Текст книги "Рыжая Соня и Ущелье смерти"

Автор книги: Юрий Бахорин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– То есть как это не могу?! – в один голос вскричали спорщики, и так же одновременно оба поникли.

И девушка, и жрец вспомнили недавний спор о его чудесном спасении. Он ведь и в самом деле не мог доказать, что именно Митра направил к нему на выручку трех оказавшихся неподалеку людей. Соня же, в свою очередь, не могла опровергнуть предположения о том, что именно Митра разжег в ней желание поглазеть на поклонников Эрлика. Этак можно до утра переливать из пустого в порожнее…

На некоторое время в их маленьком обществе воцарилась тишина. Соня и Мурзио возмущенно сопели, старательно глядя каждый в свою сторону, а Север и Гана переглядывались с видом победителей. Оба имели на это право: ни тот, ни другой не дали втянуть себя в бессмысленный спор. Правда, причина этого оказалась у каждого своя. Север знал слишком много о многом, в то время как Гана не знала ничего ни о чем, но сути дела это не меняло. Оба не потеряли лица.

– А какая драка получилась! – заявила Гана, когда почувствовала, что молчание затягивается.

При этих словах Соня полуобернулась и хмуро посмотрела на подругу. Митрианец же выглядел растерянно. Он-то до сих пор просто считал, что Север вывез его без всяких препятствий со стороны палачей. Он даже пропустил мимо ушей слова Сони о том, что волки спасли и его, и ее. Еще не придя в себя от пережитого, он даже на самих волков не обратил внимания, а ведь они явно стоили того! И вот теперь одна фраза вдруг все поставила на место.

Все ведь и впрямь не так просто. Волки-то ростом почти с коней – таких на свете не бывает. И как там сказал Север большему из них? «Найди коням траву и отправляйтесь охотиться!» Ничего себе! Так человек говорит слуге, но не хозяин псу, то бишь волку! Выходит, они не просто заблудшие, а убежденные в своей правоте люди… Если ему удастся обратить их в свою веру, да ведь это же!..

– А ты видела? – заинтересовался Север.

– А как же! – восхищенно воскликнула Гана.– Все от начала и до конца! Думала, помру со страху!

Услышав такое признание, Соня невольно улыбнулась, и раздражение ее как рукой сняло. Жрец же лишь удивленно посмотрел на Гану.

– Ну-ка, расскажи,– попросил Вожак.

– Ох, добрый господин! – затараторила она.– Как отхватил ты руку тому, с саблей, да увез Мурзио,– тут она с истинно материнской лаской посмотрела на митрианца,– четверо оставшихся оседлали коней, за луки схватились – и к ней. Ну, думаю, погорела подруженька, а она спокойно так: «Стоять! – говорит.– А то жизни лишу!» А они все одно к ней! А она ручками как-то так незаметно – р-раз! И одному ножичком в горло, а другому в глаз! Тут Вилва как выскочит, да как зарычит – людишек аж по стенам размазало! А шавки облезлые – так те просто передохли со страху! Конь-то у третьего на дыбы, да седока сбросил, а четвертый уж в волчицу целится из лука, но тут Вулоф как прыгнет… Ну и зашиб лучника вместе с лошадью. Так что, я так думаю, тот, первый, хоть и лишился руки, но все-таки ему повезло – живым остался.

Мурзио обалдело смотрел на рыжеволосую красавицу: эта девушка совершенно спокойно поразила насмерть двух громил! Впрочем, наверное, таким людям и должны служить такие животные… Да, зачем бы ни приехали сюда эти трое, но явились они явно не по воле Митры…

– Одним словом, хоть и кончилось все хорошо, но страху я натерпелась,– закончила Гана рассказ и, подумав, добавила: – Нет уж, вы как хотите, а мое оружие нравится мне больше.

– Что за оружие? – рассеянно поинтересовался жрец.

– Будешь хорошо себя вести, узнаешь,– пообещала девушка.

– Между прочим,– заметил Север,– ты ведь так и не рассказал нам свою историю.

– Да что там рассказывать,– отмахнулся Мурзио.– Четвертый год путешествую я по Иранистану, пытаюсь обращать дикарей в истинную веру, а все без толку. Слушают, кивают,– с горечью поделился он невеселыми мыслями,– а все косятся в свой талман.

