Текст книги "Чёрный Скорпион"

Автор книги: Юрий Кургузов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Глава десятая

В машине Маргариты не было ни следа, ни пятнышка, и она преспокойненько стояла себе сейчас в гараже.

В гостиной тоже не было ни пятнышка, ни следа, и в ней тоже давно все было спокойно и тихо.

Ну и, само собой, ни пятнышка, ни следа не было сейчас на мне самом, и в данный момент мы с Маргаритой сидели за столом на кухне и завтракали.

Впрочем, точнее сказать, завтракал один я, – хозяйка почти не притронулась к еде, только наливала себе уже третью по счету чашку кофе.

Поначалу она смотрела на меня неприязненно и с опаской – видимо, мои предрассветные сомнения оправдались, и безмолвный вопрос: зачем я это сделал? – был по пробуждении для Маргариты далеко не праздным.

Нет-нет, на словах она не обвинила меня, простите, в изнасиловании или даже скромной попытке совершения сего непотребства, однако взгляд был… В общем, тот еще взглядец, и я сразу же, поймав его на себе, поспешил оправдаться. И знаете, что сказал первым делом?

– Дорогая Маргарита Владимировна! Я догадываюсь, что вы сейчас думаете… однако зря, честное слово, зря. Поверьте, на мне, как на младенце, нет ни капли вины, а то, что мне пришлось совершить…

– Как, вы даже что-то совершили?! – полупрезрительно процедила она. – Странно, а я ничего не почувствовала. Оказывается, бывает и так.

(Вот язва! Ну что это, по-вашему, – месть или вызов? И если месть, то за что, а если вызов, – то на что?!)

Кажется, я даже немного покраснел. А покраснев с пяток секунд, вежливо проговорил:

– Вы потому ничего не почувствовали, уважаемая, что я, в определенном, конечно, смысле, ничего с вами не сделал, клянусь!

– А в неопределенном? – насмешливо прищурилась она.

Я вздохнул и скрючил пальцы на чьей-то воображаемой шее:

– Ах, вы об этом?

Маргарита кивнула:

– Об этом. Со стороны гостя это было не слишком-то порядочно.

Теперь закивал я:

– Конечно! Конечно, совсем непорядочно! Но понимаете, – промямлил с убитым видом, – это вышло нечаянно, я не хотел… – А потом словно бы вдруг осмелел и бесшабашно вскинул голову – так, чтобы утренние солнечные лучи наиболее выгодно оттенили самые привлекательные черты ее (головы) мужественного лица. – Верьте, не хотел!.. – И умолк. И, похоже, эту насмешливую красавицу заинтриговал.

– Так чего же вы не хотели? – поинтересовалась она.

– Я не хотел сделать то, что у меня в конечном итоге, увы, получилось, – хмуро пробормотал я. – Но получилось-то исключительно потому, что я внезапно испугался, как бы у меня вдруг неожиданно не получилось совсем иное, – то, чего так панически боялись вы. (Н-да, вот уж загнул, так загнул.)

Маргарита хмыкнула:

– Ясно. Несчастный случай на производстве.

Я горестно повесил нос.

– Самый что ни на есть разнесчастный. Видимо, в некий скользкий момент одно из полушарий моего мозга, более благородное, решило, что лучше уж вас, простите, усыпить, нежели… – И тактично умолк.

Она удивилась:

– Да? А я, признаться, подумала, что одно из полушарий вашего мозга, менее благородное, в некий скользкий момент решило, что лучше уж меня, простите, ограбить, нежели… – И тоже тактично умолкла.

– Нет, не лучше – грустно сказал я. – Клянусь, Рита, нет. Разве я похож на грабителя? Повторяю: все было как я вам сообщил. Просто мне понадобилась машина, чтобы съездить в одно место.

– В половине четвертого утра?!

Я развел руками – мол, порою не мы диктуем волю обстоятельствам, а они, подлые, нам.

