Текст книги "Снега"

Автор книги: Юлий Чепурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

На крыльце показывается  В ы д у в а е в.

П а в е л  И л ь и ч (радостно). Сеня! Друг! Здравствуй, чертяка!

П е т р  П е т р о в и ч. Нашли все-таки! Отыскали!

П а в е л  И л ь и ч. Принимай гостей! Накрывай столы!

В ы д у в а е в. Вы – меня?

П а в е л  И л ь и ч. Опять! Начинается!

П е т р  П е т р о в и ч. Ну, Семен, на этот раз шалишь, не на дураков напал.

А л и н а. Сеня… (Спохватывается.) Ой, бишь, Христя. Господь с тобой. (Кокетливо-шутливо ударяет его ладонью по плечу.) С молодости вас с моим Сенечкой путаю.

В ы д у в а е в. Понимаю… Сочувствую… (Павлу Ильичу и Петру Петровичу.) Вот так вы меня вчера и на ипподроме за Сеньку приняли. За младшака. Верно! Похожи мы с ним. С пеленок похожи. Здравствуйте, товарищи. Будем знакомы. Милости прошу к столу. Горло прополоснем. Семен мне сказал – он не скоро еще приедет.

Усаживаются за стол. Снова настойчиво звонит звонок. Алина идет открывать и скоро возвращается вместе с  Т а н е й,  Р о г у л е в ы м,  К у к у р у з о в о й. Из дома выходит  Д а р ь я  Ф о м и н и ч н а.

Т а н я. Папа! Колхозное стадо с выпаса возвращалось, у дубравы кто-то химикалии рассыпал… коровы наглотались, за соль гербициды приняли. Тебя ждут там. Скорее!

Выдуваев растерянно смотрит то на Павла Ильича, то на Петра Петровича, то на Таню, то на Кукурузову и Рогулева.

А л и н а. Таня, разве ты не видишь, что это не папа, а дядя Христя… папин брат?

В ы д у в а е в. Как ты, дитё, выросла! Ну, подойди, подойди, племянница, я тебя поцелую.

Т а н я. Что за спектакль? Какие могут быть шутки в такой момент? Папа, может погибнуть стадо, ты понимаешь?

Р о г у л е в. Без коров останемся.

К у к у р у з о в а. Спаси, родимый.

В ы д у в а е в. Так я ж не доктор… Я на Бий-Бобруйской колбасной фабрике фаршмейстером работаю.

Р о г у л е в. Не шуткуй, Семен Семенович, мы же тебя как облупленного знаем.

В ы д у в а е в. И вас, гражданин, впервые вижу.

К у к у р у з о в а. Неужто и меня не признаешь? А кто вчера моему петуху медицинскую помощь не оказал?

В ы д у в а е в. Нет, я вижу, в самом деле меня здесь за Семена Семеновича принимают. Нас с Сенькой путали даже родные папа с мамой.

Во двор вбегает  С е р г е й.

С е р г е й. Семен Семенович! Тяжелый случай. У коров – ожог пищевода. Разрешите мне воспользоваться аптекой ветлечебницы.

В ы д у в а е в (истерически). Не знаю! Никого вас я не знаю!

Т а н я. Папа!!

В ы д у в а е в. Никакой я тебе не папа.

С е р г е й (Тане). Что это за фарс?

Т а н я. Почему ты спрашиваешь об этом меня? Это не мой отец. Ты же слышишь, что это – не мой отец.

Д а р ь я  Ф о м и н и ч н а (выходит из дома). У меня ключи от аптеки.

С е р г е й (Рогулеву, Кукурузовой). Товарищи! За мной!

Таня, Сергей, Дарья Фоминична, Рогулев, Кукурузова убегают.

В ы д у в а е в (на мгновение забыл свою роль, делает движение вслед за ушедшими). Кто он такой? Кто дал ему право?

П а в е л  И л ь и ч. Это новый ветеринарный врач колхоза «Светлые дали», уважаемый Христофор Семенович.

В ы д у в а е в. А… а… мой брат, Семен Семенович, – куда?

П а в е л  И л ь и ч. А с вашим братом у нас особый разговор будет. Пойдем, Петр Петрович.

Уходят.

В ы д у в а е в (в состоянии прострации). Все рухнуло!.. Поработал на руководящей ветеринарной должности!.. Нашли!.. Всю жизнь мою теперь до самого гроба исказили… Вторглись… Разрушили… Все мечты разрушили…

А л и н а. Какое преступление ты совершил, если даже своего имени боишься?

В ы д у в а е в. Преступление? А это? (Жест.) Ты бы еще догола разделась! А кольца на твоих руках? А браслеты, как на папуасе? А вся эта (жест в сторону подстриженных деревьев и кустов) «парижская зелень»! А то, что я из-за твоей жадности к деньгам все выходные в Бий-Бобруйске пропадал? В прошлое воскресенье триста пятьдесят рублей получила? Сегодня четыре сотни с лишним получила? Получила!

