Текст книги "Вернуться! (Эмигранты) (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 44 страниц)

Глава 3

– Еще один приплыл. Вон, гад, у самого тростника дрейфует, – Квазимодо показывал на едва заметную тень у островка за протокой.

Жо не переставал удивляться зоркости одноглазого парня. Одного ока судьба человека лишила, зато второй глаз сто очков любой оптике даст. Сам Ква уверял, что такая острота зрения достигается элементарной тренировкой. Жо не слишком-то верил, да и Хенк, судя по скептическому хмыканью, сомневался. Хотя, возможно, Ква имел в виду какие-то особенные, криминальные упражнения, вроде высматривания полновесных кошельков и неосторожно оставленных мешков. Обширный опыт по этой части у лискиного мужа. Ну, профессиональные кражи у одноглазого остались в прошлом, а всевидящему оку как не удивляться.

Зрению вора Жо удивлялся, а вот все увеличивающейся "флотилии" аванков удивляться уже перестал. Зато по поводу изобилия ящеров яростно негодовал сам Квазимодо. Оказалось, что у него имеются старые счеты к речным хищникам. Хенка обилие толстокожих речных людоедов тоже не радовало – в своей жизни ему приходилось несколько раз видеть этих ящеров, но никогда сразу по десятку в одной озерной заводи. Жо старался держаться спокойно. Крокодилы они и есть крокодилы. Даже если они длиною в две лодки и на башке имеют весьма престранные бородавки-рога. Об интеллекте пресмыкающихся можно и не привирать – если верить всему, что двое опытных путешественников друг другу наплели, удивишься разве что отсутствию у этих крокодило-аванков собственной столицы и силлабической письменности. Жо в свое время (в глубоком детстве, разумеется) и телевизор смотрел, и даже как-то на крокодильей ферме на экскурсии побывал. Твари, спору нет, хитрые и злобные, но человек поумнее их будет. Хотя эти аванки, конечно, не аллигаторы – здешний вариант покрупнее. Сидя в утлой лодке, с такими встречаться ни к чему. Но сейчас, на берегу, есть дела и поважнее, чем рептилий разглядывать.

Жо покосился на предводительницу. Катрин сидела, обхватив колени руками, и уставившись на что-то невидимое. Ни озеро, ни дрейфующие в нем знаменитые хищники молодую женщину не волновали. А ведь можно быть уверенным, что раньше она этих аванков никогда не видела. Иначе бы наверняка включила тварей в свои ознакомительные лекции о здешней фауне. Много Катрин рассказывала, да еще придирчиво проверяла – запомнили или нет? Только дома, когда сидели у камина, речь шла о северных лесах и горах. Ох, разве у камина об этом рыжем теплом озере думали? Об этих истошных птичьих воплях в зарослях на берегу, о нагло плюхающих толстыми хвостами рыбах-бабурах? О мошке, в нос и глаза лезущей? Не так всё должно было быть.

Но теперь жизнь обстояла именно так: вот оно озеро, вот птицы орущие в тростнике и кустах. Аванки думают, кого сожрать, а к вечеру, должно быть, опять пойдет дождь. И Катрин в нерешительности.

А еще вчера, казалось, дело шло на лад.

Накануне путешественники вышли к таинственному дому. Хенк безошибочно вывел. Слегка заплутали уже в протоке, но это было сущим пустяком. Дом – невысокое светлое строение, – стоял на широком мысе, окруженный густой зеленью кустов и несколькими довольно высокими для здешних мест деревьями. Катрин приказала немедленно высаживаться на берег и прятать лодку. На разведку отправились налегке.

– Вон там они нас остановили, – указал Хенк. – Забрали Дока в свою лодку, а нам велели поворачивать и ждать на берегу озера. Местных было двое: крепкие парни, с виду охранники. Оружие простое – солдатские мечи, плохонькие. Но парни держались уверенно. Было это где-то в полдень, а ужинал Дуллитл уже с нами. Не загостился, значит. Был опечален. Похоже, Дока там угостить не соизволили.

– Про обед можешь опустить, – пробормотала Катрин, передавая подзорную трубу вору. – С виду дом ничем не примечательный. Как, Ква – для этих мест обычное строение?

