Текст книги "Закат Пятого Солнца (СИ)"

Автор книги: Юрий Штаб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 69 страниц)

Фернан стоял в отдалении и любовался результатом длительных и напряженных трудов. Город производил внушительное впечатление. Стоящий на открытой местности, так, чтобы к нему невозможно было подобраться неожиданно, защищенный со всех сторон. Каждые ворота прикрывают массивные башни. Да, в такой крепости можно выдержать длительную осаду. Внутри все еще продолжались мелкие работы: возводились отдельные дома, готовили даже особую рыночную площадку, с широкими проходами и многочисленными навесами от солнца. Предполагалось, что после постройки города торговля с местными жителями пойдет еще активнее.

В это время к Гонсалесу подошел Себастьян с важной вестью – разведчики тотонаков рассказали, что на подходе большое посольство от Монтесумы. В Веракрусе царило нетерпеливое ожидание – всем было интересно, как отреагирует правитель на то, что испанцы отобрали у него целую провинцию. Касики из Семпоалы и других ближайших городов уже давно находились в Веракрусе. Их не пригласили на встречу – ацтеки пожелали говорить только с Кортесом. Вождям оставалось лишь ожидать конца переговоров. Они нервничали и терзались неизвестностью. Вся надежда лишь на то, что конкистадоры выгородят своих новых союзников!

Эта делегация своим великолепием несколько уступала предыдущим, зато в ее составе оказались ближайшие советники и даже родственники Монтесумы. Представители императора ничем не выказали своего удивления, застав новый большой город на пустом до недавнего времени месте. Привезли они, по своей хорошей традиции, и дары: золото, ткани, несколько ограненных самоцветов, перья. Испанцы отдарились частью оставшихся у них побрякушек, но главным было то, что они вернули ацтекам троих захваченных соплеменников. После пышных церемоний речь зашла о самом важном.

– Великий Монтесума благодарит тебя за спасение его людей. Он испытывает к тебе бесконечную любовь. Также он велел передать, что проявит милость к своим непокорным вассалам тотонакам и не истребит их до последнего человека. Но на такую меру он идет только из любви к тебе, видя, что ты жалеешь этих несчастных.

– Другими словами, эта лисица хочет сказать, что тотонаков не истребят, пока мы находимся здесь! – пренебрежительно фыркнул Альварадо.

Агиляр, разумеется, переводить эту фразу не стал.

– Однако бунтовщики должны понимать, что такое неповиновение не может остаться безнаказанным. Пригласи сюда их вождей, я хочу поведать им, насколько теперь увеличится их дань.

– В этом нет необходимости, – непринужденно ответил Кортес. – Тотонаки попросили меня о великой милости – присоединить их земли к владениям моей родины. Отныне они подданные великого короля дона Карлоса и лишь ему будут выплачивать дань.

Объяснение прозвучало беспечно, как будто генерал-капитан произнес какую-то недостойную внимания мелочь. Учтивые по тону, слова эти по своей сути были для послов настоящей пощечиной. Вот так, легко и без затей, он сообщил, что отбирает огромную территорию и Монтесума здесь больше не хозяин. Ацтеки застыли, не в силах поверить в услышанное. Выражать свое возмущение вслух они не решались, помня о том, что со всех сторон окружены врагами, но и смолчать в такой ситуации, конечно же, не могли.

– Великий и непобедимый уэй-тлатоани Монтесума Шокойоцин будет очень разгневан, – не спеша и с нажимом сказал главный посол. – Ни один из покорных ему народов не может уйти из тени его владычества просто так.

Глаза говорившего метали молнии. На касиков тотонаков, знакомых с яростью ацтеков, это, наверняка, произвело бы парализующее впечатление, но Кортес остался невозмутим.

– Я верю, что грозный Монтесума простит мне этот поступок из любви, которую он ко мне питает. Великие дела достойны обсуждения между великими людьми. Я не сомневаюсь, что при личном разговоре мне удастся объяснить ему причины моего вмешательства. Передайте мои лучшие пожелания императору и скажите, что я спешу к нему в гости. Эта встреча принесет огромную радость и мне и ему.

