Текст книги "Защита звездного престола.Дилогия"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 33 страниц)

   – Да это мы и так уже поняли, – стал я поторапливать друга. – Но как Броверов отыскать? Чем надо в первую очередь интересоваться? Тут с минуты на минуту каторжанин подойдёт...

   – В идеале, лучше всего покопаться в картотеке дел заключённых, имеющихся у начальника каторги. Но раз пока нет такой возможности, уточняйте сроки попадания вниз, у двух пар из четверых – они очень спорны. Ну и выпытывайте: кто сидит ниже травы и не стремится к амнистии. Наши резиденты скорей всего банально боятся пересмотра их дела, их могут изобличить в подмене и в присвоении чужих имён.

   – Добро! Наш гость уже прибывает..., – предупредил я. – крабер оставлять включённым, или ты сильно занят?

   – Оставляй, – решил Алоис. – Буду прислушиваться краем уха.

   По сути, сделанный на Оилтоне выбор, полностью соответствовал и нашему предварительному выбору. Разве что менял места пар-кандидатов на лестнице большей вероятности. То есть мыслили мы вполне нормально и теперь только собирались сделать окончательный выбор, да только наш гость вскоре загнал нас в тупик своими ответами. Измождённый, высохший и жутко болезненный на вид мужчина, своим уверенным голосом крайне контрастировал со своим внешним видом. Если глядя на него складывалось впечатление: этот доходяга и до конца вечера не доживёт, то своим голосом он доказывал обратное: "я вас ещё всех переживу!"

   Мало того, вчерашний каторжанин, ещё неделю назад добывший свою последнюю палеппи, поражал ясностью рассуждений, логичностью выводов и уникальной памятью. Несмотря на свои пятьдесят лет, и двенадцатилетний срок тяжёлой работы на Донышке, мужчина помнил чуть ли не каждое слово, сказанное в его жизни как раз в период интересующего нас времени.

   Причина, по которой он сам угодил на каторгу, была произнесена им со вздохом, но без проклятий на свою судьбу:

   – По моей неосторожности, как оператора стапельного крана, погиб коронный ревизор из столицы. – Хотя по некоторым нашим данным, которые собрали прибывшие сюда заранее Николя, Зарина и Армата, получивший двенадцать лет каторги оператор скорей всего специально устроил тому ревизору скоропостижный конец: поговаривали, что тот был редкостной гнидой.

   Его личная словоохотливость и обещание сохранения тайны о нашей встрече, подкреплялась солидной суммой в галакто от имени заинтересованных лиц, пожелавших остаться неизвестными. Сумма, честно говоря, любому из нас казалась жирноватая, как для человека не уголовного склада характера и попавшего под каток репрессий, но после общения с ним, решили, что заработал мужик свой гонорар заслуженно. Тем более что попытка на нас поживиться была обусловлена острым желанием клиента уехать с этой планеты уже этой же ночью на другой конец Галактики.

   Во-первых: он, с точными подробностями и мельчайшими деталями сразу описал всех, кто по его личному мнению подходил под выданное нами описание искомой женщины. При этом сразу исключив из списка две основные пары из финишной четвёрки. Одна женщина прибыла на Донышко за неделю до известного ареста наших резидентов, а другая через два дня. Тут судьи с уголовниками не цацкались, отправляя на каторги чуть ли не сразу, но в любом случае пять дней на разные процессуальные закорючки уходили.

   Во-вторых: наш дорогостоящий информатор ещё и остальные пары из созданного списка вычеркнул с помощью массы известных ему подробностей, при которых кандидатки не дотягивали до образа Магдалены.

   В-третьих: очень наблюдательный и никогда не высовывающийся там внизу каторжанин, тоже сделал вывод о недобросовестности барона Кири. По его мнению начальник каторги явно что-то там мутил с ракушками и однозначно грел на этом руки. Но при этом рассказчик так и не смог понять: каким образом и через кого из мастеров ведётся подача наверх неучтённых, а вернее говоря украденных палеппи. Но уже сам факт такого домысла делал большую честь вышедшему на свободу мужчине и давал основание верить всем его остальным словам.

