Текст книги "Вернуться! (Эмигранты) (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 44 страниц)

В крови Катрин вывозилась по уши. Хорошо еще, что пошел дождь, и кровавую жижу смывало в море. «Квадро» на всех парусах шел на север. Сиятельная леди разделывала добычу в компании Зеро и Касана, под общим руководством человека-тюленя.

– Самое вкусное – печень, – объяснял Сиге, неторопливо отделяя жесткую шкуру ската от мясистой плоти. – Очень ценится. Как у людей лучший джин.

– Печень тебе причитается. По праву, – Катрин плюхала в кастрюли бесконечные кусища мяса. – Хочешь, сам приготовь. У меня непонятно что получится.

– Леди очень добра, – Сиге довольно скалил в улыбке зубы. – Там всем хватит. Я покажу, сделаем блюдо по-селкски.

Умывшись, Катрин плюхнулась на койку. Нет, у мясников очень тяжелая работа. Теперь еще бы всё переработать – камбуз просто забит кусками рыбы. В «холодный шкаф», как экипаж называет холодильник, все не уместилось. Ладно, на ужин будет свежая печень. С остальным тоже потихоньку управимся. Сиге обещал продемонстрировать эксклюзивный тюлений способ вяленья. Черт, как же руки рыбьим жиром воняют.

Видимо, Катрин устала даже больше, чем думала, потому что проснулась совершенно неожиданно для себя. Вот фигня, ведь и не думала спать. Впрочем, задремала минут на пять, не больше. Зевнув, молодая женщина повязала тряпку, заменяющую фартук, и без особого воодушевления отправилась на камбуз.

Вид холмов белой рыбьей мякоти бодрости не прибавил. Честное слово, путешествовать в одиночестве намного проще. Ладно, жаловаться нет смысла. Катрин сняла с крюка старый тесак, выполняющий обязанности разделочного кухонного ножа, и с некоторым недоумением уставилась на большую мятую кастрюлю. Забавно, – ведь точно помнилось, что помытую печень именно сюда положила.

Минут через десять Катрин стало уже не так забавно. Холодильник, шкафчики, мойка, даже помойное ведро были проверены. Пересмотрев второй раз все кастрюли, Катрин обозлилась. Где эта дурацкая печенка?! Что за идиотские шутки?

На палубе царило полное спокойствие. Винни-Пух сидел на носу впередсмотрящим. Одноглазый стоял за штурвалом, беседовал с Жо о эвфитонах, баллистах, "скорпионах" и прочих крупнокалиберных устройствах, к которым Катрин, не раз побывавшая под минно-артиллерийскими обстрелами, относилась весьма неоднозначно. Понятно, что мальчишке, имевшему пока исключительно теоретические познания, очень интересно.

– У меня печень пропала, – мрачно заявила Катрин.

– Уже? Странно, – Жо посмотрел с сочувствием, – ты же в последнее время практически не пьешь.

От подзатыльника мерзавец на этот раз ловко увернулся.

– Моя печень на месте, – объяснила Катрин одноглазому. – Рыбья пропала. Я этому воришке-шутнику шею сверну.

– Полагаю, свернутая шея не станет сюрпризом, моя леди, – сказал Квазимодо. – Вас команда знает, что вы забав с продуктами не любите. Поэтому вряд ли это чья-то шутка. Может, завалилась куда?

– Она величиной с две таких тупых башки, как ваши, – проворчала Катрин. – Я понимаю, что кухарка из меня паршивая, но склерозом-то я пока не страдаю. Этот на кухню не шастал? – молодая женщина показала на согнутую смуглую спину.

Зеро на баке возился с якорем.

– Нет, как ты его отпустила после разделки, так якорем занимается. По правде говоря, такого ухоженного якоря я еще не видел, – шкипер почесал щеку.

Катрин окинула катамаран подозрительным взглядом:

– Ладно, а кого вы видели? Наши каюты пусты, а с левой половины на камбуз только через кокпит проскочить можно. Или вы так заболтались, что и на люк не оглядывались?

– Обижаешь, Кэт, – сказал Жо. – Там Сиге мелькнул. Я подумал, что вы уже готовить начинаете. Жрать хочется.

Катрин посмотрела на шкипера.

– Проходил дарк, – подтвердил Квазимодо. – Смотреть, что у него в руках, мне в голову не пришло. Извини.

