Текст книги "Рыжая Соня и Ущелье смерти"
Автор книги: Юрий Бахорин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
– Это Тиридат Заморийский,– принялась объяснять Соня.– Он приложил огромные усилия к тому, чтобы отыскать сокровища легендарной Ларши. После Великой Катастрофы он отправил на поиски большой отряд воинов, но все они сгинули. Говорят, те, кто дожидались смельчаков снаружи, долго слышали леденящие душу крики, доносившиеся из-за полуразрушенных стен. Вскоре случилось сильное землетрясение, которое еще больше разрушило покинутый город, и никто уже не отваживался проникать за его стены.
– Какая красота! – восхищалась Гана.
– Кстати,– ухмыльнулась Соня.– Именно здесь тебе разрешили облегчиться.
Гана возмущенно фыркнула, а Север лишь усмехнулся и перевел разговор на другую тему.
– А ты заметила, как быстро удалился Артан? – спросил он.
– Конечно,– кивнула Соня.– Стражник – очень прибыльная должность, ведь им платят все, кто не в ладах с законом. Они должны видеть все и находиться везде, и одновременно оставаться незримыми, если их присутствие нежелательно. Филог платит Артану за то, что тот не замечает его.
– По-моему, он не ограничился этим,– заметил Север.
– По собственному желанию,– с улыбкой согласилась Соня.– Филог – мастер гильдии воров и щедро платит, а ты попытался лишить Артана одной из кормушек. Не мудрено, что он насторожился, но как только понял, что тревожился напрасно, тут же вновь растворился в толпе. ..
Север покачал головой. При всей своей опытности он никогда не сталкивался со столь своеобразной охраной порядка. Скорее уж, здесь соблюдали определенные правила совершения преступлений. А как же жители города? Похоже, кто платит, тот защищен. Остальные выходят из положения кто как может.
– О чем задумался? – поинтересовалась Соня.
– Об увиденном,– отозвался Вожак.– О чем же еще?
– Ну и как?
– Да никак,– ответил он, пожав могучими плечами.– Жить здесь, конечно, можно, но я бы не хотел.
– Что же тебе не понравилось?
– Сильный должен защищать слабого. Умный должен указывать сильному путь. А здесь лучшие качества человека используются для того, чтобы возвыситься над теми, кто их лишен. В лучшем случае – просто защитить себя.
– Ты прав,– согласилась девушка.– Но ведь везде так.
– Не везде,– уверенно ответил он и, поймав на себе ее удивленный взгляд, добавил: – Надеюсь, и ты когда-нибудь убедишься в этом.
Что подумала о его словах Соня, так и осталось неизвестным. Скорее всего он говорит о своей загадочной родине, но расспрашивать его в присутствии Ганы она не стала. Девушка же смотрела на них и, казалось, вовсе не понимала, о чем они спорят. Такая красота, такое богатство… Как все это великолепие может не нравиться? Уж в Яме-то всяко жилось похуже, чем здесь. Впрочем, где им понять это… Отсыпь, говорит, поганцу сотню монет, чтобы память освежить, а тот берет и сыплет, и хоть бы слово сказал против! Да на эту сотню в Яме!.. Гана вспомнила покосившиеся лачуги и горы гниющего мусора на обочинах, и ей сделалось дурно от одной только мысли, что она когда-нибудь вернется обратно. Ну нет! Эти двое богаты, как короли, и она теперь от них ни за что не отстанет, разве что только сдохнет…
– Приехали,– известила своих спутников Соня, когда они добрались до моста через широкий канал.
Соня спрыгнула на землю и осмотрелась. Ничто не изменилось, пока ее не было, словно она и не отлучалась на все лето. Она повернулась к Северу, который не последовал ее примеру и остался в седле:
– Подождите меня здесь.
Спутник ее кивнул в ответ и принялся разглядывать фасад здания, перед которым они остановились. В два этажа, чистое и опрятное, с распахнутыми настежь окнами, из которых доносились голоса гуляк, оно примостилось на самом берегу канала, перед мостом, соединявшим центральную часть города с Пустынькой – воровской частью Шадизара.
