Текст книги "Золушка à la russe: Постскриптум (СИ)"

Автор книги: Юлия Эфф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

– Тебя никто не держит, – пожал плечами продюсер.

Трясущимися руками Ольга открыла дверь и умчалась.

– А мне будет жалко, если она уйдет, – Вера устало вздохнула, – хотя и тяжело с ней, непредсказуема уж очень.

– Ну да. Но мы сможем извлечь максимум пользы из любого ее решения, – Стрэн выключил камеру и поднял ее вверх, – это будет не просто бомба, это будет атомный взрыв.

33

Быть или не быть?

Задумался над фразой.

Не люблю я «нет»…

Это было только легко сказать: «Выбирай!». Теперь, когда заветный пригласительный был в руках, Ольга другим глазами смотрела на все, происходящее вокруг. Все помощницы и даже золушки казались такими родными, а сердце сжалось при виде стоявшего внизу Макса с камерой. Оператор тоже что-то почувствовал, потому что стал озираться, посмотрел вверх, так, может быть, и стоял бы, задрав голову, если бы не Ника, взявшая на себя роль блюстителя нравов: она привела молодого человека в чувство, дав легкий подзатыльник.

Полдня Ольга приходила в себя после провокации Стрэна. Лишь выпив двойную порцию корвалола, она усмирила нервное возбуждение, дрожь в пальцах и неподвластные хозяйке слезы, хлынувшие потоком, как только Ольга в одиночестве закрылась в ванной. Лекарство подействовало, и лихорадка сменилась оцепенением, похожим на транс.

Обмануть подруг придуманной головной болью было проще, чем Макса. Он единственный заметил, что из комнаты Веры после Ольги, вылетевшей вихрем в коридор и склонившейся в изнеможении над перилами, спустя несколько минут вышли довольно улыбающиеся сама Вера и Константин Стрэн, который утром, после завтрака, успел продублировать слова и действия Ники, отругать его, Макса, за легкомысленное поведение.

Теперь сложить одно с другим было не сложно, но молодой человек только скрипнул зубами: что он мог сделать один против всемогущего шоумена? В любом случае, Макс дал себе слово, что если Стрэн выпроводит ни в чем не виноватую девушку домой, пусть даже Ника будет права (Ольга предпочтет расстаться с бабником на букву «М»), Макс в тот же день сбежит из Дома и ни за какие коврижки не вернется назад! Собой играть он не позволит! Слава богу, теперь-то он сможет родителям объяснить все, что чувствует.

…Успокоившись, Ольга пробовала копаться в себе, найти ответ на вопрос, стоят ли ее новые, шаткие и условные отношения с этим слегка заикающимся брюнетом, чье имя никак не вписывалось в систему влюбленностей, стоят ли они давней мечты и шанса начать все сначала. Да, Она чувствовала головокружение от внутренних ощущений, да, Макс, в целом, внешне соответствовал ее мужскому идеалу, – что-то в нем было и от однокурсника Славки и тонкого, но сильного Артема, самую большую любовь, и других принцев, только Макс был во сто раз лучше, обаятельнее, остроумнее, нежнее, талантливее… Так что, если говорить о чувствах с высоты имеющегося опыта, все влюбленности, предшествовавшие этому состоянию парения, были только предтечей явлению Любви. Но если это временно и спустя некоторое время она, Ольга, будет вспоминать эту влюбленность и смеяться над ее пылкостью? Есть ли это настоящая Любовь…

И сбивалась на полпути к ответу: кто-нибудь отвлекал вопросом или просто своим присутствием. А что если Стрэн был прав, и все это последствия пребывания в красивом доме, окруженной красивыми людьми? Зеркальный зал как давняя мечта, бассейн, беседка в саду с прудиком, – может быть, все это стало катализатором поиска чего-то сверхэмоционального? И вдруг, за пределами дома, она будет сожалеть о своем мимолетном увлечении и неправильном решении?

За все нужно платить. Так что отдать взамен?

– Нет, этот бубнеж невозможно терпеть! – разозлилась Ольга, когда вечером, во время приготовления ко сну, кто-то в очередной раз вытащил ее из темной пещеры размышлений.

Ольга надела халат, взяла из своего шкафчика коробку и пошла в зеркальный зал.

– Не трогайте ее, девочки, – Светлана Малькова при мягком свете настольной лампы листала Верин журнал для покупок, – Макс сегодня тоже какой-то пришибленный был.