– А ты не задумывался о том,– серьезно спросил Север,– что, быть может, не стоит и стараться? Ведь они верят!

– Нельзя верить во что попало,– задумчиво ответил митрианец.– Верить должно в истину.

– Но ведь к истине можно прийти разными путями,– заметил Север.– С чего ты взял, что твой – единственно верный?

– А как же иначе?

– Да ты приглядись, сколько троп под ногами. Придет время, и каждый найдет свою.

– А если нет?

– Ты о тех, кто не ищет?

– Хотя бы.

– Ну,– Север пожал плечами,– этих ты и не заставишь.

– Так ты предлагаешь ни во что не вмешиваться?

– Да почему же? – удивился Вожак.– Я предлагаю оставить других в покое и делать дело самому. Не справляешься, найди помощника, но не тяни за собой того, кто этого не хочет!

– А сам-то ты чем занят?

– У нас дело на юге Иранистана. Важное, но и опасное тоже. Так что, думаю, тебе лучше расстаться с нами. Не обязательно завтра, но в ближайшие дни.

– А куда мне идти? – с неожиданной тоской в голосе спросил Мурзио, и Северу вдруг стало жаль этого человека, который попусту растрачивает жизнь.– Надоели мне эти крестьяне и рыбаки,– подумав, пожаловался он.– Наверное, ты прав: они идут своим путем. Быть может, и сами не знают куда, но разве это так уж важно? – Он помолчал.– Вы хоть и странные, а хорошие люди. Разрешите мне остаться с вами хотя бы на время,– попросил он, глядя в сторону.

– Зачем это тебе? – удивился Вожак.– Я ведь не преувеличил, говоря, что наше путешествие опасно. Ты можешь и погибнуть.

– Пусть,– посмотрев ему в глаза, спокойно ответил зингарец, и Север понял, что тот не кривит душой.– Вы спасли мою жизнь и теперь вольны распоряжаться ею. Во всяком случае, я хочу отплатить вам тем же.

Север взглянул на Соню, и та, не раздумывая, кивнула.

– Ладно,– согласился Вожак и тут же подумал, не совершает ли еще одну ошибку.– Ты говорил, что исходил этот край вдоль и поперек,– перевел он разговор на другую тему.– Расскажи, что ждет нас на юге и как туда безопасней добраться?

– Это и просто, и сложно,– подумав, ответил Мурзио.– Простота в том, что край этот гол как…– запнулся он, ища подходящее сравнение.

– …Череп митрианского жреца,– с невозмутимым видом подсказала Соня.

Гана прыснула, а Мурзио непроизвольно дотронулся до выбритой макушки, улыбнулся – ну и характер! – и кивнул.

– Верно,– согласился он.– Можно сказать и так, дочь моя. В этом простота, но в том же и сложность: нам ведь придется обходить селения стороной.

Соня уже во второй раз услышала этот совет, и первый же опыт подтвердил его правильность, но, быть может, именно поэтому рассердилась.

– Да почему же мы должны обходить стороной селения?! – воскликнула она.

– Это Иранистан,– ответил митрианец и пожал плечами.– Здесь не любят безбородых.

Внимавшая ему со всей доступной ей серьезностью Гана снова прыснула, потом не выдержала и рассмеялась: видно, представила себя с бородой.

– Не удивляйся,– пояснил жрец, вполне уже освоившийся в обществе красавицы-насмешницы и красотки-хохотуньи.– В Иранистане безбородым называют не только того, у кого нет бороды, но и любого, кто хоть чем-то отличается от прочих. К ним относят и тех, у кого действительно нет бороды, и блондинов,– он посмотрел на Гану,– и в особенности рыжих, а также всех, кто отмечен каким-либо физическим недостатком. Всем им приписывают хитрость и коварство и относятся, в лучшем случае, настороженно.

– Так это из-за отсутствия бороды тебя попытались обезглавить?