   Ну и, в-четвёртых: наш информатор неожиданно для нас прекрасно вычленил из наших вопросов главную суть и осознал конкретно: мы ищем всё-таки больше пару, чем одну женщину. После чего описал самые подходящие по его мнению пары и дал для них полные характеристики по всем приметам, манерам поведения и внешнего облика.

   Честно говоря, мы несколько не ожидали таких изменений в списке кандидатов. Тем более что на первые места неожиданно выдвинулись ну совсем не те, которые высчитали мы и наши хвалёные аналитики во главе с Алоисом. Наш собеседник довольно уверенно вычеркнул из огромного списка всех женщин и оставил только двух: одна жила в маленьком семейном модуле со своим братом, а вторая – со своим сыном. Причём никаких контактов интимного плана в этих двух парах не просматривалось, никто их в кровосмешении не подозревал, они просто относились к разряду "семейные" и таких пар на каторге было ещё несколько.

   Естественно, что у нас тут же разгорелся на эту тему крупный спор сразу в нескольких уровнях: в реале, по краберной связи и через риптонов. Причём все, в подавляющем большинстве склонялись к мысли, хитрые Броверы и в самом деле могли изобразить из себя брата с сестрой, тем более что у тех и фамилии сходились. А при внешнем несходстве, это лишний раз подтверждало: речь идёт о Романе и Магдалене.

   Пожалуй, только я один не спешил сбрасывать со счетов иную точку зрения: наша подруга притворилась моложавой матерью, а друг – её рано родившимся сыночком. Наш король превращений и маскировки Алоис – меня за такие мысли высмеял, добавив напоследок:

   – Танти, не отрывайся от действительности! И не держи пиклийцев за полных идиотов.

   Но категоричней всех высказывался Булька:

   "Ты выдаёшь желаемое за действительное! Ну не могут простые люди, не имея на себе риптонов, настолько измениться, чтобы из одногодок превратиться в пару мать-сын!.."

   "Но Магдалена на полтора года старше Романа", – попытался я размышлять, но был прерван издевательским бульканьем:

   "Где-то я не уследил, и господин консорт явно перегрелся на солнышке!.."

   Тогда я попытался оперировать более широкими понятиями и воспоминаниями:

   "Никто из вас не знает Бровера так хорошо, как я и Стенеси. Можно сказать, что мы взрастали на глазах друг у друга, и даже наши школьные прозвища теперь мне кажутся вескими и значимыми. При всей его научной одержимости и умении оперировать фактами, Заяц был и наверняка остаётся жутким выдумщиком и фантазёром. И недаром мы его частенько называли более полным прозвищем: Хитрый Заяц. Уж на что мы с Гарольдом умели выкрутиться в любых сложных ситуациях, а всё равно Ромка чаще находил более простенькое, но в то же время совершенно не видимое вначале решение. Что-то как ляпнет порой дикое и несуразное, так мы с Гари ржём полчаса, словно жеребцы, а потом задумаемся и чешем озадаченно затылки, мол, а сами-то почему такую очевидность не приметили?.."

   "Ну это понятно, – тонко издевался риптон. – потому вашего друга и взяли в разведку, а вас оставили бегать с автоматами..."

   "Вот как ты правильно подметил! – не только не обиделся, но даже обрадовался я. – Самые умные и сообразительные, во внешнюю разведку, а уж таким как мы с тобой – что останется? Тылы охранять... Но мне кажется, Бровер не один вариант прикрытия на случай провала сумел приготовить, и у них с Магдаленой всё было сделано заранее. Сам знаешь, насколько трудней из старого человека сделать молодого, даже с твоими возможностями. А вот обратный процесс – любому артисту под силу. Тем более в наше время макияж для артистов месяцами не смывается без специального раствора, и наша резидент уж одну неделю следствия и суда могла оставаться и старой, и сгорбленной и страшненькой. И кто их там мог сильно проверять и ощупывать? Есть преступники – сознались в вине. Против каторги не плачут и ногами не упираются – разговор окончен! Никакой судья не усомнится и на повторное расследование дело не пошлёт... И ещё..., давай более подробно нашего информатора расспросим о его ощущениях. Хоть и выглядит неважно, зато ясность мысли и память достойна всяческого уважения..."

