Текст книги "Обнаженные Розы (СИ)"

Автор книги: Юлия Поспешная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 39 страниц)

Он прокашлялся.

–У мудрецов, сопровождавших Ковальчука, что-то пошло не так и этот кусок дерьма, завалив двух охранников, смылся прямо на служебном автомобиле. Буквально сегодня утром.

–Так а почему нам никто не сообщил?-прорычал Стас.

–А потому, что совестно им было.-рыкнул в ответ Аспирин, явно тоже раздраженный действиями коллег из соседнего ведомства.

Я опустила взор, неловко потерла ладони.

–А ты, что притихла?-спросил меня Аспирин.

Я подняла на него взгляд.

–Рассказывай, фея синеглазая.-усмехнулся Аспирин.-Твоя очередь.

И я рассказала. С того момента, как оказалась наедине с Анной Шмелиной.

–Значит, он её шантажировал.-подвёл итог генерал Савельев.-Все эти годы, после смерти мужа и самоубийства Демида Хазина, Анна Шмелина жила под чутким наблюдением и полной властью Романтика.

–Видимо, да.-вздохнул Стас.

–И она не знает, где её дочка?-спросил генерал.

–Говорит, что нет.-ответила я.

–А ты, что скажешь?-спросил генерал.

Я опять посмотрела на него. Наши взгляды встретились.

–Не знаю...-тихо ответила я.-Но, вроде бы она не врёт... Но, я ничего не видела, если вы об этом.

–А сможешь?

–Не знаю.

–Постарайся.

–Хорошо.

Мы снова переглянулись. Аспирин смотрел на меня испытующе, с задумчивым, изучающим взглядом полу прищуренных глаз.

Но, я ничего больше не могла ему пообещать.

Во всем ещё предстояло разбираться.

Аспирин ещё задавал нам со Стасом уточняющие вопросы.

Мы отвечали, дополняли свои рассказы отдельными деталями.

Но до сих пор, окончательно четкой и ясной картины действий ни у кого из нас не было.

Впрочем, у Стаса и Аспирина возможно были, просто они со мной не делились.

А вот лично у меня вопросов было ку-уда больше, чем ответов.

Через некоторое время, а именно часа через два с лишним, из операционной вывели Анну.

Мы все поднялись втроем, почти одновременно.

Я почувствовала, как у меня саднит сердце, от вида Ани.

Сейчас, эта молодая женщина, а по меркам Стаса, наверное, и вовсе девчонка, выглядела уставшей, забитой, запуганной и, казалось безразличной ко всему, что происходит вокруг.

Со своей перебинтованной рукой она выглядела ещё более несчастной, удрученной.

Она в состоянии мрачной апатии, молча, покорно шла за врачом, что вел её под руку.

Шмелина смотрела только себе под ноги.

Выглядела она такой бедной и безучастной ко всему, и в том числе к самой себе.

И во всём это был виновен один, или несколько человек, прячущихся под прозвищем «Романтик».

Анну провели в одну из палат. Мы вошли следом.

Хирург утверждал, что Шмелиной нужна срочная психологическая помощь, и сейчас лучше её не трогать.

Но Стас и Аспирин настояли на разговоре.

И хотя мне было несказанно жаль Аню, я была на их стороне.

Нам нужно торопиться.

Стас, Аспирин и я, все мы понимали, что Збруев и Ковальчук могли действовать не одни.

И, что сделает их сообщник или сообщники, когда узнает, что они оба мертвы?

Правильно! Попытается отомстить.

Самым, возможным, максимально осуществимым жестоким, зверским способом.

В этом даже сомневаться не приходилось!

Шмелина, на удивление спокойно, и даже с какой-то готовностью отреагировала на предложение рассказать, как всё было.

Но, я приняла решение избавить бедную женщину от возможности переживать всё, что она переживала до этого.

Я просто подошла к её кровати, осторожно села на краешек и взяла её за руку.

Я мгновенно ощутила навевающий, мощный поток её воспоминаний.

И позволила ему захватить меня.

Откуда-то издалека ещё успел донестись удивленный возглас Аспирина...

Первым, что я увидела было то самое место в коридоре, на втором этаже, где Демид Хазин убил Михаила Трегубого, а после совершил суицид.

Сейчас здесь стелилась размеренная, остывающая и робкая тишина.

Стена, где висели фотографии и вырезки из газет опустела.