– Ну, не совсем так,– помявшись, ответил Мурзио.– Как я сказал, я здесь уже четыре года, и все это время в каждой из посещаемых мною деревень с удручающим постоянством повторялось одно и то же. Сперва меня принимают за странствующего нищего монаха и окружают почетом и поклонением. Потом во мне начинают видеть слабоумного, и мои проповеди никто не слушает. Затем я превращаюсь в отступника, и меня начинают избегать, как чумного.

– Интересная цепочка,– хмыкнул Север.– И что же происходило после этого?

– Как только я замечал, что на меня начинают косо смотреть, я уходил.

– А сейчас, как я понимаю, не успел? – засмеялась Соня.

– Так оно и есть,– смиренно согласился Мурзио.

– А кто эти пятеро? – поинтересовался Вожак.

– Двое – просто подручные,– пожал плечами митрианец,– а те трое, что спорили, сипахи – главы этой и двух соседних деревень, что лежат севернее по течению Ильбарса.

– Странно…– задумчиво протянула Соня.– Даже в Заморе, где не слишком-то возятся с неугодными, ты неизбежно предстал бы перед судом.

– Может, так оно и происходит в Заморе,– не стал спорить жрец,– но здесь Иранистан. Среди сипахов бытует пословица: шах правит в Аншане, а эта земля принадлежит мне. Так что сипах – он владыка для людей своего села и судья для любого очутившегося в его владениях. Я побывал в двух соседних селах, когда Балаша и Хамана не было там, а сюда пришел, когда Кобад отправился в гости к Хаману, но тут неожиданно нагрянули все трое. Вот так и возник спор: каждый из них считал себя вправе разделаться со мной по собственному усмотрению.– Он невесело усмехнулся.

– Не стоит печалиться.– Соня ободряюще кивнула ему.– Посмотри на происшедшее иначе: ты жив! – Девушка взглянула на плывущие по небу облака.– Небо синее, солнце светит! – Она кивнула на верхушки скал.– Да. Утро было мрачным,– согласилась она.– Зато день выдался радостным, а вечер золотым! Чего же тебе еще?! – Она насмешливо посмотрела на жреца.

– Все так,– вымученно улыбнулся тот.– Но четыре года жизни пропали впустую,– заключил он с горестным вздохом.– С этим можно смириться, но это совсем не радует…

– Многое в жизни зависит от твоей точки зрения,– заметил Север.– Отнесись к происшедшему не как к краху, а как к уроку. Как к жестокому уроку, который преподал тебе Рок.

– Ты веришь в предначертанность судьбы? – удивился Мурзио.

– Если хочешь, то отчасти да,– не стал спорить Север.

– О, Митра! – воскликнул жрец, закатив глаза и молитвенно сложив на груди ладони.– Воистину невежество твое превыше северных гор и глубже океанских впадин.

– Да ладно тебе! – добродушно отмахнулся Вожак.– Зато моя вера дает мне простые правила на каждый день. И одно из них гласит: помни вчерашний день, живи сегодняшним, думай о завтрашнем, и душа твоя обретет покой.

– По-моему, думать стоит только о вечном,– заметил Мурзио.

– Ну, думай о вечном,– пожав плечами, согласился Вожак. Он видел, что зингарец не склонен воспринимать чужое мнение, и потому не настаивал..– Но расскажи нам, как мы пойдем дальше? Учти: нас четыре всадника, восемь коней и двое волков.

При этих словах Задира прыгнула к нему на колени и, встав на задние лапы, зацокала, глядя человеку в лицо и возмущенно жестикулируя. Мурзио изумленно уставился на зверька.

– Ну, извини, милая! – усмехнулся Север.– Если не заметят меня, то уж тебя, поверь, и подавно. Поэтому я перечисляю только крупных животных и не упоминаю ни тебя, ни тем более Вестницу и вороненка.

– Она что – тоже? – спросил жрец, переведя изумленный взгляд со зверька на человека.

– Разумна? – Вожак вопросительно посмотрел на толстяка.– Конечно! И Задира, и вороненок, и Вестница, и Вулоф с Вилвой. Кони тоже умны, но лишь как кони.

– Пресветлый Митра! – взмолился зингарец.– Как же ты допустил такое!

Соня нахмурилась, ясно давая понять, что ей не нравится такой подход, но пока молчала.