– Странно, – Катрин раздраженно одернула фартук. – Фиг с ней, с печенью. Я же ее тюленю сама предлагала. Печенка у них великим деликатесом считается. Но зачем тайком тащить? Сам ведь вызвался для всех приготовить. Крыса ластоногая. Я всего-то на миг отлучилась.

– Может, он передумал? – предположил Жо. – А тебя беспокоить не захотел.

– Может, и передумал. Может, печень ската у них офигительную культовую ценность имеет. Дети моря, чтоб их, – Катрин длинно сплюнула за борт. – Терпеть не могу, когда из меня дуру делают. Ладно, на ужин отбивная из манты с пшенкой будет. Если вообще не передумаю вас кормить.

Вода уже закипала, когда Катрин не выдержала. Содрала с себя фартук и прошла в левый коридор. Здесь было тихо. Вахта отдыхала. На стук в дверь каюты откликнулся Сиге. Катрин вошла. Касан, сосед тюленя, спал, уткнувшись широким лицом в самодельную подушку. Селк сидел за крошечным столиком, согнувшись над клочком бумаги.

– Ликбез? – Катрин кивнула на перо в лапе дарка. – Хорошее дело.

– Читать давно умею, писать трудно, – смущенно объяснил селк. – Перо неудобно держать. Шкипер сказал, что все равно мне стоит попробовать.

Облезлое перо в мягкой лапе-перчатке действительно выглядело нелепо. Сиге бережно отложил орудие интеллектуального труда.

– Леди пришла узнать рецепт? Там нет ничего сложного.

– Печенка отменяется, – сказала Катрин. – В связи с разматериализацией.

Кажется, селк искренне огорчился, хотя по его нечеловеческому лицу что-либо прочесть было трудно.

– Очень жаль, леди. Вкусное блюдо. А почему она расматтери... испортилась?

– Пересолилась. Совершенно случайно. В другой раз попробуем, – Катрин вышла из каюты.

Сев на ступеньки трапа, в замешательстве поиграла ножом. Нелепый какой-то случай. Можно поспорить, тюлень печенку не брал. Но кому, кроме селка, нужна сырая печень? Разве что компресс ставить. Ага – на голову. Или у тебя, работница плиты и половника, совсем крыша поехала. Или на тюленя затмение нашло? Фетишист печеночный.

* * *

Попав в полосу штиля, «Квадро» медленно двигался на север. На совещании в узком кругу было решено двигатель пока не использовать. Пусть отдельные «магические» тайны остаются в резерве.

Было душно и тихо. Сомлевшая от безделья команда разбрелась по каютам. Даже голосов вахтенных не было слышно. Катрин лежала, слушала мягкий плеск волн. Вроде и тошнота отступила, и на кухне дел нет, а все равно сон не идет. Слишком медленно движемся. Север – бездарная выдумка. И Глор остался в иной жизни. Катрин вздохнула, босые пятки плотнее уперлись в облицованную полированным деревом переборку. Шикарный кораблик "Квадро", вот только спальные места рассчитаны на людей среднего роста. Для долговязых ста восьмидесяти двух сантиметров пространства в обрез.

На стене играл десяток солнечных зайчиков, забравшихся в открытый иллюминатор. Жара. А в "Двух лапах" сейчас почти зима. Ветер срывает последние листья с кленов на опушке. В Глоре тоже прохладно, горожане достают теплые плащи из сундуков. Или еще рано для плащей? Ни в Медвежьей долине, ни в Глоре милостивая леди осенью не бывала. Вот в сотнях городов была, а там где нужно, тебя и нет, и не будет. Где детишки, где Фло? О, боги...

Ресницы сомкнулись, Катрин заснула с закинутыми за голову руками. Застиранная до мягкости марли рубашка сбилась, одна загорелая исцарапанная нога сползла на пол. Грудь мерно и ровно поднималась. Сон пришел на редкость спокойный, глубокий. И тело, и мозг, наконец, решили отдохнуть сообща.

Снились приятные неопределенные вещи. Безмятежное спокойствие полностью расслабило мускулы под гладкой кожей. Все хорошо, молодая леди, все будет хорошо. Не о чем волноваться. Все будет хорошо. И как всегда в минуты ленивого спокойствия, плоть напомнила о своем. М-мм, да – было бы неплохо. Для тела, для телесного здоровья. "Секс – непременное и недооцененное условие создания истинно комфортной среды", как любит повторять сведущая в вопросах дизайна Флоранс.

