Текст книги "Защита звездного престола.Дилогия"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

   – Была бы моя воля – сегодня бы устроил праздник, – тем не менее, заявил Бровер. – и назвал бы его "Днём откровения".

   Его любимая женщина, стоически вздохнула и заявила:

   – Ладно уж, чего там..., у нас осталось шесть минут до подъёма, поэтому начинай откровенничать. Иначе я буду сегодня очень злой и агрессивной, а ты надеюсь не забыл, на ком я в таком случае срываю своё зло?

   – Ай, ладно! Я тебе и сегодня всё прощу, моя сказочная! А вот, возвращаясь к нашему хитросделанному начальнику... Вот смотри: как только появляется очередной передовик, что с ним происходит? Любого, кто начинает давать стабильно полторы палеппи в день в течении больше месяца – переводят на усиленное, порой деликатесное питание. Это – раз. Второе: как только стабильность становится трёхмесячной, каторжанину предоставляется модуль с улучшенными условиями проживания. Идём дальше. Год такого трудолюбия – это уже масса льгот и в иных сферах наших местных отношений. Такие работники получают статус "исправившихся трудом" и могут не являться на ежедневные построения. Ну не абсурд, а?

   Магдалена автоматически кивнула, выражая согласие по этому поводу, но так и не могла понять, к чему всё идёт:

   – Согласна, что подобное наверняка противоречит многим дисциплинарным законам, и на других каторгах этого и быть не может. Но барон здесь – царь и бог и вправе творить всё, что пожелает. Тем более, опять-таки сделаю ударение – это всё только способствует увеличению добычи ракушек.

   – Ой ли?! А давай вспомним, многие ли удерживаются на тех самых улучшенных условиях проживаниях? И долго ли? Месяц, два, реже три, – после чего перевшийся, растолстевший и обленившийся каторжанин уже не в силах давать полторы нормы – хоть он бы треснул от усилий. – Следствие: он опять в общем строю. Конечно, его это тут же и, как правило, заставляет собраться, сконцентрироваться и вновь вырваться в передовики. Но если мы подумаем и сравним наши статистические заметки, то заметим: второй раз уже трудно добиться повышенных результатов, в третий – ещё сложней. В четвёртый и пятый раз тех, кто выбился на льготные условия проживания – можно сосчитать на пальцах одной руки.

   – Тем не менее! – рассердилась женщина, уже вставая с их двухместного, довольно узкого ложа и двинувшись к умывальнику. – Ты манкируешь понятиями! Добыча всё равно становится выше. И есть те, кто даёт больше нормы!

   – Постой, постой! Про последних поговорим отдельно..., – тут как раз загудел сигнал подъёма и оба стали шевелиться как заведённые, в давно привычных и отработанных движениях. Но пока это не мешало им продолжать разговор: – Но давай признаем, что первичные поощрения слишком уж обильны для каторжанина и в итоге почти не сказываются на суммарном количестве добываемых ракушек. На любом предприятии и в любых условиях отыщутся те люди, которые попросту лучше работают и про них не скажут как про остальных, что у них руки растут из другого места. Теперь рассуждаем о тех, кто рвёт жилы ради досрочного освобождения. Эти – стоят несколько особняком, но что более всего странно, что их нарушения режима в остальной повседневной деятельности и жизни на нашей каторге, совершенно не наказуемы. И вот здесь наш барон делает самую главную, по моему мнению ошибку.

   – Что вообще выпускает этих преступников на свободу? – заинтересовалась Магдалена, когда пара уже становилась в общий строй на утреннюю проверку.

