Текст книги "Чёрный Скорпион"

Автор книги: Юрий Кургузов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Глава четырнадцатая

Алла стояла у окна в «гостиной с гитарой». Я тихо подошел сзади и сказал:

– Можно попросить вас разбудить Вику? Если только, конечно, эта дрянь и в самом деле спит, а не отколола какой-нибудь очередной фокус.

Глаза Аллы округлились:

– За что вы ее так?!

Я туманно пояснил:

– Имеются причины.

Девушка ушла, но уже через минуту вернулась.

– Ее нет!

Я даже не удивился.

– Следовало ожидать. Наверняка умотала следом за дружком. Э-эх-х…

Настроение было препоганое. Мало того, что я устал и дико хотел спать, – а тут еще и труп в кладовке, и Маргарита в отключке… Кстати, после сделанного мной маленького открытия я уже не сомневался, что через два часа она не проснется, – добро, если оклемается к вечеру. А теперь еще и эта шалшовка сбежала…

Должно быть, видок у меня и впрямь был не фонтан, потому что Алла вдруг как-то едва ли не по-матерински взяла меня за руку. Но голос ее прозвучал сдержанно.

– Да не переживайте вы так, – негромко произнесла она. – Все равно ведь рано или поздно все образуется, правда?

Я не стал опровергать прописные истины, однако более внимательно, нежели раньше, посмотрел на девушку. Знаете, подобное трудно объяснить словами, но я почувствовал, что за последние полчаса что-то в ней едва уловимо переменилось. Я помнил ее заботливой и даже – не побоюсь сказать – ласковой во время моего пребывания в больнице, а также – насмешливой и чуть-чуть ехидной уже после оного. Но теперь… Теперь передо мной стоял будто другой человек. Хотя впрочем, сегодня ей столько пришлось пережить…

Я мягко ответил на ее пожатие и вздохнул:

– Извините. Из-за меня вы чудом не влипли в очень неприятную историю.

Алла возразила:

– Почему из-за вас? – Немного помолчала. – Или… Или вы действительно связаны с этими ужасными людьми?

– Да не связан я! Сам не понимаю, что им от меня нужно.

Девушка опустила глаза:

– Ну ничего… Всё ведь кончилось благополучно, да?

– Да, ежели не считать покойника в доме, – браво подтвердил я и подумал: "Она – "влипла"! А я? Я не влип? Как угорелый мчусь к чёрту на рога, чтобы сам не знаю чем и в чем помочь другу. Прилетаю – и тут же получаю по мозгам, а когда выхожу из больницы, то оказывается, что друг уже мертв, да еще и в придачу был повязан с местным криминалом по самое некуда. И – пошло-поехало! Меня засасывает такой водоворот, что коли вырвусь живым – впору свечку в церкви ставить. Тут и этот оригинальный майор Мошкин… А теперь еще и проклятый алмаз!.."

Алла точно угадала мои далеко не светлые мысли и негромко сказала:

– Хотите добрый совет?

– Хочу, – буркнул я.

– Уезжайте поскорее домой. – И еще тише добавила: – Пока живы.

Я не ответил, а девушка снова покровительственно взяла меня за руку:

– Вам необходимо выспаться.

– Иду. А вы?

– Тоже иду.

Я повеселел:

– Спать?

Однако Алла полусердито-полушутливо погрозила пальчиком:

– Нет, не спать.

– А куда?

Она всплеснула руками:

– Господи, да могут же у меня быть и другие дела, кроме вывоза трупов?

– Могут, – признал я и уточнил: – Но вы еще вернетесь?

Она взяла сумочку.

– Конечно. А в случае чего – звоните. Мой номер… Запишите.

– Уже записал, – постучал я себя по лбу. – Ну а Рита?

– Пусть спит и набирается сил.

– А для чего ей набираться сил? – удивился я, пытаясь уловить некий подтекст.

Алла мило ухмыльнулась:

– Да ладно прикидываться! Тоже мне – "Два виргинца".

– Господи, – смущенно пробормотал я. – Уж скажете, так скажете! Да чтобы я…

Она рассмеялась:

– Успокойтесь! Вы исключительно порядочный и оч-чень недурственный мужичок. (Ха! Открытие века!) Правда-правда, – игриво добавила Алла. – И… кто знает, возможно, при иных обстоятельствах, – показала она глазами наверх, – я бы тоже… позволила себе на какое-то время потерять голову…

Я скептически дёрнул щекой.

