Текст книги "Защита звездного престола.Дилогия"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)

   Что интересно, но Синява, когда окончательно познакомилась с сексапильной Сарой и узнала про её семью, совершенно успокоилась и своего супруга больше грозными взглядами не протыкала. Хотя при этом нам приходилось несколько ломать заранее составленные для каждого образы. То есть любовница шефа – получалась нисколько не стерва. Сам шеф, – нисколько не жадный, не тупой и не ограниченный. Ушлый снабженец, весьма словоохотливым малым, сыплющим анекдотами и подмеченными деталями во время своей отлучки. Ну а самый страшный Добряк, вполне спокойным на вид, измученным своими обязанностями пожилым человеком.

   А на самом деле я просто вёл интенсивную беседу со всеми риптонами и Малышом. И на повестке собрания у нас стоял один вопрос: что мы можем прокачать из той новости, что барон Кири дружен с самим Моусом?

   У меня почему-то сразу стали складываться планы, в который под видом Фре Лих Кири к узурпатору трона проникает кто-то из наших и уничтожает нашего главного врага. В идеале не одного, а вместе с графом Де Ло Кле.

   Меня несколько пассивно поддерживали Булька и Одуванчик. Тогда как Вулкан и Свистун, выискивали просчёты в моих планах.

   Категорически против высказывался только Малыш, при полном молчании на эту тему всё слышавшей Синявы и невмешательстве Цой Тана. И я понимал нашего умника-аристократа прекрасно. И всё по причине того, кто окажется тем, так сказать "нашим человеком". Потому что мы заранее и такой вариант планировали на всякий случай, как принять внешность самого барона Кири, и уже в таком виде нечто учудить, приказать, распорядиться, ну и так далее.

   Да вот только из всех нас четвертый по росту и комплекции на роль подставного начальника каторги подходила только миледи. А уж какой она боец, да тем более в сражении с опытными телохранителями или воинами спецназа, забывать не стоило. То есть, будь барон моей комплекции, я бы как-то мудрил, отыскивая путь к Моусу. А так, оправить госпожу Кассиопейскую на верную смерть я не имел права.

   Но именно после того спора, мысль уничтожить Моуса и его главного подельника таким вот способом, стала довлеть надо мной постоянно. А уж самонадеянности и уверенности в себе, мне хватало всегда.

   Наш спор оборвался прилётом к госпиталю. Причём мы приземлились заранее и последние две улицы проехали наземным способом. Не хотелось привлекать внимания к прибытию Сары. Секретаршу мы ещё в пути снабдили низкочастотным передатчиком, каким и сами пользовались, и в режиме постоянной работы теперь слышали каждое её слово, попутно имея возможность дать подсказку или одобрить те, или иные действия. Вдобавок снабдили её и средствами: несколько сотен галакто в купюрах разного достоинства. По утверждениям нашей местной помощницы, этого уже должно было хватить, чтобы главврач лично выкатил для нас любое бесчувственное тело. А при должной нашей настойчивости – то и несколько тел. Причём просто усыплённых, из числа выздоравливающих.

   Слышали мы каждое слово, и улыбались непроизвольно: умение торговаться шло приятным бонусом к возможной для женщины должности управляющего:

   – Привет! Есть дело на миллион! – сразу ошарашила она свою соседку. – Хочешь заработать?

   – Глупый вопрос! Конечно, хочу! – отозвался иной женский голос.

   – Но только моих двадцать процентов. Идёт?

   – У-у-у, жадина... Конечно идёт! А сколько всего?

   – Пятьдесят, твоих получается сорок.

   – И с кем надо переспать?

   – Дура! Тут всё гораздо проще. Там снаружи четыре родственника появилось...

   – Мои? – заволновался голос.

   – Ну точно дура! Дослушай вначале. Они родня, того самого что в коме. И уж очень хотят посидеть возле него, так сказать попрощаться. И чтобы никто не мешал им час, а то и два..., традиции у них такие... И вот они хотели идти к главврачу и официально просьбу свою оформлять, а я им и говорю чисто в шутку: "Дадите пятьдесят галакто – уже сегодня свидитесь со своим покойником". Они и согласились! Богатенькие!