Девушка бесшумно отворила дверь, мягко скользнула внутрь и по выработанной годами воровской жизни привычке остановилась на пороге, присматриваясь. Все как всегда. Люди пили, ели и веселились. Однако внимательный взгляд девушки отметил и кое-какие изменения. Несмотря на то что едва перевалило за полдень, свободных столов в большом зале оставалось совсем немного – едва ли четверть от общего числа. Это означало, что старалась она не зря, и дела Саиба пошли в гору.
Девушка мельком оглядела посетителей, отмечая немало давно знакомых пьяных и еще не успевших захмелеть. Правда, попадались и незнакомцы, которые вели себя с тихим достоинством, явно показывавшим, что они выбрали эту выгодно расположенную таверну для деловой встречи. Однако ни один из них не внушал опасений, а чутье Соню еще никогда не подводило.
Одним словом, обстановка, царившая у Саиба, успокоила Соню. Большой квадратный зал с двумя примыкавшими к нему малыми, отделенными от него только плотными занавесями, наполнял нестройный шум голосов. Несмотря на отворенные настежь окна, стояла духота, которую не могла рассеять даже близость канала, но привычные ко всему завсегдатаи не обращали на это особого внимания. Впрочем, такая выносливость посетителей не вызывала удивления: шадизарцы привычны в равной степени и к летней жаре с ее пылью и духотой, и к пронизывающим до костей колючим зимним ветрам.
Надо, однако, сказать, что к осторожности Соню побуждала скорее привычка действовать осмотрительно. Ее давно не было в Шадизаре, да и уехала она из города без шума. Все последние дела прошли тихо и гладко: если уж Соня бралась за заказ, то исполняла его чисто и следов не оставляла. Иногда, правда, ей случалось совершать кражу для себя, но в таких случаях она никогда не брала вещей, которые могли бы опознать бывшие владельцы.
Наконец Соня поймала взгляд Саиба, круглое лицо которого мгновенно расплылось в улыбке. Он крикнул пару слов жене, которая тут же заняла его место в зале, и засеменил между столами навстречу своей компаньонке. Она же кивнула на входную дверь, показывая, что ожидает его снаружи, и вышла.
Соня успела только обменяться взглядами с Севером, когда дверь отворилась и на улицу выскочил коротышка-тавернщик.
– Ах, Соня! – воскликнул он, всплеснув пухлыми ручками, но тут же заметил могучего незнакомца с белокурой красоткой и осекся, не зная, как вести себя в их присутствии.
– Это мои спутники, Север и Гана. При них можешь говорить ничего не скрывая, но перед этим я хотела спросить: моя комната еще свободна?
– Ай! – Толстяк снова всплеснул ручками, и его круглое лицо опять расплылось в улыбке, превратив и без того узенькие глазки в две почти незаметные щелки.– Ну как не стыдно? Ведь я уже говорил: ту комнатку, что тебе приглянулась, я никому не сдаю! – Он улыбнулся еще шире, хотя, казалось, это уже невозможно.– Несмотря на тревожные слухи, я все же надеялся, что когда-нибудь ты почтишь ее своим божественным присутствием!
– Тревожные слухи…– задумчиво повторила Соня и, поняв, что он имеет в виду, продолжила: – Тогда вот что. Позаботься о конях… Надеюсь, в стойлах для них найдется место? – Саиб с готовностью кивнул.– Тюки пусть поднимут наверх, и приходи сам.
– Слушаюсь, моя госпожа,– ответил толстяк и согнулся в шутливом и неожиданно грациозном для столь тучного человека поклоне, в котором, однако, все трое почувствовали неподдельные искренность и восхищение.
– Юрг! – приоткрыв дверь, крикнул он от порога.– Позаботься об этих прекрасных скакунах,– повторил он почти дословно приказ Сони, когда юноша предстал перед ними,– а поклажу снесешь в комнату госпожи. И пошевеливайся – скоро начнут появляться завсегдатаи.
Он открыл двери, пропуская почетных гостей вперед.
Север спрыгнул с коня, которого тут же взял под уздцы молодой слуга, и помог спуститься на землю Гане, что заставило Соню нахмуриться, но она тут же отругала себя: он ведь просто поступил так, как не мог не поступить. Все трое вступили в общий зал. И тут только Соню заметил один из завсегдатаев.