   Здесь разговаривать было несколько сложней, но стоящий сзади Роман нашёптывал жене свои объяснения, чуть склонившись к её затылку:

   – Не в том, что выпускает, нет! А в том, что делает это слишком быстро. Прикинь, как бы на его месте поступали иные начальники и в иных исправительно-наказательных предприятиях строгого режима? Да они бы любое увеличение добычи обставили бы кучей дополнительных требований, незначительных на первый взгляд, но почти не выполнимых. Каторжники бы бились из последних сил, умирали бы от недосыпания, недоедания, рвали бы на себе последние силы и волосы, но добиться бы для себя пересмотра дела, а то и скорой амнистии за отличную работу – считалось бы делом нереальным. Конечно, такие случаи имели бы место, но именно для поощрения остальных, чтобы у тех не опускались руки, и не пропадало стремление к свободе. Почему же наш барон Кири настолько нереально добр и справедлив? Догадаешься сама или тебе подсказать?

   Затем пошёл короткий период завтрака и получения нужных ингредиентов, растворов, инструментов для работы, пришлось побегать, и говорить было некогда. Ну и уже на своём месте добыче, когда став ближе друг к другу приступили к работе, продолжили разговор "праздничного" дня:

   – Ты меня напугал своими вопросами, – призналась женщина. – Мне теперь представляется, что вышедшие на свободу узники все как один уничтожаются. А про выживших и амнистированных каторжан просто распространяются тщательно подобранные слухи. Но тогда получается, что мы совсем по иным причинам и размышлениям ещё раз избежали собственной гибели.

   Бровер тихонько и несколько ехидно рассмеялся:

   – Актуальность нашей проблемы не исчезает, но ты не права! Не скрою, могло быть и такое кощунство, но ты припомни огромную кучу фактов, которые противоречат твоим якобы догадкам...

   Супруги не раз об этих фактах говорили, перечисляли их, так что лишний раз повторять въевшиеся в память и надоевшие сознанию детали, между собой в разговоре не хотелось. В первую очередь это было то, что многие попавшие сюда прекрасно знали о распорядке, способах добычи и как сделать две нормы. То есть им на свободе рассказывали не раз. Потом те же новички передавали старожилам конкретные приветы со свободы от тех, кто вырвался отсюда и теперь здравствует прежней жизнью. Ну и самое главное, что бывали рецидивы. Только в данный момент сразу три каторжанина находились здесь по второму разу, а совсем недавно умер от старости этакий ветеран ходок на "Донышко" попавший сюда за прегрешения различной тяжести в третий раз.

   По этим причинам, инсинуации по поводу тотального уничтожения всех освобождённых, можно было принять просто за желание поговорить о чём-то новеньком. Роман даже и сам продолжил данную тему:

   – Честно говоря, мне видится, что некоторых и в самом деле убивают, или попросту тихонько травят. Может случайно, может по причине "Он слишком много знал!". Но глобально это не сказывается, и на общем тенденции не отражается. Разве что настораживает тот момент, особенно в свете моей сегодняшней темы, что обратно на "Донышко" ни разу не вернулись рекордсмены добычи палеппи. А ведь такое даже на нашей памяти ожидалось два раза. Но один покончил с собой в следственном изоляторе ещё до суда, а второй кандидат на повторное пребывание здесь, умер от разрыва сердца сразу после суда. И я очень жалею, что у нас нет более полной статистики именно по рекордсменам, потому что именно их сюда, по моим соображениям, начальнику каторги пускать категорически не выгодно.

   – Опять ты за своё? Ты так и хочешь меня сегодня раздраконить до крайности? Заладил одно и тоже: выгодно, не выгодно! Извини, дорогой, но мне кажется, твои аналитические способности нивелировались окончательно! Так что лучше помолчи! Дай мне спокойно поработать! Уже и так одну ракушку расколола из-за тебя!

   Она и в самом деле жутко сердилась, и могла сорваться. Поэтому Роман и в самом деле замолк, тоже сосредоточившись на работе. Но настроение у него было превосходное, он даже позволял себе время от времени, когда жена его не могла видеть, мечтательно улыбаться. Наверное поэтому, удача ему улыбалась, и он уже через полчаса наткнулся сразу на три краешка скрытых в спекшемся грунте палеппи. Что смог – очистил со сторон сам, заметив при этом края ещё парочки, а потом с самодовольными нотками в голосе позвал Магдалену:

   – О, моя нежнейшая из нимф! Тут как раз работёнка для твоих ласковых ручек.

