Текст книги "Божественная любовь (СИ)"
Автор книги: Юлия Фирсанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)
ГЛАВА 2. Душевные терзания по-лиенски
Прошло трое суток. Сон не шел. Впрочем, необходимость отправляться на боковую ночью строго по расписанию никогда не заботила его буйную светлость, готовую бодрствовать сутками, если намечалось что-то интересное. Да и соблюдать какие-либо правила, даже правила режима дня, Элегор тоже не привык. Но сейчас в мятежной душе Бога Авантюристов поселилось какое-то странное беспокойство. Странное, потому что ничуть не походило на его обычное состояние «чего бы такого вытворить». Герцог пока не мог четко идентифицировать загадочное чувство, а потому, раз уж спать не хотелось, а все дела оказались сделаны, решил последовать примеру друга Лейма и заняться самоанализом. Радовало только то, что этому постыдному делу Элегор собирался предаться в полном одиночестве, поэтому обвинений в идиотизме ни от кого, кроме собственной персоны, ждать не приходилось.
Вот сейчас пациент сидел на подоконнике в кабинете, смотрел на сад за распахнутым настежь в летнюю ночь окном и пытался понять, что именно его тревожит. И почему при взгляде на сад сердце начинает биться быстрее. Неужто все дело в том, что он до сих пор злится на ту мелкую фитюльку, оставившую его в дураках? Вот уж, правда, идиот, парня от девки на первый взгляд отличить не смог, а как отличил, крепче держать надо было или не пугать так… Идиот, где ее теперь искать. Так, стоп! А почему собственно ему нужна эта рыжая нахальная девчушка-воровка? Неужели?
Герцог настолько резко выпрямился, осененный, или уж вернее окаченный, как ледяным душем, догадкой, что потерял равновесие и вывалился со второго этажа замка в сад, прямо в кусты роз, благоухающие на клумбе под окнами. Выдираясь из зарослей, шипы, сволочи, вонзались сквозь тонкую рубашку, как пыточные иглы садиста-Энтиора, бог угодил босой ногой в муравейник. Что эта мягкая кучка именно муравейник Элегор понял быстро, после первого же десятка укусов. Матерясь вслух и отряхивая штаны от кусачих буро-зеленых гадов, герцог выскочил на тропинку, терзаемый уже не иглами и насекомыми, а страшной догадкой. Почесывая укусы и заживающие царапины, авантюрист отправился бродить по саду. Стоит ли говорить, что в итоге он оказался перед той самой сливой?
– А что если я ее не смогу найти? – вторая, еще более ужасная и шокирующая, чем первая, мысль бешено застучала в висках, холодным ознобом пробежала по телу, едва герцог коснулся ствола дерева. Но тут же на выручку огорченному богу пришла спасительница-идея. – Леди Ведьма! Она должна помочь! Это, в конце концов, ее профессия!!!!
Недолго думая, или, признаться честно, не думая вовсе, лимит раздумий герцог исчерпал нынче на год, если не десятилетие вперед, Элегор телепортировался в королевский замок, вернее, в гостиную принцессы и заорал, распугивая ночные тени:
– Элия!!!!!
Звукоизолирующее заклятье препятствовало проникновению шума из спальни богини в иную часть покоев, однако, звуки, поступающие внутрь, не блокировало. Как-то особой нужды в таком двойном слое чар не было. До этой ночи. Крик Лиенского разнесся по комнатам, вылетел в окно, полоша сонных птиц в Садах Всех Миров, загулял по коридору второго этажа, насмерть напугав юную служанку с пустым подносом, возвращающуюся на кухню от апартаментов вечно-голодного принца Кэлера, и, разумеется, проник через плотно притворенные двери в спальню Элии.