– Ба! – воскликнул он.– Да никак сама божественная Соня решила вернуться в наш богами забытый городишко!
Многие обернулись ко входу и теперь с удивлением взирали на вошедших: незнакомого могучего воина с черной как смоль вороной на правом плече и белокурую красотку с таким же, как у мужчины, вороненком. Но главное – все искренне обрадовались возвращению старой знакомой и тому, что она жива и здорова, несмотря на упорно ходившие по Шадизару слухи, будто она и четверо ее спутников, слишком многим известных в Шадизаре, сгинули на чужбине. Именно эту мысль и высказал кто-то вслух:
– Так она жива!
– Да я вроде помирать и не собиралась! – ответила Соня и насмешливо оглядела присутствующих.
– Красота бессмертна! – шутливо заметил другой голос.– Да здравствует краса Шадизара!
– Вот болтуны,– усмехнулась красавица, когда ей и ее спутникам поднесли по кубку ледяного пальмового вина.
– А кто же это с тобой? – спросил Зарус, только что провозгласивший тост, а теперь с интересом разглядывавший спутников своей знакомой.
– Мой телохранитель и моя подруга,– не раздумывая, ответила Соня.– Ты, наверное, хочешь узнать побольше? – спросила она, и аргосец тут же кивнул.– Тогда поднимись с нами. Прошу простить, друзья,– обратилась она к тем, кто пил за ее здоровье,– но мы проделали долгий путь, устали и проголодались.
Саиб тут же повел их между столами, и все, мимо кого она проходила, провожали восторженными взглядами ослепительную красавицу, казалось, еще более похорошевшую. Ее нежная кожа потемнела от загара. Короткое платье из тонкой замши едва прикрывало стройные ноги, оставляло открытыми спину и точеные плечи, по которым рассыпались вьющиеся мелкими кольцами роскошные волосы. А длинные стройные ноги просто сводили с ума.
Спутникам ее досталась своя доля внимания, правда, на Севера смотрели скорее настороженно. Хоть и явился он в Шадизар вместе с некоронованной королевой Пустыньки, но его необычайно мягкая поступь свидетельствовала об огромной таившейся в нем силе, о том же говорили невероятно мощные мышцы. Твердый же взгляд умных серых, как грозовые тучи, глаз не оставлял сомнений: тому, кто оказался у него на пути, лучше отойти в сторону…
Что же касается Ганы, на нее устремилось множество восторженных взглядов. Хотя она и проигрывала в сравнении с огнегривой воительницей, но о недоступности Сони знали все, а вот ее новая подруга охотно отвечала на приветствия незнакомцев.
– Тебе придется повысить мне содержание,– заявил Соне Север, уже поднимаясь по лестнице.
– Интересно, что ты имеешь в виду? – не поняла девушка.
– У ворот ты сказала десятнику, что я твой казначей, а теперь оказываюсь еще и телохранителем,– заметил он совершенно серьезно.– Такая работа требует двойной оплаты.
– Перестань набивать себе цену! – Она ехидно прищурилась.– Разве я когда-нибудь обижала тебя?
– Ловлю на слове,– покорно согласился Вожак, чувствуя, что здесь, в Шадизаре, звание Вожака больше заслуживает Соня.
– Прошу, мои дорогие!
Хозяин таверны отпер дверь, и пока они входили, подбежал к окну и распахнул его настежь, впуская потоки свежего воздуха.
– Саиб! – крикнула Соня, усаживаясь в кресло, и он мгновенно обернулся и замер, как сторожевой пес, ожидающий приказа хозяина.– Мы со вчерашнего дня ничего не ели и надеемся, что твой повар постарается ради нас.
Она открыла было рот, чтобы добавить еще что-то, но в этот миг в дверь постучали, и Соня решила промолчать. Саиб подскочил к двери – похоже, стук не был для него неожиданностью – и впустил в комнату свою дочь. Она весело впорхнула, неся перед собой поднос, на котором стояли ваза с фруктами, кувшин охлажденного вина и четыре высоких бокала из розового хрусталя. Девушка посмотрела на гостей веселыми глазами и принялась сервировать стол.
