Текст книги "Свора - Зов крови (СИ)"

Автор книги: Юлия Колесникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 50 страниц)

– И что значат твои слова?

– Что иногда твоя особенность действительно не идет тебе на пользу.

Я втянула в себя воздух, очень стараясь держать при себе все то, что я об этом думаю, и мне это удалось.

– Ну да, я помню – что я забываю о своей человечности. И поэтому ты постоянно меня ограждаешь от всего?!

Моя внезапная вспыльчивость поразила его. Он стал жестким и неодобрительно поджал губы, глядя мне прямо в глаза.

– И когда я действовал против твоей безопасности или счастья?

– Никогда, – согласилась я, – Но ты не даешь мне места для совершения ошибок. У меня нет своего опыта!

Мы двое сели на кровати, удивленно взирая друг на друга. Неужели я сказала это слух? Переутомление сказывалось на моей сдержанности, и то, что я так давно хотела сказать, неожиданно вылилось в нечто обвинительное. Нельзя было винить в этом одного Калеба. Во-первых, иногда он поступал не по своей воле, а просто прислушиваясь к желаниям моих родителей, а также он очень переживал, и, если подумать, было из-за чего.

– По-моему для семнадцатилетней девушки опыта у тебя чрезвычайно много.

– Я не о том опыте, что достался мне с детства. Я не могу и шага ступить, не оглядываясь на вас. Ты меня подавляешь! Я становлюсь старше, но не взрослею рядом с вами. Мне иногда хочется хоть немного свободы.

Мои слова ранили его. Я поразилась увиденному, но оставалась твердой, – если я не скажу того что думаю, сейчас, то уже не смогу ему сказать о своих тревогах и страхах. Пусть это эгоистично, но я была просто обязана, наконец, ему рассказать об этом. Мне нужно было пространство, чтобы делать ошибки.

Он казался разочарованным и даже сломленным, но потом снова задумался и посмотрел на меня.

– Да, я понимаю, о чем ты. Но пойми и меня. В жизни вампира есть только одна любовь – смерть. И когда он находит большую ценность, ему не хочется ее терять. Даже больше, он старается сохранить ее всеми возможными способами. И если иногда, кажется, что я помещаю тебя в золотую клетку – то это лишь от большой любви. Разве не то же самое ты, делаешь по отношению к близнецам?

Мне было трудно говорить об этом с Калебом. Я не могла ему объяснить все, что хочу сказать. Главное что не он один меня подавлял, а вся моя добропорядочная семья.

– Ладно, – вздохнула я, это не важно.

– Нет, важно. Тебя это беспокоит, и я решу эту проблему.

– Ты уверен? Возможно, и нет проблемы?

– Да нет, ты права.

Калеб прикоснулся к коже на моей груди, где-то там над сердцем, точно угадав, где оно должно быть. И сердце ответило на его прикосновение, встрепенулось, застучало быстрее, предвкушая жаркое продолжение. Ответило и мое тело – я неосознанно поддалась вперед, отчаянно желая вновь ощутить подобное прикосновение.

А затем почувствовала, как голова моя запрокидывается, а губы раздвигаются навстречу его губам. Он еще сопротивлялся, но я была настойчива. Я бессовестно притягивала его голову к своей и не хотела сейчас думать ни о каких ссорах и недомолвках.

В этот день мы больше не говорили о подобном. Так же, как и в последующие. И свои сомнения и предчувствие я просто связывала чувством вины, из-за размолвки с Калебом. Возможно, я все-таки была не права. Калеб действительно всегда действовал только ради моего блага. Но он так же часто решал все за меня.

Бет так и не захотела говорить со мной о сложной трансформации в последнюю ночь. Конечно, я могла просто, без спроса, залезть в ее сознание и меня не остановил бы гнев Бет. Но я пока еще обладала совестью. Мне претила мысль, что нужно так поступать без надобности помогать ей. Всегда должен быть предел и его я установила себе сама. Нельзя было просто так своевольничать, даже если у меня нет начальства.

