Текст книги "Рыжая Соня и Ущелье смерти"
Автор книги: Юрий Бахорин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
* * *
Повозка остановилась сразу за воротами. Возница спрыгнул, открыл дверь, и Ханторэк выбрался наружу. Окинув надменным взглядом плац, он невольно вспомнил о том, что принесла ему столь долгая отлучка.
…Отец-настоятель не терпел поездок верхом, не любил путешествовать и в повозке. Когда дела заставляли его сняться с места, он привыкал к неудобствам походной жизни долго и не менее мучительно, чем сухопутный человек привыкает к морской качке. Но впервые нынешней весной, отправившись в очередную поездку, решил впредь не пренебрегать ни одной возможностью выбраться из Логова. Он вдруг открыл для себя аромат власти, настоящей власти, а не того жалкого подобия ее, которым наделяло его звание отца-настоятеля в Логове. Несмотря на свои честолюбие и самомнение, Ханторэк отнюдь не был законченным глупцом, по крайней мере не настолько, чтобы не понимать: его высокое положение, о котором он так красочно распространялся в Шадизаре перед рыжеволосой красавицей, не более чем самообман. Отец-настоятель и мать-настоятельница – это звучало так похоже, что вводило в заблуждение многих. Не избежал его и сам Ханторэк, который лишь недавно разобрался в истинном положении вещей.
Правда, давно уже он чувствовал, что, старательно внушая всем окружающим мысль о своем высоком положении, вынужден на самом деле мириться с тем, что занимает место на нижних ступенях лестницы власти. Тем не менее он умудрился поверить в иллюзию, которую сам же и создал, и довольно долго с удовольствием обманывал себя. Свою роль в этом сыграло и то, что он действительно стоял особняком в иерархии Логова. Не относясь ни к наставникам, ни к настоятельницам, он подчинялся только Разаре, как Халима или Север, и это сыграло с ним злую шутку. Более чем близкие отношения с Халимой, правой рукой матери-настоятельницы, только укрепляли его в этой уверенности. И как обычно случается, прозрение пришло внезапно и, что самое главное, оказалось болезненным. Поведя себя безрассудно, опрометчиво отказавшись от союза с молодой гирканкой, превратившейся из сильного друга в не менее сильного врага, он понял, что сам по себе ничего не представляет и мнение его если и принимается в расчет, то только после мнений Севера и Халимы.
Он начал стремительно сдавать позиции, совершая одну ошибку за другой. Неизвестно, чем бы все для него кончилось, если бы его не ожидала очередная поездка. Он уехал взбешенный, зато в дороге у него было достаточно времени для размышлений, итогом которых стала достойная уважения мысль о том, что он вел себя как последний кретин. К счастью для себя самого, понял он это не слишком поздно. Поразмыслив о случившемся, Ханторэк пришел к выводу, что создавшееся положение нужно срочно менять, если только он не желает по возвращении оказаться не у дел. Для того же, чтобы этого не случилось, он должен по возможности быстро доказать свою полезность. Сделать это он мог только одним способом – хорошо исполнить свою работу.
Можно ли считать это милостью богов, отец-настоятель не знал, но ему вдруг повезло. В жалкой деревеньке на севере Немедии, где он остановился на ночлег в придорожной таверне, он познакомился со Странником и неожиданно для самого себя пригласил его продолжить путь вместе. Никогда прежде он и представить себе не мог ничего подобного, но тут все получилось словно само собой. И надо сказать, в содеянном он не раскаялся. Оказалось, что Странник кое-что понимает в тонких материях. Во всяком случае, он сразу заявил, что на почтенном хозяине – как назвал он Ханторэка, что немало тому польстило,– лежит неприятное заклятие, причем не из слабых, но в благодарность за оказанную услугу он готов снять злые чары.
То, что происходило дальше, полностью стерлось из памяти отца-настоятеля. Он только смутно помнил, как покачивалась на неровностях дороги повозка, как мелькало перед глазами лицо его спутника. Он помнил, что тот что-то говорил ему и что сам что-то отвечал, но, сколько ни старался после этого, так и не сумел восстановить ни одного из заданных ему вопросов, равно как и своих ответов на них. Самое удивительное – он забыл даже лицо Странника. Зато последние произнесенные перед расставанием слова незнакомца намертво врезались в память:
– Никому не говори о нашей беседе, и особенно матери-настоятельнице. Оставь мысли о мести. Не пытайся вспомнить наш разговор.