Принц Нрэн в очередной раз от всей души пожалел, что не убил ненормального герцога тогда, когда представилась такая возможность. Скажем, в тот злополучный день, когда юный нахал свалился в пруд перед носом медитирующего бога. Сейчас же, воитель понимал ясно, разрешения «на отстрел», как ни зла была принцесса, ему даровано не будет. Богиня поднялась с ложа, накинула легкий халатик и вышла. Дверь она за собой закрыла, ясно указывая на конфиденциальность разговора и нежелательность вмешательства. Принц был волен телепортироваться к себе или дожидаться любовницу в спальне. Скрипнув зубами, мужчина выбрал второй вариант. Болтливостью Клайда и словесным недержанием Рика герцог при всей массе недостатков не обладал, а значит, шанс на скорое возвращение Элии оставался. Нрэн сдвинул в сторону отвратительно мягкие подушки и опустился на кровать, вдыхая аромат любимой, смешанный с его собственным запахом. Это почти притушило огонь гнева.
– Тебе просто захотелось проорать мое имя среди ночи в королевском замке или стряслась какая-то беда, требующая ритуального исполнения воплей и пачканья ковров? – вместо приветствия вопросила богиня, входя в гостиную. Она остановилась у дверей, скрестив на груди руки.
– Не знаю, – выпалил Элегор, виновато поджав пальцы босых, грязных ног, заприметил гневно сдвигаемые брови и тут же исправился: – То есть, не знаю, беда ли. Э-э, извини, что разбудил или…
– Или-или, – хмыкнула принцесса и все-таки, откачнувшись от двери, собралась сесть в кресло. Тогда-то во входную дверь громко, пусть и вполне вежливо постучали. Гулкий голос начальника стражи, легко преодолевая преграды (две закрытые двери) и расстояния (прихожая и половина гостиной) позвал:
– Ваше высочество, прислуга слышала крики. Все в порядке?
– Вполне, Дарис, это его Лиенской светлости приспичило пообщаться, а тихо и без приключений он даже в сортир не ходит, – весело откликнулась богиня. Она не кричала вовсе, но в собственных комнатах Элии вполне доставало не силы голоса, а обыкновенного желания быть услышанной.
Интонации принцессы совершенно успокоили бдительного стража, превосходно знакомого с особенностями поведения Бога Авантюристов. Потому патруль удалился от покоев принцессы, не снося дверь с петель, дабы убедиться в том, что все услышанное не сказано под угрозой клинка или заклятья.
Элия все-таки опустилась в кресло и выжидательно взглянула на друга.
– Только не смейся. Я, кажется, схожу с ума или влюбился, как пацан, – обеими руками Бог Авантюристов взлохматил и без того растрепанные волосы и заметался по комнате, не хаотично-беспорядочно, как паникующий Джей, а как-то по косой.
– Ради такой новости я готова простить поругание ковра и крики, – задумчиво проронила Элия, усаживаясь поудобнее.
Она ждала явления герцога, но не такого стремительного. Богиня закинула ногу за ногу, сама-то она тапочки надеть не забыла, и уставилась на друга с исследовательским интересом. Света хозяйка зажигать не стала, для обсуждения интригующей темы хватало звезд. Не столько романтично, сколько располагает к откровенности. Почему-то в темноте проще говорить на самые смущающие душу темы, нежели глаза в глаза собеседнику.
– Ты мне скажи, я влюбился или как? – резко остановившись напротив принцессы, потребовал ответа Гор.
– Не-е-т, дорогой, это ты мне скажи. А вот после ответа уже будем разговаривать, или не будем, – продолжая беседу в стиле «или», протянула принцесса, в голосе проскальзывало мурлыканье довольной кошки. В эту минуту Элия весьма напоминала свою ручную пантеру Диада, давно уже перебравшуюся на Эйт, где в замке не путалось под ногами такое количество суматошных богов.
– Влюбился, – честно признался герцог, махнув рукой на детальность анализа. Общее-то ему самому было ясно. Вздумай он юлить, с леди Ведьмы сталось бы вышибить приятеля за дверь, и как тогда дожить до утра? – Она в мои сады за сливами залезла, стряс с дерева, хотел припугнуть. Исчезла. И видел-то всего ничего, а из головы выкинуть не могу эту рыжую и не знаю, где искать. Заклятья поиска не срабатывают. Может, я все-таки рехнулся?
– О, вопрос твоего душевного здоровья уже давно не актуален, друг мой, – философски рассудила Элия. – Если только мы будем касаться метаморфоз безумия.
– Опять смеешься? – почти обиделся герцог, тряхнув головой.
