Текст книги "Вернуться! (Эмигранты) (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 44 страниц)

Когда явились посетители, Квазимодо и Мышка сидели в палате и сосредоточенно читали журналы. Голова парня была забинтована, как у натуральной египетской мумии, лишь сверкал единственный глаз. Бывший вор внимательнейшим образом штудировал «Экономическое обозрение».

– Интересно? – Катрин неодобрительно плюхнула на стул пакет, набитый разнообразными соками. Госпитальный заключенный по понятным причинам мог дегустировать лишь жидкие безалкогольные продукты. Впрочем, как выяснилось, от местного неестественного пива ни Ква, ни его подруга, в восторг не пришли. Да и более крепкие напитки гостям пробовать было некогда.

Одноглазый больной энергично потряс журналом.

– Он в восторге, – пожаловалась Мышка. – Совершенно меня измучил, требуя пояснений. Особенно о системе потребительского кредитования. Ох, и пытливые умы у некоторых молодых людей из Карпат.

– Насколько я понимаю, ему запрещено говорить, а тебе, Найни, необходимо щадить глаза. И с какой это стати я наблюдаю здесь ускоренные курсы экономики?

– Ква вполне жестикуляцией обходится. А я вообще не читаю, только рассказываю и про гламурные фото объясняю. Простите, Госпожа.

– Какие гламурные фото в "Экономике"? – насторожилась Катрин.

Мышка показала свой журнал, – женское издание с огромными глянцевыми иллюстрациями – и ехидно пояснила:

– Ква интересуется, как в таком длинном и облегающем платье можно двигаться.

Парень смущенно покосился на жену. Кажется, и Теа смутилась.

– Глаза не напрягать. Зубы новые не расшатывать, кожу на физиономии не растягивать, – распорядилась Катрин. – Ква, если ты удумаешь внедрить в "Двух лапах" разные ростовщические идеи типа долговременных кредитов, облигаций и прочей гнуси, то знай – я буду категорически возражать.

Парень энергично замахал руками, тыча куда-то в стену и хлопая себя по груди.

– Свежие идеи для деловых кругов Глора? – догадалась Катрин. – Думаешь, тамошние жители будут тебе благодарны? Не обольщайся.

Квазимодо закрутил головой, заверяя, что обдумывает сугубо гипотетическую вероятность внедрения прогрессивных форм финансовых отношений.

Катрин хмыкнула:

– Ладно, ты бы больше внимания бухгалтерии уделял. Бухгалтеров лишь непосредственно окружающие их люди проклинают. Насчет модных тенденций, гламурных веяний и прочего утонченного и соблазнительного, – у леди Флоранс интересуйтесь. Лучше Фло никто таких вещей не объяснит. Найни у нас девочка тоже талантливая, но несколько однобоко красоту воспринимающая.

Мышка виновато моргнула. Без привычных очечков и контактных линз она помолодела на несколько лет. И опять стала удручающе серенькой.

– А как у тебя, пират, вообще самочувствие? – поинтересовалась Катрин у лечащегося парня. – Лицо не сильно болит? Челюсти как?

Насчет лица Квазимодо выразил полное удовлетворение. С болью парень всегда умел справляться. Вот с отношением к стоматологическим непонятным и оттого пугающим процедурам дело обстояло сложнее.

– Ну, ничего, – утешила Катрин. – Держись, чуть-чуть осталось. Мышка завтра домой отправится. Ты еще дней пять в одиночестве помучайся. Результат должен быть. Мышь, пойдем, пройдемся, пусть супруги в семейном кругу сок попьют.

* * *

По обеим сторонам шоссе мелькали сосны и клены. В радиоприемнике саксофон ныл-выводил блюз. Теа, расслабленно прикрыв глаза, откинулась на заднем сиденье. Вроде бы неплохо себя чувствует. Катрин посмотрела на пустынную дорогу и разозлилась. Сколько можно быть вежливой?

– Эй, лиса, не спишь?

– Нет, леди.

– Мы говорили: когда никого нет – просто Катрин. Хватит скромно-вежливых телок изображать. Мы обе не такие. "Лиса" – это для тебя оскорбительно?

– Нет. Кицунэ – оскорбительно. Нас так враги называли, – Теа говорила, не открывая глаз.

– Понятно. Не знала. Если оговорюсь, – извини. Блюз нравится?