А л и н а. Так за доклад же…

В ы д у в а е в (передразнивает). «За доклад»!.. Какой дурак будет тебе за доклад четыреста рублей платить? Играл я… В тотализатор играл, поняла? А вчера они на бегах застукали меня… (Ухватился за мысль.) Алина, мне Аполлон нужен. Пусть мне паспорт на имя Христофора Выдуваева достанет… Аполлон все может… Что, мол, я, Христофор Выдуваев, в годы Отечественной войны был не на фронте, а мирно трудился в тылу нашей родины, содействуя разгрому врага… Любые деньги ему обещай.

А л и н а. В тюрьму захотел? Погубить себя И меня? Погубить Татьяну? (Вдруг.) Стой, Сеня! Сам бог нашей дочери в мужья ветеринарного врача послал. Пусть он на твоем месте поработает, пусть! Где бы ты сам такого дурака нашел, чтобы он сюда, сам, добровольно поехал? Не тужи, Сеня, Аполлон тебе в Бий-Бобруйске такую должность нашел – пальчики оближешь. Оклад – восемьсот рублей, никакой ответственности и полная инициатива. Тебе – все по потребностям, а от тебя – по способностям.

В ы д у в а е в (не верит). Алина!..

А л и н а. Да, да, милый! Финита ля комедия! Ни коров, ни лошадей, ни свиней, ни кур для нас в этом селе больше не существует.

В ы д у в а е в. А люди?

А л и н а. Что нам с тобой, Сеня, люди, когда мы с тобой сами – человеки!..

З а н а в е с

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Дворик вокруг небольшого флигеля на ипподроме. Слева – курятник с сеновалом наверху. Виден забор ипподрома, за ним кусок беговой дорожки, трибуны для зрителей. Часть флигеля, где живут Выдуваевы, носит следы недавнего ремонта. На ремонт пошли старые рекламные щиты с объявлениями о скачках и рысистых испытаниях, на которых лошади оказались перевернутыми вверх ногами, а наездники – вниз головой. Забор обклеен пестрыми афишами.

Кудахчут куры. А л и н а  в цветастом халате стремительно выходит из курятника.

А л и н а. Опять у петуха запор. Боже мой! Он сведет меня в могилу. И это когда в доме свой собственный ветеринарный врач.

Появляется  В ы д у в а е в.

Ты знаешь, что у нашего петуха…

В ы д у в а е в. Погоди со своим петухом. К черту всяких петухов! (Хочет пройти в дом.)

Алина ловит его за руку.

А л и н а. Может, и меня – к черту? Заманил сюда, сам на людях, а я с курами и козой. Просвета не вижу. Где обещанные тыщи? Где мой покой? Где встреча с лучшими культурными силами?

В ы д у в а е в (огрызаясь). У своего Аполлона спроси!

А л и н а (смахивает слезы). Конюх! Несчастный конюх… Дочь из-за тебя не появляется. Я со стыда сгораю. Хватит! Брошу! Уеду!

В ы д у в а е в. Алина, не задерживай. Полное изменение обстановки. Пять ноль в мою пользу. Пусти! Каждая минута дорога!

А л и н а (властно). Говори!

В ы д у в а е в (захлебываясь от счастья). Неожиданное развитие событий. Я уже говорил с директором ипподрома. С председателем месткома. Всех на ноги поднял. Поддерживают! Соглашаются! Обещают.

А л и н а. Что обещают? Не тирань ты меня.

В ы д у в а е в. Назначить! Назначить, Алинушка. Его, значит, туда, а меня на его место. Пусти! Не задерживай. Передумать могут.

А л и н а. Не пущу, пока толком не объяснишь.

В ы д у в а е в. Алина, ты послушай, ты пойми, ты вникни. Он – туда, а я – на его место. (Терпеливо, как учитель непонятливому ученику.) Ветеринарный врач нашего ипподрома, Федулий Арзамасыч Эквивалентов, добился, чтобы его послали на работу в деревню.

А л и н а. Ты-то, ты-то здесь при чем?

В ы д у в а е в. А при том, что наступило исполнение моих желаний, и я занимаю его место! Ха! У меня еще в «Светлых далях» созревал этот план. Вот он. В действии! В развитии! Великолепная квартира, оклад – сто сорок. К черту петухов, коз и всю эту нечисть. (Поднимается на сеновал по приставной лестнице, поет.)

 
Талант мой остается в силе,
Передо мной – широкий путь.
Они меня лишь попросили
Дать документ какой-нибудь…
 

А л и н а. Поднимайся, Сеня, поднимайся. Назло всем врагам – поднимайся.