   Окончательную очистку и выемку ракушек из наслоений в подобных семейных парах всегда проводила именно женщина. Всё-таки эта работа требовала большей деликатности, кропотливости и выдержки. Хотя и некоторые мужчины умели очищать сказочные находки получше, чем женщины.

   Ве Да Лисса, вначале фыркнула обиженно, и даже высказалась со злорадством:

   – Чтобы ты Си Га Лун без меня делал? Помер бы с голоду, не иначе! А так и кушаешь неплохо, и в остальном моими ласками пользуешься без зазрения совести...

   Но рассмотрев, что палеппи просматриваются сразу в количестве пяти штучек, обрадовалась и быстро пришла в хорошее расположение духа:

   – Но тебе сегодня повезло!.. Да и вообще я – добрая по натуре!.. Может до завтра и выживешь..., если ночью не заласкаю!..

   Естественно, что ракушки ещё следовало вынуть, окончательно очистить, потом завершить процесс химической обработки, но в этом женщина уже не сомневалась. За последние месяцы у них случалось ни единого срыва на финальной стадии обработки. А это обозначало, что остаток рабочего дня, да ещё и завтра добрую половину они могут просто делать вид, что работают, а сами продолжать исследования старых, заброшенных или частично заваленных штолен. Полторы нормы они давали, а к большему – совершенно не стремились, порой даже припрятывая добытые излишки на последующие дни.

   Когда уже работали в своей полевой лаборатории, мадам Лисса смилостивилась, и разрешила своему сожителю:

   – Ладно, теперь можешь и до конца объяснить мне свои мысли. Заслужил, чтобы я тебя дослушала.

   – Хорошо, моя драгоценная. Тогда я завершу мою предварительную часть беседы ещё одним вопросом: может ли каждый каторжанин давать две нормы? Особенно если эту двойную норму узаконить?

   Она чуток подумала и согласно кивнула:

   – Легко! Но всё равно не прослеживается твой основной вывод...

   – Давай копать дальше. Кому в первую очередь выгодно такое положение вещей? Только каторжанам, которые не желают сильно горбатиться и уже смирились как со своими сроками, так и с пожизненным заточением. И мы понимаем, что их мнение учитывалось бы в последнюю очередь. Идём дальше. Что мастера, что стражники – люди здесь сугубо временные, и дойти до моих умозаключений вряд ли смогут. Для этого здесь следует пожить несколько лет. Значит и они ничего понять и высчитать не смогут. Установленный порядок вещей им близок, понятен и кажется единственно верным. Передовики? Им тем более не надо распинаться на каждом углу, что стань они начальниками "Донышка" – королевство сразу получит двойное количество жемчужных перламутриц. Они ведь тоже не всё соображают, а слишком умные – будут молчать как рыбы. Ну а кто много болтает – того упокоят быстро и тихо...

   – Хорошо, я тебя поняла, и готова даже за тебя сделать выводы, – скривилась презрительно Магдалена. – Вот они: барон Кири – это страшный злодей, который на самом деле утверждает королю, чот норма одна ракушка в два дня. И при этом половину забирает себе, перепродаёт её, и.... И... И вот дальше моя фантазия буксует! Пусть он после этого половину или две третьих отдаёт Моусу и они просто кладут прибыль к себе лично в карман. Пусть он ещё каким-то образом ворует часть добычи и сам наживается – но нам какая с этого выгода? Как это нам может помочь, при организации того же побега, к примеру? Или ты собрался шантажировать начальника каторги, своими аналитическими выводами?

   Бровер многозначительно рассмеялся:

   – Радость моя! Я тебе не давал повода считать меня уж настолько глупым и наивным. Во-первых, мы и доступа к барону никакого не имеем. Иначе говоря, каждый день не ужинаем с ним и не сиживаем с бокалами вина у камина. А во-вторых, узнай здешний царёк о нашем разговоре, нас бы уже завтра не стало. Потому геологическими роботами Фре Лих Кири прекрасно может управлять, находясь на поверхности. Несчастный случай, коих здесь мало, но они имеют место...