– Это блюз? Очень... уводит далеко.

Катрин молчала, вела машину, поглядывая на неподвижную Теа. Как чутко, однако, девчонка внимает сложной полиритмии.

Блюз умер, началась скороговорка рекламы. Теа заговорила сама:

– Катрин, вы правильная леди. Так говорит Ква, в этом убеждена Блоод, – значит, так и есть. Если будет нужно, я буду воевать на вашей стороне. Не сомневайтесь. Я благодарна за то, что вы делаете для мужа. Благодарна за то, что вы нас приняли как старых знакомых. Но мягкой и подобострастной я быть не умею. И не научусь.

– На кой черт мне твое подобострастие? Кажется, мы это уже обсудили. Единственное, что мне нужно – это уверенность что я могу не беспокоиться за своих детей, если вы с Ква рядом с ними.

Теа выпрямилась и с явной обидой сказала:

– Я думала, здесь нечего обсуждать. Мы с мужем – воины "Двух лап". Разве нужно еще что-то говорить?

– Может, и не нужно, – проворчала Катрин. – Только откуда это напряжение? Что мы еще не договорили? Ты нормальная девушка. Драться умеешь, сердечная подруга моего старого товарища. То, что ты оборотень, для меня особого значения не имеет. Ты это наверняка чувствуешь, да и Блоод об этом говорила. И все равно, ты всё ожидаешь, что я тебя пну или, уж прости за прямоту, на хвост наступлю. Какого хрена? В чем сложность?

– В вас, Катрин, – неуверенно сказала Теа. – В вас и в Флоранс. Вы обе очень красивые. Я не верила, когда Ква рассказывал. Он, конечно, только про вас одну говорил. Но ваша Флоранс тоже очень красива. Я ничего не боюсь, кроме красивых женщин. Не из ревности боюсь. Ква мой муж навсегда, а других самцов мне не нужно. Но когда-то мне и ему повстречалась очень красивая женщина. Просто божественно красивая – как сказка. И гнилая, как разложившийся труп. Но она пахла, как тысяча роз. Я сломалась. Я перестала быть леди с Холмов, забыла, что должна ее убить. Стала хуже дрессированной собачки. Цирк называется в теле-визоре, да? Я была еще хуже. Как шлюха, искренняя шлюха. Пусть и всего одну ночь, но это был мой позор. А вот Ква удержался. Совокуплялся с ней как ошалевший кобель, но помнил себя. Он крепкий, мой Полумордый. И он тогда вытащил нас. Мы захватили синеглазую суку-искусительницу. Она скулила и тащила на горбу наши вещи. Как драный осел под палкой.

– Ква мне рассказывал, – мрачно сказала Катрин. – Правда, без подробностей.

– Можно, я тоже без подробностей? – Теа зябко передернула плечами в джинсовой курточке. – Столько лет прошло, а я всё помню. И мерзко, и возбуждает. Сука сдохла, а оборванные ниточки во мне висеть остались. Как у куклы-марионетки.

– Подробностей не нужно. Только я не очень поняла, что с той мерзавкой дальше случилось. Кто ее придушил? Квазимодо тут как-то на другую тему перескочил. Он умеет.

– Ха, да это я эту мерзавку прирезала. Кто же еще? – Теа улыбнулась. – Мужчины не решались. Даже у Полумордого рука не поднималась. Сука действительно была красива, как сон. Я даже не стала ее мучить, хотя сначала хотела. Она легко умерла. Незаслуженно легко.

– Ну и ладно. Не переживай. Что-то я не замечала, чтобы пытки излечивали нанесенные обиды. Пусть наши враги быстрее сдыхают. Конечно, если нам от них не нужно что-то полезное. Только я не поняла, какое именно сходство ты видишь между нами, уравновешенными семейными женщинами, и той отъявленной садисткой? Мы с Фло дамы грешные, но уж точно никого противоестественным наркотическим путем совращать не станем. А уж вас с Ква и подавно.

– Я понимаю. Раньше я думала, что вожделение и постель – как гниль, только отравляться. Пока сама в одноглазого воришку не втрескалась. Последняя леди Холмов и эта бродячая одноглазая рожа, – Теа счастливо засмеялась. – Я его люблю, как помешавшаяся дворняжка. И не стыдно мне ни капли.