– Ну хорошо… – Маргарита опять пристально посмотрела на меня своими бездонными глазами, а потом тряхнула золотистыми волосами, и я почувствовал, что, кажется, инцидент исчерпан. А почувствовав, подумал, что в свете последних событий времени на гадание на кофейной гуще у меня нет, и поэтому…

– Рита, – кротко сказал я. – Можно задам еще пару вопросов? Самых целомудренных и невинных, обещаю.

– Задавайте, – снизошла она. – Если уж без этого не можете, то задавайте. – И добавила: – Болтун!

Но я принципиально решил не обращать внимания на реплики и колкости, уводящие в сторону от сути проблемы, и спросил:

– Кроме Вики в вашем обширном доме еще есть, гм… "помощники"?

Рита усмехнулась:

– Шьете эксплуатацию человека человеком? Давно не актуально и тем паче не наказуемо. – Однако тут же посерьезнела. – Я ведь говорила – околачивались тут эти… Ее воздыхатель, потом Валентин и еще двое. Но вот где они сейчас – понятия не имею.

– Дойдет очередь и до них, – пообещал я. – А из женщин?

Она покачала головой:

– Да нет… Хотя, впрочем, приходила иногда одна женщина. Она живет неподалеку, и мы звали ее, если требовалось приготовить настоящий – вы понимаете? – настоящий, человеческий обед. Но это в основном когда ждали гостей.

– И часто вы их ждали?

– Относительно часто. Раньше часто, – поправилась Маргарита. – В последнее время – нет. Думаете, она может знать что-то о смерти Сергея? Сомневаюсь.

Я махнул рукой:

– Сам сомневаюсь. Но ведь надо же копать хоть в каком-нибудь направлении?

Рита саркастически подперла ладошкой щеку.

– Ну, копайте-копайте, коли охота, но…

– Но скажите-ка лучше, почему у вас и Сергея были раздельные спальни?

Подобного поворота она явно не ожидала. Глаза ее опять швырнули в меня шаровые молнии.

– Слушайте, уважаемый, – с раздражением проговорила Маргарита. – А вам-то какое до этого дело? – Но я не ответил, и она продолжила: – Да! Да, у нас были раздельные спальни.

– Чёрт возьми! – почему?! – вырвалось у меня.

– Вы находите это странным? – вяло поинтересовалась она. Слишком вяло, чтобы быть искренней.

А я демонстративно окинул ее всю восхищенно-кровожадным взглядом и торжественно провозгласил:

– Да! Да, Рита, я нахожу это не просто странным. Я нахожу это, со стороны Сергея, разумеется, просто кощунственным и преступным. Оправдания сему безобразию нет и быть не может, если только… Если только это не было вашим желанием.

Ее глаза сузились:

– И моим тоже.

Я поразился:

– Инициатором был Сергей?

– Инициаторами были мы оба.

– Ну, знаете… – только и сумел произнести я, а ее голос вдруг зазвенел:

– Да что вы разыгрываете Иванушку-дурачка! Разве вам не известно, где он был?

(Так, похоже, опять начиналась скользкая тема.)

– Он был не только там, Рита, и… не он один, – негромко сказал я, а она чуть ли не закричала:

– Но мне плевать на других! Я видела… видела, кем стал он!

– Да? И кем же? – сухо полюбопытствовал я.

– Он стал зверем… – прошептала она. – Последнее время в нем было уже так мало человеческого, что… Да-да, и не играйте, пожалуйста, желваками, насмотрелась! Среди нормальных людей он был изгоем, одиноким опасным зверем!

Я с трудом разомкнул ставшие вдруг деревянными челюсти.

– Но послушайте! Я, конечно, не видел его почти пять лет, однако… Однако он, к примеру, всегда любил музыку, хорошую музыку…

– Ну да, конечно, – насмешливо пропела она, хотя в глазах уже стояли слезы. – Нажравшись, орать под эту проклятую гитару, что любовь нельзя купить?!1 Конечно-конечно, и как только я могла забыть, что он просто обожал музыку!

Маргарита уткнула побелевшее лицо в ладони, и с минуту мы оба молчали. Первым нарушил тишину я.

– Простите, – сказал я. – Простите, Рита, но… но за каким же дьяволом вы тогда вообще поженились?