Вызов, по сути, был брошен. Искусные в дипломатии послы хорошо умели контролировать свои эмоции, потому не позволили прорваться клокотавшему в их душах возмущению. Кортес напоследок показал делегации кавалерийские учения, с одной стороны, чтобы заинтересовать, а с другой – он хотел наглядно показать, сколь грозны конкистадоры в бою. Ацтеки перед расставанием приложили немало усилий, чтобы отговорить испанцев от похода к их столице, указывая на бесчисленные трудности пути.

– Для моих солдат нет невозможного, – беспечно ответил Кортес. – Будущие трудности просто ничтожны по сравнению с теми, что мы уже преодолели. Препоны нас только раззадоривают. К тому же, диалог через посредников ведет к недопониманию между мной и Монтесумой, а неясностей хотелось бы избежать. Потому я жажду личной встречи.

С таким ответом послы и отправились к своему повелителю.

Кортес тем временем продолжал наращивать свое влияние. Он посещал ближайшие города и деревни, повсюду встречался с вождями и вельможами, желая лично убедиться в их готовности примкнуть к испанцам. Попутно он решал внутренние дрязги среди местных жителей, улаживал конфликты и старался повсюду расположить индейцев к себе. Задача оказалась сложной. Во-первых, необходимо было убедить тотонаков в несокрушимой мощи конкистадоров. Во-вторых, следовало оценить возможности своих союзников: сколько воинов они сумеют выставить, насколько хорошо укреплены их города, как далеко простирается влияние касиков.

В очередной деревне, куда пригласили испанцев, один из солдат отнял у местных жителей двух куриц. Поднялся шум и весть тут же долетела до генерал-капитана. Фернану давно не приходилось видеть командира таким разгневанным. Приговор был короток – повесить преступника.

Альварадо, сопровождавший Кортеса, попытался вступиться за соотечественника.

– Эрнан, да что в этом такого? Подумаешь, курицы! Они и так пропадают десятками. Как не ястреб утащит, так сама убежит и потеряется.

Кортес оставался непреклонен:

– Педро, была ведь уже похожая ситуация. Когда ты начал хозяйничать на Юкатане и разорил селение. Я тогда ясно сказал, что не потерплю грабежа мирных жителей. Он отлично знал о моем запрете.

– Ради бога, да это же войско! – горячился вспыльчивый Альварадо. – Они и так ведут себя здесь скромно, как монахи. Ни одной девчонки пальцем не тронули, ни одному дикарю даже по морде не дали. Сам знаешь, что армия в чужой земле – вечный источник хлопот. А тут всего-то первый случай. Да и то, смешно сказать, кража домашней птицы. И что, из-за этого казнить?!

– Есть мародеры в войске или же нет – это напрямую зависит от командира и его решимости, – твердо ответил Кортес. – В моем войске их не будет. Сегодня закрою глаза на кражу, завтра – на изнасилование, послезавтра кто-нибудь из наших перережет индейцу горло. А через три дня местные жители соберутся и скажут: «Плывите туда, откуда прибыли». Этот дурак ведь не голодал, так что за нужда хватать несчастных куриц?! Неужели не понимал, что под угрозой наш союз с тотонаками? Не хватало из-за этого поссориться с индейцами. Они, равно как и наши воины, должны увидеть, что ждет грабителей.

Альварадо понял, что разговорами тут ничего не изменишь и разочарованно умолк. Фернан от досады закусил губу – ему тоже жалко было соотечественника, но он отлично понимал, что Эрнан Кортес во многом прав. Несколько солдат, нехотя подчиняясь приказу, связали руки несчастному мародеру и накинули ему петлю на шею. Когда тот заболтался в воздухе, Альварадо не выдержал.

– Будь я проклят, если позволю повесить испанца из-за такой ерунды!

С этими словами он подскочил к дереву и хлестким ударом меча перерубил веревку. Неудачливый грабитель рухнул на землю, дергаясь всем телом и судорожно кашляя. Все настороженно застыли. Фернан положил ладонь на рукоять меча. Рано или поздно это должно было произойти. Сложно долго удерживать в повиновении такого человека. Педро и сам прирожденный лидер: сильный, решительный, уверенный в себе. Вот и первый конфликт.