Однако проще сказать, чем сделать. Он снова и снова мысленно возвращался к стершейся в памяти беседе. Впрочем, Ханторэк понимал, что Странник предостерегал его не от попыток восполнить пробел самостоятельно, а советовал не обращаться к колдовским силам. Недаром он запретил говорить об этом с Разарой. Вообще, то, что незнакомец знал о Владычице, указывало, что они встретились не случайно, и это радовало отца-настоятеля. Выходило так, что у него завелся некий покровитель, пусть пока неизвестный, но он пришел на помощь как нельзя более кстати. Это Ханторэк почувствовал почти сразу.
На второй день после их встречи пропал гнусный запах изо рта, который доставлял отцу-настоятелю немало хлопот. К исходу третьего дня он понял, что перестали обрастать шерстью уши, а ведь в свое время это открытие повергло его в ужас. Именно эти изменения подтвердили: Странник существовал на самом деле, а не привиделся ему во сне, как Ханторэк уже начал думать. А после того как исчезли две основные, так сильно досаждавшие ему неприятности, отец-настоятель отметил и третье улучшение самочувствия: отступила мучившая его, не прекращавшаяся ни днем ни ночью головная боль. Боль не сильная, но изнурительная. Болели челюсти, ныли зубы, что-то неумолимо сдавливало мозги так, что, казалось, глаза вот-вот лопнут. Теперь же все прекратилось.
Да за одно это он готов сохранить все в тайне! И плевать на то, что он не помнит своего благодетеля и разговора с ним! Правда, Странник велел отказаться от мести, но и с этим можно согласиться. Жаль, конечно, что обидчик останется безнаказанным, ну да и Нергал с ним! Все равно он не знает, кто это сделал и зачем. Это, правда, могла быть Халима… Ее он и впрямь обидел, но бывшая любовница вроде бы пошла на примирение, и он сам повинен в том, что все сорвалось. К тому же она быстро утешилась. И все-таки неплохо бы найти своего врага… Кто знает, как обернется все в дальнейшем… Но нет! Прочь мысли о мщении!
Ханторэк занялся делом и очень скоро вошел во вкус. Он ездил из города в город, проверял работу Смотрителей; благосклонно кивая, выслушивал их доклады и требовал, чтобы в Логово направляли все больше и больше кандидатов, даже если и не из всех выйдут хорошие послушники. Он помнил одно: матери-настоятельнице нужны люди, а он, Ханторэк, должен позаботиться, чтобы они постоянно прибывали. Если это удастся, он на коне, если нет, то можно не сомневаться, что на его месте скоро появится кто-то другой. К середине поездки он сам себе начал казаться значительнее, весомее. Везде, где появлялся отец-настоятель, он сразу становился главным действующим лицом. Его окружали почетом и уважением, ему заискивающе заглядывали в глаза, ловили каждое слово, во всем стараясь угодить.
Он пришел к выводу, что все случившиеся с ним недавно неприятности – всего лишь досадные мелочи, о которых нельзя забывать, но и придавать им чрезмерно большого значения не стоит. Как бы там ни было, а он личность исключительная. Чем иначе объяснить столь скорое и волшебное избавление от недуга? Простому человеку не являются призраки, для того лишь чтобы протянуть руку помощи и вновь исчезнуть. Он понял, что в лице Странника к нему пришло не только избавление. Это было знамение!
И тогда Ханторэк осознал, что, находясь вне Логова, он обладает единоличной властью, сравнимой разве что с властью самой матери-настоятельницы, и гораздо более свободен в средствах, ведь накопления каждого из Следов находятся в его распоряжении и Смотрители только рады поделиться с ним частью собранных средств в обмен на его благосклонность. Так что если не наглеть… Верно сказал Странник – оставь мысли о мести. А он-то хотел извести Соню! Бессмысленно умертвить такую потрясающую красавицу! Не лучше ли подумать о том, как заполучить ее?! Что для этого нужно? Свобода и деньги! Денег у него полно, а со временем станет еще больше. Что же до свободы, то придется подумать, как найти предлог, который позволит ему проводить как можно больше времени за стенами Логова. Да, собственно, это будет очень просто, если он сумеет доказать полезность таких отлучек,– увеличить приток кандидатов в послушники!