– Что?..

Она отняла руки от лица. Глаза были сухими, но какими-то полусумасшедшими. И вот эти почти безумные глаза долго-долго смотрели в мои. Надеюсь, покуда нормальные.

И она снова заговорила. Заговорила совершенно спокойным, будничным тоном.

– Скажите, – произнесла она, – а вам знакомы такие чувства, как горе и одиночество?

– Ну-у-у… – В общем-то, я не спешил отвечать, потому что понимал: в моем ответе она не нуждается. Она нуждается сейчас в своем.

– Однажды ко мне пришло горе. И одиночество. А он, он случайно оказался рядом. Такой же опустошенный и одинокий…

М-да, чужая душа – потемки, а уж две чужие души… Но почему она так говорила? Ведь я Серого знал! Знал! Нет, далеко не ангел, но и не такой же ведь монстр, как расписала она!

– Ладно, – угрюмо сказал я. – Давайте пока не будем об этом. Подумайте лучше, кому смерть Сергея была бы выгодна.

Маргарита фыркнула почти грубо:

– Понятия не имею!

И тогда… Тогда я задал вопрос, который совсем не хотел и даже боялся задавать, но не задать которого не мог.

– А вы, Рита?.. Если уж у вас были настолько сложные отношения…

– Что? – Она удивленно подняла брови. – Да неужели вы решили, что я могла желать своему мужу смерти?! – И опять залилась слезами.

Я молчал. Пусть выплачется. К тому же я все еще толком не представлял, как мне себя с нею вести. Конечно, то, что эта женщина притягивала к себе точно магнитом, и говорить излишне. И тем более она могла стать для меня опасной – ежели, разумеется, именно она и заварила всю эту кашу.

Слезы внезапно прекратились, как летняя гроза. Маргарита отняла тонкие руки от чуть порозовевшего лица.

– Выходит, я попала к вам в немилость, – презрительно оттопырив нижнюю губку, не менее презрительно сказала она.

– В моем вопросе не было ничего оскорбительного, – покачал головой я. – К тому же учтите, что подобные подозрения могут появиться и у милиции.

Она дёрнула плечом:

– Ваша забота припоздала. Об этом они уже спрашивали.

Я насторожился:

– Кто именно?

– Их старший. Фамилия не то Мышкин, не то Машкин.

– А звание?

Маргарита задумалась.

– Он был в штатском, но кажется… Да, остальные называли его майором.

Я отхлебнул кофе из чашки. Уже холодный – но мне все равно.

– И что же этот майор в штатском спрашивал?

– Да приблизительно то же, что и вы, хотя у меня сложилось впечатление, что делал он это скорее для проформы, чем…

– Обуреваемый служебным долгом? – улыбнулся я.

Однако Маргарита улыбаться не собиралась, и несмотря на то, что слезы ее высохли, а истеричный румянец спал, взгляд темных, обрамленных длинными, чуть загнутыми кверху ресницами глаз не обещал мне в ближайшем будущем радостей ни земных, ни небесных. А уже в следующий момент она выдала такое, что я на миг даже засомневался, а была ли эта женщина действительно женой Серого, потому что…

Она сказала:

– Эй, а не уехать бы вам отсюда?

– В смысле? – не понял я. – А-а, хотите, чтобы подыскал себе другое жилье?

– Нет, хочу, чтобы вы уехали. Домой. И никогда больше не возвращались.

Я стиснул зубы.

– Кажется, этот вопрос мы уже обсудили.

– Да, но… – И вдруг: – А хотите, я дам вам денег? Честное слово, дам, скажите, сколько. – И, решив сыграть на своем, в обычных условиях, разумеется, неотразимом, обаянии, лучезарно улыбнулась и, ей-ей, как королева, поистине царственным жестом благосклонно протянула мне руку. Для поцелуя?!

Но она ошиблась в оценке ситуации. Условия на сей раз были не совсем обычными, и потому я резко встал и просто-таки отшатнулся от этой белой холеной руки, чтобы вместо поцелуя не сломать ее.

