Текст книги "Свора - Зов крови (СИ)"

Автор книги: Юлия Колесникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 50 страниц)

– Ревновала. Ну вот, призналась. Ты рад?

– А почему ты злишься по этому поводу? – Калеб остановился. Глаза удивленно округлились

– Потому что я и так постоянно тебя ревную. Целый день сижу на уроках и думаю: а что если в этот же момент тебе глазки строит какая-нибудь красавица?

– И давно ты так думаешь?

Есть перехотелось вовсе. Не поднимая глаз на Калеба, я подошла к окну.

– Почти все время, что мы с тобой встречаемся.

– И ты так долго молчишь об этом? Копишь в себе? – Калеб начинал злиться. Лицо его оставалось неподвижным, застывшим, в отличие от глаз – серебристо-серых и чрезвычайно живых, метающих молнии в мою сторону. Я не удержалась от улыбки. И это разозлило его еще больше и в то же время сделало невозможно привлекательным.

– Да уж, представляю, как ты себя накручивала все это время, неудивительно, что ты так неуверенна во мне!

– Я неуверенна в себе, – возразила тихо я. Калеб замолк. Он упал на кровать, и застыл без движения.

– Как ты думаешь, то, что ты узнаешь о своих родителях, себе, родственниках сделает тебя уверенней в нас? – Калеб смотрел на меня сердито, немного чопорно, и все же его губы не сжимались в тонкую нить. Значит, он просто пытался меня понять.

Он подложил руку под голову, и полностью развернулся ко мне. Опершись на подоконник, я не могла посмотреть в его глаза.

– Нет, не думаю.

– Тогда что тебе для этого нужно?

– Я хочу разобраться в том кто я. Пока что я этого не знаю. А если даже я не знаю кто я, так кого ты любишь? Я боюсь, что ты полюбил одного человека, а я вдруг стала другой.

– Но это и есть, то самое интересное качество в людях, – они меняются. – Калеб непонимающе пожал плечами. – Я люблю тебя, и это все что тебе нужно знать, чтобы быть уверенной во мне.

В нем я иногда была даже больше уверена, чем в себе.

Я улыбнулась и не спеша устроилась на кровати рядом с ним. Мои мокрые волосы намочили его рубашку и немного пиджак. Минуту Калеб даже не шевелился. Но вот, с отчаянным стуком сердца я почувствовала, как его рука медленно скользит по моей спине, и останавливается где-то на талии.

Он не был погружен в мрачные раздумья, и все же продолжал упорно молчать. Злиться, поняла я, но не хотела нарушать тишину. Я знала, стоит только Калебу обратить ко мне свои ясные глаза, и я уже не смогу сделать то, что задумала.

К вечеру он оттаял, и мы пошли в ресторан. Но я не помнила, вкусная была ли еда, шумное ли место, за которым мы сидели – все для меня было сконцентрировано на Калебе. Словно извиняясь за свое поведение, он выливал на меня такие ушаты романтизма и очарования, что я просто сидела, и смотрела на него. Кажется, я даже что-то отвечала ему. И если кто-то из девушек и смотрел на него, я не видела, так как Калеб поглотил мое внимание полностью.

Я немного пришла в себя, когда лимузин повез нас домой. Дискотека запомнилась мне назойливым шумом, ди-джей был просто ужасен, и между хорошими рейвами вставлял такую старую попсу, от чего у меня судорогой сводило челюсть. Вот здесь я хорошо заметила повышенное внимание к Калебу. Самым странным было не только то, что девушки толпами мелькали мимо него, а то, что даже парни пытались вручить ему свои телефоны. Когда такое случилось в первый раз, я так хохотала, что Калеб почти обиделся. И каким было мое удивление, когда и ко мне пытались приставать.

Сегодня я была в зеленом платье до колен с драпировкой, спадающее на одно плечо, а далее идущее как туника. Серебристый пояс и туфельки к нему так же привезли позднее, и лишь потом Калеб признался, что купил это, пока я была на кладбище.

Не ожидала от него подобного вкуса, а в тоже время он был художником и стиль, форма и цвет были его коньком. Волосы я накрутила и зачесала на бок, немного косметики, и я выглядела вполне неплохо. Тяжелый взгляд Калеба охвативший мою тоненькую фигуру (после лечения я так и не поправилась!), многословно сказал мне все, что я хотела знать. Точнее я хотела бы почувствовать, но Калеб, к сожалению, держал руки подальше от меня.

Он сам остался все в том же костюме только сменил рубашку на гольф. Калеб был неотразим. И я была возле него. Этого мне вполне достаточно.

Мы ехали в дом Сторков, и шум улицы не долетал сквозь плотные окна лимузина. Калеб закрыл перегородку между нами и шофером, и затих. Что-то было не так.

– В чем дело?

– Думал, не сдержусь, и повыбиваю все зубы этим соплякам, что так смотрели на тебя.

– Каким соплякам, я лично видела только тех девушек, что кружились возле тебя, – парировала я, стараясь скрыть чувство ликования. Вот, пусть посмотрит, как это чувствовать ревность, так как я чувствую ее постоянно!

Калеб возмущенно повернулся ко мне, но тут же затих. Наверное, он заметил, что я старалась скрыть улыбку. Но нет, повернувшись к нему, я увидела, что он голодным взглядом смотрит на мои ноги. И голодным не в смысле жажды. Теперь передо мной сидел не вампир, а мужчина.

С замершим дыханием, я легонько провела одной ногой по другой, и Калеб судорожно проследил за моим движением. Его глаза заскользили вверх, остановились на миг на груди и когда метнулись к лицу, он тихо застонал.

– Нет, не смотри на меня так…

– Как? – невинно прошептала я, и наклонилась к нему, от чего волосы взметнулись и ему должен был ударить в нос мой запах смешанный с запахом духов, мыла и дискотеки.

Калеб перестал дышать, и глаза его потемнели. Я медленно приближалась к нему – Калеб не двигался. Он замер и единственно живым местом во всем теле были глаза – потемневшие, наполненные страстью, огнем и …ужасом. Тяжело вздохнув, я остановилась.

– Калеб, когда ты смотришь на меня с таким страхом, я чувствую себя виноватой.

Он взял мою руку. Лицо его мучительно сжалось.

– Я знаю, но нам нужно подождать, – прошептал Калеб и запечатлел поцелуй на тыльной стороне моей ладони. Я уже подумала, что сейчас он отпустит руку, но вместо этого Калеб потянул меня на себя, и я распласталась на его груди. Да уж, романтики в моей позе было мало, но зато как приятно было ощущать его нетерпеливые руки на своем теле, пусть всего лишь мгновение. Так мы ехали до самого дома.

Калеб помог мне выйти из машины, и отпустил водителя. Когда мы оказались дома, я с ужасом осознала, что почти час ночи, а вставать придется в восемь. Семичасовой сон, после неудобных кресел самолета и целого дня тревог, воспоминания, вопросов и волнений, большинство которых связанны с Калебом, будет слишком малым возмещением сил.

Когда я устроилась в пустую постель, она неожиданно оказалась уже не пустой. Калеб позволил мне устроиться, как мне будет удобно, и ничего не говорил. Несколько нежных поцелуев не должны были заставить меня дрожать, и все же я сразу же потянулась за продолжением, но как-то вдруг я оказалась завернута в одеяло, что отделяло мое тело от его. Так стало сразу же теплей, но зато скучнее.

Я тяжело вздохнула, но он даже и не отозвался. И в такой тишине я заснула, даже быстрее, чем прошло сожаление от не данного мне страстного поцелуя.

Солнце ударило в стекла окна, а потом отразилось в зеркалах, и стеклянных предметах так щедро украшавших комнату. К тому времени я уже не спала. Проснувшись одна, я ощутила пустоту и одиночество. Мысль что Калеб не мог куда-то исчезнуть, согревала меня, и я ожидала, когда его тело, быстрое как тень проскользнет в комнату.

Но вот солнце перестало светить так ярко как прежде. Погода начала меняться, и темные тени от деревьев заметались по комнате. Я выглянула из окна: шел дождь.

О чем я мечтала сейчас? О том, чтобы каждое утро, открывая глаза, встречать рассвет в объятиях друг друга. И главное, чтобы Калеб никогда не дарил мне ночных рубашек – чтобы они просто были не нужны. Чтобы мы сначала были нужны лишь друг другу, а уже потом всем остальным. Как его убедить в том, что мне не нужно время? Что если бы он предложил, я бы прямо завтра пошла с ним к алтарю. Жаль, но такого предложения не поступало.

Умывшись, я долго думала, что же одеть. Мне было бы удобней в джинсах и спортивном батнике, но, как и вчера, я выбрала строгую темно-зеленую юбку, и рубашку на несколько тонов светлее. Песочный пиджак дополняли сумочка и степенные туфельки на каблуке. Я скривилась своему отражению, так как смотрелась очень странно в этом наряде. Он не сделал меня старше, но совершенно изменил меня, я не была похожа на Рейн Туорб, из зеркала на меня смотрела Марлен Сторк.

Какой ужас, у меня раздвоение личности! Мое отражение задиристо улыбнулось. Нет, Рейн не затерялась, она позволила Марлен сыграть нужную роль, сыграть ту, кого хотели бы увидеть все мои родственнички. Мне действительно хотелось соответствовать тому титулу, что я носила сейчас по настоянию родителей, и показать всем этим снобам, каким человеком меня вырастили Терцо и Самюель. Зачесав волосы в гладкий узел, я осталась довольна. Если не считать бледность щек, я вполне выглядела уверенной в себе.

Голубая спальня с обилием стеклянных безделушек меня повеселила. Бет, например, была бы в восторге от всей этой безупречности. И в то же время мне показалась она скучной и вычурной. Эти стены давили на меня слишком уж Сторковской обстановкой. Потому, не дожидаясь 9, я поспешила вниз, надеясь там застать Калеба.

Та же что и вчера, миловидная горничная Мюриел, тут же сказала где искать Калеба. Я не стала смотреть на нее подозрительно, но то, что это был огромнейшим дом, а она знала, где он, настораживало.

– Завтрак через 15 минут, – с легкой смущенной улыбкой сказала она мне вдогонку. Значит, все же отметила мою ревность.

А мне был все равно. Сегодня я чувствовала себя привлекательной, и отражение в десятках зеркал встретившихся мне по дороге в библиотеку подтверждали это. Как и взгляд Калеба, стоило мне появиться на пороге библиотеки. Он сидел во внушительном кресле возле окна, а рядом высилась гора книг, очевидно прочитанных им за ночь. Надеюсь, к этому привело не мое обессиленное тело в его объятьях ночью.

– Выспалась?

Калеб осветил меня лучезарной ленивой улыбкой и день тут же стал радостным и светлым. Чего мне бояться, если рядом Калеб? Меня теперь не испугают даже Сторки восставшие из мертвых!

От такой ереси я скривилась, но Калеб не успел этого заметить, так как прежде чем подойти ко мне, он аккуратно и незаметно поставил на полку все книги. Это выглядело немного жутко: я уже не могла разобрать какие именно он брал книги, так словно он даже притрусил их пылью. Все книги снова слились в темных рядах полок.

И тут он приблизился ко мне и все страхи улетучились. Смогу ли я когда-нибудь не поддаваться тому магнетизму, что излучал Калеб, я не знала, единственное, что меня действительно пугало – что когда-нибудь Калеб перестанет смотреть на меня таким теплым взглядом своих платиновых глаз. Сейчас его глаза говорили мне по-особенному, на языке известном мне одной, как я для него притягательна и желанна. И все же страх невольно сковывал мои движения. Но стоило рукам Калеба обнять меня, и я задумалась уже о другом. Его губы нашли мои и отчаянное желание стать с ним ближе, захлестнуло меня.

– Только не отодвигайся, только не отодвигайся… – страстно шептала я, и Калеб, безумный от моих слов и дыхания, не останавливался. Его руки бесцеремонно скользили по моему телу, а я даже и не думала возражать. Как я его хотела!

Но воля Калеба была намного сильнее моей. Он, болезненно впившись в мои руки, отодвинул меня от себя и, согнувшись пополам, будто бы ему больно, так и продолжал стоять. Сбитая с толку, с потемневшим от страсти глазами, я могла лишь тупо наблюдать за ним, а легкое томление все не проходило. В себя нас привел стук в двери.

– Входите, – громко сказал Калеб, и, не смотря на то, что он еще не успокоился, а я видела это по его глазам, остался стоять возле меня, когда дверь приоткрылась.

– Вы уже готовы?! – с деланным удивлением воскликнул мистер Хедли, проходя в темное помещение библиотеки. – Истинно Сторковская пунктуальность.

Я удержалась от злого комментария, что не принадлежу к этой фамилии, но предостерегающий взгляд Калеба заставил меня промолчать. Его глаза неодобрительно блеснули, так он предупреждал меня, чтобы я вела себя культурнее. Я поджала губы и высвободилась из его рук.

Мы втроем устроились в креслах, по вежливому предложению мистера Хедли.

– Перед завтраком, я немного ознакомлю вас с теми, кто должен сегодня присутствовать, – на миг, замявшись, он, добавил, – по крайней мере, о тех, что знаю я. Есть некоторые личности, что могут появиться и без приглашения.

Мистер Хедли говорил, прям таки о Прате. Того бы тоже не остановило, что его не ждут. Дядя всегда пренебрегал чужими желаниями, думая исключительно о себе.

– Брат вашего деда, мистер Ален Сторк, а также двое его детей: Кристин и Филлип Сторк. На данный момент они ваши главные соперники в связи с наследством. Думаю, от них вам не стоит ждать радушия или …

– Семейной привязанности? – иронически ухмыльнулась я. Мне стало еще более смешно, ведь я то понимала, что Сторки не оставили мне ничего ценного. Скорее все это было специально придумано Сторками, чтобы я посмотрела, в очередной раз, чего лишилась. Наверное они не знали, что я то и так достаточно обеспечена, чтобы не переживать по поводу их наследства.

Калеб хмуро покосился на меня, но так и не оторвался от книги, что взял в руки, делая вид, что ему не интересно о чем рассказывал адвокат. Я сдержала про себя улыбку и принялась чинно слушать далее.

Адвокат мне ответил тяжелым взглядом. Его коробило то, что я слишком уж легко принимала тот факт, что не нужна своим настоящим родственникам. А что собственно он от меня хотел? Чтобы я заходилась горькими слезами? Сюда меня привело вовсе не наследство. Я хотела лишь больше узнать о своей наследственности, да и только.

Я забылась и не помнила, как долго смотрю на Калеба, но вдруг поняла, что он перестал читать. Калеб прожигал меня взглядом, и я ему отвечала тем же. Наши глупые игры в прятки раздражали меня не меньше чем его.

– М-да, думаю, Ален Сторк не будет слишком уж любезен. Иное дело его сестра. Аланис – Фиона была ее любимой племянницей, и посему сегодня она будет вашим самым верным обожателем. Некогда именно она заставляла раз за разом ваших дедушку и бабушку отправлять Фиону в клинику. Детей у нее нет, так что не сердитесь, если она будет чрезмерно надоедливой.

Я пожала плечами. Ее я не помнила, и меня мало трогал тот факт, что кто-то тут будет любезен. Хотя возможно я смогу выпытать у нее больше про Фиону. Может, она будет знать, была ли Фиона особенной, были ли у нее какие-то странности…подобные моим?

– Это четверо. Остается еще семья вашей бабушки Констанции – это люди верующие, даже если они имеют какие-либо претензии к вам, от них вы вряд ли дождетесь упреков или злости, – адвокат говорил о сестре бабки довольно сухо, значит общаться с ними не любил. Из чего складывалось впечатление, что они не такие уж приятные особы. – Сестра Констанции Сторк Делания, имеет сына, и внучку: Дрейк и Конни. Но и у них завидные виды на состояние Сторков, так как Дрейк работал на вашего деда.

Какой кошмар! Столько родственников, все как один жаждут получить кусок наследства, но никого так и не нашлось помочь нам с Фионой когда-то. Несомненно, все они были людьми с деньгами, и им стоило просто помочь Фионе и проявить к ней долю любви и сострадания, которые Фиона никогда не знала от родителей, и может тогда все бы сложилось по-другому…для нее…для меня.

Но, даже вспоминая обо всех ужасах детства, посмотрев на Калеба я, ни о чем не жалела. Как хорошо, что все случилось, как случилось. Иначе мы бы никогда с Калебом не встретились! Он перехватил мой взгляд, и глаза его потеплели. Он уже не злился! Я послала ему виноватую улыбку, которую неловко отворачиваясь, перехватил мистер Хедли.

– Х-мм, – прокашлялся он и, потупившись в окно, продолжил. – Еще трое: жена вашего от… жена партнера по бизнесу вашего деда и их двое детей.

– Вы хотели сказать отца? – переспросила я, удивляясь тому, что по-прежнему могу сохранять хладнокровие. То, что у меня, оказывается, был какой-то другой отец, а не Терцо, звучало глупо. – Скажите лучше биологического отца.

– Как вам будет угодно, – тут же согласился мистер Хедли и, как и вчера, его лоб усеял блестящий пот. Спустя мгновения я поняла что причиной того был задумчивый взгляд Калеба с каким он смотрел на адвоката. Может Калебу, как и мне, показалось, что мистер Хедли не всегда искренен? Он слишком уж желает поскорее избавиться от всего этого парада.

– Двое его детей в последние годы стали любимцами Аллета и Констанции Сторк. Так что боюсь, всю семью может ожидать большое удивление.

– Только не Рейн,…то есть не Марлен, она достаточно обеспечена. Честно говоря, мы приехали для того, чтобы разузнать некоторые сведения о ее семье, касающиеся ее наследственности. Если возможно, мы бы хотели узнать о каких-либо документах или дневниках, что остались после Фионы, матери Марлен. – Калеб отложил книгу и, сцепив пальцы, в упор смотрел на адвоката. – Подскажите, думаю, вы более чем кто-то другой, должны знать о подобном, где нам их раздобыть.

Адвокат тяжело вздохнул и, оттянув кромку воротника, заставил себя посмотреть на Калеба, выглядевшего теперь действительно устрашающим в этой своей расслабленной ленивой позе и дорогущем костюме, ценой в несколько тысяч долларов. Как же я сейчас сочувствовала мистеру Хедли.

– Я скажу вам обо всем интересующем потом, а пока нам не известны подробности завещания, я не могу распространяться ни о каких документах.

– Понимаю, – кивнул Калеб, – думаю вам пора завтракать.

Калеб помог мне подняться с кресла.

– А вы к нам не присоединитесь? – осведомился мистер Хедли, и это прозвучало чрезвычайно фальшиво, так как по его поведению было понятно, что он даже очень рад подобной перспективе.

– Я уже завтракал, – коротко пояснил Калеб, не отрывая от меня серых глаз.

– У Калеба утро начинается раньше, чем у простых людей. Он художник и часто пишет на рассвете, – добавила я, тоже не оборачиваясь к адвокату.

– Понимаю.

Смущение адвоката было таким явным, что мы с Калебом улыбнулись друг другу. Мое сердце ответило его радостным чертам лица, и мягко подталкиваемая его руками я пошла вслед за мистером Хедли в столовую.

– Буду скоро, – прошептал он мне, и я с легким сердцем поспешила на завтрак.

Завтрак мне понравился многим больше, чем то, что вчера Калеб принес мне в комнату после ванной. Тосты с разными видами колбас, вареные яйца и на десерт блинчики со сладким творогом и свежими ягодами. Ко всему этому чай – зеленый и жасминовый, который своим запахом напомнил мне дорогущий шоколад, что привез мне Грем из Бельгии. Чай был поистине чудесным, но его вкус и запах потеряли для меня привлекательность, так как в половине десятого, в доме появились будущие наследники. Семья Деверо, косвенно и моя семья тоже. Когда Перки сообщил об их прибытии, я с замиранием в сердце ожидала встречи с братом и сестрой, пусть и сводными, но близкими мне по крови. Интересно, знают ли они, кем им прихожусь я? Наверное, нет, жена моего биологического отца наверняка ревностно оберегает этот секрет.

В приступе паники, я тут же начала оглядываться в поисках Калеба, и с огромнейшим облегчением неожиданно увидела его возле своего кресла. Он встал с боку и положил мне руку на плечо, и так я была готова вынести эту встречу. Но ничего не могло уменьшить давление съеденной еды на мой желудок.

Мистер Хедли заслышав шаги, быстро обернулся ко мне и зашептал:

– Жена – миссис Синтия Деверо, сын – Джейсонд второй, а дочь Регина Лоу. Она вдова. Скверная особа… – еще тише добавил он, и это вызвало у меня истерический смешок.

Калеб нежно сжал мое плечо и, подняв на него глаза, я чуть не заплакала. Какая же я дура, чего мне бояться? Даже если кто-то и посмеет вести себя со мной не вежливо, взгляд Калеба тут же отобьет у них такое желание!

Синтия Деверо вплыла в комнату, создавая ложное впечатление хрупкости, так как, не смотря на ее тоненькую фигуру, и почтенный возраст (лет семьдесят не меньше), глаза ее были злыми и жестокими. Но, не смотря на это, при виде меня она улыбнулась довольно таки любезно, чего я ну никак не ожидала. Хотя стоило, эти люди не меньше чем вампиры привыкли скрывать свое настоящее я. Стальной корсет под всеми этими кружевами, как говорил Прат. Во времена своей молодости он видывал многих таких дам, и как рассказывал Прат, подобной была и их мать. Какой кошмар! – в очередной раз подумала про себя я. А она вполне могла оказаться моей матерью, возьми мой отец меня на воспитание после смерти Фионы. Да лучше уж было подыхать на улицах Нью-Йорка, эта бы мне отплатила за все свои горечи, которые ей доставил ее муженек, и по стечению обстоятельств мой отец. Одно я уже узнала – спасибо небу за Терцо и Самюель!

За ней появилась женщина лет сорока пяти, с безвольным подбородком и грустными заплаканными глазами. Мать ее игнорировала, а дожидалась видимо сына, перед тем как приблизиться к столу. Он зашел за сестрой,…и сердце мое упало и взорвалось на тысячи мелких осколков…все ложь…все, что мне сказал мистер Хедли относительно моего отца ложь…

Я медленно повернулась к мистеру Хедли и увидела, как он побагровел, когда понял, что я догадалась. Калеб сжал мое плечо уже болезненно, но я этого не почувствовала, а могла лишь смотреть на то как эта троица приближается к столу. И Джейсонд второй не отводил от меня глаз…таких же ярко синих, как и мои,…заметив мой ошеломленный взгляд, он судорожно провел по коротким блестящим волосам…таким же темно русым, почти каштановым,…как и мои. Его лицо с такими же высокими скулами, но с впалыми щеками (мои щечки немного объемнее) побледнело, и повернулось к матери.

Миссис Синтия Деверо и бровью не повела, продолжая свое шествие, надвигаясь на нас.

Мистер Хедли встал со стульчика приветствуя дам.

– Синтия, рад вас видеть, жаль, что при таких обстоятельствах… Миссис Лоу… – он приветливо, несмотря на его предыдущие слова, пожал руку вдовы некого мистера Лоу (моей тетки, о чем ясно говорили ее синие глаза), а затем подал руку для рукопожатия моему…отцу. – Джейсонд.

Когда они между собой поздоровались, мистер Хедли не очень радостно повернулся в нашу с Калебом сторону.

– Хочу познакомить вас с дочкой Фионы, Марлен и ёё… – мистер Хедли замялся, так как мы не описывали точно наши с Калебом отношения. Его спас Калеб, добавляя отсутствующие факты, своим чарующим, мягким голосом, который заставил двух женщин несколько отупеть:

– Женихом.

Теперь все в комнате были поражены. И не думаю, что внешностью Калеба. Все они знали, сколько мне лет, и то обстоятельство что я так рано собиралась замуж их удивило. На самом деле, я не собиралась это афишировать, но на этом настояли Терцо и Самюель, чтобы не было вопросов относительно персоны Калеба и нашей очевидной близости.

– Да и женихом…Калебом Гровером.

Седые бровки моей бабули (и все-таки, какой кошмар!) насупились.

– Гровер? Не вы, ли внук Патриции Гровер, известной довольно таки художницы?

– Да.

– Насколько знаю, теперь ваши работы очень популярны, они похожи по стилю с работами вашего отца!

Мы с Калебом переглянулись, но улыбки нам подавить не удалось. Только наше семейство знало, что его сравнивали с самим же собой.

– Спасибо что отметили, – сухо отозвался Калеб, и обезоруживающе улыбнулся, что несколько поколебало решимость миссис Деверо. Она смущенно на него посмотрела, и я догадывалась, какие мысли вихрем пронеслись в ее голове. Как говорила мне когда-то Бет, стоит посмотреть на Калеба – а грех уже в мыслях.

Мой отец недовольно посмотрел на то, как Калеб держит свою руку на моем плече и меня это крайне разозлило. Да кем он себя возомнил?! Он мне никто.

Теперь холодные глаза миссис Деверо, некогда такие же синие, как мои, а теперь блеклые и холодные, обратились ко мне.

– Значит, после удочерения тебе оставили имя Марлен?

Если она думала, что своей суровостью сможет нагнать на меня страх, то ошибалась. Эти люди были мне никем и я не чувствовала себя должной оставаться слишком уж вежливой, когда она смотрела на меня как на потенциальную бомбу.

– Не совсем, мои родители дали мне имя Рейн. На данный момент меня зовут Рейн Туорб. Но можете называть меня Марлен, это мое второе имя.

Высокий и красивый мужчина лет пятидесяти, который был моим отцом, посмотрел на меня тяжелым взглядом. Его лицо по-прежнему было белым, почти таким же, как и меловая белизна Калеба, но он уже достаточно пришел в себя, чтобы говорить.

– Ты похожа на мать.

Я наигранно удивленно улыбнулась, не обратив внимание на предостерегающее сжатие Калеба, и отозвалась.

– Как странно, я вчера выдела ее фотографию в молодости, и мне кажется, я совершенно на нее не похожа. Подозреваю, что я пошла в семью отца.

И тогда произошло нечто, что потом на несколько минут выбило меня из колеи.

– Марли, ты ошибаешься, я хорошо знал твою мать,…вы похожи, – глухо сказал он.

– Так меня называла одна только Фиона,…и больше никто не знал этого прозвища… – хрипло сказала я, и эти слова заставили покраснеть не только Джейсонда, но также и его родственников, а даже мистера Хедли.

– Очевидно, вы очень хорошо знали мать моей невесты, – пропел Калеб, не опуская с Джейсонда холодного взгляда, от которого задрожал бы любой. Но не он. Джейсонд стойко выдержал взгляд Калеба,… и тогда я поняла, от кого у меня дар. Он не терялся около Калеба, не ощущал того же волнения как все находящиеся в комнате, как и я.

– Мы дружили. Близко.

Когда минула эта тяжелая минута, мне уже больше ничего не было страшно. Даже когда в доме появлялись другие, это осталось самым страшным испытанием. Самой приятной оказалась встреча с Аланис. Старая женщина обняла меня так сердечно, что я просто не смогла оставаться с ней отчужденной. Иное дело Алан Сторк, он был со мной крайне холоден, пока не узнал, что мои родители аристократы. Это надо было видеть, как его глаза – голубые льдинки, стали оценивать, чем грозит такое родство, можно подумать я это родство буду признавать! В подобной манере вели себя и его дети. Филлип оказался костистым молодчиком лет на семь старше меня, а Кристин симпатичной женщиной лет тридцати пяти. Делания Морис, была очень похожа на мою бабку, потому не понравилась мне, как только вошла в двери. Впрочем, это было обоюдно.

– Ты похожа на Фиону. – вот что было первым, что она мне выдала, немного поджимая губы и придирчиво оглядывая мою скромную одежду.

Я не стала молчать. Они мне никто!

– Даже не представляете как. У меня двое чудесных деток близнецов. Я родила их в шестнадцать. Какая семейная черта, не правда ли?

Старая женщина не нашла что мне ответить. И поэтому меня почти проигнорировали ее сын и внучка, хотя я заметила, как Конни улыбнулась мне. Ну, хоть кто-то нормальный, облегченно вздохнула я, и отвернулась, чтобы поискать глазами Калеба. И тут же наткнулась на грустные и ошеломленные моей новостью глаза Джейсонда Деверо. Я подавила чувство стыда, оттого что вела себя грубо, и как раньше напомнила себе – они мне никто! А он, Джейсонд, утратил какие-либо права на меня, он мне не отец!

И вот мой поиск увенчался успехом. Я заметила Калеба!

Я следила за тем, как он движется по комнате скользящими шагами, направляясь ко мне. Миг, и он был рядом, намного элегантнее, чем любой мужчина, улыбаясь в ответ на мою недовольную мину. Он знал, что я не люблю, когда он вот так поступает, и все же делал. Но именно поэтому я и любила его, – он всегда оставался самим собой.

Перехватив, восхищенные взгляды других мои родственниц, я исполнилась таким ликованием и гордостью, что трудно было утаить их от Калеба. Он понимающе улыбнулся и протянул мне стакан с минеральной водой.

Калеб с этого момента так и остался стоять возле меня, все остальные сбились в группки ожидая начала зачитывания завещания.

– Ты на него похожа, – прошептал мне Калеб, когда возле нас, наконец, никого не оказалось.

Не стоило, и спрашивать на кого. Я была копией Джейсонда, и это уже успели заметить все в комнате. Причиной чего были удивленные взгляды и грозные перешептывания.

Я обратила к Калебу вымученные глаза. Он, наверное, мог только догадываться, чего мне стоило сейчас не разрыдаться. Его рука утешительно заскользила по моей щеке и на краткий миг все страхи и горести уступили приятному ощущению его холодной кожи. Мой защитник, мой любимый…всегда рядом.

– Он идет сюда, – прервал мое наслаждение голос Калеба.

Я открыла глаза, но не стала смотреть по сторонам, а продолжала смотреть только в эти платиновые глубины, которые удерживали мой взгляд.

– Марлен, я хотел бы с тобой поговорить… – начал он, немного осуждающе смотря в сторону Калеба.

Я тяжело вздохнула. Следовало ожидать чего-либо подобного.

– Рейн. Меня зовут Рейн, – тихо сказала я, и медленно посмотрев на него, добавила тихим злым шепотом. – И у вас нет права, называть меня Марлен. Нет ни одного человеческого права.

Джейсонд Деверо отшатнулся как от удара от меня и моих слов, но все же заставил себя остаться около нас. Он повернулся к Калебу и посмотрел на него с мольбой непонятной мне.

– Прошу вас…

Калеб внимательно посмотрел на меня и, не смотря на мой болезненный отчаянный взгляд, легко обнял и прошептал:

– Я буду рядом…

Я хотела вцепиться в его рукав, но это было бы по детски, а так как сегодня я играла роль Марлен Сторк, взрослой девушки, не сожалеющей о порванном родстве и имеющей двоих детей, я не могла повести себя так.

Обернувшись к отцу, я застыла с отсутствующим выражением лица, которое переняла от Калеба.

– Ты ведь знаешь кто я?

Мы стояли возле красивого старинного буфета с зеркальным вставками, и мне не стоило труда повернуться лицом к ним, то же самое сделал и Джейсонд. Я была слишком на него похожа. Может потому Фиона иногда так не любила меня. Будь я парнем, то стала бы его отражением. У меня от него был, высокий для девушки рост. И даже странной формы нос, прямой и все же немного с горбинкой.

– Поверьте, теперь я постараюсь об этом забыть. У меня чудесные родители, и вашему чувству вины нет места в моей жизни. Я попрошу вас только об одном.

– Что только захочешь Марли, – страстно согласился он.

Я скривилась как от удара, когда он так меня назвал, но это уже так не расстраивало меня, как раньше. Я почти поверила, что он ведет себя как отец,…почти поверила, что любит…

– Я спрошу вас о кое-чем странном? Не подумайте что я не в себе, или тому подобное, но с вами не происходило никогда ничего странного?

По тому, как покраснели его уши, а потом и заалели щеки и вся шея, я сразу же поняла, что мне не придется, долго рассусоливать эту тему. Он тут же понял, о чем я. Именно родство с ним сделало меня такой, какой я была.