Итак, будущее представлялось ему весьма радужным. Как можно реже появляться в Логове, работать, обогащаться, не зарываясь, и попутно решать свои маленькие проблемы, среди которых на первом месте – рыжеволосая воительница. Уж если ей не суждено расстаться с жизнью, то эта жизнь должна принадлежать ему, и никому другому! Теперь, когда отец-настоятель вновь почувствовал уверенность в своих силах, он не сомневался, что справится и с этим. Все упирается во время и деньги, в которых теперь у него не будет недостатка…
Не обращая внимания на сновавших вокруг людей, Ханторэк степенно прошествовал мимо зданий, в которых жили послушники, изредка кивком отвечая на приветствия попадавшихся навстречу наставников. Только столкнувшись нос к носу с Кучулугом, он остановился, чтобы перекинуться с ним парой слов.
– Как прошла поездка? – поинтересовался гирканец, выслушав ответ на свое приветствие.
– Спасибо, неплохо,– неожиданно оживился Ханторэк и начал рассказывать.– Но ты сам знаешь, когда заканчиваешь работу, всегда сожалеешь об упущенных возможностях. Словом, Ханторэк не слишком доволен.
Кучулуг кивнул, соглашаясь. Правда, его несколько удивило, что отец-настоятель говорит о себе как о не участвующем в разговоре третьем лице, но он не придал этому значения – у каждого свои причуды.
– Я не просто так спросил,– ответил гирканец.– Ты еще не разговаривал с матерью-настоятельницей, и поэтому я не стану вдаваться в подробности, но, пока ты идешь к ней, подумай о том, как увеличить приток кандидатов.
– Благодарю за совет.– Отец-настоятель склонил голову.– Ханторэк подумает.– Он собрался уходить, но в последний миг обернулся.– Кстати, скоро прибудет очередная партия – человек тридцать.
Он простился с Кучулугом и пошел дальше по аллеям парка. По тому, что один из стражников стоял у открытой двери дворца, он понял, что его ждут. Через мгновение его нехитрую догадку подтвердил и сам стражник.
– Мать-настоятельница ждет тебя в своих покоях.
Он кивнул и направился к лестнице. Спасибо Кучулугу, теперь он знает, о чем пойдет речь и как держаться, а это главное. Остальное Разара расскажет ему сама. Привычно, без стука, он толкнул тяжелую дверь и, сделав шаг вперед, остановился у порога.
Его взгляд быстро обежал давно знакомую обстановку – все осталось таким, как он помнил. «Впрочем, что могло измениться за две пролетевшие луны? – подумал он и тут же поправил себя: – Сам-то ты, согласись, вернулся не тем, кем уехал!» Он усмехнулся про себя и перевел взгляд на тяжелое кресло, увенчанное головой чудовищного волка, в котором сидела… Великая Волчица! В кресле сидела мать-настоятельница, не узнать ее он не мог и теперь, но какая! Бледная тень осталась от той грозной Владычицы, что в начале лета выставила его за дверь этой комнаты. Видно, он не смог скрыть своего изумления, потому что Разара невесело усмехнулась.
– Неважно я выгляжу, верно? – спросила она, глядя Ханторэку в глаза. А он молчал, лихорадочно подыскивая ответ, но ничего путного в голову не приходило.– Ладно. Не хочешь говорить, так не говори. Подойди-ка поближе,– она вяло махнула рукой,– мне тяжело кричать через всю комнату.
Ханторэк осторожно приблизился и сел в кресло. На таком расстоянии мать-настоятельница выглядела ничуть не лучше. И прежде не будучи румяной, женщина словно высохла и обесцветилась, и он даже не решался подумать о том, что могло произойти с могущественной Владычицей Логова.
– С Владычицей случилось что-то скверное? – спросил он не потому, что беспокоился за нее, а, скорее, опасаясь за собственное будущее.