Глаза Маргариты сверкнули холодным огнем.

Мои тоже.

С минуту я смотрел на нее, пытаясь понять, какие же мысли таятся под золотой шапкой этих прекрасных волос.

А потом сказал:

– Я в город. – И добавил: – Мне возвращаться?

Она ответила не сразу.

Но все же ответила.

– Да… – наконец проговорила она. – Возвращайтесь.

И отвернулась, чтобы в четвертый раз заварить себе кофе.

Глава одиннадцатая

Я вошел в душный зал ожидания местного вокзала и устроился с газетой на жесткой скамье в самом дальнем углу. Читать я, впрочем, не собирался, а собирался только сделать вид, что читаю, и заодно посмотреть, ошибся я или не ошибся, вообразив минут десять назад, что меня «пасут».

Вообще-то этот факт не особенно волновал – все равно ведь невозможно работать только ночью, а потому – следите на здоровье, но в рамках приличий: без незапланированной пальбы, автодорожных происшествий и прочих мелких неприятностей. Однако то, что это все-таки началось, было уже интересно. Не потому, что свидетельствовало о том, что я напал на след, – хотя на что-то, наверное, напал, пусть пока и сам не знал, на что, – а потому, что на меня начали "клевать" и это в определенном плане гораздо удобнее (самому меньше бегать придется), хотя, конечно, и опаснее: ни в коем случае нельзя допустить, чтобы тебя по-настоящему "подсекли". Любоваться же издали – ё-моё, да сколько угодно!

А еще меня заинтересовало, можно ли, согласно теории вероятности, встретить в совершенно противоположных концах города в течение часа одну и ту же парочку? Да еще и влюбленную? Да еще и начинающую при твоем появлении целоваться столь отчаянно, словно у нее, этой парочки, по расписанию через пять минут конец света.

Однако в здание вокзала эти Тристан с Изольдой не проследовали, и я за них от души порадовался – а еще говорят, молодежь сейчас пустоголовая.

Достав из кармана телефон, я набрал номер. Когда на другом конце страны взяли трубку и буркнули "Да?", я, узнав голос, сказал:

– Здорово.

– Здорово! – удивился он. – Ты где?

Я сказал, где, и он хмыкнул:

– Позагорать, что ли, решил? У тебя же дома тоже вроде не север…

– Но и не юг, – деликатно перебил я и, немного помолчав: – Серого помнишь?

– Что за вопрос?! Так это ты к нему в гости намылился?

Я поморщился:

– Точно. К нему. Только не в гости, а… на поминки.

– Шутишь?..

– Ага. Оборжался тут весь.

Наверное, с полминуты в трубке было тихо. Потом мой абонент немного хрипло спросил:

– Сам?

Я скрипнул зубами.

– Кабы сам, я б тебе не звонил.

– Лады… – Видимо, он что-то усиленно обдумывал. Обдумал. – Мне прилететь?

Я покачал головой:

– Не надо. Ты лучше вот чего… На всякий пожарный – здесь есть кто еще из наших?

– Есть, – после паузы проговорил он. – Не совсем, правда, из наших, но…

– Я его знаю?

Теперь, кажется, он покачал головой.

– Нет, но какая разница?

– А согласится?

– На меня сошлешься – согласится, только ежели здорово прижмет, ты уж его особо не тряси. У него жена и трое пацанов… Нет, пацанов двое, а третья, кажется, девочка. Понял?

– Понял, – сказал я.

– Лучше уж мне позвони.

– Позвоню.

– Вот так вот… А сам-то всё один? – неожиданно спросил он.

Я уклончиво пожал плечами:

– Да пока вроде один. – Потом поправился: – Ну, не всегда, конечно.

– Ну это конечно! – рассмеялась трубка. – Как же можно всегда? – И опять серьезно: – Слушай, ну а насколько дело-то хреново? Может, все-таки приехать или подогнать еще кого?

Я замотал головой:

– Не нужно. Во всяком случае пока. Сам не врублюсь – то ли его случайно…

– Случайно?! – удивился мой собеседник.