   И уже в который раз, ткнув карандашом в строчку с заинтересовавшими меня именами, поинтересовался:

   – А поподробнее о своих выводах ощущениях по их поводу можете рассказать? Нам это очень важно.

   Ещё бы было не важно! Жилые модули на каторге занимали довольно огромное пространство бытового сектора и раскинулись на пересечении многих тоннелей, в трёх уровнях и довольно далеко друг от друга. В момент нашего молниеносного нападения на Донышко всё будет решаться в доли секунды, нам просто физически некогда будет метаться среди уголовников и выспрашивать их кто есть кто. Вышли в строго рассчитанную точку, подхватили своих и мчимся наверх словно в Лунманском прыжке.

   Не знаю, что уж там наш информатор себе о нас подумал или догадался, но и в этот раз он отвечал обстоятельно, вдумчиво, словно от этого зависела и его личная свобода:

   – Понимаете, жизнь на Донышке, при всей своей жути и гротеске, ещё и некоей мистической силой обладает. Я это к тому, что человек, проживший внизу более месяца, довольно резко и чувственно вдруг обретает "второе дыхание". Причём не всегда это просто резко улучшившееся внутреннее состояние. Порой у некоторых просыпаются никогда ранее не замеченные при себе умения, которые списывают на пребывание в адской, кошмарной обстановке. Кто-то лучше слышит, кто-то резко улучшает своё зрение или чувствительность пальцев. И кто-то, по моему мнению, может даже как-то корригировать свою внешность. Всякие там легенды про невероятное обретённое здоровье – скорей всего ерунда, хотя и эти россказни я бы не стал отметать общим скопом. Что-то и в этих сказках есть... И пусть мои объяснения покажутся несколько скомканными, но я сразу скажу: дружба играет на каторге не последнюю роль в выживании. Без неё там – никак. Причём дружба, не обязательно семейная, она может быть и между посторонними людьми, которые готовы просто порой встретиться друг с другом и выговориться от всей души. Кто на это не идёт – умирает очень быстро...

   – А к нашему делу это как относится? – не удержался от вопроса Николя.

   – Вот к объяснению этого я как раз и подошёл. У меня было несколько друзей и две женщины, с которыми мы делили все тяготы нашего заточения и рабского труда. Но в то же время я никогда не останавливался на достигнутом и пытался отыскать новых друзей, особенно среди вновь прибывших. И очень тщательно к ним присматривался в первые дни и даже месяцы. Для меня это ещё являлось дополнительным интересом в этой жизни. Поэтому за Ве Да Лиссой и её якобы сыном Си Га Луном, я наблюдал с особым тщанием, будучи сильно ими заинтригован. Они мне сразу бросились в глаза своими странностями. Нет, внешне женщина может казаться лет на десять, а то и больше младше своего возраста и сам факт их конкретных родственных связей у меня отрицания не вызывал. Вроде как... Ну мать, ну сын, что здесь такого?... Но вот когда я закрывал глаза и проигрывал в воображении себя на месте Си Га Луна, у меня возникала чёткая уверенность, что так сын с матерью вести себя не может. И другой любой мужчина из мне известных, тоже так бы себя не вёл. Понимаете, внешне вроде всё правильно: взаимопомощь, поддержка, семейственная опека и так далее.... Но! Всё это несколько шатко и неправильно на подсознательном уровне. А вот когда я их представлял мужем и женой – всё получалось идеально. Что и привело меня в первый месяц наблюдений к выводам – темнит эта парочка, явно они не мать с сыном...

   – Но потом вы поменяли своё мнение?