– Ну и на здоровье. Не вижу причин для беспокойства. Почему же ты нас опасаешься?

Теа печально вздохнула:

– Ква тоже спрашивает. Плохо я умею думать над подобными вещами. Не получается понять. Флоранс мне не доверяет. Если не доверяет – может напасть. Если нападет – ты ее поддержишь. Потому что любишь. Если я не понимаю, нападут или нет – я тоже не доверяю. Где ошибка?

– Хм, ну как тут сказать? Прямой ошибки нет. Только ведь нападение – понятие размытое. Вот ты практически отбила у меня собаку. Гуляете по лесу вместе, охотитесь. Он, подлец, сегодня утром со мной на пробежку едва пойти соизволил. Да еще потерялся, отстал от нас с Жо на полпути. Значит, псина вызывает у меня недоверие. Поскольку я женщина грубая и невоспитанная, завтра утром, если вздумает чудить, пес получит от меня завуалированный намек. В виде пинка. Если намек не подействует....

– Тогда пинок получу я? – Теа улыбалась. – Мне нравится, как вы рассуждаете. Очень понятно. Но я быстрая даже на двух ногах. И не уверена, что захочу жалобно скулить, ложась под пинки леди Медвежьей долины.

– Вот! – Катрин засмеялась. – Вот мы и добрались до истоков недоверия. Я не собираюсь тебя пинать, а ты не собираешься прогибаться под мои пинки. Прекрасно! Не желаю я быть леди исключительно потому, что мне пожалован титул.

– Но вы же действительно леди "Двух лап", – слегка забеспокоилась рыжая девушка.

– Несомненно. Надеюсь ею и остаться. Но сейчас мы здесь наедине. Сейчас остановимся и попробуем выяснить, что мы стоим без титулов и хвостов. Не возражаешь? Ква ведь тебе показывал основы рукопашного боя? В смысле – пустыми руками.

– Да, и он говорил, что я очень быстрая. Не знаю, нужно ли....

– А что еще наш одноглазый друг говорил про меня? – с любопытством спросила Катрин, останавливая джип.

– Говорил, что вы первая показали ему, как драться по-настоящему, – признала рыжая девушка. – Я видела, как вы учите Жо. Вы быстрая, но....

– Жо – мальчишка, и в настоящем бою он был всего полтора раза. А я.... С тех пор, как твой Ква видел меня в настоящем деле, я еще немножко подросла и поумнела. Пойдем-ка – повозимся на лесном воздухе....

Через пять минут две взлохмаченные фигуры выбрались из леса и поднялись к машине. Катрин чуть прихрамывала и пыталась убрать с лица непослушную прядь. Ее приталенная куртка лопнула по шву под мышкой. Теа шла в измазанной землей футболке – джинсовую куртку, разодранную надвое, она несла в руке. Колени лиски тоже были грязными. Другой рукой Теа держалась за бок и едва слышно шипела сквозь зубы.

– Городская одежда – просто дрянь, – сообщила Катрин, задирая руку и рассматривая прореху.

– А мне курточка нравилась, – сокрушенно сказала Теа, разглядывая остатки своей одежды. – Такая ткань мягкая и пуговицы забавные.

– Надо было раздеться. Мы обе слишком быстрые.

– Вы на двух ногах быстрее, – самокритично заметила Теа. – Я, когда летела лбом в дерево, уже решила, что не рожать мне щенков от Ква. Как же я так шлепнулась-то?

– Так получилось, потому что ты слишком надеешься на быстроту. Ты, действительно быстрее. Но школы не хватает. Ты уверена, что ударишь первой, и используешь всего несколько приемов. Подсечку тебя Ква учил делать? Я так и поняла. Ты могла выбить мне колено моим же любимым приемом. Вот и делись секретами смертоубийства с друзьями. С завтрашнего дня будешь лупить Жо. Не возражаешь? Ему полезна смена спарринг-партнера. А я попытаюсь вложить чуть больше осмысленности в твою лисью быстроту.

– Мне никогда не научится так, как вы, – призналась Теа. – Я почти ничего не поняла. Почему я полетела не назад, а вперед?

– Объясню и научу. У тебя получится. Немножко терпения.