А учения с Хиттоном продолжались, но я была не самым одаренным стрелком. Как ни старалась, не могла попадать точно, так, как этого хотели от меня Хиттон или Калеб. Ну не мое это, не мое!

В итоге я оставила свои мучения в преддверье новой луны. Нужно было выспаться, а мистер Хиттон, как назло, назначал тренировки на рассвете.

Моя рука и стойка стали тверже, и мне этого хватало. С двух рук я стреляла вполне прилично, но с одной – нет. Как говорил Хиттон, я его самое большое разочарование. Не могу сказать, что огорчилась, услышав это, но стрельбище я, наконец, оставила в покое.

Меня ожидали новые веселые ночки, и я не знала чего ожидать от Бет.

Глава 24. Зов крови

Непобедимы

Доводя всё до конца,

Заставляю твои мечты осуществиться.

Не бросай борьбу,

Все будет в порядке.

Все потому что ты единственная такая во вселенной.

Не бойся того,

Что впитывает твой разум.

Ты должна поддержать,

Поддержать все, во что веришь.

И сегодня ночью

Мы можем точно сказать:

Вместе мы непобедимы.

В ходе борьбы

Нас собьют с ног.

Но, пожалуйста,

Давай используем этот шанс

И перевернем все вокруг.

Сегодня ночью

Мы можем точно сказать:

Вместе мы непобедимы.

Сделай это сама,

Для меня не имеет никакого значения,

Что ты оставляешь позади,

Кем ты хочешь стать.

И что бы ни говорили,

Твою душу не сломить.

Invincible (Muse) (перевод Uncontrollable Girl)

День отделял меня от ночи, когда снова придется выйти на охоту с друзьями. Собираясь с утра в школу, я чувствовала такое не желание видеть Бет, что это даже пугало меня.

В последние 3 дня она стала невыносимой. Даже Теренс едва находил слова, чтобы вразумить ее. Она вела себя, как ужасный, эгоистичный, задиристый ребенок. В школе Бет была подобна вихрю, и другие ученики к ней не хотели приближаться (да я и сама едва ее терпела), дирекция делала ей выговоры, и один раз меня выгнали из-за нее из класса.

Беря себя в руки, я как к бою готовилась к тому, чтобы забрать Бет из дома. Прат минут пять упрашивал, чтобы я разрешила ему поехать со мной. Он, как никто, подливал масло в огонь гнева и раздражительности Бет. Возможно, он даже был главной причиной ее злости. Прат говорил ей о том, как она бегает по лесу, напоминал разные истории, и неудовольствие Бет лишь росло. Раньше я даже не замечала, чтобы она была против своего положения как оборотня, но теперь все немного изменилось. Снова побиться с Пратом ей так и не дали, а мне иногда казалось, что Прат как раз этого и добивался. В его уме наверняка созрел какой-то план относительно того, как проучить Бет.

Дорога заледенела, и шины скользили, словно я ехала по ледяному озеру. Неуверенности добавляло так же то, что я не очень-то торопилась добраться до дома Бет. Я сжимала руль, но мне все время хотелось просто проехать к школе, и забыть о Бет хоть на один день. И пусть это было не красиво. Но я просто не могла постоянно находиться возле нее. Постоянные стенания, высказывания, злость на всех и вся, и так же крепкие словечки в сторону одноклассников – Бет неожиданно перестала быть похожа на мою подругу. Куда делась та Бет, которую я знала в прошлом году? Ответственная, добрая, отзывчивая, немного импульсивная, и все же уравновешенная. Эта гротескная Бет мне не нравилась.

Остановившись возле ее дома, я не стала заходить, чтобы не видеть очередной скандальной сцены Бет с ее мамой, которая теперь каждое утро делала дочери наставления. В минувшие дни меня так же втягивали в эти разговоры, и миссис Фослер ставила меня в пример Бет – плохое начало дня. Бет от этого начинала злиться, и всю дорогу к школе я слушала потоки обвинений в сторону матери, а иногда и меня самой. Мол, знала бы ее мама, какая я на самом деле, что могу влезать им в головы и тому подобное. Конечно, она успокаивалась, извинялась, а на следующее утро картина повторялась.