Выдуваев скрывается на сеновале.

Боже! Боже милосердный! Значит, есть ты на небе, если защищаешь обиженных и оскорбленных. Безо всяких письменных заявлений слышишь. Безо всяких бумажек помогаешь.

В ы д у в а е в (показываясь в двери чердака). Где он? Где?..

А л и н а. Господь с тобой – кто?

В ы д у в а е в. Сверток с моими документами.

А л и н а. Мы же с тобой вместе его в сено прятали.

В ы д у в а е в. Ты сено козе давала?

А л и н а. Давала.

В ы д у в а е в. Она же мои документы сожрала.

А л и н а (в ужасе). Батюшки!

В ы д у в а е в. Я тебе приказывал сено до зимы не трогать, а кормить козу травой?

А л и н а. Ты приказал, ты и корми. А я свои руки резать травой не намерена.

В ы д у в а е в. Дура! Из-за тебя такой план рухнул. И будешь теперь траву рвать. Голыми руками будешь рвать. Я заставлю. Я тебя работать заставлю. Я на пенсию уйду. Боже мой, какое место упустил! Какой случай упустил! Какое счастье твоя трижды проклятая коза сожрала!

А л и н а. Не моя коза, а твоя. И куры – твои. И петух со своим запором. (Вдруг.) Сенечка! Целы документы! Прости меня, беспамятную.

В ы д у в а е в. Где они?

А л и н а. Я их в мешок с отрубями перепрятала.

Выдуваев снова скрывается на сеновале.

Слава богу! Слава богу! Не допустил ты погибели нашей. Опять услыхал, опять спас.

Показывается  В ы д у в а е в. Он весь в отрубях.

В ы д у в а е в. Мешок вытряхнул наизнанку. Нету!

А л и н а. Как же… господи!

В ы д у в а е в. Из земли вынь, а документы давай.

А л и н а. А во втором мешке смотрел?

В ы д у в а е в. Какой, к черту, второй! Один тут.

А л и н а. Батюшки! Второй мешок я жене наездника Ускакаева продала.

Зловещая пауза. Выдуваев, как пьяный, спускается по лестнице, бросает на землю пустой мешок из-под отрубей.

В ы д у в а е в (негромко, искренне, горько). Погиб… Погубила. Опозорила. На весь свет опозорила. (Неистово.) Кто тебе велел до зимы отруби продавать?

А л и н а. Я велела! Я – хозяйка. Я распорядилась. А кто тебе велел документы на сеновале прятать? В доме места не нашел? Вот ищи-свищи теперь. Сиди всю жизнь в конюхах.

В ы д у в а е в. Сейчас же беги к Ускакаевым, душа вон, а чтоб документы были здесь.

А л и н а. Лучше голову мне отруби – не пойду. Чтобы я проданное обратно потребовала? Не на дуру напал.

В ы д у в а е в. Скажи, что нечаянно мои документы в мешок уронила.

А л и н а. Так и поверят.

В ы д у в а е в. Награду обещай.

А л и н а. Не пойду.

В ы д у в а е в. Алина, утоплюсь. Посмертную записку органам оставлю – тебя убийцей назову. По судам затаскают.

А л и н а. Все одно – не жить… (Заголосила.)

В ы д у в а е в (сменил гнев на милость). Алинушка, да пойми ж ты. Мне сейчас, немедленно, во что бы то ни стало надо всем доказать, что я есть ветеринарный врач. Что у меня стаж тридцать лет. Что я в корпусе Доватора служил, боевых коней лечил.

А л и н а. Не докажешь, и не надо. Пусть я женой конюха помру.

В ы д у в а е в. Подумай, что говоришь. Колхоз «Светлые дали» на праздник своих коней выставил… Представители должны приехать.

А л и н а. Боже мой! Значит, конюхом тебя увидят? Сраму-то!

В ы д у в а е в. Вот я и хочу. Прибудут они, а я – пожалте: главный врач, номенклатурная единица. Я им прием устрою. (Мечтательно.) Можно корреспондентов пригласить… (Решительно.) Я сам к Ускакаевым пойду.

А л и н а. Сеня, Сенечка, сейчас я тебе лицо оботру. Может, Ускакаевы мешок-то с отрубями еще не почали… (Уходит в дом.)

Мимо проходит  К у к у р у з о в а.

В ы д у в а е в (машинально). Здравствуй, Кукурузова.

К у к у р у з о в а. Здравствуй, милай, только штой-то личность твоя мне не знакомая.

В ы д у в а е в. Выдуваев я. Семен Семенович. Неужто забыла?

К у к у р у з о в а (качает головой). Не знаю такого, убей меня бог.