   – Так он ещё не умер!

   – А ты помалкивай, говори, что вот-вот умрёт. Иначе начнут скандалить, почему не лечите.

   – Ну ты молодец! Недаром тебя у нас в доме самой умной считают, – порадовалась врач госпиталя, и тут же перешла на деловой тон: – Пусть подходят в северное крыло, к двери с буквой "Л". Я там буду через пять минут ждать!

   – А им никто не помешает?

   – А теперь ты – дура! Разве не знаешь, что я могу за сорок галактов учудить?

   Посмеиваясь, мы выбрались из флайера и поспешили к названной двери. Пока всё складывалось удачно и интригующе.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

   3602 год, планета Элиза, госпиталь города Нароха.

   Сара за нами бегать не стала, зная, что мы всё слышим, и мы с ней встретились, как оказалось уже на месте, возле запасного пожарного выхода. За дверью нас встретила этакая взъерошенная, очень похожая на сороку врач, раздала каждому по огромному халату и заставила надеть шапочки и бахилы. Похоже, тут существовали какие-то странные доисторические правила для посетителей. Затем удовлетворённо оглядев всех пятерых, "сорока" повела нас по коридорам и лестничным пролётам, не используя лифты.

   Нужного нам человека содержали на шестом этаже, в отдельной, и весьма маленькой по размерам палате. Нам только и хватило места, чтобы поставить по периметру кровати четыре стула. После чего Малыш, уже чуть ли не вновь наклеив на себя сущность аристократа, с благодарностью кивнул Саре:

   – Спасибо, госпожа Чешинска. Теперь бы нам хотелось остаться с родственником наедине.

   – Да, да! Ма вас оставляем! – вставила врач и деловито добавила. – Вам никто не помешает. А если я вам понадоблюсь, то мы будем за дверью.

   И обе соседки тотчас вышли в коридор, не замедлив там начать оживлённую беседе ни о чём. Ну а мы, или вернее говоря наши незаменимые и уникальные помощники, приступили к работе. При этом мы вздохнули весьма и весьма облегчённо. Ибо боялись, что врач для банальной поддержки разговора поинтересуется нашими именами, а ведь они наверняка не имели ничего сходного с именем и фамилией пострадавшего. Так что даже последней овце в стаде станет понятно, что никакие мы ему не родственники.

   Чем наши симбионты в основном отличаются от остальных, известных в Галактике, так это самое главное, наличием разума. Ну и вторая важнейшая особенность, они при первичной настройке на тело одного носителя, потом уже не могут перенастроиться на иного. И если привычное для них существо умирает, то и риптон долго не проживёт. Поэтому даже простое прикосновение к иному носителю для них не допустимо если, они не находятся в контакте со своим единственным, породнённым организмом. Например, когда мы раньше выполняли некие изменения в ином человеке, то я просто накладывал на него руки, а то и только на нужную часть тела, а Булька уже творил, исследовал, изменял то, что нам требовалось. При этом он порой перетекал на иной объект чуть ли не половиной всей своей массы.

   Когда же мы вчетвером расположились вокруг лежащего в коме человека, усевшись на стулья и возложили на него руки, через минуту он практически скрылся под толстенной, чуть ли не в сорок килограммов веса толщей иной плоти. Между собой, кстати, наши симбионты моги спокойно прикасаться даже в наше отсутствие.

   И уже через пять минут Булька огласил первую, весьма поразительную и приятную новость:

   "А ведь наш пациент в сознании! Только у него полностью отсечена связь разума с моторикой движений и он по своей воле даже ресницами двинуть не может. По сути даже инстинктивное дыхание у него затруднено, именно поэтому он в любом случае умер бы черед несколько дней из-за катастрофического уменьшения кислорода в крови..."

   "И какова причина отсечения разума от тела?" – поинтересовался я.