– Нет, это я тебе мщу, – невозмутимо ответила принцесса, разглядывая силуэт жертвы нагрянувшего чувства сквозь полуопущенные ресницы.
– За что? – неподдельно изумился объект мести, не ожидавший, что леди Ведьма настолько разозлится за ночное вторжение.
– А чтоб не пугал до смерти мою младшую сестренку! – зловеще объяснила Элия и насладилась созерцанием замершего в полной неподвижности, точно его обратили в статую, Элегора. – Девушка пару слив съела, а ее с дерева скидывают, да еще неизвестно что сотворить грозятся! Мирабэль рыдала так, что я едва смогла ее успокоить.
Расширенные от ужаса глаза герцога были видны даже в темноте. Огромные серые озера чистой паники, осознание вселенской катастрофы.
– Так это была Бэль?! Какой я идиот!!! – простонал герцог, ни следа застарелой неприязни к вредной малявке в тоне влюбленного бога не наблюдалось. Гор плюхнулся на ковер и обхватил шальную голову руками. – Элия, что мне делать???
– Жениться, герцог, – невозмутимо констатировала Богиня Любви.
– КАК? Она же меня теперь ненавидит! Грозился изнасиловать принцессу… – горько посетовал Элегор, даже не вздрогнувший от страшного слова «жениться», даже не предпринявший попытки в бегству, чем ясно продемонстрировал принцессе глубину разверзшейся перед ним бездны.
– Вообще-то Бэль уверена, что ты пытался ее выдрать, но ненависти не испытывает, так что все можно исправить. Приложишь свое мужское очарование и поухаживаешь за юной принцессой, этой осенью впервые выходящей в свет, – со смешком рекомендовала Богиня Любви и почти серьезно продолжила, дабы не длить мучения друга: – Я тебе, разумеется, помогу, и, разумеется, не бесплатно.
– Почему? И чего ты хочешь взамен? – хрипло спросил готовый на все, безнадежно влюбленный герцог Лиенский.
– Почему помогу? Потому что ты действительно любишь Бэль – раз, и я это вижу яснее пылающего в ночи костра. Потому что ты родовит, красив и богат в достаточной мере, чтобы соответствовать требованиям к кандидату в супруги, а Бэль уже пора выходить замуж – два, и такой муж ей подойдет. Я обещала тебе знатную и красивую жену – три, – обстоятельно отчиталась Элия. Умолчав о четвертом и самом главном доводе, она перешла к меркантильному вопросу оплаты. – Что до цены, ты прекрасно помнишь о моей любви к вендзерскому.
– Ящика хватит? – машинально уточнил герцог, переваривая порядковые доводы-аргументы, выданные Богиней Любви и Логики. Остальным аспектам реальности он уделял мало внимания.
– Ты так дешево ценишь свое семейное счастье? – лениво удивилась принцесса, потирая подбородок. – Не забывай, руки Бэль тебе придется просить у ее официального опекуна – принца Нрэна, а не у его величества, благоволящего беспутному страннику и мечтающему сбыть племянницу с рук.
– Десять, – резко поднял ставку Элегор и тут же, тревожась по-настоящему, спросил: – А если он мне откажет?
– Конечно, откажет, если ты не пойдешь просить руки Мирабэль в моем обществе, – невозмутимо согласилась принцесса. – А так… Нрэн даст свое согласие. Твое дело добиться взаимности Бэль. Впрочем, сумасшедший Лиенский, тут я в твоих талантах не сомневаюсь и благословляю на подвиги во имя любви!
– Когда мы пойдем к нему? – переключившись от переживаний к намерению действовать, герцог снова стал походить на себя прежнего, а не на страдающего от внезапно нагрянувшей неразделенной любви мальчишку.
– Зачем куда-то ходить? – насмешливо и чуть снисходительно промолвила богиня, неторопливо вставая из кресла. – Я сейчас позову Нрэна сюда, можешь пока переодеться.
– Эй, а ты со мной ничего такого не сотворила, не внушила? – неожиданно осенила Элегора подозрительная идея. – Уж слишком сговорчиво вела себя принцесса, так запросто собиралась выдать за него замуж свою сестру, будто книжку из королевской библиотеки почитать отдавала. Так она могла поступить только в одном случае: если герцог добровольно делал то, что она желала.