...Пальцы бережно поглаживают грудь, сонная плоть томно отзывается на ласку. Чьи пальцы сняться? Мужские? Женские? Все-таки мужские, – вкрадчивости не хватает. Ну и ладно – соски реагируют. Муррр, – проснется кошечка и всех поимеет. Только продолжите еще чуть-чуть. Ноготки родной куда нежнее тревожат, но Фло далеко-далеко. Глор или еще дальше?

...Женское тело вздрогнуло сильнее, уже не от сладостно сгущающегося желания. Глор далеко, а здесь-то что?! Это же море? Катамаран.... Как он называется? "Квадро"? Фу, что за фигня?

...Глаза словно клеем залило. Ресницы Катрин затрепетали, с трудом распахнулись. Зеленые глаза уставились на коленопреклоненную фигуру у постели. Мужчина – ну, да, кто бы еще мог быть? Сон же этакий. Катрин силилась узнать мужчину, не могла. Лицо смутное, глаз прищуренный, потому что пустой. Знакомое... что-то знакомое.

– Ква, ты спятил?! – звуки со скрипом вырывались из пересохшего, словно сутки ничего не пила, горла.

Фигура бесшумно метнулась к двери, исчезла.

Катрин с трудом села, белокурая взлохмаченная голова раскачивалась пьяно-бессильно. Грудь и внутренняя, чувствительная поверхность бедра еще хранили ощущение чужих прикосновений. Соски напряглись до боли, между ног все ныло. Когда молодая женщина вскочила, повело так, что нога подвернулась. Катрин врезалась плечом в косяк. Дверь каюты была не заперта. Собственно, дверь ни разу и не запиралась. Как-то и в голову не приходило запираться.

Машинально подхватив ремень с ножом, Катрин вывалилась в коридор. Всех придется кастрировать – всех до одного! А Жо прищемить чем-нибудь тяжелым, чтобы в ближайшую пару лет ни о чем лишнем не задумывался.

Морщась от боли в лодыжке, Катрин шагала по коридору. От толчка ближайшая дверь едва не слетела с петель. Одноглазый сидел в своей каюте. И Жо здесь торчал. Как ни в чем не бывало склонились над столиком с самодельной картой.

– Ты, урод недоделанный, с ума сошел? Или в маньяка поиграть вздумал? – Катрин рычала так, что тонкий стакан на столе тонко задребезжал.

У Квазимодо отпала челюсть. Глядя на ровный ряд ненастоящих зубов, Катрин подумала, что таким растерянным вора не видела со дня Перехода. Валенок – валенком. Актеришка. Станиславский бы прослезился.

– Что молчишь? Сейчас яйца откручу, – Катрин шагнула вперед.

Квазимодо вжался в стену, деваться ему было некуда, разве что выскользнуть в иллюминатор. Похоже, эта мысль и пришла в голову вору.

Жо подскочил с койки:

– Кэт, что случилось?

Наставница ухватила его за предплечье так, что кости едва не хрустнули.

– Ты, сопляк, что здесь делаешь? А ну-ка, пошел вон!

Мальчик перехватил кисть наставницы и довольно четко освободился от захвата:

– Кэт, объясни. Мы здесь сидим, ничего не знаем. Потом начнешь орать.

Катрин выдернула свою руку и, слегка трезвея, окинула взглядом парней. Одноглазый выглядел перепуганным. Жо возмущенным.

– Сидите, значит? Давно сидите?

– Да уж успели поспорить насчет этих островов занюханных, – сердито сказал Жо. – При таком слабом ветре в архипелаг стоит заходить или с востока обойти? Обдумываем. Что случилось?

– Сидите, мыслите, ни пописать, ни водички хлебнуть не ходите? – проскрежетала Катрин.

– Наша вода не пиво, много ее не выпьешь, – пробормотал Квазимодо.

– Заткнись! – рявкнула Катрин. – Жо?

– Кэт, ты или объясни, или сразу начни нас калечить, – осторожно сказал мальчик. – Мы здесь с картой битый час сидим. Никуда не выходили и понятия не имеем что стряслось. Может и виноваты, но пока непонятно в чем.

– Час? Не выходили? И этот полумордый не отлучался?

– После обеда пришли, о штиле поговорили. Что-то в сон потянуло. Ква сказал, что если дрыхнуть пристроимся, так и к вахте сонными будем. Занялись картой. Да что случилось-то?