Гонсалес внимательным взглядом окинул конкистадоров. Кто из них, в случае столкновения, встанет на сторону Альварадо? Может быть, все сейчас решится поединком? Эрнан Кортес не зря слыл на Кубе грозным фехтовальщиком. Но и Педро не уступал предводителю искусством, а силой и ростом даже превосходил.

Сам Кортес не спешил ничего говорить. Такое явное неповиновение ставило под угрозу судьбу всей экспедиции. Этим поступком Альварадо бросил вызов власти генерал-капитана. Если между испанцами произойдет раскол, то их силы, и без того незначительные, станут просто ничтожными. Педро, Педро! Как можно быть таким импульсивным? Эрнан Кортес надеялся, что помощнику хватит рассудительности загладить свою вину. Иначе придется отдать приказ арестовать Альварадо. А он не хотел лишаться своего лучшего капитана.

Педро, все еще сжимая оружие в руке, медленно повернулся к командиру. Тот молчал. Альварадо спокойно спрятал меч в ножны и посмотрел в лицо Кортесу. Взгляд был лишен вызова, но исполнен абсолютной уверенности в своей правоте.

– Я сам заплачу индейцам за этих кур, Эрнан, – сказал Альварадо, примирительно разводя ладони в стороны. – Будь они неладны – и курицы, и сами дикари. У нас слишком мало людей, чтобы вот так их вешать.

Лицо Кортеса оставалось абсолютно непроницаемым. Какие бы чувства не вызвал в нем поступок подчиненного, но внешне это никак не отразилось.

– Ну что же, Педро, ты теперь для него, можно сказать, второй отец, подаривший жизнь. Сумеешь проследить, чтобы сын вел себя достойно впредь?

Альварадо лишь благодарно кивнул. Он схватил мародера за шиворот, рывком поднял его на ноги и разрезал связанные запястья кинжалом. Фернан облегченно вздохнул – на этот раз конфликт исчерпан.

Случай с курицами произвел большое впечатление как на испанцев, так и на индейцев. Конкистадоры получили наглядный пример того, что будет с грабителями – кто знает, спасет ли в следующий раз вмешательство Альварадо? Тотонаки же прониклись к чужакам еще большим почтением. Теперь они окончательно уверились в том, что новые союзники высоко ставят справедливость. Да и в целом авторитет испанцев в глазах местных жителей вырос просто до небес. Раньше они не могли и вообразить, что кому-либо хватит дерзости отнять у ацтеков провинцию, и уж вовсе неслыханным было то, что Монтесума в ответ прислал не армию, а посольство с дарами.

10. Свержение богов

Эрнан Кортес решил, что теперь настал подходящий момент, чтобы низринуть языческих богов. Как раз нашелся подходящий повод – посетив в очередной раз Семпоалу, испанцы получили в подарок восемь девушек. Все они оказались молодыми, стройными, в богатых, искусно расшитых перьями одеждах, в причудливых головных уборах, усыпанных драгоценностями. Они были дочерьми касиков и те надеялись скрепить союз с чужеземцами этими браками. Генерал-капитан поблагодарил, но поведал, что может принять девушек, только если и они и все остальные местные жители примут истинную веру. А главным условием стал отказ от человеческих жертвоприношений.

И вот тут-то индейцы взбунтовались. Возмущенные крики вождей и жрецов звучали подобно реву многоголосого водопада.

– Это добрые боги! Они дают нам урожай и оберегают от всяческих невзгод. Это могущественные боги наших предков. Невозможно отказаться от их покровительства.

– О каком еще покровительстве идет речь?! – изумился Кортес. – Разве уберегли они вас от порабощения ацтеками? Нет! Освободил вас только я, с помощью настоящего бога. Разве не видите вы, что лишь мой бог является истинным и всемогущим? Его покровительство спасало меня в самых трудных ситуациях.

– Смилуйся, Малинче! – стенал касик Семпоалы. – Ты не знаешь, что если мы перестанем кормить богов, то мир погибнет. Солнце перестанет восходить на небе.

