Текст книги "Золушка à la russe: Постскриптум (СИ)"

Автор книги: Юлия Эфф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

12

Задернуть штору

Нет желания и сил.

Полнолуние…

Все устроилось как нельзя лучше: общий язык был найден со всеми будущими коллегами по ведру и тряпке, комната оказалась вполне комфортной, впрочем, как и сам чудесный Дом, приютивший проект. Ника, очевидно, взявшая на себя функцию опекуна Ольги, нашла для той ослепительной белизны халат и даже помогла позвонить в родную Усть Лосиху.

А после ванны Ольга была уже почти счастлива лежать в кровати и в полудреме слушать забавные сплетни девушек. Потом были мысли-воспоминания о событиях минувшего дня, его совпадениях и нелепостях; за этими думами поплыли размышления о Стрэне, Вере, девушках-помощницах и даже о любопытном простоватом, но уж очень забавном, операторе Максиме. Дальше мысли переключились на чудесный дом, его рисунки на стенах, бассейн с голубой водой в цокольном этаже, зеркальную комнату, в которой как-нибудь надо будет попробовать позаниматься, без свидетелей… И Ольга окончательно перебила себе сон. Она долго ворочалась, завистливо слушая сопение уснувших соседок по комнате и ругая себя за неумение расслабиться: «Ведь завтра же буду как вареная!»

Сон по-прежнему не шел. Тогда, еще раз мысленно обругав себя, Ольга прибегнула к последнему проверенному средству: ничто так не усыпляет, как любимые мечты на ночь.

Самой действенной мечтой в последнее время была история под придуманным названием «Свалившийся на голову миллиард долларов США». Появляющаяся ниоткуда и ничья эта спасительная сумма денег творила чудеса. Каждый раз, когда Ольга сначала покупала себе заветный, только ее, большой дом, потом «приобретала» роскошную мебель, «развешивала» занавески, «стелила» ковры, приглашала к себе в гости Васю, его маму, тетю Люду, и они втроем у горящего камина располагались для беседы ни о чем, – тут-то, в самый интересный момент, всегда приходил долгожданный сон.

Иногда, когда надоедало «строить» себе и близким дом, Ольга возводила ещё рядом медицинский центр для детишек. Сама она то стояла в операционной и руководила процессом с помощью новейшего компьютерного оборудования, то в огромном зале с множеством зеркал учила детей с ограниченными возможностями танцевать, то она с каким-нибудь маленьким пациентом плавала в бассейне с понимающими дельфинами, и больные малышки вдруг выздоравливали. Затем пациенты своими ногами покидали этот центр, и благодарные родители бросались к ней, директору, с цветами, тортами и благодарностями; а она искренно отказывалась и говорила, что в этом не только ее заслуга. И рядом стоял Василий Петрович, повзрослевший Вася, без инвалидной коляски, и обнимал уезжающих детей.

Была еще одна сказка, впрочем, Ольга считала ее немного постыдно наивной и глупой, имеющей право на существование только потому, что ее хозяйка просто в детстве любила читать волшебные сказки. Разве может студентка медицинского института, видевшая, так сказать, всю изнанку человеческой сути и наслушавшаяся пошлых анекдотов однокурсников, верить не в элементарное влияние гормонов или могущественное либидо, но в существование платонической любви и сладких мук ее неразделенности? Бред, конечно.

Так почти все Ольгины однокурсницы и подруги имели парней, вели модную регулярную половую жизнь, а при случае еще и пытались склонить «упертую» подругу «покинуть монастырь» и «перестать ждать своего принца». Близкая подруга часто шутила по этому поводу и пророчила Ольге непутевого возлюбленного: «Любовь зла – вот как полюбишь козла, что будешь делать?» Но Ольга решила твердо: никаких «козлов»! Как только замечала, что сама засматривается на симпатичного, но ненадежного в некоторых вопросах молодого человека, истязала себя рассуждениями о его несовершенствах или своих недостатках до тех пор, пока не отпадало всякое желание думать о Нем и мечтать о встречах. Чаще, впрочем, было так, что харизматичный и внешне совершенный Принц вдруг оказывался уже занятым. В этом случае было проще: хватало недели терзаний и самоубеждения не строить на чужом несчастье своего счастья. Чистая совесть всегда выигрывала.