– Куда этот ворюга сейчас выходил?

Жо надул щеки и с силой выпустил воздух:

– Кэт, ты здорова? Я же говорю, – никуда мы не выходили. На палубе дышать же нечем.

Дикую мысль о сговоре Катрин отогнала. Какие уж тут заговоры? Скорее кто-то спятил. Двое одновременно вряд ли с ума сойдут, следовательно...

По коридорчику протопали, в каюту заглянул Винни-Пух:

– Я извиняюсь – что за шум? Сиге за штурвалом стоит, интересуется, – неужели течь открылась?

– Нет, у нас отвлеченная дискуссия, – пробормотала Катрин. – Передай Сиге, что я очень извиняюсь. Вы что там делаете?

– Сидим, о заточке топоров болтаем. Жарко сегодня, в сон так и клонит.

Катрин окинула бывшего охранника изучающим взглядом – нет, не он. Габариты другие, да и выскользнуть из каюты так быстро уволень просто не способен.

– Скажи тюленю, что я во сне разоралась. Духотища в каюте, как в бане.

Винни-Пух ушел, и на Катрин вопросительно уставились верные соратники. Следовало объясниться.

– Возможно, я должна извиниться, – сухо сказала Катрин. – Но не могу. Мне причудилось, привиделось, приглючилось, что Квазимодо меня домогается. Лапает и все такое.

– Это жара и штиль, – после некоторой паузы пробормотал Жо. – Тут что угодно привидится. Я читал, так бывает.

– Это ты про поллюции читал, – зло сказала Катрин. – Я, знаешь ли, тоже читала. Женщина я неуравновешенная, спорить не буду. Но чтобы я сама себе грудь обслюнявила и пупок облизала, даже не проснувшись? Маловероятно. Хотя как я могла не услышать, что в каюте кто-то есть? По субъективным ощущениям – так не на одну минуту этот "кто-то" в гости ко мне заглядывал.

– Леди, а почему вы решили, что я тем злоумышленником был? – деревянным голосом спросил одноглазый шкипер.

– Потому что видела. Четко, как сейчас твою рожу вижу. Прости за прямолинейность, но больше кривых у нас на судне не имеется. Если бы не Жо...

– Кэт, клянусь, он никуда не выходил, – Жо стукнул себя по загорелой груди.

– Значит, я спятила, – мрачно сказала Катрин. – Ква, я на тебя зла, и ты знаешь за что. Но я тебя считала своим другом. Не знаю, что у меня за психологический выверт или галлюцинация, но я тебя видела. И язык твой скользкий, и пальцы шаловливые. В жизни бы не поверила.

Жо растерянно посмотрел на наставницу, на одноглазого друга:

– Вы не очень расстраиваетесь. Это же только показалось.

Квазимодо вдруг хрипло рассмеялся:

– Кэт, ты, конечно, на редкость привлекательная женщина. Но я скорее к Сиге приставать начну. За такое баловство Теа мне просто сучок оторвет и ко лбу прилепит. За тебя.... Разгрызет она меня, выблюет и на остатки помочится. Да и не могу я себя с тобой лежа представить. Мы же вроде родственники. Я тебя все эти годы вспоминал. Как пример.

– Не ты, значит? – сумрачно спросила Катрин.

Парень подавленно дернул костлявым плечом.

– Верю, – пробурчала Катрин. – Ты во многих смыслах разумнее меня. Да и Жо к галлюцинациям не склонен. Так что, уж скорее на меня нашло. Извини, я и правда тебя как живого видела, – Катрин протянула шкиперу руку.

– В другой ситуации я бы чувствовал себя польщенным, – неуверенно пробормотал одноглазый, пожимая руку предводительницы.

– Ладно-ладно, только попробуйте об этом кому-нибудь ляпнуть, – грозно сказала Катрин. – И приглядывайте за мной, парни. Что-то я не уверена в своей голове.

* * *

Катрин проверяла вялящиеся на веревке ломти рыбы, когда с носа раздался радостный вопль впередсмотрящего Касана:

– Земля!

В подзорную трубу можно было разглядеть верхушки пальм, расплывчатую черту береговой полосы.

– Это, нужно думать, самый восточный из островов архипелага, – Квазимодо глянул на карту.

– Удачно идем, – мягкий палец селка скользнул по рисунку россыпи островов. – Решайте, господа.