В ы д у в а е в. Ты из «Светлых далей» приехала?

К у к у р у з о в а. Дали какие-то…

В ы д у в а е в. Ты мне своего дохлого петуха недавно приносила, убивцем еще меня назвала.

К у к у р у з о в а. Христос с вами! (Крестится, уходит.)

В ы д у в а е в. Черт вас знает, всех баб на одно лицо стали делать.

А л и н а (выходит из дома с полотенцем). С кем это ты, Сенечка?

В ы д у в а е в. Так…

Алина вытирает Выдуваеву лицо, он идет к калитке, пропуская мимо себя  М я к и ш е в у.

М я к и ш е в а. Здравствуйте, Алина Евграфовна!

А л и н а. Здравствуйте.

М я к и ш е в а. Куда это ваш, весь в отрубях, побежал?

А л и н а. Что это за «ваш»? Кажется, у Семена Семеновича имя есть.

М я к и ш е в а (не слушая ее, глядит вслед Выдуваеву). Жалость-то какая. Давно это с ним стряслось?

А л и н а (насторожилась). О чем вы?

М я к и ш е в а. Да рехнулся-то.

А л и н а. Кто рехнулся?

М я к и ш е в а. Милая, да вы разве не замечаете? Семен Семенович.

А л и н а. Сами-то вы в уме? Такое непростительное говорите.

М я к и ш е в а. А то и говорю, что директор ипподрома за психическим врачом для Семена Семеновича послал. С минуты на минуту ждут его.

А л и н а (в ужасе). Психиатр? Семену Семеновичу?

М я к и ш е в а. Да у всех ипподромовских только об том и разговор сейчас.

А л и н а. А собственно, вы-то кто такая?

М я к и ш е в а. Родственница одного здешнего конюха. Марией Петровной меня зовут. Мария Петровна Мякишева я. Так вот, значится, с утра это началось, как только муж ваш узнал, что Федулий Арзамасыч в деревню уезжает. Семен Семеныч в тот час из-под лошадей мокрую подстилку выбирал, кто-то из конюхов и скажи, что, мол, вскорости им нового ветеринара должны назначить. Тут все вдруг и увидали, что Семен Семеныч после этих слов мокрую подстилку-то обратно от порога под лошадей начал подгребать. Потом два раза засмеялся так нешибко, на всех конюхов строго-строго посмотрел, вилы со всего размаху кинул, руки об халат обтер и говорит: «Давно бы этому Федулию Арзамасычу подобру-поздорову надо отсюда уматывать, потому как всеми печенками чуял он свое ничтожество передо мной».

А л и н а (в ужасе). Ну? Дальше! Дальше!

М я к и ш е в а. Словом, объявил, что никакой он не конюх вовсе, а самый настоящий знаменитый ветеринарный доктор, что он на ипподроме железный порядок наведет, потому как у генерала Доватора служил, и у него огромадный опыт по лошадиной части.

А л и н а. А… люди – что?

М я к и ш е в а. Поначалу смеяться начали, думали – шуткует муженек ваш, а потом смикитили, куда оно, в какую сторону мозги человеку перекосило. Перво-наперво все вилы, которые поблизости были, попрятали, а Семена Семеныча полегоньку, чтобы не заметил он ничего, к директору спровадили.

А л и н а (в крайнем нетерпении). А директор – что?

М я к и ш е в а. Того, конечно, предупредили. Он ласковенько так: и должность главного ветеринарного доктора Семену Семенычу обещал, и все такое. А сам, конечно, куда надо позвонил. Куда же это он теперь, весь в отрубях, побежал? Споймать его могут. В скорой карете увезти. И не попрощаетесь с ним.

А л и н а. Какие глупости вы говорите! Подняли совершенно здорового человека на смех, издеваетесь над ним. И будет Семен Семенович ветеринарным врачом! Будет! И порядки свои наведет. И свой опыт покажет. (Наступает на Мякишеву.) А вам стыдно! Пожилая женщина! Сплетни разносите!

М я к и ш е в а. Свят, свят, свят. И эта спятила… (Ретируется.)

А л и н а. Так исказить! В таком смешном свете представить благородный порыв человека – с низовой работы перейти на руководящую должность. (Поет.)

 
Пускай не слышен гром орудий —
Мой муж не уходил в запас.
Он – офицер. О злые люди!
Чего хотите вы от нас?
Он – командир.
А я – жена.
Я просто всем поражена…
 

Разгневанная Алина Евграфовна уходит в дом, гремит там кастрюлями.

Появляется психиатр  У м р и х и н. Он в белом халате.

У м р и х и н (робко останавливается, осматривается). Романтично. Как в цирке. Старая реклама, лохматятся давнишние афиши, но довольно чисто, и видна хозяйская рука. (Стучит в дверь.)