– Ты, в самом деле, думаешь, я могла бы так с тобой поступить? – приостановившись, уточнила Элия без возмущения, скорее с исследовательским интересом.
– Ради семьи и во благо Лоуленда запросто, только выгоды от моей женитьбы не вижу ни для того, ни для другого, – честно признал запутавшийся, но не избавленный от подозрений герцог.
– Клянусь силой и честью, твои чувства – лишь твои, никем не внушенные. Тебя удивляет мое поведение… не тревожься. Я знаю тебя, я знаю Бэль, и уже давно понимала, насколько вы подходите друг другу, поэтому скорее заботилась не о вашей встрече, а о том, чтобы она не состоялась слишком рано, – настолько честно, насколько был в состоянии адекватно воспринять в данном случае герцог, ответила принцесса. – Я люблю сестру, ты – мой друг, для Богини Любви естественно желать вам счастья.
– Угм, – почти успокоено согласился с доводами Элегор и призвал силу звездного набора для наведения марафета.
Никакое заступничество Соединяющей Судьбы Светлой Богини не смогло бы помочь Богу Авантюристов, явись он просить руки принцессы Мирабэль босиком, с грязными пятками, в одежде, разодранной шипами роз. Романтичности подобного вида традиционалист воитель не принимал и не понимал совершенно. Другое дело, что и парадный камзол с фамильной цепью, перстнем-печаткой и уникальным мечом – даром Звездного Тоннеля никакого положительного впечатления на его высочество тоже не оказывали, потому что Нрэн твердо знал: под этой вполне приемлемой упаковкой скрывается сущий кошмар Лоуленда.
Пока гость приводил внешний вид в соответствие с общепринятыми представлениями о внешности высокого лорда Мира Узла, Элия ненадолго покинула гостиную. Уходила леди Ведьма в спальню, чему, в общем-то, герцог совершенно не удивился, скорее, задумался: какое настроение будет у Нрэна в связи с тем, что Элегор нарушил его планы на ночь. Вряд ли стоило принимать ставку на «довольный жизнью», но если какое-то время он успел провести с любовницей наедине, то на «не убью на месте» шансы имелись.
Богиня в вечернем платье и воитель в своем извечно-коричневом, насколько парадном без доспехов судить было совершенно невозможно, явились через несколько минут. Герцог только-только успел переодеться и в очередной раз наплевать на невозможность сделать что-то с непокорными ни щетке, ни магии волосами.
– Прекрасный вечер, ваши высочества, – вежливо и твердо настолько, что слова казались чеканными, поздоровался Элегор, сопроводив приветствие коротким наклоном головы.
– Прекрасный вечер, герцог, – сухо ответил Нрэн.
Бог терялся в догадках, какого рожна Элия просила его немедленно переговорить с этим чокнутым, вместо того, чтобы вытолкать его в шею. Жаль, что кузина звала не за тем, чтобы принц лично отправил в полет наглеца, если уж не в окно, так хоть по коридору, до самой лестницы. Обыкновенно молодой авантюрист не искал общества Стратега Лоуленда и уж тем более не искал с такой срочностью, что готов был вытащить из постели. Неужели дело касалось безопасности королевства? Только эта ничтожная возможность сдерживала досаду принца.
– Ваше высочество, – с еще одним официальным коротким кивком – что для Элегора не признававшего авторитетов и правил, было почти перебором по части уважительности, начал бог и… Выпалил продолжение своей речи, словно выбросил горсть раскаленных углей, держать которые во рту долее не было сил:
– Как у официального опекуна ее высочества, я прошу у вас руки принцессы Мирабэль!
Нрэн фыркнул и развернулся, собираясь уходить. Как-либо еще реагировать на дурацкую шутку воитель посчитал ниже своего достоинства.
Зная какого мнения о нем общество, королевская семья в целом и воитель в частности, герцог безошибочно проследил цепочку выводов принца, потому торопливо добавил:
– Это не розыгрыш.
Только после этих слов принц резко, так что мотнулись связанные в хвост светлые волосы, демонстрируя досаду, повернул в сторону сумасшедшего голову и отрезал:
– Нет.