Однако на сей раз мать-настоятельница не поняла истинной причины его тревоги.
– Спасибо за заботу,– едва заметно кивнула она.– Просто слишком… Много сил пришлось потратить. Ерунда. Через день-два пройдет.
– Хвала Волчице,– с искренним облегчением выдохнул Ханторэк.
– Хватит обо мне! – Разара поморщилась. Даже в таком состоянии она оставалась верна себе.– С какими вестями ты вернулся?
– Все прошло успешнее, чем предполагалось. Во всяком случае, результат лучше, чем после первой поездки,– поправился он, поймав на себе ее пытливый взгляд.– В ближайшее время три десятка кандидатов прибудут в Логово.
– Это хорошо,– кивнула Разара.– Нам теперь потребуется много людей. Как считаешь, можно набрать еще больше послушников?
Отец-настоятель изобразил на лице глубокомысленную задумчивость и кивнул:
– Да. Но Ханторэку придется заново посетить все Следы.
– Сделай милость,– с легкой иронией отозвалась мать-настоятельница, которую тоже позабавило это «Ханторэку придется».
– Если нужно, Ханторэк готов! – отозвался отец-настоятель.– Но должен сразу предупредить: это уже будут не отборные люди с исключительными качествами.
– Это я понимаю,– еле заметно улыбнулась Владычица.– Просто старайся, чтобы к нам не попадали откровенные отбросы.
– Ханторэк все понял,– с готовностью согласился он, справедливо рассудив, что не имеет смысла вдаваться в подробности. Ошибки всегда можно списать на Смотрителей. Более того, все само собой складывается как нельзя удачно. На мгновение отец-настоятель задумался, и это не осталось незамеченным.
– Что-то еще?
– Да,– ответил отец-настоятель, быстро взяв себя в руки.– Что изменилось в Логове?
– Обо всех изменениях в жизни Логова ты узнаешь вместе со всеми через день-два, когда я поправлюсь. А пока могу сказать, что мы расширяемся. Предстоит усилить отряды внутренней и внешней стражи.
– Что-то серьезное?
– Пока только неясные угрозы, которые могут оказаться беспочвенными, но которые мы не имеем права оставить без внимания.– Несмотря на скверное самочувствие, она не потеряла былой проницательности.– Ты хотел узнать еще о чем-то?
– Да,– кивнул он.– Мать-настоятельница помнит о нашем разговоре насчет расширения охотничьих угодий Стаи?
– Ты хочешь сам заняться этим? – задумчиво спросила она.
– Хочу. Раз Логову нужны люди, сейчас самое время для решительного шага. Ханторэк поедет в Аквилонию и Зингару. Там сейчас разброд, а значит, есть чем поживиться. Но Ханторэк поедет не один. Он возьмет верных людей из некоторых Следов. Для начала хватит десятка, но каждого придется устроить на новом месте, а это потребует расходов, и немалых.
Разара задумалась. Отец-настоятель вновь удивил ее. Он в очередной раз изменился, но совсем не так, как она ожидала. Сперва из простоватого парня с чрезмерно развитым самомнением он превратился в почти неуправляемое животное, а теперь, вместо того чтобы тихо и спокойно вернуться к прежнему состоянию, он становится высокомерным гордецом, у которого непонятно что на уме. О каждом, кого Разара возвышала, ставила над другими людьми, у нее имелось вполне определенное мнение. И до сих пор у нее не было ни одной возможности усомниться в своей проницательности. Ханторэк же… Она поморщилась. И все-таки все, что он говорил сегодня, отличалось здравомыслием и сулило очевидную пользу. Быть может, его неуемная гордыня – только поза? Хорошо, если так… Впрочем, почему бы и нет? После того как Соня несколько раз опозорила его перед всеми, а Халима выставила за порог, после того как он попытался отомстить и не сумел, со скандалом покинув стены Логова, мудрено ли, что он хочет укрыться за маской высокомерия? Да и его желание всерьез заняться делом, которое можно делать вдалеке от этих мест, разве говорит не о том же? Разара еще раз задумалась и мельком взглянула на молодого человека, который застыл в кресле по другую сторону стола как истукан. Похоже, что так.