Подруги попытались было укротить строптивую Катрину, сталкивая ее на вечеринках с одинокими знакомыми – и Ольга перестала посещать подобные сборища. То назначали свидания вслепую, до которых она либо не доходила, потеряв боевой дух на полдороге, либо исчезала после первых двадцати минут общения под ставшим коронным предлогом: «Мне позвонили с работы – нужно срочно ехать», – и никому никогда не перезванивала, наоборот, заносила случайных знакомых в «черный» список телефона. В результате, подруги устали заниматься сводничеством и даже нашли выгоду в упертости Ольги: любительницы побаловаться гаданием на картах всегда просили свою нецелованную подругу посидеть на колоде, причем было замечено, что пятьдесят две картинки в таких случаях правду говорили го-ораздо чаще.

Итак, устав окончательно от невозможности заснуть, Ольга взялась за спасительные мечты. Дом был «куплен» со всеми сопутствующими приложениями; потом как-то неловко «построился» медицинский центр… Все рассыпалось, и мечты особенно рыхло выглядели в эту ночь, в этом шикарном особняке, имевшем все из Ольгиной мечты. Она даже зло вздохнула от своего бессилия. Да что же это такое! Завтра первый день на Проекте, а она…

Ольга в отчаянии стала читать «Отче наш», «Богородице» и даже «Живый в помощи». Как-то незаметно полегчало, веки стали тяжелеть, но мозг по-прежнему оставался бодрым. Пришлось прибегнуть к последнему шансу, третьему варианту «колыбельной».

Вот Она в этом доме моет полы; откуда ни возьмись, вредная мачеха заставляет бедную падчерицу готовить дом к приему гостей, и несчастная Оленька, выдраив весь дом и накрыв праздничный стол, идет в сад поплакать у прудика рядом с беседкой… На этом месте фантазерка хмыкнула, пытаясь удержаться от смеха, но заставила себя дальше переделывать избитый сюжет, подсказанный проектом, и даже нашла в этом необъяснимое удовольствие.

…И вдруг рядом оказывается Вера, забирает у нее тряпку, нет, сумку, и говорит: «Хватит плакать, гости скоро будут! Одень свое самое лучшее платье и иди к гостям. Там тебя ждет сюрприз».

– А где же я возьму платье? – удивляется Ольга, – у меня, кроме танцевальных костюмов, ничего с собой нет.

– Глупенькая. Надень свое платье для танго и сними этот ужасный парик…

С этими словами Вера протягивает к голове Ольги руку и снимает парик из косичек, под которым – длинные белокурые вьющиеся, как у Ники, волосы. Вместе с париком исчезает цветастый халат, ботасы на ногах, а вместо старья появляется любимое малиновое платье с соблазнительным разрезом, а на ногах – волшебные танцевальные серебристые босоножки, купленные благодаря двум месяцам напряженной работы. Ольга идет к дому, заходит в него и почему-то сразу попадает в парадную столовую, где уже танцуют пары. У входа, на диванчике вместе с Кариной Собак, сидит Константин Стрэн. Он встает, подходит к Ольге, легко притягивает ее к себе и обнимает:

– Меня-то ты п-поцелуешь?

Ольга чувствует касания губ, легкие, почти неощутимые, словно ветер нежно гуляет по губам, щекам и векам.

– Я ждала тебя всю жизнь! – шепчет она, почти отвечая на поцелуи и ослабевая.

– Т-так поцелуй же сама!

И она целует его, и вдруг все прекращают танцевать, окружают их и начинают считать, как на свадьбе:

– Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Шесть! Семь! Восемь! Восемь! Восемь!..

13

Случайная лань

Заблудилась в тумане.

Охотник продрог.

– Девочки, подъем! Уже восемь! – в комнате возникла Вера и с улыбкой смотрела на сонных девушек.

– Сколько? – сонно переспросила Ника.

– Восемь, девушки! Вставайте, дорогие мои. У нас всего час, пока не проснулся остальной народ.

Ольга находилась во власти запоздавшего сна, чувствуя истому после «поцелуев» со Стрэном… Секунда – и пришла в себя, содрогнувшись и резко закрыв лицо одеялом:

– О господи!

