Текст книги "Закат Пятого Солнца (СИ)"

Автор книги: Юрий Штаб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 69 страниц)

«Нужно успокоиться, – приказал себе Шикотенкатль. – А то я так, чего доброго, еще и до измены вслух договорюсь… А вокруг слишком много чутких ушей»

Вождь остановился, придал своему лицу подобающее гордое и уверенное в себе выражение. После чего неспешно двинулся вперед, крепко сомкнув уста и погрузившись в размышления.

«Да, я тогда дольше всех противился союзу с чужеземцами. Но к чему это привело? Примириться с ними все равно пришлось. Только я в бесплодных попытках одержать победу погубил сотни своих воинов. А ведь объединившись с отрядом Малинче, мы разгромили Чолулу и прорвали кольцо ацтекской блокады. Впервые за долгие годы! Так, может быть, остальные вожди и в самом деле прозорливее меня? И сейчас Тлашкале нужно любой ценой сохранить союз с испанцами, а не взращивать идею об измене? Измена… Какое уродливое слово! Неужели оно сейчас применимо ко мне? Да если бы знать, в чем сейчас состоит верность родине?! Воевать ли мне на стороне Малинче? Как он поведет себя после разгрома ацтеков?»

Он остановился в замешательстве. Даже посоветоваться ему было не с кем. Отец дал свой окончательный ответ. Прочие умудренные опытом вожди держали сторону испанцев. Если подойти к любому из них с идеей отколоться от Малинче, самого Шикотенкатля, того и гляди, объявят предателем и передадут в руки чужеземцев.

В этот момент к вождю, уважительно кланяясь, подошел почтека в скромной одежде, с небольшим веером в руке. Его сопровождало четверо носильщиков.

– Приветствую тебя, благородный господин.

Этот купец прибыл явно издалека. Узоры на плаще выглядели непривычно, да и речь резала слух какой-то еле уловимой неправильностью произношения. Шикотенкатль, весь во власти своих тяжких раздумий, сейчас ни с кем не хотел говорить, но торговец опередил его:

– У меня есть чудесное оружие, как раз достойное такого прославленного храбреца.

Разумеется, Шикотенкатль, прирожденный воин, живший мечтой о сражениях и победах, заинтересовался словами купца. А тот с поклоном предложил пройти в сторону палатки из грубого полотна.

– Подождите меня снаружи, – приказал торговец своим спутникам, после чего обратился к вождю. – Господин, попроси своих воинов также оставаться на улице.

Заинтригованный Шикотенкатль согласился. Через несколько секунд он уже сидел в полумраке палатки на низкой плетеной скамеечке. Над двумя курильницами поднимался ароматный дымок. Торговец подал гостю какао в тонкостенном глиняном кубке.

– У тебя здесь уютно, – похвалил Шикотенкатль.

– Да, господин. Дышится легко, нет мух или москитов. Ты обратил на это внимание? Но этот уют непросто обеспечить. Вот один из секретов, – почтека указал рукой на курильницу. – Благовония не только избавляют от мрачных мыслей, но еще и отгоняют насекомых. Я добыл их далеко на юге. Очень ценная вещь. Скамейка, на которой ты восседаешь, сделана из особого растения, гибкого и упругого. Оно встречается в западных краях. Отлично подходит для легкой плетеной мебели. Прошу тебя, отведай какао…

Напиток оказался превосходным, такого Шикотенкатлю пробовать еще не приходилось.

– Лучшие специи, господин, из далеких южных земель. Здесь они стоят очень дорого. Но все это меркнет перед тем, что я хочу тебе предложить.

С этими словами торговец достал из складок своего плаща бронзовый кинжал золотисто-медового цвета. Узкое лезвие чуть длиннее ладони плавно перетекало в украшенную бирюзой рукоять. Он с поклоном предложил его гостю.

– Я специально попросил наших спутников остаться на улице. Вещь драгоценная. Даже мои носильщики не знают, что у меня есть такое сокровище. Об этом известно лишь моему главному охраннику, да вот теперь и тебе, господин.