На совет собрался весь экипаж, за исключением Зеро, чистящего леера на баке. Катрин слушала спор. Мужчины вошли в раж, даже Жо не стеснялся. Хороший у него голос, вполне командирский. Ораторы сходились в одном: первым делом найти удобную стоянку и пополнить запасы воды. Дальше мнения разделились – или идти вдоль восточной границы россыпи островов, или углубиться и, уже пройдя архипелаг, пересечь оставшуюся часть пролива. Второй вариант был вроде бы безопаснее и сулил возможность добыть провизии. Его явным минусом было солидное отклонение к западу от курса. Идти же кратким прямым курсом к побережью материка было опасно из-за меняющейся погоды. То есть, погода еще не менялась, но вот-вот должна была измениться. В здешних местах сезон свирепых осенних штормов был гораздо короче и не отличался столь сокрушительной силой как в открытом океане к юго-востоку, но тем ни менее, "Квадро" мог попасть в неприятную ситуацию. Квазимодо тщательно оценивал плюсы и минусы и никак не мог прийти к однозначному выводу. Сиге было все равно – селк был не прочь глянуть на неизвестные острова, но и поведение необычного судна на "настоящей волне" его интересовало ничуть не меньше. Больше всех горячились Жо, Касан и почему-то вполне сухопутный Винни-Пух. Жо, естественно, желал идти кратчайшим путем и упирал на замечательные мореходные качества "Квадро". Винни-Пух поддерживал мальчика, по-видимому, не желая размениваться на близость сомнительных островков и мечтая быстрее оказаться у большой надежной земли. Касан, не забывая нахваливать катамаран, намекал, что шторм может прийти по-настоящему осенний, и тогда "Квадро" может и "пузо показать". Путь сквозь архипелаг ненамного дольше, но надежнее. Что стоит потерять десяток дней, зато набрать фруктов, поохотиться и половить рыбу? Атоллы западной части архипелага воистину чудесны: там и родники хрустальной чистоты, и бананы, манго, кокосы – сейчас как раз сезон. Безопасно – ни людей, ни дарков. В лагунах рыбу можно ловить даже рубашкой. Никаких змей, хиток и мурен. Там и жемчуг находили. А какие там лангусты!

Говорил моряк красноречиво. Особенно насчет лангустов. Катрин почувствовала, как рот наполняется слюной. Последний раз она ела лангустов в маленьком ресторанчике в Анджел-Сити. И пиво там было чудесное. Фло тогда нарядилась в легкий брючный костюм...

Квазимодо мигнул, и они с Катрин отошли к борту.

– Не знаю, – сказал шкипер. – Определенной и однозначной выгоды не вижу. Равные варианты.

– Подумай еще раз. Профессионально. Кстати, что там такое плел Касан насчет "показать пузо"? "Квадро" ненадежен?

– Надежен, – шкипер принялся задумчиво гладить щеку. – "Квадро" надежнее всего, что я видел в водах по эту сторону Перехода. Но слишком... слишком он жесткий. При определенных обстоятельствах, например, при сильном шквале, катамаран может кувырнуться. Жо говорит, у вас это принято называть "оверкиль".

– Поняла. Этого нам не нужно. Тогда идем островами?

Квазимодо кашлянул:

– Сложный путь. Рифы, мели. Касан клянется, что знает эти места как свои пять пальцев. Сомневаюсь. Он все-таки нездешний.

– Думаешь, врет?

– Скорее, хвастает. Любит он пошутить, да красивое словцо завернуть. Он, вообще-то, странный парень. Вроде бы с севера, а в Глоре, похоже, не бывал. Про главную бухту какую-то несусветицу несет.

– Ты же ему тогда поддакивал?

– Так я же не говорил, что я сам из Глора, – шкипер ухмыльнулся. – К тому же мы помалкиваем о том, что Глор и есть наша цель. Жо, и тот язык за зубами держит, лишнего не болтает. Остальные пусть вволю трепятся о чем угодно. Нам, морякам, особенно героям Севера, без приврать никак нельзя. Касан человек, конечно, опытный, тут он не врет. Посмотрим, как завертится, когда я прямо насчет курса к Глору интересоваться начну.

– Значит, через острова тоже не очень надежно идти?

– Как сказать. Лангусты и фрукты – недурно, остальное...