– Хорошо,– наконец решила она.– Ты получишь деньги и повозку без барельефа Волчицы.
– Ханторэк готов ехать хоть завтра! – заявил он, вскакивая с кресла.
– Не так скоро,– усмехнулась Разара.– Ты забыл о назначенной на ближайшие дни церемонии. Впрочем,– совершенно неожиданно она поймала себя на непреодолимом желании провести ее немедленно,– я чувствую себя лучше. Так что, скорее всего с церемонией мы покончим сегодня же. Но после этого нам надо обсудить одно важное дело, и тебе необходимо присутствовать. Только тогда ты сможешь покинуть Логово. А теперь ступай,– прикрывая глаза рукой, сказала она,– мне надо набраться сил.
Ханторэк ничего не сказал. Он коротко поклонился и вышел с гордо поднятой головой. Разара же некоторое время просто расслабленно сидела, прикрыв глаза, потом повернулась к камину. Повинуясь ее воле, пламя заплясало на сложенной поленнице, и она протянула к огню ледяные руки. Затрещали пожираемые огнем дрова, и старая женщина замерла, просто наслаждаясь теплом. Потом мысленно потянулась к огню и, как тогда, в подземелье, принялась жадно впитывать его силу, чувствуя, что растекающееся по телу блаженное тепло отгоняет смертельный холод.
«Быть может, и не стоит так торопиться,– подумала она.– Но уж больно долго я ждала».
* * *
– Это мне?! – Соня вертела в руках обновку.– Но когда? Откуда? – спрашивала она, не отрывая восторженного взгляда от платья.
Вожак чуть заметно усмехнулся. Он лежал, заложив за голову могучие руки, и с улыбкой наблюдал, как девушка рассматривает наряд.
– Помнишь Чандара? – спросил он.– Я заказал ему нечто строгое, но необычное.
– О ком ты говоришь? – рассеянно откликнулась красавица, поглаживая мягкую ткань.
– Да разве ты не помнишь Чандара, что привез для тебя доспехи? – удивился Север.– Он нашел одного из моих людей, передал ему платье. Вот и все.
– Так ты…– Соня замерла, неприятно пораженная. Она обернулась и впилась яростным взглядом в Севера, не зная еще, как воспринимать услышанное.– Ты все это задумал… еще тогда? И меня… тоже собирался… затащить к себе в постель?
Наверное, только спокойствие и то, что он не отвел взгляда, сохранило Северу жизнь. Девушка ждала его ответа.
– Ты знаешь,– тихо начал он,– иногда в жизни происходят события, которые никто,– Север покачал головой,– не в силах объяснить. Я ничего не замышлял, поверь.
– А как же…
– Я просто,– перебил он,– знал, что мы будем вместе.
– Это правда? – спросила девушка, и на ее глаза навернулись слезы.
Соня почувствовала, как ее захлестнула волна нежности. Ей захотелось сказать ему что-нибудь ласковое, да не привыкла она произносить нежные речи.
…В ожидании лучших времен платье уютно улеглось в кресле, а девушка начала потихоньку подкрадываться, медленно и неслышно, как подкрадывается к добыче изголодавшаяся рысь, и серые глаза ее хищно сверкнули.
– Э! Э! Я уже почти встал! – успел крикнуть Север, прежде чем рысь прыгнула.
* * *
Когда незадолго до полудня Соня с Севером все-таки спустились в парк, жизнь в Логове уже бурлила вовсю.
– Куда идем? – поинтересовалась девушка. Ей хотелось петь от переполнявшего душу счастья, и она едва сдерживалась.
– А чего бы ты хотела?
– Я хочу расцеловать каждого встречного! – воскликнула она.– Я хочу петь и смеяться! И я…– Тут она запнулась.– Я ужасно проголодалась,– сообщила она громким шепотом.
– Как?! Опять?!! – с деланным ужасом воскликнул он.
Лицо рыжеволосой красавицы вспыхнуло, и Север понял, что сейчас в него вонзятся острые коготки.
– Все,– примирительно улыбнулся он, обнимая девушку за талию,– я понял свою ошибку.