Зачарованный Шикотенкатль, до сих пор использовавший лишь оружие из дерева, кремня и обсидиана, чуть дыша, любовался бронзовым клинком. А слова купца обволакивали его.

– Владеть этим чудом достоин разве что великий вождь. Такой кинжал режет несколько хуже, чем обсидиан, зато он прочный и упругий. Не сломается даже от самого сильного удара. Этот материал, подобно золоту, поддается плавке. Ему можно придать любую нужную форму. Длинный кинжал, остриё для копья, даже прочный шлем для защиты головы. Что угодно можно изготовить…

Шикотенкатль мгновенно оценил преимущества этой диковинки. Обсидиан, при всей своей невероятной остроте, был хрупким и мог сломаться в самый неподходящий момент.

– Где ты раздобыл такое чудо? – спросил он.

– Ты, верно, знаешь, господин, что на северо-западе от владений ацтеков есть государство Мичоакан. Населяет его народ пурепеча. Даже Монтесума, хотя и прославился как великий завоеватель, не сумел покорить эту страну. Ты держишь в руках секрет военных успехов Мичоакана.

– Да, но какая теперь в нем ценность? Ведь у воинов Малинче тоже есть подобное оружие, только не золотистого, а серебристого цвета. И его много.

– Ценность в том, что оно дает независимость от чужеземцев тому, кто не желает им покоряться. Вождь, обладающий оружием Мичоакана, может больше не следовать за Малинче.

Шикотенкатль впился глазами в купца. Это были очень смелые, даже провокационные слова. Почти призыв к расторжению союза с испанцами.

«Почтека подбивает меня на измену?! Кто он такой? Как смеет вести подобные разговоры? А не может ли это быть проверка, организованная Малинче? Или он все же только торговец, стремящийся набить цену на свой товар?»

Не зная, какое из предположений является правильным, вождь молчал. Потом, чтобы выиграть немного времени для раздумий, произнес:

– И во что ты оцениваешь это оружие?

– Я думаю, ответ на этот вопрос требует более обстоятельного разговора, господин. Могу ли я посетить тебя сегодня вечером?

Через несколько часов, когда солнце скрылось за горизонтом, Шикотенкатль устроил засаду на одной из улиц. Он, обладая в городе всей полнотой власти, уже разведал все, что хотел. Вождь знал, где живет купец, когда он прибыл в Тлашкалу, сколько у торговца слуг, носильщиков и охранников. Когда почтека покинет свой постоялый двор и отправится на оговоренную заранее встречу, расставленные в нужных местах разведчики сразу же донесут эту информацию Шикотенкатлю.

Вскоре к вождю подбежал один из запыхавшихся скороходов.

– Господин, почтека направляется к твоему дворцу. Он наверняка пойдет этой дорогой. На двух других ближайших улицах мы, согласно твоему приказу, проходу помешаем. На одной мы выставили стражу, которая вообще никого не пускает. Там, якобы, ограбили богатый дом. А на другой устроили срочный ремонт крыши. Вся дорога завалена ветками, деревянными балками и тростником. Да и работники вокруг суетятся. Так что ловушка практически готова.

– Ты хорошо справился, – похвалил Шикотенкатль. – Занимай свой пост.

Оставалось немного подождать. У вождя хватало верных солдат, которые умели хранить тайны. Шикотенкатль, размышляя над сегодняшней беседой, все больше убеждался, что этот почтека – никакой не торговец. Это, скорее всего, шпион. Если так, то пусть пеняет на себя.

Не прошло и пяти минут, как в переулке показалась группа из шести человек. Впереди шел сам купец. К этому времени уже совсем стемнело, так что он нес факел. Бойцы Шикотенкатля хорошо знали свое дело. Лучники появились в начале и в конце дороги, отрезав пути отступления. Трое прыгнули с ближайшей крыши, еще пятеро ринулись из-за угла дома. Язычок пламени мгновенно погас, накрытый плотной тканью. Вокруг воцарилась темнота. Через несколько секунд все шестеро пленников, оглушенные или обездвиженные, лежали на земле.