– Понятно, помню – не любитель ты жемчуга. Тогда идем восточнее. Время выиграем.

Известие о новом курсе команда приняла без возражения. Всем уже надоело спорить. Касан, улыбаясь, сказал:

– Значит, лангустов на потом оставим? Так оно и лучше. К побережью подойдем, – сразу прохладой повеет. Вздохнем свободнее. Если нас, конечно, на Редровых островах не взгреют.

– А что за острова? – заинтересовался Сиге.

– Я там не бывал, – моряк важно надул щеки и ткнул в карту пальцем, – но, говорят, там лорд лихой правит. Суров, как наши, северные. Флотилия у него исправная, службу знают. Потому слава о Редровых островах далеко идет. Лучше бы нам их подальше обойти. Но "Квадро" у нас быстрее летучей рыбки. Проскочим, раз леди решила.

Последняя фраза не слишком понравилась Катрин. Глянул Касан как-то мрачно, без обычного шутовства, хотя тут же заулыбался во все свои белые зубы:

– К западу повернуть никогда не поздно. Только пожелайте, – такие места покажу – никогда не забудете. Вдруг шторм или еще что...

– Боги подскажут, – согласился Квазимодо. – Но воду нам нужно сразу взять.

* * *

Издали остров казался картинкой, да и вблизи выглядел миленько. Вытянутый атолл, в центре покрытый пышной зеленью. Широкий песчаный пляж, невысокие скалы, заросшие кустарником и лианами. «Квадро» осторожно вошел в голубую воду лагуны. Коралловые рифы остались по правому борту. Касан и Винни-Пух, устроившиеся на носу катамарана с лотом, наперебой выкрикивали глубины, но в этом не было особой нужды – стоящий за штурвалом Сиге и так отлично ориентировался. «Квадро» встал на якорь метрах в восьмидесяти от берега.

Чувствовать под ногами надежную твердь было сущим наслаждением. На острове обнаружилось целых три источника. Долгая процедура наполнения бочонков, переправки их на борт катамарана и перекачки в объемистые цистерны никого не утомила. На берегу уже горел костер. Катрин, вешая на огонь котел, поглядывала, как плещутся на мелководье истомившиеся по свободе моряки. Из уважения к благородной леди, купальщики расположились поодаль. Мелькали бледные глянцевые задницы и загорелые спины, доносился хохот – Касан снова веселил товарищей грубоватыми шутками. Из зарослей вышел Сиге, положил у костра охапку веток.

– Почему не идешь поплескаться? Тебе как морскому дарку вроде сами боги велели, – поинтересовалась Катрин.

Селк окинул взглядом лагуну:

– Хорошее место, леди. Я бы с удовольствием нырнул. Леди знает, что море истинный дом тюленьего народа. И, вернувшись домой, трудно сейчас же из дома выйти. Я имею в виду – буквально. Превращение требует времени и усилий.

– Хм, извини, я не подумала. Должно быть, страшно скучаешь по глубине.

Смех селка походил на затяжную зевоту:

– Не так уж я и скучаю. Море мой дом, и палуба тоже дом. У селков просторный дом. Люди бы сказали – замок со многими залами.

– Да, вам можно позавидовать, – огласилась Катрин, засыпая в котел крупу.

– И я вам завидую, леди. Вы, должно быть, видели земель и вод куда больше меня, – Сиге умело пробил скорлупу кокоса, протянул угощение молодой женщине.

Глотая прохладную, чуть маслянистую жидкость, Катрин глянула на корабль:

– У нас там Зеро в одиночестве остался?

Сиге внимательно посмотрел на нее:

– Леди не доверяет своему рабу?

– Доверяю, – проворчала Катрин. – В разумных пределах. Как дрессированной крысе. Сиге, тебе не трудно будет передать этому чучелу – пусть сойдет на берег и искупается. Нечего вонючкой ходить.

– Он пахнет? – удивился дарк.

– У него мозги давно уж протухли, – неохотно пояснила Катрин. – Пусть вымоется. Заодно большую кастрюлю прихватите. Там парни наловили ракушек.

Сиге кивнул и пошел к челноку. Катрин засмотрелась на плавные и обманчиво неторопливые движения морского дарка. Если привыкнуть к полузвериному лицу, интересный ведь парень. Любопытно, как у них с этим самым? Экспериментировал кто-нибудь?