А л и н а (открывает). Ах!

У м р и х и н. Я врач-психиатр. Моя фамилия Умрихин. Здравствуйте.

А л и н а (про себя, тихо). Правда… Значит, правда… (Громко.) Здравствуйте.

У м р и х и н. Простите, пожалуйста, Семен Семенович Выдуваев ваш муж?

А л и н а. Да.

У м р и х и н. Он дома?

А л и н а. Нет.

У м р и х и н. Очень хорошо. Разрешите задать вам несколько вопросов.

А л и н а (в сторону). Надо спасать. (Громко.) Прошу в дом.

У м р и х и н. Ничего, ничего. (Опасливо поглядывает на дверь, ведущую в дом.) Из вашей квартиры один выход?

А л и н а. Да. Вы боитесь? Но мужа нет в доме. И потом, позвольте вас спросить: что все это значит? Кто вас прислал? По какому поводу? По какому праву?

У м р и х и н (с профессиональной ласковостью, как с ребенком). Успокойтесь, ничего страшного. Случай с вашим мужем заинтересовал меня. Я пишу кандидатскую диссертацию на тему «Возникновение психического расстройства в конкретных проявлениях первичных симптомов»…

А л и н а. Кто вам наговорил на моего мужа? Он здоров морально, чист и прозрачен как стеклышко.

У м р и х и н. Однако для меня, психиатра, поведение вашего мужа достаточно красноречиво говорит об отклонении от нормы. Не так давно он, насколько мне известно, не узнал своих друзей но фронту, хотя провел вместе с ними на фронте четыре года.

А л и н а. Не верьте, доктор! Это какие-то авантюристы пришли к нему под видом фронтовых товарищей.

У м р и х и н. Вы уверены в этом?

А л и н а. Абсолютно!

У м р и х и н. Почему же, будучи конюхом, он возомнил себя опытнейшим ветеринарным врачом?

А л и н а. Ах, доктор, он пошутил. Вы не знаете, какой он весельчак. (В сторону, тихо.) Мне бы в руки сейчас Сенин диплом! (Громко.) Иной раз так начнет шутить… (Смотрит в сторону, радостно.) Вот он идет. Сейчас вы убедитесь сами.

У м р и х и н. Нет, нет, мы сделаем иначе. Куда ведет эта дверь?

А л и н а. В курятник.

У м р и х и н. Я оттуда понаблюдаю за ним. Предупреждаю официально: ваш муж не должен знать о моем присутствии. Вы несете ответственность… (Скрывается в курятнике.)

Входит  В ы д у в а е в. Он разъярен.

А л и н а (делает движение к нему). Сеня!

В ы д у в а е в. К черту! Нет в отрубях никаких документов. Коза их сожрала. С сеном сожрала.

А л и н а. Сеня, подожди шутить. О чем ты говоришь? Какая коза? Какие отруби? (Мимикой пытается дать ему понять, что в курятнике кто-то есть.)

В ы д у в а е в. Какая же у тебя, Алина, противная физиономия. Двадцать пять лет с тобой прожил, а раньше не замечал. (Яростно.) Как «какие отруби»? Как «какая коза»? Мы же вместе с тобой документы прятали, когда комнату ремонтировали.

А л и н а (искусственно хохочет). Ой, Сенечка, вот послушает нас кто-нибудь со стороны да и подумает, что ты умом рехнулся. Пойдем в дом, там поговорим.

В ы д у в а е в. Никуда я не пойду.

Входит  К о ш е ч к и н.

А л и н а (делает к нему движение). Аполлон!..

К о ш е ч к и н (с апломбом). Я в курсе дела, Алина Евграфовна. Ничего страшного не произошло. Поверьте, Семену Семеновичу даже выгоднее оставаться простым конюхом. Очень просто. Чем ближе он будет к лошадям, тем все мы, его клиенты, будем ближе к выигрышам на тотализаторе.

А л и н а. О чем вы? Я не понимаю.

К о ш е ч к и н. Зато это хорошо понимает Семен Семенович.

А л и н а (чтобы сменить тему разговора). Сеня, пойдемте, говорю, в дом. (Кошечкину.) Это вы, вы во всем виноваты. Заманили нас в Бий-Бобруйск, наобещали златые горы…

К о ш е ч к и н. По-моему, вы тоже обещали выдать за меня свою дочь, Татьяну Семеновну.

А л и н а. Аполлон! Вы же прекрасно знаете, как я хотела, чтобы вы стали мужем нашей дочери.

К о ш е ч к и н. Лучше, если бы этого хотела она. Далее: содействуя вашему назначению сюда, Семен Семенович, я надеялся, что вы будете делать для меня прогнозы в смысле игры на тотализаторе.

В ы д у в а е в. Прочь! Я не желаю иметь дело с темными элементами.

