Текст книги "Божественная любовь (СИ)"
Автор книги: Юлия Фирсанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)
ГЛАВА 22. Приглашения и предложения
– Нарушение Равновесия? – задумчиво переспросил зеленоглазый сумрачный красавец. Он всегда слышал, если его имя упоминалось в Бездне ли или на Уровнях, но почти никогда не реагировал на это. Исключений было немного, и одним из самых важных, если не самым важным, был звук его имени, слетающий с уст Богини Любви.
Прослушав беседу Элии с отцом, Злат на секунду принял облик черного Дракона Бездны, способный довести до трясучки одним своим видом без демонстрации фирменного рыка любого демона Межуровнья, и оскалил острые пики зубов: – Ты права, моя леди. Но вмешиваться можно и по-разному. Ферзь имеет право помочь своим Джокерам.
Сместившись в пространстве и вновь облачаясь в весьма привлекательную смертную плоть и роскошные одежды из шелков арадов, лорд Злат прошелся вдоль ряда огромных окон-порталов в зале-многограннике, за право исследовать которую любой истинный маг с радостью заложил бы душу. Они открывали виды жуткие, странные и прекрасные. Иные были настроены на миры, часть меняла свой вид произвольно. А другие отражали тех, за кем Злат присматривал, развлекаясь.
Таких было немного, но большая часть, так уж само собой получилось, отражала членов королевской семьи Лоуленда. И не ради прекрасных глаз Элии это затеяно было, а потому как чрезвычайно занятно за принцами в эскападах их наблюдать оказалось. Чудесно отвлекало от тяжких забот о Межуровнье.
Сейчас все эти «окошки для развлечения» Повелителя Путей и Перекрестков сменил на пейзажные, кроме одного. Остановился перед ним и негромко позвал:
– Герцог, у меня для тебя есть сюрприз. Заглянешь?
– Еще бы! – мгновенно отреагировал на интригующее предложение Элегор.
После свидания с Бэль он успел провернуть целую кучу сверхсрочных, срочных, просто неотложных и обязательных дел. А все ради собственной свадьбы и высвобождения времени на таковую от хозяйственных обязанностей! Нынче и без того поразительная работоспособность Лиенского, направленная на сотрясение упорядоченных основ Вселенной и повергания оной в хаос, была применена с толком и принесла феноменально полезные в общеупотребительном смысле этого слова результаты.
День еще только клонился к закату, а его светлость почти завершил подготовку к бракосочетанию и понял, что переусердствовал. Оставались сущие мелочи, на час-другой трудов. И каким образом растянуть эти заботы на семидневку не знал даже Элегор! Чем-то другим же он, пьяный от любви к прелестной фее Мирабэль, был заниматься не в состоянии. Если только сходить к Лейму и помучить его своими восторгами? Слушал же герцог регулярные дифирамбы, которые друг пел красоте леди Ведьмы и даже не плевался при этом. А уж сколько душевно-терзательных монологов на долю ушей лучшего друга выпало!
Потому подвернувшийся вызов Повелителя Межуровнья Элегор принял, как нечаянное и оттого чрезвычайно своевременное благословение Сил. Волком скакнул герцог в портал-воронку из тьмы и жадно уставился за Злата. Дескать, говори, чего у тебя такое интересное нашлось, куда бежать и чего творить будем?!
– Взгляни, Элия очередное пополнение в коллекцию с Сельдитэльма принесла, – доброжелательно кивнул на столик со шкатулкой, являвшейся хранилищем карт Либастьяна, Повелитель Межуровнья.
– Добытчица! – чуточку завистливо, он и сам не отказался бы найти новые карты, да после того плавания с Кэлбертом больше никак не получалось, в какие бы дыры не лез. – А чего не в общем кругу? – опомнившись, удивился персональному приглашению герцог, какие-то смутные, ничем не мотивированные подозрения шевельнулись в душе и тут же затихли, потому как Злат ответил:
– Элия на общей семейной пирушке собралась ее показывать, тебя звать – Источник лишний раз будоражить, – логично и с некоторой ленцой пояснил Дракон Бездны, но тут же нахмурился, словно услышал нечто неприятное, и бросил: – Ты смотри, я скоро приду, дела.
– Спасибо, – уже не обращая внимания на Злата с его срочными повелительскими делами, ну может, наорать на какого-то демона срочно надо или убить, Элегор метнулся к столику, рухнул в кресло рядом, откинул крышку шкатулки и изумленно присвистнул…
Бальная зала королевского замка Мэссленда – оба ее этажа – была заполнена лордами и леди, чьи весьма причудливые обличья заставили бы заорать благим матом не только впечатлительного ребенка, но и среднестатистического зрелого человека с устойчивой психикой. Ибо мода на демонические аксессуары внешности достигла в Мире Узла истинного апофигея! Хвосты, ноги, чешуя, рога, переливы всевозможных цветов, самым популярным из которых был цвет мяса под свежесодранной кожей… От обилия эдакой экзотики рябило в глазах, а в нос шибали мускусные ароматы, копирующие выделения демонов-соблазнителей.
Среди гомонящей пестрой толпы гранитной глыбой последнего утеса здравомыслия в океане безумия высился подтянутый мужчина. Почему-то он всегда казался неуловимо похожим на камень, капризом Сил принявший вид бога с короткой стрижкой и бездушно-каменным взглядом мшисто-зеленых глаз. Колебатель Земли, Громердан хранил антропоморфное обличие. Он признавал лишь боевую трансформацию тела ради битвы, но не в погоне за модой, изобретенной идиотами, обожравшимися галлюциногенных грибов из лесов, впитавших зловонные испарения топей Хеггарша.
Посещать один из десяти балов бог почитал обязанностью высокого лорда, но с каждым годом эта обязанность тяготила его все сильнее. Вернее, если раньше просто не нравилась, то теперь вызывала натуральное отвращение.
Громердан скользил безразличным стеклянным взглядом по пестрой череде безумцев, когда шум толпы поменял тональность и ритм. «Король, король, король… У Млэдиора новая пассия! Кто? Не видел, не знаю… Опять какая-то провинциалка! Так старомодно, ну и уродство! А паренек миленький, если б ему чешуйки и хвост… Леди Лиада, лорд Мийл…»
Что-то вроде легкого любопытства шевельнулось в душе герцога, он повернул голову в направлении все усиливающегося и тут же смолкающего шума придворной шушеры. По залу, не по галерее, с которой обычно монарх созерцал бал, шествовал Владыка Мэссленда под руку с высокой блондинкой. Рядом с молодой красавицей шел неуловимо похожий на нее чертами лица юноша, наверняка, родич.
И только спустя несколько ударов сердца Громердан, привыкший больше смотреть на неживое и считавший его более живым, нежели многих богов-однодневок, разглядел по-настоящему спутников короля. И узнал!
– Элия? – мысленный вопрос, полный изумления, роя подозрений и опасений, метнулся к богине.
– Да, герцог, прекрасного дня! Мы с братом здесь по делу. Шпионить и устраивать покушения на вашего короля будем как-нибудь в другой раз, сейчас развлекаться нет времени. Млэдиор, разумеется, в курсе вопроса, – отозвалась принцесса, понимая, что после столь мгновенного разоблачения отпираться или юлить нет смысла. – Но как ты узнал?
– Камень двигается. Он весь застывшее движение, все прочие тоже двигаются, но слишком спешат. Твои движения сейчас иные, но слитые из тех неподвижностей, что мне знакомы… Нет, не опасайся, никто другой не узнает, я сохраню тайну. Нужна помощь? – объяснил, поверил и предложил свои услуги герцог женщине, которую уважал, доверял и возможно… Нет, любовь была бы слишком сильным чувством для старого Колебателя, скорее желал и ценил. А еще он слишком хорошо помнил слова Элии о своевременности и уже не раз успел убедиться в том, что все ее действия именно таковы, какими бы ни казались со стороны.
– Помощь? Еще не знаю. Дельен похитил мою кузину, мы намерены вернуть девушку домой. Если согласен раскрыть наше знакомство перед Млэдиором, то я буду учитывать тебя в планах, – просчитала и предложила Богиня Логики.
Таиться от короля, действуя за его спиной, Элия не сочла выгодным. Слишком мало у нее было помощников здесь, чтобы позволить им действовать разобщенно, но и не посчитаться с волей Громердана принцесса не имела права. Он сам должен был определиться с приоритетами и решить, что важнее: подозрения монарха, которые неизбежно возникнут, при известии о не шапочном знакомстве с лоулендской принцессой, или оказание помощи оной.
Обмен мыслями занял всего мгновение и завершился еще до того, как король поравнялся с герцогом. Громердан сделал шаг вперед, оказавшись перед Млэдиором ближе, чем все прочие придворные.
– Ваше величество, – Громердан коротко качнул головой, приветствуя Млэдиора. На лице жестком, будто вырубленном из скалы, не отразилось ничего.
Потом бог отвесил полупоклон Элии. В знак уважения прекрасной даме он получился даже поглубже, чем формальный кивок королю, который бегал пешком под стол тогда, когда Колебатель Земли уже стал дедом.
– Герцог, – машинально отозвался Млэдиор, недоумевая, какого драного демона Громердан заступает дорогу. Пожатие пальчиков красавицы, лежащих на локте монарха, дало понять, что все происходящее не случайность.
– Леди Лиада, лорд Мийл, – поприветствовал Колебатель Земли лоулендцев, оповещая Млэдиора о знакомстве с визитерами из Лоуленда. Следом бог прибавил для короля уже мысленно: – Располагайте мною, ваше величество.
– Хм, не знал, что вы знакомы, – в очередной раз и гораздо сильнее, чем в первый, удивился государь Мэссленда.
– Так случилось, волею Сил Судьбы, что леди Лиада дважды оказала мне и моему роду значительные услуги, буду рад, если смогу вернуть долг, – мысленная речь Колебателя Земли звучала глухим рокотом.
– Однако, – хмыкнул Млэдиор, великолепно сознавая, что в подробности его никто не посвятит, даже если поднажать на Колебателя Земли, никакой дополнительной информации не получишь. Из этого булыжника в божественном облике песка и того не посыплется, только руку отшибешь. – Похвальное благородство, верность долгу и готовность помочь! Что взамен, герцог?
– Я еще помню поле брани, мой король, – мрачно бухнул герцог. – Мясо, кровь, исковерканный металл, выжженные заклятьями плеши. Все это вместо лучших воинов наших миров. Одной войны Миров Узла мне хватило с лихвой, видеть вторую на закате своей жизни не желаю.
Млэдиор, родившийся после той поры, когда разногласия политические решались с мечом и заклятьем в руке, но, в отличие от многих романтично-придурочных юнцов никогда не желавший жить в те «славные героические времена», понимающе скривился. Будь воля его величества, он и в «сейчас» поменял бы немало, вот только готовности подданных к кардинальным переменам вроде свободного общения между Мирами Узла хотя бы на уровне туризма, увы, не наблюдал. Оставалось действовать исподволь, по-тихому, хорошо еще они с Лимбером действовали сообща.
Пока шел важный мысленный диалог, любопытные придворные не услышали ничего значительнее банальных любезностей. Единственным стоящим уловом сплетников стал изобретенный богами и тут же ловко пущенный при помощи нескольких вежливых слов слушок, объясняющий знакомство герцога с новой обоже короля и ее спутником. Эта информация придавала выдумке дополнительную правдоподобность. В родословной леди Лиады и лорда Мийла появились корни рода Колебателей Земли, настолько обширного, что и сами его члены, исключая патриарха Громердана не признали бы каждого из родичей в лицо, вздумай те собраться за семейным столом. Да и стола-то такого, чтоб вместил всех, еще не сколотили плотники.
Уведомив заинтересованных лиц о своей готовности оказать помощь, герцог откланялся, вновь отступил к стене и застыл утесом. Шумная круговерть бала захватила короля и его лоулендских гостей. Напоказ Млэдиор любезничал с «любовницей», танцевал только с ней, и почти ни с кем, кроме нее и лорда Мийла не беседовал. Что особенно удивило и даже насторожило придворных. Обыкновенно король не утруждался разговорами, тем более пространными разговорами с пассиями. Танцы, улыбки, пара комплиментов, угощение, и как закономерный финал – кровать, а следом отставка. С этой же, тут сплетники не могли ошибиться, его величеству было интересно! Слухи загуляли по толпе с новой силой, все сосредоточились на болтовне леди Лиады и Млэдиора. И уже никому не было дела до того, в каком именно направлении король и его спутники прогуливаются по залу.
В отличие от Натаниаля и тандема близнецов Тивандера-Шанкара, искавших приключений на свои шеи где-то в мирах, старший сын короля на балу наличествовал. С равнодушной миной Дельен подпирал стенку у окна и созерцал не опостылевшую суматоху зала, а живописный (на любителя) вид на ломаные громады безжизненных скал под красным небом. Вздумай какой ненормальный взять замок штурмом, навсегда оставил бы свои кости под обвалами. Если, конечно, этот ненормальный по недоразумению не звался Нрэн Лоулендский. У последнего, как весело признался как-то приятелю Лимбер за бокалом вина, было семь вариантов осады и штурма, и воитель мечтал когда-нибудь проверить свои выкладки на практике. Король Мэсслендский вежливо отказался участвовать в эксперименте, наверное, не выпил достаточно.
Итак, Дельен был на балу. Страж Границ не отплясывал на ниточках модных причуд послушной марионеткой, но кое-что в своей внешности изменил для пущего соответствия стилю мероприятия. На щеках и лбу бога вихрились черные водовороты мелких чешуек, придавая ему не столько светский вид, сколько вид разведчика, прибывшего на гулянку, не отерев трудовой пот и не сняв маскировку.
«Хочешь, чтобы я был на балу? Буду, без всякого удовольствия и оторвавшись от массы куда более важных дел!» – без слов говорил принц. Вроде бы и ругать его высочество было не за что, однако хоть в чем-то он, а поступил назло царственному родителю. Весь облик принца можно было считать транспарантом с провокационной надписью, за которую хочется дать в зубы, а нельзя, чтобы не выставить себя идиотом. Монарху оставалось лишь заплатить другой монетой. Остановившись со своей спутницей рядом с сыном, Млэдиор небрежно кивнул на отпрыска:
– Вот, Лиада, это мое старшее недоразумение.
– Почему же недоразумение, ваше величество? – промурлыкала светловолосая красотка, окидывая Стража Границ откровенным оценивающим взглядом, будто взвесила каждый его кусочек по отдельности, измерила рулеткой, собрала и признала годным к употреблению. – Вполне достойный молодой бог, а некоторые недостатки внешности легко откорректировать.
– Ты думаешь? – недоверчиво хмыкнул король, считавший, что такие огрехи и урна с прахом не выправит.
– О да, ваш потомок не идет слепо на поводу у веяний света, это главное. А то, что не дает себе труда выглядеть эффектно и многозначительно – вполне поправимо, – рассудила женщина, еще раз критически оглядела принца и сказала: – Этот невзрачный черный узор я бы заменила единым вихрем, взметнувшимся слева направо от мочки уха до противоположного виска, и добавила намек на чувственность и романтичность под сумрачной броней долга. Пусть в центре вихря кружится, м-м-м, адиалла. Да, думаю, именно она подойдет! Это будет изысканно, элегантно и очень эротично. Хрупкий цветок, попавший во власть мрачной стихии. Будет ли он сломлен вихрем или напротив стихия обережет нежное сокровище от беды?..
Против воли привлеченный к беседе упоминанием адиаллы и невольной двусмысленностью фразы, Дельен по-отцовски нахмурился и бросил, желая прекратить тревожный разговор, а, быть может, даже заработать ссылку в замок на болота:
– Я удивлен, отец, ваша последняя леди умеет думать. Жениться не собираетесь? В Мэссленде давненько не было королевы.
Обыкновенно Млэдиор весьма неприязненно реагировал на матримониальные планы своих любовниц и любые намеки подобного толка, тем более намеки из уст сыновей, звучащие, как издевка. Но ожидания принца не оправдались:
– Я бы хоть сейчас, да моя спутница вряд ли согласится, – ухмыльнулся владыка. – А, куколка?
– Если мне захочется когда-нибудь приглядывать за стадом, любуясь ассортиментом рогов, копыт и хвостов, пожалуй, я все-таки выберу ребсов. Проблем меньше, и пользы поболее, – любезно ответила леди Лиада и присела в вежливом реверансе.
Король звучно расхохотался, по достоинству оценивая характеристику, данную принцессой светскому обществу Мэссленда и трудам государственным. Себя он порой действительно ощущал пастухом, гонящим непослушное стадо. Молока не дождешься, и на мясо всех пустить нельзя.
По щелчку пальцев незаметный слуга приблизился к собеседникам с бокалами вина на подносе. Млэдиор ополовинил свой одним глотком, Дельен пригубил в задумчивости, почему-то очередная фаворитка отца перестала раздражать его. Элия отпила глоток фиолетового искристого напитка и скривилась.
– Моя леди предпочитает что-то особенное? – уточнил король, оскорбленный реакцией на одно из лучших вин Мэссленда. Конечно, с лиенскими не сравнить, но ведь не помои подали! Могла бы и похвалить приличия ради или уж не так явно выражать небрежение!
– Да, без приворотного зелья, – активируя отвлекающие внимания чары, сплетенные по общей для обоих Миров Узла простейшей схеме, ответила богиня.
– Что-о-о? – раскаты отдаленного грома послышались в голосе владыки. Синие глаза стали черными дырами в адскую бездну.
– Совершенно точно не скажу, но, предполагаю, меня вознамерились угостить мозаичным приворотом, первая часть была в приветственном бокале, вторая тут, третья составляющая, замыкающая мозаику чар, если верить источникам, должна наноситься снаружи, желательно при тактильном контакте, – промолвила красавица и сделала еще глоток. – Замыкающий и будет реципиентом заклятья. Проверим, кто пожелает меня пригласить на танец?
– Проверим, – тяжело, как наковальню на мизинец, проронил Млэдиор. Если кому-то из его своры приспичило поиграть в заговоры или отбить при помощи магии его женщину, они выбрали не то время, не то место и не тот объект. Король был не в настроении забавляться. Кажется, часть стада пора было отправить на мясо.
– Интересно, мишенью была только я или в каждом бокале сегодня есть нечто особое? – задумчиво промолвила Элия, подразумевая обычную многоходовую интригу.
Подловить на крючок принца или рассорить короля с новой любовницей – были самыми вероятными из намерений любителей неучтенных традиционной рецептурой добавок. А ведь планы могли быть и куда более далекоидущими…
– Хочешь угоститься? – качнул король ополовиненным бокалом.
Принцесса ответила соблазнительной улыбкой, скользнула ближе к «любовнику» и, будто кокетничая, опустила пальчик в его бокал, чувственно облизнула. Отлично понимая, что спутница играет на публику, Млэдиор, тем не менее, в полной мере ощутил силу воздействия божественного обаяния Элии. Только обаяния, ни капли силы пущено в ход не было. Однако, и этого оказалось более чем достаточно. Продолжая изображать раскрепощенную во всех смыслах этого слова фаворитку, блондинка повернулась к принцу, одарила призывной улыбкой и продегустировала аналогичным образом вино в его бокале. Красотка игриво слизнула капельку, а потом принялась чертить пальчиком на лице Дельена ту самую композицию из черного вихря и адиаллы, о которой говорила недавно. Попутно Элия оповестила собеседников со все той же игривой гримаской на лице:
– Я угадала, зелье везде.
– Ты дегустаторша? – удивился Дельен дарованиям папиной обоже. Дамочка оказалась способна распознать по первым двум компонентам мозаичный приворот, на определение которого не сработали защитные чары. Спросил не только из профессионального интереса. Ему требовалось срочно перевести тему и убрать с лица блондиночки развратную улыбочку, на которую почему-то, так же как и на интонации, инстинктивно реагировало тело. А ведь все мысли принца были только о Бэль!
– О, можно сказать и так, – таинственно протянула Элия. – Чувствовать вещи подобного рода мой дар.
Теперь, когда присутствие зелья стало очевидным, избавиться от его воздействия для богов не составило особого труда, ведь у каждого были припасены личные чары, пусть не реагировавшие на сложносочиненные приворотные заклятья, но годные для общего очищения организма.
А тут еще Лейм, беседовавший с некоей пятихвостой ало-когтистой дамой в своем традиционном стиле о безграничной любви к драгоценной сестре (это обычно способствовало избавлению от назойливых поклонниц), связался с принцессой и коротко отчитался:
– Любимая, меня только что пытались приворожить.
– И как?
– Тошнит, – с телеграфной честностью признался Бог Романтики, защищенный от такого рода попыток божественной сутью, подкрепленной узами с Богиней Любви. На Элию же никакие заклятья и напитки подобного рода, разумеется, отродясь не действовали. Хотя, она чувствовала их отвратительную горечь и начинала злиться на прохиндеев.
– Кто? – столь же коротко уточнил принцесса.
– Полагаю, моя визави, уж очень настойчиво она зовет меня уединиться и слишком заботливо предлагала угоститься канапе, – выдвинул версию кузен.
– О, забавно, – взяла на заметку происшествие принцесса и весело поделилась с мэсслендскими собеседниками свежей порцией интригующих сведений.
– Или мои подданные окончательно деградировали или «блестящие» идеи в этом сезоне, как хвосты и рога, по одной не растут, – брезгливо фыркнул Млэдиор. Теперь монарх не только бесился, но, против воли забавлялся комичностью сложившейся ситуации.
– У меня в страже давно добровольцев не хватает на Гнилых Кочках дозор нести, – предложил с прохладной улыбкой Дельен, упоминая самое не престижное и жутко вонючее даже по своеобразным мэсслендским меркам местечко, куда ссылал проштрафившихся дозорных. Закономерным итогом такой воспитательной методики стало резкое уменьшение поголовья штрафников, резкое до такой степени, что недобор уже начал ощущаться.
За штучки с несмертельными зельями в Мэссленде, на ком бы их ни пытались применить от поломойки до короля, полагался штраф и то, что в урбанизированных мирах именовалось исправительными работами. Вот только кара, соразмерная деянию, выбиралась судом по согласованию с жертвой. В случае, когда единственная кандидатура на роль судьи (судить короля мог только сам король) и личность жертвы совпадали, как сейчас, выводы о наказании можно было сделать незамедлительно, еще до определения личности преступника.
– Не хватает добровольцев? Скоро будут, – ласково, давно он уже так тепло не говорил с сыном, пообещал Млэдиор и быстро выдал инструкции к дальнейшим действиям.
С легким прищуром наблюдал король за леди Найдолой, стремительно, опережая всех соперниц, плывущей к нему с трепетной улыбкой на устах и тремя грудями за корсажем. Элию ретиво атаковал с левого фланга лорд Крахойдел, чьи зеленые рога перемежались на голове малиновыми перьями и, кажется, живыми змеями. К Дельену попыталась пристроиться леди Донайла, родная сестра Найдолы. Всем было так весело, но тут глаза очаровательно-веселой леди Лиады закатились, красавица стала белее снега и начала оседать на пол.
Никого не удивило, что король и принц, отмахнувшись от приглашений заинтересованных кавалеров и дам, с двух сторон подхватили теряющую сознание девушку под руки и исчезли с бала. Мало кто, озабоченный, заинтригованный или испуганный происходящим, заметил другую сцену. Позеленевший лорд Мийл, сославшись на рези в желудке и беспокойство о самочувствии сестры, тоже поспешил откланяться. Он даже не принес своей собеседнице извинений.
Однако, ало-когтистой даме было не до этикета. Ее ноготки сжимались, оставляя на тонкой верхней ткани злато-зеленой паутинной переливницы художественные дырки, глазки слишком нервно стреляли по сторонам, а пять хвостов и вовсе завязались в такой художественный узел, расплести который без помощи опытной макрамистки не представлялось возможным. Если только хирургическим путем?
Зал гудел от слухов о причинах дурноты новой пассии короля и рвении, проявленном монархом и принцем Дельеном в оказании помощи занедужившей даме. Буквально через несколько минут с мероприятия, кроме уже перечисленных высоких лиц, начали исчезать другие. Кто-то удалялся, сославшись на срочные дела, кто-то якобы для того, чтобы продолжить развлечения в ином месте… Но отнюдь не все удаляющиеся попали туда, куда собирались, вернее, они оказались совсем не там, где рассчитывали сами, зато в точности в соответствии с желаниями его величества и его высочества, исполнявшего в Мэссленде роль Дознавателя. Те, кто хотели поиграться с мозаичным приворотным зельем, получили весьма специфический результат.