Челнок вернулся к пляжу, две почти обнаженные фигуры спрыгнули в воду, вытащили лодку на песок. Кожа у обоих смуглая, – у человека даже чуть темнее. Залитый солнцем берег, набегающая волна, два рослых уникальных самца. Один почти отталкивающе красивый, другой почти до той же степени привлекательно-необычный. Отличный бы снимок получился. Фотоаппарата здесь нет и не будет, но покойный Ричард мог бы мигом ухватить, перенести мгновение на бумагу или холст. Изумительный дар был у мужа.

Зеро шагнул по песку с кастрюлей в руках, пошатнулся, как пьяный. Сиге едва слышно зазевал-засмеялся:

– Как морской дарк – суша ему чужая.

"Ну, да – голожопый со времени сожжения Тихой ни разу на берег не сходил", – сообразила Катрин, забирая кастрюлю. Зеро втянул голову в плечи, глянул умоляюще – очевидно, ожидал получить по загривку за неловкость.

– Вали купаться, танцор диско, – буркнула Катрин.

После сытного обеда к предводительнице подошел Квазимодо.

– Воды полные баки набрали. Кокосов здесь уйма. Дело к вечеру...

– Не продолжай. Хотите дневку – хрен с вами. Завтра позавтракаем и якорь поднимем.

– Это будет мудро, – извиняющимся тоном пробормотал шкипер. – Место спокойное, удобное. Отдых действительно не помешает. Мы же не все здесь сплошь морские дарки. Потом наверстаем...

– Не крути. Отдыхайте. Место действительно хорошее, – Катрин обсосала крабью клешню. (Крабов, мелких лобстеров и мидий сварили в морской воде, и получилось недурно). – Пива здесь нет, вот жалость. Ладно, Ква, пусть место курортное, но часового поставить не помешает. А я схожу за рощу, от вас отдохну и искупаюсь как свободный человек. Веток для костра наберите...

* * *

Солнце двигалось медленно, сияя бледно-зеленым нимбом сквозь веки и лежащую на глазах шелковую косынку. Катрин раскинулась на песке, смешанном с мелкими обломками кораллов. Легкий ветерок ласкал обнаженную кожу. Действительно – курорт. Можно позволить себе несколько часов отдыха? Тем более, если отдых вынужденный? Личный состав у нас, действительно, не железный.

Катрин нашарила орех, глотнула все еще прохладного "молока". Не особенно вкусно, но куда лучше сомнительного привкуса надоевшей дождевой воды. Устала леди. Действительно, устала. От моря, которое хорошо в умеренных количествах. Чего стоит этот ком тошноты в желудке, который едва ли не кулаком приминаешь в себе, заставляешь оставаться на месте. Бесконечная возня на кухне, от которой тошнит почти так же, как от качки. Беспокойство. Не голова – котелок вечно подгорающий. Нет у леди уверенности. Нет, и взять негде. Сны, после выхода из Скара, не приходят. Даже похабщина почти не снится. Днем и ночью одна мысль под черепом вертится. Куда после Глора? Если их в городе нет? Если даже их следов нет? Прыгнуть? Нет, нельзя. Предчувствие насчет этого определенное. Ты свое отпрыгала. Разве что с сильным проводником.... Не о чем думать. До Глора вообще не о чем...

За спиной шелестели пальмы. Попугаи переругивались в ветвях. Скосив глаза, Катрин проследила за маленьким крабом, деловито спешащим куда-то. Здешняя уеденная жизнь тоже полна забот. Еще разок искупаться, что ли?

...Вода подхватила в прохладные, мягкие объятия. Из-под ног метнулась полосатая рыба, остановилась у камня, в замешательстве глядя на невиданное существо, скользящее по поверхности. Катрин плыла с наслаждением. Столько дней на море, а практически и не окуналась. Там, на морской глубине, все мнилось, что снизу стурвормьи глаза-тарелки подглядывают. Почти пять лет прошло, а те милые динозаврики очень даже живо вспоминаются. Хорошо, что здесь в лагуне нет никого страшнее каменного окуня. Райское местечко. У Фло наверняка мигом бы возник план строительства отеля...

Ласково плескала вода. Катрин любовалась собственной рукой, уходящей в прозрачную воду. Отчетливее, чем через стекло видно. Блестят перстни на пальцах – кстати, если уж начала побрякушки носить не снимая, надо бы серебро почистить. И хоть какое-то подобие маникюра возобновить. Купальщица откинула с глаз отросшие локоны. Благодать вокруг какая. Сквозь мерный плеск волн из-за рощи от лагеря долетели крики. Резвятся мужички, наверное, борьбу устроили. Или окунь кого-нибудь за палец цапнул..