Вера, стоявшая в полуметре, едва не подпрыгнула от неожиданности, а соседки по кроватям моментально проснулись:

– Что случилось?

– Все нормально, – Ольга не знала, что делать, смеяться или краснеть от стыда, ибо сон еще ясно стоял перед глазами. – Полночи не могла уснуть, а под утро такая дрянь приснилась, что стыдно.

– Кстати, девчонки, поздравляю всех, кому приснились сны, – потянулась Валерия, – говорят же: «На новом месте приснись жених невесте».

– Не надо, – застонала Ольга, – я теперь на Стрэна смотреть не смогу…

Разразившийся хохот поднял на ноги соседок по этажу. Из другой комнаты, наспех одевшись, примчались Олеся и Ксюша. Заглянули в комнату нерешительно:

– Э, да у вас тут веселее…

– Ну вас, хулиганки!.. Я жду вас в столовой! – Вера не могла больше слушать шуточки Леры и вышла из комнаты, стыдливо посмеиваясь.

Подшучивание над Ольгой продолжилось и за завтраком. Девушки всеми намеками и вариантами ответов пытались выяснить, что же на самом деле приснилось Николаевой, и какую роль в «пророческом» сновидении сыграл продюсер. Ольга краснела, закрывала лицо руками, умоляла прекратить пытки, бросала в обидчиц скомканными салфетками, но поток домыслов не становился меньше.

– Ладно, – вздохнула Лера, устав смеяться, – в конце концов, если ничего не было, то и не было. Но если было… то через девять месяцев мы все узнаем.

– Чувствую, грустно у нас не будет, – сказала, вновь появляясь в столовой, Вера. Ее сопровождали два оператора: Виктор, который снимал участниц в парадной столовой, и Макс. Слов Веры за возобновившимся хохотом никто не услышал, и она жестом пригласила операторов присоединиться к завтраку.

Появление новых лиц, впрочем, заставило девушек немного поутихнуть. Вконец смущенная Ольга поднялась со своего места, решив поухаживать за операторами, пошла налить кофе.

– Я думала, вы уже позавтракали, – воспользовавшись относительным затишьем заговорила Вера, – поторопитесь, пожалуйста. Сейчас пойдем за униформой, а это дежурство по столовой, – Вера прикрепила к шкафчику лист с графиком, – вы дежурите по двое. Дежурные готовят завтрак, обед и ужин для всех, следят целый день за чистотой в столовой. На этой неделе к полудню будет приезжать ведущая кулинарной программы, думаю, что вы все ее хорошо знаете, она поможет вам приготовить обед. После завтрака вы подходите к своим Золушкам и получаете задания, если они есть. Если нет, то поступаете в мое распоряжение: уборка по дому, чистка бассейна, работа в саду. Территорию мы так же распределим. В общем, даю вам пять минут, и жду вас в примерочной. Это рядом с моей комнатой. Наташа и Маша, жду вас первыми, потому что вы сегодня дежурные.

– А во сколько завтрак для Золушек?

– Сегодня в девять тридцать, завтра – на час раньше. Вы будете садиться за стол после них.

– У-у, это нам вставать в семь придется! – сказал кто-то, кажется, Катя.

– Забудь мамку и вытри сопли, доченька: теперь ты на реалити-шоу… – погримасничала Лера.

– Тьфу на вас! – Вера несколько раздраженно махнула рукой, показывая, что ей не до смеха, и вышла из столовой.

14

Ущелье звуков.

Сорока и та молчит.

Опасно эхо.

Пожалуй, больше всех униформе обрадовалась Ольга: набив перед отъездом свои сумки танцевальными костюмами и мелкими реквизитами, она не взяла с собой много одежды, рассчитывая на быстрое возвращение домой, и уже с досадой подумывала о том, что весь проект придется ходить попеременно в джинсах да летнем сарафане. Радость была вдвойне, поскольку на человека полагалось два комплекта униформы, а так же удобная обувь. Одежда была сшита со вкусом и в строгом классическом стиле.

– Класс! – Ника оценила униформу, – хорошо, что сшили двух цветов. Я бы умерла от тоски, если бы ходила в одном розовом.