Теа улыбнулась и охнула одновременно:

– Катрин, я была бы очень признательна, если бы вы не говорили со мной как с несмышленой девочкой. Ква кое-что забыл пояснить. Я старше. Мне уже за сорок зим. Для человека я уже старая тетка. Для лисы с Холмов – чуть-чуть старше мужа. Но уж точно не сосунок.

Катрин внимательно глянула на нее:

– Угу. А выглядишь отлично. Мне бы так. Значит, это из-за твоей природы? А мы-то спорили о твоих глазах. Знающий у тебя взгляд, поживший. Я-то думала, это из-за ошейника. Да, сорок тамошних зим – это больше нашего полувека. Что же, Фло будет рада узнать, что она не самая старшая в команде. Ей бы поскорее с Блоод познакомиться. Вот уж кто – ящер ископаемый. И очень славно, что вы, дарки, со своими годами не слишком носитесь. У моей Фло по поводу собственного возраста некоторый комплекс.

– Катрин, она меня и как престарелого оборотня опасаться будет, – пробормотала Теа. – Она меня как дикого дарка принять не может. Я и сама знаю, что ко мне как к человеку относиться трудно. Я непохожая.

– Это, прости меня, сущие глупости. Для Фло ты просто первый представитель нового мира. Она того мира опасается, а не лично тебя. А так ты девчонка симпатичная, чуть скованная, но вполне человеческая. Кстати, раз ты совершеннолетняя, заедем в одно место. Здесь недалеко мои друзья приличную забегаловку содержат. Мы с ними соседи. Возьмем чуть-чуть выпить. Потом поговорим начистоту с Фло. Почему бы вам и не попробовать понять друг друга? Мы ведь с тобой нашли общий язык?

– Язык? – рыжая оборотниха потерла бок. – Точно, нашли. Я буду учиться. Старательно. И учить мальчика. Флоранс не будет злиться, если я начну лупить ее сына?

– Вряд ли ты наставишь ему шишек больше, чем я. Вообще-то Флоранс умнее нас с тобой вместе взятых. Драться ножом и кулаками она, правда, не привыкла, но слабой ее может назвать только дурень. Конечно, она выросла в городе и по старой памяти зверей опасается. Даже когда они разумные и умеют быть человеком. К тому же про оборотней у нас множество страшных сказок выдумано. Хочешь, не хочешь, с детства в голове много чего остается.

– Не все страшное, что про нас – пустые сказки, – с нескрываемой гордостью заметила Теа.

– Естественно. Но по количеству пролитой крови куда вам с людьми тягаться? Ты же телевизор смотрела? Спорить станешь?

– Нет, – пробурчала кицунэ. – Вы оружием сильны. И как только боги позволили вам выдумать столько оружия?

– Так нас тут шесть миллиардов наплодилось. Попробуй, уследи. У тебя печень не очень болит? Поехали?

Рыжая девушка ухмыльнулась:

– Мне полегчало. Уже даже не тошнит рядом с вашей ма-шиной. Племя Холмов было не слишком могучее, но выносливое.

* * *

Близнецы уже спали. Жо с Цуциком были отправлены на вечернюю прогулку. Катрин взяла бутылку белого вина, три бокала и поманила насторожившихся женщин за собой. На веранде было свежо, осенний лес быстро терял краски в сгущавшихся сумерках. Катрин наполнила бокалы:

– Пора знакомится по-настоящему. Вот лес. Вот небо. Вот женщины: Теа, Флоранс, Катрин. Ну, Теа заодно еще и лиса. Еще разведчица, проводник и любительница музыки.

– Мне кажется, мы знаем, кто есть кто, – осторожно сказала Флоранс. – Если ты хочешь лишний раз убедить меня в том, что Теа меня не укусит, то в этом нет необходимости. Я уверенна, что наша гостья вполне адекватна и воспитана.

– Угу, только Теа в этом не столь убеждена, – легко сказала Катрин. – Она может тебя цапнуть, потому что боится. У Теа стойкое предубеждение против красивых брюнеток.

– Я и не думаю никого кусать, – запротестовала Теа. – Флоранс очень хорошо к нам отнеслась, и к тому же....

– К тому же лиса не верит моей подруге, – Катрин взмахнула бокалом. – Смотрите, вокруг никого нет. Подслушивать некому. Вы обе подозрительно разумны. Одна вполне логично боится оборотней, другая столь же логично не верит чересчур красивым человеческим женщинам. Видишь ли, Фло, нашу гостью когда-то оскорбила дьявольски сексапильная брюнетка. Накачала наркотиком и заставила предаться поганым забавам

– Кэт, как ты можешь так говорить?! – ужаснулась Флоранс.