– Перестань.– Север поморщился.– Ты противоречишь сам себе. Если, по твоему разумению, Митра направил нас тебе на выручку, то, значит, он и зверей направил тоже, потому что в твоем спасении они участвовали с нами наравне. И, следовательно, они угодны Подателю Жизни,– закончил он насмешливо.

Мурзио ошарашенно уставился на воина.

– Мне такие соображения не приходили в голову,– признался он и тут же спохватился.– Мы пройдем. Иранистан пустынен, но не настолько, чтобы по нему не сумел тайно пробраться такой немногочисленный отряд. Главное, не углубляться на запад, где край гол и каменист. Впрочем, и на востоке нам тоже делать нечего. Ближе к морю много такыров. В засушливое время года это бесплодная пустыня, которая в сезон дождей превращается в вязкое болото. Нам лучше держаться между ними. Сперва я поведу вас майелиновыми рощами,– пообещал митрианец.– Дальше начинаются буксовые рощи, иногда настолько большие, что правильнее бы их назвать лесами.– Он помолчал, прежде чем спросить.– А куда вы направляетесь?

– Нам нужно незамеченными добраться до юга Иранистана,– ответил Север.– Там мы свернем на запад.

– Но ведь тогда мы попадем в Джурдистан! – ахнул зингарец.– Там и не живет-то почти никто!

– Верно, в Джурдистан,– согласился Север.– Именно туда мы и едем.

– И что же вам понадобилось в этом проклятом Митрой месте?

– Ты слышал когда-нибудь об ущелье Духов?

– Так ведь там…– прошептал Мурзио побелевшими губами.– К ущелью и близко не подобраться,– сообщил зингарец, несколько придя в себя.– Ущелье окружает стена. Я ее видел. И люди там не такие, как здесь. К ним лучше не приближаться!

– Ну, сперва давай доберемся до стены, а там посмотрим.

Часть третья

Путешествие через Иранистан неожиданно затянулось, хотя и проходило именно так, как предсказывал Мурзио. Местность оказалась слишком открытой, дорог почти не было, так что путешественникам приходилось пробираться между деревьями и невысокими скалами, не забывая при этом, что место для ночной стоянки надо будет выбирать рядом с водой и зеленью.

Именно поэтому каждый день Вестница с утра отправлялась на поиски и возвращалась только после полудня. Пока ее не было, вороненок присматривал между скалами и рощами дороги в стороне от поселений. Быть может, от избытка неожиданно появившегося свободного времени или просто потому, что давно уже было пора, Соня дала наконец вороненку кличку – Шалло. Молодой вороне имя явно понравилось.

Волки постоянно шныряли вокруг, то обгоняя отряд, то отставая, заботясь не только о безопасности людей, но и о пропитании для всех.

Видя, как помогают людям звери и птицы, и понимая, что, не будь их, отряд двигался бы гораздо медленнее, митрианец только качал головой. В нем боролись противоречивые чувства. Он видел, сколько пользы приносят животные, но давняя неприязнь к зверопоклонникам мешала ему признать правоту Севера. Он все еще считал, что звери и птицы не должны думать, и не находил в себе сил избавиться от этого предрассудка.

Первые дни отряд пробирался майелиновыми рощами. Низкорослые деревья едва закрывали всадников, а кое-где, привстав на стременах, Север даже мог осматривать окрестности. Однако день шел за днем, а вокруг простирались все те же заросли. Казалось, что здесь растут только они, но Мурзио пояснил, что это не так. По его словам, на западе, у моря, и на востоке, в предгорьях, природа гораздо разнообразнее, а это фруктовое изобилие скоро кончится.

Так оно и случилось. На четвертый день путешествия по Иранистану рощи превратились в небольшие островки, разделенные все более протяженными участками голой каменистой равнины. Вскоре начали попадаться буксовые рощи. Вначале они перемежались с майелиновыми, но через три дня последняя роща фруктовых деревьев осталась позади.

К этому времени деревни почти перестали попадаться, но это уже не имело значения. Еще в самом начале путешествия Север заехал в первое же попавшееся селение и купил жрецу простую, но прочную обувь, без которой путешествие превратилось бы для Мурзио в пытку. Он и в следующие дни продолжал заглядывать в деревни, приобретая то овечий сыр, то плоские хлебцы, испеченные в виде небольших круглых лепешек. Ни то, ни другое не отличалось особым вкусом, но нельзя же было все время есть только мясо.

