Текст книги "Обнаженные Розы (СИ)"

Автор книги: Юлия Поспешная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 39 страниц)

Собаки, как обычно с благодарностью облизали мне руки. А затем с чавканьем и аппетитом принялись за еду.

Я вернулась к автомобилю. Он всё ещё был не идеально чист.

А вернуть авто хозяину необходимо если не в совершенной чистоте, то хотя бы в близком к этому определению состоянии.

Не заметно прошли ещё два часа. Я выдраила, вычистила и фактически вылезала злосчастный внедорожник.

Было уже девять. В мастерскую начали приходить рабочие

–Привет, Ника.

–Привет, девчушка.

–Добрый день, Вероника Роджеровна.

–Здорова, киса.

Работники автосервиса обращались ко мне по-разному, относились примерно одинаково.

У меня с ними были вполне себе добродушные, дружеские отношения.

Дядя не редко ставил меня помощницей то к одному, то к другому.

Я поздоровалась в ответ, в такой же манере, как и они.

–Дядюшка припахал тебя мыть это корыто?-спросил один из автослесарей.

Чернобородый, в затасканной рубашке и темно-синих джинсах.

–Нет, Юрка, я сама вызвалась,-устало ответила я.

–Что, правда?-Юра был усердным работником, и довольно наивным.

–Ага.-вздохнула я.-Ночью вот не спалось. Решила, дай думаю, тачку помою...

Слышавшие наш разговор работники засмеялись.

–Ты стебёшься, да?-понял Юрий.

–Исключительно из добрых побуждений.-я покачала головой и улыбнулась.-Не обижайся.

–Ты похожа на своего дядю.-проворчал Юрка, пряча руки в карманах и удаляясь.

–Сочту это за комплимент.-пропела я.

Работники снова засмеялись.

С их появлением автомастерская наполнилась звуками голосов, работающей аппаратуры, перестуком, скрипением, жужжанием, лязганьем и скрипами.

Я убедилась, что вымытый мной Pajero выглядит примерно так, как выглядел до происшествия.

На всякий случай еще раз, придирчиво оглядела автомобиль.

И, зевая, поднялась наверх, на третий этаж, где и располагалась моя комната.

Свою комнату в доме дяди Сигизмунда я очень любила.

Длинная, с покатым, потолком.

На самом потолке белело широкое окно.

И лунными ночами свет из него падал аккурат на мою кровать, которая стояла у стены.

На кровати, на мятного цвета одеяле, валялось несколько цветных подушек, разной формы.

Стена над кроватью была заклеена постерами, картами, моими рисунками и фотками знаменитых фигуристов, сноубордистов, гонщиков.

Поверх фоток и постеров у меня тут же висела в два ряда праздничная электрическая гирлянда.

Повесила еще два года назад, решила не снимать. Теперь включаю иногда, когда грустно или тоскливо.

Возле окна, что выходило на фасад и внутренний двор автосервиса, стоял компьютерный стол и мой «Вилли».

Так я назвала свой компьютер. Да, да, да. Я даю имена некоторым неодушевленным предметам. Например, ещё мягким игрушкам, которые стоят у меня возле монитора или валяются на кровати.

В противоположной части комнаты у меня находиться зеркало в полный рост и белый шкаф.

Шкаф у меня реально огромный, крутой с великим множеством полок, вешалок, ящиков и двумя раздвижными дверцами.

Внутри шкафа у меня есть подсветка.

Стену, что под окном на крыше, сплошь занимали полки.

Они были заставлены книгами.

Литературу я предпочитала самую разную, от фантастики и фэнтези, до произведений известных философов.

Из последних, не буду врать, я прочла всего три книжки, пока, что.

Зато я с удовольствием читаю историю, биологию и психологию.

И изрядно поднаторела в этих науках.

Что, правда психологией я начала увлекаться из-за своих видений.

Я пыталась изучать сама себя, и понять, как мне справляться со всем этим.

Ведь кроме меня самой, мне в этом никто, никогда не поможет.

Да. Я обожаю свою комнату.

Тут не очень много места, на самом деле. Но зато уютно, мило и... как-то просто хорошо. И на душе тоже хорошо.

А уж когда я хочу спать, как сейчас, то вообще зашибись.

Главное, чтобы моя кровать была на месте.

Но, сперва надо в душ. Особо долго дрыхнуть времени у меня не было, но поспать пару-тройку (четыре-пять) часов я была бы очень не против.