– Звучит оскорбительно, – зарычала Теа.

– Говорю же, – никто не подслушивает, – нахально напомнила Катрин. – Все свои. Фло, ты можешь пообещать нашему оборотню, что не будешь ее совращать? Так чтобы она поверила?

– Екатерина, ты дура дубовая, – зло уведомила Флоранс. – Что за солдатский юмор? Мы и так знаем, что ты полжизни провела, болтаясь по миру с всякими маргинальными типами. Неужели можешь высказывать предположения, что я буду приставать к молодой девушке?

– Во-первых, Теа старше тебя. Во-вторых, я прямолинейна, чего никогда и не скрывала. Можете на меня обидеться. Что прикажете делать, если мы не способны выяснить отношения иначе?

– Леди, – с угрозой сказала Теа, – о моем прошлом я сказала только вам. Негоже впустую болтать о моем позоре.

– Все, молчу. Скажите мне, что я поступила, как свинья, и разойдитесь, – Катрин села на перила и демонстративно отвернулась.

Флоранс и рыжеволосая гостья негодующе уставились в ее спину. Потом посмотрели друг на друга.

– Не нужно нам вспоминать всякие мерзости, – с трудом выдавила Флоранс. – И у меня, и у этой твердолобой красавицы всякое в жизни бывало. Правда, нас больше мужчины доставали. Очень гадкие и поганые самцы. Ты ее прости. Она иногда считает, что краткий путь самый лучший.

– Да я тот позор давно пережила, – пробормотала Теа. – И вовсе я вас не опасаюсь. У нас просто всё иначе, а я медленно привыкаю к новому. Муж говорит – я нервная.

– Фу, глупости, – Флоранс вздохнула. – Это я нервная. Все готовилась, все думала – как там у вас? Вот сказали, что девушка в лису превращается, и мне уже не по себе. Извини, но я честно говорю.

– Я, когда на четырех ногах, симпатичнее выгляжу, – нерешительно сказала Теа. – И я тогда слабее. Со мной любой вооруженный человек справится.

Флоранс покачала головой:

– Да вовсе я не хочу с тобой справляться. Ни вооруженная, ни просто так. Ты же нам не враг.

– Конечно, – Теа смущенно почесала кончик носа. – Может быть, вы на меня во втором обличии посмотрите и перестанете волноваться?

– Не знаю, готова ли Флоранс, – пробурчала, не поворачиваясь, Катрин. – Вы бы на отвлеченные темы побеседовали. Про Медвежью долину. Про тенденции моды. Теа не прочь изменить свой имидж. Разве это не по твоей части, Фло?

– С тобою, сержант горластый, вообще не разговаривают, – сурово заметила подруга. – Теа, пойдем, прогуляемся, ты про возраст мне объяснишь. Я не поняла, о чем эта грубиянка говорила.

Они неторопливо ушли по поляне к дороге. Катрин смотрела вслед. Видимо, рыжая гостья принялась объяснять особенности летоисчисления возраста лис-оборотней. Флоранс слушала внимательно. Вычисляет соотношения продолжительности жизни. Болезненный вопрос. Ну, как-нибудь уладится. А вот за прямолинейность придется пострадать. Фло не забудет высказаться по поводу откровенного хамства подруги.

...– Знаешь, она действительно очень красивая и грациозная. Когда в образе лисы, – сказала Флоранс.

Они с Катрин мыли посуду. В отсутствие Мышки обнаружилась уйма неприятных мелочей, раньше решавшихся сами собой. Катрин уже и забыла, когда собственноручно возилась с посудой. Наверное, в последний раз драила походный котелок. И воды тогда было в обрез. Катрин отмахнулась от внезапно нахлынувших воспоминаний о дюнах-эргах Ахаг-Тибе и сказала:

– И? Мороз по коже?