– Многие так говорят, да немногие делают.

Она повесила сумочку на плечо.

– Не прибедняйтесь. Если пожелаете, мы к этой теме еще вернемся. Идите спать.

– Иду, – покорно кивнул я. – А вы?

– А мне пора.

– Да, конечно. Послушайте… – Я начал с трудом подбирать слова. – Не слишком переживайте о том, что случилось.

Девушка посерьезнела.

– Вы об этой горилле в целлофане? Не беспокойтесь, по роду своей профессии я перевидала немало мертвецов.

– И… убитых?

– И убитых. Поэтому мне не привыкать.

«Да-да, тебе не привыкать», – рассеянно думал я, провожая Аллу до порога и запирая за нею дверь, – хватит на сегодня сюрпризов.

Вернувшись в большую гостиную, решительно направился к дивану, однако, увидев телефонный справочник, открытый все на той же, чуть измятой чьим-то ногтем странице, остановился как вкопанный.

Внезапно меня посетила некая экстравагантная мысль, и я решил сделать не менее экстравагантный звонок.

Но меня опередили. Как сумасшедший заверещал мобильник, и я схватил его:

– Да!

Ответом были лишь три коротких слова:

– К тебе гость. – А потом гудки. Здрасьте – опомнился!

Я выглянул в окно и выругался – как же вы меня задолбали, милые гости!..

Впрочем, это был еще не самый худший вариант. По крайней мере, ни поножовщины, ни стрельбы на горизонте не наблюдалось. Однако напряженность предстоящего разговора прогнозировалась на все сто процентов, и дело здесь было даже не в том, что намедни господин Мошкин ясно намекнул, что мое дальнейшее пребывание в сих пенатах вовсе не обязательно. Кроме этого, как понимаете, отнюдь не добавлял оптимизма тот факт, что беседу придется вести в непосредственной близости от трупа Жоры, да и вообще – невзирая на свои ультрасовременные методы борьбы с преступниками, заключающиеся в либеральном отношении к их внутривидовым разборкам, майор навряд ли будет так же прогрессивен и лоялен ко мне. Хотя с другой стороны, против меня у него до сих пор ничего нет – иначе я пребывал бы уже в далеко не столь комфортабельном доме.

В общем, я не удивился, когда после формальностей типа "Здравствуйте" – "Добрый день" и моего предложения пройти на кухню (ковер в зале был еще подозрительно влажным в результате Аллиной уборки) Мошкин изрек следующее:

– Итак, вы не уехали… Нет, не перебивайте. Скажите, сколько вам потребуется времени, чтобы окончательно утрясти здесь свои личные – я особо подчеркиваю это, – личные – и никакие иные проблемы?

Я испуганно посмотрел на него, как недотянувший до горшка детсадовец на строгую воспитательницу детского сада:

– Личные?..

Гость поиграл желваками. Не зло, но многозначительно.

– Слушайте, не прикидывайтесь идиотом. Даю сутки. Понятно? Сут-ки! Чтобы завтра и духу вашего в городе не было. Ясно?

Гм, еще бы не ясно. Однако не мог же я покорно, без сопротивления оставить поле боя, правда? К тому же, не сомкнув глаз ни на минуту за всю ночь, я был сейчас если уж и не свиреп, то во всяком случае ершист и задирист.

– Класс! – восхищенно всплеснул я руками. – Ну а вдруг мне хочется еще позагорать и покупаться в море?

Его физиономия была бесстрастна как погребальная маска Агамемнона.

– Тогда вас арестуют.

– Арестуют?! Но на каком основании?

– Ну, для начала хотя бы "до выяснения обстоятельств". Существует, знаете ли, такая универсальная формулировка. А коли покажется мало, так я вам быстренько сварганю и припаяю какое-нибудь "мелкое хулиганство" или "нарушение общественного порядка". Хотите? А что, тогда уж и я повеселюсь от души – не одному же вам резвиться на наших просторах! – И – умолк.

А я тоже молчал, только несколько пристальнее и откровеннее обычного глядел ему в глаза.

И он смотрел всё понимающим взглядом: понимающим, что в отношении меня у него руки коротки, а для того, чтобы меня арестовать, я должен предстать перед ним либо его шестёрками в обнимку с дымящимся еще дробовиком и одновременно попирающим ногой залитое горячей кровью тело врага. Или же, как минимум, ему следовало бы навестить кладовку.