Еще через день пути майелины вообще перестали встречаться, а это значило, что путники достигли южной, почти ненаселенной части страны и теперь должны избегать встреч с людьми. Местность стала голой и каменистой, изобиловала выветренными скалами и узкими ущельями между ними, зачастую служившими единственным проходом. Теперь помощь разведчиков оказалась незаменимой. Тем не менее отряд начал передвигаться быстрее: здесь людей не было вовсе и прятаться было не от кого.

* * *

Путешествие подходило к концу. Тут, на юге Иранистана жара сделалась и вовсе непереносимой. Создавалось впечатление, что теперь, к концу осени, лето вновь заявило о своих правах. Желанную тень давали только встречавшиеся все реже деревья да скалы. Ручьи, частенько попадавшиеся в майелиновых рощах, почти исчезли, и теперь отряд останавливался у каждого источника живительной влаги.

Наконец каменный лабиринт кончился, и путники выбрались на плоское, как стол, место. Здесь вновь начали попадаться буксовые рощи, и хотя тени деревья давали мало, все обрадовались: людям до смерти уже надоело блуждать в каменных коридорах.

– Вот она, Сторожевая Стена, как ты ее называешь,– сообщил Мурзио, натягивая поводья своего коня.

Еще после утренней разведки Вестница условным карканьем дала понять Северу, что они вплотную приблизились к цели, но лишь теперь он убедился, что это на самом деле так. Вожак внимательно посмотрел по сторонам. Полуденное солнце слепило, и скалы, разбросанные по равнине, сливались с камнем Стены, но цепкий взгляд воина различал их. Стена и впрямь производила неизгладимое впечатление, причем оно оказалось гораздо сильнее, чем Север мог предположить на основании рассказов Разары и рисунка. И хотя над Стеной изрядно потрудилось время, проломы, отмеченные на рисунке, обитатели ущелья успели залатать.

– Плохо дело,– отвечая своим мыслям, прошептал Север.

– Что-то не так, добрый господин? – насторожилась Гана, и он невольно улыбнулся: девушка уже чувствовала себя полноправным членом их маленького отряда.

Север спрыгнул с коня и расстелил на земле карту той части Джурдистана, к которой они только что вышли.

– Ого! – воскликнул митрианец.– У вас и карта есть!

– А как же,– ответил Север, вглядываясь в Стену на плане, в то время как Соня смерила зингарца ехидным взглядом, и тот поспешил отвести глаза.– Мы вышли к восточным воротам, а пробираться внутрь хотели возле южных,– заметил Вожак.– Возможно, там найдется прореха.– Он лишь мельком взглянул на Соню, но девушка знала, что сказанное относится только к ней, хотя обращался он вроде бы и ко всем одновременно.– Передохнем здесь, у воды, а после обеда тронемся дальше. Ты бывал здесь раньше? – спросил он Мурзио.

– Да,– с достоинством ответил тот.– Даже пробовал пройти в ворота.

– Ну и как? – оживился Север.

– Чудом жив остался,– помявшись, ответил жрец.– Хотели принести меня в жертву.

– Что с них взять? Дикие люди! – покачала головой Соня, и зингарец так и не понял, иронизирует девушка или говорит всерьез.

– Ты другое скажи,– посмотрел на него Север.– Часто ли они выходят из замка?

– Нет,– покачал тот головой.– Крестьяне из близлежащих деревень говорили, что поставляли живущим здесь йезмитам еду в обмен на луки, наконечники для стрел, мечи, ножи и кое-что еще, но вот уже лет пять, как обитатели ущелья отказались от обмена и теперь сами обеспечивают себя всем необходимым. Правда, рассказывают, кое-кто и сейчас ходит к воротам и носит стражникам вино, меняя его на острую сталь. Только оно и способно теперь соблазнить дикарей.

Север еще раз взглянул из-под руки в сторону Стены и тихонько присвистнул.

– Ты что? – насторожилась Соня.