Сам Шикотенкатль, который неплохо ориентировался и в темноте, тут же подошел к купцу, которого узнал безошибочно. Быстро и со знанием дела обыскал скрученного торговца – вождю не хотелось неожиданно получить шип агавы в глаз. Особенно отравленный. Но нашел только бронзовый кинжал, который сразу же изъял.

– Господин, ты столь нетерпелив. Стоило ли утруждать себя и своих людей? Я ведь и сам шел к тебе, – пробормотал почтека. Говорил купец с трудом, ведь он так и лежал лицом вниз, а на нем сидел один из воинов. – Может быть, продолжим прерванный сегодня днем разговор?

– Как ты узнал меня?

– Кто же еще, кроме отборных воинов самого Шикотенкатля, смог бы с такой легкостью скрутить моих людей? – с еле уловимой насмешкой ответил купец. – Они на самом деле хорошие бойцы.

Шикотенкатля неприятно поразила мысль, что торговец в своих рассуждениях на несколько шагов опережал его самого. Похоже, почтека подозревал, что на него совершат нападение. Видимо, разгадал и уловки, заставлявшие выбрать единственный верный путь.

«Значит, скорее всего, он и меры предосторожности заранее предпринял! – понял вождь. – Знать бы еще, в чем они заключаются! Да, это явно шпион. Даже если он меня и перехитрил, то самого этого негодяя уже ничто не спасет!»

Шикотенкатль поднял пленника и толкнул его в ближайший, заранее освобожденный, дом. Здесь его воины сразу же зажгли несколько свечей.

– Руки ему свяжите, – хмуро приказал вождь.

Сначала такая мысль не приходила в голову Шикотенкатлю. Разве прославленный герой не в состоянии справиться с торговцем?! Но теперь он понял, что недооценил противника. Кто знает, что еще за сюрпризы готовит этот почтека?

– И подождите снаружи, – негромко, но уверенно попросил воинов купец.

Те от подобной наглости опешили, но вождь быстро кивнул головой, подтверждая прозвучавшее предложение. Затем он приставил бронзовый кинжал к горлу пленника.

– Если ты мне сейчас же не скажешь, кто ты на самом деле, то я тебя убью.

Шикотенкатль блефовал. Зачем же убивать шпиона? Если отдать его в руки особых мастеров, то лазутчик расскажет всю подноготную, только бы избавиться от боли. Но вождь желал застращать купца. Глядишь, тот с испуга и сам все выложит. Не придется время лишнее тратить.

Однако пленник не утратил хладнокровия. Темные глаза уверенно смотрели с непроницаемого смуглого лица.

– К чему это нападение, господин? Ты ведь мог и открыто меня пленить?

Шикотенкатль мог это сделать, но он предпочел инсценировать нападение разбойников. В случае чего этот почтека просто исчезнет и никто ничего не заподозрит. Вождь, конечно же, не собирался открывать свои замыслы лазутчику и спросил:

– Как получилось, что шпион тайком прокрался на землю Тлашкалы?

– А как получилось, господин, что не чтящие богов чужеземцы вовсе не тайком, а в открытую, вторглись на землю Тлашкалы? – вопросом на вопрос ответил пленник. – А ты не только не сумел остановить врагов, но и наоборот вынужден был умолять их о мире?

Шикотенкатль, не сдержавшись, отвесил купцу оплеуху. Тот завалился на бок, но потом вновь сумел сесть, ошеломленно встряхнув головой.

– Господин, ты направляешь свой гнев не на того, кто его действительно заслужил.

– Ты не почтека! – обвиняющим голосом заявил Шикотенкатль.

– Это не так, господин. Почтека не только торговец. Он путешественник, потому что ходит по дальним странам. Он воин, потому что постоянно с оружием в руках защищает свой товар от разбойников. Он зачастую и лекарь, ведь в дороге всякое может произойти.

– А еще лазутчик!

– Да, и это тоже, но…

– Говори, кто тебя прислал! – перебил Шикотенкатль.