На мелководье Катрин не торопясь помылась. То и дело подтачивая нож, привела себя в порядок. Должны же у леди утонченно-капризные привычки иметься? Вот только сталь у ножа посредственная – клинок из трофейных, с "импортным" охотничьим ножом не сравнить. Зато этот инструмент метать куда удобнее, и ножны штучные, элегантные – из лично содранной змеиной кожи.

Катрин накинула рубашку, подхватив штаны и пояс с ножом, пошла к лагерю. Под ногами в изобилии валялись орехи. Жо все смеялся, уверяя, что здесь без шлема лучше не ходить. Между прочим, не так уж и далек от истины мальчишка – от прямого попадания никто не застрахован.

Впереди, в просветах между деревьям, показался пляж и спокойная вода лагуны. Катрин замерла, – "Квадро" на месте не было.

...Когда Катрин вылетела на берег, катамаран уже вышел из бухты. Ветер наполнил серые паруса...

На мысу молодая женщина остановилась. Бежать дальше было некуда, да и не имело смысла. "Квадро" уходил. Уже трудно было рассмотреть до боли знакомые поручни кормового трапика. Задыхаясь, Катрин села на колючий камень, машинально принялась очищать от песка поцарапанную пятку. Вот и всё.

Маленькое пятнышко паруса скрылось. Солнце плыло еще довольно высоко в иссиня-синем небе, но казалось, лазурь лагуны потемнела. Катрин, встала и похромала к роще.

Промыть и залепить пятку было несложно. Молодая женщина бессмысленно смотрела на пляж. Волны лениво слизывали след от киля челнока. Еще дымили угли костра. Валялась брошенная кастрюля, высилась пирамидка пустых створок мидий и раздробленных панцирей лангустов. Действительно – всё. Хотелось пить. Катрин доковыляла до вскрытого ореха. Внутри было полно сока. Очень мило. Катрин напилась и засмеялась. Вот так финал. Всё ведь. По-настоящему всё.

Что мы имеем? Нож. Ремень. То, что можно назвать одеждой. Огниво. Косынку. Два крючка, вколотые в ворот рубашки, иголку с обрывком нитки. Оставленную из милости кастрюлю. И уйму времени. Просто потрясающе много времени.

Катрин осознала, что бродит между пальмами, поминутно поглядывая на выход из лагуны. Как говорилось в том старом фильме? "Опять море?" Какого черта? Зачем инвентаризацию проводить? Может, хватит с тебя и одного ножа? Ведь всё кончилось. Впереди бессмысленная вечность. Сюда в ближайшие сто лет лишь альбатросы да случайные попугаи будут залетать.

Всё.

Б...! Как же так?! Не чувствуя боли, Катрин врезала ногой по пальме. Сверху немедленно просвистел орех, за ним второй. Молодая женщина машинально отскочила. Села на песок и захохотала.

* * *

Тени бесконечно вытянулись по пляжу. Скоро ночь укутает томно упавшей бархатной простыней и пальмы и песок.

Остаток дня Катрин посвятила расследованию и географическим изысканиям. Песок на берегу сохранил множество следов, но ни один из них нельзя было однозначно истолковать как доказательство борьбы или драки. Следы крови, слава богам, тоже отсутствовали. Тело Жо в волнах лагуны не всплыло. Бездыханного одноглазого шкипера тоже что-то не было заметно. Это и радовало, и изводило своей необъяснимостью. Ладно, пусть у Ква в башке возникла потрясающе выгодная идея – от воришки теоретически можно такого ожидать. Но мальчишка?! И Хенк, и бывший охранник, и тюлень с толстомордым клоуном? Вот, сиятельная леди – умыли тебя так умыли.

Катрин повернула жарящуюся на углях рыбешку. С голоду здесь не сдохнешь. Отличный остров. Просто мечта. Километров семь в длину, ширина не больше километра. С северо-восточного окончания – там берег чуть выше – можно разглядеть темную полоску – соседний остров. В принципе, вполне реально попытаться туда добраться. Вдруг островок пошире будет? Даешь двойной урожай кокосов. Пятилетку в три года, пополним закрома новой родины.