К о ш е ч к и н. В таком случае я вынужден буду решать проблему освобождения вас от должности конюха.

В ы д у в а е в. Ультиматум? Мне?

К о ш е ч к и н. Ввиду, Семен Семенович, вашего полнейшего банкротства и морального упадка.

А л и н а. Когда вы приезжали к нам в «Светлые дали», вы говорили проще.

К о ш е ч к и н. В тот момент меня исказила любовь к вашей дочери. На определенном этапе возлагал надежду, но как впоследствии был отстранен от ее близости… Вернулся к нормальному образу жизни.

А л и н а. Подождите, но вы же сами говорили, что тотализатор запретили, что он больше не работает.

К о ш е ч к и н. Тотализатор не работает, но работаем мы – любители конного спорта во славу обороны нашей родины. Тотализатор остановился, но игра продолжается. Вопреки милиции и ее верному активу – народным дружинникам.

А л и н а. Семен, идемте в дом.

В ы д у в а е в. Говори здесь. Подслушивать некому.

А л и н а. Чего же вы хотите от нас?

К о ш е ч к и н. Сегодня впервые в конных состязаниях принимает участие колхоз «Светлые дали». А так как я совершенно не знаю лошадей этого колхоза, я хотел бы услышать, на кого я могу ставить, совершенно не опасаясь за свое экономическое и политическое положение.

В ы д у в а е в. Алина, дай мне что-нибудь тяжелое, я его убью.

К о ш е ч к и н. Не убьете, Семен Семенович. Наоборот, ваша жизнь в моих руках.

В ы д у в а е в. То есть? Что ты хочешь этим сказать?

К о ш е ч к и н. То, что я свободно могу разоблачить вас. Вы обманули государство, которое расходовало средства на ваше обучение, вы скрыли от общественности, что имеете высшее образование…

В ы д у в а е в. Как ты это докажешь, жук навозный? Все документы мои пропали. Их коза сожрала.

К о ш е ч к и н. К нашему обоюдному счастью, этого не произошло. Половина ваших документов в моих руках, Семен Семенович.

В ы д у в а е в. То есть как – половина?

К о ш е ч к и н. Очень просто. (Показывает.) Вот верхняя часть от диплома. Вот половина профсоюзного билета, вот половина справки о том, что вы…

В ы д у в а е в. А где… другие половинки?

К о ш е ч к и н. Вы получите их после того, как выполните все мои требования.

В ы д у в а е в. Бандит!

А л и н а. Сеня, Сеня, ты должен уступить Аполлону, твое спасение – в его руках.

К о ш е ч к и н. Вот именно[3]3
  Во время этой сцены Умрихин, о котором Алина совершенно забыла, несколько раз показывается в проеме двери, ведущей в курятник.


[Закрыть].

А л и н а. Говорите, говорите же, что Семен Семенович должен делать?

К о ш е ч к и н. За возвращение профсоюзного билета вы должны отметить галочками в программе конноспортивного праздника фаворитов, чтобы я мог сделать ставки на крупную игру.

В ы д у в а е в. Банд…

А л и н а. Сеня, Сеня, не спорь. Аполлон хочет нам хорошего! Только хорошего! (Протягивает Выдуваеву программу.) Отмечай!

Выдуваев ставит галочки в программе. Кошечкин протягивает верхнюю часть профсоюзного билета, Выдуваев – программку. Молниеносно они совершают обмен.

К о ш е ч к и н. Я всегда видел, Семен Семенович, с вашей стороны расположение ко мне, как к бывшему будущему зятю.

В ы д у в а е в. Диплом, диплом давай, бандит.

К о ш е ч к и н. Вы хотите сказать, его верхнюю половину? Всего-навсего пятьсот рублей, Семен Семенович.

В ы д у в а е в. Что-о?!

К о ш е ч к и н. По льготной цене. Дешевле никак не могу. Сам Ускакаеву за ваши документы четыреста сорок рублей отдал.

В ы д у в а е в. Алина, черт с ним, неси деньги!

А л и н а. Такую сумму! Нет, нет. Ты забыл, что тебя вот-вот заберут в дом сумасшедших, а я должна же чем-нибудь питаться?

К о ш е ч к и н. Что-о? Семена Семеновича – в сумасшедший дом?

А л и н а (как о самом обычном). Да, мы ждем машину.

В ы д у в а е в. Алина! Неси деньги, пока я тебя не ударил.

А л и н а (направляется в дом). Разбой!

К о ш е ч к и н. Подождите, Алина Евграфовна. Вам придется увеличить мой гонорар до – восьмисот рублей.

А л и н а. Это почему?

К о ш е ч к и н (показывает программку). Я не могу рассчитывать на прогноз, который сделал психически ненормальный бывший ветеринарный доктор.