Однако первого майор не видел, а о втором, естественно, не догадался, хотя на прощанье и малость похорохорился.

– В общем, вы всё поняли, – заявил он уже у двери. – Нет, вы тут, конечно, ловко устроились, утешая вдову, но ерепениться не советую. Приезжайте обратно через месяц-другой, ежели не остынете, – вот тогда и милости просим: отдыхайте и поправляйте здоровье в нормальных условиях. Счастливого пути!

Он вышел, а я тяжело вздохнул и подумал, что тучи сгущаются, не забыв, впрочем, заодно порадоваться тому, что следователь не проявил желания пообщаться с Маргаритой.

Потом я вернулся на диван, уснул и продрых почти до вечера, а когда встал, то поднялся в спальню Маргариты и, постучав, вошел.

Она уже не спала и была наконец-то одета, если прозрачный пеньюар можно считать одеждой. Рита читала какую-то книжку, но при моем появлении вскочила как горная антилопа и шаловливо повисла у меня на шее.

Честное слово, я удивился. Нет, не тому, что повисла (висела и раньше), а тому, что шаловливо, – эта женщина не отличалась ни особенной сентиментальностью, ни открытостью чувств.

– Случилось что-то экстраординарное? – добродушно похлопал я ее пониже спины. – Прилетели инопланетяне или ты нашла алмаз?

Она показала язык.

– Ни то, ни другое. Просто я выспалась и зверски проголодалась.

– И решила съесть меня?

Покачала головой:

– Ты пригодишься для чего-нибудь более существенного.

– Поисков камня? – догадался я.

– Конечно, а для чего же еще!

Маргарита состроила очаровательную гримаску, и это стало последней каплей. Я сгреб ее в охапку и с жадным рыком бросился к кровати.

– Да тише, полоумный! – рассмеялась она, пряча лицо у меня на груди. – Вика услышит.

– Не услышит, – отмахнулся я. – Эта свистушка опять подалась в бега.

– Что?! – Маргарита вздрогнула и с неожиданной силой попыталась освободиться из моих железобетонных объятий. – Пусти! Когда?

Я поставил ее на пол и пожал плечами:

– Да кажется, где-то около одиннадцати. Кстати, сам я ее не видел…

Рита подошла к окну.

– А откуда же знаешь, что она здесь была?

Я растерялся:

– Во!.. Подруга твоя сказала.

Она обернулась:

– Какая подруга?

– Ну, Алла, медсестра.

– Ах, эта…

Слушайте, тон у нее был какой-то странный, не говоря уже о резкой перемене настроения. Но не в том я пребывал состоянии, чтобы именно сейчас начинать детальные расспросы.

Я просто подошел, нежно взял ее за руку…

И случайно именно за ту, в которую был сделан укол.

Однако я не спросил и про укол. Опять же по причине "не того" состояния. Позже, быть может, спрошу. И сам в свою очередь кое-что расскажу, но… позже.

Позже…

Глава пятнадцатая

А потом я вздремнул часа два – остаток дня и ночь обещали быть очень насыщенными. Великолепный майор Мошкин дал мне последние сутки на пребывание в его знойной епархии, и я в эти сутки должен, просто обязан вписаться.

Когда открыл глаза, Маргариты рядом не оказалось. Я испугался, не смылась ли она опять в неизвестном направлении, однако, выйдя в коридор и услышав из-за полуприкрытой двери в ванную плеск воды и мурлыкающий какой-то вульгарный современный мотивчик женский голос, успокоился. (А кстати, со слухом-то у Риты были, оказывается, проблемы, и, возможно, именно потому она так холодно относилась к музицированиям сначала Серого, а потом и моим собственным.)

Тогда я вернулся в спальню и набрал номер главного "подстрахуя" – дежурил сейчас его напарник.

Трубку долго не брали. Потом взяли:

– Слушаю.

– Я, – сказал я.

– Ну? – сказал он, зевая.

– Это… – с трудом подбирая слова, проговорил я. – Ты часом не слыхал тут ничего о неком алмазе?

Он удивился:

– О чем?!

– Об алмазе, – терпеливо повторил я. – Это камень такой, очень твердый и очень дорогой.

– Хорош гнать! – с обидой перебил он. – Я что, в школе не учился?