– Я, конечно, вздрогнула. Но Теа говорит что так со всеми людьми бывает. Посмеялась, сказала, что следующей мыслью обычно бывает оценка меха. Как лучше будет смотреться: в виде коврика или шубы? Здесь я не опозорилась – подобных мыслей у меня не возникло. Хотя потом мы много о тряпках говорили. Ей интересно. Голос у нее часто кажется недовольным, но это скорее от хрипоты. Она так странно разговаривает, когда лиса. Вот никогда не думала, что увижу подобное чудо. Не улыбайся так снисходительно. Она нормальная умная женщина, и совершенно незачем было ее обижать. Зачем ты с ней так жестоко?

– Угу. Хамоватая я. Кстати, у Теа, кроме замечательного меха и естественного интереса к веяниям современной моды, есть еще одно замечательное свойство, – Катрин повернулась к двери в комнату и, не повышая голоса, поинтересовалась: – Теа, я тебя действительно обидела?

– Нет. Я поняла. Вам надоело ждать, когда мы сами догадаемся не бояться, – хрипловатый голос Теа отчетливо донесся сквозь бормотание телевизора.

Флоранс ухватила подругу за футболку:

– Черт! Я опять забыла, что она слышит лучше нас.

– Ничего. Наша лиса, в отличие от меня, лишнего не болтает.

* * *

Дождь шел второй день.

– Теперь до первого снега такая дрянь будет моросить, – проворчала на бегу Катрин. – Самое время нам рискнуть и отправиться в новый дом. Как думаешь?

Порядком промокший Цуцик не возражал. Бегущий следом за наставницей Жо пропыхтел:

– Ква скоро выписывают. Мы уже собрались. Чего нам ждать?

– С зубами нашего страдальца через три дня закончат. Сразу и пойдем, – Катрин перепрыгнула через лужу и резко прибавила ходу.

– Кэт, не нужно волноваться. Мы готовы, – успел прохрипеть парень, устремляясь следом.

Катрин промолчала. Они взлетели по скользкому склону. Жо, уже давно с гордостью носивший собственноручно сшитые мокасины, ни разу не поскользнулся. Взрослеет парень. Ждать действительно нечего. И все же Катрин волновалась. Все готово, обо всем подумали. Только червячок сомнения шевелится в душе.

Да пусть он заткнется, глиста паршивая! Ни с кем ничего не случится. Всего лишь еще один Прыжок между действительностями, товарищ старший сержант. На этот раз безо всякой спешки и точно на прекрасно подготовленный плацдарм. Численность десанта великовата, зато Прыжок поддержит надежный проводник. Нечего трусить.

Впереди показалась поляна перед домом...

* * *

Рич недовольно задрыгал голыми ножками. Катрин утихомирила сына, натянула на героя ползунки и взяла на руку. Другой рукой подхватила требовательно потянувшуюся Дики. Близнецы дружно уцепились за амулет на шее мамы. Острый клык в серебре их весьма привлекал. Сопение детишек нравилось Катрин. Вот сопят тебе двое малышей в подбородок, и сразу понимаешь, что все идет хорошо.

Катрин повернулась к личному составу, заполнившему небольшую комнату:

– Раз все в сборе, имею честь огласить, что завтра днем мы уходим. Возражения-замечания имеются?

Во время многозначительной паузы Катрин оглядела команду. Флоранс непоколебимо спокойна. Она уже давно всё обдумала и пережила. Мышка, до неузнаваемости чистенькая и невзрачная, просто ждет приказа. Жо вздохнул с облегчением. Не терпится парню. Гости-проводники тоже сидят спокойно. Впечатлений у них предостаточно, теперь бы еще Квазимодо удержать от смелых финансовых экспериментов на родине. За его подружку можно не волноваться: основное, что она вынесла из экскурсии – музыкальные впечатления. Сейчас украдкой держится за рукав мужа. Пока он томился в госпитале, здорово психовала, хотя виду не подавала. Действительно, хорошая девочка. И как одноглазый жулик умудрился такую лисичку отхватить? И ведь любят друг друга как шальные. За два дня, что после разлуки прошли, чуть чердак не развалили.

Катрин не выдержала, улыбнулась. По поводу чего именно, только Фло догадалась, – у нее дрогнули губы, да еще сам герой-любовник покаянно опустил хитрую рожу. Ох, и в догадливого парня юный воришка вырос.

– Крути головой осторожно, – напомнила Катрин бывшему вору.