– Господин, по всем землям, от жарких стран майя на юге и до северных далей Мичоакана разнеслась слава о том, как храбро ты бился против чужеземцев. Все народы надеялись, что тебе удастся то, на что не хватило сил воинам Табаско и на что не хватило отваги тотонакам. Еще когда жив был Монтесума, его племянник Куаутемок выступал за то, чтобы помочь Тлашкале в войне с солдатами Малинче. Увы, тогда он был всего лишь племянником повелителя ацтеков и его мнение ничего не решало…

– Так тебя подослал Куаутемок? – перебил Шикотенкатль.

– Уэй-тлатоани Куаутемок, – поправил купец. – Не забывай, господин, теперь он уэй-тлатоани. Это значит, что вся полнота власти в империи теперь у него. Он всегда уважал Тлашкалу за отвагу ее жителей, а особенно восхищенно отзывался о тебе, как о лучшем военачальнике тлашкаланцев. Тогда Куаутемок не мог объединиться с твоими воинами, но сейчас предлагает союз.

– Теперь Куаутемок на своем примере узнает, что значит оказаться в осаде, – не смог удержаться от усмешки Шикотенкатль. – Сколько лет ацтеки держали в блокаде Тлашкалу, раз за разом пытаясь ее захватить. Теперь пришла очередь Теночтитлана терпеть войну и лишения.

– Господин, уэй-тлатоани Куаутемок просит тебя забыть старые обиды и объединиться с ним против чужеземцев. Если Малинче победит, то уже не станет церемониться. Он свергнет богов, разрушит ваши храмы, а самих тлашкаланцев обратит в рабство.

– А что будет, если мы поможем ацтекам победить? Куаутемок снова наберется сил и опять осадит Тлашкалу?

– Уэй-тлатоани обещает честный союз. Он предлагает перемирие на пять лет, которое затем можно будет продлить. Ты можешь верить его словам. Передышка нужна не только Тлашкале. Ацтеки тоже сильно ослабли из-за войны. Будущего никто не видит. Возможно, через пять лет Теночтитлан и Тлашкала и вовсе заключат полноценный мир. Это еще не все, господин. Куаутемок предлагает вам свободную торговлю с любым из его крупных городов. На твой выбор.

Вот это уже было действительно заманчивое предложение. Соль для нормального питания, хлопок для одежды и доспехов, обсидиан для оружия и инструментов. Шикотенкатль понимал, что без торговли Тлашкале не стать снова сильной. Но он не забывал, что это лишь слова. Когда Куаутемок победит чужеземцев, то, что помешает ему расторгнуть заключенное перемирие и снова осадить Тлашкалу? Вождь не слишком доверял словам почтека о том, что ацтеки ослабли и желают мира. Скорее всего, это очередная хитрость.

– Лично тебе, господин, уэй-тлатоани обещает награду, достойную великого воина. Шлем, два кинжала и три наконечника для копий, сделанных мастерами Мичоакана. Пурепеча не торгуют своим чудесным оружием. Это немногочисленные трофеи, которые ацтекам удалось взять в бою с ними.

Купец видел, что стрела попала в цель. Если бы Шикотенкатлю предложили богатство – нефрит, золото или чудесные зеленые перья кецаля, то вождь бы с негодованием отверг такую плату, посчитав ее попыткой купить его верность. А вот великолепное оружие… Это и в самом деле была награда, достойная героя. К тому же, Шикотенкатль мысленно уже, наверное, представляет, как будет этим оружием воевать против ацтеков. Ничего, главное – договориться о тайном союзе.

А в голове Шикотенкатля роились другие мысли. Возможно, предложение Куаутемока следует принять? Если испанцы потерпят поражение и погибнут, то после них останется огромное количество трофеев. Великолепных мечей, щитов, шлемов, арбалетов. Если действовать быстро, то все это окажется в руках тлашкаланцев. А еще нужно сохранить жизнь нескольким чужеземцам. Пускай они обучат местных воинов правильному пехотному построению и тактическим маневрам. Тогда Тлашкала и впрямь сможет воевать против ацтеков на равных.

– И чего хочет от меня Куаутемок? Ударить солдатам Малинче в спину, когда они будут сражаться с ацтеками?