Их не было и на полу. Ни одного осколка стекла или обломка от рамы.

Ничего.

Через окна комнат, в коридор на втором этаже вплывал блекло-желтый солнечный свет.

Я заглянула в одну из комнат.

Тут, судя по всему был маленький такой спортзал, с тремя тренажерами и прочим спортивным инвентарём.

На стенах я заметила несколько десятков спортивных плакатов и фотографий разных боксёров из разных десятилетий нынешнего и прошлого века.

Я услышала шаги, раздавшиеся снизу, на первом этаже.

Я оглянулась. По лестнице поднялась Анна Шмелина.

Она несла в руках моющее средство и большую губку.

В коридоре, на том самом месте, где было совершено убийство и само убийство, она встала на колени.

Я только сейчас заметила, что на полу темнели несколько крупных коричневых пятен.

Засохшая кровь Хазина и Трегубого.

Аня набрызгала моющего средства на губку, и принялась с ожесточением оттирать кровавые пятна, въевшиеся в покрытие пола, на втором этаже.

Воспоминание сменилось.

Вечер. Уже серели сумерки. Ветер шелестел в листве обильно растущих вокруг деревьев.

Слабыми, яично-желтыми огоньками светили редкие, уличные фонари.

Анна стояла перед серым домом с пристройкой, и с меланхоличным лицом рассматривала окна здания.

Она рассматривала дом, так словно пыталась смириться с тем, что теперь она живёт здесь.

Я видела, с каким усилием она пыталась свыкнуться, что её жизнь теперь резко измениться.

Она была облачена в легкое василькового цвета летнее платье, из-под которого вперед выступал заметно увеличившийся живот.

Но он был еще не очень большим. Как и срок её беременности.

Шмелина вдруг тепло, нежно улыбнулась, опустив взгляд вниз, с неподдельной любовной лаской погладила его.

–Теперь мы будем жить здесь, моя зайка.-проговорила Аня с искренним, трепетным обожанием.

Она вздохнула. Ещё раз взглянула на дом, и убирая рук от живота, добавила:

–Это наш дом, милая. Только ты и я, мой зайчик. Обещаю, тебе здесь понравиться... У тебя будет просто великолепная детская комнатка... А по вечерам мы с тобой будем читать книжки или смотреть мультики. Потом, может быть заведем собаку или кошку. Кого ты захочешь, моя крошка.

Она выглядела такой радостно, счастливой и любящей, когда говорила со своей дочкой.

И в её словах, в её улыбке выражалась хрупкая, боязливая надежда на то, что впереди их вдвоем ждет только лучшее.

Аня очень хотела верить, что им с дочкой предназначена долгая, полная счастливых лет и радостных событий жизнь.

Было видно, как она пытается себя заставить забыть, поверить... Начать всё с начала. Начать жить по-другому, иначе. И забыть... Забыть! Забыть! Забыть, всё, что было до этого... Забыть весь тот, пережитый кошмар. Забыть его... Забыть Демида. А может и Михаила. Так будет проще.

Она с мечтательной улыбкой, погладила живот. Так будет проще им обеим.

Шмелина вздохнула.

–Теперь все будет по-другому. -проговорила Аня с уверенностью.

Затем она вернулась к стоящему рядом с изгородью, чёрному Прадо.

Достала из автомобиля пару сумок. Они не были тяжелыми. Кажется, там была одежда, или что-то другое, достаточно легкое.

Аня вошла в дом, поставила сумки у входа. Затем вернулась, завела автомобиль в гараж, рядом с домом и снова вернулась внутрь дома.

Я видела, как она прохаживается по комнатам, осматривает кухню, камин, веранду.

Она переехала совсем не давно. Это было видно по обилию коробок во всех комнатах и обтянутой пленкой мебели.

В этом доме так же расстилалась не зыблемая тишина.

Не тронутая. Не рушимая. Затаившаяся.

Я стала свидетелем, как Аня расставляла посуду на кухне, потом вымыла окна. Но только на первом этаже. Несколько раз она прерывалась покушать.

Затем она пришла в детскую

Комнатка была оформлена просто изумительно!

Светлый интерьер. На стенах разные, цветные зверушки силуэтами.

С потолка свисают серебристые и золотые звездочки, с закругленными краями. На полу густой, теплый, шерстяной ковер кремово-розового цвета.

У стены, возле расставленных на полу игрушек, стояла уютная детская кроватка.