– Да не случайно, – поправился я, – а в смысле… Понимаешь, месяца два назад Серый опять начал глотать, а пьяный он… Ну, про это ты небось в курсе.

– В курсе, – коротко подтвердила трубка.

Я вздохнул:

– Ну вот. Так что, сам понимаешь, по бусари Серый за эти два месяца много мог дров наломать: и хлебальников порядочно набок свернуть, а может, бабу у кого увел, хотя…

– Что – хотя? – моментально отреагировал на мою заминку телефон.

– Жена у него это, я тебе доложу, нечто. Супермодель!

– Слыхал.

– Но не видел?

– Не видел.

– Вот это, знаешь, тот случай, когда лучше один раз увидеть.

– Да ты там, старик, часом не влюбился? – гоготнул он.

– На грани, – признался я. – Или на лезвии бритвы. Или на кончике пера. В общем, балансирую из последних сил как циркач на канате.

– Гляди не звезданись. Но погоди-ка, ты недоговорил. А если не…

Я помрачнел.

– А если не бытовуха, – значит, он по-крупному кому-то здесь хвост прищемил, а то и сам в какое дерьмо вляпался. – И, помолчав, добавил: – Знаешь, боюсь, все-таки второе. Тут меня, слышь, только приехал, как зелёного на такой дешевке подловили. Еле в больнице оклемался.

– Да ну?! Грохнули, что ли?

– Хрен угадал. Газ.

– Дела-а… – протянула трубка. – Видать, в натуре у Серого там не бабой пахло.

– Видать, – согласился я. – А щас на улице влюбленная парочка топчется. Обсосались просто, ждут не дождутся, когда выйду.

Он присвистнул.

– Слушай, давай прилечу.

– Нет-нет, – поспешно сказал я. – Не надо, я сам. В крайнем случае позову твоего многодетного. Кстати, адрес-то дай.

Он дал.

– И телефон.

– На…

– А это… – Я почесал затылок. – Если приспичит, он тут еще кого-нибудь найдет?

– Если приспичит – найдет. Этот найдет.

– Ладно, – сказал я. – Спасибо. Пока.

– На здоровье, – сказал он. – Пока. Ладно. Но ты звони, ежели чего.

– Непременно, – пообещал я. – Ежели чего – позвоню. – И отключился.

Вопреки моим ожиданиям на улице никого не было. То есть, не было тех сопляков. Может, я все же ошибся? А может, их просто-напросто сменили другие сопляки. Или не сопляки.

Ой, да пёс с вами! – мысленно махнул я рукой. У меня что, больше дела нет, как головой по сторонам вертеть? Однако, ребята, чур, уговор: будете борзеть – стреляю без предупреждения. Но это я, конечно, в переносном смысле – стволы тех друзей лежали сейчас надежно спрятанные в укромном местечке.

– Простите, пожалуйста, – вежливо обратился я к пробегавшей мимо смазливой загорелой девушке, одетой в совершенно сногсшибательную разлетайку.

– Да? – с некоторым интересом замедлила бег девушка.

– Извините, – потупился я, – но не подскажете ли, где тут находится какой-нибудь… гм… собачий клуб?

Интерес девушки увял.

– Это "Кому за пятьдесят"? – почти оскорбленно фыркнула она.

– А, так знаете? – обрадовался я, однако она столь свирепо дёрнула шоколадными плечиками, что вся ее разлетайка едва совсем не разлетелась, и через секунду скрылась за горизонтом.

Удрученно вздохнув, я обратился к прохожему уже иного не только возраста, но и пола, потому что мне действительно позарез было нужно найти адрес какого-нибудь местного собачьего клуба.

…Я сидел на скамейке в приморском скверике и мысленно прокручивал в голове то, что узнал. Или – чего не узнал.

Кинологический клуб "Ринг" оказался маленькой неказистой конторой из двух комнатушек, в каждой из которых скучали за письменными столами, заваленными (наверное, для видимости) какими-то бумажками, худенький пожилой мужчина, почти старичок, и молодая крепкая девица, коей для полной гармонии и стопроцентного соответствия архетипу не хватало лишь весла в руки.