– Не успели их помянуть…– ответил он.– Вот как раз идет один такой, за сталью, видать. Сейчас мы его…

Он быстро осмотрелся, выбирая место для засады, но тут вмешалась Гана.

– Что ты собираешься делать, добрый господин? – спросила она, глядя на воина глазами преданной собаки.

– Скрутить его и допросить,– кратко ответил Север.

– Дозволь мне.

– А-а, перестань! – отмахнулся от девушки Север.

– Дозволь, добрый господин,– не унималась Гана.– То, что собираешься узнать с помощью силы, я выведаю проще и быстрее,– пообещала она с лукавой улыбкой.– Ведь я женщина!

– Хорошо,– согласился Вожак.

Поколебавшись несколько мгновений, он не без оснований решил, что уж с мужчинами-то она управляться умеет. Тем более с такими.

Девушка улыбнулась и, прикинув, куда направился крестьянин, пошла так, чтобы шагов через тысячу перехватить его в буксовой роще.

– Я за дровами,– известил о своем намерении Мурзио и скрылся в противоположной стороне.

Вулоф отправился на охоту. Вилва погнала коней на водопой. Вестница уселась на самой высокой скале и оттуда осматривала окрестности. Шалло и Задира пристроились на плечах Севера и Сони.

– Плохо дело,– заметил Вожак, вернувшись от ручья с бурдюком воды.

– Мы ведь еще в Логове решили, что через проломы не пробраться, – пожав плечами, отозвалась Соня.

– Да,– согласился он,– но я, по правде говоря, рассчитывал именно на такой путь.

– Поживем – увидим,– спокойно ответила она.

– Может, ты и права,– кивнул Север.– Но меня настораживает другое. Деревни в верховьях ущелья, о которых упоминала Разара, судя по всему, восстановлены и теперь снабжают обитателей замка продуктами. Бреши в стене заделываются.– Он помолчал.– Как тебе кажется, о чем все это говорит?

Он посмотрел на девушку, и та вновь пожала плечами: прекрасно понимая, что имеет в виду ее возлюбленный, она не придавала этому особого значения.

– Ясно как день – они готовятся,– ответила девушка.– К чему, не знаю, но одно несомненно: раз зашевелились, значит, почувствовали силу.

– А силу рано или поздно они надумают применить,– закончил за нее Север.

– Верно,– кивнула девушка.– Только нам что до этого? Сделаем дело и домой,– спокойно закончила она, даже не заметив, что назвала Логово домом.

– Что ж,– согласился Север,– хорошо, если так.

Некоторое время оба сидели молча, но вдруг Вожак насторожился, мгновенно почувствовав, как что-то изменилось вокруг, хотя и не мог понять, что? Соня встревоженно взглянула на него. Ее собственные чувства пока молчали, однако она знала, что чутье Севера работает столь же безошибочно, как и ее собственное, но улавливает больше. Воин задрал голову. В тот же миг Вестница каркнула, снялась со своего места и полетела в ту сторону, куда направилась Гана.

Вожак стиснул челюсти, злясь на самого себя за то, что не проследил за девушкой, слепо доверившись ее словам. Побоялся спугнуть незнакомца, а теперь из-за этого в беду угодила его спутница! Он рванулся на выручку. Соня бросилась следом.

* * *

Когда-то, еще до того, как стал жрецом, Мурзио ничем не отличался от своих сверстников, отпрысков знатных родов Кордавы. Он фехтовал, хотя и не слишком успешно, вполне прилично ездил верхом – слабым его назвать было нельзя. Но за последние годы он растолстел, слегка обрюзг, и его мышцы изрядно заплыли жиром.

Едва скрывшись за выветренным выступом скалы, он побежал, от всей души надеясь, что зверинец Севера все еще при нем, а не пустился за ним следом в похвальном стремлении защитить слабого человека от опасности.

Защитить! Лучше бы защитили девушку!