   – То есть, даже разговаривая на эту тему – мы рискуем?

   – Очень! Но я сегодня постоянно присматриваюсь: где и что мы обсуждаем.

   Магдалена опять стала заводиться:

   – Убедил! Покорил своей отточенной логикой! Достал до спинного мозга аналитическими выкладками! Всё! Я покорена, как на нашем первом увольнении в космодесантном училище! Но! Теперь быстро и сжато конечный вывод и суть пользы для нас! Иначе я за себя не поручусь.

   Бровер пригнулся к самому ушку своей супруги и зашептал:

   – Уверен, что существует неучтенный канал подачи палеппи на поверхность! Вот нам и следует высчитать: где он, и как нам по нему сбежать с "Донышка". Поняла? А теперь решай проблемы дальше. Иного нам просто не дано.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

   3602 год, планета Элиза, город Нароха.

   Стил Берчер – уложился в своих покаяниях в один час. Второй час мы потратили просто на банальные уточнения и выяснения некоторых вопросов напрямую не связанных с обсуждаемым делом. В то время наши комментарии уже слушали по краберной связи Алоис, прибывший недавно Гарольд со своей группой воинов с Земли и троица агентов внедрения Армата, Николя, Зарина.

   Крохотную палату пришлось только Малышу покинуть, потому что следовало, как можно скорей договориться с кем следовало в госпитале, и не допустить поспешной кремации тела, после якобы вот-вот готовой наступить смерти нашего подопечного. И конечно же он начал обработку с соседки нашей секретарши:

   – Наш земляк совсем плох. Так и не приходит в себя и через минуту, другую – помрёт...

   – Ну это вам так кажется, – авторитетно заявила врач. – Он ещё сутки, а то и все трое протянет в коме, сердце у него отличное.

   – И тем не менее! По нашим традициям, тело должно быть захоронено возле могил предков, поэтому мы хотим его забрать. Сколько это будет стоит? Мы готовы уплатить пять тысяч галактов.

   Любящая деньги падающие с неба, и весьма словоохотливая женщина, тут же превратилась в госпожу "сама деловитость". Хотя и показалось вначале, что она бросится на грудь такого щедрого незнакомца, обовьёт его ногами и станет вопить от счастья.

   – Сделаем! – сказала она только одно слово и умчалась куда-то вдаль по коридору.

   – Мне кажется, она помчалась за топором, – задумчиво выдал подставной Пьер Сиккерт. – И сейчас с удовольствием поможет Стилу Берчеру поскорей отправиться в мир иной...

   – Вряд ли..., – засомневалась Сара Чешински. – Просто она вынуждена, да и рада будет поделиться этими деньгами с главврачом. Они ведь ещё и любовники между собой. А что, удалось выспросить у пострадавшего нечто важное?

   – Сравнительно, – неопределённо покрутил ладошкой в воздухе её шеф и тут же перешёл на сухой, официальный тон канцеляризма: – Кстати, госпожа Чешинска, за вашу лояльность родному предприятию и проявленную инициативу в его восстановлении, уже с этого момента вы приступаете к работе в должности главного управляющего. А та мелочь, что у вас осталась после торговли за проникновение сюда, остаётся в вашем распоряжении, как премиальные. Возражения или пожелания есть?

   Красавица только и выдавила из себя трясущимися губами:

   – Буду стараться ещё больше... Вот увидите, дела у нас поправятся...

   – Не сомневаюсь. О! Уже бежит..., бегут обратно!

   В коридоре показалась врач и некто более солидный, мужчина в штатском костюме. Последний даже здороваться не стал, настолько быстро был введён в суть дела своей любовницей:

   – Думаю, что после смерти вашего земляка, забрать его тело отсюда – не составит труда. Мы всё оформим и уладим...