– А причем тут Макс? – Арина Петрова сразу подняла голову с подушки.

– Только слепой не увидит, что между ними что-то происходит, – ответила Лера.

– Да, дед, не успела бабка за тебя выйти замуж, а уже вовсю изменяет… – хихикнула, вспомнив старую тему, Арина.

– Это точно невозможно терпеть! – Ника тоже вскочила, надела халат и пошла к выходу, обернувшись в дверях, – надеюсь, когда мы вернемся, вы уже будете спать, сплетницы.

В зеркальном зале Ольга сидела, сложив ноги по-турецки, перед опущенным на пол музыкальным центром и «листала» музыку, разговаривая вслух.

– Нет, это не вальс…точно не вальс… и не джаз, конечно…

– Что ты делаешь? – Ника присела рядом.

– Ищу музыку.

– Зачем?

– Я не знаю, что мне делать.

Ника переместилась к стене, облокотилась по-удобнее.

– Оль, а ты, как Офелия, сейчас цветами разбрасываться не будешь? Это ты мне мстишь за Макса, да?

– Я не обижаюсь на тебя. Ты – моя самая лучшая подруга здесь и думаешь, что защищаешь меня. Я не знаю, правильно это или нет, но выбор буду делать я сама… Боже, что за музыка! Узнаешь? Россини, «Безумный день или Женитьба Фигаро»… Я должна найти музыку, которая объяснит мне, что я чувствую. Возможно, что и решение приму.

– А ты не чувствуешь себя в ритме Россини? У него как раз про сумасшествие…

– Нет, мне нужно что-то такое… острое и одновременно сладкое.

Ника зевнула:

– Может, спать пойдем, а?

– Сейчас, еще чуть-чуть, и я приду.

Ника, зевая, ушла, не дослушав блюз, над которым задумалась Ольга.

34

Стук двух сердец,

Два пламени, два тела…

Предвкушение…

– Ты в бассейн? – сонно спросил Виктор, проснувшись от звука будильника: Макс одевался, не включая света.

– Спи, т-тебе доктор п-прописал спать до восьми.

– М-м, – согласно промычал Виктор, переворачиваясь на другой бок. Ему очень хотелось съязвить по поводу парадного вида товарища, идущего купаться и надевшего рубашку и брюки вместо более удобных шорт и халата. Но очень хотелось спать, и Виктор решил отложить ремарку до более позднего утра.

На аллее было божественно прохладно и тихо. Люди еще спали, а птицы пользовались тишиной и пели особенно громко в предвкушении нового дня и новых событий – так заявляли о своем праве на голос в шумном и суетном мире людей.

Макс, однажды поднявшись непривычно рано, полюбил эти утренние летние часы, когда сама природа готовилась к пробуждению человека, тем более что тут, за городом, были совсем другие звуки и запахи. И находясь на проекте, он не поленился, однажды запечатлел на камеру и птичьи голоса, и молчание машин, и далекий крик петухов, и восход солнца (со стены у Кривого Дерева). Виктор, которому Макс показал ценные кадры, поразился гармонии, но добавил, что даже ради этого он, будучи совой, никогда не покинул бы свою уютную постель.

Макс спустился по лестнице. Так и есть: из фитнес-зала доносились приглушенные звуки.

– Т-танго! – не удержался Макс, узнав выбор Ольги.

Он постоял под дверью, просто слушая музыку и улыбаясь, решив дождаться конца мелодии. Неожиданно, дверь открылась.

– Я почувствовала, что кто-то стоит за дверью, – Ольга была в красном танго-платье, облегающем, длинном, с сумасшедшим разрезом, и в своих «волшебных» серебристых босоножках.

– П-привет, – Макс смотрел на нее, не смея переступить порог.

– Привет, – она смутилась, – что?

– Я н-не видел тебя в этом п-платье. Сколько же их в т-твоей волшебной сумке?

– Почти десять.

– А в-волшебной обуви?

– Только одна пара. Они же волшебные, их не должно быть много… – она отступала перед идущим Максом, взявшим ее за руку.

– Что мы сегодня т-танцуем?

– Загадаем? Пускай следующая…

Цыганский хор отпел, и заиграл одинокий саксофон.

– Я нашла твой диск…

– Как ты д-догадалась, что это я?