Бедняге становилось дурно, когда он думал, чем грозит красотке столь опрометчивый поступок, а ведь никто из троих, похоже, даже не задумывается об этом! Ну да ничего. Он, Мурзио, исправит этот промах! Он испытывал к Гане невольное влечение, но всякий раз, когда мысли о девушке посещали его, гнал их от себя, словно видел в том проявление некоей слабости. Однако мечты о красотке возвращались, и чем сильнее он старался избавиться от них, тем ярче они становились. Как ни странно, но вовсе не неотразимая Соня покорила его. Быть может, он подспудно сознавал, что соперничать с Севером бессмысленно, но, скорее всего, шадизарка напомнила ему красавицу-аквилонку, что когда-то отвергла его. Как бы там ни было, жрец, вновь превратившийся в мирянина, решил: раз эти двое бросили девушку на произвол судьбы, о ней позаботится он, Мурзио!

Первую сотню шагов митрианец промчался как на крыльях, не чувствуя под ногами земли. После второй сотни ощутил, что камни стали неожиданно глубоко впиваться в мягкие подошвы. Его начала мучить одышка, дыхание вырывалось со свистом, и против воли зингарцу пришлось перейти на шаг. Впрочем, быть может, и вовремя. Он понял, что не то чтобы заблудился, но сбился с пути, а значит, рискует не только не помочь девушке, но и попасть в беду сам.

Тогда он подобрался к открытому пространству и, посмотрев на Сторожевую Стену, прикинул, где находится. Поняв, что сильно отклонился к югу, он пружинистой походкой, стараясь подражать Вожаку, направился дальше. Скоро дыхание его успокоилось. Теперь он выбирал место, куда ступить, так что ноги перестали отзываться на каждый шаг болью. Взбодрившись, Мурзио почувствовал себя сильным и уверенным в себе. Почти как Север.

В какой-то миг ему показалось, что он слышит впереди голоса. Он остановился и настороженно прислушался: так и есть! Правда, сперва он усомнился, уж больно мужской голос походил на звериное рычание, но тут же услышал сдавленный девичий вскрик.

Так и есть! Он не зря пошел за ней следом! С самого начала эта затея не понравилась ему. Он-то, проживший в Иранистане четыре года, хорошо знал, что ждет девушку, рискнувшую открыть лицо незнакомцу!

Он пошел медленнее и постарался успокоиться, уверяя себя, что ошибся и все еще, быть может, обойдется. Вот и голоса затихли. Выветренные скалы давно остались за спиной. Теперь митрианец пробирался среди зарослей букса, внимательно осматривая кусты, пока не увидел ужасную сцену: негодяй повалил девушку на землю. Слабыми руками Гана вцепилась в одежду насильника, пытаясь его оттолкнуть, но силы оказались явно неравными.

Когда Мурзио увидел это, все его смирение как ветром сдуло. Он подхватил с земли булыжник и, приблизившись крадущейся походкой, обрушил его на затылок верзилы. Тот мгновенно обмяк и повалился в высокую траву. Мурзио блаженно заулыбался. С сознанием выполненного долга он отбросил камень и сложил руки на животе. Округлившимися от изумления глазами девушка смотрела на него, и жрец подумал, что пора бы ей его отблагодарить.

В следующее мгновение красотка вскочила и трясущимися руками принялась поправлять одежду. «Вот сейчас,– решил Мурзио,– она кинется мне на шею».

– Болван! – с совершенно неожиданной яростью закричала девушка.– Не мог подождать немного?!

За спиной зингарца появились Соня с Севером, но Гана уже не могла остановиться.

– Вы посмотрите на него! Святой человек! – воскликнула она, уперев руки в бока и смерив несчастного презрительным взглядом.– Что наделал! Череп проломил парню! И, главное, время-то какое выбрал! – Она посмотрела на Вожака. Он оставался совершенно серьезным, но девушка ни на миг не усомнилась, что в душе он потешается над ней.– Нет, серьезно,– словно оправдываясь, продолжила она,– мне уж показалось, что ухватила-таки Митру за бороду. Еще несколько мгновений, и… Он бы мне все рассказал! И тут этот… Приперся… Схватил булыжник и хрясь по макушке! Ты обо мне подумал? Этот ублюдок своим лбом мне чуть нос по всей физиономии не размазал!

Мурзио переводил растерянный взгляд с Ганы на Севера, с Севера на Соню, словно прося у последних помощи.

– Но я думал…– робко начал он.