   – Как бы поточнее выразиться..., мне пришлось поменять своё мнение под воздействием обстоятельств. Изначально броская молодость Лиссы увяла, она видимо научилась пользоваться чудесами Донышка, обретя "второе дыхание". То есть уже к третьему месяцу никто и не сомневался, что она старше своего сына лет на шестнадцать. Ну и вдобавок, день на восьмидесятый их пребывания на каторге, случилось так, что эта парочка зажала меня в одной из выработок, где не имелось камер наблюдений и куда не захаживали вспомогательные роботы...

   Рассказчик как-то непроизвольно поёжился, сделав паузу в своём повествовании, и мне пришлось его поторопить попыткой пошутить:

   – "Зажали" – это как? Попытались форсировать намечающуюся дружбу?

   – Совсем, можно сказать, категорически наоборот. Этот Лун просто подошёл ко мне с одной стороны, а его мама с другой и так спокойно, равнодушно поинтересовался: "Ты нас с кем-то спутал?" И вы знаете, за двенадцать лет каторги, я в тот момент испугался больше всего...

   – Такого простого вопроса? – фыркнул Николя.

   – Я не трус. И во время разборок с уголовниками ничего не боялся. А тут струхнул как никогда... Потому что глядя в их глаза, вдруг понял, что меня сейчас убьют. Ничего у них при себе не было, даже стамески с молотком, но я был уверен, что даже женщина меня отправит к праотцам одним небрежным движением ладони. А всё из-за их глаз: холодные, равнодушные, всезнающие и готовые на всё. Пришло ко мне понимание, что если что-то скажу не так, или начну врать, то меня больше ни о чём не спросят вообще. Поэтому просто выдавил из себя: "Ищу с кем дружить на основе взаимопомощи и поддержки!" А он мне и говорит: "Мы – сами по себе. В помощи не нуждаемся!" Ну и я сразу в ответ: "Понял. Извините. Больше не побеспокою!"

   Я мысленно продолжал спорить с Булькой, утверждая, что действия парочки вполне соответствуют моим понятиям полной конспирации, а вслух подбодрил рассказчика, прерывая повисшую паузу:

   – То есть вы разошлись более чем мирно и дружески?

   – Если можно так сказать, об оставленной мне жизни! Они пару мгновений постояли, не переглядываясь, а словно общаясь мысленно, затем расступились и дали мне дорогу. С тех пор я старался в их сторону вообще не смотреть, чтобы они ненароком что-то плохое обо мне не подумали...

   – И никому вы об этом не рассказывали?

   – Никому и никогда! И делаю это сейчас лишь по той причине, что собираюсь уезжать немедленно, а мне нужны деньги.

   После таких разъяснений, мой риптон не то, чтобы смирился с предложенным вариантом новой пары, но, по крайней мере, уже не так рьяно против него возражал. Хотя вопросов ещё со своей стороны недавнему каторжанину подкинул больше десятка. Ещё больше вопросов задал через меня Алоис: у него там много чего в его аналитических программах не сходилось. Ну и закончилась наша продуктивная беседа тем, что ветеран Донышка нанёс на карты расположения каторги все известные ему обозначения, подтверждая, дополняя или чуток поправляя те данные, которые у нас уже имелись. После чего получил причитающиеся ему галакты и живо свалил в неизвестном направлении. Следить мы за ним и лишний раз предупреждать о безмолвии – не стали. Человек он очень умный, и сам наверняка понимает: молчание, это не только золото, но и жизнь.

   Единственно, кого он заинтересовал очень сильно, оказался Алоис, видимо узрел в бывшем операторе-крановщике своего коллегу с нераскрытым потенциалом. Поэтому и настоял, чтобы мы дали нашему клиенту один адресок, где в нашем дальнем филиале работало несколько человек по сбору информации. Если пожелает, может туда податься. Авось и пригодится в работе, которая требует вот таких необычных умений всё замечать и так глубоко анализировать. Оператор поблагодарил и сказал что подумает. Да это было и понятно, любой умный человек вначале уйдёт с деньгами, чуть остепенится и если всё у него будет благополучно, после этого вспомнит о предложении от щедрых работодателей.