Ну уж нет. Сегодня я подобное видеть или слышать не хочу и не могу. Просигналив, я осталась в машине, уговаривая саму себя, не раздражаться и не злится до того, как увижу Бет. Вполне возможно, что сегодня она будет миролюбивее. Я имела полное право ждать этого – все-таки ночью начнется охота.

И действительно Бет была более терпимой в это утро. Скорее даже угнетенной. Трудно было такое не заметить, так как впервые за последнюю неделю моя встреча с Бет началась не с криков, а просто с тишины.

– В чем дело? – я все же решила спросить, несмотря на то, что мне не хотелось.

Бет отмахнулась, но все же спустя некоторое время тихо отозвалась:

– Плохо спала.

Я глубоко вздохнула. Как же не хочется нарушать тишину, и все же я видела, что Бет плохо. Не смотря на то, как она себя вела, Бет была моей подругой, и иногда не она сама управляла своими эмоциями – а ее гормоны и волчья кровь.

– Насколько плохо?

Бет посмотрела на меня странным почти испуганным взглядом, словно не зная, стоит ли мне говорить.

– Да ладно тебе, не тяни, рассказывай!

– Мне все время снится Свора. Но сегодня… это был просо ужас.

Всего лишь на миг я оторвала глаза от дороги, и этого привело к последствиям. Машину занесло, и я влетела в бордюр. Нас тряхануло, и все же я была недостаточно напугана неожиданной неприятностью, чтобы забыть о словах Бет. Что такое вмятины на бампере, когда она сказала что-то подобное, чего все мы ждали и боялись услышать. Ее призывали.

– Почему ты молчала?!

Лицо Бет стало виноватым. Даже хуже – вина потянула за собой очередной прилив возбуждения и ее глаза постепенно желтели. Я это заметила, но мне нужно было знать все подробно.

– И давно?

Бет расстроено качнула головой, как малыш, который знает что провинился. Глаза увлажнились, и она пыталась их скрыть от меня. Наверное, потому она была сегодня такой тихой – решилась мне все рассказать.

– Это началось во время последней трансформации, но я не хотела тебе говорить, надеясь, что это пройдет, или что я смогу как Теренс управлять своими чувствами сама, без твоей помощи.

Я взметнула руки от злости.

– Да о чем ты говоришь! Как может это пройти?! И ты не Теренс, тебе нельзя спешить иначе это будет пагубно для твоего же здоровья!

На миг я задержала дыхание и посчитала до трех, прежде чем спросить.

– Они тебя призывали?

– Не совсем, – Бет запустила руки в темные вьющиеся волосы, стараясь взять себя в руки. Ее глаза были уже на полпути к тому моменту, чтобы полностью пожелтеть. Взять себя в руки ей явно не удавалось.

– То есть?

– Этот запах… он словно сладостно ядовитый, привлекательный и в то же время отталкивающий. Я его боюсь, и он же меня влечет. Это приносит боль, – Бет поежилась, хотя даже мне было тепло.

– Но почему ты ничего не сказала мне? Я должна была помочь тебе.

Глаза Бет метнулись в мою сторону, еще желтее, чем прежде, в раздражении она отстегнула ремень, но минуту поколебавшись, осталась на месте.

– Ты вообще понимаешь, о чем я говорю?! Это ужасная боль, и я не хотела ее делить с тобой. Ты вечно все усложняешь. И пусть не видишь этого, но осуждаешь меня, после каждой ночной охоты. У меня тоже есть гордость. Надоедает быть для тебя обузой!

– Бет, это не так, – я попыталась оправдаться, задетая ее словами, но Бет оборвала меня. Она злилась от моих слов все сильнее и сильнее, и пришел момент, когда в ее глазах засветился желтый пожар. А до этого дня я думала, что горящие глаза, говорят образно.

– Так, Рейн, все так! Ты постоянно упрекаешь меня всем своим видом. Все считают меня слабачкой, а вот Теренс у нас сильный. Бедняжка Бет, как она мучится, но и как же она нас достала!!! Разве не так думают все?!

– Бет, то, что тебе внушил Прат, вовсе не значит, что так думаем и мы. И особенно я.