– Когда подходящий момент наступит, тебя об этом уведомят, господин. В нужное время с тобой свяжутся. Возможно, это буду я или же другой человек. Он скажет пароль, который мы с тобой сейчас выдумаем, а заодно сообщит, какой поступок поможет повергнуть чужаков. Твой пример окажется подобным первому камню во время обвала. Если уж отважные тлашкаланцы отвернулись от Малинче, то остальные и подавно не захотят сражаться на его стороне. В армиях прочих народов найдутся люди, которые начнут призывать к расторжению союза с испанцами.

«Да у ацтеков повсюду хватает лазутчиков! – понял Шикотенкатль, подавив вспышку гнева. – Они готовы начать действовать по первому приказу. А сколько же их в Тлашкале? И как их вычислить? Ладно, сначала нужно разобраться с чужеземцами. Потом я уж лично займусь искоренением шпионов. Любого подозрительного человека прикажу схватить! У Куаутемока эта система слишком хорошо налажена…»

Последнее горькое признание поневоле порождало тревогу. Шикотенкатлю казалось, что Куаутемок сумел проникнуть повсюду.

«Что же, у Монтесумы появился достойный наследник. Умный и амбициозный. Стоит ли верить, что после победы над испанцами молодой уэй-тлатоани сочтет нужным сдержать данные мне обещания?»

– Каким будет пароль? – спросил вождь.

– Пускай будет: «Оружие Мичоакана дарует победу», в честь нашего сегодняшнего разговора, господин.

– А если тебя вскоре убьют разбойники? И ты не успеешь передать пароль своим соратникам?

– Моя смерть ничего не изменит, господин. Эти слова уже известны нужным людям.

– Ты говорил, что пароль мы сейчас с тобой выдумаем… – недовольно буркнул Шикотенкатль. – А на самом деле вы и без меня с этим делом справились.

То, что он поймал почтека на лжи, не обрадовало вождя. Ему казалось, что лазутчик специально допустил этот промах, чтобы показать – все шаги просчитаны наперед, а любые случайности сведены до минимума. И то, насколько дальновидно планировали ацтеки, лишало Шикотенкатля уверенности в себе. Наверное, у Куаутемока уже разработана стратегия покорения Тлашкалы после победы над чужеземцами.

Вождь разрезал веревки на запястьях у пленника и собрался выходить из дома.

– Погоди, господин. Верность моих людей несомненна. Я уже не раз в этом убеждался. Они скорее умрут под пытками, чем предадут нашего повелителя. Уверен ли ты в надежности своих солдат? Будет лучше, если никто и никогда не узнает о сегодняшнем разговоре. Ежели среди твоих воинов есть такие, что могут начать болтать, то тебе следует решить этот вопрос…

Слова почтека звучали мягко и уважительно, но их смысл показался вождю чудовищно наглым и оскорбительным.

«Этот поганый лазутчик скоро будет распоряжаться здесь, как у себя дома! – вскипел Шикотенкатль. – Он чуть ли не прямым текстом советует мне убить кого-то из верных солдат!»

– Если бы среди моих людей были ненадежные, то я не взял бы их с собой сегодня, – сухо ответил вождь. – Здесь отборные воины, преданные мне всецело.

– Хорошо. Я прошу тебя, господин, прими в дар кинжал из Мичоакана, который ты держишь в руке. Это замечательное оружие должно принадлежать тебе.

Через два дня торговец покинул Тлашкалу. Теперь Шикотенкатлю оставалось только ждать и гадать, когда же придет время переметнуться в этой войне на сторону ацтеков.

5. Битвы на подступах к столице

Испанцы закрепились на берегах озера Тескоко. Но путь до столицы был еще далек. Несколько десятков миль вдоль побережья отделяли конкистадоров от ближайшей дамбы, ведущей в Теночтитлан. И вокруг хватало городов, которые продолжали сохранять верность уэй-тлатоани Куаутемоку. Битвы с каждым из них отнимали немало сил.

Кортеса в очередной раз неприятно удивило то, что почти все союзники, даже после многочисленных побед, испытывали перед своими недавними угнетателями заметную робость. Перебороть многолетнюю привычку нелегко. Сражаться против ацтеков в одиночку, не имея поддержки европейцев, индейцы чаще всего оказывались не в состоянии. А испанцев было слишком мало, чтобы успеть повсюду.