   "О! Это не причина, а несколько комплексов причин. Легче перечислить, что у него не повреждено. Только позвоночник пострадал сразу в нескольких местах, и вообще удивительно, как он сразу на месте происшествия копыта не откинул, как у вас среди людей говорится..."

   "Ты конечно извини, дружище, – постарался я смягчить выражения риптона, которые через своих симбионтов слышали и мои товарищи. – Но выражение о копытах применяется, как правило, только к врагам и очень плохим людям.."

   "Ну да, ну да! Знаю я вашу двойную бухгалтерию! – не преминул Булька и меня разоблачить в двуличности. – Когда это пиклиец – то жуткий враг, которых надо уничтожать всех и подряд до последнего патрона. После чего душить и рвать голыми руками. А как только с объекта можно выдоить нужную информацию, так он уже, как минимум, защищённый всеми гуманитарными правами ценный источник информации. И он уже не "копыта откидывает", а "склеивает ласты"!

   Ничего мне не оставалось, как ответить в стиле "сам дурак":

   "Какой же ты циник! А ещё учёным притворяешься!"

   Понятно, что на такие поползновения на его высокое призвание, мой риптон молчать не стал, и мы закатили скрашивающую ожидание перебранку, в которую порой и Малыш вставлял словцо, другое. Но при этом работа симбионтов велась с максимальной интенсивностью. Вначале они сделали десятка два уколов в нужных местах, отключая болевые рецепторы, могущие помешать при общении. Затем постарались подключиться к мыслительной деятельности человека. И вскоре Булька возмутился, словно благородная девица, воспитанная в пансионе:

   "Святые парсеки! Как же он похабно ругается! О-о-о-о...! Танти, ты по сравнению с этим дядькой – наивный и добрый мальчик..."

   "А поконкретнее? – тут же встрял Малыш. – Мали ли, вдруг придётся для истории какой дать в описание..."

   "М-да! И этот тип называет себя аристократом с высшим философским мышлением? – поразился риптон. – Оно тебе надо? Над тобой же твоя миледи потешаться станет! Ибо тут такие обертоны звучат, такие словосочетания..."

   "Ладно, тогда не надо полного перевода, – оборвал я беспредметные разговоры. – Скажи только конкретно: по какой причине он так нас ругает?"

   "А он про вас и не знает. И нас он никак ругать не может, хоть и чувствует на себе. Ругает он своего работодателя, который бросил его здесь помирать. Когда тот был здесь последний раз, и цинично заявил о досрочном уходе этого здоровяка на пенсию, тот всё услышал и теперь прекрасно понимает свое положение. А сейчас, ощутив наши прикосновения, решил, что его решили удавить даже досрочно, как бы не дожидаясь его естественной кончины. А человек этот сильный, очень волевой, и даже в таком безнадёжном, жутком и болевом состоянии хотел бы прожить эти несколько оставшихся ему дней. Умирать всё равно не хочет... Вот потому и клянёт этого Ат Ра Кадора..."

   Ну такой вариант озлобленности, нам был только на руку. Вряд ли настолько желающий жить человек простит своему шефу предательство, и останется к нему лояльным после подслушанных слов. Скорей всего он согласится сотрудничать с откровенными врагами, лишь бы напоследок отомстить подлому дельцу, которому был верен и лоялен долгое время.

   Теперь риптонам только и оставалось, что наладить мыслительный контакт с находящимся в физической коме человеком. Кстати, по ходу обследований, лечения и попытки выхода на контакт, наши симбионты стали собирать и отрывочную информацию о самом человеке, основываясь на его проклятиях, и кратких, всплывающих в сознании картинках. К тому же мы запустили в действие всю нашу аналитическую машину, выйдя на прямую связь по краберу с Алоисом. И личность неизвестного нам пока типа, оказалась не то чтобы уникальной, но уж точно неординарной.