Я взяла своё полотенце, свежее бельё и направилась в душ.

На третий этаж, никто кроме меня, дяди Сигизмунда и Феди никогда не поднимается.

Третий этаж отделен от всего здания крепкой, бронированной дверью с кодовым замком.

Поставил её дядя Сигизмунд.

А знаете когда? Правильно. Когда тут поселилась я.

Дверь в ванную комнату тоже была крепкой, металлической и закрывалась на два замка.

Это тоже было сделано ради моей безопасности, как мне сказал дядя.

Да. И решетка на окнах в ванной тоже.

Оказавшись в ванне, я разделась. Бросила взгляд на себя в зеркало.

Лерка мне говорила, что у меня всё Ок. И сверху и снизу.

И талия, и ноги, и задница, и грудь (которая никак не хочет становиться хоть не много больше). Но сама я считала себя всё-таки какой-то угловатой и не плоской. По крайней мере спереди.

Да, у меня стройная фигура, и ноги правда в порядке, равно как и осанка, и даже попа хороша.

Но... вот из-за того, что у меня до сих пор вместо груди два каких-то заостренных прыщика с сосками, становилось досадно и обидно.

Вон у Лерки и Оли Сливко (она же Сливка) уже всё выросло. Везде.

А я какая-то... не доразвитая.

Так, ладно. Хватит. Не хватало опять по этому поводу убиваться и реветь.

Раздосадованная, сердитая и обиженная сама на себя, я зашла в просторную, застекленную душевую кабину и включила душ.

Вода тёплыми струйками, ласково, приятно колотила по телу.

Шум воды нарастал. Душевую кабину медленно заполняли плавные тучи полупрозрачного пара.

Я чувствовала умиротворение. Теплая вода обволакивала, успокаивала, утешала.

Я закрыла глаза.

Взяла мочалку, намылила гелем для душа. Нанесла на тело.

Смыла.

Мою мокрую спину лизнул странный холод.

Я порывисто обернулась, испугавшись, что кто-то открыл дверь в ванную и заглядывает внутрь.

Я подошла к полупрозрачной дверце душевой кабинки.

Помешкав открыла её и застыла на месте.

Душ выпал у меня из рук, ударился об кафельный пол.

Передо мной находился ночной, мрачный лес. Дикие, непролазные заросли.

Но внезапно выступил живописный, мистический свет луны.

Я поняла, что нахожусь в саду с гигантскими, выше человеческого роста, пышными кустарниками.

На ветках кустарника покачивались алые бутоны роз.

Их были сотни, тысячи.

Сад был переполнен розами.

Я ощутила липкую влагу под ногами. Опустив взгляд, я увидела, что стою босыми ногами в грязной, размокшей земле.

Я ошарашенно смотрела себе под ноги.

Повеял промозглый ветер. Я поёжилась, задрожала. Обхватила себя руками.

Холод судорогами сковывал тело.

С ночного неба с шипением обрушился мощный, сильный дождь. Он за пару секунд превратился в свирепый ливень.

Я ахнула. Чуть втянула голову в плечи.

Капли воды неистово колотили по голове, плечам и спине.

От ударов капель качались мокрые листья кустарников и бутоны роз.

Я двинулась вперёд. Мною владело инстинктивное желание убраться из-под дождя, найти тепло.

Голая, мокрая от дождя, я босиком шла вперёд по вязкой, кашеобразной мокрой земле.

Я чувствовала, как грязь забивается между пальцев ног, липнет к подошве и пяткам.

Соприкосновение с мокрой, вязкой почвой вызывало отвращение.

Меня трясло от холода. У меня дрожали губы и трепетало сердце.

Сквозь серую, туманную завесу дождя я увидела впереди нечто похожее на человеческий силуэт.

Я остановилась. Я не знала кто это.

Это может быть кто угодно. Я не знала в чьем я воспоминании!

Меня начал охватывать и подчинять панический страх.

Страх который вселяла неизвестность. Страх от осязаемого чувства подкрадывающейся опасности.

Дождь начал стихать, слабеть. Пока не превратился в зыбкий, моросящий, слабый дождик.

А потом и вовсе прекратился, оставив после себя плотный, густой запах сырой земли и листвы.

Я вытерла дождевую воду с лица. Посмотрела вперёд.

В свете тускло горящего уличного фонаря я увидела девушку.