Лицо у парня все еще оставалось красным и отечным. Количество шрамов кажется, поуменьшилось, но толком результата операции еще не рассмотришь. Да и рот, наполненный полнейшим набором очень похожих на настоящие зубов, пока не особенно распахивается. В госпитале обещали, что через двадцать-тридцать дней пациент будет выглядеть как слегка одноглазый, зато неподдельно юный Ричард Гир. Впрочем, дополнительный глаз тоже имеется. Даже в трех экземпляра. Хранятся в специальном контейнере вместе с роскошной коллекцией Мышкиных цветных контактных линз. Дамское секретное оружие.

– Ква, не хочешь здесь задержаться? Если честно?

– Нет, моя леди. Было очень интересно. Но я здесь полный лох. Пока еще соображу, что к чему. Лучше уж домой. Тем более, нам там легче дышится. Без бен-зина, – одноглазый нежно глянул на жену.

– Теа, как ты? Без здешней музыки будешь скучать? – поинтересовалась Катрин.

– Спасибо, леди. Было интересно, но пора заняться делом. Так много музык даже оборотню не пережить. Я вам очень благодарна, – церемонно склонила голову лиска.

– Вас и вас, – Катрин качнула на руках детей и кивнула подруге и Найни, – спрашивать не буду. Жо, ты как? Готов глянуть на новый мир?

– Ну, если вы не забудете меня с собой прихватить, – мальчик заулыбался. – Жутко хочется войти в лес, где охотятся без всяких лицензий

– В тех лесах в основном на тебя будут охотиться, – напомнила Катрин. – Впрочем, ты у нас не маленький. Сам понимаешь. А что нам скажет товарищ Цуцик?

Пес, лежавший у камина, немедленно встал, потянулся и с клацаньем зевнул. Окружающие легкомысленно захихикали.

– Ну да, – с упреком сказала Катрин, – вам, боевым псам, что белок гонять, что от орков драпать – все едино. Ладно, граждане отправляющиеся, ложитесь спать. Завтра напрыгаемся.

* * *

– Ну и морда у тебя, Шарапов, – пробурчала Катрин. Бывший вор со своей опухшей красной рожей, в джинсах, подпоясанных веревочкой, и в спортивной футболке с отрезанными рукавами и споротым номером, выглядел живописно. Футболка была позаимствована из гардероба Жо. Джинсы лишенные не только «молнии», но и заклепок на кармане, выглядели сущим рваньем.

– Шар Рапов – это кто? – жизнерадостно поинтересовался Квазимодо.

– Сыщик такой. Вечно в неприятности вляпывался.

– А я уже вляпался? – удивился одноглазый парень.

Катрин покосилась в сторону Теа, разговаривающей с Мышкой.

– Разве это неприятность? Мне очень нравится, – Квазимодо растянул в улыбке бесформенные губы.

– Не улыбайся, швы расползутся. И к дамам не поворачивайся, – у тебя штаны неприлично светятся. Надо было зашить ненужные технологические отверстия.

Квазимодо прикрылся увесистым мешком и оправдался:

– Это ненадолго. Придем в замок, сразу зашью. Вы сами говорите, – во время перехода здешние нитки истлевают.

Нитки действительно не выдерживали. Много что еще не выдерживало. Например, металлическая фурнитура прожигала в ткани дыры. О более крупных металлических предметах и говорить нечего. Во время первых научных экспериментов даже зубные пломбы служили причиной летального исхода. Опасное развлечение – Прыжки в неизвестность. Собственно, поэтому и исследования в данном направлении в большинстве стран прекращены. Повышенный риск, совершенно себя не оправдывающий. Проложить трубопровод через пространственную брешь, открывающуюся и закрывающуюся в триллионную долю секунды, не представляется возможным. Да и природа возникновения Переходов пока даже теоретически не поддается объяснению. А то, что необъяснимо, как известно, официально и существовать не должно.

Катрин знала, что Переход может пропускать не только биологические объекты. Очень простенький секрет, известный узкому кругу лиц. Просто фокус. Немного похожий на колдовство, но уж очень смешной в своей элементарности. Тем не менее, знание фокуса было еще одним поводом для эмиграции. Катрин по личному опыту знала, что в здешнем – Старом мире за подобными тайнами охотятся всерьез. Особенно если человек уже не защищен 'крышей' солидной организации.