   Стил Берчер, уроженец малоизвестного королевства на ином краю Галактики. Возраст – пятьдесят девять лет. По основным профессиям: старатель, наёмник, геолог, воин-офицер спецназа одной из центральных звёздных империй, торговец редкими минералами, ювелир, оценщик драгоценностей, и ещё несколько несущественных в данный момент умений и дарований. Официально в данный момент – старший консультант и долевой пайщик предприятия "Элизашахтлифт", коего хозяином и являлся Ат Ра Кадор.

   Помимо этого Стил Берчер имел за плечами три женитьбы и шестеро детей от этих браков. Причём, как выяснилось, со всеми из "бывших" оставался в хороших отношения и помогал всем детям материально. Хотя те все были уже взрослыми и сами довольно крепко стояли на ногах. Накоплений у Берчера оказалось неожиданно много, и все они по завещанию делились между его тремя супругами.

   Со своим нынешним работодателем, а то и компаньоном по некоторым подозрениям, вместе уже пятнадцать лет. И это именно при нём Ат Ра Кадор поднялся до нынешних сравнительных высот в бизнесе. Дальше уже пошла информация о них обоих, причём несколько противоречивая. По официальным данным, ничем иным, как лифтами всех типов и их техническим обслуживанием, дельцы не занимались. Филиалов в иных местах Элизы у них насчитывалось сорок пять штук, и около сотни имелось на иных планетах королевства. Дела у них шли ни шатко, ни валко, правильнее сказать – стабильно. Но в тоже время нельзя было утверждать и о большой прибыли. Самое интересное, что сам факт существующего договора между "Элизашахтлифтом" и королевской каторгой, нигде в официальных сводках и бюллетенях не афишировался. По крайней мере, вот так сходу, нашим поисковым системам ничего на эту тему отыскать не удалось.

   А вот дальше, шли некие торговые операции, полностью покрытые мраком. Обозначались они расплывчатым словом "бартер", суть не пояснялась, налогом облагалось только общим и разовым. Но не стоило быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: именно эти самые операции и позволяли дельцу Ат Ра Кадору и его официальному помощнику жить на широкую ногу. Тот же Кадор, как выяснилось, вёл переговоры о покупке звездного баронства в системе Пастушьей Свирели, а чтобы замахнуться на такую собственность, надо быть не заурядным дельцом на пограничье Пиклии.

   Происхождение средств могло быть и вполне честным, наследство, например, или там огромный выигрыш, но пока такой информации не было. Как и не удалось понять, имел ли некие подобные планы о большой покупке и сам Стил Берчер.

   Попутно я успел попенять нашему мавру за упущение:

   – Барон Фре Лих Кири знаком с самим Моусом Пелдорно, а мы узнаём об этом от никому неизвестной секретарши.

   – Много она знает..., слишком..., – ворчал Алоис. – Вы бы к ней, ребята, присмотрелись получше: вдруг она агент пиклийских спецслужб? Потому что я никогда не поверю, чтобы такие вот красавицы ещё и умными были.

   – Но, но! Мой не белый друг, – опередил меня в возмущении Малыш. – Прошу не обижать наших жён!

   – И лучше начни рассказывать, – сменил я тему разговора, – Что там диверсанты-камикадзе интересного стали наговаривать?

   – Да пока ничего важного..., – явно скривился Алоис на далёком Оилтоне.

   Но больше ничего добавить так и не успел. Потому что нас перебил Булька радостным восклицанием у меня в голове:

   "Есть контакт! Клиент нас услышал! Ещё минута, вторая объяснений, и он окончательно осознает, с кем говорит. Пока он сопротивляется разумом... Реалист, вакуум его сожри! Утверждает, что такого не бывает..."

   "А вы ему рассказали про риптонов?"

   "Ещё чего! Просто вешаем ему лапшу, что здесь вот люди из внутренней экономической разведки одной из торговых гильдий. Они ищут компромат на Ат Ра Кадора и его подельников и готовы за это вывезти срочно его тело к "омолодителю" последнего поколения. Он прекрасно знает об этом медицинском устройстве, наслышан о нём... Говорит, что осознав себя после катастрофы, сразу подумал именно о таком дальнейшем своём спасении. Денег для этого – что у него, что у его компаньона – с избытком... О! Опять сорвался на ругань... Ай, как некрасиво ругается... Всё-таки он, морально грубый человек..."

