Текст книги "Рыжая Соня и Ущелье смерти"
Автор книги: Юрий Бахорин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
– Зато лысина твоя отражает ослепительное сияние Ока Митры, как зеркало.
Гана расхохоталась, а жрец покраснел и со вздохом натянул капюшон на голову.
Никем не замеченные, они подошли к южному краю ущелья и залегли в кустах акации, что разрослись прямо напротив замка. Вблизи убежище йезмитов производило еще более сильное впечатление, а разглядев его повнимательнее, Соня подумала, что вряд ли эту твердыню можно назвать замком.
Безвестный разведчик явно привнес в рисунок то, чего не было на самом деле. Соня подумала, что, скорее всего, он просто побоялся изобразить на пергаменте увиденное и решил упростить свою задачу, придав крепости более привычный вид. Впрочем, он зря опасался. На самом деле крепость была не менее грандиозной.
Соня посмотрела по сторонам и осторожно заглянула вниз. Гана последовала ее примеру, но, когда она увидела почти на самом дне глубокой пропасти поперечину подъемного моста, сердце ее чуть не остановилось. Она против воли начала потихоньку съезжать под уклон. Через мгновение девушка уже представила себя летящей вниз. Представила, как тело ее падает, переламываясь о доски моста, и сил не хватило даже на крик. Север схватил ее за рубаху на спине и легко, как котенка, втащил на место.
– Я ведь просил,– сердито заметил он,– не лезть вперед и не высовываться, а ты кивала.
Гана ничего не ответила. Она только жадно ловила ртом воздух да дикими глазами смотрела на Вожака, похоже, даже не понимая, что он ей говорит.
Соня ухмыльнулась. Со своего места она прекрасно видела не только громаду замка, но и все ущелье, начиная от голубого озера на западе и заканчивая Безымянной рекой, что бежала на востоке. Горлышком огромной бутыли озеро вытягивалось на восток, к тому месту, где замок подпирала с севера исполинская стена, с которой вода с ревом срывалась вниз, разбиваясь на мириады мельчайших брызг.
На рисунке замок имел форму полукруга, выступающего внутрь ущелья, но на самом деле убежище йезмитов представляло собой огромный неопределенной формы уродливый нарост на скале, мощными кривыми пластами уходящий книзу и внутрь. Ни забраться по такой стене, ни даже спуститься по ней было невозможно. Перед самым мостом зиял проем огромных прямоугольных ворот. В глубине их Соня увидела поднятую решетку, гораздо более крепкую, чем та, сквозь которую они проехали, пробираясь через Сторожевую Стену.
Вот уж что действительно соответствовало плану, так это огромная куполообразная крыша, но и она больше напоминала гигантскую шляпку гриба, явно несоразмерную с ножкой. Она выступала наружу значительно дальше, чем можно было судить по рисунку. О том же самом говорили и окошки, оказавшиеся на поверку несколько меньше тех, что изобразил когда-то безвестный рисовальщик.
Теперь Соня не сомневалась: он намеренно исказил пропорции, ибо знал, если он нарисует то, что увидел на самом деле, никто просто не согласится на такое дело.
Окошки производили удручающее впечатление. По их размерам воительница попыталась представить величину внутренних помещений и не смогла, потому что они казались просто темными точками на стене. Тогда она перевела взгляд на араукарии, которые росли на противоположной стороне. Если они были не выше тридцати локтей, и то высота замка получалась весьма внушительной. Локтей двести, да и то если предположить, что в крыше пустот нет, а подвальные помещения не уходят слишком глубоко в скалу.
Соня оторвалась от созерцания, перевела взгляд на своего спутника и подумала, что его вовсе не поразила эта громада. Едва почувствовав, что девушка смотрит на него, Север заговорил.
– Странный какой-то замок,– почти дословно повторил он высказанную в Логове мысль.
– Я вижу ворота, но где же окна? – удивленно спросил Мурзио, все это время старательно вытягивавший шею.– Разве здесь можно жить?
– Можно,– кивнула Соня.– Это и сделано, чтобы выжить.