– Мы учли разные вкусы, – кивнула Вера. – Да, и сразу предупреждаю вас, девочки. У нас договоренность с дизайнером, что вы носите его одежду постоянно, за исключением, естественно, тех случаев, когда будете покидать пределы дома; и в том виде, в каком она создана. Будете стирать, обязательно снимайте этот ремешок на воротнике. Он сделан из какой-то там кожи и ужасно дорогой. Испортите его – вычту из зарплаты. Не будете носить – то же самое.

– Ой, а когда будет зарплата? – Леру прорвало.

– Завтра, если плохо будете работать, – Вера в который раз покачала головой.

Девушки разошлись по своим комнатам для переодевания.

– Никак не могу понять смысл этой отделки, – Светлана Малькова разглядывала «ужасно дорогой» плотный ремешок на воротнике и две бежевые пластиковые ребристые пуговки, вшитые в светло-коричневую кожу.

– Наверное, и вправду дорогой, если он один на два комплекта, – пожала плечами Арина Петрова, – униформа неплохая. Я, честно говоря, думала, что одежда будет, как у горничных в отелях. А так ничего, даже сексапильно. Ну-ка, посмотрите, мне идет?

Арина покрутилась, и девушки одобрили внешний вид сотоварки. Ника уже переоделась и убрала ненужную одежду в шкаф. Теперь она критично рассматривала подруг по комнате, заверив всех в своей абсолютной компетенции: три года работы стилистом и визажистом давали ей право делать замечания.

На завтрак стали спускаться золушки, так что помощницы решили переждать в комнате. И однако ж через пять минут в комнату заглянула Наташа:

– Девочки, пожалуйста, спуститесь все в столовую. Ситуация «хэлп»! Там такое!

День начинался многообещающе. В столовой за столом сидели все золушки, многие из них были явно смущены. Одна Татьяна Маслова выжидательно сидела, скрестив руки на груди:

– Э, я долго буду ждать?

Рядом стояла Маша, щеки девушки пылали от возмущения. Стол, как и положено, был накрыт к завтраку: рядом с бокалами кофе, на плоских тарелочках, лежали аппетитного вида бутербродики.

– Что случилось? – с этого момента, подумали многие, смелая Ника объявила себя антиподом Масловой. Помощницы столпились позади Ники.

– Я объясню, – Маслова так и не расцепила руки, – короче так. Лично я и все остальные не хотят растолстеть после ваших завтраков.

– А что такое? Мы ели, и все нормально, – Ника внимательно обвела взглядом опустивших глаза золушек.

– Вот именно, вы ели, – подчеркнула Маслова, – вы, между прочим, еще и зарплату будете получать. А мы здесь с другой целью. Так что не хами, дорогуша. С завтрашнего дня лично я хочу есть то, что хочу. А вы, девочки? – Маслова поискала взглядом согласия, однако, найдя совсем не то, что ждала, перевела ясный взор на Нику, – короче, мы сегодня напишем список и будьте добры, пажа-алста, готовить все это, как положено.

– И чего же хочет ваша светлость? – пока одна Ника смела противостоять самоуверенности Татьяны Масловой.

– Не хами, дорогуша, еще раз говорю, – сладко протянула хозяйка положения, – если я не ошибаюсь, на этой неделе ты – моя служанка… то есть…хм… помощница? Вот и будь добра каждое утро мне свежий сок и мюсли. И запомни – я ненавижу томатный сок.

– Хорошо, еще что-нибудь, на обед, на ужин? – мужественная Ника решила выдержать поединок спокойно, – может, в постельку что-нибудь перед сном, сухарик с молоком теплым?

Кто-то фыркнул, Маслова не пожелала отследить направление звука, она нарочито потянулась и передразнила свою помощницу:

– Я подумаю на счет молока в постельку, потом скажу. Все, можете идти. На сегодня прощаю. Кстати, я там постельку не заправила. И вообще, дорогуша, в моей комнате пыльновато как-то. Ты бы прибралась сегодня.

– А ты не облезешь, Золушка, блин? – тут даже смешливая Лера-Валерия взорвалась, – не боишься, что вон та камера запишет твои запросы, и тебя в эту же субботу выпрут, а?