   "Да ладно тебе, – вступился я за Стила. – Ты учитывай его тяжкое положение и крушение всех надежд. Вроде и выжил, а его товарищ предал, заявляя нагло, что средств нет, да и вообще пора такому старикану на пенсию. Да и воспитание учитывай. Вон, наш Малыш, насколько культурный, высокообразованный, музыкально развитый человек, а тоже всякие загибы из нехороших слов собирает для истории. И умеет ругнуться не хуже нашего простого парня Гарольда..."

   "Так, внимание! Мы его убедили, что наша аппаратура ему и страдания облегчила и может вести диалог на мыслительном уровне. Сейчас мы как бы подключаем к беседе старших по должности коллег, которые и будут выспрашивать и давать последующие гарантии на выживание. Кого выводить с ним на прямой диалог? Ведь он сможет слушать и общаться в потоке только с одним из вас".

   Вроде как полагалось Малышу разговаривать, раз уж он официально числится местным боссом. Но всё равно ведь Бергер ни обо мне не узнает, ни голос мой никогда не различит, поэтому я решил сам с ним говорить, как самый старший и уполномоченный в команде:

   "Подключай на меня! – и когда Булька подал условный сигнал покалыванием моей кожи, перешёл в режим общения: – Господин Бергер, приветствуем вас! И надеемся, что наше вмешательство принесло вам облегчение и дало новые надежды на выживание!"

   "Приветствую и я..., – неуверенно отзывался лежащий в коме человек. – Надежды? А что вы обо мне знаете?"

   "Мне перечислить имена всех ваших шестерых детей или назвать рост ваших жён? – съехидничал я. – Или назвать номер части, в которой вы служили, будучи офицером спецназа?"

   "Понял. Хотя я сам только и помню имена детей, а остальное..."

   "Значит, начинаем общаться доверительно и в открытую?"

   "Наверное... Или вы забыли представиться?"

   "А смысл какой вам в моем имени? Тем более что мы сто процентов не знакомы и никогда не пересекались. Когда мы вас обновим на "омолодителе" вот тогда и сами увидите, с кем общаетесь..."

   "А сколько я вам потом останусь должен?" – стало пробивать мужчину на вопросы

   "Потом – ничего, – приходилось отвечать спокойно и с терпением. – Но сейчас – вся возможная информация".

   "А поторговаться можно? – и сам же себя оборвал: – Ерунда, это я так к слову... Но интересно, как меня отсюда выкрадете? Одно дело, коль я умру, а совсем другое, если Ат Ра узнает, что меня выкрали.."

   "Зря волнуетесь! У нас уже всё схвачено и продумано. Сейчас инициируем вашу смерть, врач отправит ваше тело в крематорий, а уже через час вы будете на орбите Элизы. Затем ещё три часа пути и сутки, или сколько там надо в "омолодителе". И прошу вас, не отвлекайтесь на лишние вопросы со своей стороны, лучше быстрей отвечайте на наши. Время слишком поджимает, наши товарищи подвергаются страшной опасности каждую минуту, и мы торопимся их спасти..."

   "Понял. Готов отвечать! – перешёл на решительный тон Стил Берчер, хотя тут же несколько смущённо добавил: – Правда никак не пойму где я, что со мной и на каком я свете, но...! – опять его интонации наполнились злобой: – Только ради мести этому подлому, неблагодарному ублюдку, я готов на всё! А если мне представится ещё и возможность увидеть своих детей и внуков, то большего я и не хочу. Ещё и отдам вам все мои сбережения. И поверьте, они немалые!"

   "Я уже говорил, не для опустошения ваших карманов мы здесь. Поэтому первый вопрос, из которого будут исходить и последующие: Что связывает Ат Ра Кадора и барона Фре Лих Кири?"