Для него и Ганы она пересказала длинную историю вражды зембабвийцев с йезмитами, тянувшуюся, казалось, нескончаемо долго и закончившуюся тем, что поклонники Йезуда покинули берега озера, но их так и не сумели выкурить из замка, который оказался неприступным.
– Я слышал о летающих драконах,– подтвердил жрец.– О том, что зембабвийцы использовали их в бою, но, признаться, считал это просто сказкой. Хотя,– добавил он, помолчав,– иранистанцы утверждают, что когда-то дикари совершали набеги и на их страну.
Он еще раз внимательно посмотрел на единственный ряд маленьких окон-бойниц, спрятавшихся под самым козырьком крыши.
– Да,– согласился митрианец,– если драконы тяжелы и не могут зависать над одним местом, то их седокам не добраться до окон. Они только подставят себя под стрелы лучников.
– Ты верно мыслишь,– кивнул Север.– Воины-йезмиты остались в своей крепости. Те, что ушли, переждали какое-то время поблизости и вернулись обратно. Что была война, что ее не было…—
Он повернулся к своей спутнице: – И что видит Соня?
– Крепость,– хмуро ответила та.
– А что видит Гана? – поинтересовался он.
– То же самое,– пожав плечиком, ответила девушка, но в отличие от своей подруги равнодушно: ей-то туда не лезть.
– Я так понимаю, что и Мурзио не увидел ничего особенного? – обратился он к зингарцу.
– Что это ты развеселился? – неодобрительно взглянула на него Соня.
– Стараюсь казаться веселым,– хмыкнул Север и уже серьезнее добавил: – Ну и что ты думаешь о том, как мы проберемся внутрь?
– Не знаю,– проворчала она.– Не знаю даже, проберемся ли вообще, но если и проберемся, то точно не через ворота… И не через бойницы,– подумав, добавила она.
– Верно,– согласился Север.– Я уже и не говорю о стражниках, что маячат и там, и там.
Гана снова свесилась с края обрыва, но на сей раз осторожнее, и увидела вышагивающих по мосту стражей.
Остальные последовали ее примеру и некоторое время всматривались в дно ущелья.
– Жаль, что стена так сильно выступает наружу,– заметил Мурзио.– Вон тот карниз,– он махнул рукой в сторону выхода из ущелья,– начинается у самой земли и заканчивается почти на уровне моста.
– Все правильно,– согласился Север.– Этот карниз и оставили только потому, что по нему никуда не добраться. Равно как и по его продолжению с другой стороны замка.
– Похоже, мы не ошиблись,– заметила Соня.– Йезмиты хорошо позаботились о своей безопасности.
– Что же вы пришли, ничего предварительно не разузнав об этом месте? – покачал головой Мурзио.– Достаточно лишь взглянуть на замок снаружи, чтобы понять, что внутрь не попасть.
– Узнали, что смогли,– не оборачиваясь, ответила Соня.
Жрец недоуменно пожал плечами и спорить не стал: не его это, в конце концов, дело.
– А что это за дыры в горе? Справа от крепости? – спросила вдруг Гана.
– Наша единственная надежда,– призналась Соня.– Говорят, среди них есть несколько дымоходов, и если через них мы не проникнем в замок, то можем сразу отправляться обратно.
– Далековато,– заметил митрианец, прикидывая на глаз расстояние.– Не меньше тысячи локтей.
– Верно,– согласился Вожак,– но это говорит лишь о ее размерах, а дым, которым тянет из дыр, о том, что где-то в ее недрах разводят огонь.
– Ну хорошо,– вновь заговорила Гана, которая, похоже, уже пришла в себя.– Попадете вы через дымоход внутрь. Дальше-то что? Вон он какой огромный! Где вы там станете искать ваши карты?
– Придется Задире побегать, пока мы не выясним, где что находится. И тогда у нас останется только одна ночь… А уж там – повезет, не повезет – придется бежать без оглядки.
– Но ведь это же верное самоубийство! – не сдержавшись, вскричала девушка.
– Самоубийство или нет, узнаем после, но и вы тут не расхолаживайтесь,– ответил Север.
– К-как это? – заикаясь, переспросила она.