– Дорогой, напоминаю тебе о нашем сегодняшнем разговоре, – тихо проронила Элия, стоявшая рядом. Она могла бы и едва шевелить губами, острота слуха у кузена была фантастической, ничуть не уступавшей скорости реакции или обонянию.
– Элия, ты шутишь? – теперь уже изумление Нрэна было неподдельным.
Он взирал на принцессу с непередаваемым выражением лица, пытаясь определить, стал ли он жертвой общего розыгрыша этой парочки, галлюцинирует или кто-то (не он, однозначно) сошел с ума.
– Никто не шутит, – покачала головой принцесса, и тон ее был почти сочувственным. – Все серьезны. Герцог Лиена просит у Нрэна Лоулендского руки принцессы Мирабэль в присутствии принцессы Элии в качестве свидетеля и поручителя. Он знатен, богат, могущественен. Лучшего мужа нашей сестре не найти.
– Любой будет лучше, – убежденно возразил бог, готовый заложить в доказательство правоты своих слов все состояние.
– Они половинки, – посланная Богиней Любви мысль сразила великого воителя вернее удара меча. – Ты можешь отказать, пренебрегая данным мне обещанием из личной неприязни к Элегору или руководствуясь загадочными личными представлениями о благе Бэль. Но в итоге ты лишишь малышку истинного счастья и нарушишь мое слово.
– Ты уже дала разрешение через мою голову? – почти зло уточнил Нрэн. А какому мужчине понравится, когда решают за него, тем более, когда решают такое?
– В прошлой жизни, – грустно усмехнулась богиня. – Они уже тогда были супругами, и ты не возражал. Уходя, я обещала им воссоединение.
– А если я откажу, ты меня бросишь, – продолжил воитель, чувствуя пропасть под ногами, там, где еще минуту назад был пол.
– Нет, но сделаю все, чтобы Бэль и Гор были вместе вопреки твоим запретам, основанным на предубеждении. Тот, кто встретил свою половинку, не сможет обрести счастья ни с кем другим. Нельзя идти против воли Творца, – ответила принцесса, скрестив руки на груди.
– Если она даст тебе свое согласие, женись, – сдался, оставив единственно возможный и, как ему казалось, самый выгодный путь отступления, принц.
Вопреки железной логике Богини Любви и ее твердому убеждению в том, что Мирабэль и безумный Лиенский половинки, Нрэн продолжал надеяться на то, что все творящееся здесь и сейчас какое-то глупейшее крупномасштабное недоразумение.
Так хотелось верить, что его маленькая сестренка, неожиданно оказавшаяся взрослой настолько, чтобы выбирать себе мужа, отвергнет Бога Авантюристов. Он позаботится о наличии более подходящих кандидатов вокруг юной принцессы.
– Клянусь, я сделаю все, чтобы Мирабэль была счастлива! – пылко пообещал одуревший от счастья Элегор, совершенно не понимая, почему вдруг твердолобый воитель пошел на попятный. Какую такую всесокрушающую женскую магию применила к нему Элия? Но, честно сказать, именно это бога сейчас не заботило совершенно. Ему хотелось вопить от радости, напиться, буянить, выкинуть что-нибудь эдакое, чтобы весь Лоуленд, все миры узнали о его счастье! Он влюбился и обязательно завоюет любовь самой прекрасной девушки во Вселенной!
«Надо рассказать Лейму»! – неожиданно осенила Элегора спасительная для Вселенной мысль, он сверкнул улыбкой, послал последнюю мысль подруге «Спасибо, леди Ведьма, за мной должок, увидимся на балу!» – и исчез из покоев принцессы.
ГЛАВА 3. Вспышки чувств
Если ты младший в семье и содержания из казны достаточно для безбедной жизни, это вовсе не значит, что безделье станет твоим излюбленным времяпрепровождением. Совершенно не значит, особенно, если тебя с младенчества воспитывал строгий кузен, не терпящий лодырей. Да, честно говоря, даже вырвавшись из-под опеки Нрэна, Лейм никогда не смог бы превратиться в тунеядца. Энергичная натура молодого бога была именно таковой, требовала серьезной работы. Столь же истово, как его друг Элегор занимался делами герцогства, молодой принц углублялся в вопросы техники. И романтичность ничуть этому не мешала.