Владелица Медвежьей долины и прилегающих земель оглядела команду. Кроме Ква, все сохраняли приличный вид. Еще бы – к переходу в новый мир готовились не один месяц. Мышка в простом коричневом платье. Жо в индейской кожаной рубахе и свободных охотничьих штанах сохранял свой привычный слегка театрально-этнографический вид. Катрин предпочла бы видеть на мальчике поменьше бисерных вышивок, но сейчас спорить не собиралась. Теа общим решением обрядили в наряд из зеленого шерстяного свитера с капюшоном и узких эластичных брючек. Наряд, не слишком отвечающий представлениям о модах царящим в "Двух лапах", но пусть девушка-лиса блеснет ножками. Они у нее очень даже нечего. Элегантнее всех, как всегда, выглядела Флоранс. Светло-серое, лишенное всяких сложных деталей, платье неведомым образом делало хозяйку подчеркнуто изящно-утонченной. Красивая, спокойная женщина. Нет – очень красивая и спокойная.

Дети смирно сидели на руках Флоранс и Мышки. О достойных нарядах близнецам нужды беспокоиться не было – малышей вполне устраивали уютные и привычные индейские одеяла.

Слегка нервничал Цуцик. Его привычный ошейник и неприятный, но тоже привычный поводок сменили на сомнительную веревочную "удавку". Кому такое украшение понравится?

Еще нервничала хозяйка пса. Если честно, под нейтральным "нервничать" скрывался элементарный человеческий страх. Слишком часто отставной старший сержант совершала Прыжки, и далеко не всегда все проходило удачно. Катрин по праву считала себя фантастически везучей. И по опыту знала, что везение рано или поздно кончается.

"Это в последний раз, – пообещала себе Катрин. – Я иду домой и становлюсь нормальной. Нормальные лошадки, собственные ноги, может быть, изредка еще скрипучие и понятные парусные корабли. В крайнем случае, Ква и Жо построят какой-нибудь скромный монгольфьер. И никаких Прыжков. Хочу иметь нормальный дом. Хочу в мои "Две лапы"".

Засветло знакомая поляна казалась больше. Журчал затаившийся в зарослях черемухи ручей. Предательски краснела в траве жестянка из-под пива. Срывающиеся с деревьев желтые листья тщетно пытались захоронить эту мусорную роскошь. Катрин вздохнула и вытащила мобильный телефон.

– Привет, Валери. Как там у вас, еще жарко? Здесь совсем осень. Пожалуй, самое время отправиться на зимние квартиры. Да, прямо сейчас. Заветное слово помнишь? Гости будут, но не скоро. Привет всем. Перечислять не буду. От малышей тоже привет. Счастья тебе, девочка. Да, и отдельный поклон от Цуцика твоему псу, – Катрин передала трубку Мышке.

Пока с далекой Валери прощались все по очереди, Катрин обозревала багаж отряда. Все-таки уйма груза набралось. Все упаковано и подготовлено, но каждый грамм багажа может осложнить дело. Ладно, оружие, инструменты, записи и украшения-побрякушки. Но сколько же тряпок и подарков с собой тащить приходится? И спорили, и список сто раз корректировали, и все равно. Лишнего нет, но.... На восемь человек, если считать с близнецами, девять мешков, да еще идиотский сверток с картиной. Собственный портрет Катрин, конечно, нравился, но уж обошлась бы как-нибудь без живописи. Ух, на душе все же неспокойно. В Прыжок лишь сама Катрин и Теа уйдут относительно налегке – они проводники и должны быть свободны от обременяющей и отвлекающей поклажи. Их груз – это всё, что пойдет в связке: мешки и дети, взрослые, но в Прыжке совершенно беспомощные люди, пес, умный, но сейчас понятия не имеющий, что к чему. Впрочем, это и хорошо. Хоть его мозги контролировать не требуется. Уже легче.

Флоранс передала подруге телефон. Больше средства современной связи не понадобятся. Катрин посмотрела в вишневые глаза любимой и решилась.

– Попрощались? Тогда тянуть не будем. Посидите на дорожку, и вперед.

Часть воинства недоуменно переглянулась. Мышка, улыбаясь, принялась объяснять про странное славянское поверье. Катрин взяла Рича и потянула за руку Флоранс. Когда они с детьми отошли под желтую печально шелестящую на ветру березу, Катрин сунула руку за пояс и из складок свободной рубахи вытащила кожаный сверток, отдаленно напоминающий кобуру.