Должно быть, и почти старичку, и девушке без весла было не только отчаянно жарко, но и отчаянно скучно, потому что появлению моему они оба обрадовались и набросились на меня, как говорится, от всей души.

Знаете, правду, наверное, молвят, что все собачники малость сдвинутые. Нет-нет, я не в порядке оскорбления, а к тому лишь, что они немножко не от мира сего, – как и, допустим, нумизматы, букинисты, филателисты. Вот я вроде тоже люблю собак, и повторяю: когда-нибудь у меня обязательно будет собака – когда обзаведусь хотя бы каким-то подобием семьи (чтоб не одному выгуливать) и, хорошо бы, частным домом (невольно вспомнил Маргаритин "замок"). Но надеюсь все же, отношение к ней у меня будет скорее прагматичное, нежели, скажем так, чересчур уж духовное, а иначе и мне грозит опасность оказаться в стане этих ненормальных мучеников.

И вот фанатики сии окружили меня сейчас во чреве клуба "Ринг" и стройным дуэтом принялись выпытывать причину моего к ним визита.

Я прикинулся олухом (каковым, собственно, и являлся) и начал мямлить что-то насчет собачьих питомников – мне, видите ли, посоветовали, что щенка лучше покупать не просто через клуб, а именно у владельцев частных питомников, специализирующихся на разведении какой-то одной породы. Конечно, ниточка эта была очень слабой. Просто паутинка даже, а не ниточка. Однако выбора не было, как не было пока больше и других ниточек и паутинок.

И я мужественно сносил все атаки "ринговцев", зарывшихся в свои картотеки и чуть ли не хватавшихся за телефон с готовностью прямо сейчас звонить владельцам неких элитных сук, только что принесших или вот-вот собирающихся принести еще более элитное, нежели сами, суки, потомство.

Господи, чего (или же все-таки – кого?) мне только не предлагали: от карманных шавок до борзых и сенбернаров. Но я упорно гундосил свое – мне бы найти людей, разводящих собак с размахом, а не кустарей-одиночек, и после получасовой борьбы своего добился: заплатив какую-то мелочь "за консультацию", ушел, унося в кармане три номера телефонов, – владельцев личных собачьих ферм, разводящих соответственно доберманов, шелти и кавказских овчарок. Шелти я с негодованием отмел в сторону – это что за собаки, чтобы ими кого-то пугать, даже женщин, а значит, и владелец их не из породы людей, которые любят кого-то пугать. А вот над семейками кавказцев и доберманов, возможно, стоило поразмышлять…

И еще о собаках. Проходя вечером по дорожке к дому мимо поливавшей из шланга клумбу Вики, я притормозил и будто ненароком поинтересовался:

– Слушай, милая, а куда это подевался старина Жак? Ты случаем не знаешь?

Она кивнула:

– Убежал домой. Представляете, какой хитрец? Выкопал ночью под забором яму – и улизнул, гад такой!

Я тоже кивнул:

– Ну надо же! И правда, гад…

Поднимаясь по ступенькам крыльца, я думал о том, что видел уже утром эту самую яму. Только вот вырыта она была явно не собачьими лапами и когтями, а почему-то лопатой.

Однако главный сюрприз ждал впереди.

Когда в конце ужина я решил наконец задать вопрос, который, естественно, был не из приятных и для Маргариты, и для меня, – а именно: когда будем хоронить Сергея, завтра или послезавтра, и какая помощь требуется, – женщина вздрогнула и, опустив голову, еле слышно прошептала:

– Его уже похоронили…

– Что?! – не понял я.

И тогда Маргарита уставилась на меня вмиг сделавшимися как точки зрачками.

– Его уже похоронили! – едва ли не выплюнула мне в лицо она.

– Но почему?.. – потрясенно забормотал я. – Почему, Рита?! Отчего такая спешка?..

Она лишь слабо пожала плечами:

– Думаю, так будет лучше.

– Но для кого?! – взорвался я.

Она вздохнула:

– Для него, для меня… Да наверное, и для вас тоже.

И отвернулась.