Соня приняла извинения, и некоторое время они шли молча.
– Я умираю от голода,– снова заговорила она.
– Хорошо,– согласился Север.– Если пообещаешь целовать только меня, а не каждого встречного, я отведу тебя в трапезную. Тем более что и время уже приспело.– Он кивком указал на направлявшихся к парку послушников.
– Ты что имеешь в виду? – не поняла девушка.
– Полдень,– объяснил Север.– Они идут звонить в колокол… А вот это уже интересно,– добавил он тихо.
– Что? Что такое? – Соня покрутила головой и вдруг брезгливо сморщилась.– Ф-фу! Вот уж с ними я целоваться точно не стану,– заявила она.– Ты только не вмешивайся, если они прицепятся ко мне, ладно? – попросила она спутника.
– Постараюсь,– нехотя пообещал тот.
Рядом с ротондой, пристроившись в тенечке,тихо беседовали Ханторэк с Юргом. Облако мошкары вилось над их головами, и иногда Юрг лениво разгонял его перебинтованной рукой. Увидев свою обидчицу, наставник насторожился, но чуть раньше, словно почувствовав устремленные на него взгляды, Ханторэк обернулся. Он явно не ожидал увидеть Соню, но замешательство его длилось лишь доли мгновения. Однако за этот краткий миг девушка успела прочесть в его взгляде всю гамму раздиравших отца-настоятеля чувств. Обида, ненависть, жажда мщения и неудовлетворенное желание – все перемешалось в нем. Но главное, что поразило Соню, он смотрел на нее, как на принадлежащую ему вещь! Так, словно все уже решено и от цели его отделяет лишь пустяковое препятствие, которое он играючи способен устранить прямо сейчас. Этот взгляд содрал с нее платье и облил грязью. Соне захотелось убежать и вымыться, и она разозлилась.
В следующий миг отец-настоятель взял себя в руки, и лицо его исказилось. Губы хищно раздвинулись, обнажив желтые клыки, показавшиеся Соне неестественно длинными. Не сразу она поняла, что эта уродливая гримаса означает улыбку. Юрг, что-то усиленно втолковывавший Ханторэку, умолк на полуслове и сдержанным кивком поприветствовал подошедших. Отец-настоятель так же кивнул обоим, но произнесенные им слова относились только к Соне.
– Ты все-таки добилась своего? Поздравляю! Ханторэк восхищен тобой!
– Ну, это из-за платья,– ответила Соня, показав на глубокий вырез, который подчеркивал соблазнительность ее великолепной груди.
Затем она повернулась, так что короткий подол платья с разрезами по бокам раскрылся, словно бутон, обнажив сильные стройные ноги может быть даже чуть больше, чем следовало. Улыбка исчезла с лица отца-настоятеля, и оно покрылось багровыми пятнами. Он так и застыл с открытым ртом.
– Пасть-то захлопни, уважаемый, а то мухи налетят,– язвительно посоветовала шадизарка и двинулась дальше.
Зубы Ханторэка щелкнули, и одновременно зазвонил полуденный колокол, словно отозвавшись на сигнал. Отец-настоятель понял, что его вновь унизили.
– Ты еще не знаешь, кто такой Ханторэк! – не обращая внимания на Вожака, злобно прошипел он проходившей мимо девушке.
– Зато я знаю, какой он,– не останавливаясь и не удостоив его взглядом, ответила она.
– Вот стерва! – успев пройти всего пару шагов, услышала Соня негромкие слова Юрга.
Север вздрогнул: ну это уж слишком! Но Соня сжала ему руку – ты, мол, обещал,– и он сдержался. Девушка резко обернулась и шагнула к наставнику.
– Тебе, вижу, мало досталось? – с милой улыбкой спросила она.– Или все забыл? Хочешь, вторую руку сломаю?
Юрг побледнел и закусил губу. Соня посчитала, что с него достаточно, и развернулась, собираясь уйти, но тут опять заговорил отец-настоятель.
– Ты не изменилась,– вздохнул он.– Ханторэк разочарован.
– Не переживай. Разочарования воспитывают характер, без этого не стать мужчиной,– не оборачиваясь, ободрила его девушка и быстро догнала Севера.