– Да что это за глупости! – возмутился Эрнан Кортес. – У меня на родине никто не приносит людей в жертву, но солнце, тем не менее, не перестало светить.

– Это потому, господин, что хотя бы мы его кормим сердцами, – охотно разъяснил касик. – Если же и мы перестанем это делать, то оно ослабнет и погибнет, равно, как и человек без пищи. Не губи мир, ведь и тебе тогда не уцелеть!

Этот богословская полемика стала раздражать Кортеса. Вот уж не думал он, что будет спорить о божественном с дикарем, который свято верит в то, что нужно резать людей на алтарях, иначе мир рухнет. К сожалению, местные индейцы куда крепче держались за веру предков, чем жители Табаско.

– Хватит! Ты жаловался на Монтесуму из-за того, что он убивает на алтарях ваших близких, но сами вы ничем не лучше! Наши друзья не могут совершать таких ужасных злодеяний. Если вы не желаете отречься от своих кровожадных идолов, то нам придется искать более разумных союзников.

Касик Семпоалы застыл, не зная на что и решиться. Остаться без поддержки чужаков? Но тогда ацтеки придут сюда с войной. Императору ничего не стоит истребить тотонаков всех до последнего человека в назидание остальным племенам. Отречься от богов? Эта мысль ужасала. Ситуация казалась безвыходной.

– Я не могу допустить поругания наших богов. Мои подданные не побоятся защитить их своими руками! – нашел он выход из ситуации.

– Посмотрим! – бросил Кортес.

Вельможи и жрецы тут же кинулись врассыпную по Семпоале, громко сзывая людей на защиту богов. Со всех сторон на площадь стали стягиваться многочисленные индейцы. Голоса их крепли и возмущение совсем скоро должно было прорваться. Генерал-капитан не стал этого дожидаться и отдал приказ – полсотни испанцев тут же двинулись вверх по ступенькам самой большой пирамиды.

Фернан в составе этого отряда спешно карабкался вверх. Оглянувшись через плечо, он увидел, что обширная площадь почти заполнилась тотонаками. Конкистадоры построились в боевом порядке, преграждая им путь к пирамиде, но не спешили первыми начинать сражение. Впрочем, что ему до того, что творится на земле? Кортес найдет правильный выход! Его задача добраться до идолов на вершине.

Фернан мчался вверх. Ступени крутой лестницы мелькали перед глазами. Сколько же людей за многие десятилетия проходили этот путь? Шли лишь для того, чтобы через несколько минут скатиться вниз изуродованными, растерзанными трупами. Какие чувства ими владели? Страх, отчаяние, уныние? А может быть, тупая покорность? Гонсалес отлично понимал, что ни разу еще на верхнюю площадку не спешил человек, готовый бросить вызов засевшим там тварям. Ни разу, пока они не прибыли в эти края.

Как часто он мечтал разрушить дьявольские капища в те времена, когда сам был пленником индейцев. Но прав тогда оказался рассудительный Себастьян – время расплаты наступит, нужно лишь запастись терпением. И вот оно действительно наступило. В воздухе свистнуло несколько стрел, пущенных снизу – тотонаки решились бороться за своих идолов! Для Фернана это сейчас не имело никакого значения – конкистадоры доберутся до храма на вершине пирамиды и ниспровергнут изваяния демонов. О том, что ждет их на земле, он даже не думал.

Зато об этом думал Кортес. Живое море индейцев волновалось у подножия пирамиды. Несчастные три сотни испанцев, преграждающие им путь, казались слишком ничтожной плотиной, чтобы сдержать это море. Их могли просто смести, задавить несметным количеством противников. Лошади, как и пушки, оставались в Веракрусе, да здесь бы и они не помогли. Но спасение сейчас было в другом.

– С богом, сеньоры! – хладнокровно отдал приказ генерал-капитан.