Внутри неё лежали несколько мягких игрушек.

–О-о,-проворковала Аня.-Смотри, кто тебя здесь ждет.

Она чуть наклонилась вперёд и взяла в руки игрушечного зайца.

Игрушка была нежно голубого цвета.

–Смотри, как много друзей уже ждут, тебя зайка.-проговорила Аня и не удержавшись несколько раз погладила игрушечного зверька.

Шмелина положила игрушку обратно.

–Уже скоро.-проговорила она и снова вздохнула.

Было очень заметно, что она как можно скорее уже хочет поскорее взять свою крошку на руки.

Увидеть её, прижать к сердцу. Увидеть, как она кушает, как спит, как растёт, как улыбается и смотрит на неё и тянет к ней маленькие ручки.

Я не могла без слёз смотреть на Аню. На эту Аню, которая ещё не знает, что случится дальше.

Которая ещё так верит, что всё будет хорошо, что им с её дочкой никто не будет мешать.

Это было невыносимо. Это... это было невыносимо жестоко.

Аня вышла из детской, тихо прикрыла дверь и направилась в другую комнату.

Она и не заметила, как за её спиной вырос темный, высокий силуэт.

И тут я закричала. Громко, пронзительно. Я требовала, чтобы она обернулась, увидела, бежала, спасалась! Спасала себя и свою дочь!

Но, конечно же, она ни черта не могла меня услышать.

Он резко оказался близко возле неё.

Аня не успел ничего понять.

Он зажал ей рот, прижал к себе, приставил к горлу широкий, длинный нож с загнутым лезвием.

Аня испуганно замычала, вцепившись в его руку. Её вытаращенные от ужаса глаза, смотрели вправо, силились разглядеть его, увидеть его лицо.

Романтик был всё в той же знакомой мне маске. Белой, с золотыми глазницами и красными клыками из-под иронично усмехающихся губ.

–Думала, что всё закончилось, мразь?-прошипел Романтик на ухо перепуганной женщине.-Думала, что теперь всё будет хорошо, да? Что ты будешь себе жить? Всё будет хорошо? Ты родишь своего ублюдка, будешь растить его и радоваться? Да? Да, с**а?!

Он неожиданно толкнул её вперед. Я закричала вместе с Аней.

Она едва успела выставить руки в перёд и упала на четвереньки.

Она всхлипнула, ахнула. Обернулась. Попыталась отползти.

Но он догнал её, схватил за волосы, оттянул назад, и снова приставил нож к её горлу.

Женщина стояла на коленях, обхватив руками свой живот и тихо плакала.

–Не надо,-простонала она со слезами.-Умоляю... пожалуйста, не надо...

Он лишь издевательски хохотнул. Сильнее натянул её волосы и провел лезвием ножа по её горлу.

Я увидела, как из пореза на коже шеи Ани слабо вступила ярко-алая кровь.

Шустрые струйки стекли по её шеи.

–Прошу! Умоляю!-рыдая шептала она, зажмурив глаза.-Пожалуйста!... Что тебе нужно?!

–Я уже нашел, что мне нужно!-ответил Романтик.

Он отпустил её, отступил назад. Аня, вскрикнув, схватилась руками за порезанное горло. Её охватила паника, страх. В глазах дрожали слезы, ужас, растерянность.

Романтик безжалостно пнул её ногой в спину.

Я не выдержала, и попыталась схватить статуэтку, стоящую на ближайшей полке.

Разумеется, мои пальцы схватили только воздух. А точнее пустоту.

–Я ничего тебе не сделала!-воскликнула рыдающая Аня.

Она на четвереньках ползла прочь от него. Романтик не спеша, прогулочным шагом шел за ней.

–Конечно ты ничего не сделала.-он присел на корточки возле неё.

Она замерла, испуганно взглянула на него, снизу-вверх.

–Ты просто растоптала любовь, которую тебе собирались подарить.

Он произнёс это с заметной, ядовитой злобой.

Затем протянул к ней левую руку в черной перчатке и с обманчивой лаской провел по щеке Ани.

–Так, что теперь ты должна мне.

У Шмелиной внезапно подскочили верх брови. Она во все глаза уставилась на маску Романтика. Она смотрела так, словно неожиданно для себя рассмотрела в нём, что-то новое, другое.

То, что совсем не ожидала увидеть.

–Не может... быть...-слабо прошептала она.