Разве что храбрые тлашкаланцы, которые и раньше не покорились Монтесуме, никого не боялись. Но даже им, несмотря на всю отвагу, зачастую не хватало дисциплины закаленных европейских солдат. Так и получалось, что если конкистадорам вместе с союзниками удавалось взять под контроль какой-то город, то стоило испанцам вернуться в основной лагерь, как ацтеки тут же отвоевывали его обратно.

Альварадо, Сандоваль и другие капитаны только и успевали метаться по окрестностям во главе отрядов, оказывая помощь то тут, то там. Теперь война показала свое страшное лицо. Во время первого похода на столицу Эрнан Кортес надеялся покорить эту землю дипломатией, стараясь сократить количество сражений. Теперь шло противостояние не на жизнь, а на смерть. Обе стороны захватывали пленников. Ацтеки своих невольников большей частью приносили в жертву, так как опасались оставлять в рабах большое количество врагов, которые могли взбунтоваться. Испанцы и их союзники пленников клеймили и отправляли подальше, в Тлашкалу или Семпоалу, откуда те уже вряд ли смогли бы сбежать.

И хотя конкистадоры строго запрещали человеческие жертвоприношения, но в реальности искоренить этот обычай никак не могли. Слишком мало их было, чтобы уследить за тем, что происходило на огромной территории, которая теперь считалась частью испанских владений. А индейцы, даже те, что приняли христианство, все еще оставались во власти своей прежней религии. Помолиться Деве Марии – это, конечно, дело хорошее, но если заодно попросить о помощи еще и богов своей родины, то такая перестраховка уж точно не помешает!

За помощью к конкистадорам обратился город Чалько, которому не давали покоя ацтеки. Присягнув на верность испанской короне, он теперь ждал помощи. Поход предстоял серьезный и возглавить его решил лично Кортес. И вот отряд пехоты в сопровождении нескольких всадников двигался вперед по извилистому ущелью, со всех сторон окруженному крутыми скалами. Дорога то расширялась, то сужалась.

Кое-где на пути попадались небольшие долины, в которых в мирное время жили люди. Но сейчас селения стояли пустые. В покинутых домах нельзя было найти ничего съестного. Над сожженными полями кое-где еще вился дымок. Похоже, индейцы ушли отсюда совсем недавно, уничтожив всю провизию, которую не смогли унести. Несколько раз конкистадоры находили засыпанные колодцы. Приходилось двигаться дальше, рассчитывая только на свои припасы.

Фернан с опаской смотрел наверх. Кое-где ущелье угрожающе сужалось, и каменные кручи нависали буквально над головой. До выхода на открытое пространство идти еще несколько часов. За это время враги могут десять раз устроить какую-нибудь неприятность. Например, обвал. И в самом деле, на вершинах скал виднелись многочисленные фигуры индейцев. Вниз летели стрелы, камни и насмешки.

Себастьян поднял арбалет, но через секунду с проклятием опустил оружие:

– Негодяи! Умно расположились. Солнце светит прямо у них из-за спины. Как раз нам в глаза! Целиться невозможно. Да и дистанция великовата.

А камни и стрелы продолжали сыпаться. Ацтеки как будто специально обстреливали неприятеля лишь с правой стороны, вынуждая отступить влево. Кортес прекрасно понимал, что делать этого нельзя. Скорее всего, там какая-то ловушка. Приподнявшись на стременах, он внимательно осматривал утесы. Скалистые отроги со всех сторон выглядели примерно одинаково. Как же обнаружить заранее заготовленную и дремлющую до нужного момента лавину? Индейцы сумели затопить половину Истапалапана, открыв шлюзы на дамбе. Наверняка им хватит знаний даже небольшую гору обрушить в нужный момент. И все же подъем на вершину, где засели ацтеки, не казался отсюда таким уж непреодолимым.

– Сеньоры, выбейте неприятеля из этого орлиного гнезда! – скомандовал он.