Бет хищно и медленно улыбнулась. Я отодвинулась, совершенно невольно, и это движение не понравилось Бет.

– И ты тоже так думаешь! Как же ты, наверное, должна меня ненавидеть!

Я не стала ничего отвечать, а постаралась взять сознание Бет под контроль, но было уже поздно.

Знакомое ощущение чужого присутствия коснулось позвоночника и медленно поползло вверх по шее, от чего казалось, волосы встают дыбом. Старое чувство, когда за тобой кто-то наблюдает, напугало меня. Волки. Кто еще, мог следить за нами, при этом оставляя болезненное чувство страха? Как мне уже надоело, вечно боятся! Но почему они следят, откуда знают, где мы?

Сквозь сознание Бет ко мне просочилось ее восприятие, и я почувствовала дурноту. Запах заставлял избегать напоминания о ведомой угрозе. День, яркий и солнечный, наполненный морозом и снегом, крепнущим в это время суток, в один миг померк. И пусть я старалась в это не верить, но волки шли сюда.

– Бет, что ты натворила? – с ужасом прошептала я, понимая из ее сознания, что Бет и позвала их. Ей приказали, а она не смогла ослушаться.

Я воспринимала происходящее малой частицей своего разума, на самом деле не понимая, что происходит. Мне казалось все нереально, но боль, неожиданно пронзившая мое плечо, привела меня в действительность.

Я не успела уловить тот момент, когда вместо милой и напуганной Бет возле меня вдруг оказался волк. Ее когтистая лапа ударила меня, вдавливая в сиденье, а другая – оказалась так же неожиданно на горле, с силой нажимая на него. Я чувствовала, как все меньше могу вдохнуть воздуха, и знала, что это будет грозить потерей сознания, но продолжала смотреть на Бет с мольбой, даже не пытаясь пробиться в ее сознание. Пока что мне не хватило бы на это сил. Все что я могла это пробовать сдвинуть ее лапу с горла.

– Перестань, – прохрипела я, даже не надеясь, что это что-либо изменит. Ее разум уже успели поработить волки. Но я все пыталась и пыталась заговорить с ней, и ее волчьи глаза сменились пониманием. Бет словно поняв, что творит, завыла надрывно и с болью, снимая с меня вес своего тела. Я схватилась за освобожденное горло, хрипя и стараясь вдохнуть. И в следующий момент давление на меня полностью прекратилось, и, выбивая окно телом, она выскочила прочь. К тому времени, я вполне уже могла бы быть на грани обморока. Мне было ужасно плохо, кровь застучала в висках.

Приходя в себя, я все думала о том, что скоро сюда прибудут волки, и мне нельзя оставаться на месте. Но мои мысли и тело действовали порознь. Я ни как не могла шевельнуться, нужно было немного подождать, пока кровь снова начнет циркулировать и попадать в мозг, так как нужно. За это время я просто набиралась сил.

Пустынное место вокруг машины не давало надежды на помощь. И все же я должна была выбираться. И о черт! – нужно было срочно вернуть Бет. Новая волна страха прокатилась телом, когда я поняла, что она убежала, и наверняка не домой.

Мне было страшно, закусив губу, я уткнулась головой в руль. Что же делать? Ждать помощи от моих, но наверняка упустить ее, потому что пройдет слишком много времени, или же ехать за ней? Я боялась, и все же знала, какой ответ преподнесут совесть и страх за Бет – нужно ехать не дожидаясь. Но так же позвонить кому-нибудь домой. И самоуверенности здесь не было места.

Повернув ключ в замке зажигания (при этом постанывая от боли в горле), я снова поехала по ледяному покрову, но уже забыв об осторожности. Одной рукой мне приходилось держать руль, а другой я тщетно пыталась найти телефон. Сколько всего не нужного попадалось под руку, только не то, что так жизненно необходимо.

Калебу не было смысла звонить – он как Теренс и Терцо уже были в Лутоне. Самюель сидела с детьми, и один Прат должен был страдать ерундой.