– Рядом лежала маленькая красная роза… А если бы на тот стул сел кто-то другой?

– Исключено, я б-бы его или ее п-прогнал… Знаешь, как н-называется эта композиция?

– Нет, но я помню очень красивый клип… Мэрайя Кларк, кажется…

– П-песня называется «Мое всё»… I'd give my all to have just one more night with you…

– Ты когда поешь, не заикаешься – тебе надо больше петь.

– Я б-буду часто петь…

– Но твое заикание мне тоже нравится, иногда я ловлю себя на мысли, что начинаю т-тебе п-подражать…

Макс засмеялся и обнял ее.

– …baby can you feel me imagining I'm looking in your eyes…

– Почему техника не может чувствовать, что нужно человеку? Почему эта музыка не может играть вечно? Ты знаешь, мне кажется, нас постоянно будут разлучать на этой неделе. Вот сегодня я должна ехать в какой-то там соседний особняк, – они вальсировали на месте под очередной инструментальный шедевр, – а я бы хотела слушать эту музыку, воткнуть в уши какие-нибудь наушники и мыть эти бесконечные полы, думать о своем…

– Я б-бы тебе отдал свой т-телефон, но, к сожалению, я его п-позавчера разбил…

– «Поздравляю, Шарик, ты балбес!»

– Я здорово разозлился т-тогда на тебя, п-помнишь, после п-первого поцелуя…

– Я кричала, как истеричная дура… потому что ужасно боялась нового чувства.

Они замолчали, каждый вспоминая тот вечер. Ольга вздохнула:

– Надо идти, скоро все проснутся, и опять будут ненужные слова.

Макс отпустил ее руки и подошел к музыкальному центру:

– В-всегда мечтал станцевать т-танго с профессиональной т-танцовщицей. Всё какие-то д-дилетантки попадались.

– Ты умеешь танцевать танго? – приятно удивилась Ольга.

– Н-ну, мама меня водила на т-танцевальный кружок. Она считала, что каждый настоящий д-джентльмен должен уметь т-танцевать танго, вальс и рок-н-ролл…

– Твоя мама – удивительная женщина, – партнерша сделала предтанцевальный реверанс.

Звучало танго.

Макс двигался очень профессионально, не сбиваясь и не наступая Ольге на ноги. Эти двое, пытающиеся в танце рассказать друг другу то, в чем еще рано было признаваться, – в желании обладать своим партнером, – даже не подозревали, что за их танцем наблюдают.

В студии, всего в нескольких метрах от двух тангерос, пил кофе оператор Дима, сделав звук громче и проверив, идет ли запись; к мониторам, раскрыв рты, прильнули интернетозависимые пользователи, любители подглядываний и завистники чужой красивой жизни и славы.

А утренняя Москва, как одна большая милонга, просыпалась в ритме танго, готовясь к дневному рок-н-роллу. Первые утренние пробки заставляли поток машин делать корте и очо кортадо на раз-два-три-раз; первые невнимательные пешеходы рисовали ногами куниту и мулине в попытке перейти улицу, но возвращаясь назад, на тротуар, вдруг рассмотрев цвет на светофоре; дворники со своими метлами старательно отрабатывали барриду и леваду, перетаскивая с места на место безразмерные мешки для мусора… И облака в небе, медленно и тягуче, изображая свое танго вечности, тянули белые адорнос и рондо над куполами и крышами, над огромным зевающим городом, в направлении, известном только ветру, мимо одного из царственных особняков на окраине, где пара танцевала, скользила мимо зеркал, не замечая свое отражение и глядя лишь в глаза друг другу.

Над двумя увлеченными своим танго-вальсом, жильцы только открывали глаза, зевали, потягивались, умывались, вглядываясь в зеркало, натягивали униформу и заправляли постели.

По лестнице торопливо спускалась Ника, застегивая пуговицы на униформе и поправляя заколку в волосах, бежала вниз, по лестнице, в цокольный этаж, туда, где играло танго и танцевали двое. Она не знала, что было слишком поздно останавливать этот зарождающийся вихрь: остро-сладкая музыка, способная свести с ума, уже обволокла нотами танцующих, заставляя чувственно открыть губы, но не прикасаться ими, а мучить друг друга предвкушением теплого огня во всем теле.

– Т-так ты меня сегодня п-поцелуешь? – на последних аккордах Макс притянул к себе девушку.