У нее были длинные, до пояса золотисто-рыжие волосы.

Она стояла ко мне спиной. Я, с тревогой вдыхая отсыревший послед дождя, прохладный воздух, наблюдала за ней.

Она оставалась неподвижной.

Я нервно сглотнула. Шагнула вперёд. Неизвестность и странность происходящего были слишком мучительными, чтобы оставаться на месте.

Рыжеволосая женщина всё так же стояла не шелохнувшись.

Я подошла уже достаточно близко, чтобы видеть, как её мокрое белое платье липнет к её спине.

Я была достаточно близко, чтобы видеть, как капли стекают по её плечам и рукам.

Я остановилась.

–Кто вы?!-громко и боязливо спросила я глядя на рыжеволосую.

Она молчала. И все так же оставалась неподвижной.

Вокруг нас бесшумно растекались бесформенные клубы белесого тумана.

Я огляделась. Туман поднимался выше. Он медленно и неотвратимо поглощал кустарники роз.

Мир вокруг словно таял в тумане.

Я услышала шлепанье босых ног. Я вздрогнула, мне на мгновение сдавило грудь.

Меня как будто резко проткнули длинной, ледяной иглой в спину, и столь же резко выдернули.

Я словно физически ощутила, как меня пронзил обессиливающий ужас.

Я замерла на месте. Я боялась пошевелиться. Я страшилась даже дышать.

Я не могла объяснить, что меня напугало. Я видела, как рыжеволосая женщина внезапно медленно поворачивается.

Её голова опущена. Мокрые, потемневшие от влаги рыжие волосы свисают вниз.

Я не выдержала. Отступила назад.

Рыжая резко подняла голову. Я застыла, не в силах отвести от нее взгляд.

Она посмотрела на меня.

Из-за спутанных волос, упавших на её лицо, я не сразу смогла её узнать.

А когда пригляделась увидела, что это та самая девушка из супермаркета, которая хотела пройти к кассе без очереди, а потом забыла свой телефон.

Она смотрела на меня выразительно, широко распахнув свои ореховые глаза.

Она молчала. Говорили её глаза. Они пытались, что-то сказать. Я видела это. Но я не понимала...

Я покачала головой.

Рыжеволосая девушка подняла руки, сняла с плеч лямки промокшего белого платья.

Она скинула его и осталась нагая передо мной.

Она вздохнула, снова глядя мне в глаза. Снова силилась что-то донести.

Я не понимала, что она хочет сказать.

Я с сожалением покачала головой. У меня выступили слёзы.

Я уже понимала, что с ней что-то случилось. Что-то ужасное, что-то отвратительное и мерзкое.

Я понимала... я осознавала, что её уже нет. Я четко понимала, что эта рыжеволосая девушка мертва.

Она вздохнула. Грустно. Печально. Обреченно.

Поднесла руки к лицу. У меня подскочило сердце.

Рыжеволосая сжала ногтями кусочек кожи на лице и рванула в сторону.

Я вскрикнула. Она оторвала два лоскута кожи от лица. Под ней проступила кровавая мякоть. Кровь заструилась по её лицу.

Она оторвала новые лоскуты. Снова. Затем ещё. Она полностью ободрала своё лицо. У нее больше не была лица.

Кровь обильно стекала по её лицу, на её грудь, живот и ноги.

Темно-алая кровь скапливалась у её ног.

Она начала «раздевать» свое тело.

Плечи. Руки. Живот, ноги, бедра.

Я не могла не отвернуться, ни закрыть глаза, ни издать даже звука.

Я только взирала на это кровавое безумие. Я смотрела на покрытую блестящей кровью устрашающую человеческую фигуру.

По её голым ногам поднимался туман. Быстро. Торопливо. Словно он намеревался скрыть её, до того, как она полностью «обнажиться».

Я услышала шаги сзади. Я порывисто обернулась.

Никого. Только туман и очертания кустарников.

Я повернулась обратно. Рыжеволосая девушка исчезла.

В тумане, передо мной чернел силуэт человека.

Темный, четкий, граненый силуэт мужчины. Он напоминал тень без владельца.

И глядя на этот силуэт, я осознавала, понимала, что смотрю во мрак.

Истинный. Бездонный. Безжалостный.

Эта тень была олицетворением бесконечного, порочного мрака.

Не того, что наступает с закатом.