А л и н а. Вы – убийца, Аполлон. Нет у нас таких денег! Нет!.. Нету…

К о ш е ч к и н. Хорошо, не надо. Ничего не надо. Я вас тогда на чистую воду выведу! (Вдруг истошно кричит.) Граждане! Никакой Выдуваев не конюх. Он на ипподром вредительство приехал делать! Советских лошадей портить! Уколы им делать.

А л и н а. Замолчите!

К о ш е ч к и н. Тысячу рублей на бочку! (Кричит.) Гр-раж-да-не!

А л и н а. Где я возьму такие деньги?

К о ш е ч к и н. Найдете! Вас, наверное, Америка снабжает. Всех вредителей Америка снабжает. Вооружением и поддельными документами. (Орет.) Гр-раждане!

В ы д у в а е в. Замолчи, гад! (Алине.) Отдай все, что он просит, и пусть проваливает!

Алина уходит в дом, быстро возвращается оттуда, отдает Кошечкину деньги. Кошечкин вручает Выдуваеву верхнюю корку от диплома, намеревается уходить.

А… вторая часть?

К о ш е ч к и н. После того, как к финишу первыми придут все указанные вами лошади. (Убегает.)

В ы д у в а е в. Дожил Выдуваев! В семнадцатый век попал. Ультиматумы вынужден от подонков получать! Сон! Кошмар! Аттракцион Кио! И все через кого? Через тебя! (Передразнивает.) «Скучно живем! Бедно живем! Преждевременное увядание души!» Тьфу!

А л и н а. На себя плюнь сначала.

В курятнике – шум, блеет коза.

В ы д у в а е в (вскочил). Надоело! Все надоело! Кошечкины, козы, куры! Дух, перья всем выпущу. Всем! Всем! (Вбегает в дом.)

Из курятника выбегает  У м р и х и н  и почти натыкается на Выдуваева, который появляется из дома, размахивая кавалерийской шашкой.

Любовник! Уже любовник!

Умрихин стремглав взбирается на сеновал. Выдуваев гонится было за ним, но Алина повисает у него на руке.

Убью! Обоих убью! Люди добрые! Люди добрые! В моем доме любовник скрывается! Успела! Нашла! Вот зачем тебе в город надо было! Убью! Выдуваеву терять нечего – все потеряно… Вот зачем ты меня в дом заманивала – чтобы он мог удрать из курятника.

А л и н а. Идиот! Я тебя спасала.

В ы д у в а е в. Спасала? Меня? Ха-ха! Вы слышите? Она другому отдалась, меня от гибели спасая! (Кричит.) Выходи! Добром выходи. Подожгу! В пепел превращу!

У м р и х и н (высунул голову, Алине). Уберите острые предметы. Не возражайте ему. Не возражайте. Соглашайтесь со всем, что он говорит.

А л и н а. То есть как – не возражайте? Что я ваша любовница?

У м р и х и н. Не спорьте, не спорьте, так будет лучше.

В ы д у в а е в. Ну! Ты и теперь отказываться будешь?

А л и н а. Клянусь тебе, Сеня!

У м р и х и н. Не раздражайте его.

Входит  Т а н я.

Т а н я. Что здесь происходит?

В ы д у в а е в. Полюбуйся! Вот любовник матери.

У м р и х и н. Я – психиатр. Меня вызвал директор ипподрома для проверки психического состояния вашего отца. Я даже не знаю имени-отчества вашей матери. Я попал в курятник с чисто научной целью, потому что пишу диссертацию и мне нужен материал.

Т а н я. Папа, это правда, что ты сошел с ума?

Выдуваев не отвечает.

Отец, отдай мне это.

Выдуваев безропотно отдает шашку.

Спускайтесь, не бойтесь. Мой отец совершенно здоров. Он не тронет вас.

У м р и х и н (спускается). Согласен. Совершенно здоровый человек. Да. Да.

Т а н я. Я вам серьезно говорю.

У м р и х и н. Да. Да. Не возражаю. Минута вспышки. Нервы. Как у каждого живого человека. Вполне здоров. Работоспособен. Жизнерадостен. Спасибо. До свидания. (Ушел.)

А л и н а (плачет). Доченька! Как ты нас нашла?

Т а н я. Через адресный стол.

В ы д у в а е в (вдруг кричит). Да! Да! И работаю конюхом! И хотел стать врачом!

Т а н я. Папа, прекрати! Какой ужасный спектакль… Я умру от стыда.

В ы д у в а е в. Я тебя не приглашал, сама пришла. А как мы живем, что мы делаем – это уж позволь нам самим знать.

Т а н я. Отец, мама! Как вы могли?