–Может.-протянул Романтик.-И не надейся, моя дорогая, я никуда не исчезну.

Она медленно покачал головой.

–Я всегда буду рядом. Слышишь? Всегда! И ты...

Тут он резко скомкал её волосы и встряхнул её голову.

–Ты всегда будешь моей!

Я заметила, что перчатка на его левой руке соскользнула и там показалось уже знакомое мне уродливое клеймо в виде цветка.

В следующих видениях я наблюдала жизнь Ани, превратившуюся в истинный, кромешный ад.

Она не имела права куда либо уезжать из своего дома. Он почти не разрешал ей выходить из её дома.

Он следил за ней. Постоянно. Всегда. Она знала это.

Аня каждую неделю получала письмо и розу. Он звонил ей. Иногда.

Чтобы пригрозить, запугать.

Он забрал её ребенка, сразу после родов. Он даже не дал ей взглянуть на неё, на её дочь.

Он только несколько раз привозил младенца, дав Ане возможность покормить малышку.

В те минуты она иногда тихо, украдкой пела ей и шептала, как она любит её.

А потом он перестал привозить её дочь. Только слал фотографии.

Иногда видеозаписи.

Аня пробовала позвать на помощь.

И оба раза жестоко поплатилась за это.

В первый раз, он избил её так, что она не могла ходить почти неделю.

Второй раз он избил её и прислал видео, где избивает ремнем её кричащую дочь.

После этого Аня Шмелина навсегда уже стала его рабыней.

Бессловесной. Бесправной. Подчиненной.

Он делал с ней все, что захотел. Он насиловал её, бил, издевался как мог.

Он часто делал ей больно. И его это заводило.

Иногда она привозил в её дом девушек.

Он заставлял её помогать ему. Помогать измываться над несчастными, совсем ещё молодыми девчонками.

Я... Я не буду перечислять всего того, что это ублюдок делал с ними и заставлял делать Аню.

Это всё происходило в том самом подвале с печью, куда привела меня Аня.

Меня охватил истинный трепет ужас, при мысли о том, что я могла на полном серьёзе разделить участь, тех бедных девочек, что до смерти замучил в этом подвале Романтик.

Зверь... Животное... Урод... Подонок...

Я не знаю какие слова подобрать для этого изувера! Я не знаю есть ли такие слова!

Воспоминание выплюнуло меня в реальность.

Я к своему удивлению очнулась в машине, рядом со Стасом.

За окном было темно. Горели многочисленные огни города. Уличные фонари, рекламные вывески, витрины магазинов, светились квадратики окон в домах.

Сколько же я пробыла в отключке?

Я достала свой телефон, посмотрела на дисплей.

Ничего себе! Уже почти одиннадцать!

Я посмотрела вперёд.

Стас спал за рулем, откинувшись на сидение и сложив руке на груди.

Вид у него при этом был хмурый, воинственный, недовольный.

Автомобиль кстати был не Стаса. Я оглядела салон. Это машина Домбровского.

–Стас.-тихо позвала я.

Как всегда, после слишком ярких, пугающих и эмоциональных видений, я чувствовала себя истощенной и измученной.

–Стас.-еще раз позвала я, уже чуть громче.

Корнилов всхрапнул, закашлялся и проснулся.

Быстро обернулся.

Впереди нас, перед капотом автомобиля припарковалось желтое такси. И из него вывалилась шумная компания из четырех человек.

Они громко смеялись, перекрикивала друг друга. Стас поморщился, прикрылся рукой от яркого жгуче-красного света задних фар машины.

–Как ты?-спросил Корнилов, оглянувшись на меня.-Ты до ужаса напугала генерала Савельева. Он очень испугался за тебя.

–Мне очень жаль.-быстро проговорила я.-Сколько я была... без сознания?

–Да почти, что весь оставшийся день.

–То есть сегодня еще пятница?

–Да.-Стас потянулся и зевнул.-Тебе, есть, что рассказать?

–О, да!-горячо воскликнула я.

Я начала с того самого момента, как в моем видении Аня отмывала кровь на полу.

Стас нахмурился, скривил губы, когда я рассказала о клейме на левой руке Романтика.

–Чертовщина какая-то!-он устало потёр переносицу.-У Збруева и Ковальчука нет никакого клейма!

–Потому, что это были не они!-с готовностью воскликнула.

Меня переполняло нервное возбуждение.

–То есть ты уверена, что есть третий... Романтик?-с явной досадой спросил Стас.

–Более того!-проговорила я.-Я думаю, что...

Я замолчала. Я не знала, стоит ли озвучивать свою догадку.

–Говори.-потребовал Стас.

–Ну-у...-протянула я.-Понимаешь, Стас, я думаю, что Романтик, по крайней мере настоящий Романтик он... один.

Я следила за выражением лица Стаса в зеркало заднего вида.

Корнилов задумался. Несколько секунд он созерцал урбанистический пейзаж ночного города.

–То есть ты хочешь сказать, что Ипполит и Ковальчук... Просто его помощники?

–Да.-кивнула я.-Не знаю, по доброй воли или нет...

Стас обернулся и внимательно, с выражением посмотрел на меня.

–Ладно, на счёт Ковальчука тут не может быть двух мнений.-согласилась я.-Тем более, что я подозреваю, что он может быть отцом Демида... Но, Ипполит... Что-то тут не так Стас.

–Ещё бы.-проворчал Корнилов.-Только интересно, зачем он корчил из себя инвалида, когда я пришёл.

Он покачал головой.

–Ведь в его семье похоже никто не знает, что он на самом деле никакой не инвалид.

Я услышала в его словах нотки не договоренности.

–Но?-с ударением проговорила я.

Стас усмехнулся.

–Но, мне кажется, что его сестра, Александра Збруева... Она могла знать.

–А ты говорил с ней?-тут же спросила я.

К моему удивлению Стас мгновенно помрачнел.

–Их квартира пуста. Збруевых никого нет. И никто из соседей ничего не знает. Там Николай сейчас, вместе с группой быстрого реагирования. Ждут.

–Сестру Збруева, если она ещё жива, нужно найти и поговорить с ней.-высказала я в слух и так понятную вещь.

Корнилов вздохнул. Снова оглянулся на меня.

В его взгляде был молчаливый вопрос.

Я не раздумывала. Сейчас сложилась как раз та ситуация, когда моя помощь наиболее ценная для следствия.

–Поехали.-кивнула я.-Мне нужно войти в квартиру Збруевых. Только так мы можем узнать, что случилось.

–Ты уверена?-спросил Стас.

–Стас, пожалуйста, перестань меня об этом каждый раз спрашивать.-сказала я и вышла из машины.

Я открыла дверцу возле водительского сидения и села рядом.

–Если я согласна, значит уверена.-закончила я.

–Ладно.-вздохнул Стас.-Как скажешь.

При этом, как-то странно взглянул на меня.

Я перехватила его взгляд.

–Что?

–Нет... ничего.-он чуть заметно усмехнулся.

Когда мы добрались до квартиры Збруевых, я почувствовала нарастающую и очень тревожную, но прочную уверенность, что всё закончится в ближайшие часы.

Буквально до завтрашнего рассвета.

Всё закончится в эту ночь... Или мы проиграем.

И Романтик совершит страшное, массовое убийство, и сбежит. И мы возможно уже никогда его не поймаем.

Когда мы оказались в квартире Саши, я попросила всех выйти из квартиры.

А Стаса попросила задержаться.

–Что такое, Ника?-он похоже заметил, что я встревожена.-Ты хочешь, чтобы я был рядом, когда ты...

–Нет.-мягко, но категорично ответила я и оглядела квартиру.-Просто... ты говорил, что у Ипполита есть три дочери и...

–Они сейчас на свидании.-ответил Стас.-Мы связывались с ними буквально час назад. И с их молодыми людьми.

Он криво усмехнулся.

–Домой девицы явно сегодня не торопятся.

–А-а...-протянула я и кивнула.-Понятно... А вы им... Ну... Ничего не сказали?

–Ника,-вздохнул Стас.-Думаю ты понимаешь, что сейчас им нужно об этом знать в самую последнюю очередь. Или ты хочешь, чтобы они сейчас устроили дичайшую истерику у нас в управлении? Чем они нам помогут?

Он прокашлялся.

–Только орать да плакать будут. И обвинять нас.

Да. Тут я со Стасом была полностью солидарна. Как бы это не было жестоко, но дочерям Ипполита знать пока ничего не нужно.

И всё же меня не покидало чувство нарастающего беспокойства. Хотя не удивительно. Я ведь нахожусь в квартире Ипполита Збруева, который похоже если не был самим Романтиком, то являлся пособником.

Я попросила Стаса выйти. Но он начала уговаривать меня, чтобы я согласилась с его присутствием.

–Пожалуйста, Стас.-сказала я ему.-Ты... можешь мне помешать.

Это подействовало. Корнилов согласился, ушел.

Я прикрыла за ними входную дверь. И закрыла на замок.

Они немедленно начали кричать и звонить в дверь, но я сказала, что так нужно.

Я не стала вдаваться в подробности. Думаю, они поймут. Чай, не идиоты.

А мне, между тем совсем не нужно, чтобы они вломились сюда в неподходящий момент и прервали важное видение, которое поможет пролить свет на сокрытые тайны.

Я испытала странное чувство оказавшись в квартире Збруевых.

Ступая не спешным шагом по коридору я очень отчетливо чувствовала дикую неловкость от осознания того, насколько я здесь чужая.

Здесь... буквально осязалась чужая энергетика, чужая аура.

Эта квартира... в её стенах были чужие эмоции, чужие чувства, переживания, страхи, радости... Чужие воспоминания.

Скопления воспоминания густыми, пружинистыми, но эфемерными сгустками витали над головой, метались между стен.

Голоса живущих здесь людей... смех, чей-то крик... звон посуды, звук телевизора, музыка, беготня...

Перед глазами начинают проявляться изображения, пережитых живущими тут людьми эпизодов.

Я зашла в комнату Ипполита Збруева.

Здесь всё было, как и описывал Стас.

Я посмотрела на его компьютер. Он не был выключен. Ноутбук был в спящем режиме.

Я тронула мышку, вздохнула.

Ну, конечно! Пароль!

И тут же мой взор захлестнула яркая, ослепительно белая вспышка света.

Голоса стали громче. Они усиливались, как будто приближаясь.

Мгновение, и быстро проступили очертания комнаты, предметов, мебели и человеческие фигуры.

–Почему?

Я узнала голос Стаса.

Я стояла в комнате Збруева, только десять-одиннадцать часов раньше.

–Почему?-хмыкнул Збруев.-Потому, что если бы не этот маленький поганец, Мария уже бы давно была со мной и всего, что случилось...

Он поперхнулся, закашлялся и тут же глотнул пиво. Выдохнул.

–Всего бы этого просто не было.-процедил он.

–Что случилось с твоими ногами?-сохраняя завидное спокойствие спросил Корнилов.

–А вот это не твоё дело.-рыкнул Збруев.-Всё, капитан. Я ответил на вопросы. Теперь проваливай. Хочешь задавать новые вопросы гони официальный вызов на допрос.

Стас, явно раздосадованный, но не подающий виду, вышел из комнаты.

Я осталась в комнате с Ипполитом Збруевым.

Он несколько минут смотрел фильм. Так прошло, наверное, минут двадцать.

И тут у него зазвонил мобильник.

Збруев отвлёкся. Посмотрел на телефон. И тут же снова остановил фильм и поднёс трубку к уху.

–Алло.-произнёс он с явной неприязнью.-Чего тебе?

Кто бы ему не звонил, этот человек был явно неприятен Збруеву.

Несколько секунд Ипполит сосредоточенно слушал говоривший по телефону голос.

И с каждой новой секундой лицо Збруева изменялось, принимая разные выражения.

–Ну и тупая же ты корова, Анжела! Чёрт бы тебя побрал! Ты, что не могла их задержать?! Или отправить в другое место?! Да? А кто тебя за язык тянул?!

Он с раздражением откинулся на кресле, прижал свободную руку ко лбу.

–Ага... Очень здорово! Что?.. Когда? Утром? А почему мне... Заткнись! Почему ты мне сразу не сказала, что он сбежал? Не знала, ты! Как же! Да пошла ты! Овца! Что слышала!

Он дал отбой и замахнулся зажатым в кулаке телефоном, но, в последний момент передумал.

Отложил телефон. Включил фильм.

В коридоре были слышны женские голоса. Похоже это дочки Ипполита. И кажется они куда-то собираются.

Точно! Стас же говорил, что у них сегодня свидание. Причем, сразу у троих. Одновременно.

Это обстоятельство, лично меня, серьезно настораживало.

У Ипполита снова зазвонил мобильник. Он в который раз прервал просмотр фильма. Нажал на паузу. Взял телефон.

Я уже стояла прямо у него за спиной. И номер звонившего абонента был не из числа контактов, записанных в телефоне Збруева.

Збруев несколько мгновений смотрел на дисплей звонящего телефона. Он явно думал, стоит ли отвечать.

Но, решил, что стоит и нажав «принять», поднёс телефон к уху.

–Поздравляю с успешным побегом, с**ин сын.

Он саркастично усмехнулся.

–Интуиция подсказала.

Он помолчал, явно слушая, что говорит собеседник. Я тоже навострила уши. Но кроме нечленораздельного бормотания из телефона, ничего не услышала. Но, мне не составило труда догадаться с кем он говорит.

Конечно же с недавно (в этом отрезке времени) сбежавшим Николаем Ковальчуком.

–Да.-процедил Ипполит, стиснув зубы.-Я помню! Помню, урод! Я понял! Я приеду! Всё?! Ты доволен?! А, пошел ты!..

Со вторым собеседником подряд Збруев прервал беседу со злостью и ругательствами.

Но, кто была та женщина, что звонила ему перед Ковальчуком?

Кажется, я догадывалась. Я знала только одну Анжелу, как-то связанную со всем происходящим.

После звонка Николая Ковальчука у Ипполита совсем испортилось настроение.

Фильм он больше не смотрел. Он отъехал на своем инвалидном кресле от стола. Развернулся к окну.

Раздвинул роллеты. Ему открылся вид на город.

Впереди на просторных дворах высились цветные, новенькие многоэтажки.

Между ними темнели широкие полосы пересекающихся дорог, по которым стремительно струились потоки разноцветных фигурок автомобилей.

Через время, когда девушки притихли в своих комнатах, Ипполит закрыл ноутбук и набрал на телефоне номер.

–Саша зайди ко мне.-грубовато произнес он.

Его сестра незамедлительно появилась. Робко вошла в комнату.

Вид у неё был встревоженный и пугливый. Она смотрела вниз, себе под ноги, с каким-то странным выражением удрученного покаяния.

–Ты меня звал, Ипполит?

–Да.-хамовато отозвался тот.-Собирайся. Нам нужно прогуляться.

На лице у Саши отразилось растерянное смятение.

–Прогуляться?-переспросила она.-П-прямо сейчас?

–Да, твою мать!-взорвался Ипполит.-Прямо сейчас! Собирайся!

От его крика Александра вздрогнула и чуть втянула голову в плечи.

–К-конечно... хорошо, Ипполит. Сейчас...

Сам Збруев на кресле подъехал к шведской стенке и сняв с её брусьев джинсовую куртку натянул на плечи.

Затем взял со стола расческу. Кое-как причесал свои ставшие редкими и ломкими, потускневшие волосы.

Ипполит изучающе взглянул на себя в зеркало. Поджал губы, пару раз кивнул.

На его лице читалось заметное сожаление и даже некая смиренная печаль.

Он словно внезапно взгрустнул, что от его некогда привлекательной внешности осталось лицо заметно постаревшего и осунувшегося мужчины, уставшего от жизненных испытаний.

–То ли ещё будет,-презрительно скривил рот Ипполит Збруев.-Ничего, старик... Побегаем ещё.

Воспоминание уже привычно утонуло в лучах сияющего света.

И я оказалась на заднем сидение автомобиля.

Это был довольно старенький автомобиль в кузове универсал.

Во всяком случае салон внутри явно из прошлого десятилетия.

Ипполит сидел рядом со мной, на заднем сидении.

А его сестра вела автомобиль.

Я посмотрела в окно. Местность была не знакомая.

Что в принципе не удивительно.

За те два года, что я живу в российской столице я вряд ли даже её треть (или даже четверть) хорошо знаю. Тем более этот мегаполис с каждым годов разрастается и растягивается всё больше, с явным намерением превратиться в гигаполис планетарного масштаба.

Саша несколько раз свернула, выехала на широкую автомагистраль. Здесь она набрала скорости.

–Поторопись!-рыкнул Ипполит.

Я бросила на него внимательный взгляд. Збруев выглядел напряженным. Он нервничал, и судя по виду чего-то очень боялся.

–Я и так еду с превышением!-взволновано ответила Александра Збруева.

–Ладно, ладно.-отмахнулся Ипполит.

Я посмотрела на него. У него было жесткое, решительное и угрюмое выражение лица.

Он злился и боялся. И его это раздражало. Несколько раз он вытирал пот со лба.