– Вполне, – одноглазый деловито протер глаз, принялся разглядывать дом в оптику. – Дом обычный, среднего достатка. Но стоит совершенно не по месту. В городе такому дому быть положено. Где это видано жить в одиночку без забора, без соседей? От старого форта только остаток стены торчит. Вон – в кустах левее дома. Непонятно. Наш док Дуллитл и то поосторожнее был. В хорошем месте себе дом ставил. Там и обзор приличный, и оборону держать можно было. Хотя всё равно не помогло. А этот, что здесь устроился – чистый самоубийца. Я правильно говорю, Хенк?

– Вроде бы правильно, – неуверенно согласился проводник. – Но ведь живет же. И уже не первый год. Видать, есть чем ему непрошенных гостей отваживать. Поговаривают, сильный колдун. Наш доктор к колдовству по большей части с насмешкой относился. Говаривал – настоящая магия пореже, чем близнецы-тройняшки рождается. Самому доктору только раз роды тройни пришлось принимать, – Хенк бережно опустил подзорную трубу – изумительное устройство до сих пор вызывало у него восторг. – Вы, леди, что по этому поводу думаете?

– По поводу тройняшек? – по лицу Катрин скользнула болезненная гримаса. – Я думаю, что немного магии нам бы сейчас не помешало. Я с ней, наверное, чуть чаще сталкивалась, чем ваш уважаемый доктор. Но меня волнует другое: я не вижу никакого корабля. Ни серого, ни странного-квадратного, ни даже корявой рыбачьей посудины. Хенк, мы местом не ошиблись?

Проводник неторопливо погладил бороду и веско сказал:

– Леди, я хоть и не из благородных, но за свои слова отвечать умею. Если вы меня в предательстве подозреваете или в тупости ...

Катрин коротко глянула на мужчину:

– Болтовню – на потом. Мне нужно к морю. Я тебя не обвиняю, но корабля не вижу.

– Надо бы на ту сторону мыса заглянуть, – поспешно сказал Квазимодо. – Давайте к лодке отойдем, да на ту сторону протоки переберемся.

Переправлялись в молчании. Хенку было явно не по себе. Жо тоже отчего-то стало трудно смотреть в лицо бородатому спутнику. Лодку оставили в тростниках. Жо торопился за быстро скользящей между кустов Катрин и гадал – не решит ли Хенк ненароком отстать? Ошибся или не ошибся, – похоже, молодая леди с приговором тянуть не станет. Жуткий у нее взгляд, что тут говорить.

На берег протоки вышли все же в полном составе – вчетвером. Отсюда был виден угол дома отшельника, деревья, подступающие к самой воде. Напрягая зрение, Жо разглядел корзины-верши, сушившиеся на кольях у воды. Ни корабля, ни лодки видно не было. На мальчика тревожно взглянул Ква:

– Может, они уплыли куда?

Жо заставил себя взглянуть на проводника. Хенк стоял с невозмутимым лицом, только загар стал странно серо-коричневым.

Катрин неторопливо опустила подзорную трубу и неожиданно хмыкнула:

– Посмотри, Жо. Кажется, это по твоей части.

Жо ухватил трубу. Дом, кусты его окружавшие, верши на кольях мгновенно приблизились. Мальчик начал искать. Краем уха слышал, как Катрин спокойно сказала:

– Хенк, ты был прав. Я у тебя в долгу.

Вот оно! Неправильная зелень, слишком упорядочные пятна. Камуфляж. И густота деревьев сразу стала понятна. Конечно, камуфляж.

– Они натянули маскосеть на мачту, – прошептал Жо. – Круто придумано.

– Сеть?! – изумился Квазимодо. – Вы про что?

– Смотри на деревья левее дома. На те, что почти в воде стоят, – сказала Катрин.

Вор всмотрелся, охнул:

– Надо же! Вот это фокус. Диковинный фокус, чтоб мне больше хвоста не видать.

– Вы про что? – неожиданно жалобным голосом сказал Хенк. – Я или ослеп, или сдурел вконец – ничего разглядеть не могу.

Катрин кивнула, и Жо протянул подзорную трубу проводнику:

– О! – Хенк вгляделся. – Вот так уловка. Сроду такой не встречал, спаси меня боги.

– Маскировочная сеть, – пояснил очень довольный Жо. – Здесь ее нетрадиционно применили, а так ничего особенного. Обычно эти сети вводят в заблуждение только... – мальчишка осекся, поймав беглый взгляд Катрин.

Мужчины дружно уставились на спрятанный корабль. Теперь его было не так уж трудно разглядеть в тенях и пятнах маскировочной завесы.

– Ква, ты у нас, вероятно, основной консультант по водному транспорту, – хрипловатым невыразительным тоном сказала предводительница. – Эта штука – шхуна или бот, не важно – она довольно большая. Мы сможем ею самостоятельно управлять?

– Можно мне трубу? – попросил Квазимодо.

Он долго рассматривал корабль. Жо хотелось заерзать от нетерпения, но мальчик знал за собою эту отвратительную детскую привычку и сидел не шевелясь.

– Боюсь сказать что-то определенное, – наконец, пробормотал вор. – Даже в линзовую трубу отсюда разглядеть судно трудно. Размеры не такие уж большие. А вот мачта для такого суденышка даже великовата. Понятно – строили в основном под парусами бегать. С одной стороны – хорошо. Вчетвером мы много веслами не намашем. Но оснастка мне незнакома. Скажу честно – ничего подобного я не видел. Вы уж простите, леди – с таким корабликом с первого взгляда не разберешься. И больше всего меня корпус смущает. Отсюда толком не разглядишь, но вроде бы чересчур широковат для такого судна.

– Мне кажется, это катамаран, – Жо старался, чтобы его голос звучал деловито. – Тип – "крейсерский". Хотя насчет этого могу ошибаться.

– Ты яхтингом занимался? – Катрин приподняла располовиненную шрамиком бровь.

– Крейсер – это такой военный большой корабль, – удивился Квазимодо. – Мне Мышь объясняла по ящику. В смысле, когда телевизор смотрели. А что такое "катамаран"?

– Крейсерская – это от "крейсировать", то есть, осуществлять постоянные походы. Катамаран – корабль с двумя соединенными корпусами. Яхтингом я не занимался, – мальчик виновато глянул на Катрин. – У папы была яхта. Он меня брал на побережье. Ну, это еще в детстве было. Я мало что помню. Мы на Крит ходили и на Корсику.

Хенк кашлянул и довольно ядовито поинтересовался:

– Леди, может быть, мне лучше прогуляться? Я все равно ни слова из вашего разговора не понимаю.

– Сейчас все прогуляемся, – буркнула Катрин. – Ты не молчи. Твое мнение – мы эту хреновину угнать можем?

– Угнать сможем. Но плыть на ней.... Лично я могу пользу принести, если только на этом краморане пара хороших весел имеется, – после некоторого размышления признался Хенк.

– Весла? – хмыкнул Квазимодо. – Это же не твоя развалюха рассохшаяся. Тут всем нам на весла сесть придется, да и то будет мало. К тому же...

– Дискуссия окончена, – сказала Катрин. – Определенного мнения ни у кого нет. Подойдем ближе, разглядим. Идем в обход с той стороны мыса. Не хватало еще хозяев вспугнуть.

– Если на лодке вдоль тростника... – заикнулся вор.

– Ногами. Берегом. Осторожно и внимательно, – Катрин сплюнула в кусты. – Вперед.

Жо снова шел за предводительницей. Мягко отводил ветви, и старался не оставлять следов на влажной, мягкой почве. Вор и Хенк двигались следом. Надо признать, – ходить по зарослям они умели ничуть не хуже воспитанника индейцев. Правда, до молодой леди всем троим было далеко. Катрин скользила сквозь слабо шелестящий от ветерка кустарник поистине бесшумной тенью. Да, тут скорее почувствуешь клинок под лопаткой, чем разглядишь хозяйку ножа.

Слева за тростником снова заблестела вода. Взмокший Жо с надеждой глянул. Ополоснуть бы лицо. Да и искусанная шея чешется невыносимо. Не все такие, как наставница – вон, у нее между лопаток какой здоровенный москит уселся. Рубашка совсем истаяла – разве такая марля защитит? Хоть бы плечами передернула. Железная тетка.

Катрин опустилась на колено, на миг обернувшись, сделала короткий знак – взять дальше от берега, соблюдать полную осторожность. Значит, таинственный дом близко.

Шли медленно и осмотрительно. Заросли стали гуще. Жо пробирался под колючими ветвями почти на четвереньках. Сзади и правее посапывал Хенк. Нос Жо улавливал запах мужского пота. Да, нелегко проводнику. Ему уже, наверное, за тридцать. В таком возрасте разве побегаешь по зарослям?

Отвлекшись, Жо едва не пропустил сигнал предводительницы. Замереть. Мальчик мягко присел. Всматривался изо всех сил в заросли. Ничего особенного не заметно. Никаких новых запахов. Только Хенк благоухает. Трещат в ветвях птицы, вот плеснула рыба на невидимой протоке. Спокойствие. Озираясь, Жо встретил вопросительный взгляд проводника. В ответ пожал плечами – сам ничего не пойму. Командиру виднее. Уже вдвоем уставились в спину Квазимодо. Тот оглянулся, многозначительно поморщился, прижал ладонь к животу. Этот жест Жо понял – о предчувствиях бывалого вора мальчик был наслышан. Будущие неприятности Квазимодо частенько предугадывал, и почему-то в основном по неприятным ощущениям в животе.

Катрин непринужденно уклонилась от соприкосновения с колючими ветвями, приблизилась к мужчинам. С другой стороны подполз вор.

Катрин одними губами прошептала:

– Что-то не так.

Жо с Хенком переглянулись. Квазимодо мрачно кивнул.

– Что? – спросила Катрин.

Вор неопределенно пожал плечами и мрачно прошептал:

– Идти вперед не хочется. Почему, не знаю.

– Засада? Ловушка? Трупы?

– Нет, на засаду не похоже. Вроде ничего не случилось, но...

Катрин помолчала, потом прошептала:

– Кое-что случилось. Москитов здесь нет.

Жо ошалело заозирался. Шея чесалась по-прежнему, но последние несколько минут вроде никто не кусал. Что бы это значило?

В голову никаких разумных объяснений не приходило. Возможно, скоро дождь пойдет, и проклятые насекомые прятаться разлетелись? Хотя дождешься от них такого благоразумия.

– Без москитов вообще-то не так уж плохо, – прошептал Хенк.

Катрин неожиданно согласилась:

– Замучили, сволочи.

Предводительница добавила еще одно словосочетание, дословный перевод которого Жо так до сих пор и не знал, и сказала:

– Нужно двигаться. Я с Ква сейчас полностью солидарна – идти вперед совсем не хочется. Но нам нужен корабль. Попутно нужны припасы и нормальное оружие, – Катрин посмотрела на мальчика.

– Я понимаю, – Жо постарался как можно небрежнее пожать плечами.

– Тогда двигаемся, – Катрин на миг закрыла глаза. – Я и Ква впереди. Вы держите дистанцию и следите за тылом. Очень осторожно. Торопиться позже будем.

Жо, озираясь, крался по зарослям. Под ногами стало чуть суше. Впереди показалось что-то похожее на тропинку. Жо еще раз огляделся, – в тылу всё спокойно. Катрин и вор стояли уже у самой тропинки. Вор, пригнувшись, сделал движение вперед. В тот же миг, молодая женщина ухватила его за пояс штанов. Отчетливо треснула ткань. На ногах Ква устоял, и в следующий миг он и Катрин торопливо попятились.

Жо не понял, когда упал. Просто перед носом оказалась бурая влажная земля. В пахнущей тиной листве шустро копошилась блестящая многоножка. С некоторым опозданием на земле рядом с мальчиком вытянулся Хенк. Руки его сжимали отполированное до белизны топорище походного топора.

Катрин и вор присели на корточки. Квазимодо возмущенно сопел и ощупывал разошедшиеся в "тылу" штаны.

– Можно было бы и поосторожнее...

– Заткнись, – прошептала Катрин и глянула на Жо: – Твоя очередь, кадет. Пойдем, полюбопытствуем. Остальным сидеть не двигаясь. Сунетесь на вырубку – убью.

Жо пришлось сидеть метра в тридцати от тропинки-вырубки. Теперь мальчик отчетливо видел пеньки от срубленных кустов. Катрин с подзорной трубой на корточках передвигалась на шаг, другой, что-то высматривая в зарослях. Наконец, поманила Жо:

– Дерево на границе вырубки. Хрен знает, как оно называется. Острые длинные листочки, глянцевитые, темно-зеленые. Смотри на ствол, высота – на уровне плеч стоящего человека.

Жо с трудом рассмотрел крошечное устройство, закрепленное на стволе дерева. Объектив, темный кронштейн крепления. Весьма похоже на миниатюрную веб-камеру.

– Кэт, но ее же невозможно заметить. Ты этот датчик тоже животом почувствовала?

Катрин со слабым интересом посмотрела на мальчика:

– Животом или другим местом – не важно. Значит, датчик? Я, собственно, не его заметила. Там другой стоит, – на уровне колен. Отсюда его не видно, но, по-моему, он такой же. Это действительно датчик? Я в таких вещах не слишком разбираюсь. Мало интересовалась.

– Что это еще может быть? Тебя интересует: охранная ли это сигнализация или просто скрытая телекамера? Я голосую за сигнализацию. Или ты предполагаешь, что здесь снимают реалити-шоу типа "Остаться в живых"?

– Жо, я где-то обронила свое чувство юмора, – прошептала Катрин. – Ты учти это на ближайшее будущее, хорошо?

– Извини, – Жо машинально поправил ножны на поясе. – Моя версия – это датчик наблюдения. О принципе его действия ничего сказать не могу. Техника крутая. Уж очень миниатюрна. Проводов питания нет. Соответственно – работает на очень недешевых аккумуляторах. Если на одном дереве два устройства, то в округе их сотни. Интересно, засекли нас или еще нет?

– Еще нет. Тихо, – Катрин задумчиво поколупала грязь на колене. – С твоими выводами я согласна. Похоже, охраняется только периметр вокруг дома. Значит, или в эту тихую заводь закинуло чудака-компьютерщика с целым контейнером оборудования, или мы наткнулись на чью-то стационарную базу.

– База нам больше подходит? Там ведь много всего... нужного? – прошептал Жо. – Или мы сами можем подставиться как...

– Имеешь в виду, найдется ли там подходящая колба для консервации еще одного нахального представителя двуногих аборигенов? Мы-то с тобой местные, ты помнишь? – Катрин улыбнулась почти по-прежнему. – Да, база слишком сложная цель. Нам бы больше подошел кустарь-одиночка. С мотором.

Жо не совсем понял, но переспрашивать насчет мотора поостерегся.

Едва вернулись к ожидающим Хенку и Ква, как предводительница коротко приказала:

– Отходим.

* * *

На ужин опять была рыба. На этот раз на крючок попалась особь довольно мясистая и головастая, но почему-то явственно благоухающая псиной. Квазимодо уверял, что привкус проявился исключительно из-за недостатка специй. Мужчины тут же принялись вспоминать о каком-то кислолисте. Цыплята, обжаренные с этой травкой, получались, по рассказам знающих людей, божественно вкусными. Особенно если добавить острого перчика. Жо почувствовал, как у него бегут слюнки. Хенк принялся рассказывать, что кислолист помогает и от гастрита, и от ожирения.

– Ожирение вам не грозит, – сказала Катрин. Она весь вечер сидела у крошечного костерка молча. Болтовне не мешала, свой кусок "собачьей" рыбы съела полностью. Лагерь устроили на берегу озера, в солидном отдалении от таинственного дома. Но было совершенно понятно, – предводительница мыслями еще там – на охраняемой тропе.

– Ожирение вам не грозит, – повторила Катрин. – А за перцем я завтра схожу.

– Туда? – Квазимодо ткнул рукой в направлении протоки.

– Что, здесь поблизости другие лавки с пряностями имеются? – молодая женщина глянула исподлобья.

– В одиночку справиться будет трудно, – Квазимодо бережно почесал щеку. – Вы, леди, знаете, как я вас уважаю как бойца, но здесь другое дело. Времена нынче беспокойные. Вон какие устройства хитромудрые защитные понаставили. Могут и не подпустить вас. Сейчас к женщинам особого почтения нет. Давайте разведчика зашлем. Под видом бродяги. Выгонят – ничего страшного. Тогда устроим обычную засаду. Когда-нибудь этот краморан выйдет на чистую воду.