   Риптон Малыша, тем временем продолжал общение со своими собратьями через закрытую дверь, поэтому сообщил:

   "Всё готово, они могут входить. Но ты тоже руки на тело положи!"

   "Понял, Свистун! Спасибо!" – и вслух наш аристократ выдал со всем возможным для него прискорбием:

   – Увы! За минуту до вашего появления, мои родственники сообщили, что Стил Берчер умер. И сейчас они в мистическом единении с его душой. Мне тоже следует с ней проститься, поэтому и я положу руки на его тело... Ну а вы, можете преспокойно заниматься своими делами. То есть, смерть, к примеру, запротоколировать... Или как там у вас это делается?

   Как делается, мы уже прекрасно знали. И риптоны нас заверили, что обмануть регистрирующий прибор им не составит труда, тем более что те практически во всей Галактике стандартные. Так что Малыш уселся на своё место, возложил руки на ближайшие к нему участки тела, и мы уже все вчетвером, тихонько и сосредоточенно замычали. Смешно получалось и дико, но так настоял Булька:

   "Получится загадочно и очень похоже на медитативное общение с духом умершего. Так что мычи голубчик, не стесняйся!"

   Главврач вскоре вкатил в палату агрегат на колёсиках, еле с ним протиснулся к кровати, стараясь не потревожить мычащих как бычки "родственников", и наложил на изломанное тело Берчера с десяток присосок и датчиков. Две минуты – и бесстрастное устройство констатировало смерть пациента, и внесло эти данные во все доступные для него реестры.

   Хотя главврач несколько озадаченно и почёсывал свою макушку.

   – Ну надо же!.. Как это бедняга умер так..., хм, не вовремя...! А ведь мог..., мог ещё сутки продержаться... Но чего уж тут поделаешь..., мы и так сделали немыслимое, поборовшись за его жизнь и подарив ему столько дополнительных мгновений бытия..., – после чего убрал присоски, доверил укатить агрегат своей коллеге, и обратился к Малышу: – Уважаемый! Давайте пройдём ко мне в кабинет для оформления бумаг на забор тела. Прошу за мной!

   Прекрасно слышавший, воспринимавший каждое слово Стил, даже засомневался:

   "Всё? – зачастил он вопросами, которые риптоны трансформировали уже в наши сознания. – И так быстро? И он ничего не заподозрил? И как это у вас получилось?"

   "Мы ещё и не то умеем! – пришлось передавать ему в ответ. – Но главное, что мы всегда выполняем свои долги перед лояльно к нам настроенными помощникам. Так что теперь можешь спокойно отдыхать во сне до самого "омолодителя". А уже потом придётся и дальше отвечать на некоторые вопросы. Наверняка они у нас возникнут по ходу дальнейшего следствия".

   "Да я готов не спать и отвечать прямо сейчас...!"

   "Увы! Зато мы не располагаем пока должным временем. Теперь придётся сделать некие превентивные шаги, после твоего рассказа..."

   С одной стороны, это было хорошо, что деньги в королевстве Пиклия – решают всё. Но с другой стороны мы и бесплатно могли утрясти своё дельце, потому что и в самом деле забирали официально мертвое тело. А состряпать поддельные документы, что Стил наш сын родной или внезапно отыскавшийся папа – сущий пустяк для спецслужб великой Оилтонской империи.

   Так что ещё через десять минут мужчины, носители риптонов спешили в расположение конторы, а Синява Кассиопейская осталась в больнице проследить, за правильной и качественной доставкой тела на орбиту планеты.

   И хорошо, что миледи не видела мою встречу с Гарольдом, Нинель и одной весьма горячей особой из их сводного отряда. Не то чтобы Синява была слишком уж правильной, щепетильной или целомудренной в этом плане, но уж слишком она была дружна с императрицей и наивна в некоторых житейских вопросах, а потому могла когда-нибудь в шутку и ляпнуть: "Да на твоего Танти любая красотка готова повеситься! Вон к примеру помню на планете Элиза, одна Эльза на него запрыгнула... Ха-ха! Правда смешно звучит: Эльза на Элизе?!"