Два десятка солдат ринулось вперед, туда, где совсем недалеко, во главе своих подданных стояли жрецы и вельможи Семпоалы. Кортес велел по возможности обойтись без кровопролития. Себастьян врезался в ряд телохранителей индейских вождей подобно урагану. Ударил кулаком в нос одного, тут же рубанул ребром ладони по шее второго, играючи ушел от свистнувшего возле самой головы каменного топора. По сравнению с атакой вражеской армии в далекой Италии, все это для него было сущими пустяками. Через мгновение в ладони у него блеснул кинжал и касик Семпоалы замер, когда отточенная сталь кольнула его шею под оплывшим подбородком.

Рядом Хуан Веласкес де Леон могучим ударом копейного древка опрокинул на землю индейца, после чего ткнул тупым концом в грудь еще одного тотонака. Тот отлетел в сторону. Альварадо выхватил меч и плашмя обрушил клинок на плечо главному жрецу. Тот упал навзничь, а Педро тут же приставил острие к горлу поверженного. Несколько индейцев рванулось на помощь своим предводителям, но линия испанских копейщиков быстро оттеснила их. За считанные секунды все значительные люди Семпоалы попали в плен. Их оглушенные, разбросанные в стороны телохранители проиграли раньше, чем успели оказать достойное сопротивление. Видя, что жизнь правителей висит на волоске, простые индейцы не решались освободить их силой и больше не пытались штурмовать пирамиду.

Фернан в это самое мгновение взлетел на вершину. Здесь было пусто, испанцев никто не встречал. Лишь полтора десятка идолов стояло на обширной ровной площадке. В дальнем ее конце возвышался массивный каменный храм. Дюжина воинов ринулась туда, чтобы убедиться, что внутри не затаились индейцы, готовящие нападение. Но и это здание пустовало. На переднем краю площадки, возле самого обрыва, лежала толстая гранитная плита. Именно сюда укладывали на спину людей, чьей судьбой было отдать свои сердца чудовищным богам. Алтарь оказался залит засохшей кровью. Вокруг виднелась бурая лужа – еще вчера здесь кого-то зарезали.

У Фернана перехватило дыхание от отвращения. Неподалеку стоял идол, внешне, по мнения испанца, столь же ужасный, как и вся религия индейцев. Высокий, на целую голову он возвышался над Гонсалесом. Искаженные, то ли от муки, то ли злобы черты лица. Вперед выдавались массивные челюсти, в открытом рту виднелись огромные квадратные зубы. Глаза истукана смотрели равнодушно, но взбудораженному Фернану показалось, что они следят за ним с гневом и страхом. Всю фигуру этого исчадия ада покрывала засохшая кровь.

Испанец чувствовал, как волна триумфа переполняет его. Сколь долго эта тварь стояла здесь, любуясь бесчисленными казнями! Что за демона она изображала? Сейчас это уже неважно. Нашлись храбрецы, готовые прекратить жуткие ритуалы и он гордился тем, что оказался среди этих героев. Гонсалес решительно подошел к изваянию.

– Я вернулся, – еле слышно прошептал он. – Как и обещал когда-то…

Это был другой город и другая скульптура, но для Фернана это сейчас не имело значения. Сегодня он разберется с этим идолом. Рано или поздно очередь дойдет и до того каменного чудовища, что терпеливо ждало в окутанном мраком храме посреди заброшенного города. Истукан надеется, что индейцы вернутся и снова будут приносить ему жертвы. А на самом деле туда когда-нибудь придут конкистадоры! Разгоряченный этими мыслями Гонсалес сделал шаг назад и прицелился…

Мечом здесь ничего нельзя было сделать, но в руках он сжимал более подходящее оружие. Массивный стальной молот на длинной ручке описал широкую дугу и вонзился чудовищу в нос. Во все стороны брызнули осколки камня. Идол покачнулся, но все же устоял. Разозленный этим Фернан размахнулся еще раз. Второй удар опрокинул каменную фигуру. Третий расколол ей голову.

Совсем рядом два конкистадора раскачивали огромное глиняное изваяние. Совместными усилиями они столкнули его с площадки. Идол, в облике которого перемешались черты человека и крокодила, покатился вниз по лестнице, дробясь на куски. Некоторые статуи были невелики размером и с легкостью разрушались двумя-тремя ударами. Другие же ростом превосходили человека. Но, большие или маленькие, глиняные или каменные, все они внешне выглядели просто ужасно. С точки зрения испанцев, такой облик могли принимать только демоны, присланные сатаной прямиком из преисподней. Теперь эти твари гибли, расплачиваясь за века своего кровожадного правления.