   Ну а мы все, не прерывая обсуждений, покинули ресторан и подались к местам своей ночёвки. Кто спал в уже оборудованных комнатах конторы, кто в гостиницах. Ну и радовало, что на завтра метрдотель уже договорился с бароном Кири, что компанию тому за столом во время обеда составит уроженец столичной планеты королевства вместе со своей зеленокожей пассией.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

   3602 год, планета Элиза, город Нароха.

   Ну и самое для нас приятное, можно сказать основополагающее помимо частичного определения судьбы наших товарищей, это наличие убойных фактов, которые мы теперь могли использовать для шантажа. То есть появился шанс не делать страшно рискованные операции по прорыву на каторгу, захвату лифтов, уничтожении центрального пульта охраны и вывода из строя массы вездесущих сигнальных потоков. Теперь мы можем попросту, тихо, мирно прижать начальника Донышка к стенке и сделать предложение, от которого тому никак нельзя будет отказаться: за наше молчание – ты нам выдаёшь нужных каторжан. После чего мы расходимся навсегда и страшно довольные друг другом.

   Казалось бы, чего проще? Чуть ли не завтра, во время обеда, Малыш скажет, что ему нужно и уже к вечеру наши друзья будут с нами. Причём, с нашими нынешними силами, связями и знаниями, и тем более с омоложенным Стилом Берчером, который вскоре станет на ноги, мы даже могли отпугнуть Двабэ, того самого Большого Боба, оптового скупщика палеппи, который думал что о нём никто посторонний не знает.

   Но тут существовал один страшный, опаснейший аспект, не выяснив который и не перепроверив десять раз, мы не имели никакого права соваться к барону Кири с попыткой шантажа. Вся наша операция могла накрыться чёрной дырой, если вдруг выяснится, что мы начнём шантажировать непосредственного исполнителя приказов на кражу от самого Моуса. Ведь существовал и такой момент: если они дружны, и давно, то узурпатор трона мог попросту дать команду старому приятелю. Мол, давай воруй, сколько удастся, продавай, а прибыль разделим соответственно. То что идёт на нужды королевства – это одно, а то что в наши карманы и будет отложено на чёрный день – совсем иное.

   Могло такое быть? Ещё как могло! В таком случае прикрытие барона-воришки будет вестись на самом высочайшем уровне. И как только начнётся попытка шантажа, вокруг Элизы повиснет военный флот Пиклии, а мы в лучшем случае окажемся на Донышке в роли пожизненных каторжан.

   До такой степени опростоволоситься никак не хотелось. Лучше уж возьмём объект штурмом, если будет оставаться хоть один процент сомнения из ста. Именно по этой причине мы продолжали разрабатывать полным ходом и наш первый вариант освобождения Броверов.

   Правда и отдыхать стоило своевременно.

   Но вернувшись в расположение нашей конторы, мы узнали от Ульриха не очень приятную новость:

   – Последние несколько часов вокруг так и крутятся некие подозрительные личности. Такое впечатление, что готовятся к штурму и освобождению придурка Ганса Цеппера. Да и он недавно подтвердил, что о его маршруте уголовники знали и наверняка поспешат на выручку.

   – Экий этот управляющий противный малый! – возмутился Малыш со смешком, – Уже и на нарах почивает, а всё равно гадости устраивает. Но с другой стороны, в ресторане-то нам подраться так и не удалось, а значит сейчас с огромным удовольствием отведу душу и разомну кулаки.

   Гарольд не упустил возможности навести желаемую дисциплину:

   – Ты бы только руками махал! И женился вроде – а никакой солидности. Уже и не напоминаю о том, что под аристократа косишь. Тебя только трудом надо исправлять, драчуна этакого... На работу!