– Алло! Садомазахисткое бюро имени Прата, приветствует вас… – послышался раздражающе веселый голос Прата, который я тут же оборвала криком (не таким сильным, как бы хотелось, так как гортань протестовала, даже против того, чтобы говорить):

– Заткнись! Собирайся и езжай в сторону западной части леса за домом Бет, срочно! Она обратилась, напала на меня и убежала. Сюда спешат волки из своры, призвавшие ее, но мне нужно успеть вернуть ее пока не поздно.

Секундное молчание, превратилось в отборный мат, на разных языках, где я смогла разобрать лишь свое и имя Бет.

– Не смей! Слышишь! – Прат с угрозой заговорил в трубку, его голос срывался на крик. – Не смей за ней ехать, они того и добиваются!

– Я уже еду. Я чувствую ее. И мне нужно нагнать Бет. Езжай сюда!!!

И я бросила трубку в карман куртки, чтобы не искать сумку, и больше ее не поднимала. А телефон все звонил и звонил, отвлекая мое внимание. Это и стало спусковым крючком.

Последнее что я поняла, как моя машина, переворачиваясь, взлетела в воздух, а потом опустилась в кювет.

Когда я пришла в себя, незнакомая комната вращалась вокруг меня. Я пыталась уследить за ней, но от этого только тошнило. Пришлось вновь сомкнуть веки, в надежде остановить круговорот комнаты. Какая-то не правильная комната.

Полегчало. Во второй раз было легче. Комната перестала вращаться, а лишь немного покачивалась. Я пыталась понять, где я и что со мной, но это удалось не сразу.

Помню я забрала Бет. Мы ссорились? Кажется да. Я звонила Прату. Вот! Я упала в кювет! Может ли эта чистая комнатенка, и чужая одежда на мне, значить, что меня кто-то подобрал и принес в свой дом? Я очень на это надеялась. Я не могла быть у волков! Нет, точно не могла. Прат должен был ехать за мной.

Но ответ зашел в дверь, раскрасив мой маленький страх в ужас черными цветами.

Изегрим.

Плотоядная улыбка медленно наползла на его лицо. Мне стало дурно. Кровь ударила в лицо, ладони стали липкими и холодными. Страх. Вот что такое страх, поняла я.

– Как я рад тебя видеть!

Страх парализовал итак травмированное горло. Мне действительно стало плохо, до тошноты, когда невозможно сдержать дрожь и напряжение. Изегрим заметил мое состояние и был этим доволен. Черные глаза зажглись на миг триумфом. Он хотел, чтобы я его боялась. Потому что все время боялся меня и моего таланта. А теперь я боялась его.

– Ты не посмеешь… ваше обещание! – сипло прохрипела я, заметив, что он сделал движение по направлению ко мне.

– Посмею, – как ребенку улыбнулся мне Изегрим. Мне стало гадко. – Я уже посмел. Потому что если ты будешь с нами, нам нечего бояться.

– Нет, не буду, и ты это знаешь. Где Бет? – я все еще старалась играть роль уверенной в себе, но Изегрим разгадал мой страх. Он чуял его. Он наслаждался им. Как же все это было гадко. Его глазки, смотрящие на меня, его мысли которые даже не нужно было читать – все было написано на его лице, и его слова, такие тошнотворно уверенные, пугающие меня даже больше чем он сам.

– Требуешь ответа, где наша милая Бет? – он сделал ударение на слове «наша», и я вздрогнула, неосознанно вжимаясь в изголовье незнакомой кровати, на которую меня кто-то из них принес.

Это было ошибкой. Этот жест так понравился ему, что он вдруг оказался рядом, и я не уследила за его перемещением, не видела, как он это сделал! Одним движением он притянул меня на середину постели, при этом Изегрим не причинял мне боли, но хватка его была мертвой. Я попыталась вырваться – безуспешно, при том, что он удерживал меня без видимых усилий. То же самое, что сдвинуть с места мраморный столп, покрытый мехом. Борьба была бесполезной и бессмысленной.