В ы д у в а е в. А что я такого сделал? Я хотел только сделать себя счастливым. Мы с матерью дышим сейчас воздухом города, и мы счастливы. Пусть я работаю конюхом, пусть мой диплом чуть было не сожрала коза – это никого не касается. Никого! Да-с!

Т а н я. Чепуху ты говоришь, отец!

А л и н а. Не надо ссориться, разглагольствовать. Ты, Татьяна, еще молода. Поживешь с наше, посмотрим, какую линию ты держать будешь. Проходи в дом. Козьим молоком угощу.

Т а н я. Такого добра в колхозе полно. Стоило ради этого огород городить.

В ы д у в а е в. Татьяна! Не бросай камни в наш огород – они и обратно полететь могут. (Другим тоном.) Ладно. Не ершись. Погоди. Ничего мы тебе с матерью покуда плохого не сделали. Вот ты, Татьяна, говоришь, что тебе стыдно. За нас. А я слышал, твой муж теперь на моем месте в колхозе «Светлые дали». Так ведь?

Т а н я. Так.

В ы д у в а е в. А чего же ты не стыдишь его за то, что он хочет в деревне жить? И его стыди… Нас – за город, его – за деревню. И выходит – надо всех людей стыдить. За то, что они живут, где хотят, за то, что они делают, что хотят.

Т а н я. Так вы же с черного хода в городскую жизнь вошли!

В ы д у в а е в. Пусть так. Кому какое дело? А вы – с парадного входите. Что ты от нас хочешь? Чего добиваешься? (Весело.) А я – инвалид. Инвалид войны.

Т а н я. Неправда. Я знаю – ты здоров.

В ы д у в а е в. А я пенсии не прошу. Я государство не обкрадываю. Я, как пчела, посильную лепту в дело построения коммунизма несу. Вот этим трудом несу – на госконюшне. У меня, может, череп изнутри треснул за четыре года войны и теперь спокойной должности требует и безответственности.

Т а н я. Папа, если ты будешь продолжать в том же духе… Зачем ты кривляешься?.. Если ты… Я уйду. Навсегда уйду.

В ы д у в а е в. Уй-уй-уй! Грозила коза волку, да что толку!

Таня, заплакав, убегает.

А л и н а. Семен! Таня, вернись! (Идет следом за Таней и поспешно возвращается.) Сеня! За тобой идут! Санитары! С носилками!

В ы д у в а е в (заметался). Что же делать? Иуда Кошечкин! Предал! Алина, скорее в дом! (Скрывается в доме.)

Входят  Р о г у л е в,  Д а р ь я  Ф о м и н и ч н а,  К у к у р у з о в а. Женщины несут носилки, на которых лежит рыболовная сеть.

Р о г у л е в (негромко). Замок не висит, – значит, больной дома. Ставьте носилки. Берите сеть, все возможные выходы перекроем.

Поставили носилки, взяли сеть, ушли.

В ы д у в а е в  и  А л и н а  выходят из дома.

А л и н а. Боже ты мой! Как зверя, тебя, Сеня, обкладывают.

Слышен голос Кошечкина: «Где он! Где этот негодяй? Этот обманщик!..»

Сеня! Сюда бежит Аполлон, он хочет тебя убить! За что?

В ы д у в а е в. Я ему, негодяю, в отместку не тех лошадей указал… (Его осенила мысль.) Скажи, что я умер… Скоропостижно… Безвременно… От инфаркта. Миокарда. (Ложится на носилки, накрывается мешком из-под отрубей.)

Вбегает  К о ш е ч к и н.

К о ш е ч к и н. Где он? Спрятался? От возмездия спрятался? Три заезда и – мимо! Червь конюшенный! Фальшивомонетчик! Травоядное животное! (С треском отдирает от забора доску.) Где он? Убью!

А л и н а. Оставьте!.. Ах!.. Ох!.. Он уже… скончался… Вот… (Жест.)

К о ш е ч к и н (приподнимает мешок, смотрит на лицо Выдуваева, запорошенное отрубями). Давно бы так… А то – «сам не гам и другому не дам».

А л и н а. О чем вы?

К о ш е ч к и н. О вас!.. Поздравляю вас, дражайшая Алина Евграфовна.

А л и н а. С чем?

К о ш е ч к и н. С освобождением. Я, еще когда приезжал в «Светлые дали», понял, что вы – жертва. Жертва вашего покойного мужа-мистификатора, жертва собственной неопытности. Вы увлеклись им в далекой молодости. Но скоро вы поняли, что ошиблись в нем. (С увлечением.) Как скоро надоела вам мелкая, никчемная жизнь с грубым, неотесанным человеком! Как вам захотелось взлететь и парить, парить в другом мире: живом, прекрасном, интересном!.. Как истосковались вы по культурным людям, по цивилизации…