   – Легко! – с готовностью заявил шеф конторы под личиной Пьера Сиккерта. – Я работы не боюсь, я на неё могу часами смотреть.

   Гладя, как мы беззаботно похохатываем, миледи возмутилась:

   – Ребята, шутки шутками, но что вы собираетесь с уголовной шпаной этой делать?

   – Разве с ними можно что-то сделать? – удивился я. – Только расстрел!

   – Сам ведь требуешь, чтобы никаких тёрок с местными властями не возникло. А тут оружие применять собираетесь? Грохот, шум, пламя с дымом...!

   – Ну, ты жестокая, дорогая! – скривился Малыш. – Мы ведь не собираемся реактивные миномёты применять.

   Тут оживилась Нинель:

   – Точно! Давайте их мечами порубим? У нас этого оружия полно: тихо, без шума и без пыли и убираться потом легче.

   – И ты туда же..., – помотал Гарольд недовольно головой. – Если наш кадровик сказал "расстрелять", значит так и сделаем. Но опять же: без шума и без крови. Даром мы, что ли с собой парализаторы дальнего боя волокли?

   – Тем более к себе можем привлечь внимание, – не сдавалась Синява. – Или вы нападающих сдавать полиции не собираетесь?

   Теперь уже недовольным выглядел Малыш:

   – Дорогая, что ты так настойчиво лезешь не в своё дело? Мы люди сугубо гражданские и поставлены здесь исполнять роль главного боса и его стервозной любовницы. Вот и соответствуй! А как и чем успокоить местную шпану, пусть у военных чинов голова пухнет. Идём ка лучше проверим, как устроили нашу спальню и мой личный кабинет.

   И они под наши недовольные восклицания и несколько пошлые подначки удалились на третий этаж главного здания. Но зато мы остались довольны: стремление госпожи Кассиопейской всюду влезть и покомандовать, порой сильно утомляло и мешало. А тут по большому счёту даже моего участия в драчке не предвиделось, ребята и без меня прекрасно справятся. И с местной полицией порядок передачи бандитов упростят, и легенды для этого самые нужные придумают. Тем более что миномёты ни одна из сторон и в самом деле применять не собиралась. Друзья и подельники Цеппера – по причине боязни уничтожить своих же, а нам шум и в самом деле был не нужен.

   Поэтому я тоже не стал задерживаться на бессмысленной летучке, а поспешил в отведённые для меня апартаменты. Хотелось перед сном более в спокойной обстановке обсудить с Алоисом дела, творящиеся в моё отсутствие на Оилтоне. Тем более что и поводы для беспокойства отыскались. Хотя начал я с простого вопроса:

   – Приготовили пакет обвинений для Доставки?

   Наш мавр не стал жаловаться на недостаток времени, а заявил просто:

   – Рано. Ещё не закончена вся поисковая операция по следам пойманных камикадзе. И допросы придётся вести пару дней, чтобы выяснить всё окончательно. Причём допросы пока только одного парикмахера. Этот Саша Горец ещё тем спецом оказался! Он и химик, и травник, и гипнотизёр ментального фона, и разработчик наркотиков с галлюциногенными веществами. У него в подвале целая современная лаборатория оказалась. Но что самое невероятное, что его сообщница Анжела Гарибальди – совсем посторонняя, не имеющая никакого отношения к террору персона. Он её просто давно снял как опытный самец, соблазнил, пристрастил к наркотикам лёгкого воздействия, а когда понадобилось – запрограммировал на определённое действие: протолкаться как можно ближе к императрице и никому не давать трогать свою причёску.

   – То есть она никакая не камикадзе?

   – Ни сном, ни духом! Сейчас её приводят в нормальное человеческое состояние в "омолодителе" и вскоре я сам лично буду вести с ней уже повторный допрос.

   – Лично? – удивился я. – А больше некому?