– Жаркая нынче осень,– заметил Саиб.
– Как и весна,– отозвалась Соня, подходя к отворенному окну, которое выходило на канал.
– Да,– кивнул тавернщик,– не хочу даже вспоминать о том, что творилось здесь летом. Ты уже закончила, Гюли? – Он обернулся к дочке.– Скажи маме, пусть распорядится насчет обеда на четверых. Самого лучшего. Я скоро спущусь.
Та еще раз стрельнула глазками в гостей, особенно в Севера, и скрылась за дверью.
– Да, лето оказалось жарким,– согласилась девушка.
– Камни плавились,– подхватил Саиб.
– Ну, твой-то жирок солнце не растопило,– усмехнувшись, заметила Соня.
– Что поделаешь? – Он смеясь развел короткими, толстыми руками.– Боги ограничили мой рост, зато вширь я могу расти сколько угодно.– Он сокрушенно вздохнул.– А сейчас я должен покинуть вас ненадолго.
Саиб ушел, но вскоре появился вновь. Гораздо раньше, чем ожидали его увидеть оставшиеся в комнате четверо молодых людей. Север подошел к столу, наполнил вином бокалы и разнес их присутствующим, после чего уселся в кресло и с наслаждением сделал первый глоток.
Еще поднося бокал ко рту, он почуял терпкий аромат, узнал его и одобрительно кивнул. Он, как и его спутница, испытывал слабость к хорошим винам, а это оказалось не просто хорошим. Поймав его взгляд, Соня улыбнулась, а Вожак заметил:
– Оказывается, совсем неплохо живут воры в Шадизаре!
Склонив голову, Соня насмешливо посмотрела на него.
– Лучшие из воров Заморы! – поправила она и посмотрела на Заруса, который с достоинством кивнул, соглашаясь.– Кстати, едят они не хуже.
Гана пила вино маленькими глоточками, но не потому, что привыкла смаковать напитки. Просто боялась, что бокал опустеет слишком быстро. В Яме в основном употребляли перекисшее пиво, от которого живот раздувался и немилосердно болел.
Наверное, если бы не Зарус, они уже обменялись бы первыми впечатлениями, но сейчас все предпочитали молчать. Наконец раздался стук в дверь и Саиб, сообщил, что обед готов. Дверь отворилась, толстяк внес посуду и расставил ее на столе.
Вскоре появилась и Гюли. Ей пришлось-таки побегать.
На столе друг за дружкой появились большая супница с черепаховой похлебкой, печенная на вертеле кабанья нога, фаршированный черносливом фазан, отваренные в меду цыплята, маринованный в вине фаршированный свининой заяц, запеченный в тесте сом и многое другое.
Гана смотрела на все это великолепие и, чтобы не казаться остальным полной дурой, все глубже опускала свой маленький носик в бокал, в котором почти не осталось вина. На голод она не могла пожаловаться. Питались в Яме сытно, но однообразно. Как правило, животное или птицу обдирали, потрошили, солили, насаживали на вертел и подвешивали над огнем – просто и быстро. Из жидких блюд она пробовала только бобовую похлебку.
– С твоего позволения,– обратился Саиб к Соне, в последний раз окинув стол придирчивым взглядом и убедившись, что ничего не забыл,– я зайду попозже.
Он пятился, кланяясь, пока не вышел за дверь, которая тут же закрылась за ним. Послышались удаляющиеся шаги, и все стихло.
– Довольно,– заявила Соня и первой уселась за стол.– Не знаю, как вы, а у меня больше сил нет терпеть.
Ее друзья не заставили себя долго упрашивать, тем более что разговор все равно не клеился. Наверное, сказывалось то, что даже Соня знала Заруса не так уж хорошо, а сдержанный Север вообще предпочитал молчать. По крайней мере, пока обсуждалась страшная жара, все лето простоявшая в Шадизаре. Но как только заговорили о судьбе исчезнувших спутников его подруги, неожиданно вмешался.
– Пути наши разошлись в начале лета,– опередив ее, уклончиво ответил он.– Но я знаю, что Альво с Сурханом осели на севере Немедии.
Услышав это, Соня едва не вцепилась в него, но в последний миг сдержалась, решив отложить месть на более позднее время.
– Вот как! – поднял бровь Зарус.– А в Шадизаре ходили упорные слухи о том, что все вы погибли.
– Интересно,– нахмурилась девушка.– Кто их распространял?
– А Бел его знает…– пожимая плечами, равнодушно ответил Зарус.– Во всяком случае, не я и уж никак не молчун Золо.
Аргосец не слишком задержался наверху. Узнав, что хотел, он встал, заметив на прощание, что нет ничего неприятнее назойливого гостя, и спустился вниз.
– И что это значит? – поджав губы и испепеляя Севера взглядом, тихо, но твердо спросила девушка, когда шаги гостя затихли в коридоре.
– Ты о чем? – оторвавшись от жаркого, поинтересовался он.
– Об Альво и Сурхане,– сказала она еще тише, так что Гана, почувствовав, что тучи сгущаются, растерянно заморгала, недоуменно поглядывая на свою подругу.– Ты знал, что они живы, и ни словом не обмолвился мне!
– Но ведь об этом рассказал Хэлдир в ту ночь, что мы провели за Вратами Черепа.– Вожак недоуменно пожал плечами и добавил, извиняясь: – Я думал, ты слышала.
Соня нахмурилась. Непонятно почему, но она не сомневалась, что он увильнул от ответа, хоть и сказал правду. В самом деле, она ведь вполне могла и не спать, а значит, слышать их разговор от начала и до конца. «Скользкий, как комок речного ила!» – опять подумала она. Наверняка опасался, что ей приспичит завернуть в Ханумар повидаться с друзьями! Как только эта простая мысль пришла ей в голову, она успокоилась.
– А теперь объясни-ка и ты мне кое-что,– выждав несколько мгновений, задал Север вопрос.– Чего ради ты заплатила бородачу у ворот сотню золотых и, как я понимаю, до конца дня собираешься облагодетельствовать еще уйму бездельников?
Он вопросительно посмотрел на девушку, и та кивнула, соглашаясь с его предположением.
– Твоя наблюдательность делает тебе честь,– ехидно заметила Соня.
– Зачем это? – продолжал настаивать Север.
– Это плата за год спокойной жизни в Шадизаре,– в конце концов объяснила она,– Надеюсь, ты не против?
– Сколько их, этих десятников? Сотня? Две?
– Примерно,– уклончиво ответила Соня.– Но что тебя беспокоит? Неужели деньги?
– Деньги здесь ни при чем,– поморщился Север.– Хотя и ими разбрасываться не стоит.
Гана одобрительно кивнула – ну наконец-то! – но этого никто не заметил.
– Так в чем же дело? – удивилась красавица.– Что тебя беспокоит?
– Меня беспокоит то,– в тон ей ответил Север,– что завтра весь Шадизар узнает: красавица Соня вернулась в славный город воров!
– Конечно узнает.
– Но узнают не только об этом. Станут говорить, что вернулась ты не одна, а с воином со странным прозвищем «Северянин» – кажется, так понял мое имя десятник у ворот? – и подружкой-красоткой.
Он посмотрел на Гану, и та, довольная такой оценкой, заулыбалась.
– Все верно,– согласилась Соня,– но я по-прежнему не понимаю, что в этом плохого?
– Плохо то,– поморщившись, принялся объяснять Север,– что ты слишком известна в этом городе, а теперь и мы с Ганой тоже. А значит, если кто-то увидит меня или ее, то с уверенностью сможет предположить, что где-то неподалеку и остальные двое.
– Да, это так,– подтвердила Сон я,– но это же хорошо.– Она непонимающе посмотрела на возлюбленного.– Теперь ты в случае необходимости сможешь обратиться к любому из городских десятников за помощью и, даже если он прежде не видел тебя, сослаться на меня и требовать,– она со значением посмотрела на него,– не просить, а требовать,– повторила девушка,– его содействия. И все это на том простом основании, что ему и его людям уплачено за любое содействие на год вперед. Что же в этом дурного?
– Все хорошо,– согласился Вожак,– кроме одного: если придется прятаться, то где угодно, но только не в Шадизаре.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду,– кивнула Соня.– Но согласись и ты: иногда удобней не прятаться, а укрыться под защиту силы. Любой из десятников почтет за честь присматривать за таверной Саиба, если я его попрошу об этом, и днем и ночью. Но если и этого будет мало, то достаточно перебраться через мост, и мы окажемся в Пустыньке. Я шепну нужным людям два-три слова, и туда вообще никто не посмеет сунуться, даже городская стража.– Гана слушала подругу, и глаза ее все больше округлялись от удивления. Север с сомнением покачал головой, и Соня, вздохнув, добавила: – Вижу, что не убедила тебя.
– Скажем так – не полностью,– поправил он.
– Тогда давай подойдем с другой стороны. В любом случае меня здесь знают, так уж лучше мне укрепить привычное для себя положение, к которому к тому же привыкли остальные. Не забывай, что вырваться из системы, в которой имеешь свое прочное место, всегда опаснее, чем оставаться внутри нее.
– Когда-то ты похвалялась своей независимостью,– сдержанно заметил Север.
– Все так,– согласилась девушка.– И тут, пожалуй, ты прав: нельзя не зависеть ни от кого и ни от чего вообще. Что скажешь?
– Что бы я ни сказал, ничего уже не изменишь,– ответил Север.
– И снова ты прав,– улыбнулась она.
– Хорошо,– наконец согласился он.– Но в будущем о подобных сюрпризах я просил бы предупреждать меня заранее.
– Договорились,– с готовностью согласилась красавица.
Как и предполагал Север, остаток дня Соня провела в беспрестанной беготне. В одном из боковых залов, по ее просьбе, Саиб устроил «небольшое угощение» для городских стражей. Когда не оделенных ее вниманием набиралось больше пяти, прекрасная воительница спускалась вниз, прихватывая с собой несколько увесистых мешочков с золотом, а после непродолжительной беседы возвращалась к себе в комнату уже без них. Поток «гостей» иссяк, только когда солнце начало клониться к закату.
– Надеюсь, это все? – сдержанно спросил Север, когда, вернувшись из очередной прогулки в общий зал, она уселась в кресло и насмешливо посмотрела на него.
– Да,– кивнула девушка, попивая вино маленькими глоточками.– Правда, остались еще сотники и кое-кто из городских чиновников, но я хочу, чтобы в дальнейшем с ними общался Саиб.
Сдается мне, что я теперь нечасто стану появляться в Шадизаре, а значит, пора передавать ему свои связи.
– Зачем это тебе?
– Слишком обременительно,– ответила девушка, и Север понял, что свою подругу он так скоро не переделает.
– А кем, если не секрет, тебе доводится почтенный хозяин? – решил он сменить тему.
– Да в общем-то никем. Просто половина этого заведения принадлежит мне. В свое время я помогла ему перебраться сюда из Пустыньки, и дело оказалось сложнее, чем я рассчитывала. Пришлось потратить немало денег на подкуп чиновников и устранить кое-кого из конкурентов. Зато теперь он владеет двумя тавернами – этой и прежней, той, что в воровском квартале. Ею управляет племянник Саиба, а это тоже немаловажно.
– Ты веришь ему? – поинтересовался Север.
– Верю ли?..– задумчиво повторила девушка.– Наверное, да,– кивнула она.– Верю, насколько вообще можно верить человеку, не будучи связанным с ним родственными узами. Впрочем, суди сам.– Она улыбнулась.– Несколько лет назад с моей помощью он переехал из Пустыньки в центральную часть города. Сделка сулила большие выгоды, ведь здесь посетители значительно богаче, да и сама таверна намного больше старой. Обычно владельцу заведения из Пустыньки трудно перебраться через канал. Так получилось и у нас. Мне пришлось использовать для этого все свои связи и немалые деньги, свои деньги, ведь у Саиба не было за душой ничего, кроме плохонькой таверны за каналом, которую он хотел продать. Но я уговорила его не делать этого: не отказываться же от налаженного дела. Я же имела больше, чем могла потратить, и он предложил мне стать совладелицей.
– Интересная история,– кивнул Север.