– Ну, извини. Так вот, похоже, у Серого имелся любопытный старинный перстенек и об этом кое-кому стало известно. Может, его и пришили из-за этого перстня. Не знаешь?

– Не, – после недолгих раздумий отозвалась трубка. – Не знаю. Но, если это важно, могу поспрашивать.

Я покачал головой:

– Да нет, не надо. Слышь, я хотел побазарить еще вот о чем… – И замялся, точно колеблясь. А-а-а, ладно… – Ты сам-то в курсе, кто верховодит ребятами, которые… Ну, в общем, я не о людях Паука, а о тех, других.

Он опять ответил не сразу. Но ответил:

– Догадываюсь. А тебе зачем?

– Да есть мыслишка, – туманно пояснил я и почти тотчас же, будто в порыве откровения, ляпнул: – Понимаешь, похоже, я надыбал, где спрятан этот чёртов алмаз.

– Да? – тихо спросил он.

– Ага. Но я ж не дурак, вижу, что такие игры не по зубам. Куда я с ним денусь? По тому, что мне стало известно, простым парням вроде нас этот камешек как петля на шею. Вот я и прикинул фиг к носу, что лучше поторговаться, да и за нехилую сумму выложить тому боссу, где тайник. Ты, естественно, в доле. А доля будет нормальная, отвечаю. Ну, что скажешь?

Небольшая пауза.

– Что скажу?.. А ничего. Как хочешь. Значит, надо устроить тебе с ним встречу?

Я подтвердил:

– Надо. Заодно постараюсь зарыть томагавки. Во-первых, и самому все это уже осточертело, а во-вторых, – ваш Мошкин предупредил, что ежели через сутки не свалю из города, он меня повяжет.

– Ясный перец, – отозвался собеседник. – Но трудновато будет – я имею в виду вашу встречу с этим… На тебя у них знаешь какой зуб?

– Да представляю. А на тебя?

– За меня не переживай, это мои проблемы.

– Ладно, – пообещал я. – Не буду. Так когда?

– Через час.

Я не понял.

– Что – через час?

– Через час позвоню. Жди.

– Жду, – вздохнул я и положил трубку.

Однако почти сразу же набрал номер Аллы. Отозвался незнакомый, достаточно молодой женский голос – видимо, мать. На мой вопрос голос ответил:

– А Аллочки нет дома.

– И где же она?

– На работе.

Я удивился:

– Простите, но мы уже виделись утром, и Алла сказала, что сегодня у нее выходной.

Женщина подтвердила:

– Действительно выходной, но недавно ей позвонили и попросили срочно приехать. Может, там что случилось? А знаете, юноша, в ее работе такие неожиданные вызовы не редкость…

– Да, конечно, – поспешно согласился я, подумав, что, судя по стилю общения с незнакомцами, Аллина мама прозябает без мужа. – Большое вам спасибо. До свиданья.

– До свидания, молодой человек, – грациозно, но явно разочарованно прощебетала маман, и я испуганно отключился.

Минут через десять в спальню впорхнула Маргарита, одетая в два полотенца (большое на голове, маленькое на всем остальном), и с разгону чмокнула меня в щеку. Слушайте, надо бы ей почаще дрыхнуть по полсуток – совершенно другой человек: заботливая, ласковая, добрая.

Однако увидев, что я уже не только одет, но и обут, заботливая, ласковая и добрая поджала губки и холодно поинтересовалась:

– Опять куда-то намылился?

Я вроде как виновато кивнул:

– Ох, надо, понимаешь, ненадолго.

Маргарита сделала вдруг преувеличенно страшные глаза и зловеще прошелестела:

– Неужели ты нашел алмаз, несчастный?!

Я улыбнулся:

– Да нет. Пока нет, но кое-какие мыслишки закопошились, и их надо срочно проверить. Вот только дождусь одного звонка.

Маргарита пожала плечами:

– Ну жди. А я проголодалась как волчица. Ищи меня в тридевятом царстве, тридесятом государстве на кухне. – Сбросив меньшее из полотенец, быстро надела китайский, в блестящих драконах, халат и снова оставила меня прозябать в одиночестве. Впрочем, к этому я и стремился.

За пять минут до назначенного времени я забился в самый дальний уголок дома. При всем уважении к Маргарите я не желал, чтобы этот разговор услышал кто-либо кроме меня.