   – Да в том-то всё и дело, что по некоторым косвенным данным мы поняли сразу несколько моментов, сильно меня обеспокоивших. Раньше у парикмахера была напарница, вполне себе обученный и сознательный диверсант, тоже прошедшая все высшие специальные школы Доставки. Но как это ни абсурдно звучит, она погибла в бытовой, лётно-транспортной катастрофе несколько лет назад. Никакие навыки и умения выживать в экстренной обстановке не помогли.

   – Ой, какая хорошая смерть! – зацокал я от восхищения языком. – Все бы наши враги сворачивали себе головы, ещё на выходе из собственного дома!

   – Размечтался! – хмыкнул Алоис. – Тогда и мы бы с тобой были простыми фермерами или садовниками.

   – Согласен!.. Но..., неужели именно это тебя насторожило?

   – Нет, имеется и другой момент, многократно опасней в данный момент. Появились намётки, что в группе убийц был кто-то третий.

   И всё больше меня озадачивая, наш лучший аналитик поведал о тех многочисленных фактах, следах и словечках Саши Горца, по которым и были сделаны такие неприятные для нас выводы. Третий член группы – это мужчина, причём как и положено в таких случаях – самый невзрачный на вид и без особых примет. Скорей всего тоже мастер превращений. Где он скрывается и как существует в системе столичного быта – парикмахер не знал, не полагалось для конспирации. Только и дал минимальный портрет, да ничего не значащее прозвище: Буратино. А может и что-то значащее, но только не для Саши Горца.

   Но судя по первому допросу, этот Буратино тоже получил команду экстренных действий, направленных на уничтожение императрицы любой ценой. И теперь вот, пока его не выловят или не уничтожат, над Патрисией Ремминг будет висеть ещё один дамоклов меч в виде готового на всё камикадзе.

   От такой новости и я уже задышал неровно. Если бы я находился рядом с любимой, то переживал бы за неё гораздо меньше, а так..., сразу глупые мысли полезли в голову. Хорошо ещё что Алоис, а вместе с ним и Булька, призвали меня к здравому рассудку и убедили, что пока ничего страшного не произошло. Да и я с ними согласился, хваля себя за предусмотрительность:

   – Это просто здорово, что я заставил Патрисию сиднем сидеть во дворце и перекроил весь её распорядок на ближайшие две недели.

   – Ну да, и тут ты молодец, – согласился мавр. – Но мой тебе настоятельный совет: предупреди свою супругу, чтобы не вздумала своевольничать и поддаваться на уговоры разных там министров. Я ей через пару часов пошлю доклад о появлении Буратино на горизонте, но ты ведь знаешь, как она относится к таким докладам. Да ещё от меня, да ещё в твоё отсутствие. Как бы наоборот не воспылала желанием лично курировать ход всего поиска и не стала лезть куда ей и по штату лезть не полагается.

   И тут он был прав. Причём из чувства такта не напомнил, но я прочитал это между строк, что моя жена к нашему лучшему аналитику никогда толком и не прислушивается. И не то чтобы она негра недолюбливала или не считала профессионалом своего дела, а скорей излишне самоуверенно считала себя несколько выше по сообразительности, была убеждена, что и без аналитика прекрасно видит все происки врага и их своевременно раскроет. А уж если она себе что-то вобьёт в свою очаровательную головку, то разубедить её в ошибочности такого решения очень проблематично.

   Поэтому мне ничего не оставалось, как твёрдо пообещать:

   – Не волнуйся, дружище, предупрежу. Тем более что Патрисия после покушения на свадьбе Гарри и сама прекрасно понимает, насколько близко тогда над нами пронеслась тень смерти.

   – Очень на это надеюсь! Так, что ещё...? Вроде всё тебе рассказал. Сведения о дружбе барона Кири и Моуса – пока в разработке... Вот... И пойду гляну, что там с той излеченной наркоманкой... До связи!

   Мы распрощались, и я уже собрался рухнуть на поставленный для меня в уголке кабинета топчан, когда кто-то эдак вежливо постучался в дверь. Что сразу могло обозначать для меня не совсем уместного визитёра. И я даже угадал, из какой команды этот визитёр заявился. Правда, не смог конкретно угадать, кто именно пришёл.