   Моя Патрисия наверняка бы вежливо посмеялась, а вот потом мне могло и не поздоровиться. Потому что кузина Нины и в самом деле повела себя при нашей встрече в главном кабинете, ну очень несдержанно. Что вообще смотрелось жутко гротескно и неправдоподобно: ведь я был в образе и подобии старого, побитого жизнью ветерана, а она так и оставалась стройной, неотразимой и головокружительно прекрасной молодой женщиной. Вместо того, чтобы чинно со мной поздороваться, как я ожидал за руку, она прыгнула на меня, обвила руками и ногами и, пытаясь целовать меня в шею и щёки словно оголодавшая вампира, затараторила:

   – Ох, Танти! Как я рада тебя видеть! Ты только представь: меня к тебе не хотели пускать ни на Оилтоне, ни в любом ином месте! Это кошмар! Я в шоке! И так сильно по тебе соскучилась!

   На это действие, я больше всего разозлился на Гарольда:

   – Ну и зачем было говорить о моём внешнем виде?! – стараясь при этом отворачиваться со всей наработанной сноровкой лучшего воина современности от точных и настойчивых поцелуев в губы. – Нет, чтобы сказать, что Танти где-то в другом месте, выполняет иное задание...

   Но тут вмешалась в разговор Нинель:

   – И как тебе не стыдно?! Тебе жалко сказать малышке пару ласковых слов? Или от тебя что-то отвалится при этом?

   Конечно, она за свою кузину готова была глотку кому угодно перегрызть и баловала ту без меры. А подкаблучник Гарри только разводил руками и виновато кривился: видимо он и сам не ожидал, что так получится. Тогда как его молодая супруга продолжала сыпать обвинениями:

   – Как соблазнить малышку на Хаосе – так он первый, а как сказать при встрече доброе слово, то ведёт себя как невоспитанный бука.

   Ну вот, либо положение начнёт выходить из-под контроля, и потом уже трудно будет всё вернуть на круги своя, либо следует немедленно принимать самые решительные меры. И я решил применить жесткие средства перевоспитания. Поэтому двумя несильными, но точными ударами по подреберьям фактически лишил Эльзу возможности некоторое время дышать, оторвал её от себя и бросил в сторону так, чтобы она была подхвачена вовремя возникшем на её пути Робертом. Молния сработал как обычно, придержав красавицу от постыдного падения, мягко зафиксировав в своих объятиях и давая возможность восстановить дыхание.

   Я же перешёл на площадную ругань:

   – Какого вакуума оно мне надо?! Мне что теперь, с каждой девицей целоваться, которая меня когда-то своими извращениями опутала? Ещё одно такое движение – и оторву голову любой, которая посмеет на меня вот так запрыгнуть! А потом порву на куски любого, кто попытается что-то вякать в её защиту! Это раз! И второе! Мы на боевом задании, поэтому предупреждаю первый и последний раз: никаких, даже самых незначительных нарушений воинской дисциплины не потерплю! Меры буду принимать самые строгие, вплоть до крайних! Всем понятно?

   Первым гаркнули мои ребята, во главе с самим Гарольдом:

   – Так точно!

   Им вторила Нина и что-то испуганно попыталась просипеть и сама Эльза. Я резко шагнул к ней и гаркнул с изрядной злобой:

   – Что ты сказала?!

   – Это была шутка, дружеская... Прошу меня простить..., – уже более внятно выдала некогда использовавшая моё тело рабовладелица.

   Нина смотрела на меня сердито и одновременно с обидой, словно я обделил маленького ребёнка, забрав у него конфету. Гарольд мне незаметно и поощрительно подмигнул. Все остальные члены нашей команды отнеслись к происшедшей выволочке, с пониманием, старались не смотреть в нашу сторону и не хихикать. За самодура меня никто не считал, и даже после того, как я стал консортом империи, никто бы меня не смог обвинить в излишнем снобизме, зазнайстве или авторитарности. Скорей наоборот я отменил командный стиль работы и всеми силами старался руководить иными людьми с позиции равных совещательных мнений.