– Как ты сказал? – Ольга вдруг широко раскрыла глаза.

– Н-ну поцелуй, жадина.

– Так это был ты, а не…

– А н-не кто?

– Не важно, – она прикоснулась к его губам.

– Опять эта парочка! – на пороге стояла Ника и подозрительно огляделась, – вы тут всю ночь, что ли, танцевали?

– Я ухожу, – Макс на прощание поцеловал Ольгу и чмокнул Нику в щеку, – н-не сердись, н-начальника. Д-до завтрака!

– До завтрака! – Ольга смотрела сияющими глазами на подругу и готова была закружить ее в счастливом порыве, – это был не Стрэн, Никуся! Это был Макс! Господи, как хорошо! Спасибо, спасибо!

Ольга поцеловала свою нательную маленькую иконку.

– Чокнутая! Ты сама понимаешь, что говоришь? – Ника приблизилась и понюхала красное платье, – духи пили?

– Ты не понимаешь! – Оля пошла за ширму, – помнишь, Лерка пошутила в первое наше утро…ну, вы тогда надо мной весь день издевались… Я подумала, что мне приснился Стрэн. С одной стороны, это был он, но он только подошел… Я только сейчас поняла, что это не его голос был…

– Слава Богу, – Ника у зеркала поправляла волосы, не слушая бред, – теперь все понятно. Как будто бы. Кстати, что вы тут делали, я, конечно, имею в виду до того, как начали целоваться?

– Мы танцевали, и это было лучше поцелуев!

– Хорошо, что ты сегодня уезжаешь на день: я замучилась бы целый день ходить за вами. Танцоры, блин.

35

Мудрые пчелы:

Уж полон улей меда.

А я, бездельник…

Узнав о том, что Ольга уезжает на целый день, обеспокоилась Колобова Нинель, золушка Ольги на эту неделю: именно сегодня они должны были подготовиться к съемке кулинарной передачи. «Не переживай, мы прогоним меню вечером, а утром я сделаю заготовки», – успокоила ее Ольга.

После завтрака шофер отвез Ольгу и Олесю в особняк, находящийся в тридцати минутах езды. Их радушно встретила Маргарита Павловна. Прежде чем дать им работу, хозяйка силой усадила девушек пить чай, не обращая внимания на вежливые отказы. Пакет, который передала Ольга, женщина отложила в сторону.

– Какая приятная женщина, – шепнула Олеся Ольге, пока Маргарита Павловна суетилась, накрывала маленький столик.

– Так значит, вы Олеся Жвалевская и Оля Красильникова? – женщина разливала чай.

Девушки переглянулись.

– Откуда вы знаете? – радостно удивилась Олеся.

– А мне Вера Александровна звонила, предупреждала, – хитро улыбалась Маргарита Павловна, – Вы, Олеся, учитесь на дизайнера, а Оля, я знаю, работает менеджером.

– Вообще-то, я не Ольга Красильникова, я ее тезка, – девушка неохотно рассказала о себе.

Ольгу озадачило то, что Вера, предупреждая об их визите, подала старые сведения, перепутала имена. Да и хозяйка дома, это было заметно, неприятно удивилась, постепенно вытянув из «тезки» историю появления на проекте: «Шла – потеряла сознание – очнулась в автобусе – пригласили остаться – согласилась». Недовольство читалось на лице женщины, хотя причина была девушкам непонятна: какое ей дело было до биографии тех, кто моет полы в чужом доме?

Пробеседовав больше с Олесей, Маргарита Павловна стала недвусмысленно торопить девушек с работой. Показала подсобное помещение с инвентарем, попросила убрать дом и подмести дорожки. Сама же поднялась на второй этаж и предупредила, что будет крайне занята.

– Обед нужно готовить? – спросила Ольга сдержанно: все свое присутствие рядом с этой женщиной она чувствовала себя неловко, как если бы провинилась в чем-то.

– Нет-нет, не нужно. У меня будут гости, но это близкие подруги, мы только попьем чай, – хозяйка дома словно давала понять, что долг свой она выполнила и теперь ничего не должна девицам, приехавшим делать уборку.

– Приятная женщина? – усмехнулась Ольга Олесе, когда они остались вдвоем.

Ближе к обеду приехали две подруги хозяйки дома с маленькой девочкой лет пяти.