Некоторое время они шли молча, но вскоре ротонда с двумя оскорбленными приятелями осталась в полусотне шагов позади.
– Ты видел, как он на меня посмотрел? – спросила девушка.
– Да,– согласился Север.– Смотрел он на тебя отвратительно. И больше, пожалуйста, не проси меня молча стоять в сторонке.
– Я ведь чувствовала, чем все кончится, и не хотела впутывать тебя.
– И совершенно напрасно,– возразил Север.– Я сумел бы предотвратить эту бессмысленную перебранку!
– Именно поэтому я и попросила тебя не вмешиваться,– стояла на своем девушка.
– Тебе нравятся такие склоки? – удивился Север.
– Нет,– ответила красавица,– но я по опыту знаю, что если кто-то хочет драки или ссоры, нужно не мешать ему. Это как пожар, понимаешь? Гаси его сразу, если не хочешь, чтобы пламя набрало силу.– Север промолчал. Конечно, она права, но правота эта совсем не нравилась ему.– И есть еще кое-что,– продолжила Соня.– И с Ханторэком, и с Юргом у меня свои дела, и тебя они не должны касаться. Будь выше мелких дрязг.
Север поморщился. Вот так и получается, что сперва ты соблазняешься хорошеньким личиком и стройными ножками. Потом чувствуешь, что тебе отвечают взаимностью, и влюбляешься, а там…
Не успеваешь оглянуться, как оказываешься под каблуком. «Сколько раз за историю человечества это уже было,– с иронией подумал он,– а никогда чужой горький опыт никого еще ничему не научил».
– И давай не будем больше об этом,– решительно заявила Соня, пристально глядя ему в глаза. Он подумал мгновение и не стал спорить. Удовлетворенная, она успокоилась.– А ты заметил, как он изменился? То ли челюсть подросла, то ли лоб сузился – не разберу.
– Да,– задумчиво проговорил Север.– Зачастую, конечно, внешность обманчива, но сейчас, по-моему, она говорит о многом.
– И бородку свою дурацкую сбрил! А этот оскал?! – не унималась Соня.
– Очевидно, он считает, что так должна выглядеть улыбка,– пожав плечами, отозвался Вожак.– Только и всего.
– Ага,– хмыкнула Соня,– приветливая улыбка старого друга!
– Все это ерунда! – заявил Север, очнувшись от размышлений.– То, что он сделал со своим лицом, касается только его. Ни узкий лоб, ни острые клыки отца-настоятеля меня нисколько не волнуют.
– Да ты, милый, вообще человек спокойный,– ехидно заметила Соня.
– Точно,– безмятежно согласился он.– А потому меня заботит только то, что действительно заслуживает внимания.
– И что же это такое? – поинтересовалась все еще настроенная воинственно девушка.
– Его мысли!
– Мысли? – переспросила Соня.– А ты заметил его первый взгляд? Всего один взгляд, которым он выразил все, о чем не посмел сказать открыто.
– Именно это я и имею в виду.
– Помнится, кто-то убеждал меня, что отца-настоятеля не стоит опасаться,– напомнила девушка.
– Я и сейчас уверен в этом,– пожав плечами, ответил Север.– Другое дело, что сейчас, когда мы знаем, что Ханторэк неприятно изменился, не стоит упускать его из виду.
– Да уж постараюсь! Не беспокойся…– буркнула Соня и вдруг вскинулась:– А ты заметил, как он говорил о себе? «Хан-то-рэк вос-хи-щен!» – с выражением повторила она.
– Солидности добирает,– рассеянно отозвался Север.– Не бери в голову.
– Ну уж нет! – решительно заявила Соня.– Я ему этого «Ханторэка» еще припомню!
– Любишь ты обращать внимание на мелочи! – недовольно поморщился Вожак.
– Говорят, между прочим,– возразила девушка,– что жизнь и состоит из мелочей.