   А вот таким взбешённым как сейчас, меня уже несколько месяцев не видели. И то, когда меня довели до такого состояния, я был ранен, в крови и только что вышел из боя. Мы тогда как раз разворотили военизированное гнездо моусовцев в нашей столице, на окраине Старого квартала. И что сейчас мне оставалось делать? Прояви я слабость и сомнения, такая агрессивная, разбалованная, живущая во вседозволенности девица как Эльза, моментально сядет на голову и кататься вознамериться. А мне это, триста лет рядом не лежало! И это хорошо ещё, что поздороваться со мной в кабинет поспешила только одна нимфетка, озабоченная недостатком секса. Во дворе нашей новой частной собственности я в группе землян заметил и Ренату, которая когда-то мастерски притворялась бесправной рабыней, хотя на самом деле являлась не менее активной участницей, а так же инициатором большинства эротических развлечений.

   Уж не знаю, чем думал полковник Стенеси, когда разрешил набрать своей Нинель всю эту нестроевую братию на нашу ответственную операцию в тылу самого жестокого и злейшего врага. Но раз уж взял, и те согласились, то пусть не пеняют на тяжкую службу и мысленно за это благодарят именно Эльзу. Да и в данный момент они мне тут мешали:

   – Комендант! – обратился я к Роберту, который был не прочь и дальше держать соблазнительное, на полголовы выше него тело постанывающей красавицы. – Вся группа под командованием Нинель Стенеси поступает в распоряжение майоров Ульриха и Шекуна. Немедленно приступить к ремонту, покраске и подготовке к срочной продаже всей имеющейся у нас на складах техники. Выполнять!

   – Есть! – ответил мне Молния, и подталкивая впереди себя Эльзу, мотнул головой её старшей кузине и скомандовал: – За мной!

   Та выходила из кабинета с плотно сжатыми губами и с опасно поблескивающими глазками. Чувствую, что вот именно с ней мне ещё и придётся не раз столкнуться в самое ближайшее время. Вплоть до открытой ссоры может дойти и попытки вывести у меня из-под дружеского контроля самого Гарольда.

   "Ну в этом вопросе ты зря сомневаешься! – стал заверять меня Булька. – Скорей это твой друг свою супругу быстро пообломает и на место поставит. И зря ты его к подкаблучникам зачислил..."

   Скорей всего риптон прав, но ухо теперь придётся держать востро, у Нинель ещё тот характер! Но сейчас на носу другие имелись вопросы, а если наметятся проблемы, то будем их решать по мере поступления.

   Малыш с Цой Таном засели в самом уголке кабинета, на одном из диванчиков и тихо переговаривались, а Гарольд как раз хотел спросить по поводу наших дальнейших планов, когда к нам на связь с помощью краберов вышли Армата, Николя и Зарина:

   – Привет командир! – жизнерадостно поздоровался от имени всех наш уроженец планеты Чари, внимательно вглядываясь в экран своего устройства. – Чего это ты такой..., хм, невесёлый?

   И Зарина почти угадала:

   – Наверное Гарри осмелился оспаривать приказы консорта? – а тактичный Армата тут же перевёл разговор в нужное русло:

   – Зато нам явно подфартило, и мы за несколько дней недаром почти все злачные места посетили.

   – Во-во! – оживился я, в предвкушении полезных сведений. – Всё-таки не на курорте находитесь. За каждый потраченный галакт придётся отчитываться.