Ника потихоньку взяла Леру за локоть, но та рвалась в бой. Маслова улыбнулась так, словно только и ждала «на завтрак» словесной перепалки:

– Еще кто тут что скажет? Что б знали, меня никто отсюда не «выпрет»: я условий контракта не нарушаю. Так что, дорогуши, со мной дружить надо, а не ругаться. Есть человек, который за меня вступится, если что. А ты вылетишь без зарплаты, – Маслова опять придвинула к себе тарелку с тостами. – Нам еще микрофоны не раздали, так что нифига ваши камеры не запишут. Вот я тут сижу себе спокойно, а вы бунтуете, руками машете. Влетит вам, а не мне.

– Ну и гадина! – еле слышно прошептала Арина рядом с Лерой, – плюнь на нее.

– Чо стоите, все свободны, – начальственно продолжила Маслова, – идите, убирайтесь в наших комнатах, отрабатывайте свою зарплату.

В столовой остались дежурные Наташа с Машей. Остальные помощницы вышли.

– Ладно, девочки, не берите в голову, – хладнокровно сказала Ника новым подругам, – в конце концов, она права: нам платят деньги. Так что не поддавайтесь на провокации.

– Но терпеть хамство… Это мазохизм… Золушка, называется… – послышались в ответ голоса.

– Ника права, – Валерия приобняла Нику за талию, – давайте не обращать внимания на все это. Посмотрите, в каком классном доме мы находимся. Ну, а наши хозявки когда-нибудь свалят куда-нибудь, и мы оттянемся по полной…

– Ага, на их кроватях попрыгаем… – не удержалась Ольга. – Я согласна терпеть, если все будет в рамках допустимого.

– Девочки, и черт с ней, – продолжала Лера, – давайте подождем субботы. Вот вылетит эта мадам – и все будет нормально. Не может же быть, чтобы такую стерву оставили на проекте.

– А вообще, где здесь камеры? – Светлана Малькова вертела головой, – лишний раз ничего не сможешь сказать на такое хамство.

– Вера сказала, что они везде, блин, – присевшая на кресло Арина терла внезапно занывшие виски, – кроме ванных и туалетов…

– Да ладно, зато их включают с семи утра и до часу ночи… А потом можно что хочешь делать… И мы сможем намазать зубной пастой наших золушек, – Лера еле сдержалась, чтобы договорить фразу серьезно, и первая расхохоталась заразительно.

– Отлично, все в сборе, – откуда ни возьмись появилась Вера, – девочки, сейчас начнутся съемки, так что вы пока отдохните. Наши Золушки будут делать уборку по дому…

– Я бы хотела на это посмотреть, – шепнула Светлана Ольге на ухо.

– …а потом они уедут в спа-салон. Ну и вам останется довести дело до конца, – Вера пальцем указала вверх, на второй и третий этажи.

– Так значит этот бардак ждал золушек! – не сдержалась Ольга.

– Молодец! – коротко прокомментировала реплику Вера и удалилась, приложив ладонь к правой щеке.

Через несколько минут появилась Карина Собак, она принесла в руках стопку пустых пластмассовых ведер, расставила их в одну линию в фойе. Тут же приготовили аппаратуру операторы Виктор и Макс, последний успел подмигнуть уходящей Нике.

15

Целую маски:

Время притворяться.

В разгаре карнавал!

В садовой беседке помощницы решили переждать показательную уборку. В доме остались только дежурные по столовой – Наталья и Мария, которые, помыв посуду, присоединились к сотоваркам:

– Люди, это цирк, вы бы видели… – девушки переглядывались друг с другом, не сдерживая презрительных улыбок.

– Я бы хотела посмотреть, как наша Танюша-дорогуша моет пол, – едко заметила Лера-Валерия.

– Да нет, девчонки нормальные, – Маша взобралась на перила, – почти все. Но у них маникюр-педикюр… Моют, а сами причитают. Оператор снимает, и они, типа, трут пол… Потом Виктор с камерой пошел наверх, а Макс ушел к нам, воды попить. Так большинство наших хозявок тряпки побросали и давай ногти свои рассматривать.

– Ну и зачем такая показуха? – неодобрительно буркнула Олеся.

– У меня тоже маникюр, – Ника сокрушенно рассматривала рисунок на ногтях, – я столько денег отдала…

И все автоматически посмотрели на свои руки.

– Вон у Ольги нет маникюра, пусть она моет весь дом, – Лера успела заметить все.