…Он позвонил минута в минуту, и я молниеносно схватил трубку.

– Ну?

– Всё пучком, – донеслось в ответ. – Сегодня в полночь на двенадцатом километре от города. Там от главного шоссе дорога уходит в горы…

– Знаю, – перебил я. – А какие условия? Сколько их будет? Что насчет оружия?

Абонент присвистнул.

– Думаешь, условия диктовал я? Он сказал, что ты должен…

– Погоди, – снова перебил я. – Он – это кто?

– Он – это он, – веско проговорил мой собеседник. – Тот, кто тебе нужен. Кличка – Бизон.

– А почему не Зубр?

– Это сам у него спросишь.

– Молодой или старый?

– Лет сорок пять. Да я его и видел-то всего раз. Предпочитаю жить сам по себе.

– Молодец! – одобрил я. – Так до чего договорились?

– Их будет четверо, считая шофера. У них пушки будут, а мы должны приехать чистыми.

– "Мы"?! – переспросил я.

Он удивился:

– Но ты ведь пообещал, что я в доле!

– Конечно, в доле, – успокоил я. – Однако условия какие-то неравноправные. Нас же могут запросто перещелкать как зайцев.

– Могут и перещелкать, но тут уж всё в твоих руках – как обыграешь этот свой камень. Они подъедут в черном "мерсе" с одной включенной фарой, и его быки нас обшмонают. Иначе разговор не состоится. У нас тоже должна быть зажжена только правая фара.

– Ясненько… – протянул я. – Слушай, а как тебе показалось – этот Бизон обрадовался, когда речь зашла о камне?

Несколько секунд он молчал. Потом хмыкнул:

– Ну, скажем – нехило заколотился. – И вдруг: – А ты-то в натуре знаешь, где тот бриллиант?

– Падлой буду, – туманно поклялся я и глянул на часы. – Ну всё, мне еще кой-куда завернуть требуется. Жди, я звякну.

– Жду, – хмыкнул он. – Звякай.

– …Алё, это я, – сказал я. – Как кто?! Если помните, я искал недавно в ваших владениях одного засранца. Прекрасные, кстати, у вас собачки…

Что?.. Да, представьте, еще жив, как ни странно… Зачем звоню? Есть одно дельце, которое, полагаю, должно вас заинтересовать… Что вы с этого будете иметь? Поверьте, вы оч-чень хорошо будете с этого иметь… Что поимею я? Надеюсь, не меньше… Что мне от вас нужно? Для начала принципиальное согласие… А если договоримся, то, очевидно, завтра я отдам вам то, дороже чего, судя по всему, для вас нет… Ах, не понимаете? Господи, да всё вы понимаете, но не могу я открытым текстом… Простите, сначала ответ… Ага, согласны? Замечательно, тогда слушайте…

Маргарита до сих пор пребывала на кухне – должно быть, и в самом деле здорово проголодалась.

– Ку-ку! – впорхнул я. – Мне пора. Дай машину.

– На, – сказала Маргарита. – Только не забудь потом положить на место.

– Не забуду. Слушай, а ты снова не улетишь? А то мне тебя караулить некогда. Улавливаешь, что имею в виду?

Она скромно опустила глаза:

– Клянусь, что шагу не сделаю из дому без высочайшего соизволения и вообще буду дожидаться тебя как покорная монашка.

Гм-гм… Когда такие дамы клянутся сделаться покорными монашками, верится с трудом. Однако этого я от нее и не требовал: мне нужно было лишь, чтобы моя прекрасная королевская аналостанка на ближайшие сутки прижала хвост и не высовывалась. И только.

Ладно. Я сказал:

– Благодарю. Пока.

Она помахала ручкой:

– Если узнаю, что у меня завелась сменщица, – не обижайся!

– Не обижусь, не узнаешь, – пообещал я и потопал в гараж, думая по дороге о том, что возле самой больницы, видимо, оставлять машину не стоит.

…Возле я и не оставил. Оставил метрах в пятидесяти, а эти метры героически преодолел пешим ходом. И вот когда я уже приближался к больнице, меня на вираже опередила красная как морковка «Тойота» и эффектно затормозила у крыльца. Из «Тойоты» выскочила высокая молодая женщина.

Прощаясь с водителем, женщина махнула рукой, и морковка рванула дальше, а сама она быстро взбежала по ступенькам и в мгновение ока скрылась за дверью парадного входа.