В ряде урбо-миров и урбо-маги-миров у зеленоглазого романтика был свой бизнес. Хороший доход приносили патенты на изобретения и не только в области высоких технологий. У Лейма было преимущество, которого бог даже немного стеснялся. Он много путешествовал и имел возможность посмотреть на проблему, привлекшую его внимание, со стороны. Зачастую для изобретения нового даже самым одаренным и образованным людям не хватало именно этого. Но призрачная тень смущения не могла заставить принца отказаться от козыря, дарованного Творцом. Да, он неплохо зарабатывал на своих идеях, однако, и те, на ком он зарабатывал, в накладе не оставались. Такое условие Лейм соблюдал всегда, в отличие от Рика, который заботился лишь о росте личной прибыли и доходах Лоуленда.
Вот как раз сейчас принц присутствовал в качестве почетного гостя на открытии новой линии по производству консервных банок, созданной на основе нескольких его патентов. Сварные банки планировали заменить цельнотянутыми с антимикробным напылением. Не то, чтобы принцу хотелось участвовать в такого рода мероприятии, сиять улыбкой и резать синюю ленточку, но на открытии предполагалось присутствие руководства сотрудничающих фирм, контракты с которыми могли принести немалую выгоду.
Директор предприятия как раз закончил свою вдохновенную речь (Лейм никогда бы не подумал, что банки и все с ними связанное можно любить такой трепетной любовью). Самая хорошенькая молодая сотрудница, отчаянно краснея при мимолетном взгляде на красавчика-изобретателя, открыла пенал с ритуальным ножом и, цокая каблучками по плиткам пола, засеменила к группе открывателей. Специально приглашенный для такого дела знаменитый барабанщик выбил торжественную дробь.
И в то же время отчаянно заискрилась, осыпая собравшихся водопадом совсем не карнавальных искр проводка, завоняло паленой резиной, загудела, включаясь сама собой автоматическая линия, зашелестел транспортер, что-то заклацало внутри агрегатов. Самая хорошенькая сотрудница – единственная особа женского пола среди почетных гостей – испуганно завизжала. Громко, пронзительно, на одной ноте.
– Эй, я, кажется, не вовремя? – весело уточнил посторонний лохматый тип в маскарадной одежде, неизвестно каким образом проникший на закрытую территорию завода, и обосновавшийся на движущейся ленте транспортера.
– Если б я был Нрэном или ты не был моим другом, убил бы, – отправил проникновенную мысль Лейм, прикидывая масштабы ущерба, нанесенного визитом не прикрытого щитами божества в мир техники, и возможные пути восстановления. – Уходи, Гор, я закончу, приду.
Герцог, никогда не пакостивший другу нарочно, не заставил себя упрашивать. Исчез так же мгновенно, как возник, но куда тише. Золотой дождь из искр тут же поредел, лента замедлила ход. Лейм, сорвавшись с места, метнулся в левый угол зала и дернул рукоять рубильника в распределительном щите на стене. Свет мигнул, а когда зажегся снова, о творящемся секунду назад беспределе говорил лишь мерзкий запах и затихающий визг хорошенькой сотрудницы. Бог вздохнул и достал из кармана носовой платок.
Теперь ему предстояло утешить впечатлительную дамочку и убедить людей в том, что под действием паров горелой резины они стали жертвами массовой галлюцинации «шут на транспортере». Плюс следовало наладить работу линии заново. А уж о том, чтобы склонить гостей к сотрудничеству, пожалуй, пока не стоило и мечтать. Хотя… может получится убедить их в преимуществе новой технологии при пожароопасных ситуациях?...
Приятеля-вредителя умаявшийся, но почти довольный исходом дела, Лейм обнаружил спустя несколько часов в горах. Солнечный денек лишь начинался. Лучи дробились алмазными радужными искрами в водной пыли над громадным водопадом с несколькими десятками порогов по всей длине и неисчислимым множеством струй. Герцог в мокрой насквозь одежде прыгал по камням в воде приблизительно в середине потоков и хохотал, словно безумный. Как только тут до сих пор не случилось обвала?