– Это у меня профессиональное: попробуй сделать массаж с наращенными когтями.

Рассуждения о будущих вынужденных жертвах прервало появление Макса. Он только коротко бросил:

– В-вас Вера ждет.

– Все, «отмыли» дом наши золушки! – ухмыльнулась Арина.

– Ну да, теперь наша очередь, – поддержала Катя.

Светлана пристально смотрела в спину оператора, идущего к дому

– Слушайте, девочки, у меня такое ощущение, что я его где-то уже видела. Кого мне напоминает наш Макс, никак не могу вспомнить.

– Я думала, мне одной показалось, – Арина наморщила лоб, – я дома, как раз перед отъездом, один журнальчик читала. Этот, как его… блин, забыла фамилию… Короче, сын банкира… Как же его фамилия?…Кажется, точно похож на нашего Макса. Только в журнале, я еще обратила внимание, наш Макс с прической, как у Эминема, и смешной хвостик.

– Я тоже вспомнила, – неожиданно для всех, так, что несколько девушек обернулось, вдруг заговорила молчаливая Ксюша Мокина.

– Да нет, девочки, – Ника достаточно уверенно покачала головой, – вы, наверное, имеете в виду Артура Карамзина. Нет, это не он, можете мне поверить: я с Артуром и его братом в одной школе училась. Это не он.

– А я тоже так думаю, что не он, – спрыгнула с перил Маша, – это о нем или о его брате писали, что он голубой и трансвестит? Этот, кажется, нормальный, симпатичный… Мне брюнеты тоже как-то больше по душе… Пойдемте, что ли? Аботать, аботать и еще раз аботать…

– Меня бесит, когда мужики хвосты отращивают, – зевнула Арина, – был бы этот журнал здесь, мы бы над нашим Максом посмеялись.

Ольга неодобрительно покачала головой:

– Меня все утро истязали, а теперь за другого человека взялись бы, да? Вам свежей крови на завтрак не хватило?

– Не переживай, мы и без журнала, очень аккуратно, – Лера выбросила надоевшую жвачку в кусты.

… Бардак, как выразилась Ольга, теперь разбавил еще и хаос из брошенных тряпок и ведер с грязной водой; одиноко в фойе стоял пылесос. Но оператор Виктор невозмутимо сворачивал свою аппаратуру.

– Ну что, понеслась? – Ника подняла пылесос с пола. – Кто со мной на третий этаж?

– Давай я, – Ольга пошла к ведру, – начнем оттуда.

Остальные тоже быстро определились с фронтом работы, а когда работа уже кипела, в фойе спустились Золушки, старательно обходя инструменты для влажной уборки. Кто-то из уходящих бросил:

– Пока, девчонки, бог в помощь!

– Ага, и зарплаты большой, – добавила Маслова, – скоблите лучше!

– Я ж говорю, что среди них есть нормальные, – сказала Маша, когда дом покинула последняя золушка: – Это все дорогуша виновата, всех заводит, стерва.

Из столовой появился Макс, опять что-то жуя на ходу. Он деловито взял камеру с треногой и исчез в лифте. Слышно было, как кабинка зажужжала и тут же затихла. Выйдя на втором этаже, Макс установил камеру и навел объектив на помощниц.

– Максим, вы зачем нас снимаете? – на втором этаже мыли лестницу Ксения и Катя.

– Н-на всякий случай, на всякий случай… – пропел Макс.

– А почему вы с Виктором не уехали?

– А у н-нас уговор: он снимает, я – м-монтирую…Нет, от-тсюда неудобно снимать, – оператор опять спустился в фойе.

Очевидно, там он нашел лучший вид, потому что перемещался исключительно по какому-то установленному для себя отрезку. Вниз на лифте спустилась Ольга с мешком, наполненным мусором, и вышла на улицу, выбросить. Макс проследил камерой передвижение Ольги, а когда она вернулась, то стоял почти у двери.

– Максим, что ты тут снимаешь? – Ольга, проходя мимо, не удержалась и взглянула на изображение через плечо оператора. – Зачем тебе это надо?

Макс загадочно поиграл бровями:

– Т-тут столько интересного!

– Что может быть интересного в уборке? – отойдя несколько шагов, Ольга с подозрением остановилась. – А можно посмотреть?