Сотня испанцев и тлашкаланцев принялась карабкаться на скалы. Стрелки снизу по мере сил старались прикрыть свою пехоту. Фернан в первых рядах спешил наверх. Он поднимался по ложбине, которая не просматривалась с вершины, а потому пока что не опасался вражеских стрел. Щит он забросил на спину. Меч тоже находился в ножнах. Лишь нож в правой руке помогал зацепиться за любую выемку или трещину в камне и обрести точку опоры.

Через несколько минут он взобрался на уступ, откуда его сверху было уже отлично видно. Надев на левую руку щит, Фернан продолжал восхождение. Трижды в него попадали стрелы. Две из них с лязгом ударились в шлем и отскочили. Пробить стальной купол они, разумеется, не могли. Гонсалес в очередной раз порадовался тому, что успел купить нормальный шлем. Хлопковый колпак вряд ли бы его выручил. Еще одна стрела вонзилась в стеганку возле плеча, но завязла в толстой, пропитанной солью ткани.

Карабкаться становилось все труднее. Склоны к середине подъема стали более крутыми. И теперь, когда испанцы преодолели примерно половину пути, ацтеки взялись за них всерьез. Сверху один за другим стали скатываться большие камни. Валуны, подскакивая на неровностях и вращаясь в воздухе, с грохотом мчались вниз.

Конкистадоры лихорадочно пытались отыскать хоть какое-то укрытие. Фернан, согнувшись в три погибели, спрятался под небольшой скальный выступ, схватившись рукой за торчащий из земли корень. Под ногами оказался пологий склон, который упорно не желал служить надежной опорой. Сапоги скользили, корень в ладони угрожающе похрустывал, как будто только и ждал момента, чтобы обломиться. Небольшой камень, катясь вниз, задел его колено. Рядом еще один раскололся от удара и осыпал Гонсалеса осколками. Он почувствовал жжение от пореза. Из рассеченной щеки на воротник закапала кровь. Справа и слева другие конкистадоры замерли в нишах и расщелинах, уповая на удачу.

«Ацтеки в который раз показали, что они умеют устраивать ловушки, – пронеслось в голове у Фернана. – И ведь дождались именно того момента, когда мы забрались повыше. Теперь уже так быстро и спуститься нельзя!»

Он посмотрел вниз. В нескольких десятках метров, отхлынув от подножия скалы, чтобы их не задело камнями, стояла испанская пехота и кавалерия. И она ничем не могла помочь распластавшимся на склоне солдатам. Фернан видел, как слева от него один из воинов не удержался на почти отвесной поверхности и был сметен валуном. Гонсалес понимал, что атака уже не увенчается успехом. Нужно отступать. К счастью, запасы камней у ацтеков оказались не бесконечны. Конкистадоры и тлашкаланцы начали осторожно спускаться вниз, прячась за любым выступом. Вслед им снова летели насмешки, угрозы и стрелы.

Спустившись, Фернан с удивлением узнал, что погибло лишь восемь человек. Когда начался камнепад, он подумал, что выжить удастся считанным единицам. Но зато почти каждый получил вдосталь синяков и ушибов.

– Нужно выбить врага с вершин, – сказал Кортес. – Проводники говорят, что это единственная удобная дорога в окрестностях. Не хватало еще, чтобы ацтеки напали, когда мы пойдем здесь всеми силами.

Испанцы решили дожидаться ночи. Под покровом тьмы они еще дважды пытались взобраться на скалы, но каждый раз неудачно. Пришлось располагаться здесь лагерем. Неподалеку ущелье расширялось и можно было не бояться того, что камень или стрела долетят с вершины и кого-то убьют.

Так прошло два дня. Индейцы продолжали всячески демонстрировать свой задор. Кричали, грозили собравшимся внизу конкистадорам, швыряли камни, пускали стрелы. Но никакого ущерба расположившимся в центре небольшой долины солдатам эти снаряды не наносили. Спускаться вниз для решительного сражения ацтеки, конечно же, не решались.

Испанцы с трудом добывали воду, которой в долине оказалось совсем мало, да и та отдавала ужасным ржавым привкусом. Караулы днем и ночью следили за засевшими на вершинах скал врагами. А Эрнан Кортес тем временем пытался выяснить у союзных индейцев, как можно обойти эту теснину.