– Посмотри, какая крошечка! – Олеся поманила Ольгу к окну, – настоящая принцесса.

Маргарита Павловна поцеловала девочку, поздоровавшись с подругами. Женщины устроились пить чай там же, где сидели девушки несколько часов назад.

– Олеся, солнышко, принесите нам чай, пожалуйста! – донеслось из фойе.

– Ты сегодня в фаворитах, – улыбнулась Ольга, – иди, поухаживай там, а я пойду в сад подметать дорожки.

Ольге все-таки пришлось пройти мимо дам, ухоженных и стильно одетых.

– Ах да, – ее заметила хозяйка дома, – девочки, это Ольга.

Женщины рассматривали представленную, оценивая и переглядываясь.

– Эта тетя кто? – спросила девочка в розовом пышном платье.

– Илоночка, ты кушать будешь? У меня есть вкусная колбаска, – не ответила на вопрос ребенка Маргарита Павловна.

– Ни за что! – закрутил головой ангел, – я уже сегодня кушала.

– Кушала она, – вздохнула эффектная блондинка лет пятидесяти, – йогурт и конфету. Не заставишь ее. Как Ленка с ней справляется, ума не приложу.

– Можно я пойду? – Ольга напомнила о себе, – я в сад.

– Да, конечно, – «приятная женщина» даже не посмотрела в ее сторону.

Подмигнув Олесе, стоявшей возле стола, Ольга вышла. Подметя дорожки, она отнесла на место веник и ведро. Неподалеку от домика для инвентаря находилась вольера, в которой спала большая беззлобная собака. А рядом сидела Илона и просовывала сквозь прутья сорванные листья кустарника:

– Гена, ешь таблетки! Если есть не будешь, то умрешь.

– А ты не боишься собаки? – Ольга подошла поближе.

– Не-а, он не кусается.

– Откуда ты знаешь? – девушка опустилась на корточки.

Собака только ухом повела, не отреагировав на появление чужого человека, продолжая дремать.

– Потому что он ничего не ест! – авторитетно заявила девочка.

– Тебя, кажется, Илоной зовут? У тебя очень красивое и редкое имя. Ты с мамой приехала в гости?

– Нет, с бабушкой.

– А она разрешила тебе гулять одной?

– Я не одна – я с Геной, разве ты не видишь?

– А зачем ты собаку кормишь листьями?

Девочка обиделась:

– Это не листики, это таблетки. Я лечу Гену. Чтобы у него зубы и живот не болел.

– Ну, если чтобы зубы и живот не болел! Нет, – Ольга скептично покачала головой, – тут нужны настоящие таблетки.

– Мама и бабушка не разрешают с настоящими таблетками играть.

– А ты знаешь, кто я? – серьезно спросила Ольга.

– Ты тетя, которая моет полы. Ты – уборщица!

– Это тебе бабушка сказала?

Девочка не ответила, кивнула.

– Я только притворяюсь уборщицей. А на самом деле, я – настоящий доктор!

– А разве у докторов бывают такие косички? – девочка открыла широко глаза.

– Это чтобы хорошо замаскироваться. Ты знаешь, что значит «замаскироваться»? Нет? Замаскироваться – значит так одеться и причесаться, чтобы тебя никто не узнал.

– Ух ты! – восхитилась девочка, – а ты какой доктор? Ты что лечишь?

– А я как раз лечу зубы и животы. И даже умею делать волшебные таблетки. Хочешь, научу?

– Конечно! Ты будешь делать их из листиков?

– Нет, пойдем в дом, сама увидишь, – Ольга взяла ребенка за руку, – только знаешь самое главное правило доктора? Доктор, прежде чем лечить других, должен хорошо поесть.

– Нет, я есть не буду! – девочка остановилась.

– И даже волшебную-преволшебную кашу?

– Волшебную, как мама делает?

– Так твоя мама тоже умеет делать волшебную кашу? Вот это здорово! Она, наверное, у тебя тоже волшебница…

Заговаривая зубы ребенку, Ольга повела девочку в дом, на кухню, через служебный ход, чтобы избежать лишних вопросов хозяйки и ее гостей.

– Пока будет вариться волшебная каша, мы будем с тобой делать волшебные таблетки. Только нужно сначала помыть руки особым образом, иначе ничего не получится.