– Интересная,– согласилась Соня,– да не вся.– Главные трудности начались позже, когда Саиб освоился. А освоился он быстро, потому что не чурался выходцев из воровского квартала, которых при прежнем хозяине здесь не жаловали. Он и продал-то таверну из-за того, что мало кто из состоятельных горожан наведывался сюда: слишком близко от нечистой части города. Саиб все изменил, и знаешь, к чему это привело?
– Могу догадаться,– усмехнулся Север.– Мелкой шушере из-за канала такое угощение,– он кивнул в сторону уставленного яствами стола,– оказалось не по карману, и тут начали собираться особо удачливые воры.– Он насмешливо посмотрел на девушку.
– Верно мыслишь,– усмехнулась та.– И очень скоро здесь же стали появляться те, кто нуждался в их услугах, но боялся совать нос в Пустыньку. Ты, наверное, и сегодня заметил в зале немало странных, на первый взгляд, пар.– Север молча кивнул.– В общем, таверна оказалась воистину золотым дном, но, когда это выяснилось, начались неприятности с властями. Признаться, я поначалу удивилась: чего это вдруг? Но разгадка оказалась простой.
– Соперник,– заметил Север, отпив вина.
– Удивительно верно мыслишь,– усмехнувшись, повторила Соня.– Ты словно родился в Шадизаре.– Север лишь пренебрежительно хмыкнул, и она продолжила: – Оказалось, что Ваиран, владелец дюжины самых прибыльных увеселительных заведений Шадизара, хотел купить ее, но посчитал невыгодным вкладывать деньги в малоприбыльное дело, а свою ошибку понял, только когда увидел, как резко пошли в гору дела у Саиба. Остальное оказалось проще,– невинным голосом заметила девушка.
– Что же ты сделала с этим беднягой? – поинтересовался Вожак.
– Ничего особенного,– скромно ответила Соня.– Но когда я поняла, откуда дует ветер, неприятности начались уже у Ваирана. Хочу заметить, что я действовала очень осмотрительно и неторопливо, надеясь, что он поймет, что к чему.
На протяжении всего разговора Гана молчала, так что время от времени оба просто забывали о ее присутствии.
Она потеряла дар речи, слушая, как эта девушка, вряд ли намного старше ее самой, рассказывает совершенно невероятные истории, в которые, если бы не та легкость, с какой красавица разбрасывалась золотом, она никогда в жизни не поверила бы.
– Так что же случилось с Ваираном? – напомнил Север о том, что рассказ еще не закончен.
– Да ничего с ним не случилось.– Соня пожала плечами.– Жив и здравствует до сих пор, но вот четыре его каравана бесследно исчезли в степи. Такое иногда случается.
– Ага,– хмыкнул Север, давая понять, что приблизительно представляет, как это происходит…
– Самая большая таверна, расположенная в центре города, сгорела.
– Наверное, свеча неудачно упала,– с серьезным лицом заметил Север.
– Говорят, именно так и было,– подтвердила Соня.
– И что Ваиран?
– Не понимает, хоть ты тресни! – Соня всплеснула руками с таким разочарованным видом, что впервые за время рассказа Гана не выдержала и прыснула в ладошку.– Посчитал, что караванщики сбились с пути, а пожар произошел случайно. Просто беда! Признаться, я тогда едва не растерялась, прикидывая, что же делать дальше. И тут Бел помог мне. Чтобы восполнить затраты, наш доверчивый торговец откупорил заветную кубышку, и тогда выяснилось, что кто-то уже позаботился о ее содержимом.
– Вероятно, именно в этот миг первые страшные подозрения зашевелились у него в мозгу,– заметил Север.
– Можно сказать и так,– согласилась Соня.– Он устроил форменное Дознание, но не смог даже выяснить, когда произошла кража. Просто денег не стало. Ему бы задуматься о происшедшем, но, видно, занятие это оказалось для Ваирана слишком уж непривычным. Вместо этого он принялся ездить по Шадизару, выжимая слезы и деньги из друзей, число которых совершенно неожиданно резко сократилось. В отличие от жадного и недалекого Ваирана все понимали, что главную причину его неприятностей надо искать в Пустыньке, откуда явился Саиб. Наконец кто-то посоветовал бедолаге оставить Саиба в покое, объяснив, что выходец из-за канала – не та рыбка, которую можно съесть, не подавившись.
