Текст книги "Божественная любовь (СИ)"
Автор книги: Юлия Фирсанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)
«Ненавижу чеснок!» – брезгливо пожаловалась Богиня Любви, не любившая это растение не столько в силу вампирской крови, сколько из-за резкого неприятного запаха и вкуса.
Сочувствующий брат отломил еще дольку, макнул в соль и протянул Элии чуть ли не с придворным поклоном. Двумя пальчиками сестра взяла подношение и благодарно улыбнулась, уловив запах зефира. Клайд между делом трансформировал зубчик в лакомство, а соль в сахар. С остальными испытаниями, рассчитанными на мелкую нежить, принцесса справилась самостоятельно. Уж если и были лоулендские боги монстрами, то никак не мелкими. Элтон прошел пробу «на человечность» столь же успешно. Хотя, судя по хулиганской ухмылке, перед ритуальным прокалыванием пальца, принцу очень хотелось сделать кровь какого-нибудь зеленого или черного цвета. Но пугать и без того пуганый народ, рискуя не столько нарваться на арбалетный болт, сколько лишиться источника информации и потенциального крова, не стал.
– Еще раз прощения просим, господа краши, что не признали, – оправдался тенор, почесав искусанную кем-то мелким, но, судя по обилию красных точек, чересчур зловредным, шею и полез в поясной кошель за бляхами-пропусками.
Жетоны оказались простыми медными кругляшами на веревочках с грубо прочеканенной буквой «Ш». Скорее всего загадочное «Ш» было первой буквой от названия города, а не начальной пренебрежительного именования всякого прохожего путника.
– Ладно, забыли, – небрежно отмахнулся Клайд, нацепив бирку на шею поверх уже имеющегося пестрого ассортимента бус и цепочек, делавших его весьма похожим на местного. Поправив веревку, принц спросил: – А что, стоит еще «Головешка»? Слышал, сосиски там лучшие в Шангаре подают, а уж об огневке и говорить не буду!
– Стоит, – заухмылялась охрана, мигом принимая принца за своего парня.
Арбалеты, чуток задержавшиеся в руках после проверки, заняли места на поясах стражей. Блюдо с остатками проверочного пособия вновь исчезло где-то в недрах караулки. Одновременно на маленькой колоколенке над караулкой бухнул колокол. Похоже, он с небольшим запозданием возвещал жителей об установлении защиты города.
Привычные к сбоям в охранке и не желающие оглохнуть от рева тревожных чар, горожане просто старались не ходить по площади до подачи условного сигнала. А как колокол звякнул, начал появляться народ. Вот прошел куда-то разносчик с опустевшим лотком через плечо, промчался босоногий постреленок, зыркнув на богов любопытным глазом, прошелестела юбками парочка тараторящих кумушек, чуть не свернувших себе шеи, разглядывая троицу гостей города.
– Значит, в «Головешку» и тронемся. Эй, а еще не подскажите, сенсава-проводника по здешним лесам самолучшего где нам сыскать? – вопросил Клайд.
– Если самолучшего, то там же. Только Кийрим теперь далече не ходок, да и щенок его обуза, – досадливо цокнул языком один из стражей, чья яркая рыжина перебивала медный блеск шевелюры Бога Мага, хоть и не была столь же густа и длинна.
– Собаку что ль воспитывает? – уточнил заинтригованный Элтон, сам бывший собачником не из последних и весьма интересовавшийся новыми породами.
– Это Унтай про внука Кийрима говорит. Один пацаненок остался, как родителей его, по ягоды ушедших, тварь какая-то в лесу задрала. Вот проводник теперь паренька от себя ни на шаг не отпускает. Далеко ходить перестал. Кто ж из серьезных заказчиков под малька подлаживаться согласится? – с сочувствием, кажется, этот самый Кийрим числился у него в приятелях, пояснил тенор. – Но вкруг города, по полям, чтоб тварей обнаглевших извести, лучше вас никто не проведет.
– Поглядим, разберемся, – рассудил рыжий маг, не давая никакого обещания. Клайд еще раз благодарно кивнул стражникам, и лоулендцы отправились в разрекламированную братом таверну.
ГЛАВА 11. «Головешка»
«Головешка» была удостоена столь поэтичного названия в силу того, что горела почитай каждый год, но все равно восставала из пепла на прежнем месте с неизменной вывеской. Чего ж иное место искать, если обосновалась таверна на перекрестке дорог, и посетители валили толпами, а хорошая выручка покрывала затраты на систематические строительные работы?
Деревянный, но в два этажа, приземистый дом был узнаваем не только и даже не столько по вывеске. (Подкопченной, уж нарочно ли, или так с прошлого пожара осталась не ясно, большой крышке от бочки с палкой, грубо намалеванной черной и красной красками). Гул кутящего люда, исходящий из прикрытой двери и окон, затянутых толстыми слюдяными пластинами, слышался за полсотни шагов до трактира.
Клайд во всю ширину распахнул тяжелую дверь и поймал летящую в косяк кружку. Отхлебнул, довольно прижмурился и заорал, перекрывая шум:
– Ай да «Головешка»! У порога гостей потчуют! Эй, а на закусь в меня сосиской никто не кинет?
Таверна грохнула от хохота, и в рыжего балагура со всех концов общей залы полетело сразу штук пять ароматных, сочащихся жиром и мясным соком сосисок, больше похожих толщиной на сардельки. Принц каким-то образом умудрился схапать их в воздухе все одной свободной пятерней. Три заглотнул сам, по одной великодушно выдал брату и сестре. Поощрительный грохот кружек по столам и стук ладоней стал наградой ловкачу.
– Эй, мужик, двигайте сюда да садись, места найдется, тока кружку мою верни! – прогудел здоровяк откуда-то из середины залы с лавки близ окна.
Откликаясь на зов, боги протиснулись к относительно свободному столу, за которым сидело всего двое, но такой комплекции, что рядом с ними Клайд казался ровней, а Элтон чуть худощавым.
– Гар, три огневки и большое блюдо твоих остреньких! – обвалом загрохотал приглашавший к столу, поворачивая кудлатую темную голову в сторону стойки.
Заказ прибыл всего через несколько минут: кувшин с квасом – горло от пыли с дороги прочистить, бутыль огневки и огромное с полстола блюда с толстым круглым хлебом, поверх которого была навалена целая куча сосисок, источающих умопомрачительный аромат.
– Обиды не держи, мужик, угощаю, – прогудел почти шепотом, наклоняясь к Клайду здоровяк. – Я вообще-то не злой, но как разойдусь, удержу не знаю. Вон с Файном поспорили и не удержался.
– Да уж, дурная твоя башка, Дайфар, – укоризненно хмыкнул сосед. – Ты ж той кружкой мне голову проломить мог!
– А что ты брехал про полуньявву? – сызнова начал возмущаться медведеподобный спорщик. – Не пляшет эта курва днем, тока в сумерках на дорогах к путникам приматывается! Вот вы, краши заезжие, рассудите нас!
Элтон, удивившись было прозорливости сотрапезника, запоздало присмотрелся к жетонам на груди родичей и сообразил: никакой телепатией или дедукцией тут не пахнет. На обороте жетона с буквой «Ш», ненароком перевернувшемся у Клайда, красовался схематичный рисунок: палка протыкающая крапчатый овал. При определенной доле фантазии можно было вообразить, что сие символизирует меч, вонзающийся в чью-то мерзкую харю. А значит, бляха служила не только пропуском в город, но и опознавательным знаком профессии вошедшего. Как летописец принц не мог не одобрить практичной придумки.
– Неправы вы оба, – хохотнул Клайд, отхлебывая из кружки с огневкой, квас он щедро оставил сестре, не уважавшей чрезмерно крепких и несладких напитков.
– Это еще почему? – теперь уже насупились оба спорщика. Если до этого они смахивали на раздосадованных медведей, то сейчас больше стали походить на застрявших посередке моста нос к носу упрямых баранов.
– Плясала та полуньявва у Шангара, да отплясалась! Упокоила ее моя сестрица, пожалела, видать, когда мы к городу подходили.
Элия откусила кусочек сосиски, вполне оправдывающей съедобный аромат, пригубила острого кваску, в который явно переложили тмина, опустила ресницы и скромно улыбнулась, принимая восхищенное мужское внимание.
– Ну вот, а ты из-за дохлой девки мне чуть голову не раскроил! – показав принцессе два кулака (кажется, это была не угроза, а местный жест восхищения), буркнул Файн.
Дайфар в качестве извинения звучно хлопнул себя по ушам, потер царапину на широком плоском носу, сковырнув засохшую корку крови, и вздохнул:
– Ты ж знаешь мою медвежью натуру, наломаю бревен, а потом жалею…
– Да, как есть медвежью! Недаром твою мамку брюхатую хозяин берлоги напугал, – хохотнул сотоварищ, видимо, повторяя старую шутку. Дайфар утробно загрохотал, с готовностью подхватывая смех.
– Забавно, – мысленно обратилась Элия к братьям. – А ведь он не знает!
– Ты о чем, обожаемая? – навострил уши жадный до слухов, сплетен и вообще информации в любом виде Клайд.
– То, что он и в самом деле наполовину оборотень медвежьей крови.
– Хм… Предупредить что ли? – задался вопросом принц, движимый не столько нелепым для лоулендца человеколюбием, сколько симпатией к этому единичному экземпляру забавного бугая и исследовательским зудом: чего натворит полуоборотень, узнавший о своей двойственной натуре. Но, приглядевшись к Дайфару внимательнее, сам же и ответил: – Нет, лишнее. Что ж за мир-то такой, воистину запятнанный. Мужик оборот разве только в полной боевой ярости совершить сможет, а потом иль навек медведем останется, иль в человечье тело вернется, а все одно вскорости загнется от излома тонких каналов. Пусть уж ему за всю жизнь случая шкуру поменять не представится.
Рассуждения мага, имеющего своей оборотной формой гигантского медведя и знакомого с магией Сельдитэльма, родичи приняли к сведению и сосредоточились на более важном сейчас деле: перекусить и узнать, где отыскать проводника Кийрима.
– Если женщина такого богатыря уродила, то кто больше от той встречи напугался, я бы об заклад биться не решился, – ухмыльнулся Клайд, двигая разговор в нужное лоулендцам русло.
– Да, мамуля моя – чудо! – разулыбался Дайфар, гордо расправив плечи. – Одна меня, без папки на ноги поставила, на сенсава выучила. В работе-то этой, вам ли господа краши не знать, одних мускулов да топора мало!
– В здешних краях часть людей с даром чуять кое-кого из темных, чаще нежить и нечисть, рождается, они в телохранители, проводники или охрану обозов идут. Доходная и почетная работа, – дал справку рыжий бог и радостно загудел, даже не думая делать тайну из своих расспросов:
– О, так ты тогда, небось, и Кийрима знаешь?
Те, кто знать пожелает и шепот расслышат, а так, когда при всем честном народе и громко вопрошаешь, словам значения мало кто придает.
– Как не знать, дядька Кийрим меня вместе с Файном и натаскивал по-соседски! – ударил кулаком в грудь здоровяк и в честь дорогого учителя осушил сразу половину кружки с огневкой, которую Элия даже пробовать не стала, слишком острый запах перца, хрена и трига шибал от этого напитка в нос. Утолив жажду, Дайфар принялся разглагольствовать. – Лучшего проводника да сенсава во всем Шангаре не сыскать! И пацан его, Гейро, тоже чуткий мальчонка, да токмо хилый пока, ну да ничего, откормится. Вы, краши, небось, Кийрима нанять хотите для талуриза вкруг города? Дело, дело! Дядька знает, где эта погань таится. Горсть монет сыпанете, зато время сбережете, а в вашем труде дневной свет куда как ценнее, особо теперь, когда полуньяввы чуть ли не средь бела дня выплясывать стали. Завтра, глядишь, умертвий полезет или иная дрянь!
Файн кивал в такт рассказу приятеля, будто подписывался под каждым его словом и методично лопал сосиски. В результате, количество крепких напитков на единицу закуски у него значительно превосходило такое же соотношение у поддатого приятеля, поэтому здравых мыслей в голове нашлось много: целая штука.
Пошлепав губами, Файн обмолвился:
– После того, как его дочка с мужем погибли, Кийрим дом продал, тут в «Головешке» комнату снимает, скоро спустится ужинать, если с заказом не ушел…
– Хо, и верно! Мы враз узнаем! – оживился пуще прежнего Дайфар и заорал: – Гар, а Кийрим у себя иль заказ в городе прихватил?
– Тута, – заорали столь же громко из-за стойки и, бухнув в потолок чем-то вроде дубинки для выпроваживания особо засидевшихся клиентов, завопили, в легкую перекрыв весь шум битком набитой таверны. – Эй, Кийрим, тебя кличут, ужинать идешь?
В ответ не заорали и ничем в пол бить не стали. Зато спустя пару-тройку минут с боковой лесенки, ведущей из общей залы на второй этаж, где сдавались комнаты, спустился крупный, хоть и не такой массивный, как потомок медведей-оборотней, наполовину седой, бородатый мужик с сердито насупленными бровями и тощий пацаненок. Худющий, замурзанный настолько, словно мылся прошлым летом, заросший так, что ясные глазенки лишь проблескивали из-за завесы волос. Опрятная, пусть не новая одежда старшего и та покровительственная забота, с которой его узловатая рука лежала на плече ребенка, являли собой ощутимый зрительный контраст с одежонкой и видом внука.
Элия чуть прижмурилась, разгадывая загадку, и довольно улыбнулась, отыскав ответ. Даже за защитной стеной периметра, призванной охранять нутро города от темных тварей, здесь в таверне спокойно закусывали, а может, и присматривали более калорийную закуску двух вампиров да ночной охотник. (Тварь, поглощающая жизненную силу жертв.) И никто из людей, даже сенсавы, натасканные на нежить, не мог учуять опасного соседства могущественных темных, сделавших охраняемый город своими владениями, или уж, говоря более прозаично – пастбищем. Учуять то не могли, но, кое-кто явно догадывался. К примеру, бывалый проводник Кийрим. Оттого и прятал свое самое главное сокровище – внука – под слоем грязи и неказистой одежды, оттого и таскал всюду с собой, чтобы не достался он на поживу тварям.
Лавка тяжело скрипнула, когда на нее присел проводник, подтолкнув вперед себя пацаненка. Тот оказался зажат между Файном и дедом. Про заказ никто не кричал, однако молодой и крепкий мужчина-подавальщик опустил перед посетителями кувшин с квасом, две кружки, да все те же сосиски с хлебом, в нагрузку прибавил кус сыра и чугунок с какими-то тушеными овощами.
Паренек, зыркая любопытными глазами на соседей по столу, вдохновенно принялся за еду, наглядно доказывая, что его худоба никоим образом не является следствием жестокого уморения голодом. Лопал мальчишка за троих взрослых, вот только, если у пацана не было глистов, то, отчего все съеденное никак не желало преобразовываться в мышечную и костную массу, оставалось одной из великих тайн Мироздания.
Кийрим разглядывал лоулендцев исподлобья, не то чтобы с подозрением, но спокойно-недоверчиво. Скорее всего, так он смотрел на каждого, кто не числился у сенсава-проводника в проверенных друзьях-приятелях. Однако, как приметил жетоны крашей, во взгляде добавилась толика интереса. Доверяй – не доверяй, а спать под крышей, есть, да внука кормить надо. Пришлые же, коль интересовались им, могли предложить недурной приработок. Отхлебнув кваса и отправив в рот сосиску, Кийрим молча ждал. Если от него что-то надо, пусть первыми разговор и начинают!
В это же время дверь в таверну распахнулась. На пороге нарисовался парень. Пусть чистый и опрятный, даже вроде в форменной, зеленой, цвета больного кузнечика, одежде, но такой нескладно-пучеглазо-необаятельный, что сразу становилось понятно, за какие заслуги его избрали на должность посланца городского совета Шангара. (Именно это звание он провозгласил визгливым, как ножовка, тенорком.) Штаны его на попе имели столь причудливую конфигурацию, будто их обладатель успел справить нужду, не снимая костюма, как минимум пару раз. Но финальным аккордом образа был запах! Когда в нос Элии пахнул удушающий аромат чего-то, находящегося в ближайшем родстве с дохлыми лошадьми, вместо одеколона, боги решили единогласно: жрать такое никто из созданий ночи не станет, даже близко подойти, чтоб прикончить, побрезгует. Воистину, на такого «посранца» не соблазнилась бы ни одна тварь, обладающая мало-мальски развитым эстетическим чувством и обонянием.
Посланец, назвав во всеуслышание свою должность, с пары подскоков на месте осмотрел зал, затем прогарцевал, нелепо закидывая ноги, к столу, где ужинали трое лоулендцев со товарищи и выдал:
– Светлого вечера, да обойдет вас стороною касание тьмы, господа краши. Совет, согласно уговору с гильдией, шлет аванс за работу. Остальное по завершении талуриза и отчету!
На стол, у блюда с сосисками и кувшинами, бухнулся толстенький мешочек. Не дожидаясь никакого ответа или благодарности, гонец развернулся и удалился столь же нелепым образом, как появился.
Лоулендцы перестали задерживать дыхание и переглянулись с некоторой оторопью. Известие о том, что их, не спросив даже формального согласия, подрядили на чистку окрестностей, все разговоры о которой для богов были не более чем прикрытием для намерения заполучить проводника, малость удивило. Что уж говорить об уплате аванса.
Клайд распустил завязки на мешочке и выпустил на стол горку серебра. Мины сотрапезников – завистливо-восхищенные показали: оплата более чем щедра и, не нарушая избранного для игры имиджа, от работы не отказаться, а коль откажешься, будут трудности с поиском и завоеванием доверия проводника.
– Что будем делать? – спросил мнения родичей рыжий, пересыпая монеты в кошель, но пока не затягивая узла.
– Талуриз вкруг города, – повторила слова Дайфара принцесса, поправляя так и не снятую в помещении широкополую шляпу. Слишком уж усердно пытался заглянуть под ее поля внук Кийрима. – Кажется, это означает зачистку окрестностей от нежити.
– Ею самую, – хмыкнул сплетник. – Тайле изе – свет очищающий – словечко из лексикона крылатых получило новую жизнь.
– Значит, сейчас будем нанимать нашего проводника, – решил Элтон и обратился к оному:
– Помочь заезжим крашам не желаете, господин? Нам тебя, как лучшего проводника да сенсава рекомендовали! За наградой не постоим!
– Отчего же не помочь, коль по совести рассчитаться хотите, – степенно кивнул Кийрим, не показывая внешне, что впечатлен авансом и испытывает нужду в деньгах. – Только сразу скажу, я без ученика, в преемники его готовлю, не хожу! Уговоримся?
– Отчего же не уговориться, бери пацана, пусть науку постигает, – в тон проводнику ответил Клайд. – Талуризом, как солнце встанет, поутру займемся.
– Это правильно, – согласился Кийрим с яростным ожесточением, обхватив кружку обеими руками. – Много у стен Шангара темных тварей развелось, давно пора извести нежить, от людских страданий и крови силу набирающую.
Такое яркое бешенство и горькое отчаяние – след застарелой боли – в этот миг явственно проглянули сквозь образ неторопливого, рассудочного мужчины, что сразу стало ясно: торгуется и рассуждает проводник только для вида. Чтоб уважение к себе не потерять. На многое готов он ради уничтожения тех, кто виновен в сиротстве мальчишки-внука, который сидит сейчас рядом с ним, а не лежит в постели в родительском доме. А более всего боялся достойный сенсав лишь одного: того, что однажды окажется не способен заслонить пацана от угроз этого мира.
– А еще мы хотели уговориться с хорошим проводником, чтоб довел нас до затонувшего города крылатых, – промурлыкала Элия, сразу намечая будущий план.
– Ходил я в лес, сам искал то озеро, много про него чудесного говорят, да только как определить, которое из озер то самое? – откровенно ответил Кийрим, оглаживая подрастрепавшуюся бороду. – Там их, озер, как пальцев на руке, пять и похожи друг на друга, точно близнята. Не угадаешь нужного. До озер проводить не великий труд, коль от лесных тварей есть силушка отбиться, а дальше…
– Дальше мы уж своим способом искать будем, – закончил за человека Клайд, довольный предварительным уговором, поднял кружку и стукнул о верх кружки проводника, будто подписывал контракт. Опытный сенсав поднял свою посудину и тоже грохнул по кружке принца, скрепляя устный договор.
Дайфар заорал Гару, требуя еще огневки и громогласно заявляя, что они с Файном тоже хотят на талуриз хоть глазком поглядеть, а уж о путешествии к потонувшему городу крылатых и подавно, можно сказать, сызмальства мечтали! Выдувший уже пару кувшинов забористой браги Клайд весело подтвердил, что таких напарников, как их новые приятели, поискать, а значит, на талуриз все вместе пойдут поутру! Крепкие руки, оружие держать способные, никогда лишними не будут.
Подавальщики принесли еще пять кувшинов огневки, заодно спросили насчет комнат на ночь и получили аванс из кошеля совета. Элия оценила степень боевой готовности братьев опустошить емкости до дна и продолжить веселье по нарастающей, вплоть до девочек, песен и заканчивая полным бесчувствием, тихо встала и выскользнула за дверь. После спертого воздуха «Головешки» вечер казался относительно свежим.
– Ты далеко, обожаемая? – Догнала ее веселая мысль брата-летописца.
Проветрюсь, осмотрюсь, а вы развлекайтесь, мальчики, – ответила принцесса.
Стемнело уже в достаточной мере, чтобы народу за улицах ощутимо поубавилось и внешняя убогость построек перестала бросаться в глаза. Опостылевшую шляпу богиня сняла и несла в руке. Что до грязи и пыли на деревянной или земляной мостовой, то малое заклятье левитации, с успехом имитирующее шаги, спасало богиню от неизбежной чистки обуви и необходимости выдирать полусапожки из отбросов. Но, наверное, стоило еще накинуть чары невидимости. Об отсутствии таковых Элия почти пожалела, когда поняла, что ее преследует трое. Даже не приглядываясь, принцесса почувствовала: за ней по пятам идут любители экзотической закуски из «Головешки».
Раздосадованная Элия собралась уже швырнуть в тупых надоед каким-нибудь малоприятным заклятьем, но тут прямо перед носом совершающей вечерний променад богини на мостовую мягко спланировал юноша.
Его поклон был изящен, одежды шикарны, а приветственная улыбка ясно демонстрировала (понятное дело, лишь знатокам) принадлежность к вампирской расе. Одновременно с театральным явлением вампира, сзади, почти с поворота улочки, зазвенел отчаянный детский голосок:
– Госпожа-краш, за вами вампиры следят! Спасайтесь, я их задержу!
«Четыре», – мысленно увеличила принцесса счет кравшихся за ней от трактира личностей за счет малолетнего внучка Кийрима, почему-то не обнаруженного ранее. И добавила – «пять», – включив до кучи в ряды преследователей молодого клыкастого красавца, чья приглашающая улыбка стала несколько озадаченной.
В большей мере ради поддержания репутации крашей, в меньшей степени вымещая досаду за сорванный променад, богиня развернулась к паре вампиров и ночному охотнику. Ласковая улыбка мелькнула по лицу красавицы, с пальцев сорвалась «сеть раздора».
Преследователи разом позабыли про намеченную жертву, сцепившись в смертельной схватке. Элия предоставила внучку проводника возможность добежать до «госпожи-краша», обогнув кучу-малу из клыков, когтей и тел по широкой дуге. Обнаженный серебряный кинжал в руке пацаненка свидетельствовал о серьезности намерений защитника.
Богиня небрежно пихнула героя себе за спину и глянула на юного представителя древней расы. Тот заинтересованно глазел на свару, отложив знакомство с прелестной незнакомкой ради созерцания кровавого мордобоя. Последнее, впрочем, не являлось ничем удивительным для созданий множества рас мужского пола. Смазливых девиц везде навалом, а хорошая драка – такая редкость!
– Они будут биться до смерти, не стоит встревать, – между делом бросила принцесса мальчику и озадачила молодого клыкастика вопросом. – А что именно хотели вы, дорогой лорд?
– О, пригласить прелестную леди-краша на бокал вина в нашу резиденцию, – шустро сориентировался вампир, давно уже спрятавший клыки за полными губами. – Коль вы уже расправились с преследователями и более не нуждаетесь в защите.
– Это лорд Тэйв, его папа член городского совета, – шепотом, прозвучавшим неожиданно громко в секундной паузе между яростными криками дерущихся, забивших друг другу рот ошметками собственной плоти, пояснил паренек из-за спины прекрасной леди. Ради охраны одинокой дамы выбрался «юный герой» из таверны в ночь, рискуя навлечь на свою голову неизбежный гнев деда.
«Забавно», – мысленно оценила Элия нахальство вампирского сопляка и с насмешливой вежливостью отказалась:
– Благодарю, лорд Тэйв, но мне следует поспешить назад в «Головешку», дабы поскорее вернуть своего верного рыцаря деду в целости и сохранности. А там уж, господин Кийрим пусть сам ему уши обрывает.
Пацаненок за спиной принцессы засопел и зафыркал, но опровергать правдивость ее слов не кинулся.
– В таком случае позвольте сопроводить вас до дверей сего заведения, – галантно предложил вампир с очередным поклоном и почти театральным взмахом короткого (чтоб уличная грязь не пачкала) плаща.
Юнец самоуверенно решил, что женщина не распознала в ночном прохожем клыкастое отродье. Ведь маскировался же их род все эти века, безбедно живя в стенах Шангара и храня его для своих личных нужд. Они даже заботились о людях, время от времени уничтожая особо ретивую нежить, грозящую серьезно уменьшить народонаселение. Подрыва кормовой базы вампиры терпеть были не намерены. Родичи Тэйва не боялись чеснока, дневного света или соли, спокойно касались серебра. Они мало-помалу проникли во властную городскую верхушку, и давно уверились в своей почти полной неуязвимости и безнаказанности. Однако, кое-какую осторожность все еще сохраняли и пока не объявляли людям открыто о своей сути. Слишком хлопотно было бы утихомиривать испуганных горожан, гораздо проще было использовать их для своих нужд втихую.
– Позвольте узнать имя прекраснейшей из крашей, – любезно осведомился юный щеголь.
Прелестная девушка с какой-то задумчивой досадой помяла в пальчиках шляпу и односложно ответила:
– Элия.
Впрочем, краши никогда не называли своих полных имен. Темной дряни, способной использовать имя врага ради причинения ему вреда, в мире всегда было вдосталь.
– Что привело вас в нашу глухомань? – продолжил светскую беседу Тэйв, галантно поддерживая собеседницу под локоток.
Парнишка недовольно сопел где-то с другого бока чуть позади прекрасной дамы. Кинжал в ножны, кстати, так и не убрал.
– Исключительно исследовательский зуд, – столь же светским тоном, исключительно уместным в потемках на грязной улочке, поведала принцесса. – Мы с братьями интересуемся историей Сельдитэльма. И мечтали побывать у затопленных развалин столицы сальтил. Заодно, коль в вашей глухомани такой дефицит крашей, подзаработаем на талуризе. Нас уже нанял городской совет.
– Деда завтра с утра крашей поведет, – гордо вставил приосанившийся Гейро.
– О-о? – к удивлению Элии искренним интересом, в котором не было ничего от гастрономии, зажглись глаза юного вампира. – Умоляю простить мою навязчивость, но, признаюсь честно, я и сам изучаю историю Сельдитэльма. Мне бы хотелось присоединиться к вашей компании. Я готов возместить все расходы по найму проводника и ваши услуги, как крашей.
«Вампир интересуется историей мира, который погубили его предки. Куда катится мир? Может, к возрождению?» – мысленно хмыкнула Элия и вслух заявила: – Думаю, лорд Тэйв, мы договоримся. В «Головешке» обговорим условия с братьями и проводником.
Эмансипация еще не докатилась до Сельдитэльма, потому вампир лишь коротко кивнул, принимая необходимость переговоров с мужчинами-коллегами красавицы.
– А зачем нам вампир? – удивился Элтон, когда, еще не переступая порога, сестра коротко доложилась о клыкастом бонусе, прихваченном с короткой прогулки.
– Как зачем? Искать озеро! Если темным созданиям местного разлива по-прежнему плохо у руин Сельдитэльма, то иметь такое под рукой в качестве детектора – самый лучший способ форсировать поиск, – удивленно пояснила принцесса.
– Никогда не переходи дорогу Богине Логики. Она способна заставить тебя делать добровольно самые противоестественные вещи. То же относится к Богине Любви. А значит, наша сестра – самый опасный из возможных врагов, но зато и друг наилучший и самый полезный! – с пьяным весельем (огневка гладко пошла на старые дрожжи) провозгласил Клайд мысленный тост и осушил очередную кружку до дна в честь принцессы.
Увидев на пороге «Головешки» Элию, лорда Тэйва и своего мальца, отпросившегося якобы по нужде, Кийрим втянул воздух сквозь зубы и невольно сжал расслабленно лежащую на столешнице руку в кулак. Лохматые брови деда сошлись на переносице. Принцесса же и вжавший голову в плечи мальчонка, предвкушающий нагоняй, вернулись к столу.
– Спасибо вашему внуку за компанию, подышала свежим воздухом. У дверей «Головешки» он и то посвежей, чем внутри, – заулыбалась богиня, благодарно кивая проводнику. Сжавшаяся в кулак рука деда разжалась. Одно дело врезать малолетнему негоднику, чтоб ночью по городу в одиночку не шлялся, а другое – подзатыльник играючи дать за то, что хвостом вслед красивой даме за порог поперся. – Кстати, лорд Тэйв изъявил желание сопровождать нас в поисках руин, а также присутствовать при ритуале. Возможно, его отец хочет убедиться в том, что деньги из городского бюджета будут потрачены с пользой?
– Еще бы, а мы-то уж удивлялись, чего они голый аванс без условий вручили. Неужто так забоялись, что вы, господа краши гильдейские, поутру из Шангара уйдете до заказа? – хохотнул Файн, погладив себя по крепко набитому и налитому брюшку. Ремень уже давно был распущен, и штаны держались исключительно на барабанном натяжении пуза. Перед знатными лордами сенсавы отродясь спин не гнули и никакие расфранченные сыночки члена совета не могли заставить мужчину вскочить с лавки и начать подобострастно гнуть спину.
– О, городской совет полностью полагается на честь крашей, – подпустил меду в голос Тэйв, разглядывая компанию, к которой привела его красавица. Все, не считая деда и пацана, выглядели грозными и сильными бойцами, как краши, так и сенсавы. Особенно краши. Если уж их хрупкая с виду напарница щелчком пальцев за мгновение умудрилась покончить с тройкой врагов, то мужчины явно были еще опаснее. Да и деда, как спустя несколько секунд решил юный вампир, безобидным старичком назвал бы лишь слепоглухонемой идиот.
Не пожелав присаживаться среди шумного быдла, вампир еще раз окинул беглым взглядом потенциальных попутчиков и подтвердил предварительный уговор с Элией:
– Что до поисков заброшенного города, то это исключительно мое горячее желание, ради осуществления которого я готов щедро оплатить труд проводника и сопровождение крашей.
– Сенсавы с нами идут, – вставил Клайд, с задумчивой ухмылкой изучая молоденького вампирчика, хреново косящего под человека.
– И работу сенсавов тоже, – легко включил в договор двух могучих пьянчуг Тэйв, не привыкший считать монеты.
– Договорились, – звучно хлопнул по столу ладонью Клайд и проинструктировал нового члена команды: – Завтра с утра к «Головешке» приходи. После восьми выходим.
Вампирчик понятливо кивнул, галантно попрощался с прекрасной дамой, вновь скрывшей прелестное лицо под полями шляпы, и слинял из духовитой таверны.