Она поставила стул перед мойкой, подняла на него девочку и показала, как нужно правильно мыть руки:

– Все доктора перед операциями так моют. Не забудь помыть между пальцами. А потом нужно стряхнуть воду вот так.

Ольга поставила вариться рис в небольшой кастрюльке, закрыв глаза, прошептала что-то и поводила руками в воздухе.

– А мама так не умеет! – Илона ахнула.

Ольга отрезала ломоть хлеба и скатала несколько шариков из мякиша, показывая, как надо делать.

– Если не получается, то вот тебе тарелочка с водой, ты намочи свои пальчики в воде и дальше лепи таблетку. А таблетки складывай на эту тарелочку. Мы их потом подсушим.

Пока они налепили тарелку волшебных «таблеток», сварилась каша. Ольга остудила ее и поставила перед девочкой, продолжая придумывать истории.

– Илона, вот ты где! – вспомнила про внучку гостья, вбегая на кухню, – я тебя везде обыскалась!

Ольга приложила палец к губам, и женщина, ахая и пятясь, вышла. Тут же на кухню заглянула Маргарита Павловна с другой подругой, желая удостовериться в чуде. Ольга помыла посуду, поставила тарелку с «таблетками» в микроволновку, чтобы подсушить. Девочка доела кашу, и доктор с ученицей пошли на улицу лечить собаку.

– А ты часто сюда приезжаешь? – девушка наблюдала, как малышка кормит собаку, через одну отправляя «таблетки» себе в рот.

– Когда мама занята, мы с бабушкой часто сюда приезжаем.

– А с кем же ты тут играешься?

– Иногда Ланка приезжает, и мы с ней играем. Иногда с Артуром.

– Ланка-это кто?

– Это моя подружка. А Артур – это дядя Артур. Но я так его зову. Он смешной и делает мне самолетики.

Когда гостьи уезжали, Илона перед тем, как сесть в машину, подбежала к Ольге, та присела, чтобы обняться.

– Ты самая лучшая ненастоящая уборщица! Я никому не скажу, что ты можешь превращаться в доктора! – зашептала маленькая девочка на ухо Ольге.

36

Луна поднялась.

Палитра изменились вдруг.

Гляди в оба!

Гости уехали, и помощницы остались опять с Маргаритой Павловной.

– Во сколько за нами приедут? – тихо спросила Ольга, заметив, что хозяйка не знает, что им еще поручить.

– Вера сказала, что в семь, не раньше, – Олеся составляла посуду на разнос, – еще целых три часа.

– Маргарита Павловна, что еще надо делать?

Та растерянно огляделась вокруг:

– Может, еще чай попьем?

Ольга предложила приготовить ужин, хозяйка не возражала, потому что, действительно не знала, чем их занять. Уверив, что справятся без нее, Ольга уговорила женщину отдохнуть.

– Эх, мне бы такую жизнь: приняла двух подружек и отдыхай, – вздохнула с завистью Олеся, делая себе бутерброд, – я уже есть хочу. Наши скоро ужинать будут.

– Ничего, нам оставят, не переживай. Сегодня ужин Ирэн делает, так что у нас будет армянская кухня, – Оля нашла мясо в холодильнике, разморозила его в микроволновке и что-то стала готовить, долго не рассуждая.

Маргарита Павловна изредка появлялась справиться с ходом дела, но почуяв вкусные запахи, успокоилась, еще немного поговорила о том, о сем и опять удалилась «сделать пару важных звонков». Олеся тут же расслабилась и уютно устроилась за столом, не вставая, только выполняя команды подруги, взявшей на себя организацию работы.

– Я тебе забыла сказать одну новость, – Олеся «воровала» из тарелки порезанную соломкой морковку и задумчиво отправляла по одной в рот, – ты пропустила самое интересное, пока была в саду.

– Что я на самом деле уборщица? – усмехнулась Ольга.

– Не-а! Не угадала!

– Хоть тепло?

– Холодно! Я подскажу: ты не зря закашлялась, когда мы пили чай вместе с хозяйкой…

Ольга сделала испуганные глаза:

– Боже! У меня туберкулез?

– Да ну тебя, бабка, как скажешь! Ты закашлялась после того, как Маргарита Павловна сказала, что у нее есть сын по имени Артур.

– Я закашлялась, потому что поперхнулась: не надо было торопиться. И, чтоб ты знала, у меня нет аллергии на это имя.