Фернан, вместе с остальными конкистадорами, медленно спускался по лестнице. На верхней площадке не осталось ни одного истукана. Возбуждение спало и теперь, выполнив свою миссию, все они хотели отдохнуть. Отсюда испанцы отлично видели, как внизу замерло настоящее море индейцев, в немом ужасе взиравших на поругание их святынь. Некоторые из них плакали, рвали на себе волосы, катались по земле. Но никто не проявлял враждебности. В первую очередь потому, что вся знать города находилась в плену у Кортеса. Жрецы, отсюда выглядевшие маленькими как букашки, ползали у подножия, собирая обломки сброшенных статуй.

Для тотонаков произошедшее стало настоящим шоком. Даже весть о том, что возле Семпоалы стоит войско Монтесумы в полной боевой готовности, не напугала бы их больше. Сама мысль, что можно ниспровергнуть богов, не опасаясь их мести, не укладывалась в голове. Неужели столь велика мощь белолицых чужеземцев? Противиться их поступкам никто не посмел.

Эрнан Кортес не собирался терять время. Он приказал очистить храм, стоящий на пирамиде, оштукатурить вымазанные кровью стены и воздвигнуть на площадке алтарь. Касики и главные жрецы все еще оставались полностью в его власти и перечить решению генерал-капитана оказалось некому. Растерянные и шокированные индейцы под присмотром нескольких солдат принялись за переделку святилища на новый лад.

Испанцы решили приставить служителями возле нового храма тех самых жрецов, которые возносили здесь же мольбы своим языческим богам. И для начала их нужно было привести в подходящий для этого внешний вид. А уж если кто и выглядел среди индейцев отвратительно, то это жрецы. Немытые, ходящие все время в одной и той же черной одежде, с длинными нечесаными волосами. К тому же они с ног до головы пропитались кровью жертв. Запах от них стоял просто ужасающий. Конкистадоры и поверить не могли, что человек может так вонять.

Сами жрецы отмываться и терять свою исключительную красоту наотрез отказались. Кортес, занятый более важными делами, препоручил эту заботу Альварадо. Педро всегда шел к цели наиболее коротким путем. Согласно его словам, любой узел проще разрезать, чем пытаться распутать. Терпения уговаривать жрецов ему хватило ненадолго.

– Тьфу ты! Дремучие дикари! Они точно живые? Даже то, что они двигаются, меня не убеждает! Трупы и то меньше воняют. Значит так, сеньоры, – обратился Педро к десятку испанцев. – Хватайте этих убогих и тащите к ближайшему ручью. Там замачивайте их до тех пор, пока они или не отмоются или не утонут. Да, и патлы им обкорнайте. Тошно смотреть! Настоящий парад Горгон Медуз.

Это замечание было абсолютно точным и вызвало смех конкистадоров. Длинные волосы, которые жрецы никогда не стригли, видимо из каких-то своих религиозных побуждений, висели вниз длинными толстыми прядями. Эти локоны, жесткие и пропитавшиеся кровью, действительно смахивали на отвратительных змей, шевелящихся от любого движения головы. В словах Альварадо звучала своеобразная логика – расчесать эти колтуны никто бы не смог.

Жрецы ничего хорошего для себя не ждали. Они кричали и пытались отбиваться, когда их тащили к воде.

– Надо же, – пыхтел Себастьян, таща за собой упирающегося индейца. – Если бы я вел его на заклание на алтарь, он и то меньше бы стенал и возмущался.

Риос, с его-то недюжинной силой, оказался в подобном деле просто незаменим.

На глазах у индейцев рушился весь привычный миропорядок. Святыни их были осквернены, жертвы, без которых боги бы просто умерли, перестали приносить. На месте каменной плиты, на которой людям вырезали сердца, теперь стояло изображение Девы Марии и деревянный крест. Остальные храмы также перешли во власть чужеземцев. Испуганные тотонаки поначалу действительно искренне верили, что мир вот-вот рухнет, не вынеся таких потрясений.