Лейм присел на поросший густым мхом валун слева от водопада, рядом с небольшим кустарником, чьи длинные кожистые листья едва проглядывали сквозь пышные гроздья огромных розовых цветов, чем-то напоминающих пионы. Пронзительная свежесть горного воздуха мешалась с терпким ароматом растения.
Прыжки Элегора из беспорядочных стали целенаправленными. Он, поправ законы гравитации, легко взмывая на три-четыре метра вверх, в считанные секунды добрался до друга и плюхнулся на соседний мшистый валун, разбрызгивая воду не хуже миниатюрного водопада. Бог Авантюристов сорвал один из цветков с куста, воткнул себе в мокрую гриву, второй ткнул в посеребренные водяной пылью волосы принца и радостно провозгласил, переходя к самой сути животрепещущей новости:
– Я влюбился и женюсь!
– Э, поздравляю, – только и смог пробормотать удивленный Лейм, ожидавший какой угодно сумасбродной идеи, но никак не идеи остепениться. Это было так же вероятно, по мнению принца, как решение Рика бросить торговлю, Джея азартные игры, а Элии дать обет целомудрия.
– На твоей сестре! – закончил еще более радостно Элегор.
– Элии? – Богу Романтики резко расхотелось веселиться, зато, почему-то очень захотелось вонзить в ликующего друга какой-нибудь острый предмет. Изумрудные глаза полыхнули алым.
– Да нафиг мне леди Ведьма?! – от души изумился герцог, чуть не икнув от такого сногсшибательного предположения и, не поведя бровью в сторону ярящегося друга (он просто не заметил этой ярости), вдохновенно объяснил. – Я про Мирабэль! Ну? Что скажешь?
– Нрэн согласился? – все еще пребывая в ступоре, на сей раз от облегчения, машинально уточнил Лейм, чтобы заставить друга что-то сказать, а себе отвоевать время на анализ данных. Алый отблеск уходил из изумрудных озер.
– Элия его уговорила, не знаю уж как, но у нее получилось! Я ж говорю ВЕДЬМА! – бодро отрапортовал герцог, не испытывая ни малейшего неудобства от мокрых парадных одежд, сейчас больше походящих на тряпки ретивой поломойки. – Так что после первого же бала, как Бэль представят, сделаю ей предложение!
– Здорово, – оценил новость взбодрившийся принц. Если Элия не стала возражать против намерения Гора жениться на Бэль, значит, действительно считает, что они подходят друг другу. Кому, как не Богине Любви, соединять сердца? Идея породниться с лучшим другом и сделать счастливой сестренку несказанно порадовала Бога Романтики. Он энергично затеребил собеседника: – А теперь рассказывай подробно!
И под грохот водопада вместо оркестра Бог Авантюристов, обзаведясь корзиной с запотевшими бутылками и снедью, начал:
– Значит, иду я по саду у Лиенского замка, а тут какая-то зараза пуляет в меня сливовой косточкой…
Растения любят плодородную землю, воду и солнце – это хорошо известно. Через высокие окна в бесконечное хитросплетение коридоров и лестниц королевского замка Лоуленда попадало достаточно света. Но еще растения любят человеческие руки. Недостаточно одних заклятий, чтобы глаз богов радовали экзотические и красивые цветы, нужна хотя бы толика душевного тепла и силы тех, кто одарит их своей заботой. Поэтому немногочисленные растения в замке поливали вручную. Не слишком обременительная, даже веселая работа, если кувшины с водой перемещаются за тобой на левитирующем подносе. Можно любоваться гобеленами, скульптурами, картинами, а коль повезет, даже взглянуть на кого-нибудь из принцев или принцессу – прекрасных, далеких, величественных и загадочных богов. От одного их мимолетного взгляда так трепещет сердце!
Сегодня она видела принца Кэлера. Специально задержалась в северном коридоре у стойки с пышно-цветущей лирросой, чьи нежные бутоны походили на капли росы, а раскрывшиеся цветы на бокалы из тонкостенного стекла. Принц прошел мимо с гитарой за плечом и даже улыбнулся ей. Ах, какая это была улыбка!...