– Длительное отсутствие лисы сказывается на тебе не лучшим образом, – равнодушно заметила Катрин, глядя в огонь костра. – Сам себе противоречишь. Проявим себя – только их насторожим. Что толку от шпиона, которого моментально посылают на хер? Нужно попасть внутрь. И нужен человек знающий – там наверняка сюрпризы не только на деревьях развешены. И этот человек должен уметь глотки резать. Насчет первого – Жо вполне бы подошел, но крови он пролил пока маловато. Хенк ножичком бы поработал, но с техническими новинками не в ладах. Остаемся мы с тобой. Ты бы справился – и сантиментами не страдаешь, и с разными хитрыми штучками разберешься. Но тебя любой охранник и на выстрел даже к приюту для престарелых алкоголиков не подпустит. Твоей рожей полузажившей только собак пугать. А меня могут и пустить. Как ты справедливо заметил, к женщинам если не почтение, то определенный интерес в мире еще остался.

Жо подумал, что в таком ободранном виде Катрин и сама только престарелых алкоголиков заинтересует. Вот в Париже или Нью-Бридже что за шикарная девушка в свет выходила...

– Жо, вернись мыслями, ты мне на земле нужен, – жестко одернул его хрипловатый голос полуголой женщины, скорчившейся у огня. – Сейчас Хенк еще раз расскажет о визите сюда вместе с доктором. Остальные слушают и высказывают здравые идеи и предложения. Отоспитесь потом. Я пойду в этот гнойный домишко завтра после полудня. При свете дня одинокие бабы не так пугают доблестную охрану.

* * *

Утром Хенк и Жо, позевывая, вычерпывали воду из лодки. Ква, вооружившись подзорной трубой, еще на рассвете отправился наблюдать за домом. Катрин копалась в багаже.

Хенк оглянулся и прошептал:

– Жо, ты парень, конечно, образованный, хотя мешки не чураешься наравне со всеми таскать. Скажи мне честно – ты ведь леди Катрин давненько знаешь?

– Можно сказать и так, – Жо глянул настороженно. – Но Ква с ней раньше познакомился. Еще когда она молодая была.

– Да она еще и сейчас... – Хенк еще раз оглянулся. – Я, собственно, не про это спросить хотел. Я Ква тоже давно знаю. Он из флотских пиратов. Там ведь как заведено: кто тебя сразу в рожу кулаком не ткнул да еще и долю из общей добычи кинул – тот и господин правильный, и лорд благородный. Я, понятно, никого ни с кем не сравниваю. Только у меня Док совсем иным человеком был.

– Да я понял, Хенк. Ты не переживай. Вообще-то, Катрин у нас женщина справедливая. На нее можно надеяться. Только сейчас она очень психует. Честно говоря, я ее такой злой даже в бою не видел. Но она бы тебя вчера не убила. Можешь мне поверить. Так – под дых бы хорошенько врезала. Мы же при деле. Здесь бы корабль не нашли, в Каннут бы поплыли. Она не сука, честно тебе говорю.

Хенк вздохнул:

– Верю, что честно говоришь. Только разве я не знаю, какой взгляд у человека, когда ему ничего не стоит тебя ножом ткнуть? Ей что рыбьи кости, что моя жизнь – одна цена. Хотя, может, и не кольнула бы. Грести до Каннута тоже кому-то нужно.

– Корабль возьмем, она успокоится, – не слишком уверенно сказал Жо. – Пойдем к морю. Она обманывать тебя не станет.

Хенк хлопнул парня по плечу, ухмыльнулся:

– Опять верю. Она мне вчера взглядом честно предупредила, что кишки будет выпускать. Что ж это творится? Сроду баб не боялся. Ох, спаси нас боги от честных женщин.

– Ну, не стоит сгущать краски, – пробормотал Жо.

– А ты что, и холсты цветить умеешь? – удивился проводник и подмигнул: – Ты за меня не переживай. Если я с этой дикой кошкой аж три дня живой остался, то и дальше протяну как-нибудь. Страх страхом, а смотреть на нее приятственно. Особенно сбоку. Она тебе правда родственница? Внешне сходства вроде бы не много.

– Мы по побочной линии родственники, – пояснил мальчик и активнее занялся текущей лодкой.

"Смотреть на нее приятственно". Как же. По правде говоря, выглядела Катрин жутко. С ободранными коленями и исцарапанными локтями, с волосами, собранными в непривычный небрежный "хвост". Обострившееся, с запавшими щеками лицо. Да еще застывшее, намертво приклеенное выражение напускного равнодушия. И дико противоречащий этому спокойствию, бешеный, ненавидящий всё и вся взгляд изумрудных глаз. Всех она ненавидит: Ква, реку, "псиную" рыбу, ни в чем не повинного Хенка, жгучее солнце и не вовремя оживших доисторических аванков. И тебя, сопляк голенастый. Тебя, правда, изящные покарябанные пальцы придушат в последнюю очередь. Родственник. Черт, иногда привилегии попахивают хуже дерьма.