А того, в котором погрязает одержимый низменными чувствами человек, познавший вкус чужой боли, вкус чужих страданий, упивающейся беззащитностью жертвы.

Человек попробовавший пьянящий вкус убийства.

И этой человекообразной тени не нужен был владелец и хозяин. Она сама была хозяином, властелином.

Она содержала внутри себя личную боль, страх, ненависть, злость и ещё целый сонм всевозможных, человеческих пороков.

Она была олицетворением мрака человеческой души.

Соткана из него. Создана им. Рождена в его недрах.

Я это чувствовала. Я ощущала исходящую от этого силуэта подавляющую, давящую, убийственную силу.

Сжимая кулаки, я онемев смотрела на угольно-чёрный, чернильный силуэт в тумане.

–Что т-тебе нужно... подонок?-шепнула я через силу.

Тень ринулась на меня. Он резко оказался рядом. Навис надо мной, занёс руку для удара.

Я отшатнулась назад, прикрываясь руками и истошно крича.

Я очнулась лежа на полу душевой.

Я в истерике и панике била рукой по полу, по воде.

Я замерла. Огляделась.

Шумела вода из душа. Я слышала басистые, гулкие удары в дверь. Я слышала голос дяди Сигизмунда.

–Ника!-ревел дядя.-Ника что случилось?! Открой дверь!.. Чёрт!

Душевую кабину заполняли густые, жаркие, молочно-серые тучи влажного пара.

Я слышала, как на дверь ванной сыплются неистовые удары.

Я с трудом поднялась.

Голова была тяжелой, как после долгого сна.

Я открыла кабинку и ужаснулась.

Пол в ванной комнате был залит водой. В воде почти плавали мои тапки.

Висел стойкий, мыльный запах.

Я услышала, как открывают дверь в ванную

Я едва успела, стремглав подбежать к сушилке.

Схватила большое, голубое полотенце и быстро завернулась в него.

В этот миг дверь в ванную с шумом распахнулась. Внутрь ворвались дядя Сигизмунд и взъерошенный Федя.

–Ника!-дядя Сигизмунд выглядел встревоженным и свирепым.

В руке он держал огромный, гаечный ключ.

Он остановился, недоуменно оглядел заполненную водой ванную комнату.

Посмотрел на меня. Я стояла босиком на полу, замотавшись в полотенце.

–Ника ты... ты кричала... Что случилось?

Тут он обернулся на Федю.

–Выйди отсюда!-рявкнул он на него.

Тот с трудом оторвал от меня взор, и поспешно ретировался.

Дядя посмотрел на меня. Снова взглянул на пол.

–Дядя Сигизмунд,-пролепетала я сбивчиво, виновато и расстроено.-Я... я не знаю, как так получилось. Я... кажется... уснула в душе...

Что за идиотизм я несу?! Что за дикий бред?!

Я не знала, что сказать. Адекватных оправданий и объяснений у меня не было.

Дядя кивнул, старательно не глядя на меня.

–Бывает.-глухо пророкотал дядя Сигизмунд и добавил.-Воду то выключи, а то здесь скоро бассейн будет.

Я обернулась. Вода из душа продолжала заливать пол душевой кабины.

Оказывается, водосток забился мочалками, не понятно каким образом.

Дядя Сигизмунд вышел из ванной, закрыл дверь.

Я вернулась в душевую кабину, закрутила краны. Повесила шланг душа на держатель.

Осмотрела ванную комнату.

Скопившийся в просторной душевой кабине пар, медленно вываливался в ванную комнату.

По запотевшим, прозрачным стенкам душевой сползали шустрые, юркие капли воды.

Я несколько раз вздохнула. Закрыла глаза.

Правой рукой чуть потёрла лоб.

Вспомнила рыжеволосую девушку из своего видения.

Вспомнила, что она стала делать. Я содрогнулась от отвращения и ужаса.

Это был какой-то сюрреалистичный, неправдоподобный кошмар!

Он отдирала от себя куски собственной кожи! Так, будто бы это была дешевая обёртка! Она...

Она... Она стремилась, тщилась мне что-то показать, что-то донести...

Что?! Что она хотела объяснить?! Почему я это видела? Почему?!!

Я вспомнила силуэт. Силуэт того мужчины. Я вспомнила ощущение от его силуэта.

Ощущение, как будто смотришь в глаза тьме. Тьме, которая подобно гнили поражает человеческое сознание.

Затмевает его. Поглощает его. Подчиняет его.

Этот силуэт неизвестного мужчины возник вместо рыжеволосой девушки.

А потом напал на меня. Он собирался ударить меня.

Кто он?..

Ответ был слишком очевиден. Слишком, чтобы сомневаться.

Я вышла из душевой. Прошла по коридору до своей комнаты.

Здесь я закрылась.

Снизу, из автомастерской доносились приглушенные звуки работ.

Я сняла полотенце. Оделась.

Села за компьютер.

Нужно посмотреть новости. Если было... если было убийство, о нём уже могли что-то написать.

Да. Наверное. Я включила комп.

В тревоге покусывая подушечку большого пальца правой руки, я наблюдала за загрузкой Винды.

Появилась заставка рабочего стола. Я открыла браузер.

Заорал звонок мобильника. Я вздрогнула.

Взглянула на дисплей. Звонила Лера.

Мне не очень хотелось сейчас с кем-то разговаривать.

Но, я знала, что сейчас еще девяти нет, а Лерка одна из главных любительниц поспать до полудня.

И если она звонит так рано, что-то стряслось.

Телефон продолжал звонить. Я задумчиво провела пальцем по корпусу и приняла вызов.

–Привет.-проговорила я.

–Привет!-к моему облегчению голос у Лерки был бодрый, радостный и довольный.

В последний раз она так радовалась, когда ей на последнее ДэРэ подарили МакБук.

–Как дела?!-судя по голосу Лерка задала этот формальный вопрос, чтобы ей задали такой же.

–Ну, скорее всего, не так прекрасно, как у тебя.-хмыкнув, усмехнулась я.-Рассказывай. Я же слышу, как ты горишь желанием поделиться своей радостью.

–Она у меня! Гитара! Та самая! Она теперь моя! Ща... Послушай!

–Лер...-проговорила я.

Но подруга меня уже не слушала. Я услышала в динамике мобильника какие-то шуршание, шорохи. Что-то упало. Тихо выругалась Лерка.

–Слушаешь?-спросила Логинова.

Не услышав моего ответа она выдала мощный, агрессивный аккорд.

Затем ещё один, ревущий, вибрирующий, продолжительный.

–А?!-звонко с восторгом спросила Лерка.-Слышала? Слышала, как звучит? Какая мощь? Какой звук!

–Д-да...-проговорила я осторожно.

Я пока, что не разделяла Леркин восторг.

–Лера, прости пожалуйста.-проговорила я деликатно, стараясь не показаться наглой или грубой.-Но, ты говоришь о той гитаре, которую мы тогда видели на витрине?

–Да! Да! Да!-с неугасающим, фанатичным восторгом прокричала Лерка.-Та самая! Gibson FireBird. Роджеровна, это просто мечта! Это, гребаное чудо! Я просто ахрене! Это шикарно! Шикардос! Шикарнючий шикардосный шикардос!

–Я п-поняла.-я попыталась остановить Леркин всплеск мегапозитивных эмоций.-Лер, но... прости, что я сую нос не в своё дело, просто эта гитара стоит очень не мало.

Лера замолчала.

Я понимала, что веду себя, мягко говоря не корректно и некрасиво. Но у меня были основания для опасения.

Гитара стоит несколько десятков тысяч рублей.

Просто так взять и купить вещь на такую сумму не получиться.

Во всяком случае еще неделю назад у Лерки таких денег не было.

–Лер, просто... пойми меня правильно.-я старалась подбирать слова, чтобы не казаться завистливой или не довольной её счастьем.-Я очень рада за тебя, правда, и гитара звучит очень круто. Но... откуда у тебя появились на неё деньги? Насколько я помню на ценнике число было около восьмидесяти тысяч.

Лера молчала. Я слышала её сопение в трубке.

Моя тревога, росла резкими скачками, словно прыгающий вверх резиновый мяч.

Тугим узлом, медленно стягивался живот, грудь и горло.

Мои опасения укреплялись с каждой секундой.

–Лера?-проговорила я настороженно.

–Слушай...-проговорила Логинова явно подыскивая правдоподобную причину.-Тут просто... Антон, ну я тебе рассказывала... Мамин ухажёр...

Я тихо вздохнула. Антон не просто ухажёр Лериной мамы, но и отец Леркиной младшей сестры. Но Логинова нового «папу» категорически отказывается признавать.

–Короче он купил мне гитару.-скомкано выкрутилась Лера.-Видать... пытается купить меня. Не знаю даже... Похоже у него получается.

Разумеется, я ей не верила. Лерина мама работает окулистом в одной из городских больниц. А Антон работает старшим менеджером в одной из крупных телекоммуникационных компаний, и зарабатывает не мало, но большую часть денег тратит на выплату ипотеки, содержание родителей в далёком Майкопе, и бытовые расходы в семье Логиновых. Я была бы невероятно и искренне рада за Лерку, если бы Антон действительно подарил бы ей гитару, которую она так хотела.

Но это была ложь. Не умелая и дурацкая.

–Лер,-проговорила я серьёзно.

–Что?

–Ты...-я не могла себя заставить это спросить.-Ты, что... ты... ты согласилась?

Лера молчала.

Я ждала. Мячик тревоги подскакивал всё выше. С ускоряющимся ритмом билось сердце.

–Лера ты согласилась на эту фотоссесию?-спросила я громко и испуганно.-Ты... ты согласилась, да?! Это он тебе заплатил?! Этот подонок, который к нам в кафе подходил?! Да?! Лера?!

Молчание. Короткий шорох. В трубке зазвучали частые, короткие гудки.

Я медленно, сокрушенно опустила руку с телефоном.

Я испытывала шокирующее потрясение.

Лера согласилась! Она согласилась! Она это сделала...

Мысль эта ввинчивалась, вбивалась в голову нервными толчками пульсирующих височных вен.

Осознание случившегося ошеломляло меня.

Я не могла в это поверить... Я не могла это принять!

Истина произошедшего казалась какой-то паранормальной, невероятной, невозможной.

Но, Лерка... Лера согласилась... Решилась... Осмелилась...

–Зачем?-прошептала я в тишину своей комнаты.

Я вспомнила того наглого, самодовольного козла из кафе.

Это всё он!

Внушил Лерке, что она может заработать на гитару быстро и легко.

Что ей совсем не нужно напрягаться, стараться, трудиться.

Я негодующе цокнула языком.

Скотина!

Я ощутила растущее внутри яростное возмущение. Против моей воли, меня брал гнев.

В эти мгновения, стыдно признаться, но я искренне желала тому порнофотографу Игорю, или подавиться или споткнуться и разбить нос.

Я закрыла глаза.

За последние сорок минут на меня свалился целый шквал шокирующих событий.

Мне надо это переварить, пережить.

Я вздохнула.

Леркин поступок вызвал у меня угнетенное смятение.

Я посмотрела на монитор компьютера.

Вспомнила, что собиралась сделать.

Я выбрала поисковую строку Google и набрала: Убийство, новости.

Поисковик в первой же строчке выдал мне следующее:

«Новое убийство Романтика! Полиция скрывает подробности».

Далее, «Зверское убийство в цветочном магазине! Ещё одна жертва Романтинка!», «Серийный убийца не останавливается! Новая жертва! Почему бездействует полиция?», «МВД срочно удаляет эти фотографии из сети! Смотреть всем! 22+»

Я щелкнула по последней ссылке. Но тут меня ждало разочарование.

«Данная страница не существует».

Но я нашла ещё несколько подобных ссылок. Как я поняла, Романтик, о котором Москва заговорила в начале апреля, снова выложил фото убийства в интернет!

У нас в школе последние два месяца только о нём и разговоры. Все шушукаются, шепчутся, пересылают друг-другу его фотографии. И мне показывали... Пытались.

Я отказалась смотреть на это. По понятным причинам, я старалась держаться подальше от любых новостей, связанных с Романтиком.

Я боялась. Я боялась воспоминаний. Такое уже было.

Я уже страдала кошмарными видениями другого серийного убийцы и его жертв.

Видения настигали меня регулярно. Повсюду. В любое время суток.

Они часто накатывали по ночам.

Я боялась спать ночью. Спала днём.

Меньше вероятность увидеть кошмарные видения.

Я не знала куда от них спрятаться. Я тогда помогала Стасу и его группе отыскать скрывающееся под личиной школьного учителя жестокое чудовище, что пытало и казнило мальчишек от семи до десяти лет.

Пока Стас его поймал он успел забрать шестерых.

Шестерых обычных мальчишек.

Московский Живодёр успел поселить бесконечное горе в шести обычных, русских семьях.

Шесть матерей тот ублюдок, обрёк на пожизненные, душевные страдания. На пожизненную, мучительную боль, которую уже не прекратит даже время.

И теперь этот... Романтик.

Я закусила губу, глядя на ссылку, на которой лежали запретные фотографии, которые МВД удаляет с сайтов.

Я в нерешительности убрала руку от мыши, сжала кулак.

Мне было страшно представлять, что я там увижу.

Я вспомнила видение. Вспомнила, как рыжеволосая девушка сдирала с себя кожу.

Я вспомнила ту тень.

Я отвернулась от монитора. Поджала колени, с ногами забралась на кресло, спрятала лицо в ладонях.

От неизбежного ужаса, который теперь будет меня преследовать, у меня нахлынули слёзы.

Меня ни куда от этого не деться. Я буду это видеть. Я буду на это смотреть.

Это никуда не денется, не прекратится пока... Пока Романтик не будет пойман. Или внезапно убит.

Я всхлипнула. Нервно, тяжело сглотнула. Тёплые слёзы скользили по щекам. Я ощутила их привкус на губах.

Меня раздирали душевные, навязчивые опасения, страхи, пугающие представления о том, что я буду видеть, с чем мне придется столкнуться.

Я уже ныряла в такое дерьмо. Я уже тонула в чужой боли, страданиях, муках и ужасах. Я проживала последние мгновения чужой жизни. Я видела, как отнималась эти жизни.

Я боялась видеть и чувствовать это вновь. И знала, что выбора у меня нет.

Нет. Нет! Нет! Нет!!!

Я судорожно вздохнула.

Чуть прикусив большой палец левой руки, я все-таки перешла по ссылке.

Это оказался паблик в соцсети. Назывался он «Антифакты».

Я нервно усмехнулась. Оригинальное название.

Перед тем, как открылись фотографии выскочил предупреждающий банер, типа эти снимки могут шокировать людей с неокрепшей психикой.

Господа, мою психику уже ничего не спасёт, с невеселой улыбкой подумала я и нажала «подтвердить».

Открылась первая фотография. Я закрыла глаза, отвернулась.

Мне хватило одного взгляда, чтобы детально разглядеть изуродованное, окровавленное человеческое тело.

И заплетенные в несколько тонких кос золотисто-рыжие волосы.

Я заставила себя посмотреть на фотографию.

Это была она. У меня не было ни каких сомнений.

Та девушка из супермаркета. Та обладательница желтого Сузуки Свифт.

Она напоминала освежеванную тушу. Романтик обошелся с ней, как со скотом.

Глядя на красивый антураж из белых роз вокруг, я поняла, что его показательное стремление обставить сцену убийства красиво, лишь издёвка.

Он измывается над ними и над нами.

Он воплощает собственное извращенное, превратное понятие о красоте в этих убийствах.

Но, ему нравиться, что у нас это вызывает ужас. Ему нравиться, что нам это противно.

Такие, как он считают, всех остальных недоразвитыми недочеловеками и тупыми, покорными овцами.

Абсолютное большинство в их глазах лишь непутевая, бесполезная серая масса. Покорная и бесправная.

А он... он уникален. И его творения прекрасны.

Я вздохнула. Переключила следующую фотографию.

Таких, как он я уже встречала. И это был такой же.

Нет. Нет, он гораздо хуже. Он нарцисс. Самый настоящий нарцисс.

Он считает себя творцом и художником. Талантливым гением.

А мы все забитая навязанными законами слабохарактерная, бесхребетная толпа тупых ублюдков.

И его отношение к нам очень ярко выражено в его преступлениях.

Откуда я все это знаю? Почему эта четырнадцатилетняя сопля сидит тут и умничает, спросите вы?

Дамы и господа, ответ очень прост.

С такими подонками, как Романтик, жизнь сводила меня уже несколько раз.

И не дай бог вам всем увидеть и пережить то, что довелось мне.

Я не набиваю себе цену. Простите если мое высказывание кажется вам заносчивым и высокомерным.

Просто... я знаю, о чем говорю. И о них я тоже знаю.

Не мало. К сожалению.

Я прокрутила все фотки на этом паблике. Я посмотрела фотографии с прошлых убийств.

Розы. Карминовые, лиловые, белые. И каждый раз в центре сцены кровавое тело без кожи.

Я услышала девичий смех.

Я закрыла глаза. Крепко зажмурилась.

Не надо... не сейчас... О, Боже... не надо, пожалуйста...

Я слышу её смех. Смех одной из них. Одной из тех, что уже нет.

Она рядом. Я рядом. Я чувствую тепло.

Я открываю глаза.

Солнце. Весна. Май. Зеленые деревья, трав и пестреющие на лужайке цветы.

Девушка в желтом платье с небольшой, василькового цвета сумочкой Келли.

Она куда-то спешит. Спускается по ступеням.

Шумно хлопая крыльями, взлетели два голубя, пролетели над её головой.

Я бессильно наблюдала за ней. Она прошла мимо меня.

Она встретилась с парнем в рубашке и джинсах.

Они обнялись. Он поцеловал её.

Я увидела их вечер. Они хорошо провели время.

Они долго прощались перед её подъездом.

Я увидела, как она дома, раздевается, заваривает чай.

А потом я вижу его. Тот силуэт. Ту тень из мрака.

Он забрал девушку в желтом платье. Он забрал первую.

Я увидела следующую жертву. Затем третью. И наконец эту, рыжеволосую.

Я вспомнила, что она хотела меня подвезти.

Я молча рыдала, глядя на последние воспоминания из их жизней.

Хватит, взмолилась я мысленно, пожалуйста... Хватит... Я поняла... я... поняла, перестаньте... Перестаньте! Хватит! Я не хочу!

Воспоминание выплюнули меня обратно.

Я снова в своей комнате. Я в кресле, передо мной горит монитор компьютера.

Меня опять сотрясала дрожь.

–Чёртов ублюдок...-шмыгнув носом проговорила я.-Что б ты провалился! Сволочь! Скотина! Kurwa!...

Я встала со стула, подошла к полкам с книжками. Тут у меня лежал не большой тайничок.

Здесь я хранила настойку пустырника. И ещё парочку успокоительных средств.

Я этим пользуюсь редко. Но не пользоваться не могу.

Приняв лекарство, я начала собираться к Лере.

Поспать мне все равно уже не удастся. Хоть поговорю с подругой, узнаю подробности.

Может ещё можно что-то исправить.

А потом... Потом поеду к Стасу. Мы с ним не общались с тех пор, как он поймал Московского Живодёра.

Тоn, кстати тоже любил записывать свои пытки на видео. Потом родителям жертв, тварь, отправлял.

Я начала собираться к Лере. Надо было что-то делать с покрасневшими от слёз глазами.

Ладно. Я достала косметику. Посмотрим, что будет дальше.

РОМАНТИК

Воскресение, 8 июня

Цветы похожи на людей.

Нет это не какая-то дурацкая аллегория.

Они, как и люди растут, существуют группами, в дурацком социуме, в обществе.

Они кажутся одинаковыми между собой. Так же, как и люди.

Так же, как и люди они тянутся к солнцу.

Солнце для цветов, олицетворение человеческих благ, к которым стремятся люди.

Только в отличии от людей у цветов нет эмоций.

Нет радости, печали, горя, ненависти, злости, зависти и корысти.

Цветы не умеют мечтать. Не умеют говорить.

Но в шелесте их лепестков, и едва слышимых шорохах стеблей, сокрыто куда больше смысла, чем в повседневной, бесполезной болтовне людей.

Да, цветы похожи на людей. Но они куда лучше людей.

И куда красивее.

Он обожал их за это. За то, что он может быть среди них.

И они никогда его не прогонят за то, что он и в половину не так прекрасен, как они.

Иногда он уверен, что они понимают его, когда он разговаривает с ними.

Радуются ему, когда он приходит. Внемлют ему, когда он рассказывает о себе и о своей жизни.

Они единственные, с кем он мог поговорить.

Он любил их с детства.

Детство... Он ненавидел то время.

Время, когда он был чужим. Когда он был слабым и беззащитным перед этой безликой толпой.

Когда толпа пыталась задавить его, изменить его, заставить подчиниться ей, её правилам, её законам.

Романтик полил цветы и ласково, с любовью провёл по бутонам роз Фламентанц.

Прохладные, мягкие, гладкие лепестки. Какое блаженство просто касаться их!

Он перешел к другим розам.

Он сдобрил их землю азотосодержащими удобрениями. Внимательно осмотрел листочки и стебли.

Его цветы были в идеальном состоянии. Он гордился ими. Он мог бы часами смотреть на них. Любоваться и наслаждаться их существованием.