Новая вспышка света, известившая о конце этого эпизода воспоминаний.

На этот раз я оказалась под сенью ветвистых деревьев.

Я стояла в прохладной тени. Передо мной зеленела разными оттенками плотная стена густых зарослей.

Я быстро огляделась. Обернувшись, увидела, как Саша открывает заднюю, боковую дверь их синего универсала.

Она подала руку Ипполиту, но в ответ услышала:

–Да отвали ты! Я сам!

Из автомобиля, к моему удивлению выбрался Ипполит Збруев.

И он был при своих двух нижних конечностях.

Оказавшись на воздухе Ипполит несколько раз присел, и размял ноги.

–Как же у меня затекают ноги!-поморщившись проговорил он, делая упражнения.

–Ипполит.-жалостливо проговорила стоящая рядом Александра.-Это нужно прекратить! Ты не можешь всю оставшуюся жизнь притворяться...

Я ожидала, что Збруев сейчас снова взорвется и выплеснет недовольство на свою младшую сестру.

Но он только грустно усмехнулся.

–Ты же знаешь, сестрёнка... мне дешевле тогда реально ноги отсечь.

Александра нервно сглотнула и быстро замотала головой.

–Не говори так, прошу тебя...

–Ты знаешь, что это правда.-проворчал он и начал снимать одежду.-Я тебе говорил. В тюрьме, там на зоне, остались люди... которым я сильно должен за то, что они не дали убить меня тамошним уркам. Инвалида они трогать не будут. Но вот если узнают, что я здоров...

Он невесело усмехнулся, взглянул на Сашу.

–Плакать будем все.

Его сестра в ответ понимающе кивнула с печальным выражением лица.

–Открой багажник.-велел Ипполит.

Саша пультом открыла багажник универсала.

Збруев вынул на свет спортивную, чёрную сумку и огляделся.

Они стояли посреди довольно дикой, дремучей местности. Вокруг только лес, деревья, кустарники и заросли высокой травы.

Шум автомобилей доносился очень издалека.

Ипполит бросил сумку на землю, присел возле нее и расстегнул молнию.

На моих глазах он переоделся в до боли уже знакомую мне черную худи, джинсы и потёртые ботинки.

Вооружился ножом и достал пистолет.

Увидев оружие Саша прижала ладони к горлу. Её взгляд был прикован к пистолету.

–А это обязательно?-пролепетала она.

–Да.-буркнул Ипполит, не глядя на сестру.

Ветер шевелил его светлые волосы, неряшливо раскидывая на голове.

–Ипполит ты не должен...

–Должен, Саш.-вздохнул Збруев и на этот раз посмотрел на сестру.-Ты знаешь, что должен. Я ведь делаю это ради тебя. Ты помнишь об этом?

–Д-да.-быстро сглотнув, испуганно проговорила Александра.

–Вот и отлично.

Збруев достал из сумки последний элемент его образа.

То, что, наверное, долго еще будет сниться мне в последствии.

Белую маску с окровавленными клыками и золотыми глазницами.

И снова видение растворилось в белом сиянии.

Я увидела, как Ипполит встречается с другим «Романтиком». Тот был одет точно так же.

Джинсы, чёрная худи с капюшоном, светло-коричневые ботинки, перчатки и маска.

Всё та же чёртова маска!

–Рад, что ты пришел.-елейно проговорил Николай Ковальчук.

Он держал в руках большой бинокль и смотрел на подошедшего Збруева.

–Пошёл ты!-бросил тот.-Они уже приехали?

–Да.-кивнул Ковальчук.-Майор с какой белобрысой девчонкой только, что вошли в дом нашей Анечки.

–И ты думаешь, что Шмелина проболтается о чем-то?

–Она ничего особо и не знает.-засмеялся Ковальчук.-Но... Будет лучше, если майор и эта странная девчонка останутся здесь навсегда.

Збруев посмотрел на дом Шмелиной.

–Ты же можешь просто взорвать её дом, вместе с ними.

Ковальчук устало вздохнул, опустил бинокль.

–Во-первых это лишнее внимание, во-вторых...

Он позволил себе издевательский смешок.

–Она мне нравиться.-он мечтательно промычал.-Ты бы знал, на что способна мать, зная, что ты можешь в любой момент прервать жизнь её любимой дочурки...

–Ты больной, конченный урод.-покачал головой Ипполит.

Ковальчук в ответ посмотрел на него.