А вот я замер как столб: увиденное требовало осмысления. Осмысливал я минуты две, являя собою со стороны, должно быть, довольно оригинальную скульптурную композицию – "Мыслитель стоячий". Или – "стоящий", не важно. Когда до меня это наконец дошло, я снова тронулся в путь.

В регистратуре любезно сообщили, в каком кабинете находится сейчас Алла, но доверительно посоветовали постучать прежде чем войти.

– Ну, разумеется! – воскликнул я. – Да неужели же я похож на мужлана, который не стучится прежде чем входит? Тем более – в больничные покои!

Розовощекая и круглолицая девица прыснула, как будто я сказал что-то очень остроумное, и, радостно улыбаясь жизни, добавила:

– Мужланы разные бывают.

Вот это точно, тут я спорить не стал. Поблагодарил за халат, который девушка протянула мне в окошко, и, набросив его на плечи, пошел по коридору к лестнице, размышляя промежду прочим еще и о том, с какой, спрашивается, стати в больнице, с ее общеизвестно строгим и даже враждебным отношением к здоровым посторонним, вдруг так сердечно, ласково и душевно встречают меня.

И объяснение тому могло быть одно.

Меня здесь ждали.

Ах, Алла-Алла!

Шалунья Алла…

Глава шестнадцатая

Поднимаясь по ступенькам на третий этаж, я вдруг подумал: а что если Маргарите понадобится заглянуть в кладовую и она возьмет второй ключ, отопрет – а там…

Да нет, зачем ей кладовая?! Она же не домработница какая-нибудь. А кстати, о домработницах – это даже хорошо, что Вика убежала: при ней проблема "выноса тела" стояла бы куда острее. Господи, сколько же у меня еще сегодня дел, и все первостепенные! И ведь на завтра уже не отложишь – завтра мой последний день, завтра все должно быть закончено – и собирай чемоданы!

Слушайте, что-то я стал слишком самоуверенным, так не годится. В общем, не говори гоп, рано пташечки пропели, от сумы да от тюрьмы… Нет, про тюрьму не надо. Короче, выше нос и – вперед, орлы! Нас ждут вино и бабы!..

Однако уже на следующем лестничном пролете мною овладели мысли иного рода, и тоже не больно веселые. Так была все-таки Рита любовницей Валентина Королёва? Нет, разумеется, никакого криминала в том нет, особливо если учесть, что от общения с законным супругом она навряд ли получала большое удовольствие, и всё же, и всё же… Ну а как она на самом деле относится ко мне? Сказать трудно – даже несмотря на явное "потепление" после недавней отлучки. Нет, подождите, ну а может, она в меня все-таки наконец влюбилась?..

Вопросы, вопросы – и один мутнее другого. Телефонный справочник с подчеркнутым ногтем адресом, по которому я обнаруживаю очередного жмура, – это как понимать? Очередное совпадение? И чей то был ноготок? Лично я могу назвать как минимум трех претенденток, хотя встречаются на свете и мужчины с длинными ухоженными ногтями. Помните, у Алексан Сергеича: "Быть можно дельным человеком…"?

А внезапный побег, не менее внезапное возвращение и тотчас же новое исчезновение проказницы Вики? А высокая блондинка из "Тойоты" – жутко, жутко чем-то знакомая, – которая, кстати, пребывает сейчас где-то здесь же, во чреве этой гостеприимной больницы? Сплошные алгебраические уравнения с кучей неизвестных. Чёртова высшая математика!..

Лестница кончилась, и я пошел по коридору направо, всматриваясь в таблички с надписями и номерами на дверях кабинетов. Ага, нашел! Остановился и, кашлянув, деликатно постучался. Ответа не получил и выбил на белоснежной двери уже более нахальную дробь.

– Да! – донесся изнутри звонкий (естественно, женский) голос. – Входите. Да входите же!

Я слегка распахнул врата и бочком втиснулся в образовавшуюся промежность.

– Можно?..

В ответ – чуть ли не смех:

– Конечно, можно. Какой вы, оказывается, робкий!

– Это только в вашем присутствии… – куртуазно начал я – и осекся: посреди кабинета стояла Алла во всем белом, даже на голове очень миленький колпачок, а напротив, в кресле, без халата и колпачка, живописно водрузив одну холеную ногу на другую (не менее холеную), восседала дамочка из "Тойоты".

– З-здравствуйте… – растерянно пробормотал я, и ее темно-синие, почти фиолетовые миндалевидные глаза посмотрели на меня приветливо и с явным интересом:

– Добрый вечер.

"Во, а ведь и впрямь уже вечер!.. Дьявол, впереди уйма дел, а тут новый ребус. Где, ну где я ее видел?.."

А Алла сказала:

– Знакомьтесь.

Я звякнул шпорами. Ее же подруга очаровательно взмахнула ресницами:

– Елена Романовна.

Гм, даже так? По имени-отчеству? А впрочем, мне-то что, я пришел к Алле, которая незамедлительно поинтересовалась:

– Это вам мама сказала, что меня вызвали на работу?

Я кивнул:

– Мама.

– Милая мама!

– О да…

– А как Риточка?

– Спасибо, встала, покушала…

– Бедная Риточка!

– О да…

Подобный светский треп продолжался, наверное, не меньше десяти минут. Елена Романовна на правах новой знакомой допрашивала меня как чужеземца: понравился ли мне город, люди, которые в нем живут, море, погода, ну и прочая белиберда.

Я отвечал, что город прекрасный, а населяющие его люди просто изумительны, с таким отзывчивым и хлебосольным народом давненько не приходилось сталкиваться. Море есть море – естественно, чудо! Погода? Ну, может, капельку жарковато…

Алла опустилась на кушетку и слушала нашу галантную воркотню, чуть прищурив глаза. По-моему, ей было немножко смешно. А мне? А мне давно было вовсе не смешно, потому что помимо некоторого волнения, связанного с появлением на сцене нового персонажа, я испытывал еще и жуткий цейтнот: в больницу-то я прискакал с вполне конкретной целью, и к ней пора было начинать продвигаться, а эта Елена Романовна, словно издеваясь, беззастенчиво отнимала у меня драгоценные секунды и минуты. И я не выдержал: почти умолк и беспокойно заерзал на стуле, периодически бросая на Аллу просто умоляющие взоры.

И – хвала всевышнему! – до той в конце концов дошло. Точно спохватившись, она глянула на часы и всплеснула руками:

– Ой, мы же с вами совсем забыли!.. – И уставилась на меня словно напоминающим о чем-то взглядом.

И я тоже вылупился на нее, будто только что вспомнил:

– Да, правда…

Елена Романовна пристально посмотрела на нас обоих, а потом резко встала, энергичным движением забросив сумочку из крокодиловой кожи через плечо, одёрнула юбку и ровным, ничего не выражающим голосом негромко произнесла:

– Простите, однако мне пора. Всего доброго. – И направила свои классные ножки к двери.

– До свиданья… – Я вежливо оторвал зад от стула, а она у порога остановилась и, усмехнувшись, многозначительно подмигнула:

– Ну что сказать, ребята? Браво! – И вышла в коридор.

Да-да, она вышла в коридор, а я… Я остался стоять с разинутым ртом как пень. Да вдобавок еще – пень, сраженный ударом молнии.

Она сказала "Браво!"

Она сказала "Браво!" – и я вспомнил…

Я окончательно вспомнил и ее ноги, и голос – голос, произнесший в мой самый первый день пребывания в этом воистину замечательном городе коротенькое словечко "Браво!", после чего мне в физиономию ударила тугая парализующая струя…

…Алла ошарашенно покачала головой.

– Этого не может быть!

Я грустно улыбнулся:

– И тем не менее.

Алла казалась потрясенной не на шутку.

– Но я же отлично ее знаю! Зачем, ну зачем ей это было нужно?! Вы же познакомились только сейчас! Фантастика какая-то!

Я пожал плечами:

– Увы, факт есть факт. Но успокойтесь. Я не собираюсь гнаться за вашей подругой по крышам и канализационным трубам и даже не собираюсь заявлять на нее в милицию. Как говорится, проехали.

Алла поспешно поднялась с медицинской кушетки. (В смысле – она на ней сидела, не подумайте чего.)

– Сейчас приду.

– Ага, – кивнул я. – Курить, конечно, нельзя?

Она широко распахнула фрамугу:

– Курите. – И вышла вон.

Я высунулся в окно чуть ли не по пояс и стал пускать дым, одновременно любуясь знакомым уже пейзажем больничного двора, а также более дальними далями. День приближался к концу, тени ложились на дома и деревья под вечерним углом, а солнце примерялось, как бы поэффектнее и половчее нырнуть в море. Кр-расота!..

Вернулась Алла минут через пять. Лицо ее не было уже таким напряженным.

Я спросил:

– Всё в порядке?

Она улыбнулась:

– Да, конечно. Просто надо было навестить больного.

Улыбнулся и я:

– Ну а теперь помогите здоровому.

– Вам, что ли?

– А кому же еще? Мне очень важно кое-что узнать, и, возможно, вы именно тот человек, помощь которого оказалась бы особенно ценной. Позвольте без прелюдий, ладно?

В глазах ее появилось легкое удивление.

– Ладно…

– Около двух месяцев назад, – начал я, – моему покойному другу и мужу Маргариты Владимировны Сергею была сделана операция. В вашей больнице, поскольку она здесь единственная, да и операция не была сложной. Так вот, не могли бы вы узнать, кто именно из врачей делал ту операцию? Это всё, о чем я вас попрошу.

– А нечего и узнавать. Сергея оперировал Виктор Иванович.

– Тот самый?! – удивился я.

– Самый тот.

Я заволновался:

– Пождите-подождите, но он же лечил и меня, а я не был хирургическим больным.

Губки Аллы сложились в почтительный бантик.

– Виктор Иванович – специалист самого широкого профиля, и к тому же они были хорошо знакомы. Так что нет ничего необычного в том, что операцию он делал сам, даже не просто сам, а один.

– Понятно… – пробормотал я. – А скажите, можно его увидеть?

– Прямо сейчас?

– Ну, если он здесь. Клянусь, это страшно важно!

Какое-то время девушка внимательно смотрела мне в глаза, потом пожала плечами:

– Идемте.

Мы вернулись к лестнице и спустились этажом ниже. Алла подвела меня к одной из дверей левого крыла:

– Вот кабинет Виктора Ивановича. А я буду у себя. Обратно дорогу найдете?

– Найду, – пообещал я, и ее каблучки зацокали по паркету, а я постучал и на приглашение, донесшееся изнутри, храбро толкнул дверь.

Доктор Павлов сидел за столом и что-то писал. Когда он поднял голову, огромные под стеклами роговых очков глаза равнодушно уставились на меня.

– Чем могу… – начал было он, но я идиотски-радостно улыбнулся и с жаром воскликнул:

– Здравствуйте, дорогой доктор!

– Здравствуйте… – недоуменно протянул он, однако тут же, точно спохватившись, приложил руку ко лбу: – А впрочем, постойте-постойте…

Должно быть, моя улыбка напоминала в тот момент развернутую до отказа гармошку.

– Не узнаёте, Виктор Иваныч?! Это же я!

Он положил ручку.

– Всё. Теперь узнал. Жертва иприта. Проходите и садитесь, молодой человек.

Я прошел и сел. И тотчас затараторил:

– Огромное вам спасибо, доктор! Вы меня так чудесно вылечили! Ничего больше не болит!.. – и т. д. и т. п.

Когда я умолк, дабы перевести дух, он снизошел до улыбки:

– Ну хорошо-хорошо. Но что же опять привело вас в эти стены? Надеюсь, уже не вопрос здоровья?

– Совершенно верно, – сияя как новый старый рубль, подтвердил я и – безо всякого перехода: – Понимаете, месяца два или три назад вы оперировали одного моего товарища. Об этом я и хотел поговорить.

…Да-а, подобной смены курса многоуважаемый Виктор Иванович никак не ожидал, и на некоторое время в кабинете воцарилась полная тишина.

Потом он слегка откашлялся и уставился на меня из-под очков как лемур:

– Но… вообще-то у нас тут проводится много операций, и вот так вот вспомнить…

– Да ну, доктор, – перебил я. – Тот случай вы наверняка не забыли. Резали без ассистентов, и к тому же своего знакомого. И ваша медсестра Алла, между прочим, его знала. Она – подруга его жены… то есть, вдовы. А Сергея убили аккурат накануне моей выписки. Вы, конечно же, слышали.

– Ах, вон вы о ком, – осторожно протянул Виктор Иванович. – Да-да, кажется, начинаю вспоминать. Однако вас ввели в заблуждение: это явное преувеличение, что мы с Сергей Анатольичем были друзьями.