   Берчер всё уловил феноменально и только предварительно уточнил:

   "Вы спецслужбы Пиклийской короны?"

   "Совсем нет. А что это меняет?"

   "Да я их как-то не очень жалую, поэтому мне приятней будет исповедоваться лицам посторонним, связанным с Большим Космосом..."

   "Так оно и есть. Можете считать нас полномочными представителями Союза Разума. Приступайте!"

   И наш новый кладезь ценнейшей информации приступил к выдаче на-гора своей удивительной истории.

   Предварительную биографию, полную приключений, он опустил, момент первого знакомства со своим компаньоном-предателем двадцать лет назад, обрисовал двумя словами, а вот начало их совместной деятельности, и в чём она заключалась, описал довольно подробно. По его словам, тогда ещё абсолютный сопляк, но полный амбициозных планов Кадор, как-то слишком много стал выспрашивать про рынок ювелирных украшений, в котором Стил тогда уж стал чувствовать себя как рыба в аоде. При этом постоянно намекая, что недурственно бы поработать вместе и срубить хороших денег на перепродаже "...разных там алмазов и прочих ценных минералов". Именно так он расплывчато обозначал некие туманные перспективы. И сам дотошно выпытывал о тех надёжных оптовых покупателях, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не выдавали своего клиента. При этих расспросах доходило порой до крайностей, настолько настойчиво это делалось.

   Ну и Бергер, не будучи дураком и давно прощупавши своего нового товарища по всем моральным и психологическим параметрам, понял одну вещь: у дотошного новичка в большом бизнесе, и в самом деле есть нечто на продажу. Причём весьма ценное, много и вроде как на постоянной основе. Ну и в порыве откровения легко разыграл главное представление. Мол, есть только один-единственный оптовый покупатель, которого самые близкие зовут Большой Боб (сокращая имя до Двабэ), который только Стилу и доверяет, и может купить у него всё что угодно. Хоть алмаз размером со слона. А почему только у него? Да потому, что он старый боевой товарищ, вдобавок дальний родственник и напоследок – сильно обязанный Берчеру за спасение своей жизни.

   Ат Ра Кадор во время того разговора попытался уточнить:

   – А если кто-то придёт к нему от твоего имени, он купит?

   – Не просто "не купит!" – усмехнулся тогда Стил, – а ещё и уничтожит пришедшего, вместе со всеми, к кому от него потянутся ниточки. Потому что о своей роли и месте в жизни, он старается хранить тайну за семью замками.

   Тогда Кадор на несколько дней пропал, умчался советоваться со своим сообщником, а когда вернулся, сразу начал с делового предложения:

   – Твоя взяла, Берчер, и мы поняли, что без тебя ничего не получится. Поэтому даём тебе десять процентов от чистой прибыли. Согласен?

   – Нет! За подобное посредничество берут двадцать.

   – Не жадничай, нам известно о доле в пятнадцать процентов. Вот столько и можем дать по максимуму.

   – Согласен, – не стал больше спорить Стил, – А что будем продавать?

   И вот после этого, с немалым изумлением узнал, что продавать они с Ат Ра будут палеппи! Известные во всей галактике прекрасные ракушки, идущие для украшений по цене редчайшего жемчуга. Или как их называли сами элизанцы – жемчужные перламутрицы.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

   3602 год, планета Элиза, город Нароха, нижние уровни каторги.

   В последние дни, Роман приметил, что Магдалена стала несколько сдавать морально. Казалось бы, стойкости духа любимой женщины можно было позавидовать, да и сама она мужа чаще подбадривала, чем он её, но вот в глазах всё больше просматривалась страшная, беспредельная тоска. Всё-таки длительное пребывание на каторге стало сказываться. Эдак ещё месяц, два подобной беспросветной жизни – и может произойти психологический надлом, последствия которого трудно даже предположить.