Лодку перевернули, вылили остатки воды. Хенк принялся конопатить разошедшиеся швы. Судя по всему, с этим делом проводник был знаком ненамного лучше Жо. Обрезки старой веревки, вымазанные в липком иле, набиваться в щели не желали. Квазимодо с таким делом справился бы куда лучше, хотя одноглазый и ругал лодку «корытом для гусиных прудов». Но бывалого морехода сейчас не было, и Жо принялся подправлять «пеньку» лезвием ножа. Измазавшийся в иле Хенк одобрительно заворчал.

– Не нужно. Пусть течет.

Мужчины обернулись.

– Лодку я заберу. Пусть выглядит плачевно, – объяснила Катрин.

Мужчины молчали. Жо машинально почесал переносицу рукояткой ножа.

– Одноглазым хочешь стать? Нашел с кого пример брать, – Катрин посмотрела на лица "судоремонтников" и улыбнулась одними губами. – Судя по вашим рожам, кое-чего я добилась. Сразу пихнуть меня в зубы аванку желание не возникает? Уже хорошо. На беззащитную женщину я хоть слегка смахиваю?

По мнению Жо, на беззащитную женщину предводительница походить не могла по определению. Кошачью уверенность никуда не спрячешь. Но утренняя взбешенная стерва куда-то делась. На красивую исхудавшую юную женщину, стоящую среди зелени тростника, смотреть было как-то странно и противоестественно – ну не место ей здесь. Вымытые и почти высохшие волосы локонами-кольцами легли на плечи. Густые, светло-желтые пряди – так и подмывало попробовать их на ощупь, намотать на палец шелковистую тяжелую волну. Белое, похожее на короткую тунику, платье щедро открывало ноги и руки. Красивая девушка. Соблазнительная. Вызывающая мысли греховные, волнующие, никак не связанные с безжалостным взрезанием глоток и предсмертными всхлипами. Даже царапин и ссадин на руках и ногах вроде стало меньше. Блондинка в тростниках – чудно. Вот только за татуировку на левом плече так и цеплялся взгляд.

Зашелестели кусты. Светловолосая нимфа мгновенно присела, в руке оказался нож.

– Это я, – сказали за кустами. – Последний глаз мне ненароком не выбейте.

Квазимодо выбрался из зарослей, окинул товарищей быстрым взглядом:

– Готовитесь? Угу. Будет в самый раз, моя леди. Особенно если оружие спрячете.

– Нож я здесь оставлю, – сказала Катрин. – Еще претензии есть?

– Платье слишком чистое и нарядное.

– Исправим, – молодая женщина кивнула на кучку благоухающего ила. – Еще?

Квазимодо задумчиво обошел ее кругом:

– То, что босая – удачно. Волосы слегка разлохматятся в лодке. В глаза вы хозяевам, конечно, так смотреть не станете. Вот татуировка на руке... Неприлично. Нельзя что-нибудь с рукавом надеть?

– Нельзя, – с досадой сказала Катрин. – Я вещи три раза перерыла. Не для этого климата мы гардероб собирали. Или жаркое, или слишком нарядное. Вряд ли там поверят, что на этом озере королевский бордель затонул.

Квазимодо вздохнул:

– Это конечно. Но уж очень вы яркая с этой наколкой. Не по игре. Понятно, такие вещи не скроешь, но тут взгляд так и режет. Ты сама знаешь.

– Да знаю, – Катрин сплюнула в кусты, на миг явив себя прежнюю – бешеную. – Сейчас подправим... – она удобнее перехватила нож.

Жо беззвучно ахнул. Хенк издал неопределенный звук. Лишь Квазимодо одобрительно кивнул:

– Верное дело. Достоверности подбавит. Хотя и одного пореза хватило бы.

Катрин морщилась. С локтя капала кровь. Порезы, хотя и неглубокие, кровоточили обильно.

Квазимодо повозился в кустах, вернулся с круглыми глянцевитыми листочками:

– Заживляет не очень быстро, но гнить рана не будет.