Волк одной рукой сгреб мои волосы и заставил запрокинуть голову назад. Губы его лихорадочно двигались шепча:

– Такая красивая, теплая, безрассудная и… талантливая. Ты станешь одной из нас ты, знаешь это и сама, не так ли? Возможно ты даже жаждешь того же что и мы, но глупая любовь к вампиру отворачивает тебя от твоего истинного предназначения.

– Да неужели, – ничего не видя перед собой от боли, я не удержалась от колкости.

– Молодец, – восхищался он, – ты все больше мне нравишься. Ни слова сожаления, никакого поскуливания на счет своей судьбы. Даже не будешь меня умолять?

– Не дождешься, – проскрипела я. Слезы от боли потекли по щеке, но он не ослабил хватку, а только сильнее потянул на себя. Как мне удалось сдержаться от крика – не знаю. Спустя время боль прекратилась и я поняла, что просто отключилась.

– Немного невыносливая.

Волк сидел напротив меня на стульчике и смачно пыхтел сигаретой. Он внимательно следил за тем как я прихожу в себя и оцениваю ситуацию. Притворившись очень усталой, я пыталась попасть в его мысли. Неожиданно на моем пути встал барьер – он сопротивляется, догадалась я, но Изегрим не знал о некоторой особенности моего дара – его сознание само потянется мне на встречу, стоит только подождать. Я притягивала его своим теплом и человеческим мышлением.

Прошло время. Изегрим, молча, наблюдал за мной, но вот я почувствовала, как его сознание уступает моему, а Изегрим даже не догадывается об этом. И кто из нас наивный и слабый?

Медленно продвигаясь по его разуму, я по крупице собирала информацию, видя в его в его воспоминаниях все, что случилось. Как они выволокли меня из машины в беспамятстве, но рядом не было Бет, когда это происходило. Меня это напугало, но я продолжала искать, делая вид, что дремлю, хотя меня всю корежило от противного взгляда Изегрима и его мыслей относительно меня.

Я смотрела его глазами на то, какой дорогой мы ехали и куда она вела. Вскоре я поняла, где именно нахожусь. Мы были в доме Аераса, с ужасом поняла я, но его здесь не было. Вполне возможно, что он и не знал, что мы здесь находимся. Но где же Бет?

Я была не в своей одежде, потому что меня умыла и переодела девушка-волк – некто даже обеспокоился о моих чувствах, не дав это сделать Изегриму. Радовало так же то, что я не была в крови, и кроме горла ничего не болело. Значит, в аварии я не пострадала, на этот раз подушка безопасности сработала безотказно.

Так же я поняла, что кроме Изегрима и девушки (его любовницы), здесь было еще двое волков. Всего четверо, поняла я. И самым серьезным противником был Изегрим, а кроме него еще один довольно зрелый волк.

Возможно, Изегрим решил, что я заснула, и я была готова поверить своей удаче, что останусь одна. Но как только двери за Изегримом закрылись, в комнате ту же появился именно тот опытный зрелый волк. И почему я недооцениваю Изегрима? Конечно же, у меня была слабая надежда, что он будет более разумным, и я даже смогу его уговорить. Но не тут-то было.

В его черных глазах я увидела такую ненависть… Я поняла одно: скажу сейчас хоть слово не так, и начнется кошмар, именно этот волк знал все о моих приключениях и издевательствах над его собратьями. Ему, конечно же, все равно, что я простой слабый человек – имею право защищаться от хищников, хоть как-то.

Волк одарил меня многообещающим взглядом, сулящим как можно более мучительное превращение, если я вообще до него доживу. Уж он-то постарается, чтобы я помучилась.

Мужчина так странно смотрел на меня, что я смогла подтянуться к постели и испуганно зарыться в подушках, уставившись на него широко раскрытыми глазами и остро чувствуя свою полную беспомощность. Его глаза не предвещали пока что ничего плохого, я знала, что он должен просто меня охранять. По крайней мере в его взгляде не было полыхавшей страсти или того странного желания в глазах других волков. Пока я неподвижна, он меня не тронет. Попытаюсь что-то сделать – жалости не жди.

Он сел на то же место, где прежде был Изегрим. Тишина давила мне на мозги, как и эта полупустая комната – кровать да стул напротив.

Сердце молотом стучало в груди. Проклиная себя за трусость, я отказалась от попытки убежать, только пока. Мне нельзя сдаваться. Несмотря на боль в голове и усталость.

Просто нужно было подумать. В молчании прошел час, не меньше, пока та девушка-волк не принесла мне еду.

Как же она ненавидела меня! Девушка уже знала о пристрастии Изегрима ко мне, и ревновала. Ревновала до такой лютой ненависти, что я догадывалась – не стоит оставаться с ней наедине. Поэтому со мной и оставили этого волка. Она бы даже позволила мне убежать довольно далеко, прежде чем заняться мною всерьез, чтобы полностью насладиться моим концом, или началом, как они считали. Хотя нет, эта бы даже не разрешила дожить мне до обращения. Вот значит как! Не все в стае так жаждали моего приобщения к их семье. Это на руку.

И ее появление еще в одном мне помогло. Теперь я знала, где моя одежда, а в ней как я помнила, был мобильный. Скорее всего, его выключили, значит, батарейки хватит на то, чтобы включить его и позвонить домой.

Видимо что-то отразилось на моем лице, и волк кивком отослал девушку. И только посмотрев вслед ее удаляющейся спине, я поняла, почему она показалась мне знакомой – именно она была тогда на встрече, и так понравилась Прату. А четвертый молодой волк в доме, был одним из охранников. Вот значит, кто они были – приближенные люди Изегрима. Могла ли я думать, что Волчица не знала о том, что случилось? Вряд ли. Бет призывали уже давно, и здесь не обошлось бы без Волчицы.

Съев то, что принесли (на удивление еда оказалась сытной), я позволила себе спать, потому что мне нужно было дождаться темноты. Пока было часов шесть вечера, как я поняла из сознания девушки. Волки чего-то ждали, но я не думала, что до рассвета они куда-то двинутся с места.

Я спала, тщетно пытаясь найти связь со своей семьей, но мне это не удавалось. Поэтому сознание само решило отдохнуть. Как раз то, что мне нужно.

Проснулась я ночью, часа эдак в четыре, и тут же почувствовала облегчение. Изегрима в доме не было. Вот в чем дело, и почему я не могла найти дорогу к сознаниям своих родных. Но делать этого я не стала и теперь. В комнате был молодой парень-охранник, как про себя его называла я. Момента удачнее невозможно было предвидеть. Я просканировала сознания вокруг меня, чтобы узнать, где зрелый волк и молодая волчица. Волк был на улице, поджидая кого-то, а может просто охраняя территорию. Но девушка ожидала практически за дверью. Их предупредили насчет меня. Но вот девушка по глупости, меня не боялась – ревность застилала ей глаза.

Я поднялась с кровати под тяжелым, и в то же время испуганным взглядом парня. Он боялся меня, обрадовалась я. Теперь будет еще легче. Но не показывая агрессии, я лишь разминала застывшее тело. Хоть что-то было хорошее после уроков с Хиттоном, он все время заставлял меня разминаться – действительно было легче держать пистолет и по двадцать минут стоять, не меняя стойки.

При этом я прикидывала, как долго мне придется бежать до развилки или первого дома.

– Что ты задумала? – неожиданно волк резко поднялся на ноги, и это заставило вспомнить, что я не обута. Услышав шум в дверях, показалась девушка. Они двое замерли и смотрели на меня, не сводя глаз. Девушка сердито, парень испугано.

Я остудила дыхание и замерла, медленно во мне поднималась волна адреналина. Вот он азарт, который я так часто чувствовала в сознании своих друзей.

Мы стояли, образовывая какой-то неправильный треугольник, и такое размещение позволяло мне видеть двоих противников одновременно, и атаковать как мне угодно.

Первой под силу моего сознания попала девушка, она упала, корчась от боли, и в это же время охранник подскочил ко мне. С ним я могла поиграть дольше, пока девушка приходила в себя. Он не ожидал такой боли, и его удивление немного отрезвило меня от возбуждающей радости его бессилия и моей силы.

Я стала такой же, так и не потеряв своей человеческой сущности. Оставшись человеком, я стала сильнее всех их вместе взятых. Впервые я чувствовала себя не простым человеком, а таким же особенным как они.

И теперь ненависть не звучала, как простой звук. Я облекла ненависть в ощутимое реальное зрелище. Теперь она казалась мне не неправдоподобным злом, а вполне оправданным средством.

Всматриваясь в извивающееся и изменяющееся тело, я с радостью чувствовала цепкую нить сознания человека передо мной. И спустя мгновение я поняла, что поменялась с ним местами, и уже не могла понять, кто из нас зверь.

Я разжала ментальную хватку, и волк потерял сознание, со стоном распростершись на полу. Мне не было его жалко. Еще немного ненависти и мне захотелось бы продолжить до конца, благо совесть и мысль о Калебе, нежелающем видеть меня монстром, заставила успокоиться, взять себя в руки. К тому же стоило восстановить и свои силы.

А самое главное поскорее бежать!

Впрочем, я не стала демонстрировать этим волчатам свой редкий дар. Не стоит всем подряд показывать способности, для меня это может плачевно обернуться! Спустя миг я ощутила боль в плече, и тут же пожалела о своем первом желании. Я упала навзничь, и тяжелая когтистая лапа припечатала меня к полу. От боли и злости, я стремительно атаковала сознание волка, и от боли она в момент слетел от меня.

Но девушка оказалась слишком злой и рассерженной, чтобы так быстро отступить. Ее стремительная атака уже волчицей, сбила меня с ног, и выбило на миг дыхание из легких.

Ее руки то превращались в лапы, то вновь становились ладонями, но растущими из волчьих конечностей. Ее тело били судороги, но она контролировала себя, удерживаясь в теле волка.

Я пыталась ухватиться хоть за что-нибудь, но хватка моих пальцев ослабела, настолько быстро насколько удвоила свои силы волчица. Не знала, что они бывают до такой степени кровожадны.

Она намеренно больно вдавливала пальцы и ногти в мое плечо, но это еще было терпимо – не похоже на то, что происходит, когда тебя ловит вампир. Оборотень видимо был совсем еще молодой, так как сил у нее было как у простого человека. Я надменно рассмеялась ей в лицо и девушке это не понравилось. Пощечина наотмашь откинула меня назад, что позволило мне быстро подняться на ноги и выскочить в открытые двери.

Она бросилась за мной, но я ударила ее с размаху тем, что попалось под руку. Под руку попалась кочерга, и удар вышел весьма эффектный. Играть мне в гольф!

Девушка упала без движения. Я была почти уверена, что она жива, но если и не так, в данный момент я не была готова на милосердие.

Мне нужно было спешить, пока в доме не появился третий волк, и к тому же самый опытный. Я поспешила обуться и надеть куртку, найдя все это в запущенной гостиной Аераса. Пока телефон включался, я почти молилась на него, уговаривая сделать это быстрее, и нервно следила за тем, не поднимаются ли девушка и охранник, и не слышно ли с улицы каких-либо звуков.

Теперь я уже звонила Калебу:

– Я в доме Аераса – выбираюсь.

– Мы не далеко, – непривычно низкий от волнения голос Калеба обрадовал меня, как никогда раньше, – Мы будем минут через пятнадцать, добирайся до главной дороги и…

И тут телефон и удача мне изменили. Дверь едва слышно открылась, и на пороге появился зрелый волк. Стараясь не делать резких движений, я медленно опустила руку с телефоном.

– Все-таки смогла их преодолеть?

Он не хотел моего превращения в волка – та, которая может сделать что-либо подобное с волками, не может стать частью его семьи.

Все что я могла сейчас сделать – это только убить его. А он легко не сдастся.

До того как я смогла пробраться в его мозг, мужчина вмиг упал на колени и на меня смотрели глаза волка, и все это в считанные секунды.

Морда ощетинилась, с клыков начала капать пена, так быстро он дошел до пика возбуждения. Его кровь забурлила в жилах, а мои ноги подогнулись от животного страха. Но мне нельзя было отступать. Если я смогу побороть этого громилу, я выберусь отсюда.