* * *
Обед прошел спокойно и непринужденно. Послушники и послушницы с интересом поглядывали на Вожака и свою бывшую подругу, которые сидели за столиком для наставников. То одна, то другая из девушек подбегали к ним, чтобы высказать свое восхищение Соне, однако при этом они так игриво стреляли глазками в сторону Вожака, который, оказывается, вовсе не столь недоступен, как представлялось им прежде, что рыжеволосая красавица уже пожалела о своем вчерашнем желании питаться не у себя, а вместе со всеми, в трапезной. Север же воспринимал все происходящее спокойно. Похоже, его это даже слегка забавляло.
Когда обед закончился, Лума подошла к ним и, смущенно улыбаясь, спросила согласия Севера на то, чтобы провести вечеринку.
– Что-то я не припомню, чтобы прежде вам требовалось мое согласие,– ухмыльнулся тот.
– Так ведь прежде Соня жила с нами и вечеринки устраивались каждый день! – нашлась девушка.
– Совсем распустились.– Север озабоченно покачал головой.– Придется попенять Кучулугу.
Собравшаяся что-то сказать Лума так и застыла с приоткрытым ртом и удивленно округлившимися глазами.
– Ты что же это такое говоришь? – начала сердиться до сих пор молчавшая Соня.
– Ну а как же? – Север нарочно обращался не к ней, а к ее подруге.– Ты пришла с просьбой ко мне, Вожаку Стаи, выказала явное неуважение, не пригласив первым на пирушку, и после этого удивляешься отказу? Кстати, милая, рот можешь закрыть. А то неприятность случится… Соня знает какая.
Он окинул подруг насмешливым взглядом.
– Как… Какая еще милая?! – сурово одернула шадизарка Вожака, не видя, как остальные послушницы перешептываются у нее за спиной, делясь впечатлениями. Стоявшая рядом Лума фыркнула и тут же прикрыла ладонью рот.– Ты давай-ка отвыкай потихоньку от дурных привычек! – Соня окинула Севера оценивающим взглядом.– А сейчас прекрати неуклюже приставать к моей подруге и немедленно разреши нам девичник!
– Обязательно разрешу! – с готовностью кивнул он.
– Так-то лучше,– проворчала красавица.
– Как только пригласите,– уточнил Север.
Лума хихикнула, а Соня от неожиданности даже растерялась.
– Ты что же, всерьез собрался испортить нам посиделки?
– Ну, сидеть с вами весь вечер я не собираюсь,– Вожак решил не испытывать дальше терпение своей вспыльчивой подруги,– но к окончанию вашей пирушки обязательно пожалую.
– Да зачем же тебе это?
– Должен ведь кто-то отвести тебя домой,– простодушно ответил Север.
– А сама я, можно подумать, не доберусь! – огрызнулась она, раздраженная его непонятным упорством.
– А как напьешься? – спросил он, прикрывая зевок ладонью.– Вполне можешь и не дойти.– Лума закусила губу, зато стоявшие за их спинами подруги рассмеялись. Соня смерила его разъяренным взглядом, но достойного ответа не нашла.– Ну? Не слышу, праздник будет или нет?
– Ладно, приходи,– разрешила она, чувствуя, что чем дольше длится разговор, тем больше она не нравится сама себе.– Только если уж придешь, не сиди сиднем. Расскажи что-нибудь интересное…
– Непременно расскажу,– охотно пообещал он, и Соня тут же спохватилась, что напрасно попросила: ему и впрямь есть что рассказать.
– Нет уж! – Она решительно отменила собственный приказ.– Лучше посиди тихонько. Да принеси чего-нибудь вкусненького – это будет твоим вкладом.
Извинившись, Север встал из-за стола, потому что в дверях показалась огромная фигура Кучу-луга, который пришел явно неспроста.
Несмотря на жару, он облачился в полные воинские доспехи. Гирканец принялся о чем-то шептаться с Севером, а послушницы, забыв о своих планах на вечер, смотрели на них во все глаза, пытаясь расслышать, о чем они говорят. Наконец Кучулуг скрылся за дверью, а Север направился к девушкам.
– Ну-ка быстренько все во двор, а то останетесь без посиделок! – скомандовал он, но, видя удивление на лицах девушек, объяснил: – Состоится церемония, о сути которой знает лишь мать-настоятельница. Так что вперед! К северо-западному углу плаца. Там вас Тирал ждет не дождется. Он скажет, где построиться.