– Лучше бы растереть или разжевать, – посоветовал Хенк.

– Нет, слишком грамотно будет выглядеть, – возразил Ква. – Давай свою старую рубашку.

Повязка получилась неуклюжая, – Катрин возилась с ней сама. Рука оказалась замотана от плеча до локтя, татуировка скрылась, но капли крови все еще падали на траву.

Жо хотелось отвернуться. С подбитой лапкой, прекрасная – то ли знакомая, то ли незнакомая – красавица стала трогательно беззащитной. Несчастненькой. Кэт такой не должна быть.

– Иное дело, – удовлетворенно сказал Ква. – В самый раз. Значит, оружие не берешь? Ло-гично. Денежки, шмотье, какая-нибудь безделушка от маменьки или покойного суженного?

Катрин покачала головой:

– Нет ничего подходящего. С нашими безделушками засыплюсь в два счета. Вот ценности прихватила, – она потянула шнурок, вынув из выреза платья несколько перстней, нанизанных на шнурок в виде медальона. – Оцени на соответствие.

Квазимодо тщательно осмотрел серебряные украшения:

– Вот этот я бы не брал. Слишком дорогой. Вообще-то все цацки чересчур шикарные, но этот-то точно подозрения вызовет. Ты у нас, конечно, и сама королева северная.

Катрин склонила голову к плечу и вкрадчиво, с мягкой улыбкой, поинтересовалась:

– Ква, почки не болят? Зарываешься.

Одноглазый кашлянул:

– Простите, леди. Увлекся. Я все помню. Готов понести заслуженную кару.

– Ты и в другую сторону тоже не зарывайся, – посоветовала Катрин. – Раскаяние у него. Снимай цацку и за языком следить не забывай.

Они принялись возиться с бренчащим "медальоном".

Сталкивая лодку на воду, Жо думал о том, какие странные отношения связывают одноглазого и Кэт. Вроде друзья, и Ква в какие-то моменты начисто забывает о субординации и переходит с владетельной леди на "ты", и Катрин тому совершенно не возражает. В то же время, иногда бывает жутко резка. Как же она била его у реки. Разве такое забудешь? Но Ква вроде не считает себя обиженным. Черт их разберет. Как будто из другого теста сделаны. Крутые, чтоб им...

* * *

Катрин уплыла. Глядя вслед лодке, Жо подумал, что предводительница не очень-то умеет грести. Не обучена. В легком каноэ она выглядела куда естественнее. Впрочем, наверняка Кэт и на этом корыте доберется куда угодно. Сотрет ладони в кровь – недаром она любым делом предпочитает заниматься в перчатках, – сотрет до мозолей, но научится ворочать тяжелыми веслами. Без колебаний дойдет и до Глора, и до земель Ворона, и до северного полюса. Она давит любые сомнения, как ягодных клопов – практически не замечая и лишь машинально вытирая пальцы. Упорство – вот в чем ее сила.

* * *

– Всё, не могу больше, – с трудом выговорил Хенк, складывая руки на округлившимся животе.

Жо еще вяло жевал, снимая белую мякоть с острых как иглы ребер речной рыбешки. Улов этим вечером выдался на славу. Пока Жо торчал на наблюдательном посту, одноглазый с Хенком надергали полмешка удивительно глупой и прожорливой добычи. Плоская как блюдце, лупоглазая рыбешка наперебой заглатывала крючки. Хенк сказал, что рыбу называют дерьмогрызкой за крайнюю неразборчивость в меню, но на вкус рыбка оказалась неплоха. Возможно, потому что Жо давным-давно не набивал желудок и наполовину.

– Да, – философски заметил Квазимодо, – жизнь похожа на бесконечное кольцо. Сначала мы едим рыбу, потом она ест то, что от нас остается. Ладно еще, если в соответствии со своей кликухой. Стоит зазеваться, ведь и косточки наши обглодает.

– Ну, это ты зря, – благодушно заметил Хенк. – Нас скорее твои аванки мечтают прибрать. Неужто они на тебя такие злые? Да, нехорошо жрать отбивные из аванковых королей.

– Было дело, – с удовольствием кивнул одноглазый. – Правда, это скорее их прадедушка был. Жестковатый. Ну, нам тогда торопиться некуда было. Прежде чем мы его съели, он Ныру полноги оттяпал. Пришлось лечить.