– Ой, что-то ты темнишь, бабка! – почти совсем как Лера, заговорила Олеся.

– Эй, я тебе, вообще-то, мать, так что не хами, дорогуша! – Ольга бросила в Олесю пару морковных соломинок, – сидит тут, ест чужую морковку и зубы мне заговаривает…

– Ладно, пусть это будет на твоей совести. Короче, будешь дальше отгадывать?

– Ни за сто! И ни за двести!

– Ладно, – Олеся загадочно потерла руки, определенно, все привычки Леры распространялись на окружающих с космической скоростью, – тогда сядь, пока не упала…

– Майкл Джексон и Элвис Пресли снова с нами? Ура науке!

– Сын Маргариты Павловны – Артур Карамзин… который знакомый Ники…

Ольга побледнела и села на стул:

– … Этого не должно быть!

– Правда, новость супер? Жалко, что мы его не встретим: Маргарита Павловна говорила своим подругам, что он сейчас за границей, сдает сессию…

– Слава богу!

– Почему «слава богу»?

– … Значит, молодец, учится, престижную профессию получает, – Ольга с внешним хладнокровием вернулась к плите.

– Ну да, молодец. Но я бы очень хотела с ним познакомиться: зря, что ли, сюда приехали? Потом девчонкам бы рассказывали, пусть бы они умерли от зависти!

– И ты Брут? Слушай, а может, ты объелась морковки?! Вдруг это у тебя анафилактический шок?

На пороге стояла Маргарита Павловна, она услышала только последние слова Ольги:

– Девочки, звонила Вера: за вами уже отправили машину. Я пойду пока, скоро мой сериал начнется, а вы меня позовите, когда машина придет.

– Хорошо, мы как раз успеем, – на сей раз Ольга более внимательно посмотрела на мать своего злополучного «суженого», подумав, похож ли сын на нее.

Оставшееся время Олеся сидела как на иголках, то и дело выходила на улицу, посмотреть, не приехала ли машина. Наконец, выйдя раз четвертый, она задержалась особенно долго, а, вернувшись, обвила ольгину шею руками:

– Лелька! Они приехали!..

– Боже мой, я даже не подозревала, что ты так сильно хочешь уехать…

Олеся отстранилась и торопливо зашептала, сияя своими изумрудными глазами:

– Я только вышла, смотрю: стоит такой классный крутой «Лексус», а возле него блондинчик-лапочка, я умираю! Угадай, кто это?

– Николай Ковбас, что ли?

– Балда! Это… Артур Карамзин!

Олеся, конечно, специально говорила с таким выражением, чтобы донести до подруги всю важность события, не подозревая, что и без таких волнительных интонаций новость не стала бы менее ужасной. Ольга вздрогнула, побледнела, и на пол шлепнулась тряпка, которой девушка вытирала поверхности кухонных столов.

– Он же за границей, – пролепетала Ольга.

– Враки! Он только что приехал! – Олеся немного успокоилась, удовлетворенная шоком подруги.

– Только не это! – Ольга схватилась за голову, – нет, этого не должно было произойти…

Олеся остановилась, будто наткнулась на стену:

– Я не поняла. Ты о чем?

– Это крах… А за нами не приехали?

– Кстати, да. Уже стоит, тьфу ты, я забыла сказать, что Макс тоже приехал и сейчас разговаривает с Артуром, оказывается, они хорошо знакомы… Да что с тобой?

Ольга медленно подняла с пола тряпку, сняла передник и пошла к мойке:

– Я сейчас… соберусь…

– Что случилось? – Олеся растерянно стояла на том же месте.

Ольга махнула рукой и замучено улыбнулась Олесе:

– Что-то вступило… Ты иди, а я сейчас выйду… тоже…

– Ладно, я пошла… – Олеся пошла к выходу из кухни, обернувшись в дверях, еще раз вопросительно взглянула на подругу, – я тебя там буду ждать.