   А так как все обычные средства отвлечения от действительности уже были перепробованы сотни раз, и уже фактически не действовали на заторможенное серостью будней сознание, то следовало рисковать и запускать в действие несколько рисковую программу действий, которая обозначалась простейшим словосочетанием: "Подготовка к побегу".

   Хотя, если разбираться правильно и признаваться самому себе честно, то с мыслью вырваться из этого глубинного ада, супруги просыпались, работали и спать ложились. Фактически вся подоплёка здешней жизни только и заключалась в одном, краеугольном вопросе бытия: как именно отсюда вырваться? Только вот раньше на эту тему, чтобы не сойти с ума от разочарований, каторжане думать себе запрещали. Теперь же, до того запретную тему, следовало сделать основной.

   И проснувшийся задолго до утреннего гудка мнимый мафиози Си Га Лун, тщательно продумал все свои предстоящие слова. При этом он чутко прислушивался к дыханию своей любимой женщины, которую здесь звали Ве Да Лисса, и сразу понял, в какой момент она проснулась:

   – Доброе утро, моя очаровательная прелестница! – несмотря на незавидное положение, Роман Бровер не утратил своего восторженного отношения к женщинам вообще, и к своей жене – в частности. Да и по утрам, они давно вели такую игру-тест, стараясь доставить родному человеку как можно больше радости первым словом начавшегося, пусть и не под лучами солнца, дня. – Сегодня у нас особенный день, моя радость, и я хочу, чтобы ты его запомнила навсегда!

   – Привет! – вздохнула Магдалена и не открывая глаз, зачастила вопросами: – С чего это оно доброе? И чей сегодня день рождения? Почему ты не спишь и давно ли вообще проснулся?

   – Ну, доброе оно уже только потому, что ты со мною рядом, – убеждённо заверил узник. – Потом, у нас ещё до подъёма четверть часа, и мы имеем шанс спокойно поговорить. И самое главное, с сегодняшнего дня мы начинаем серьёзно готовиться к побегу. Так что данное утро можно даже считать эпохальным!

   На этот пафосный спич, женщина неожиданно вздохнула, и многозначительно промолчала. Что изучивший её уже досконально мужчина верно расценил как крайнее недовольство и осуждение его действий. Да по сути так и можно было оценивать его слова, как откровенное издевательство. Потому что и так оилтонские резиденты только то и делали, что пытались придумать некий способ, как выбраться с "Донышка". И при этом не привлечь к себе заранее ненужного внимания. Дело, можно сказать никак не выполнимое, нереальное и фантастическое, так что лишний раз напоминать об этом, да в таком вот тоне – не стоило.

   Но Магдалена не знала про одну "свежую" мысль, которую Роман лелеял и обдумывал в сознании уже несколько месяцев. Он сам себе удивлялся, что сумел припрятать эту мысль от супруги, взлелеять её, обдумать и рассмотреть со всех сторон. Но оно того стоило. Ибо теперь будет и что сказать, и чем аргументировать свои рассуждения.

   Так что резидент Бровер выдержал чётко выверенную паузу, после чего несколько раз многозначительно фыркнул, якобы таким образом отвечая как своим мыслям, так и реагируя на недовольное молчание супруги.

   Получилось. Она заворочалась, открыла глаза и добавила освещения в их маленькой каморке, заменяющей спальню. Потом присмотрелась к многозначительно улыбающемуся Роману, и пригрозила:

   – Если ты надо мной издеваешься, или неудачно так шутишь, то мне дадут второй пожизненный срок на этой же каторге...

   – С чего бы это?

   – ...Зу изуверское убийство своего родственника.

   По всем документам они и в самом деле проходили именно как некая родня. Потому что Си Га Лун и Ве Да Лисса хоть и жили вместе в автономном модуле, считалось что сексом они никак не занимаются.

   – Вот она, твоя забота обо мне и любовь! – с надрывом воскликнул "сожитель" и без всякого перехода, продолжил уже по теме: – А вот скажи, драгоценная, почему особо рьяных и удачливых в добыче каторжан стараются и накормить лучше, и жилые модули выделить покомфортнее, и амнистию им устроить, и даже пожизненное наказание исправить на определённый срок?