– Он думал! – запальчиво воскликнула девушка.– Не думай больше, милый, это до добра не доводит!

Наконец Вожак поднял руку, и шум мгновенно прекратился.

– Покричала, и будет,– спокойно заметил он,– а теперь пора сматываться, пока парень не пришел в себя.

– Надо бы добить его,– совершенно неожиданно заявила Гана.– Он очухается и непременно попрется за нами следом, чтобы отомстить.

У Мурзио от ее слов глаза полезли на лоб.

– Никого мы убивать не станем,– нахмурился Север.– Не думаю, что он пойдет за нами. Наверняка решит, что по затылку его съездил твой дружок, и не захочет добавки.

– Мой дружок…– оторопело повторила девушка и как-то странно посмотрела на жреца.

От ее взгляда тот непроизвольно поежился и отступил на шаг.

Север тем временем подошел к лежащему и прикоснулся к пульсирующей жилке у того на шее.

– Живой,– сказал он через мгновение,– и скоро очнется. Так что чем быстрее мы отсюда уйдем, тем лучше для всех.

Они вернулись на место стоянки, но, вместо того чтобы расположиться на отдых, быстро собрались, нагрузили коней, вскочили в седла и тронулись в путь.

Ехали не быстро, стараясь, чтобы между ними и Сторожевой Стеной все время оставалась преграда. Очень скоро они въехали в лес. Даже росшие в нем буксы оказались чуть ли не вдвое ниже, чем прежде. Попадались и другие породы, но, как ни странно, тоже карликовые. Зато от нежелательных глаз такие деревья скрывали даже лучше своих высокорослых собратьев, у которых ветви начинались высоко над головами людей.

Все еще оставаясь невидимыми, они подъехали к северной оконечности леса и остановились. Отсюда были хорошо видны ворота, на самом деле представлявшие собой открытый проход в стене. Пять человек устроились в створе ворот прямо на земле, затеяв какую-то игру, достаточно увлекательную, чтобы заставить их позабыть обо всем. Север окинул внимательным взглядом Стену. Отсюда, гораздо с более близкого расстояния, он мог рассмотреть каждый камень, а потому и времени ему понадобилось совсем немного. Он развернул коня, махнул рукой остальным, и отряд углубился в чащу, из которой только что выехал.

– Что скажешь? – спросила Соня.

– А что тут скажешь! Пробраться мимо таких стражей проще простого… Если бы не кони.

– А если этих ублюдков грохнуть? – предложила Гана, настроенная весьма воинственно.

– Какая-то ты недобрая сегодня,– хмыкнул Север и тут же посерьезнел.– Если стражников убрать, их тут же хватятся, и тогда нам останется только бежать отсюда без оглядки.

– Я могу взять их на себя,– предложила девушка, и Соня даже подавилась водой из фляги: уж больно двусмысленно прозвучало предложение.

Север поморщился.

– Камни холодные – спину застудишь. Возись с тобой потом,– как всегда, серьезно ответил он.

По вспыхнувшему лицу Ганы он понял, что она готова возражать, и решил привести другой довод.– К тому же они вполне могут заинтересоваться, откуда в этих краях девушка с такими, как у тебя, волосами, и отправят в замок.– Он выразительно посмотрел на нее – Для дознания.

Его слова убедили Гану. По крайней мере, она закусила губу и ничего не сказала.

– Ну а что ты сам предлагаешь? – спросила Соня.

– Дождусь сумерек.– Север пожал плечами, словно для него такого вопроса не существовало вовсе.– Схожу к Стене и осмотрюсь на месте.

– Вместе сходим,– поправила его девушка.– А если проход не отыщется?

– Вот тогда пойдем с тобой вдвоем,– ответил он,– а их оставим здесь.

Гана вновь собралась возразить, но в этот миг из-за дерева, заставив Мурзио вздрогнуть, выскочил Вулоф и отрывисто рыкнул:

– Идет… Тот…

Гана промолчала, но взгляд ее был красноречивей слов: «Ну? Что я вам говорила?».

– Похоже, парень разбирается в следах.– Север покачал головой.– Напрасно он пошел за нами. Соня, придется тебе вновь побыть приманкой.