– Господин Малинче, здесь повсюду долины, окруженные отвесными скалами, – отвечали проводники. – Если ацтеки тут устроили камнепад, то они и в других местах тоже наверняка подготовились. Эта наиболее удобный путь.

– Сложная ситуация, – посетовал Альварадо. – Город Чалько просил помощи. Если мы сейчас не сумеем пройти и защитить их, то и остальные увидят, что мы не всесильны. Наш авторитет пошатнется.

– Сеньоры, а вам не приходило в голову, что Чалько на самом деле в союзе с ацтеками? – спросил капитан Кристобаль де Олид. – И они специально воззвали к нам, прося защиты, чтобы заманить в эту теснину. Так мы и людей теряем, и выступление на Теночтитлан откладываем, да еще и перед союзниками позоримся своей неудачей.

– Чичимекатекутли, что ты скажешь о Чалько? – обратился Кортес к вождю тлашкаланцев.

Тот, испытывая явную гордость, что Малинче нуждается в его совете, ответил:

– Им ненавистно владычество ацтеков. Чалько давно уже отправлял послов в Тлашкалу в надежде заключить с нами союз против Теночтитлана. Увы, их город находится слишком далеко от моей родины, чтобы мы могли объединить наши усилия. Но теперь, после вашего появления на этих землях, все сможет измениться.

Совет был внезапно прерван. Дозорные, следившие за вершинами скал, пришли с донесением, что ацтеки подают какие-то сигналы. Кортес вместе с капитанами вышел на открытое место, не подходя все же слишком близко. Он не доверял противнику и ожидал любых неприятностей. Вскоре он увидел, как с одной из вершин начали постепенно спускаться трое индейцев. Через несколько минут они распростерлись перед генерал-капитаном в символическом приветствии, уже столь хорошо знакомом испанцам. Посланники касались кончиками пальцев земли, а затем подносили их к губам.

– Марина. Узнай, зачем они пришли?

Разговор получился коротким. Девушка задала буквально три вопроса и ответила:

– Они сдаются и молят о пощаде. Говорят, что все их люди на вершинах тоже желают сдаться. Предлагают вам подняться наверх и убедиться, что они не готовят никакой ловушки.

– Ха! Они нас, видать, совсем за дураков считают! – рассмеялся Педро де Альварадо. – Стоит нашим солдатам начать карабкаться наверх, как на них снова камни покатятся.

– Педро прав, – согласился Кортес. – Если ацтеки желают сдаться, то пусть спускаются.

– Говорят, что люди слишком ослабли, – перевела Марина.

– Они нас убить пытались, а теперь ждут, что мы их будем на руках носить? Причем в прямом смысле? – возмутился генерал-капитан. – Пускай или сдаются все вместе или продолжим воевать.

Узнав ответ, индейцы, поклонившись, снова стали взбираться на скалы. Фернан, глядя на них снизу, не переставал удивляться. Подъем и в самом деле был крайне затруднен, даже если тебе на голову не обрушивают лавину. И как он сам тогда сумел залезть так высоко?

Ждать конкистадорам пришлось недолго. Почти сразу же один за другим ацтеки принялись спускаться вниз. Шли безоружные, покорно склонив головы и протягивая руки, чтобы показать, что ни у кого нет ни ножа, ни даже осколка кремня. И все же Эрнан Кортес на всякий случай согнал их всех вместе и приставил сильную охрану.

Пленники заволновались, некоторые даже попытались вырваться из плотной толпы и отойти, но Альварадо быстро навел порядок. Стоило ему всего лишь подойти и прикрикнуть, как самые рисковые тут же присмирели, даже не дожидаясь перевода его слов. Педро к этому времени уже получил широкую известность как второй, после Кортеса, вождь белолицых чужаков. Золотисто-рыжие волосы и могучая фигура делали его очень узнаваемым. Веселый и обходительный в добром расположении духа, он моментально свирепел, когда ему отказывались подчиняться. Конкистадоры слышали, что среди местных жителей тоже стали шириться легенды о чудесах доблести Альварадо во время «Ночи Печали». Стоили ли удивляться тому, что неукротимого Тонатиу они боялись как огня.