Оператор отстранился от камеры и жестом пригласил подойти, уступил Ольге место у объектива, а сам встал позади:

– You are welcome!

– Ну и как тут поворачивать?

– Давай, Ольга, учись, – засмеялась Лера, протиравшая ступени, – дополнительная квалификация не помешает!

– Ой, я тебя вижу, помаши мне ручкой! – Ольга оторвалась от объектива и глазом сравнила расстояние. – Здорово! А можно еще приблизить?

– Л-легко! – Макс придвинулся еще ближе, почти обнимая девушку, положил свою руку на ее и теперь направлял движения камеры. – В-вот сюда нажимаешь – увелич-чивает, сюда – уменьшает… т-теперь поворачивай налево…вниз…

В какие-то секунды Ольга вдруг подумала не о том, что она видела, а о том, что она чувствовала: оператор вполголоса говорил ей, то почти касаясь губами уха, то обдавая дыханием шею; левая рука Макса достаточно крепко обхватывала талию, иногда нажимом давая понять, что нужно сместить объектив, а легкий приятный аромат одеколона, словно запах колдовского зелья, совершенно затуманил мысли. Опомнилась только тогда, когда изображение сидящей на корточках Кати увеличилось так, что стало видно бедра под юбкой:

– Ой!

Макс тихо засмеялся и перевел объектив ниже, на Леру. На этот раз камера крупным планом показала нижнее белье девушки, о чем Лера, энергично моющая ступени, даже не подозревала.

– Ах ты, негодяй! – Ольга вырвалась из объятий и хлопнула ладонью оператора по плечу. – Девочки, бейте его! Он к вам камерой под юбки заглядывает!

Все расхохотались.

– Я п-потом в интернет выложу, – Макс, смеясь, быстро выключил камеру и стал собираться, видя, что девушки собираются «напасть» на него.

– Макс, только приди на обед, подлец! – выкрикнула ему в след Лера.

– Обязательно п-приду! А во сколько? – Макс услышал реплику и опять заглянул в фойе.

Ольга пошла к лифту, качая неодобрительно головой и пытаясь на ходу остудить руками вспыхнувшее лицо:

– А вы говорите «голубой»…Облапал вполне натурально…

Убирать стало веселее, и Дом, кажется, начинал привыкать к этим внезапным взрывам смеха.

16

Рассвет забрезжил.

Жужжание резвых пчел.

Начало жизни.

В двенадцать часов, как и обещала Вера, приехала Елена Чикина, ведущая кулинарной программы. Она по-дружески, словно со старой знакомой, поздоровалась с менеджером и попросила собрать всех девушек на инструктаж. Еще не пришедшие в себя после уборки, те уныло поплелись в столовую. Гостья оказалась очень милым человеком в общении, она заразила всех своим вкусными комментариями, и девушки заулыбались. Тут же возник с камерой новый оператор (Катя по секрету шепнула подругам, что его зовут Дима) и Макс, которого выгнали бы, если бы не Вера. Она уже посмеялась над рассказом об озабоченности молодого оператора, но предупредила, что съемки с Еленой Чикиной войдут в программу «Заткнись и ешь!». Девушки только покосились на Макса, кое-кто поправил на груди униформу.

Мастер кулинарных изысков привезла с собой охапку приправ и теперь разложила их на столе, словно для выставки, комментируя свойства и предлагая пожевать лист то одной травы, то другой. Затем убрала зелень – настало время для конкретной работы, приготовления обеда. Поскольку для этой части съемки нужны были только дежурные, то остались Маша и Наташа, а остальные удалились.

Ника вдруг своевременно вспомнила про неубранный цокольный этаж, в котором находился бассейн и зеркальная комната для тренировок.

– Эх, жаль! – Ксюша вместе с остальными сидели на краю бассейна и болтали в воде ногами, – я ведь хотела с собой взять купальник, а мама говорит: «Ты на курорт, что ли, собралась?» Ну, я и отложила.

– А я взяла, – однако радости в голосе Светланы не было, – только еще вопрос, разрешат нам здесь купаться или нет.

– Давайте спросим у Веры, вдруг разрешат? – Олеся поднялась. – Я пошла в зеркальную комнату: здесь у меня сил не хватит пол мыть, соблазнюсь и прыгну в одежде!