   Николя сделал вид, что говорит в сторону, только для своей жены и нашего специалиста по вооружениям:

   – В самом деле злой: за питание решил высчитать из командировочных..., – после чего с фальшивой улыбкой воззрился на меня: – Обязательно отчитаемся, начальник! А если говорить по делу... Наша легенда сработала, нам в уголовной среде поверили, как следствие, удалось выйти на местных авторитетов. Те тоже схавали дезу, что мы ищем некую девицу, спрятавшуюся от кровной мести на "Донышке". Да и щедрые угощения как всегда сказали своё веское слово. На нужных людей мы вышли, те вели себя с нами более чем откровенно. Тем более что мы никаких государственных тайн не выпытывали и ни в чьи интересы влезать не пытаемся. Нам уже довелось беседовать долго и подробно с целыми тремя бывшими каторжанами, которые вышли на свободу в течении последних четырёх лет. На подходе (встречаемся через два часа) – ещё двое, которые проживают в соседних городах, потом ещё трое. Но уже к данному моменту мы собрали чуть ли не полный список всех каторжан и наверное в этом перечне уже обозначены всё женщины. Потому что их на "Донышке" на так уж много..., сравнительно. Всего лишь двести сорок две женских особи, против ста шестидесяти пяти мужских. Причём самые предпочтительные – это в возрасте от тридцати, до сорока лет. Их – около восьмидесяти человек. На них больше обращают внимание и они лучше запоминаются. Ибо молодые – быстро ломаются морально, и к работе уже почти не годны. Те, кому за сорок, становятся равнодушными и фригидными уже из-за чрезмерного возраста.

   Свои пару слов, решил вставить Малыш:

   – Ну да, на вредных производствах всегда так. Хотя меня с воинской службы выперли ещё раньше, можно сказать в полном расцвете сил...

   Я только глянул на этого ханжу уничижительно, на большее времени не было. Потому что это длинное чучело отказалось от службы само, даже отвергнув предложение надеть военный мундир адмирала космического флота. А теперь вот философствует, привирая, что его, дескать, вытурили.

   "Ладно! Я ему это припомню!" – подумал я скорей для Бульки, который тоже всё рвался в великие учёные. Тогда как доклад о составлении списков продолжила более обстоятельная и дисциплинированная Зарина:

   – По составленному нами перечню, и уже имеющимся индивидуальным данным, подходит шесть женщин. Все они живут постоянно со своим, одним и тем же мужчиной, попали примерно в интересующее нас время и имеют максимальную схожесть с Магдаленой Бровер.

   – В жизни чего только не случается, – опять беспардонно встрял Малыш. – А если наша резидент поменяла партнёра? Или проживает вместе с иной подругой и одним сожителем на двоих?

   "Нет, он меня тоже решил сегодня довести до белого каления! – рассердился я. – Вот ведь не знает ни Магдалену, ни тем более Романа, а языком мелет, что помелом. Они быстрей друг дружку удавят, чем согласятся сменить "партнёров"!"

   Но вслух я ничего сказать не успел, Зарина продолжила ровным тоном:

   – Таких особ гораздо больше и под наши параметры поиска уже попадает более двадцати женщин. Но мы очень надеемся на предстоящие встречи с бывшими каторжанами, наверняка они дадут окончательную картину уже к утру.

   Наверняка Гарольд, рассуждал точно так же как и я: "Достаточно мне будут просмотреть описания каждой выбранной ребятами женщины, как я сразу выловлю именно Магдалену! Тем более если рядом с ней находится Заяц! Всё-таки это наш с Танти одноклассник и друг детства!" Потому что попросил друзей:

   – Не только визуально записывайте ваши беседы, но и сделайте это на бумаге. Мне так будет легче сравнить и выбрать... И что там по общему плану каторги насобиралось?

   – Тоже почти готов. У работавших на Донышке каторжан, наработалась фотографическая память, и они знают почти каждый метр глубинных пространств, а то и сумеют ходить там с завязанными глазами, – обрадовал нас Николя, после чего и сам поинтересовался: – Ну а вы, что интересного нарыли? Раз решили эвакуировать завербованного человека на Оилтон.

   Тут уже мне предстояло, как командиру разъяснить новую дислокацию и дать должные предупреждения. Вот с последних я и начал: