Текст книги "Защита звездного престола.Дилогия"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 33 страниц)

На это заявление реакция последовала вполне ожидаемая: Пьер Сиккерт затянул длинное восторженное «Оооо!», а его любовница весьма непосредственно, по причине молодости, захлопала в ладоши, раскраснелась от удовольствия и стала подпрыгивать на стуле. После такой бурной радости никто бы не усомнился в том, что она с пелёнок мечтает увидеть короля Пиклии вблизи.

На самом же деле все основные эмоции от собеседников были тщательно скрыты и бушевали в виртуальном пространстве мыслесвязи риптонов. Велась интенсивная беседа не только между Малышом, его супругой и находящимся в соседнем помещении Цой Таном, но с помощью краберов граф поддерживал связь с Алоисом и оставшимся в офисе Гарольдом. Причём Цой Тану помогали находившиеся рядом с ним Роберт Молния и Нинель со своей кузиной Эльзой.

Несколько неожиданно вся суть пребывания на окраине вражеского королевства перетекала в совершенно иную форму. Спасение Броверов как бы уже произошло, и оставалось только технически организовать их выезд. А вот появление пусть и призрачной надежды добраться к шкуре узурпатора трона Пиклии заставляло интенсивно думать и просчитывать всевозможные варианты уже иного события.

О риске для собственной жизни никто не думал, зато реальные способы уничтожения Моуса Пелдорно сразу заняли все помыслы. До сих пор Оилтонская империя ни разу не делала ставку на уничтожение своего главного врага руками наёмных убийц. А уж тем более – камикадзе. Хоть и были для этого средства и возможности. Ведь как ни укрывайся король, как ни прячься за толстыми стенами и многочисленными спинами своих приспешников, всё равно брутальным способом его уничтожить могли бы попытаться. Но именно брутальным, когда никто бы не сомневался, кто это сделал и кто направил руку убийц. Что для великой и независимой империи было недопустимо. Уподобляться уголовникам императоры рода Ремминг себе не позволяли.

А вот если бы вдруг с узурпатором пиклийского трона произошел несчастный случай или свалила с ног скоропостижная болезнь – это совсем иное дело. Тайно, с помощью нового яда уничтожить своего главного врага – вполне похвально. В большой политике такое допускается, тем более если открыто воевать нельзя, а бездействие и пустопорожняя демагогия ведут к многочисленным смертям среди подданных империи. Раз уж враг действует всеми дозволенными и недозволенными методами, то укоротить его на голову и остаться при этом вроде как ни при чём – это правильная позиция.

Вот члены команды, ничуть не сомневаясь в том, что консорт их действия только одобрит, и задумались над словами барона Кири.

По всем расчётам, начальник лагеря вскоре мог и в самом деле на некоторое время покинуть место своей работы по вполне уважительной причине. Ведь его гипроторфная торпеда, которую он использовал для вывоза палеппи на поверхность, исчезла. И неважно, по какой причине: сбой в программе или неожиданная подвижка пластов. Скорее всего никто так и не догадался, что уникального «почтальона» угнали пропавшие кудато каторжники. А если и предполагали такое, то могли решить, что рисковые беглецы при использовании торпеды погибли.

А ведь процесс обогащения попросту обязан быть непрерывным по нескольким причинам. Тут и жадность, и срыв поставок, и боязнь лишнего накопления краденного на Донышке. Так что останавливаться на достигнутом никак нельзя, крупного вора временная неудача никогда не застопорит. А вот проблема с доставкой может остановить надолго, а всё изза отсутствия второго самоходного, курсирующего сквозь грунты устройства. Между прочим, гипроторфная торпеда – не то чтобы уж очень дорогостоящая или редкая штуковина, но тоже на дороге не валяется. Она считается в некоторых государствах с тоталитарными режимами чуть ли не запрещённым к употреблению оружием. И в Пиклии обычными заказными поставками с центральной планеты ее не купишь.

А значит, барону следовало за ней отправляться самому. Потому что даже племянник его жены мог не справиться с такой задачей. Это – просчитали. А вот то, что он решит пособить Малышу и Синяве выбить пригласительный на мероприятие с монархом, не предполагали даже в самых смелых мечтах. Ну а если он ещё и слово доброе перед своим старым другом замолвит и тот пожелает поручкаться с удивительной девицей Машей Гридер, то лучше и не придумаешь. К данному моменту Булька сумел создать и выделить сразу два яда, которые после определённого инкубационного периода, убивали человека в течение пятнадцати минут. И если за это время не доставить пострадавшего в больницу, то уже никакой современный омолодитель не спасёт. Как бы ни был Моус помешан на своей безопасности, всё равно у него имеется куча шансов оказаться вдали от больницы. А ведь ещё следует его ближайшему окружению правильно и вовремя разобраться, что с теряющим сознание узурпатором происходит.

Об этих ядах в начале обсуждения знали лишь носители риптонов, Гарольд и Алоис. Шесть человек только и поняли, чем может закончиться пусть и очень короткая встреча с главным и самым подлым врагом Оилтонской империи. Все остальные лишь направили все свои силы и умения на разработку новой операции под кодовым названием «Встреча».

То есть процесс пошёл.

А за столом разговор не прерывался. Отпрыгавшая своё Маша обратилась к баронессе:

– Ваша светлость, я ведь могу не только вам о ваших болезнях рассказать, но и его величество обследовать!

Фре Лих Кири уже в который раз показал своё умение размышлять верно:

– Сомневаюсь, что вы отыщете у Моуса Пелдорно хоть какието болезни. Уж он наверняка побывал в омолодителе одним из первых.

– Вдруг это ему не помогло? – не сдавалась девица Гридер. – Вдруг какаято тяжёлая болезнь в глубине организма затаилась? Ведь об этих медицинских устройствах чего только не рассказывают. Большинство мнений только восторженные, но ведь ходят слухи, что многие умирали чуть ли не сразу после омоложения.

– Поверьте, наша юная целительница, – не давал себя сбить с толку барон, – все эти слухи рождаются среди обывателей только изза их плохой информированности. А мне довелось выслушать мнение сразу двух моих старых друзей, которым я полностью доверяю. И они – в восторге. Помолодели внешне лет на десять, а внутренне – вообще лет на тридцать. Ощущения – феноменальные. Ну и утверждают, что риска – никакого.

Вот тут уже молодая женщина воскликнула с явным разочарованием:

– Получается, что я так и не увижу его величество?!

– Успокойтесь, милая. Если вы сможете и моей жене рассказать обо всех её болезнях, то я окончательно поверю в вашу исключительность. А потом и донесу своё мнение до нашего монарха. А ведь он всегда интересуется подобными уникумами, покровительствует науке и искусству и наверняка захочет с вами пообщаться. А уж пригласительный билет при такой заинтересованности – и в самом деле пустяк.

После этих слов Маша Гридер пересела на стул рядом с баронессой и заявила с воодушевлением:

– Я готова. Приступаем?

Для её риптона Одуванчика наступала пятиминутка самой интенсивной и ответственной работы.

Глава 12

3602 год, планета Покруста, горы Лойдака

Наша позиция подходила для наблюдения за окрестностями, но не для обороны. Даже имей мы луки, нам не удалось бы отбиться от приближавшихся кочаги. Один трофейный меч, да несколько ножей и кинжал – слишком мало для отпора.

Следовательно, надо было прятаться. А до того избавиться от трупа. Не успел я отнять от головы дикаря левую руку и дать команду, как риптон заголосил:

«Ой, как здорово! Он жив! Постарайся его и дальше сохранить!»

«Как ты себе это представляешь?..»

«Дайенский шарик ему на голову, и в пещеру. Мы же там прятаться будем».

«Может, и там, – согласился я. – Если там ядли ещё не проснулись».

И уже ковыляя к воде, сказал варвару:

– Побудь тут, а я посмотрю, спят ли ядли.

Я пробрался по тоннелю в пещеру и обнаружил, что тушки второго ядля в воде нет. То ли гигантское насекомое само очнулось и вылезло, то ли его ктото вытащил. И, к сожалению, правдой оказался второй вариант. Осторожно выныривая, я ощутил первые ментальные удары, ещё смягченные полуметровой толщей воды. Возле тоннеля сидели сразу три глазастые особи и пытались меня парализовать своими природными силами. По инерции я всётаки всплыл и успел заметить ещё парочку пикирующих на меня тварей. Повезло мне в том, что я догадался включить свой единственный исправный фонарь. Свет полоснул по фасеточным глазам ядлей, и они отпрянули в стороны. Булька стал меня поторапливать не только восклицаниями, но сразу двумя возбуждающими уколами:

«Назад! Куда тебя несёт?! Моя защита и так на пределе! Возвращайся быстрей!»

Я поспешил назад. Оказывается, обитатели пещерного города не спят в течение всего дня, как мы рассчитывали, а значит, придётся выискивать иные пути для спасения от злобных кочаги. Примерно на середине тоннеля мне дважды сильно наподдали сзади. Ядли последовали за мной и попытались проткнуть «Гратю» ядовитыми жалами. Скафандр не подвел, но что будет, если разъярённые осы вылетят на дневной свет? Опасения у нас с риптоном возникли немалые.

Я выскочил из воды с такой скоростью, словно нога моя уже зажила. Глядя на меня, Тарас сразу всё понял, выставив перед собой вместо щита дикаря и правой рукой сжимая трофейное оружие.

Видимо, нам всётаки повезло: яркий дневной свет отпугнул ос, и те не стали всплывать из мрачной темноты тоннеля.

Но как нам спасаться? С моей ногой много не побегаешь. Варвар меня тоже далеко не утащит. По всему получалось, что у нас только один вариант для отрыва от преследователей: вновь плыть по реке. Только как на этот раз нас встретят? И главное – чем? Если лёгкие стрелы мой скафандр парировал без напряга, то камни, брошенные с берега, могли повредить начинку «Грати». То бишь меня. Да и Тарас пострадает.

– Как там дальше река? – спросил я у Тараса. – Плыть можно?

– Порогов близко нет, но ускользнуть мы сможем только в случае большой удачи, – сразу всё понял варвар. – У них копья, и заметят они нас издалека. Берег высокий… Да и растянулись они изрядной цепочкой.

Но другого выхода не было. Разве что вдруг прямо на голову свалится спасательный бот с орбиты. Только, увы, помощи так быстро ожидать не приходилось. Следовало хоть чтото придумать самим. И Тарас придумал. Он бросился собирать разбросанные по берегу обломки, а я тут же сообразил, как их использовать с наибольшей выгодой для нас.

Два ствола подлиннее – вдоль. Один короткий – поперёк. Большая ветка – для рук. И вскоре дикарь лежал на такой раме распятый и привязанный. Ну и голый совершенно, потому что на этот плот у нас ушли все ремни, пояса и его порезанная на полоски одежда. Мы с Тарасом, спрятавшись в центре плота под телом, будем им управлять. Нам только и надо, что проплыть мимо цепочки кочаги, а дальше уже обойдемся без живого щита.

– Шарик надевать? – спросил я.

Тарас помотал головой:

– Ничего не видно, очень неприятно…

– Тогда крепко держись одной рукой за ствол, а второй за петельку моего скафандра, вот здесь. Готов? Ну, тогда понеслись!

Я плыл впереди, стараясь не поднимать капюшоном скафандра ноги нашего пленного. Тарас разместился чуть сзади центра плота. Для наблюдения за берегом Булька использовал часть своего тела, выставив его над прикрывающим нас щитом, поэтому мне не пришлось высовывать голову из воды.

Реакция дикарей на увиденное нам здорово помогла. Первые из десяти в стае, бегущие цепочкой, остановились, взирая на странный плот с телом и тыкая в него пальцами. Гдето на уровне второго десятка мы услышали рёв: это они так громко опознали своего соплеменника. А тот вдруг очнулся, приподнял голову и тоже заорал, словно разъярённый вепрь. Ну и предпринял попытки если не разломать плот, то хотя бы освободить свои конечности.

На третьем десятке дикарей, стоявших вдоль берега, рёв оттуда усилился, соплеменники опознали своего окончательно и скорее всего недоумевали: с какого перепугу тот вдруг устроил такое плавание? Наш живой щит на это ответил более членораздельным воплем (если вообще подобный вопль можно назвать членораздельным!), и тут уже вся стая взвыла от возмущения. Видимо, догадались, что дело тут нечисто. Да и рассмотрели окончательно меня и Тараса в воде.

Вот тут кочаги и пустили в ход оружие.

Мы уже неслись мимо пятого, последнего десятка, когда в нас полетели копья и стрелы. У меня и у Бульки создалось стойкое впечатление, что своего соплеменника горцы щадили и старались поразить только меня и Тараса.

Больше всего досталось мне. От страшного удара чуть выше правого локтя я перестал чувствовать руку. Странно, что от боли не отключился. Второе копьё попало мне в грудь, с правой стороны. Тканьто должна была выдержать, а вот мои рёбра – неизвестно. Треск мне послышался явственный. Но ни вскрикнуть, ни застонать я не смог, так как третье копьё угодило в живот чуть пониже солнечного сплетения, выбивая из меня дыхание и застилая зрение красным туманом. Я даже слышать перестал, что мне советует делать риптон, и на какоето время выпал из действительности.

Только и успел подумать, перед тем как и моя левая рука соскользнула со ствола: «Что ж мне так не везётто в последнее время?..»

Глава 13

Мысли о невезении продолжились и после того, как я очнулся: «Это, наверное, потому, что я обманываю Патрисию… Вот меня судьба и наказывает… Если выпутаюсь из этой неприятности живым, больше никогда ей врать не буду! Что бы ни случилось – никогда! – Данное самому себе обещание не только воодушевило, но и помогло собраться. – И куда это меня несёт?»

Но уже хорошо, что я очнулся, и ещё лучше, что меня несёт вода! Могли ведь нести кочаги! Открыл глаза: в воде с головой. Но утыкаюсь в плот над собой. Руки висят вдоль тела, но от нашего щита не оторвался. Почему? Ага! Вот и ответ на мой вопрос, данный риптоном:

«Это я тебя держу к плоту привязанным. Хотя Тарас так косится на полоски моего тела, что того и гляди в них зубами вцепится. Он ведь выставил уже давно голову из воды и старается держать плот на стремнине…»

«А кто это рычит время от времени?»

«Да пленник наш. Как только начинает орать как недорезанный, варвар на него водой плещет, прямо в рот. Тот чуть замолкает, прокашляется и опять рычит».

Стало понятно, что попавшийся нам дикарь так и не полюбил водные прогулки и не хочет далеко отплывать от родных мест. Но мне было на него наплевать, меня беспокоило собственное тело. Правая рука болела, при вдохе покалывало в груди, а в животе дергался горячий клубок. Симбионт чтото там пытался со мной творить, но добрая треть его тела была задействована на удержании возле плота, следовало разгрузить его от этой заботы. Поэтому я левой рукой ухватился за короткую поперечину рамы, поддал плавучести скафандру и всплыл чуть ли не по грудь.

Тарас взглянул на меня с радостью:

– Жив?! А то мне показалось, что твой… эээ… скафандр только труп поддерживает.

– Ну, от трупа я недалеко ушёл, – выдохнул я. – А мы оторвались от этих?

– Давно. Но скоро будут пороги.

– Пороги? Ладно, еще немного проплывем и сделаем привал. Мне бы хоть немного отлежаться…

Через четверть часа разведчик направил наше транспортное средство в затон со скалистым берегом. Отсюда основное русло не просматривалось, прикрытое выступами скал.

С огромным трудом выбравшись на берег, я вытянулся на относительно ровной поверхности.

– А что с этим дикарём делать? – спросил Тарас и опять плеснул водой в морду зарычавшего было горца.

«Он тебе нужен? – поинтересовался я у риптона. – А то как бы не вырвался, а мне бегать за ним лень…»

«Ага, так это у тебя от лени такое желание лежать и ничего не делать? – не преминул поиздеваться мой учёный друг. – Зачем, спрашивается, я тогда тебя вылечить пытаюсь?»

«Пытаешься? И как успехи?»

«Эх, Танти! Тебе бы в больницу, к омолодителю. Даже я со своими умениями бессилен тебя на ноги поставить… быстро, по крайней мере. Одна надежда на спасателей… А дикарь пусть пока лежит под присмотром Тараса, мне бы он очень пригодился».

Когда я дал нужный совет варвару, он подтащил плот с телом повыше и стал присматривать и за берегом, и за пленником. А Булька мне напомнил, что я собирался позвонить профессору Сартре.

«Не нравится мне здесь, – заявил симбионт, пыхтя над моими повреждениями. – Уж слишком тебе достаётся…»

«Согласен».

Я связался с научным гением нашей империи:

– О! Профессор, рад тебя слышать, – сказал я, когда Сартре отозвался. – Там моя супруга тебя ещё ни о чем не выспрашивала?

– При мне только этот крабер, но помощник меня предупредил, что вскоре императрица будет звонить на другой, официальный крабер. Мм… двадцать две минуты осталось до назначенного времени. А что?

– Вот как раз по этой теме и хочу предупредить. Ей о сути своей работы можешь говорить что хочешь, хотя адрес пока не указывай точный. Скажи только, что я решил устроить тайную лабораторию с научноисследовательским комплексом, а ты готовишь весь список оборудования и медицинских устройств. Но в предстоящем разговоре встанет вопрос о совместной работе с Энгором Бофке. Следователь желает выяснить содержимое мозга Саши Горца, камикадзе, и почему там дырочка в черепе, аналогичная моей.

– О! Неужели совсем аналогичная? – резко заинтересовался учёный. – Надо будет и в самом деле глянуть…

– Вот и посмотри. Главное, никому не проболтайся, где мы и почему. Вроде ничего всплыть не должно, но на сердце у меня както тревожно…

«Ага! – не удержался Булька. – И на сердце у него тревожно, и кости в трёх местах поломаны! Что ж дальшето будет? Прорицатель ты наш!»

Некие интонации в моём голосе уловил и профессор. А может, он просто спросил из вежливости:

– А как у вас там дела?

– Превосходно. Планы выполнили на пятьдесят процентов. Остались технические детали и запланированная акция на обратной дороге.

– О! Так это же здорово! – Сартре всё прекрасно понял об освобождении Броверов. – Но не слишком ли много процентов ты отводишь на зачистку какогото поместья?

– Так у нас ещё и другие дела есть. Мы тут отца нашего новоиспечённого графа Цой Тана отыскали. Надо будет его захватить в Оилтон. Ну и с родными мне следует массу вопросов решить и всё подготовить, как следует. День, а то два придётся потратить.

– Ну да, понимаю…

Уж ято прекрасно знал этого умнейшего человека и давно относился к нему как к близкому родственнику, поэтому не только верил, что он поймёт, но и вдруг решил к нему обратиться с деликатной просьбой:

– Там с Патрисией есть проблема…

– В чём именно? – с готовностью поинтересовался профессор. И меня, и мою супругу он знал очень давно, умилялся до слёз, когда видел нас вместе, и поэтому особо ревниво следил за нашими семейными отношениями и вёл себя порой при этом, словно курицанаседка возле своих цыплят.

– Да меня там нет, и Патри может со скуки или расстройства какуюнибудь глупость вытворить. А там убийцакамикадзе вокруг дворца бродит. Выходитьто я ей запретил, но ты ведь знаешь её строптивый характер. Так что присмотреть бы за ней не мешало или загрузить чемто очень интересным и выматывающим. Чтобы сил больше ни на что не оставалось, кроме как в кровать завалиться… С твоимто опытом…

– Понял! Думать начинаю немедленно. И всё устрою.

– Вот спасибо! – я несколько успокоился. – А уж когда вернусь, чемнибудь интересным и помимо «спасибо» рассчитаюсь.

– Как тебе не стыдно?! Ты лучше жене чтонибудь оригинальное привези! – возмутился было Сартре, но тут же с озарением воскликнул: – О! Разве что откроешь ради меня именно ту древнюю бутылку коньяка, которую отыскали при реставрации столицы.

– Уговорил! – скривился я. – Хотя я её обещал открыть после появления у нас с женой ребёнка. Да и ей будет сразу несколько сюрпризов, пусть только ведёт себя хорошо.

На том наш разговор и закончился. Весьма своевременно, между прочим, потому как главный координатор всех наших действий после моего звонка ему воскликнул:

– Долго жить будешь, Танти! Я как раз о тебе думал и уже крабер в руке держал, твой номер набирая, а ты – как по заказу.

– Рад, что тебя потешил. И где же эти спасатели? Или мне своего брата Цезаря к операции подключать? Он живо с орбиты столкнёт этот линкор с правозащитниками и демагогами!

– Чего ты на них так обозлился? – недоуменно спросил Алоис. – То всегда и во всём поддерживал, кричал, что они правое дело творят…

– Ага! Вот тут я рассмотрел это «дело» из самого нутра. Конечно, «зелёные» во многом правы, но слишком растянутый процесс роста цивилизаций – дело ошибочное. Сознание аборигенов развивается, а значит, их малыми частями надо сразу окунать в жизнь Галактики. Тогда ассимиляция пойдёт быстрее и с большей пользой для отставших цивилизаций.

– Ух ты! Смотри, как он разошёлся! Ты там случайно не температуришь? – И, не дожидаясь моего ответа, мавр перешёл на деловой тон: – Бот со спасателями отвалил и уже мчится вниз. Давай свои координаты.

Я сообщил и добавил:

– Пусть осторожнее на посадку идут, вокруг дикарей полно.

– Что значит «осторожнее»? Ребята опустят тебе трос, подтянут, и все дела!

– Да нет, тросом неудобно… – Мне было стыдно признаться, что «лучшего воина современности», как я редко, но всетаки себя называл, поломали какието безграмотные пещерные люди. – Пусть приземляются и захватят носилки…

Алоис опешил. Мог бы и накричать, но нас подчинённые слушали:

– Это что там такое грандиозное на Покрусте творится?! А?!

– Да всё нормально, не паникуй. Чуть оступился…. Да и от копья не смог увернуться… Слишком много их в меня полетело одновременно…

Может, мне и послышался какойто скрип, а может, Алоис и действительно заскрипел зубами. Пауза затянулась, а потом он сказал ровно, как ни в чём не бывало:

– Ладно, ещё четверть часа без носилок продержишься?

– Да я ещё огого! Не надо меня хоронить раньше времени!

– Не знаю как тебя, – погрустнел голос мавра, – но мне точно не поздоровится. Особенно если ктото узнает о твоём теперешнем состоянии…

– Ничего, дружище! – попытался я его взбодрить. – Всё нормально! Всегото косточка треснула, до твоей свадьбы заживёт!

– Хочу надеяться… Добро! Отключаю связь, спасатели уже засекли речку на своих боефикаторах. Вначале подбирают тебя, потом притановую «Язву». Жди!

Не успел я спрятать крабер в карман и крикнуть Тарасу, чтобы спускался ко мне, как тот сам закричал:

– Три плота с кочаги! Один за другим! На каждом по три коротышки! И, кажется, меня заметили!

А у меня сил не было не только на то, чтобы драться, а даже на то, чтобы просто скатиться в воду и утопиться!

Так что ничего не оставалось, как опять выходить на связь, поглядывая с надеждой на небо.

Я сказал Алоису, что нас собираются обидеть дикари, получил информацию о боте и крикнул варвару:

– Через пару минут опустится корабль со спасателями! Надо продержаться!

Дикари уже подплывали к берегу, и я, собравшись с силами, отполз подальше от воды. Тарас встал передо мной, намереваясь дать отпор горцам. И тут в небе показался спасательный бот. Находясь в режиме жёсткого торможения, ребята ударили вниз рёвом разночастотной сирены. А это хоть и не оружие в прямом смысле слова, но эффект даёт не меньший, чем парализатор. Дикарей словно посдувало с плотов в воду, и им стало не до нападения, Тарас рухнул на колени, зажимая руками уши, а я чуть не обделался. Челнок приземлился, и сразу шесть человек бросились ко мне.

– Он тоже полетит с нами! – показал я на уже вставшего Тараса и сказал ему: – Давай, грузись!

Пока меня укладывали на носилки, расшумелся Булька:

«Дикаря, дикаря не забудьте!»

«Да на кой он тебе нужен? – изумился я. – После него ребята челнок не отмоют…»

«Танти, я тебя умоляю! Не спорь со мной и дай приказ! Мне эта особь очень нужна ещё для нескольких экспериментов!»

«Меня бы лучше на ноги поставил, чем силы невесть на что тратить…»

«Ты не хочешь иметь оружие ментального удара?! – возопил возмущённый риптон. – А я хочу иметь! И мне твоя шкура дороже нанесённой в челнок грязи! Пусть грузят немедленно!»

Пришлось мысленно вздохнуть, отвести глаза в сторону и распорядиться:

– Ребята! Вон то существо отвяжите от плота и заприте в какойнибудь каюте с дверьми покрепче. Только постарайтесь без парализатора обойтись и без членовредительства.

Хоть я на них не смотрел, но боковым зрением вытянувшиеся физиономии запротоколировал. Наверняка бойцы подумали, что командир тут, на дикой планете, совсем сбрендил. Даже, прежде чем сдвинуться с места, переглянулись, но всётаки ничего не сказали. Двое поволокли носилки с моей тушкой на корабль, а четверо рванули к дикарю. Задерживаться на планете никто не собирался. Тарас шел следом за носилками, рассматривая челнок.

Уже из люка я наблюдал, как выполняли моё распоряжение. Кочаги, видимо, решил, что его понесут на жертвенный стол, и попытался оказать самое отчаянное сопротивление. Отвязатьто его было легко, а вот связать оказалось невероятно трудно. Но недаром у меня в команде только лучшие: справились и с этой задачей.

– Господин Полсат распорядился, чтобы мы отправлялись к ближайшему омолодителю, – сказал пилот.

Алоиса я понимал прекрасно. Будь он здесь, лично меня бы оглушил и отправил на Оилтон. А там бы ещё цепями во дворце приковал, чтобы я больше никуда не рыпался и не рисковал своей неусидчивой задницей. И умом я с ним соглашался на все сто. Но ведь опасности уже не было! И Броверов мы спасли! Да и остающихся на Элизе товарищей следовало подстраховать. Мол, вот он я, Добряк, весь из себя сознательный, исполнительный и добрый до невозможности. Почемуто я был уверен, что после моего благополучного возвращения наша команда сразу, без всяких проволочек покинет систему Красных Гребней.

Поэтому я сказал:

– Омолодитель может и подождать, отправляемся к Элизе!

Глава 14

3602 год, Оилтон, главное следственное отделение империи

Энгор Бофке чувствовал себя озлобленным и страшно обиженным. Такое с ним творилось всегда, когда он чётко осознавал, что его обманывают, но он не может во всеуслышание сказать об этом обмане. Разрешение от императрицы он получил, с профессором связался, поговорил и даже начал совместную работу. Но, несмотря на умение косвенными вопросами выведать самое главное, пока ни на шаг не приблизился к поставленной цели. Учёный муж при всей своей экзальтированности и кажущейся рассеянности ни словом не обмолвился по поводу консорта и его команды. И всё равно опытнейший следователь чувствовал: Сартре во всём этом деле замешан с потрохами и обязательно знает где, что и как. Знает, а потому с особой наглостью и бесцеремонностью обходит самые острые углы в разговоре. Подспудно Бофке даже чувствовал: собеседник над ним тонко издевается.

Естественно, что в ответ хотелось, очень хотелось надавить своей властью. А ещё лучше попросту вколоть профессору домутил и допросить упрямца по всем пунктам и со всей строгостью. Вот тогда бы уже точно всё открылось! Вот тогда бы уже точно главный имперский следователь получил моральное удовлетворение. Потому что цель у него уже который месяц оставалась только одна: выяснить то, что от него скрывают, и вывести Тантоитана на чистую воду. В том, что консорт и сейчас творит некое безобразие без ведома её императорского величества, Рекс знал прекрасно. Вот только для полного разоблачения этого хитрюгиафериста следовало выяснить, где он и что вытворяет конкретно. А уже потом с чувством хорошо выполненного долга устраивать скандал сразу в нескольких направлениях.

Конечно, если бы не срочность остальных дел, которые стояли во главе всего и требовали немедленного разрешения, знаменитый сыщик бросил бы все свои силы на разгадывание именно ребуса с консортом и наверняка быстро всё выяснил. Но над ним довлела задача срочно отыскать виновных в убийстве министра энергетики, а также тех, кто имел преступные контакты с убитым. Ну и попутно хотелось утереть нос подопечным Тантоитана, которые самостоятельно пытались раскрыть дело с убийцамикамикадзе. И хорошо, что от него ничего в данном расследовании не скрывали, коекакие важные ниточки уже прослеживались, и не через день, так через несколько можно будет сделать окончательные выводы.

Ну а пока хотелось ещё хоть на парочку своих вопросов (причём самых каверзных и неожиданных) получить конкретные ответы от профессора. Тем более что по делу Саши Горца они уже всё обсудили.

– Послушай, Пётр, – по имени, которое знали только единицы, к учёному обращался, пожалуй, только главный имперский следователь. Да и то лишь когда хотел сильно нажать: – А что с твоим поместьем на дальней планете у границы?

Об этом Рекс знал из одного не совсем конкретного подслушанного разговора. Причём где именно находится это поместье, выяснить не удалось. Но такой вот неожиданный и прямой вопрос просто обязан был заставить собеседника раскрыться. Однако профессор и тут выкрутился. Недоумённо пожал плечами, смешно пошевелил бровями и поинтересовался:

– О каком именно поместье ты спрашиваешь? – и тут же с усмешкой добавил: – Тоже хочешь обзавестись домиком и садом?

Ох и не любил Бофке, когда его вместо ответа спрашивали таким тоном! Да и вообще, это он привык задавать вопросы. Но сдержался, раздражение не выплеснул. Даже улыбку выдавил дружескую:

– Некогда мне с садом возиться… А вот замок старинный, как у тебя, купил бы. Может, пригласишь к себе в гости на осмотр?

– Да у меня в обоих до сих пор ремонт не сделан, – вздохнул Сартре со скорбью. – Купить купил, а вот руки не доходят до ума довести. И опятьтаки о каком именно ты говоришь? И с чего это вдруг ты решил напроситься ко мне в гости? Сам небось догадываешься, что таких визитёров и на порог пускать нельзя. Сразу начнут законность покупки проверять, потом неуплату налогов выискивать… Знаем мы вас!

– Обижаешь! Делать мне больше нечего, как налогами заниматься! – возмутился Рекс. – Я и не знал, что у тебя сразу два замка, и этот факт удивляет чисто почеловечески: зачем тебе столько?

– Только по большому секрету скажу, и только тебе, – сказал профессор.

Рекс кивнул и демонстративно сжал кулаки.

– Есть один человек, который хочет каждому из детей оставить в наследство замок, – продолжил Сартре. – Но не покупая их, а выменяв на один здоровенный остров на Термидоре. А этот остров и есть моя голубая мечта. Там я хочу провести оставшиеся мне годы. Естественно, что наш обмен я должен хранить в тайне, так что не могу пригласить тебя глянуть на купленные мною замки.

– Понимаю, как же, – скривился Энгор. – У богатых свои причуды…

– Да, им не позавидуешь, – с иронией согласился учёный. – Ладно, я пошел. Если что, звони вечером.

– Добро, свяжемся. Будь здоров! – Рекс, протянув руку, чтобы попрощаться, намертво вцепился в кисть профессора и уставился ему в глаза: – А куда делся граф Цой Тан? Где он сейчас?