– Я с тобой, – Ольга пошла за Олесей.

– Вы не забудьте, что нельзя ремешок на воротнике мочить, – вдруг вспомнила Ника, – ладно, давайте убираться. Скоро дорогуша приедет, начнет опять что-нибудь придумывать.

– Слушайте, если Вера разрешит, давайте сегодня придем ночью, когда камеры выключат, и поплаваем. Отметим, так сказать, знакомство, – с воодушевлением обратилась ко всем Лера-Валерия.

– А купальники?

– Черт с ними, покупаемся голышом!

– Ты с ума сошла! – Ника вскрикнула так, что все вздрогнули.

– А что? – рассмеялась Лера, – подумаешь, посмотрим друг на друга.

– Я не буду, – покачала головой Ольга, – вдруг наш озабоченный Макс узнает.

– Ну, хоть один разумный человек, блин, – Ника, похоже, сама испугалась своей бурной эмоции и теперь от смущения ни на кого не смотрела, взяла швабру и начала мыть пол.

– Нет, сначала у Веры спросим, а потом уже решим, что и как, – Светлана мудро расставила все точки над «и».

В зеркальной комнате Ольга выдохнула с завистью:

– Мне бы домой такую комнату! – плавно взмахнула рукой.

– Танцами занимаешься? – Олеся неловко попробовала повторить движение.

– Занималась. Смотри, тут сколько пыли! Ремонт, что ли, делали? – Ольга перевела разговор и энергично взялась за тряпку, теперь стараясь больше не смотреть на зеркала, чтобы избежать искушения.

День продолжал бурлить в прежнем, полном сюрпризов ритме. Золушки вернулись из салона красоты, благоухая парфюмом и в благостном настроении. Маслова без умолку возбужденно болтала, остальные тоже были расслаблены; к содержимому тарелок претензий не было, так что Верина бригада, не говоря уже о дежурных, вздохнула с облегчением. Но желанной послеобеденной сиесты не получилось: тут же приехал профессиональный фотограф со своими тремя расторопными ассистентками, которые принесли огромные коробки с реквизитом и полотно-фон.

– А я его знаю, – сообщила шепотом своим подглядывающим подругам Ника, – Рудольф Генрихович немного «того», но очень талантливый дядька. Знакомая модель мне рассказывала: замучает всех, пока проведет фотосессию – зато снимки с руками потом оторвут…

Откуда-то неожиданно, когда про нее совершенно забывали, словно постоянно напоминая о своем существовании, появилась Вера. Она вяло поинтересовалась о том, как прошел обед, и предложила воспользоваться присутствием фотографа – сделать памятный снимок.

– Представляю, какой у меня на фотографии будет замученный вид, – вздохнула Маша: – Я столько дел дома в неделю не переделывала.

Вера дала своим подопечным время отдохнуть и привести себя в порядок, пока дотошный Рудольфович «истязал» придирками золушек.

Карина Собак, после полуторачасовой фотосессии золушек, увела тех в зеркальный зал для знакомства с тренером по фитнесу, а потом долго занимала зевающих слушательниц разговорами и планами на неделю. За это время фотограф, словно поставив себе цель замучить всех особей женского пола в Доме, развернул бурную деятельность, хотя об этом никто из дирекции не настаивал. Когда пришла Вера с помощницами, фотограф так воодушевился симпатичными подручными менеджера проекта, что по просьбе Веры сделав пару стандартных групповых снимков, стал требовать индивидуальных кадров. Вера махнула рукой на чудаковатого фотографа и ушла, привычно в этот день прикрывая ладонью щеку, однако строго наказала слушаться Генриховича «от и до», на всякий случай.

И фотограф носился, как голодная пчела по полю, полному только что распустившихся цветов, выдвигая все новые требования касательно прически, макияжа, одежды. Надо было отдать должное его ассистентам-стилистам: те беспрекословно исполняли любой каприз «маэстро», прося простых смертных, оказавшихся на пути у Мастера, набраться терпения. Так Рудольф Генрихович заставлял Ольгу и ее смешливых сотоварок беспрестанно переодевать привезенные в коробках платья, иногда собственноручно стирал с лиц один make-up, рисовал пальцем в воздухе линии, объясняя своим неразговорчивым и послушным помощницам другой.