Жрецов отмыли, переодели, подстригли и приставили служить новому богу. Падре де Ольмедо, не жалея красноречия, старался убедить этих индейцев, что они, по сути, выполняют ту же миссию, что и раньше. Только тогда они были служителями ложных богов, а теперь станут поклоняться правильному. Жрецы, слушая перевод Марины, не очень-то верили. Где же это видано, чтобы богам достаточно было одних только молитв и вовсе не требовалось крови?!

Жизнь в городе замерла. Никто не работал на полях, не строил домов, не торговал. Зачем? Не сегодня-завтра конец света! Фернан, глядя на опустевшие улицы, испытывал неприятное чувство дежавю. Семпоала казалась вымершей, покинутой, как тот заброшенный город, на который они когда-то наткнулись в джунглях Юкатана. Кто разберет туземцев? А вдруг они сейчас возьмут и разбредутся в разные стороны, оставив свою оскверненную, как они считают, столицу? И Семпоала, попав во власть растений, скроется с глаз на века.

Но день проходил за днем, человеческих жертв больше не приносили, а солнце все так же исправно поднималось утром на небосклоне. Это было невозможно, немыслимо… Но вселенская катастрофа миру, похоже, не угрожала. Не грозила она даже отдельно взятым тотонакам, и они постепенно начали успокаиваться. Монтесума не спешил идти на них войной, белокожие союзники, хотя и ниспровергли богов, но в остальном вели себя справедливо: не грабили, не насиловали женщин, никого не убивали. К тому же они всерьез вознамерились идти к повелителю ацтеков. Такие великие и дерзкие свершения никак не могли быть делами простых людей. Это под силу только посланцам богов!

Испанцы, после разрушения языческих алтарей, заметно повеселели. Среди них хватало набожных людей и они теперь окончательно поверили, что эта земля является подобием рая и нужно всего лишь искоренить здесь дьявольские ритуалы. Фернан и Себастьян также ликовали, вспоминая те дни, когда они, будучи пленниками, безропотно смотрели на жертвоприношения. Жрецы поступили в подчинение к старому ветерану, хромому Торресу, от которого в битвах толку уже было мало. Отныне он направлял их действия, изучая постепенно язык, и индейцы исправно служили при освященном алтаре. В богослужении они ничего еще не понимали, так что чуть ли не вся деятельность сводилась к возжиганию свечей и курению благовоний. Но для начала и это неплохо.

11. Посольство в Испанию

За всеми этими хлопотами время текло незаметно, но Кортес понимал, что вечно сидеть на побережье нельзя. Следовало отправляться вглубь земель, но сначала нужно было заняться еще одним крайне важным делом. Генерал-капитан отлично отдавал себе отчет в том, что король Карлос ничего толком не знает о событиях, происходящих здесь, в Новом Свете. Сведения в Европу поступают крайне отрывочные, противоречивые, искаженные в угоду тем или иным людям. Диего Веласкеса в Испании знают – он губернатор целого острова, при дворе у него есть свои преданные сторонники. Сам же Кортес, несмотря на все успехи его экспедиции, в глазах короля будет выглядеть всего лишь бунтовщиком, который покинул Кубу вопреки приказам губернатора. Следовало оградить себя от всех возможных обвинений.

Неудачные примеры Кордобы и Грихальвы показывали, что Веласкес вряд ли воздаст солдатам Кортеса по заслугам, сколь бы удачным не оказался их поход. Практически все золото уйдет губернатору, а они вновь останутся ни с чем. И вот генерал-капитан засел за написание письма. Это было непростое дело, но Кортес справился. В нем описывалась вся история, начиная с подготовки экспедиции и до возведения стен Веракруса. Особо подчеркивались трудности, которые пришлось преодолеть воинам, а также бесконечные богатства и чудеса открытой страны. Потом обстоятельно перечислялись претензии, накопившиеся к Диего Веласкесу.