Девушка-служанка, курносая хохотушка с голубенькими глазками, одна из многих в замке, мечтательно улыбнулась на ходу и на секундочку прикрыла глаза, вызывая в памяти сладкий миг встречи. Пальцы соскользнули с подноса и невольно чуть-чуть подтолкнули его в сторону.
Раздавшийся грохот, плеск воды и злобное шипение вдребезги разнесли все романтические грезы.
– Тварь! – процедил облитый водой Энтиор.
В отличие от ныряющего в ледяном водопаде герцога Лиенского, он ничуть не обрадовался нежданной возможности охладиться в летний денек, одаривший напоследок жарой. Бирюзовый лед взора бога плавился в обжигающей холодом ярости.
Принц выходил из залы как раз тогда, когда оставленный без присмотра поднос врезался в раскрывающуюся створку двери. Кувшины опрокинулись и окатили его высочество чистейшей влагой из родников Садов Всех Миров.
Взметнулась выхваченная из-за пояса короткая плеть, рассекая кожу от виска до середины щеки. Тварь, оскорбившую его, Бог Боли собирался убить. Но не мгновенно, он настроился немного поразвлечься, вслушиваясь в сладкую музыку криков боли, созерцая струйки крови, слушая мольбы о пощаде. А уж потом можно будет сменить мокрый и испачканный наряд.
Служанка отчаянно вскрикнула, сжимаясь в комочек, пытаясь заслониться от нового удара, но даже не думая бежать. От Лорда Дознавателя, Бога Охоты, бежать бесполезно. Энтиор чуть выпустил клыки, тень улыбки вернулась на прекрасный лик. Эманации страха жертвы были поистине восхитительны. Он помедлил со вторым ударом, ловя ужасание в ожидании грядущей бездны страданий.
– Энтиор! – другой, отчаянно-звонкий голосок отвлек принца от развлечения.
– В чем дело, Бэль? – нетерпеливо процедил вампир, не удостаивая кузину даже взглядом. Изящные пальцы небрежно побарабанили по рукоятке плети, бровь слегка изогнулась, демонстрируя раздражение.
– Прекрати, ей же больно! – выпалила эльфийка, подбегая к служанке и отважно становясь между застывшей от ужаса фигуркой и богом с поднятым хлыстом.
– Разумеется, больно, – бросил Энтиор и даже снизошел до пояснения: – Эта тварь испортила мою одежду, я убью ее. Ме-е-едленно. Иди, играй где-нибудь, не мешайся под ногами.
– Отпусти ее, она же не нарочно, – закусив на миг губку, попросила Бэль, не тронувшись с места.
– Нет, – коротко отказал принц и снова занес плеть для удара.
Мелкая дрянь пыталась загородить служанку собой, вот только была куда ниже кузена и не смогла бы помешать ему продолжать избиение. Конечно, очень хотелось чуть-чуть промахнуться, чтобы кое-что перепало и мерзкой полукровке, но принц великолепно понимал: в то, что Бог Охоты способен неверно направить удар, никто не поверит. А рука у Нрэна тяжела, и воитель, коль проведает о том, что малявка получила по заслугам, не пощадит. От соблазнительной мысли высечь заодно со служанкой Бэль пришлось отказаться.
Свистнула плеть. Удар был настолько быстр и искусен, что эльфийка не успела ничего сделать. Чужая боль и страх ударили по юной богине, и она отреагировала инстинктивно, бросилась к Энтиору с отчаянным криком:
– Не смей, нет!
Вереща, как маленький отважный зверек, защищающий свою норку от хищника, Бэль принялась молотить маленькими кулачками по груди принца. А потом что-то случилось! Будто пришел ответ на беззвучную мольбу о помощи. Распахнулась в душе какая-то невидимая доселе дверь, поднялась могучей приливной волной и полилась великая светлая сила. Заполняя собой целиком Бэль, выплескиваясь наружу в коридор замка. Хрупкая фигурка девушки засияла золотым с фиолетовыми искрами. В этот миг она не казалась ничтожной, жалкой или слабой, как не кажется ничтожным искрящийся алмаз среди нагромождения валунов. Не малявка-кузина выступила против старшего родича, а Богиня Исцеления заступила дорогу Богу Боли и одержала победу.