– Чего непонятного? – удивилась Соня.– Мы переправляемся на ту сторону, а вы с волками остаетесь здесь, стеречь коней.
– Так что спать вам придется по очереди,– усмехнулся Север и обернулся к своей подруге.– Ну как? Ты все еще считаешь это приключением?
– Давай подождем, когда все закончится,– предложила она,– и тогда посмотрим.
– Разумно,– хмыкнул Вожак.– Тогда призови на помощь свою удачу. Сдается мне, она нам понадобится, и очень скоро – ночью.
– Уже?..– прошептала Гана и округлившимися глазами посмотрела на своих друзей.
Они казались ей некими сказочными героями, о которых она слышала в детстве, но, взрослея, все меньше верила, что они существуют, а теперь убедилась, что детские сказки и не сказки вовсе. Вот они, герои, без страха вступающие в борьбу со злом! Они просто так, не задумываясь, спасли ее, увезли из Ямы, без особых усилий расправились с дикарями, собиравшимися сжечь Мурзио, а сейчас вот готовы проникнуть в самое сердце оплота йезмитов…
– Перестань забивать себе голову глупостями! – прикрикнул на нее Север и погрозил девушке пальцем.
Откуда он узнал, о чем она думает? Впрочем, на то он и герой! И она вновь посмотрела на воина, на сей раз уже как на бога.
* * *
Ближе к вечеру началась подготовка. Север сложил в одном месте поклажу, снятую со всех вьючных коней, и принялся распаковывать тюки и баулы, о содержимом многих из которых не догадывалась даже Соня. Гана с Мурзио, естественно, находились тут же. Они и вовсе не имели представления о том, что хранится в мешках, но тем сильнее распирало их любопытство. Даже Задира с Шалло шныряли по вещам, лезли Северу под руки и, видя, что он терпит их выходки, лишь прогоняя то одного, то другого, но не наказывая, окончательно обнаглели и принялись самостоятельно распутывать узлы, которые упорно не желали поддаваться.
Задира хваталась передними лапами за кончик жгута и тянула изо всех сил. Глядя на нее, Шалло вцеплялась клювом с другой стороны и тащила к себе, но и так у них ничего не получалось. Кончилось тем, что они разругались. Причем ни одна не желала признавать своей вины. Какое-то время они препирались, карканьем и визгом выражая свои чувства, пока наконец Задира не выдержала и не перешла к решительным действиям. Она подскочила вплотную к вороне, пропищала нечто оскорбительное настолько, что Шалло замерла с раскрытым клювом, с громким визгом бросилась ей на шею и обхватила передними лапами, пытаясь повалить.
Ворона, однако, уже давно переросла свою подругу, так что замысел не удался. Стряхнув с себя нападавшую, Шалло взмахнула крыльями и устроилась на ветке ближайшего дерева. Задира осталась на месте, победно уперевшись передними лапами в бока.
– Кр-рыс ненавижу! – на удивление чисто и совершенно неожиданно для людей прокаркала со своей ветки Шалло, заставив жреца замереть с открытым от удивления ртом.
– Ворон не терплю! – не осталась в долгу Задира, и хотя первая говорила на вполне человеческом языке, а вторая передавала мысли не свойственными крысам щелчками, стрекотом и попискиванием, не только Соня с Севером, но и остальные прекрасно поняли обеих.
– Что еще за дрязги?! – прикрикнул на ссорящихся Север – Нашли время! А ну-ка подойдите сюда обе!
Соня стояла рядом и с усмешкой наблюдала за ними. Гана с Мурзио застыли на месте: одно дело знать, что животное разумно, и совсем иное – убедиться, что разум пробуждает черты, совершенно необычные для зверя. Задира ловко перескочила на соседний тюк и встала перед Вожаком, всем своим видом выражая смирение. Шалло спланировала, опустившись чуть позади нее, и медленно и настороженно начала придвигаться боком. То ли случайно, то ли намеренно Задира чуть шевельнулась, и Шалло тут же остановилась.
– Клюну,– на всякий случай предупредила ворона.
– Укушу! – не оборачиваясь, щелкнула острыми зубами Задира и гневно передернула длинными усами.
– Никто никого не клюнет и не укусит, пока мы не уберемся отсюда.– Север говорил с ними серьезно, как разговаривал бы с Ганой или с Мурзио.– Обещайте мне это немедленно, иначе прогоню обеих!
Вожак говорил, а зверюшки вздрагивали при каждом его слове. Он ткнул пальцем в Задиру, опустившую голову, и та робко взглянула на него. Выглядела она настолько виноватой и растерянной, что люди едва сдерживали смех.
– Если останешься, тебе придется выполнять наши приказы и защищать нас и свою подругу! – Он показал на Шалло.– Согласна?
Та подняла голову и, кивнув, ткнулась мокрой пуговкой носа в кончик пальца Вожака, словно поцеловала ему руку, присягая на верность.
– Хорошо. Ну а ты что скажешь? – обратился он к вороне.
Та подпрыгнула и, взмахнув отливающими синевой черными крыльями, ловко спланировала прямо на подставленную руку.
– Ты слышала, что я говорил Задире?
– Д-р-а,– кивнула ворона.
– Ты согласна помириться?
– Д-р-а,– снова ответила она.
– Тогда идите,– сказал Север и поставил Шалло рядом с Задирой.
И они пошли, настороженно и недоверчиво поглядывая друг на друга. Добравшись до края тюка, они остановились, наблюдая за приготовлениями, только теперь уже молча и ни во что не вмешиваясь.
Север принялся за прерванную работу. Он развязал тесьму на одном из тюков, самом мягком и самом легком. В нем лежали смотанные в клубки разных размеров веревки. Он взял в руки несколько штук. Соня потянулась к одному из них, Гана и Мурзио тоже не устояли перед соблазном и недоуменно рассматривали толстые нити, похожие на деревенскую пряжу, только очень нежные и ровные. Шалло и Задира подошли ближе, но вели себя по-прежнему тихо. Вестница на ветке старательно делала вид, что ей неинтересно, но время от времени все-таки искоса посматривала на людей. Волки отдыхали. От тюков не пахло съестным, а остальное их не волновало.
Из всех присутствующих только Север и Соня знали, зачем нужны канаты, в необычайной крепости которых уже имели возможность убедиться на тренировках в Логове. Гана же и Мурзио даже не слышали о них и теперь с недоверием рассматривали мотки странной, зеленоватой пряжи. На клубке висела бирка, на которой стояла цифра 500.
– Что это? – спросила Гана у Севера.
– Длина,– ответил он.
– Пятьсот локтей? – удивился Мурзио.– А в этом клубке – тысяча. Что вы собираетесь делать с целым мешком веревки? – удивился он.
Он вытянул из клубка кончик веревки и прикинул на глаз ее толщину. Она оказалась тонкой, как нежный побег, проклюнувшийся по весне из почки, так что, взвесив моток на руке, Мурзио поверил: здесь и впрямь могла поместиться тысяча локтей такого шнура. Вот только к чему он, да еще в таком количестве?
– Что рассказывать? – Север пожал плечами.– Увидишь.
Он перешел ко второму тюку. Тот оказался гораздо тяжелее первого, и, когда Вожак поднял его, внутри что-то звякнуло. Север распустил стягивавшую мешок тесьму и начал доставать из него сверкавший на солнце инструмент. Сначала он вынул пару связок отмычек, затем несколько стальных зажимов разной формы и мешочки, в которых тоже что-то позвякивало.
– Аг-га-а! – встрепенулась Шалло и, взъероша крылья, прыгнула на соседний мешок, но здесь, памятуя о данном Вожаку слове, остановилась. Впрочем, и Задира не отставала от подруги.
– Если что-нибудь пропадет, пеняйте на себя,– предупредил их Север и занялся своими делами.
Он достал две пары странных на вид перчаток, одну из которых передал Соне, и, расположившись на траве, натянул свою на руки.
– Что это? – недоуменно прошептала Гана.
Перчатки, снабженные коваными стальными пластинками, скрывали внутри ладони некое приспособление, назначения которого она никак не могла понять.
Сперва ей сгоряча показалось, что это когти, чтобы сподручней драться голыми руками. Ей тут же сделалось страшно. Куда же они собрались, если вместо мечей придется использовать когтистые перчатки? А главное – против кого?! Однако почти сразу она поняла, что ошиблась: на когти эти железки мало походили. Страх ушел так же быстро, как возник, зато теперь она и вовсе не понимала, зачем им эти странные перчатки. И только когда Север, а следом за ним и Соня проверили их подвижность и вдруг начали хвататься за кончик веревки из клубка, она начала соображать, что к чему. Однако не только она.
– Вы что же, хотите забраться куда-то по этим ниткам? – вскричал изумленный жрец.
Север пожал плечами и не стал ничего объяснять.
– Ты попробуй порвать ее,– просто предложил он.
И Мурзио тут же начал пробовать, причем с упорством фанатика, который вознамерился во что бы то ни стало доказать свою правоту. Вожак как будто забыл о нем. Он вынул из мешка две пары сапог – для себя и Сони – и, быстро надев свою, попробовал, как обувка сидит на ногах. Соня последовала его примеру. Всего этого, конечно, они могли и не делать, поскольку снаряжение тщательно проверили еще в Логове. Но девушка понимала: Север хочет подержать в руках каждую вещь, просто для того чтобы почувствовать ее, как мастер чувствует инструмент, который может понадобиться ему в работе, и долго привыкает к смене даже одного из них.
Вскоре на свет появилось оружие, и Мурзио, упорно не желавший прекращать своих бесплодных усилий, начал отвлекаться, чтобы покачать головой и подивиться обилию орудий убийства. Север достал два больших колчана из тисненой кожи, проверил лежавшие в нем стрелы. Затем извлек аккуратно увязанные пучки стрел, которых вполне хватило бы для снаряжения конной полусотни, несколько кинжалов различной ширины и длины. Следом он вынул несколько наборов метательных ножей – остро отточенных кусочков смертоносной стали без рукоятей – и ножны к ним. Каждый из кожаных футляров в зависимости от крепления (на плечо, на бедро, на пояс) вмещал от десятка до полусотни клинков.
Отдельно легла небольшая булава Севера, с которой он старался не расставаться. Она выглядела неправдоподобно маленькой, игрушкой, а не оружием, но многие поплатились жизнями за такое заблуждение. Сердцевину шара составлял необычайно тяжелый металл, облитый слоем закаленной, снабженной шипами стали. Этой булавой Север мог проломить любой панцирь.
К этому времени Шалло с Задирой уже забыли о взаимных обидах и теперь прыгали от одной кучки аккуратно разложенных на траве предметов к другой, дивясь их обилию и разнообразию.
Север извлек доспехи для себя и своей подруги, но пока не стал надевать их. Наконец он вынул прямоугольный футляр из буйволовой кожи, явно превосходивший размерами все остальное. Вожак положил его на траву и достал последний футляр, вдвое короче первого, но такой же широкий и оттого казавшийся более тяжелым. Оба украшали затейливые узоры, в которых Соня узнала древние гиперборейские руны, но прочесть надписи не смогла.
Она вопросительно посмотрела на Вожака, но того совершенно не занимал смысл надписи. Его интересовало только содержимое футляра. Он расстегнул застежки и откинул крышку, которая послушно легла на траву.
Первым делом воин вынул деревянный приклад, какие Соне приходилось видеть у дамских арбалетов, с которыми забавлялась знать в Зингаре и Аквилонии, с той лишь разницей, что этот приклад существовал сам по себе. Соня только успела подумать об этом, как Север достал сложной формы стержень, присоединил его, нажал, повернул… Что-то щелкнуло, и стальной стержень словно прирос к прикладу.
– Я и не знала, что мы везем с собой эту штуку,– сдержанно заметила Соня.
– Везем, везем…– словно бы мимоходом ответил Вожак, выуживая из футляра следующую деталь.
Ею оказался не слишком длинный – примерно в полтора локтя – прямоугольный в поперечнике стержень, походивший на кузнечную заготовку для доброго кинжала, но с прорезями на концах.
– А это что? – удивилась Соня.
– Ты наверняка уже догадалась, что я собираю арбалет?
– Да догадалась я, догадалась! – ответила девушка.– Что это за болванка?
– Это лук.
– Лук?
– Ну да.– Он пожал плечами.– Просто спущенный пока.
– Интересно посмотреть, как ты станешь его натягивать,– проворчала девушка, отходя в сторону.
– Сейчас и посмотришь,– ухмыльнулся он.– Далеко только не уходи, поможешь.
– Если ты думаешь, что я стану гнуть за тебя эту железку…
– Да нет, нет. Успокойся. Просто вложишь тетиву – и все.
Север вынул из футляра бронзовый пруток с двумя шариками на концах. Держа за середину, он протянул его девушке, и шарик на верхнем конце закачался. Соня осторожно взяла тетиву, твердую, как сталь, но необычайно пластичную. Ей пришла в голову дикая мысль, но она тут же осуществила ее и ахнула. Тетива свободно завязалась узлом. Не веря своим глазам, она потянула за горошины на концах, и кольцо начало уменьшаться. Север с усмешкой наблюдал за ней и, только когда узел почти затянулся, остановил девушку.
– Все хорошо в меру,– заметил он, отбирая блестящую игрушку.– Смотри.– Он взял в одну руку то, что назвал луком, а во вторую – тетиву и, вложив ее в прорезь на торце, втянул горошину в выемку.– Видишь? – спросил он и, когда девушка кивнула, продолжил: – Я натяну лук, а ты укрепишь второй конец тетивы. Сможешь? – спросил он насмешливо.
– Чего проще…– ответила она, со скрытым интересом ожидая, как он станет гнуть металл.
Север тем временем зажал в развернутых кверху ладонях полосу вороненой стали, с одного торца которой, раскачиваясь, свешивалась золотистая тетива.
– Ты готова?
Он посмотрел на девушку, и та кивнула. И тут произошло нечто странное. Север уперся локтями в колени. Его руки не изменили положения, они просто напряглись, но… В считанные мгновения и без того могучие руки воина превратились в невообразимо прекрасное и в то же время внушающее ужас переплетение мышц, о существовании большинства из которых обыкновенный человек даже не подозревает. Стальная болванка начала изгибаться.
– Давай,– почти беззвучно скомандовал Север.
– О, Митра…– прошептал стоявший рядом с ним Мурзио и перевел взгляд с рук Вожака на его совершенно спокойное лицо. «Да человек ли он?» – со страхом подумал жрец.
С легким щелчком шарик лег в лунку.
– Тетиву поправь,– прошептал Север.
Соня аккуратно вложила оба края в прорезь и слегка потянула тетиву за середину.
– Руки береги, отпускаю.
– Давай!
Он мгновенно расслабился, упал на спину и закрыл глаза. Его могучие руки мелко дрожали, и Соня подумала, что такие усилия ни для кого не проходят даром.
– Можно? – попросила Гана, указывая на собранный лук.
– Осторожней только,– не открывая глаз, сказал Север.
– Верно,– согласилась Соня, отдавая подруге тяжелую игрушку.– Не сломай.
– О боги! – простонал Север, садясь.– С вами не соскучишься.
Он посмотрел на девушку, которая, зажав в слабой руке неподъемное оружие, второй упорно пыталась оттянуть тетиву, но та не желала сдвигаться ни на волос.
– Напрасно стараешься,– усмехнулся Вожак, растирая ладонями мышцы.
Гана не стала спорить. Она только сокрушенно вздохнула и сердито перевела взгляд на свои руки, словно те в чем-то перед ней провинились. Мурзио последовал ее примеру, но выглядел жрец более плачевно. Он решил-таки больше не испытывать шнур на прочность и теперь горестно смотрел на ладони, покрытые водянистыми пузырями, и на сочившуюся из них влагу.
– Болят? – сочувственно поинтересовалась воительница.
– Болят,– смиренно согласился митрианец.– Наказание за гордыню,– пояснил он.
– Что же ты, жрец? Знаешь, что грешишь, и все равно это делаешь? – насмешливо спросила она.
– Сет искушает нас…– со вздохом изрек тот.
Север, все это время с интересом прислушивавшийся к их разговору, наконец решил вмешаться.
– Как-то у тебя все просто получается. Все, что в человеке хорошего,– от Митры, а что плохого – от Сета,– говорил он, одновременно прилаживая лук к собранной ранее станине.
– Но разве же это не очевидно? – удивился Мурзио.
– Настолько не очевидно,– наставительно заметил Север,– что мне такие рассуждения и в голову никогда не приходили.
Мурзио хотел возразить, но сдержался.
– Как же тогда существует человек, если его действия не направляют дурные и добрые силы?
– Дурные и добрые силы? – переспросил Север.
– Да,– смиренно подтвердил Мурзио, хотя в голосе его и чувствовалось торжество.
– То,– ответил Вожак,– что толкает человека на поступки, что ты называешь добрыми и злыми силами, на нормальном языке зовется всего лишь желаниями.
– Да! Но кто внушает нам наши желания?! – запальчиво воскликнул митрианец.
– Тут ты прав,– согласился Север.– Именно в этом и состоит разница между, скажем, мной и тобой.
– Что ты имеешь в виду?
– Я предпочитаю лично отвечать за свои поступки, а не искать оправдания в мнимых происках Сета, Нергала, Деркэто или кого-то еще.
– Так ты считаешь, что неподвластен воле богов?! – закричал жрец, в ужасе закатывая глаза.
– Я не могу утверждать этого,– признался Север, подумав,– но и доказать обратное – тоже.
Мурзио возмущенно фыркнул, но, поскольку возразить ничего не смог, предпочел просто отойти в сторону.
Вожак, видя, что собеседник не склонен продолжать беседу, пожал плечами и вернулся к прерванной работе. Зингарец же задумался. Возмущение его улеглось быстро, ибо он понимал: Север принадлежит к тем редким людям, кто имеет собственные убеждения и так просто не отказывается от них.
В воине чувствовалась внутренняя сила, которая слагалась не только из силы физической и силы духа, но и из глубокой убежденности в своей правоте, которая проистекала из знания и опыта.
Как ни странно, при разговоре с ним Мурзио чувствовал себя не вестником воли Светозарного Митры, несущим свет божественной истины, а неопытным школяром, упражняющимся в пустом споре с наставником, который снисходительно отбивает неуклюжие выпады ученика.
Но разве так может быть?! Ведь он высказывает не собственные незрелые выкладки, а излагает сокровенную истину, мудрость которой выдержала многовековую проверку жизнью. Почему же тогда он пришел в такое смятение от простых слов этого зверопоклонника? Почему суждения Севера заставляют его мысли метаться? Почему он почувствовал себя раздетым и выставленным напоказ? Ведь такого с ним не случалось никогда прежде!
Несчастный жрец попытался успокоиться и довольно быстро пришел в себя, но вопрос так и остался без ответа. «Так в чем же причина?» – спрашивал он себя раз за разом, пока разгадка, еще смутная, не начала вырисовываться перед ним: Север не признавал в этом вопросе роли чувств, а все доказательства митрианца обращались именно к ним. Вечная Истина, ради которой он, Мурзио, не раз рисковал жизнью, для этого воина – пустые слова. Нет, нет! Такого просто не может быть! Должна отыскаться слабина и в его рассуждениях!
Зингарец попытался рассуждать холодно и логично – так, как рассуждал его противник. Но чем больше жрец думал и сравнивал, чем больше вспоминал случаев из собственной жизни или тех, которым оказывался простым свидетелем, тем больше убеждался в том, что Вожак прав. Все, о чем говорил митрианец, опиралось на суждения богословов, почерпнутые им из священных книг, но никак не из жизни. Более того, каждый из приводимых им примеров можно истолковать не только так, как привык это делать он, в свете учения Митры, но и иначе, если посмотреть с позиций Севера. Но ведь это не доказывает ни ошибочности веры в Светозарного, ни правоты Севера! Мурзио чуть не издал торжествующий вопль, но вовремя спохватился: ведь воин и сам признает, что не пытается опровергнуть митрианство, а всего лишь излагает свое мнение.
Почувствовав, что вконец запутался, Мурзио тряхнул головой, словно сбрасывая наваждение. Он искоса посмотрел на Вожака и увидел, что тот встал наконец со своего места, похоже, закончив сборку арбалета.
«Ладно,– решил он,– Север слишком умен. Вот уйдет он, уведет с собой рыжекудрую насмешницу, тогда и посмотрим, что сможет ответить на те же вопросы Гана!» Ему, правда, и самому не слишком нравилась эта мысль. Если идея верна, она пробьет себе путь, несмотря ни на какие преграды. Он отчаянно гнал от себя сомнения, но чувствовал, что привычная почва уходит из-под ног.
Север стоял, держа в руках только что собранное оружие и в последний раз придирчиво проверяя все детали и соединения. Гана и Соня смотрели на арбалет с не меньшим интересом, чем его хозяин. Мурзио подошел и остановился рядом.
– Что-то особенное? – спросил он просто так, и кивнул на оружие.
Изящный приклад из полированного дерева, украшенный замысловатой резьбой, составлял единое целое с мощным, но не громоздким ложем. Лук отливал густым синим цветом, «золотая» тетива ослепительно сверкала на солнце.
– Зачем он нам? – поинтересовалась Соня.– Такие лебедки я видела только на осадных арбалетах, а этот похож на охотничий.
– Верно,– кивнул Север.– Он и по силе не уступит осадному. А нужен он нам… Чтобы перебраться через ущелье.
Зная по опыту, что Вожак всегда отвечает за свои слова, она не стала спорить, а лишь пожала плечами. Север же открыл второй футляр и, достав из него короткую арбалетную стрелу, принялся крутить рукоять. Соня не понаслышке знала, что такое взвести тяжелый арбалет, и по тому напряжению, с каким это проделывал Север, поняла, что он поскромничал, говоря о том, что собранное им оружие равно по силе осадному арбалету. Эта игрушка явно была мощнее.
– Ну и что дальше? – настороженно улыбнулась Соня.– Посадишь меня на стрелу и отправишь в полет?
– Можно сказать и так,– с улыбкой ответил Север.– Хотя на самом деле все несколько проще.
– Я так и думала! – в досаде воскликнула воительница, угадав, что он имеет в виду.
Воин же отложил оружие в сторону, взял моток тончайшего каната и, тщательно расправив, положил его под мощной ветвью букса, который рос на краю скалы. Перебросив конец каната через ветвь, Север замысловатым узлом привязал его к крохотному колечку на оперении стрелы, которое Соня заметила только сейчас.
Девушка понимала, что задумал Вожак, и ей это не слишком нравилось. Особенно когда она подошла к краю пропасти и посмотрела вниз. Она, конечно, и в Логове знала, что им придется переправляться через ущелье, но сейчас предстоящее путешествие выглядело уже не столь привлекательно. Соня никогда не страдаа ни от недостатка смелости, ни от отсутствия решительности, но и болтаться на нитке над бездонной пропастью ей совсем не хотелось.
– Не проще ли перебраться туда обычным способом? – недовольно проворчала она.
– Ты имеешь в виду?..– И он изобразил пальцами идущего человека.
– Ага! – с готовностью согласилась она.– Простенько и без затей.
Гана прыснула, поддерживая подругу, а Мурзио будто не услышал ее. Похоже, он все еще пытался ответить на мучившие его вопросы.
– Ты права,– согласился Север.– Прогуляться, конечно, проще. Но мы почти у цели, до сих пор не обнаружены, и я не хочу рисковать.
С этими словами он кивнул Вестнице. Ворона взмахнула крыльями и полетела через пропасть. Соня поняла, что задала глупый вопрос. Арбалет ведь они привезли с собой. Значит, еще в Логове он уже знал, что в эти горы они поднимутся лишь раз. Противоположный, южный склон ущелья несколько уступал в высоте северному, и некоторое время стоявшие на краю люди наблюдали за летевшей над южным краем черной точкой, пока она не остановилась на вершине одинокого дерева, как раз напротив них. Север, как всегда, успел все продумать и обо всем позаботиться. Но когда?