Корабль можно в любой момент отправлять в Испанию. Но слова, как бы убедительно они не звучали, все же остаются слабым аргументом. Генерал-капитан созвал своих приближенных на совет.

– Помните, в какое изумление привели нас сокровища, посланные Монтесумой?

– Еще бы не помнить! – фыркнул Альварадо. – Этот император привечал нас так, будто мы завоевали для него страну. А вовсе не отобрали обширную провинцию тотонаков.

– Меня же больше удивило даже не само отношение, а стоимость подарков, – добавил Пуэртокарреро. – Впечатление такое, что Монтесума настолько богат, что совершенно не знает, куда девать золото.

– Вы отлично понимаете, что эта удивительная щедрость есть лучший пример того, как следует располагать к себе людей, – заметил Кортес. – Если мы желаем привлечь на свою сторону короля, то нам нужно и самим проявить такое же великодушие. Монтесума сумел найти отличный способ поразить наше воображение. Стыдно нам будет проявить меньшую проницательность, чем ее обнаружилось в индейском императоре.

– Отдадим наше золото королю? – спросил Фернан. – Все, вместо положенной ему пятой части?

Кортес обвел глазами приближенных, желая понять, как они отнесутся к такому решению.

– Думаете, что дон Карлос проявит больше благосклонности, чем Веласкес? – не скрывая сомнений, спросил Альварадо. – Король золото, конечно, возьмет, но что мы получим взамен?

– Утверждение в полномочиях, – ответил Кортес. – Он признает за нами права на самостоятельность. Когда мы, в глазах короны, станем независимы от губернатора Кубы, то всем нам это пойдет лишь на пользу. Уступив в малом, в следующий раз мы уже ничем не будем обязаны ни королю, ни Веласкесу. Станем исправно платить пятую часть в казну, остального же с лихвой хватит, чтобы возместить те потери, на которые сейчас пойдем.

Решение казалось рискованным, но разве вся эта экспедиция не являлась бесконечной ставкой на удачу? Кортесу пришлось потратить немало времени, убеждая капитанов согласиться на такой поступок. Наконец, он все же добился своего. Но теперь перед ним встала еще одна проблема. Кому доверить плавание в Испанию? Нужно плыть напрямик, минуя Кубу, иначе губернатор задержит корабль, присвоит себе золото, а столь важные вести до короля не дойдут никогда. Вместо этого через океан отправится письмо, в котором Веласкес живописно расскажет как Эрнан Кортес – мятежник и пират! – увел с собой сотни человек, похитил флот и лошадей. А еще разграбил одно из поместий губернатора и захватил корабль купца, плывущего в Дарьен. Уж Веласкес не поскупится на черные краски. Кому доверить переговоры в Испании?

Наступила ночь, а Эрнан Кортес все никак не мог принять решение. Он сидел на улице, глядя в звездное небо, и пытался найти выход. Так хотелось отослать кого-то из недовольных! Ордаса, Веласкеса де Леона или Франсиско де Монтехо, который в последнее время тоже начал высказываться за прекращение экспедиции. Тем самым генерал-капитан ослабил бы партию сторонников губернатора. Но ведь тогда корабль – это уж точно! – дальше Кубы не поплывет.

С другой стороны можно отправить кого-то из надежных людей, но тем самым он ослабит свои позиции перед Ордасом и остальными. Да и кого? Каждый из них нужен ему здесь. Педро де Альварадо постепенно стал его правой рукой. Хотя тонкости и выдержки в дипломатических вопросах Педро не хватало, но в военном деле он оказался незаменим. Как боец стоил троих, как талантливый военачальник оставался просто бесценным. Еще одного верного друга, Хуана де Эскаланте, генерал-капитан планировал оставить наместником в Веракрусе. Фернан Гонсалес показал себя верным соратником. Кортес знал, что Фернан упорно спорил с Диего де Ордасом и Хуаном Веласкесом де Леоном, когда те пытались сорвать экспедицию. Но Гонсалес еще слишком молод, интриги при королевском дворе требуют хитрости и изворотливости. Да и не захочет он уплывать в Испанию. Фернан мечтает о приключениях.