– И что же дальше?
– К чести гирканца, у него хватило ума последовать дельному совету, так что неприятности его на этом прекратились,– закончила рассказ Соня.– Впрочем,– тут же добавила она,– я на него не в обиде, ведь он позволил мне заработать немало денег, упрочить свое положение и получить полное право на преданность Саиба. Именно поэтому я никогда не сомневалась в искренности нашего хозяина.
– А Ваиран знает, кто виноват в постигших его бедах? – Голос Севера прозвучал совершенно спокойно, но Соня невольно насторожилась, впервые подумав о том, что гирканец может отомстить.– Те, кого боги обделили умом, зачастую оказываются очень злопамятны.
– Именно поэтому я и плачу за свою безопасность,– ответила девушка и добавила: – Если что-то случится с Саибом, все поймут, откуда пришла беда, и тогда Ваирану не поздоровится.
– Но у Саиба, вероятно, нет других врагов,– заметил Вожак.– Иное дело – ты…
Красавица хотела было возразить, да осеклась. А ведь он прав… Известная беда – не беда. Настоящая беда – та, которой не ждешь… Она упрямо тряхнула волосами, и они рассыпались по плечам. «Мне ли, лучшей среди шадизарских воров, бояться мести жирного торгаша?!» – говорил ее гордый взгляд.
Север недовольно поморщился. При всем своем уме, силе и отваге он не любил рисковать понапрасну.
– О том, что делается тайно, знать не должен никто,– наставительно заметил он.
– Ты прав,– согласилась она,– но… Только для себя. В Шадизаре все иначе. Никто и никогда не обратится к вору, о котором ничего не известно. Так что нравится это тебе или нет, но такие слухи даже полезны.
– Но только не теперь,– возразил он.
– И снова ты прав,– согласилась девушка.– Однако сейчас уже ничего не поправишь.
Неожиданно Соне вновь захотелось пить. Она бездумно взяла стоявший на столе бокал и поняла, что это не поможет. День подошел к концу, но ночь не принесла прохлады: нагревшиеся за день здания и камни мостовой начали щедро отдавать тепло, суля душную ночь. Тогда она встала, пошире отворила окно и, глядя на темную воду канала, пригубила вино. За окном уже совсем стемнело. Только заправленные свежим маслом лампы при входе в таверну изливали на опустевшую улицу мягкий желтоватый свет.
Как ни странно, но слова Севера упорно не выходили у красавицы из головы, хотя прежде она мало прислушивалась к чужому мнению. Впрочем, не так уж и странно, если вспомнить о непогрешимости Вожака, которая так злила ее поначалу. Конечно же, он прав и сейчас, но прав на свой лад.
Ей вдруг подумалось, что вор, как колдун, живет не только оттачиванием своего мастерства, но и своей славой. Она похвалила себя за необычное, а главное, верное сравнение и снова отпила из бокала. В самом деле… Колдун добывает знания древних и с их помощью находит собственный путь к овладению искусством. Точно так же и вор тщательно овладевает воровскими навыками, накапливает знания и факты, которые могут пригодиться ему лишь в будущем. Но это только одна сторона дела, а ведь есть и другая. Каждое успешно завершенное колдовство увеличивает уверенность колдуна в своих силах и множит его славу. Точно так же и каждая удачная кража оттачивает навыки вора и порождает слухи, которые делают ему имя, что напрямую связано с оплатой заказов.
Впрочем, и Север прав. В том, что им предстоит, излишняя известность ни к чему. Нет, Соня вовсе не боялась. Сознание грозящей опасности никогда прежде не отпугивало девушку, как и большинство нормальных людей, а скорее уж, наоборот, притягивало, подталкивало к действию. Собственно, и ремеслом своим она давно уже занималась не ради выгоды – денег у нее накопилось столько, что вовек не потратить! – а чтобы время от времени пощекотать себе нервы. Нередко она без сожаления отказывалась даже от выгодных заказов только из-за того, что те казались ей слишком простыми.