   – Странный вопрос, и ответ на него нам давно известен.

   – Ты не совсем права, моя умнейшая! Потому что я задал тебе не один вопрос, а сразу много вопросов. Улавливаешь суть?

   Магдалена нахмурилась, пытаясь вдуматься, но у неё и тогда не получилось:

   – Понятия не имею! Давай, сознавайся, и я, может быть, буду к тебе не так сурова.

   – Хорошо, давай обсудим мою мысль с другой стороны. Наш барон Фре Лих Кири самое что ни на есть заинтересованное лицо в повышении добычи палеппи. Ибо от этого зависит его жизнь, карьера, статус положение, благосостояние и так далее и тому подобное...

   – Так это и так понятно. Он только этим и занимается. И все твои прежние вопросы – это и подтверждают: он всеми силами и средствами старается выделить тех, кто выполняет полторы, две нормы. И формы поощрения у него самые действенные. Ты посмотри, сколько деятельных людей, только на наших глазах умудрились вырваться с каторги! Это же удивительно! Здорово! Феноменально!

   – Постой, дорогая! Ты опять не о том подумала. Давай ещё раз начнём сначала. Наши барон Кири очень заинтересован в увеличении добычи. Так? А теперь я спрошу несколько иначе: почему он вытворяет такое, чтобы всеми силами уменьшить добычу?

   Магдалена даже привстала на локте, чтобы посмотреть на мужа со стороны и оценить всё его состояние. Настолько ей показался вначале вопрос глупым и неуместным. И во взгляде сквозила нешуточная тревога и озабоченность, ведь случаев частичного или полного помешательства, на каторге имелось предостаточно.

   Обижаться за такой взгляд на жену Бровер и не подумал. Лишь требовательно, вопросительно подвигал бровями, хитро улыбнулся и подмигнул. Магдалена сразу успокоилась по одному вопросу, но зато глубоко задумалась по второму. Потому как ни пыталась понять, как ни переставляла слова в своём сознании, ничего толком придумать не смогла:

   – Ты меня, конечно, извини, может я совсем отупела на этой каторге, но никак не могу понять: ты меня разыгрываешь или тебе просто заняться нечем? По поводу шутки, сразу говорю: неуместна. Хотя настроение, должна признать, ты мне немножко поднял. А если вот заняться нечем, так сейчас прозвучит гудок подъёма и тебе придётся шевелиться как муравью до самого отбоя.

   Роман прижал жену к себе одной рукой, а второй стал перебирать её короткие, по плечи, немного спутанные после сна волосы:

   – А третий вариант, ты даже рассматривать не хочешь?

   – Что сегодня великий день для нашей истории?

   – Нет. По поводу того, что начальник каторги – аферист, пройдоха и преступник?

   Теперь уже женщина постаралась не обижаться на своего супруга и попыталась всё свести к общему знаменателю:

   – Это ясно по умолчанию: любой чиновник королевства Пиклия – для нас преступник, жулик, казнокрад и моральный отщепенец. Но не надо, романтичный ты мой, из этого открытия делать праздник и объявлять по этому делу выходной день.

   На каторге дней, в которые разрешалось не работать и не сдавать палеппи, было слишком мало: всего одно воскресенье в две недели, первый день нового года, день восшествия на престол Моуса Пелдорно и его же день рождения. Все остальные дни любой каторжанин должен был отметить одной найденной, а вернее говоря сданной оценщикам жемчужной перламутрицей.

   Так что подобные дни полного, официального отдыха тут на Донышке и в самом деле ценились невероятно. Можно не идти на построение перед завтраком, можно не видеть гнусных морд надсмотрщиков и препротивных порой, своих товарищей по несчастью, вечером не надо отчитываться и можно даже вообще не выходить из своего жилого модуля кроме как покушать в столовом отсеке.