– Я сейчас, минутку только, доубираюсь…

Оставшись одна, Ольга машинально домыла посуду, убрала ее, навела, где оставалось, порядок, и, когда нечем уже больше было занимать свои руки, закрыв глаза, наклонилась над мойкой:

– Нет, этого не может быть… это невероятно…

Она села за стол и потерла устало лоб, вытащила цепочку из-под униформы; зажав в руке крестик с медальоном-иконкой, начала почти беззвучно, закрыв глаза, молиться о своем, в зажатый кулак. Из тихого шепота можно было услышать совсем не много, но то, что, по-видимому, особенно придавало силы молящейся:

– Святая Феврония, не оставь… молите Бога о мне, святые заступники, Петр и Феврония… Дура, я, дура… Благодарю вас за испытание… Прости, моя заступница… не оставь…

– Оль, это уже неприлично, – Олеся вернулась возмущенная, – твой Макс там тебя ждет, а ты сидишь.

– Пошли, я готова, – Ольга встала и украдкой, за спиной Олеси, по дороге перекрестилась и поцеловала святых «заступников», убрала их под униформу.

Перед домом, на белой скамье сидели молодые люди. Увидев девушек, они встали.

– Ты как тут оказался? – улыбнулась Максу бледная Ольга, стараясь не смотреть на «блондинчика», – сбежал?

– Я же д-должен проверить в-вашу сохранность, – Макс перевел взгляд на сына Маргариты Павлоны, – п-познакомься, м-мой друг, Артур. Артур К-карамзин.

Артур галантно поцеловал руку Ольге:

– Очень приятно! Так вы сегодня целый день с моей мамой провели? Она вас не замучила работой?

– Ах да, нужно же попрощаться, – Ольга собралась покинуть компанию, – иди, Олесь, скажи, что мы уезжаем, может, что-нибудь Вере передать надо.

– А почему это я? – веснушки Олеси потемнели: Артур оценивающе ее рассматривал.

– Ну, ты же больше Маргарите Павловне понравилась.

Артур засмеялся, переглянувшись многозначительно с Максом:

– А вы, значит, меньше?

– А я сюда не на смотрины приехала, – Ольга выдержала взгляд блондина с тощей косичкой на затылке, – Максим, ты остаешься?

– Артурчик! – из дома вышла Маргарита Павловна, сама заметившая из окна молодых людей, – а, и ты здесь? Ну, конечно, как один может без другого?

Макс подбежал к ней и обнял:

– Зд-дравствуйте, тетя Маргарита! М-можно с вами поговорить? – и повел ее в дом.

– Какая я тебе тетя, ты что, заболел? – бормотала ошарашенная Маргарита Павловна.

– Ужасно не любит, когда ей напоминают о возрасте, – объяснил Артур девушкам.

– Но Максу, похоже, все равно, – Ольга даже не улыбнулась, – ладно, приятно было познакомиться… За нами вон та машина приехала?

– Да, но… – этот Артур теперь весьма прилежно глядел на Ольгу, однако девушка рассеянно смотрела по сторонам, куда угодно, только не на молодого человека, – мы с вами еще увидимся?

– Я не знаю. Где же Макс? Передайте, что мы подождем его в машине. Вы, наверное, устали с дороги, вам непременно нужно отдохнуть, – Ольга, наконец, взглянула на Карамзина и даже уверенно выдержала его насмешливо любопытный взгляд. До свидания,

Дав понять, что продолжения разговора не будет, она взяла Олесю под локоть и повела к машине.

– Ну ты чего? – Олеся недоумевала, – такой мальчик хорошенький. Богатый притом. Могли бы еще поболтать, познакомились бы поближе.

– Мы сюда приехали работать, ясно? Еще не хватало заводить интрижку с сыном работодателей. Тебя сразу же с проекта выпрут.

– А жаль, – Олеся вздохнула, садясь в машину и оглядываясь на глядящего им вслед молодого человека, – так вот он какой Никуськин одноклассник, Артурчик Карамзин. Похож…

– А мне, слава богу, не понравился… – Ольга, прижимая к груди ладонь, туда, где под униформой висел нательный крест, задумчиво смотрела на торопливо бегущего к машине Макса с двумя конвертами в руках. По пути он задержался ненадолго возле Артура, что-то взял у него небольшое, что поместилось в ладонь, и положил в карман, на прощание обнялся и побежал к машине, запрыгнул на место рядом с водителем и обернулся:

– Эт-то вам, д-девочки. Коля, п-поехали.

– Ух, ты! – Олеся заглянула в свой конверт и показала содержимое Ольге, которая сразу убрала свой, даже не полюбопытствовав.

– Максим, может, ты расскажешь нам про свои родственные связи? Ты зачем нахамил женщине? – Ольга взъерошила волосы Максу.

– П-потом…

37