   – Чего стучаться, входи! – выкрикнул я. – Чай тут не спальня какой девственницы!

   Вот тогда и предстал передо мной старый знакомец, которого я до этого лишь мельком увидел в команде землян и поздоровался только издали. Тот посматривал на меня с недоверием и настороженностью, ибо никак толком не мог поверить, что это именно я прячусь под такой маской страшноватого на вид Добряка:

   – Привет, Танти! Никак не привыкну, к твоему новому личику... И как только научились такое делать?

   – Секрет нашего личного хирурга, – ухмыльнулся я, отрепетированной улыбкой бандита с большой дороги. – А ты, док, по какому вопросу на ночь глядя? И, кстати, чего это там так тихо во всём здании?

   – Так ведь к отражению атаки готовятся. И дружно делают вид, что все спать легли. Причём на внешней охране вообще никого не оставили.

   – Правильно, – одобрил я решения и помыслы своих товарищей. – По видимым мишеням могут из темноты и пальнуть в первую очередь. А то и подранить сдуру.

   – Ну а пришёл я к тебе, как врач...

   – Так я вроде как не жаловался на недомогания!

   – ...Вернее как врачеватель ран душевных, – продолжал мой старый знакомый. – Сам ведь помнишь, как мне порой приходилось сразу среди нескольких огней крутиться и при этом ещё и справедливость защищать?

   Ну да, пришлось кивнуть на такое напоминание. Док и в самом деле много хорошего умудрился нам сделать, когда мы попали в плен на Хаос. А потом ещё и косвенно, незаметно для тамошних аборигенов, помог нам во время побега. То есть этот человек в команде землян мне смотрелся как самый адекватный и симпатичный по своим устремлениям и характеру.

   Жаль только, что его сегодняшняя миссия вряд ли принесёт ему уважение или благодарность. Потому что я верно и заранее угадал повод его прихода. Да он и сам не стал долго оттягивать конкретику разговора:

   – По поводу Эльзы пришёл, кузины Нинель...

   – Ну я в этом не сомневался, – буркнул я. – И что дальше?

   – Да девка с ума начинает сходить...

   – А я тут причём?

   – Да ты не перебивай, выслушай вначале, – скривился док. – Она на тебя, как на мужчину не покушается, смирилась давно. А сегодняшний случай, так это у неё просто гормоны взыграли и давнее ожидание встречи. Она-то ведь после тебя ни одного мужчины не имела, а темперамент у нё о-го-го какой! Да и не тебе рассказывать... Ну вот она и вбила в голову, что ты при встрече легко решишь все её проблемы. Прямо ты для неё вроде как божеством стал... Мы её отговаривали, а когда ты вечером к себе ушёл, Нинель кузине порядочный скандал закатила. И пригрозила отдать замуж за первого встречного. В общем, дошло до того, что Эльза заявила: что выйдет замуж только по твоему слову...

   – Это как? – поразился я.

   – А вот кого ты ей выберешь, с тем она и жить станет. В любом ином случае грозится на себя руки наложить. И это – более чем серьёзно. Уж можешь мне поверить.

   Ну и как тут было мне реагировать? Только волчьим воем:

   – О-о-о! Дружище, ты не прав! Я вам что, сваха? Или сводник? Без меня разобраться не можете? Или у тебя успокоительных средств не хватает?

   – Танти! Ты не обижайся и не горячись. Тебе только и надо, что поспрашивать у воинов, кто желает взять в жёны данную красотку и всё! Ведь сам же знаешь, насколько она прекрасна и обворожительна. Причём воительница! Фурия с мечом и игломётом!

   – Слышь! – раскрылись у меня глаза. – Ты её так нахваливаешь, словно сам давно тайно любишь. Вот ты и женись на ней!

   Стоило видеть, как бедный док отчаянно замотал головой в знак своего нежелания. Голова чуть не отвались. Да и словами он передал всё своё отношение к моему предложению: