Текст книги "Божественная любовь (СИ)"
Автор книги: Юлия Фирсанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)
– Пойдем, – как была в халате, хочет видеть, так пусть видит, (чего он у нее не видал?) Элия взяла за руку Лейма и шагнула в зеркало.
Герцог уже был там и нетерпеливо метался по диагонали стены овальной комнаты. Наверное, овальной. Поверхности стен, пола и потолка представляли собой столь причудливо выгнувшееся пространство, что адекватному анализу не поддавались. С тем же успехом комната могла являть собой модель ленты Мебиуса в разрезе. На этот раз после диких прыжков Элегора через окна-порталы, Повелитель Межуровнья предусмотрительно выбрал помещение без окон куда бы то ни было. Да и без дверей тоже, даже в соседние комнаты.
– Наконец-то! – оживился Бог Авантюр, спрыгивая на пол.
Элия окинула комнату взглядом, перенеслась на нечто, напоминающее узкий диванчик, зависший ровно посередине, и прилегла на него. Подперла голову рукой и позвала:
– Злат?
– Прекрасный день, дорогая, прежде, чем мы начнем беседу, предлагаю пригласить Нрэна, – выступив то ли из стены, то ли из потолка, то ли просто собравшись в пространстве из атомов, с сумрачно-задумчивым видом попросил Повелитель Межуровнья, закутанный в тени так, что не разобрать было одежды.
– Зачем это? Если уж Совет собирать, тогда всех звать, – удивился герцог, бесцеремонно запрыгивая на «диван», где устроилась богиня, и умащиваясь на свободном пространстве.
– Думаю, это будет правильным, – очень «доходчиво» обосновал Злат.
– Только пусть меч дома оставит, а то решит, что мы его для какого-нибудь непотребства пригласили, поотрубает лишнее, а мне завтра жениться! – озаботился Элегор.
– Герцог, даже Нрэн не настолько маниакально ревнив, чтобы возомнить, что его пригласили на оргию с твоим и моим участием одновременно, так что женильную палочку он тебе если и оторвет, то совсем по другому поводу, – хихикнула богиня и, постукивая пальчиками по диванчику, продолжила едва слышно и совершенно серьезно, будто не веселилась секунду назад:
– Три ферзя…
На миг Элия прикусила губу, просчитывая варианты, и согласилась с Повелителем Межуровнья под демонстративное фырканье Элегора, давящегося от смеха:
– Зови.
Нрэн объявился в комнате так внезапно, что Лиенский вздрогнул. Он не заметил, чтобы Злат что-то делал. Стоял, скрестив руки у стены, и даже не шевелился, но вот уже воитель очутился в Межуровнье, да еще прошел так, будто знал, зачем он тут оказался и кого застанет. Нет, конечно, физиономия принца никогда не отличалась яркостью мимических реакций, но было что-то в его повадке сейчас такое, что герцог понял: будущий деверь не просто выдернут с бухты-барахты, а приглашен.
– Карта в бумажном футляре, которую мне передал сегодня Лейм, откуда? – первым делом спросил Злат.
– Из книги сказок, принадлежащей принцу Дельену, – педантично ответил Бог Романтики. Он садиться не стал, но подошел поближе к дивану, где полулежала принцесса.
– Однако… Я очистил ее от намалеванного поверх слоя. И вот, что увидел, – в пальцах мужчины возникла пластинка карты колоды Либастьяна, изъятая у мэсслендца. Характерная рубашка карты не давала шанса на ошибку. А сам рисунок – пальцы Злата развернули картинку – изображал гибкую молодую красавицу, не в пышном платье, а в летящей по ветру тунике, с проказливой улыбкой и глубоким, чуть лукавым, мягким взглядом карих глаз. Внизу под портретом было написано коротко: ДЖОКЕР.
Повелитель Межуровнья продемонстрировал картинку и надпись всем присутствующим. Двум ферзям и двум джокерам. Элия тихонько вздохнула, почесала висок и села на диванчике, поджав одну ногу.
– Невозможно, – отрицая очевидное, отрубил Нрэн и почти потребовал от кузины взглядом:
«Подтверди!»
– В первые мгновения я тоже так подумал, но карта не подделка. Теперь я всего лишь признаюсь, что вновь не в силах постичь промысла Творца, – согласился с едва заметной усмешкой Повелитель Межуровнья.
– О не-е-ет, все логично, – задумчиво протянула богиня, потирая подбородок, покосилась на Элегора, оценивая его реакцию. Тот был удивлен, но в тоже время обрадован и теперь сам исподтишка изучал Элию. Что ж, выводы напрашивались сами, так же как и дальнейшие слова и действия:
– Герцог, я полагаю, вы видели все собранные карты колоды, – скорее желая получить подтверждение, чем на самом деле спрашивая, осведомилась богиня, особо выделив голосом слово «все».
Элегор коротко кивнул и добавил почти оправдываясь, вот еще не хватало делать это перед леди Ведьмой, но почему-то получалось само по себе:
– Сегодня, перед тем, как кинулся за Бэль. Мне Злат показывал…
– Нет, – вполголоса возразил Повелитель, – они сами показались ему.
– Вот даже как… В таком случае не вижу повода скрывать состояние дел от других ферзей, – объявила Элия и попросила: – Злат, покажи Лейму и Нрэну две остальные карты.
В руках у Повелителя Межуровнья возникла еще пара пластин с разными картинками, но тождественными надписями – ДЖОКЕР.
– Все логично и просто, – повторила богиня. – Гор – для того, чтобы ставить вверх ногами миры, я – для того, чтобы упорядочивать сотворенное, а Бэль, чтобы мы оба не забывали о чувствах и милосердии. ТРИАДА. Я не знаю, почему именно мы, но, если выбирать третью для двоих – то она самая подходящая. А молодость… Не переживай, Нрэн, это, как ты знаешь, проходит.
– Герцог – ДЖОКЕР, – Нрэн только головой тряхнул. – По мне это дичь, и иначе я думать не стану. Надеюсь только, тебе, Элия, и Творцу виднее и никто из вас не ошибается. Но я рад, что ДЖОКЕР – ты.
Лейм молча погладил свешивающуюся с диванчика ножку любимой и обменялся с Элегором почти веселыми взглядами. По мнению принца все устроилось как нельзя лучше.
Ферзи смотрели на три карты в руках Повелителя Межуровнья, почему-то не делая попыток взять их и рассмотреть поближе. Только смотрели и, пожалуй, на сосредоточенных лицах мужчин одним из главных чувств было облегчение и предательская радость. Обоих точила мысль о своем предназначении, о необходимости служить кому-то или чему-то неведомому, повинуясь произволу Сил. А теперь вдруг всего несколько слов Элии, три картинки и великое, далекое, чуждое, выдыхаемое благоговейным шепотом «ТРИАДА, ДЖОКЕРЫ, ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ» – стало практически семейным делом. С этим-то они как-нибудь смогут справиться, во всяком случае, справиться попробуют, хотя бы ради родичей, друзей, любимых.
– Когда ты говоришь, все действительно становится так… – Злат поискал подходящее слово, не нашел и воспользовался уже сказанным принцессой: – Просто. Вы собираетесь рассказать Бэль и остальным про карты и свое предназначение?
– Не сейчас, пусть немного подрастет, надеюсь, у нее будет такая возможность, – покачала головой Элия, озвучивая всеобщее мнение и, продолжила, понимая, что, к сожалению, желаемое, необходимое и предопределенное слишком редко совпадают даже у богов: – Если же нет, на все воля Творца. Увидим! Для начала выдадим Бэль замуж. Что до родичей… Я бы тоже не стала спешить без острой необходимости.
Голос Элии, такой близкой, звучал словно издалека. Богиня никогда не была пророчицей, но сейчас, слушая ее, мужчины не могли отделаться от впечатления, что слышат именно ГЛАС ТВОРЦА:
– Никто из нас троих не является истинным Джокером. Картинка – лишь обещание, призрачный залог, шаткая возможность пройти по волоску над бездной и не сорваться на скалы. Слишком многое неизвестно, слишком многое меняется сейчас и еще больше изменится в будущем, знание о ТРИАДЕ формирующейся КОЛОДЕ ни к чему, во всяком случае, на этом этапе. Вред может перевесить пользу, искажая процесс и навлекая лишнюю опасность.
Принцесса помолчала и заговорила уже о другом:
– Хватит о непросчитываемых метафизических процессах и предназначениях, у нас завтра праздник! И кстати о празднике, Злат, не позволишь нам с герцогом перекинуться парой слов наедине?
Намек был понят верно, Лейм, Нрэн и сам Повелитель Межуровнья, между прочим, тоже приглашенный на торжество лично герцогом, исчезли из комнаты. Элегор настороженно уставился на богиню, гадая: «Чего это понадобилось леди Ведьме?»
– Ты знаешь, что Бэль Богиня Исцеления и Милосердия, – начала тоном лекторши принцесса.
Герцог, как послушный ученик кивнул, а «учительница» добавила:
– Но есть еще одна сторона ее сути, рожденная из этих двух составляющих. В Лоуленде такого не встречалось, потому ни родичи, ни даже Источник почувствовать не сумели. Бэль – Богиня Целомудрия.
– Чего? Свадьбу отменяешь? – растерянно и, пожалуй, испуганно, переспросил Элегор, в голове которого закружились самые дикие опасения, связанные с сутью невесты.
– Вот еще глупости! Нет, Бэль вовсе не обязана сама блюсти целибат, и темперамент ее вполне соответствует происхождению, – усмехнулась Богиня Любви, читая друга, как раскрытую книгу. – Но ты – половинка – для нее будешь единственным мужчиной. Навсегда. Никогда она не взглянет с вожделением или интересом на другого. И когда я говорю «никогда», я именно это и имею в виду, а не сколько-нибудь долгий срок в сотню-другую лет. Потому и прошу тебя, будь осторожнее, не причини Бэль боли. Нет, не возражай, брат, ты будешь любить Бэль вечно, в этом я не сомневаюсь, но требовать абсолютной верности от тебя, чья ветреность часть божественной тяги к переменам невозможно. Потому постарайся скрывать свои похождения получше и воздерживаться от них хотя бы первое время, чтобы не причинить девочке боли.
– Спасибо, Элия, что сказала и объяснила, – задумчиво тряхнул головой Элегор. – Мне нужно было это знать.
– И если все-таки проштрафишься, помни, ваши ссоры не более, чем забавы, а узы, связавшие души, столь крепки, что никакие раздоры не смогут их разорвать, – убежденно закончила принцесса, поднялась с дивана и попрощалась: – До завтра, герцог!
– Погоди, я еще не сказал, – задержал принцессу озадаченный по самое не могу друг.
– Мы много чего не сказали. Твое «не сказал» срочно? – удивилась богиня тому, что после ее откровений Гор может думать о чем то, кроме «бонусного» божественного таланта невесты.
– Мы, когда с болот телепортировались, к Звездному угодили. Он Бэль принял.
– Хорошая новость, – улыбнулась Элия, принимая информацию, как должное, без тени удивления.
– Ты знала? – не нашел в себе сил даже возмутиться Гор.
– Когда-то мне это снилось, – задумчиво, мысленно возвращаясь к давнему образу из видений, пояснила принцесса. – Три Джокера, три Звездных набора. Чему удивляться?
– Ладно, я о чем спросить хотел, – отмахнулся от странных слов сестры бог, сам никогда снам, видениям и предсказаниям не доверявший, пусть и не испытавший к последним столь дикого отвращения, как будущий деверь. – У нас с Бэль теперь есть звездные браслеты избранников. Может быть они и будут брачными? Ты, конечно, уже приготовила нам другие, Но… Не знаю, как лучше. Прости, если обидел.
Гор смутился. Мало что могло вернуть нахального герцога в столь нетипичное для него состояние, однако разговора о свадьбе и символах брака оказалось достаточно.
– Нет, не обидел. Знаешь, решать, конечно тебе и Бэль, как будущим супругам, но я бы посоветовала не отказываться ни от чего, – по губам Элии бродила задумчивая улыбка.
– Не понял, – тряхнул головой Элегор.
– Когда-то давно в Лоуленде брачные браслеты делали парой. Так же парой и носили. Один символизировал клятвы супругов, наложенные на плоть, второй – на душу.
– О как! – заинтересовался Гор. – И почему два в один превратились? Экономить стали?
– Думаю, клятва душ стала казаться излишней. Но это не ваш случай. Те браслеты, что заказывала я, отлично подойдут как знак союза принцессы и герцога, а звездная пара свяжет души Гора и Бэль, протянет меж ними прочнейшую нить, которая поможет отыскать друг друга в любой оболочке, всегда.
– Я согласен! – тут же заявил Элегор. Он быть твердо уверен: желание быть с Бэль вечно не просто прихоть влюбленного мужчины, а судьба.
– Теперь, полагаю, сказано и решено все? – улыбнулась Элия, герцог ответил ей решительным кивком, и принцесса исчезла из Межуровнья.
Венец сальтил – подарок Элии, оказавший неоценимую помощь в побеге из плена, был безнадежно искорежен при падении на жертвенник в Круге Камней. Ну и пусть плетение из серебра и каменьев погнулось, зато волшебство никуда не исчезло! Бэль во что бы то ни стало желала надеть украшение в день свадьбы.
Нрэн, заглянувший проверить стражу у покоев сестры, чтобы ее опять не вздумал похитить какой-нибудь сумасшедший, послушал горячие споры девушки с горничными, признал обоснованными ее намерения и взялся за дело. Кузнечное ремесло и ремесло ювелира было воителю неплохо знакомо. Вернее, это он так считал, любой другой же назвал бы его настоящим мастером. Через час венец был отреставрирован и вполне достоин занять место на головке прелестной невесты.
Радостный визг сестренки и прыжки на шею брату (допрыгнула ведь, егоза) в очередной раз заставили бога задуматься, а не отложить ли свадьбу до достижения принцессой более зрелого возраста, пригодного к сознательному вступлению в супружество? Однако, озвучивать свои мысли Бог Войны благоразумно не стал, раз уж решили, отступать поздно. Приглашения разосланы, повара на замковой кухне сутки напролет заняты, приданое собрано. Вот выйдет замуж, пускай с ней Лиенский мучается.
Нрэн снял с шеи сестренку, оставил у покоев пост стражи, одного грозного взгляда хватило, чтобы охрана выпрямилась как у мавзолея вождя, и отправился к кузине «посоветоваться по важным и срочным вопросам подготовки к завтрашнему торжеству».
Вообще-то совет действительно требовался. Ибо герцог со своей стороны готовил родовой замок к приезду молодой супруги, а семья невесты занималась самой свадьбой от ритуала в Храме Творца на главной площади Лоуленда до пира и бала в королевском замке.
В частности педант Нрэн контролировал и перепроверял все, что делали родичи, и лично сверял списки приглашений на ритуал. Вот по этому вопросу ему хотелось, нет, не хотелось, а было необходимо, переговорить с Элией.
Кузина, только что вернувшаяся от Повелителя Межуровнья, приняла Нрэна в гостиной удивленным взглядом из серии «Что-то осталось нерешенным или у нас очередная неотложная проблема?».
– Я по поводу приглашений, Элия. Осталось два неотправленных. Я не знаю, как их доставить, – отчитался Нрэн, передавая возлюбленной два гербовых прямоугольника со вписанными именами.
– О, с этим проблем не будет, – мимолетно улыбнулась принцесса, возвращая послания. – Даже боги слышат, когда их зовут простые смертные. А уж жнецы, если их именовать полным именем и званием, тем более. Зачитай приглашения вслух и можешь считать, что они переданы адресатам лично в руки. Голос крови и зов родича подкрепят силу имени.
– Злат прав, твои решения всегда так просты, – облегченно поблагодарил воитель и, не отходя от кассы, незамедлительно громко и с выражением, как советовали, зачитал приглашения на бракосочетание для жнецов Моувэлля и Леоранда Лоулендских. Пусть решают, стоит ли прийти на свадьбу дочери и внучки, главное – их пригласили, как положено.
– Я ведь лентяйка, сложное слишком сложно, – улыбнулась Элия, пожимая плечами и утомленно вздохнула.
– Сделать тебе массаж? – предложил Нрэн, лелея коварные планы по завоеванию места в спальне любимой.
– М-м-м, было бы неплохо, – согласилась богиня, расстегивая пряжку на пояске халата.
ГЛАВА 28. Узы
Осеннее утро началось с дождика. Но маги-метеорологи, опасаясь и не без основания за целостность своих бренных тел и бесценных душ, не дали осадкам испортить государственный праздник. Тучи были спешно перенаправлены западнее столицы на убранные поля зерновых.
Герцог Лиенский, знатнейший, после принцев, дворянин Лоуленда, сочетался браком с принцессой Мирабэль! Город, да что столица, весь Мир Узла только и делал, что обсуждал эту новость, сплетничал и предвкушал грандиозное празднование с фейерверками, народными гуляньями, дармовым угощением, напитками и пышным балом в королевском замке.
Вообще-то, еще в начале семидневья многие сомневались в том, что свадьба состоится. Слишком уж неожиданно решил остепениться главный возмутитель спокойствия Лоуленда. Да и с чего бы королевской семье вздумалось отдавать за этот хаотический вихрь свою драгоценную младшенькую? Букмекеры всерьез принимали ставки на исход дела. Однако отмены торжества в последний день не произошло.
Свадебный наряд юной богини был традиционным. В принципе строгих требований к облачению желающих соединить судьбы в Храме Творца Лоуленда не предъявлялось, но для Бэль лучшая модистка столицы, мадам Мария, сшила туалет из красного и белого эльфийского шелка тройного плетения. Верхнее платье было нежнейшей белизны, самим воплощением невинности, чистоты и света, нижнее – насыщенно-красное, олицетворяло жизнь, красоту и расцвет чувств, который придет на смену. Отделка зоны декольте и пояс, перетягивающий тонкий стан невесты в точности соответствовал цвету нижнего платья, проглядывающего в распахе верхней юбки и рукавов. Красное серебро, изумруды и рубины дополняли туалет Мирабэль, а венчал головку венец сальтил.
Принцесса с нежным румянцем волнения, блестящими в лихорадочном волнении глазищами была прекрасна. Оставалось только убедить в этом саму Бэль. А она в очередной раз по старой традиции всех потомков принца Моувэлля забивала головку чепухой.
Эльфийка металась по гардеробной, кусая губки, горничные метались за ней, пытаясь уберечь платье и прическу госпожи от случайных или злонамеренных повреждений. А Мирабэль страдала… (Фигней?)
«Замуж… За Элегора… Я не достойна, он такой красивый, такой сильный, смелый, свободный, как ветер. Зачем я ему? Это ошибка, катастрофа. Наверное, его увлечение мной просто недоразумение, невозможно, чтобы такой мужчина полюбил эдакую тощую эльфийскую замухрышку. Нет, он, конечно, не обманывает меня, но может обманываться сам. Скорее всего, он принял случайную прихоть или жалость за любовь, а когда я стану его женой, ничего уже нельзя будет изменить. Он не бросит меня, но будет страдать. Я не должна, не имею права воспользоваться его ошибкой. Но как же быть? Я же не смогу без него жить, я просто умру…»
Рассуждения завели в тупик, Бэль часто-часто заморгала, готовая разрыдаться. Она и не заметила, как в гардеробной осталась только Мартила, а Орин выскользнула за дверь и ринулась к принцессе Элии.
Она одна, это понимала даже горничная, была способна в минимальные сроки вправить переклинившие мозги младшей сестренке. Уж сколько раз Орин видела, как всего парой слов, будто походя, Элия возвращала душевный покой девчушке. Столь же положительно на Бэль воздействовал и брат Лейм, но сейчас, скорее всего, дело было в девичьих заморочках, в которых парням и мужчинам разбираться не положено.
Богиня Любви появилась вовремя. Знакомый запах, шорох платья, ярко-синего, как кусочек безоблачного летнего неба на границе утра и дня, отвлекли Бэль от интенсивных терзаний.
– Прекрасное утро, малышка, ты прелестна! Гор будет сражен наповал! – Элия ласково улыбнулась и погладила сестренку по спине.
– Эли, я боюсь, – выпалила кузина, нервно сцепляя тонкие пальцы. – А что если Гор… Что если он только думает, что любит меня, а на самом деле…
Договорить очередную глупость юной принцессе не дали, пальчик старшей богини лег на алые губки невесты:
– И ты думаешь, что я позволила бы ему жениться на моей сестренке без любви?
В голове Бэль что-то щелкнуло, и новая порция уже совсем других страхов накрыла эльфийку с головой, обдавая жгучим жаром:
– Но ты ведь мне почти ничего не рассказала о том, что положено делать, – из взволнованно-розовой девушка стала густо малиновой от шеи до самых кончиков ушек, – я ничего не умею, а что если…
И снова пальчик Элии и укоризненный с легким налетом покровительственной насмешки взгляд не дали Бэль договорить:
– Тш-ш, конечно, не рассказала, потому что о таком не говорят, а познают на практике. У тебя будет самый лучший из учителей – любимый мужчина и поверь, он будет глубоко благодарен тебе за возможность научить всему самому. А теперь поморгай, осуши глазки от слезок, и приготовься, сейчас войдет Нрэн, чтобы отвести тебя к карете и доставить в храм.
– А ты? – Бэль ухватилась за верхний распашной рукав платья сестры.
– А я тоже буду в храме, но вести к алтарю тебя должны старшие кровные родственники мужского пола, значит Нрэн и Тэодер. Твой отец ведь официально считается мертвым. Но сегодня придет и он! Я буду рядом, солнышко. Мы все сегодня будем в Храме Творца, ведь замуж выходит наша любимая малышка! – убежденно заявила Богиня Любви и подтолкнула кузину к двери навстречу хмурому кузену-воителю.
На самом деле, конечно, Нрэн был не столько хмур, сколько торжественен, но распознать визуально нюансы мимических реакций Бога Войны с первого взгляда смог бы лишь родич, проживший с ним рядом не одну сотню лет. Вот Бэль, к примеру, только в силу своего эмпатического дара сразу поняла, что брат ни на что не сердится, но волнуется за нее, наверное, едва ли ни больше, чем она сама, и почему-то именно это слегка успокоило девушку. Во всяком случае, желание забаррикадироваться в покоях или сбежать на край света с собственной свадьбы у юной невесты пропало. Провожаемая добрыми напутствиями горничных, готовящих последние вещи к телепортации в новый дом, она на подгибающихся ногах двинулась из королевского замка. Нрэн в легком парадном доспехе с перышками, том самом, который очень нравился Элии, пристально следил за каждым шагом младшей сестры, чтобы не дай Творец девушка не оступилась да не покалечилась. Вручать жениху невесту в гипсе было бы моветоном даже по меркам легкомысленного Лоуленда. То ли чудом, то ли благодаря контролю воителя, Бэль удалось добраться до кареты, не свернув себе шею на лестницах. Девушка села рядом с Тэодером. Нрэн опустился на сидение напротив. Кучер взялся за поводья. Спокойная, едва заметная улыбка сероглазого принца и мягкое касание его руки подкрепили уверенность юной невесты в том, что если братья будут рядом, она не умрет прямо сейчас на месте от волнения, а все-таки сможет дожить и даже дойти до алтаря Храма Творца.
Карета выехала из замка. Никаких выкрутасов с телепортацией, согласно традиции бракосочетания, для главных участников сего действа предусмотрено не было. Им надлежало без помощи магии добираться из родительского дома или места его заменяющего до храма на своих двоих, можно четырех, то есть при помощи лошади и кареты. Изначально это символизировало первую проверку решимости жениха и невесты. Надо сказать, не зря и надо сказать не только изначально! И по сей день бывало такое, что кто-то один из будущей пары, а то и оба потенциальных супруга, через час-другой езды к Храму или прямо на ступенях собственного жилища, решали не торопиться с заключением брака. Случалось даже пускались в бега!
Именно поэтому главный жрец Храма Творца, каковым по совместительству являлся государь Лимбер, добирался до церкви заклятьем телепортации только тогда, когда и жених и невеста уже наличествовали в святилище вместе с толпой родственников, готовых в случае необходимости перекрыть отход малодушным и поддержать, а то и придержать, и даже задержать.
Перед храмом, словно в последний день Новогодья, негде было и яблоку упасть. Дворяне (в Храм были допущены только родственники невесты и друзья жениха), купцы, простой люд толпился на площади, выложенной драгоценными плитами витаря. Над народом витал дух ожидания и соблазнительные запахи яств, готовящихся к будущему пиру. Угощение для всех желающих сегодня выставлялось от щедрот короны и герцогства на улицах столицы. Так же на центральной площади и трех других ее товарках, уступающих главной лишь в почетном расположении, загодя были установлены транслирующие кристаллы, чтобы любой желающий увидел происходящее в храме своими глазами.
Четкого, пошагово прописанного «от и до», ритуала заключения брака в Лоуленде давно уже не существовало. Двое, решившие на свою голову стать парой, вольны были выбрать любой из многочисленных храмов Двадцати и Одной или богов, даже присутствие служителя на ритуале и то не являлось обязательным. В мире, где слова, сказанные в месте силы, имели вес официального документа со всеми визами и печатями, будущим супругам достаточно было обменяться брачными браслетами и клятвами.
Однако, чаще всего в столице ритуалы проходили в Храмах Творца, Бога Плодородия (Лимбера) или Богини Любви (Элии). В первых двух случаях по особому прошению браки заключал сам государь, в третьем, разумеется, лично принцесса, в качестве Связующей Судьбы.
Когда кареты жениха и невесты подъехали к площади с двух разных улиц, а случилось сие практически одновременно, толпа отхлынула, давая дорогу и судача о добром знаке временного совпадения.
Элегор в черном с серебром парадном одеянии при минимально-допустимом наборе родовых регалий: перстень-печатка и цепь-лоза, был удивительно торжественен и строг. Даже обычная шальная чертовщинка куда-то делась из глаз! Практически образцовый вид Высокого лорда портила лишь хулигански спадающая на лоб вопреки всем усилиям хозяина прядь черных волос. Счастье, что ссадины на скулах, оставшиеся после кувырков в Мэссленде, герцогу все-таки удалось вывести в срок. Храня на лице самое серьезное выражение, настолько серьезное, что даже Нрэн не нашел бы к чему придраться, герцог Элегор Лиенский взошел во Храм Творца вместе с конвоируемой и не видящей от волнения никого и ничего вокруг Мирабэль. Впрочем, жених тоже был порядком на взводе, но скрывать свои чувства под маской приличий наловчился лучше.
Родственники и друзья (со стороны Элегора присутствовало лишь несколько последних, потому как прямых родичей у Лиенского к его великому облегчению не имелось) замерли в надлежащем молчании. Двое шли к алтарному камню. Это была простая, если бы не удивительное качество самого камня, мраморная глыба, олицетворявшая порядок Мироустройства и незыблемость его законов. На камне сейчас стоял закрытый ларец редкого черного дерева. Король Лимбер в светло-серой мантии, ничуть не траурного оттенка, похожей по цвету на камень самого храма, у алтаря дожидался жениха и невесту. Деву братья практически несли по воздуху.
Не дойдя трех шагов до жреца с королевским титулом, Элегор резко остановился. По левую руку от него Нрэн и Тэодер поставили Мирабэль, убедились, что она не рухнет без поддержки, после чего отступили в сторону. Но далеко, к остальным родичам и гостям, кучкующимся у стен, все равно не ушли, готовясь подхватить сестренку в случае необходимости прежде, чем она расквасит носик об алтарный камень.
Музыкальный кристалл, установленный в транслирующей нише, негромко заиграл мелодию, написанную Кэлером и Ноутом специально к счастливой дате. Звук заполнил храм и пролился наружу. На площади рокот толпы стих, как по волшебству.
Лимбер коротко ухмыльнулся краем рта, придал своей физиономии самое «торжественно-умудренное-опытом», максимально благостное из набора выражений, и заговорил:
– Приветствую в Храме Творца двоих, пожелавших сегодня связать свои судьбы, души и плоть брачными узами. Герцог Элегор Лиенский и принцесса Лоулендская Мирабэль дель Виарен, тверды ли вы в своих намерениях?
– Да, – выпалил Элегор, мучительно пытаясь сообразить, почему так бледна Бэль? Не больна ли, не передумала ли, не опротивел ли он ей нежданно?
– Да, – шепнула юная принцесса, опровергая все эти предположения жениха, и залилась нежным румянцем.
– Творец видит и слышит вас, клянитесь! – не то предложил, не то скомандовал Лимбер, кладя ладонь на крышку ларца.
– Я клянусь жизнью, душой и силой богини вечно любить своего супруга и быть верной ему, – пролепетала Мирабэль, глядя в пол так пристально, словно именно там и находился навеки вмурованный недоброжелателями в камень Элегор.
– Я клянусь жизнью, душой и силой бога вечно любить свою супругу, заботиться о ней и защищать, – выдал в свою очередь герцог, благоразумно, припомнив лекцию Элии, и опуская пункт касаемо верности.
Впрочем, этот самый пункт почти никогда не фигурировал в клятвах богов, слишком долгая жизнь и слишком большая сила сказанного и данного слова учила и прививала хоть крохи осторожности каждому, или не прививала. И тогда вступал в силу закон естественного отбора, убиравший клятопреступника и глупца с игровой доски Мироздания.
– Пусть будут Силы и Великий Творец свидетелями вашей клятвы, – торжественно провозгласил король, достал из шкатулки пару браслетов, бывших точной копией обручальных колец, красовавшихся на пальцах Элегора и Бэль: лозы и розы, свитые воедино.
Мужчине он вручил тонкий браслет. В ладонь племянницы вложил мужской, широкий. Герцог осторожно взял правую ручку принцессы в свои. Он надевал украшение на запястье, так осторожно, будто перерезал проводок от взрывчатки, способной снести с лица Вселенной весь Лоуленд. Ощутив прохладу витого чуда на запястье, Бэль часто заморгала, будто просыпаясь и подрагивающими пальчиками надела второй браслет на руку Элегора.
Едва браслеты заняли положенные места, Элегор с чуть хулиганской и одновременно торжественно-торжествующей, предвкушающей улыбкой, потянулся и снял со своего запястья браслет избранницы из звездной коллекции.
– Свяжем свои души, любимая, чтоб не разлучаться более никогда, чтоб отыскать друг друга в любом из миров? – шепотом предложил он.
– Да! – заворожено выдохнула Бэль.
– Ты подаришь мне свой браслет избранника? – снова тихонько уточнил Гор, подталкивая невесту и уже почти жену к действиям.
– Ой?! Это не сон, у меня тоже? Звездный… Мы были? А как мне свой достать? – хлопнула ресницами юная богиня, до сих пор считавшая приключение в Межуровнье волшебным сном, и за всей суматохой и треволнениями даже не проверившая наличие незримых артефактов.
– Просто пожелай, – посоветовал Элегор, и пока Бэль материализовывала украшение, надел свой звездный браслет на правую руку невесты, взволнованно передавая слова Элии:
– Первый брачный браслет связывает герцога и принцессу, бога и богиню, а браслет звездный – наши души, в какой бы оболочке они ни очутились. Навеки!
Бэль вспыхнула, засияла и осторожно надела появившийся прямо в пальцах браслет-чудо, не скованное или спаянное, а будто составленное из живых звездочек, на запястье любимого.
Так и застыли они, друг напротив друга, будто шагнувшие в вечность прямо от алтаря храма. Лимбер терпеливо дожидавшийся незапланированного современной традицией обмена дополнительными аксессуарами едва слышно хмыкнул, взял (никто из двоих, пялившихся на брачные браслеты, даже не вспомнил о положенном продолжении ритуала) руку Лиенского и руку Мирабэль, свел их вместе, накрыл своей могучей дланью и громогласно провозгласил:
