Текст книги "Снега"

Автор книги: Юлий Чепурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

ТЯЖЕЛОЕ РАНЕНИЕ
Драма в четырех действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

К о л е с н и к о в – подполковник, 36 лет.

Е л е н а – его жена, 30 лет.

М а р и я – сестра Елены, 20 лет.

И в а н о в н а – мать Елены и Марии, 60 лет.

А н д р е й – директор леспромхоза, майор запаса, 40 лет.

И в а н  Ф е д о р о в и ч – инженер, 52 года.

З и н а – его жена, 30 лет.

В л а д и с л а в – старший лейтенант, 24 года.

Н и к и т а – лейтенант, бывший танкист, 35 лет.

М а к с и м  Т р о ш к и н – сержант, инвалид войны, 30 лет.

Т е т я  Н а с т я – бригадир лесорубов, 40—45 лет.

Л у ш а – жена Трошкина, 30 лет.

Д е д  Н а з а р – сторож, 75 лет.

Д е в у ш к и,  ж е н щ и н ы – работницы леспромхоза.

Время действия – весна 1945 года.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Дом с террасой, к нему вплотную подступает могучий лес, одетый в молодую, только что народившуюся листву. Кажется, будто накинули на лес нежно-зеленую кисею. С террасы в дом ведут две двери. Бо́льшую часть сцены занимает комната Елены. Скромная обстановка. Дверь в смежную комнату, окно. За стареньким пианино сидит  М а р и я, сочиняет какую-то мелодию – не получается. Оборвав игру, Мария подходит к окну, распахивает его и смотрит на лес, словно ожидая от него помощи. Возвращается и снова играет.

К дому подходит  З и н а с чемоданом в руках. Останавливается, слушает музыку. Вздохнув, поднимается по ступенькам. В нерешительности останавливается у двери, ведущей в другую часть дома. Поставив чемодан, робко стучит. Никто не отвечает. Осторожно открыв дверь, скрывается в доме.

На террасу выходит Мария.

М а р и я. Кто это приехал? Зина? (Скрывается за дверью, в которую только что вошла Зина.)

Слышны восклицания, обычные при встречах. На террасу возвращаются  М а р и я  и  З и н а. Они проходят в комнату Елены.

З и н а (в ее чрезмерной беспечности чувствуется искусственность). …Заезжала в Москву. Пять суток пролетели, как одна минута. (Обернулась.) Девочка моя! Сколько там народу! Сколько изящных женщин! О небесные создания! Как много отняла у них война! (Вздохнула.) Словом, Маруся, жизнь живет! Вот и все. Ей нет дела до того, что ты молода и неопытна. Однажды она найдет тебя, выведет за ручку на свет божий, и тогда у девочки закружится голова от всего прекрасного, что есть на земле. А?

М а р и я. А меня не надо выводить – я сама.

З и н а. О! Я слышала звуки пианино, когда подходила к дому. Как твоя консерватория? Сочиняешь что-нибудь? Симфонию, кантату, прелюдию?

М а р и я (укоризненно и холодно). Тебя Иван Федорович так любит, а ты…

З и н а (резко, как крик). А меня заставляет война… (И вдруг заискивающе.) Не встречай меня так враждебно, девочка. (Вздохнула.) Ты же видишь – я опять пожалела его, вернулась… (Пытается загладить свою обнаженную откровенность.) А у вас хорошо. (С жадностью вдыхает лесной воздух.) Вот всегда так. Где вспыхивает желание любить, там нет этого таинственного леса. Где есть этот дурманящий запах сосны – там тоска.

М а р и я. Переодеваться будешь? Я только что гладила, утюг еще горячий, давай платье.

З и н а (удивлена). Ты? Мне?

М а р и я. Хочу сделать приятное Ивану Федоровичу: я очень уважаю его. (Подбежала к чемодану, открыла.) Зина, что это? Тебя ограбили? Здесь ничего нет.

Зина закрыла лицо руками.

Зина, что случилось?

З и н а. Не спрашивай, не надо… (Убегает в свою комнату.)

М а р и я. Зина!.. (Уходит следом за ней.)

Входят  Е л е н а  и  Н и к и т а. Елену нельзя назвать красивой, но она полна женского обаяния. Никита – огромный, исполинской силы человек. Его неуклюжей фигуре как нельзя лучше подходит скуластое, с нависшими бровями лицо. Он говорит на «о», что выдает в нем волжанина. В руках у Никиты большая охапка зелени и лесных цветов. Цветы и в руках у Елены.

Е л е н а. Смелее, смелее, Никита Леонидович. (Проходят в комнату Елены.) Это, кажется, первый ваш визит к нам после Нового года. Да не бойтесь же. Давайте вашу руку, я помогу.

Н и к и т а. Спасибо… не надо.

Е л е н а. В школе я немного устаю. Но когда иду из деревни домой через лес, ко мне возвращаются силы и хорошее настроение. Какая все-таки великая вещь – природа! А дети! Почти каждый день они провожают меня из школы, и с ними путь кажется таким коротким. Щебечут, смеются, забываешь обо всем.

Никита молчит.

Е л е н а. Вы шли к Андрею Степановичу?

Н и к и т а. К вам. Очень хотел попросить вас, Елена Владимировна, помочь мне одолеть последние два чертежа. Строители торопят.

Е л е н а (берет чертежи). С удовольствием. Тем более что мне поможет моя сестра. Сейчас я вас познакомлю. (Кричит.) Мария! (Любуется цветами.) Представляю, как обрадуется Зина этим цветам.

Н и к и т а. Эти цветы – ей?

Е л е н а. Да. Разве я вам не сказала?

Никита резким движением выбрасывает цветы в окно.

Зачем вы?

Н и к и т а. Встречать испорченную женщину цветами считаю позором для себя.

Е л е н а. Испорченную?!

Входит  М а р и я.

М а р и я. Здравствуйте.

Е л е н а (чтобы снять неловкость). Никита, познакомьтесь. Мария. Студентка Саратовской консерватории. Приехала на каникулы.

Н и к и т а. Очень хорошо. (Слегка наклоняет голову.) Никита Леонидович. (Хотел протянуть руку, но почему-то раздумал. Сел.)

М а р и я (смеясь). Вы же не подали мне руки.

Н и к и т а. Виноват. (Но руки так и не протягивает. Пауза.) Я часто слушаю, как вы играете.

Е л е н а. Она пишет симфонию о нашем лесе.

Н и к и т а. Хорошо… (Пауза.) В вашей музыке слишком много шелеста листьев. Но листья – это еще не дерево: есть корни, ствол… (Пауза.) Очень выразительно стонут стволы берез во время грозы. Послушайте как-нибудь.

Е л е н а. Вы и до войны были такой бирюк? Вам, Никита, надо уезжать из леса.

Н и к и т а (лицо его потеплело от еле заметной улыбки). А разве бирюк без леса может жить? Он умрет.

Е л е н а. Никита Леонидович злой, Мария. Имей это в виду.

Н и к и т а. А разве бирюк бывает добрым?

Е л е н а. Он никогда не нападает на беззащитных. А Зина беззащитна.

М а р и я. Тише! Зина у себя в комнате.

Е л е н а. Приехала? (Снимает со стены фотографию, тихо.) Вы только посмотрите, какая это женщина…

Никита всматривается в фотографию, приблизив ее к самым глазам, потом достает большую лупу.

М а р и я (смеется). Чтобы не ошибиться в женщинах, вы носите с собой увеличительное стекло?

Е л е н а (строго). Мария! Никита Леонидович потерял зрение на фронте. Он горел в танке.

М а р и я (тихо). Простите…

Пауза.

Н и к и т а. Я рассмотрел эту красавицу. В нее можно влюбиться, но любить ее нельзя. (Марии, спокойно.) Двадцать процентов зрения, которые сохранили мне доктора, я расцениваю как лучшую награду за два года, проведенных на войне. Потому и мирюсь с громоздкими размерами этого инструмента. А засмеялись вы от непривычки. Уверяю: во второй раз это не покажется вам нелепым. (Протер глаза, спрятал лупу.)

М а р и я (еще тише). Простите…

Н и к и т а. Нет, лупа не увеличила красоты вашей Зины.

Е л е н а (вдруг). А вы могли бы полюбить меня, Никита?

Н и к и т а. Однажды Екатерина Вторая задала такой вопрос архитектору Растрелли.

Е л е н а. И что же он ответил?

Н и к и т а. Дабы влюбиться в вас, ваше императорское величество, я должен настолько высоко взлететь, насколько вы – низко упасть.

Е л е н а (не сразу). Однако… злость у некоторых современных архитекторов имеет исторические корни.

Никита молчит.

М а р и я (Никите). Зачем вы так?

Н и к и т а. Когда хороший человек начинает обманывать себя, его надо разоблачать, дабы помешать ему испортиться окончательно. Прощайте. (Ушел.)

М а р и я. Зачем он приходил?

Е л е н а (в раздумье). Очевидно, затем, чтобы сказать мне, что я – падшая женщина.

М а р и я. Он не может простить тебе брака с Андреем. (С вызовом.) Я тоже.

Е л е н а (тихо). Знаю.

Входит  И в а н о в н а. Вносит выброшенные Никитой цветы.

И в а н о в н а. Кто это цветы выкинул? Сейчас Леонидыча встретила. Не могу на него без слез смотреть. Солнышко светит, а он на ощупь по лесу идет. Не обидели вы его?

Молчание.

То-то. На такого человека молиться всем надо. (Марии.) Доченька, сходи в контору. Поезд пришел. Может, нам письма есть.

Мария ушла.

Е л е н а (про себя). «Я должен так высоко взлететь, насколько вы – низко упасть…»

И в а н о в н а. Шла бы ты Людочку выручать. Верхом на лошади поехала. Иду с ней по огороду – навстречу Андрей. Из лесу, что ли. На дрожках. Увидал Людочку, схватил да верхом на лошадь и посадил. Девчушка плачет – ему смешно. Жалости у него к ней нет.

Е л е н а. Оставь, мама.

И в а н о в н а. Ну, отца родного он ей не заменит… (Пауза.) Сорока давеча цыпленка схватила. Я за ней с палкой. Отбила. Зашибить воровку не зашибла, а застращала-таки и цыпленка спасла.

Входит  З и н а.

З и н а. Здравствуй, Леночка. (Целует Елену.) Здравствуйте, Анна Ивановна. (Увидела цветы.) Боже мой! Сколько зелени, цветов. Ехала, ехала по лесу и снова в лес попала.

И в а н о в н а. В лесу живем.

З и н а. Ивана Федоровича все еще нет?

И в а н о в н а. Тебя поехал встречать. Неужто разминулись?

З и н а. Мне посчастливилось. Сошла с поезда – смотрю, стоит легковая машина. Ждет кого-то. Словом, прокатилась с шиком.

И в а н о в н а. Ну вот. Вы на машине-то по шоссе объезжали, а Иван Федорович нашим лесным путем поехал.

З и н а. Анна Ивановна… а ключ от моей… от нашей комнаты…

И в а н о в н а (вздохнула). Велено тебя впустить. От слабого сердца Ивана Федоровича.

Неловкая пауза.

Е л е н а. Мама, ты приготовила что-нибудь? Обед скоро?

И в а н о в н а. Варю… (Пауза.) На грозу жар клонит. Цыплят-то в курень загнать надо. (Ушла.)

Е л е н а (присутствие Зины ей неприятно). Ну, рассказывай.

З и н а. Что ж рассказывать? Не получилось. Бросила все к черту, вернулась к Ивану. Любовь, Лена, требует жертв. Мой молодой муж требовал от меня денег. На вино, карты. Продала платья. Вернулась – пустая…

Е л е н а (задумчиво). Да…

З и н а. Теперь не могу придумать, как мне вести себя с Иваном Федоровичем: плакать от радости или смеяться?..

Е л е н а (поморщилась). Жаль…

З и н а. Ивана Федоровича?

Елена молчит.

Или меня?

Е л е н а. Его, конечно. И тех, еще неведомых хороших мужчин, для которых твоя красота ядом обернется.

З и н а. Не помрут.

Е л е н а. Прости, Зина, но ты мне напоминаешь мухомор, поганый гриб. Смотри, растопчут тебя сапогами. Война тебя породила, война и погубит… (Пауза.) А впрочем, такие, как ты, – живучи.

З и н а (она и не думает обижаться). Ну уж переживать и терзаться, как ты, не стану. Я создана для любви? Для любви. Ты же сама говорила. А если на войне всех красивых мужиков перебьют? А если мы завтра все погибнем к чертовой матери? (Распаляется все сильнее и сильнее.) Я беру свое, не чужое. Я каждый час своей жизни никому не отдам, пусть мне хоть вся земля наизнанку вывернется. Я не сапер. Это саперы, говорят, ошибаются один раз в жизни. Мне можно побольше.

Е л е н а (устало). Ты настолько красива даже в своей пошлости, что и обидеться на тебя трудно.

З и н а. А напялить на мою фигуру вот такие сапожищи, мужские кальсоны и заставить меня пилить и рубить лес – это не пошлость, по-твоему?

Е л е н а (сорвалась). Уходи! (Взяла себя в руки.) Извини. Живи как знаешь.

З и н а. Я не обижаюсь. И я плюю на всякие философии, в которых ни слова не говорится о любви. (Миролюбиво.) Ну а ты? Чем закончились твои странствия в поисках первого мужа? Нашла?

Е л е н а. Нашелся сам.

З и н а (в крайнем удивлении). Нашелся? И ты молчишь? Как? Где? Когда?

Е л е н а. Вскоре после твоего отъезда мы получили от Алексея письмо из госпиталя. Я и Андрей написали ему. Полгода нет ответа… (Пауза.) Кончено. Я хорошо знаю его характер. Он теперь ни за что не приедет сюда. Даже чтобы взглянуть на Людочку.

З и н а. Да это зверь какой-то, а не человек. Ну и брось терзаться, мучиться. Андрей Степанович тебя любит, к твоей девочке относится великолепно… Лучше расскажи, как ты сошлась с Андреем Степановичем. Я ведь тоже была немножко влюблена в него…

Е л е н а. Алеша и Андрей были друзьями. Мы все в одной школе в детстве учились. Андрей посвящал мне стихи. (Улыбнулась.) «Лена, друг мой, не для шутки я пишу тебе в альбом…» (Пауза.) Когда я вышла замуж за Алексея, Андрей очень страдал. У нас на свадьбе, помню, с горя выпил залпом стакан водки, чуть не задохнулся. (Пауза.) Для Андрея наша семья всегда была как родной дом… (Пауза.) Два года назад я получила похоронную – сообщили, что Алеша убит. (Горестно махнула рукой.) А, не стоит… (Короткая пауза.) Ты хорошо сделала, что вернулась к Ивану Федоровичу.

З и н а. А ну их всех к черту!

За сценой крики женщин.

(Испуганно.) Что такое?

Е л е н а (подбежала к окну). Отсюда не видно. Я – сейчас.

Входит  И в а н о в н а.

Е л е н а. Что там, мама?

И в а н о в н а (крестится). Вчера по-над оврагом дорогу размыло. Машина сейчас грузовая шла, а ее – туда, вниз… Шофер на все тормоза нажал, а машина все одно – в обрыв. А в кузове бабы наши лесхозовские. Андрей тут подвернулся. Одно колесо уж в овраге почти. Он с себя пиджак сорвал да как под кузов сиганет! Пиджак под колесо подстелил… Дальше не видела… (Крестится.) Спаси и помилуй.

Елена бежит к двери, сталкивается с  А н д р е е м.

А н д р е й. Кого я вижу! Зинаида Аркадьевна! Приветствую вас!

И в а н о в н а. Обошлось?

А н д р е й. Что?

И в а н о в н а. С машиной-то?

А н д р е й. Конечно.

И в а н о в н а. Слава те, господи!.. (Уходит.)

Е л е н а. Андрей, ты сошел с ума.

А н д р е й (смеясь). Зинаида Аркадьевна, вы это можете подтвердить? (Елене.) Ничего, ничего… Людочка у меня на руках заснула. Я ее там, в холодке, уложил. Чем бы ей личико прикрыть?

Елена дала платок, Андрей уходит.

З и н а (с восхищением). Какой он у тебя!

Е л е н а. А Людка большущая стала. Пять лет моей доченьке скоро.

З и н а. Пойду и я своего Ивана Федоровича разыскивать. Ах, если бы он тоже совершил какой-нибудь героический поступок.

Е л е н а. Он принял тебя.

З и н а (остановилась, посмотрела на Елену). О! (Секундочку подумала.) Да, пожалуй. А под машину он не бросится. Нет! Будь счастлива.

Ушла. Возвращается Андрей.

А н д р е й. А где же…

Е л е н а. Ушла искать мужа.

А н д р е й. Я его сейчас видел. Поехал на канал. Не встретил Зинаиду Аркадьевну – расстроился. Вот уж теперь обрадуется. А то совсем старик раскис. Все из рук валится. (Улыбнулся.) Вот вы какие – женщины. (Подходит к Елене.) Поздравь меня.

Е л е н а. Поздравляю, хотя и не знаю – с чем.

А н д р е й. Проект типового щитового дома утвержден. Проект завода, на котором мы будем делать эти дома, – тоже. Средства отпущены. Ты представляешь, какие перспективы открываются перед нашим лесом? И школу тебе построим – ахнешь! Тоже – сборную. Замечательное удобство: отвертываешь гайки, разбираешь школу на части, и айда на любое новое местожительство. А?

Кружит Елену.

Е л е н а. Перестань, ну перестань же, Андрюша, кружится голова.

А н д р е й (отпускает Елену). И у меня кружится… От счастья. (Кричит.) Анна Ивановна, поесть найдется чего-нибудь?

Голос Ивановны: «Сейчас принесу».

Посадил я Людочку на лошадь, она ехала, ехала и вдруг говорит: «Папа, сними, у меня сердце качается». (Смеется.)

Е л е н а. Ты любишь ее? Нет-нет, скажи честно.

А н д р е й. Люблю, люблю, люблю… (Целует Елену.) А ты меня?

Е л е н а. Тсс! Мама идет.

Входит  И в а н о в н а, показывает какую-то тряпку.

И в а н о в н а. Вот он, пиджак…

А н д р е й. Ну и духота сегодня. Пойду умоюсь. (Остановился у барометра.) Переменно? Пророк липовый. Третий день бурей грозишься, а солнце светит – и никаких гвоздей. (Спустился с террасы.)

Е л е н а. Мама, неси суп. Посуду я сама.

Ивановна ушла. Входит взволнованная  М а р и я.

М а р и я. Ваше письмо вернулось обратно.

Е л е н а. Что? (Взяла конверт.) Алексей опять ничего не знает. Это ужасно!

М а р и я. А я довольна. Пусть сперва вылечится, а потом сообщайте, что вам угодно. Он тяжело ранен. Будьте же людьми, наконец.

Е л е н а. Мария, приехала на каникулы – отдыхай и не вмешивайся в мои дела.

М а р и я. Я – твоя сестра. И вмешиваться в твои дела буду. (Ушла.)

Входит  А н д р е й, слышит последние слова Марии.

А н д р е й. Леночка, что случилось?

Е л е н а (не сразу). Наше письмо пришло обратно.

А н д р е й (взял конверт). Адресат выбыл. (Пауза.) Очевидно, перевели в другой госпиталь… (Пауза.) И что же? Узнает Алексей раньше или позже, ведь это ничего не изменит.

Елена встала.

Или я ошибаюсь?

И в а н о в н а  входит, ставит обед. Снова уходит.

Е л е н а. Ешь, Андрей.

А н д р е й (отодвинул тарелку). Ты что, боишься его приезда?

Е л е н а. Я вдруг представила, как он войдет в этот дом, который стал для него чужим.

А н д р е й (облегченно вздохнул). Успокойся. И давай обедать.

Е л е н а. Да, да.

Начинают обедать. Пауза.

А н д р е й (отодвигая тарелку). Разве я хотел построить свое счастье на несчастье Алексея?

Е л е н а. А сам волнуешься. (Встала из-за стола, подошла к Андрею.) Не надо, дорогой…

А н д р е й. Мы же считали его погибшим…

Е л е н а. Не надо, дорогой.

А н д р е й. Спасибо… Спасибо тебе…

Входит  И в а н о в н а.

И в а н о в н а. А второе?

Е л е н а. Не хочется, мама.

А н д р е й. Мы – вечером… (Елене.) Ты – на делянку «Большая сосна»?

Е л е н а. Да.

А н д р е й. Я тоже.

Ушли. Ивановна убирает со стола. Возвращается  М а р и я.

И в а н о в н а. Была на почте-то?

М а р и я. Была. От Алексея ничего нет. Письмо Елены и Андрея пришло обратно.

И в а н о в н а. Да что ты! (По секрету.) А промеж них опять, видно, разговор был. (Достала из-за висящего на стене зеркала письмо.) Это, что ли, последнее Алешино письмо, погляди.

М а р и я. Оно.

И в а н о в н а. Почитай, доченька.

М а р и я. Я уже два раза читала.

И в а н о в н а. А ты почитай, коли прошу.

М а р и я (читает). «Здравствуйте, мои дорогие Лена, Людочка, Анна Ивановна, Маруся. Сообщаю прежде всего, что я жив, пишу из госпиталя, а почему так долго молчал, расскажу, когда приеду. Вы, может быть, и читали обо мне в газетах, но не догадывались, что партизан «товарищ К.» и есть ваш Алеша. Простите, дорогие, я на несколько минут прерву письмо, так как в палату вошла медицинская сестра, принесла мне обед. Ух, как хорошо пахнет!..»

И в а н о в н а (смахнула слезу). Прежний он, без шуток не может.

М а р и я. Дальше читать?

И в а н о в н а. Подождем. Нехай человек пообедает.

М а р и я (смеется). Ой, мама. Какая ты чудачка.

И в а н о в н а. Вот-вот. Тебе бы только хохотать. Которую ночь Алешу во сне вижу. Будто Людочка умерла, а он над ней плачет, плачет…

М а р и я. Какие глупости.

И в а н о в н а. Что же это такое? Чужого человека папой научили называть. Ребенок глуп. Он за леденец и кукушку мамой назовет… (Пауза.) А дадут, дочка, комнату-то, ежели я с тобой в город поеду?

М а р и я. Добьемся.

И в а н о в н а. Вот бы спокой-то. Где-нибудь подальше от центру, чтобы козу можно держать. (Уверенно.) Добьемся! Я на картах гадала.

М а р и я. Успела?

И в а н о в н а. Вчера какой-то леший цыганку к нам занес. Спервоначалу на трефового короля кинула, на Алешу, значит. Вышла карта – добро глядеть. Жив-здоров, говорит, красавица, кого ожидаешь. И такого натараторила! А уж потом и на тебя погадала.

М а р и я. Глупости какие.

И в а н о в н а. А ты – чу! Сначала поперек твоего пути все пиковый король стоял. Потом его другая масть забила. Цыганка опять: «Поедешь, красавица, куда ни кинь – дорога». А коли врешь, спрашиваю? «Ежели цыган, отвечает, врет, он не дорого берет. А я, говорит, с тебя за верную правду втридорога возьму». И бац с меня сто рублей. Я говорю: с ума ты сошла. А она: «А танки нынче почем? Может, мы, цыгане, на танк деньги копим». Вот тебе и погадала.

На террасу поднимаются  К о л е с н и к о в  и  В л а д и с л а в. Они подходят к окну, их не замечают.

К о л е с н и к о в. И на кого же ты, старая, гадала?

И в а н о в н а. Мамыньки! Алешенька! (Бросилась навстречу Колесникову.)

М а р и я. Алексей… приехал… (Убежала.)

К о л е с н и к о в (входит в комнату. Прихрамывает). А соловья – вспугнули. Это что же за птаха около тебя, Ивановна, увивалась?

И в а н о в н а. А Манька же.

К о л е с н и к о в. Манька? Да ну! Ах, рыжая! Какое же она имела право в мое отсутствие вырасти до неузнаваемости. Ты чего, Владислав, не возмущаешься? Встретили в своем доме девицу-красавицу, а тебе как будто все равно.

И в а н о в н а. Ну, посыпал прибаутками. Поди, новых насобирал – теперь с тобой в дуэль и не вступай.

К о л е с н и к о в. И не пробуй.

И в а н о в н а. Да погоди же… Чемодан-то ставь. Дай я с тебя сбрую-то сниму – вздохнешь… (Суетится около него.) Алёшенька…

К о л е с н и к о в (озорно поет). Жили-были у тещи семеро зятьев: и Микишка – зять, и Никишка – зять, а Алёшенька хоть и сукин сын, а был любименький зятек…

И в а н о в н а (смахивает слезы). Теперь садись. Устал, поди.

К о л е с н и к о в. Да ты меня не мучай. Вот за товарищем моим поухаживай.

В л а д и с л а в (снимая вещевой мешок). Я… ничего… Я… сам… Спасибо…

И в а н о в н а. То-то у меня нынче два раза нож из рук выпадал.

К о л е с н и к о в. А где же Людочка?

И в а н о в н а. Спит. (Метнулась к террасе.)

К о л е с н и к о в. Мама, погоди, я – сам…

И в а н о в н а. На террасе она. Да уж… ей и вставать пора.

Колесников уходит. Пауза.

Товарищем, значит, Алеше приходитесь?

В л а д и с л а в. Товарищем.

И в а н о в н а. Истомились, поди, пока доехали?

В л а д и с л а в. Я – ничего. А вот Алексей Михайлович каждый километр считал.

И в а н о в н а. Вы с Алешей-то… запросто, значит?

В л а д и с л а в. Конечно.

И в а н о в н а. Сынок… беда-то у нас какая…

Голос Колесникова: «Нет-нет, Маринка, пускай спит, пока я щетину сбрею».

Входят  К о л е с н и к о в  и  М а р и я.

К о л е с н и к о в. Знакомься, Владислав, с девой Марией. (Марии.) Командир саперной роты, дважды орденоносец Владислав Пухов.

М а р и я. Очень приятно. (Протягивает руку.) Мария.

К о л е с н и к о в. Ну-ка, ну-ка, подойди, сестренка, я тебя еще раз поцелую. (Целует Марию.) А я всем на фронте говорил, что Елена у меня красивая. Куда там. Вот она – красота! Нет, нет, Елене теперь далеко. (Спохватился.) Но все-таки где она? Мария, мама, где Елена?

Ивановна вдруг заплакала.

М а р и я. Мама… от радости… Елена? Она… ушла. На работу.

К о л е с н и к о в. Далеко отсюда?

М а р и я. Валят лес на участке «Большая сосна».

К о л е с н и к о в. Валят лес? И Елена? А школа?

М а р и я. После школы. Все женщины работают. Мужчин не хватает.

К о л е с н и к о в. Елена валит лес! (Смеется.) И как? Получается?

М а р и я. Получается.

К о л е с н и к о в. Участок «Большая сосна». Далеко. Километра три будет. Владислав, за мной!

М а р и я. Нет… То есть… Зачем же… Алеша, тебе будет тяжело… Канал роют, надо обходить… Километров пять…

К о л е с н и к о в. Пять километров! Мы от станции уже шесть отмахали. Что такое пять километров? (Встал, шагнул, поморщился от боли.) О! Шалит, проклятая. Будто на вилы пяткой наступил. (Марии.) Рану натер. И вот мешает. Теперь, в такой момент, когда до жены пять километров осталось, а тысячи километров, тысячи смертей – позади.

М а р и я. Я сбегаю.

К о л е с н и к о в. Сбегай, Маринка.

Мария ушла. Следом за ней – Ивановна.

Хороша Маша?

В л а д и с л а в (неожиданно горячо). Вот что, подполковник… Я хочу тебе сказать…

К о л е с н и к о в. Что такое?

В л а д и с л а в. Я хочу тебя предупредить…

К о л е с н и к о в. Ну?

В л а д и с л а в. Я возмущен тем, что ты не предупредил… скрыл от меня… И я ввалился сюда в этом обмундировании… (Достает из чемодана новый китель, отряхивает его.)

К о л е с н и к о в (подошел к окну). Лес!.. Шумишь, старик? (Достал рукой ветвь дуба, втянул ее в окно.) Здоро́во! Узнаешь?

Ветка вырвалась.

Силен, черт! (Оглядывает комнату.) Эх, Славка! Будто я вчера был здесь! (Сорвал со стены гитару.) Только струны почернели. (Ударил по струнам). И-эх! (Поет.)

 
Живет моя отрада
В высоком терему.
И в терем тот высокий
Нет хода никому.
 

Славка, подсказывай, дальше слов не знаю.

В л а д и с л а в. Пойду я к милой в терем.

К о л е с н и к о в. Пойду я к милой в терем…

В л а д и с л а в. И брошусь в ноги к ней.

К о л е с н и к о в. И брошусь в ноги к ней…

В м е с т е.

 
Была бы только ночка
Сегодня потемней!
 

Громкий заключительный аккорд.

В л а д и с л а в. Тсс! Дочку разбудишь.

К о л е с н и к о в. Дочь… Моя… Маленький человечек… Да неужели это правда, люди добрые, что я сейчас стоял около нее? Что я могу разбудить ее, целовать, бегать с ней по лесу? (Улыбнулся самому себе.) Это, Славка, не молодая березка, не-ет. В ней душа, сердце, кровь… (Беззвучно засмеялся.) Да, именно человечек!

В л а д и с л а в (он в новом кителе). Алексей Михайлович, пока в доме никого нет, приведи себя в порядок. Ты всю дорогу скакал как сумасшедший, ничего не ел, не пил, и я за тобой.

К о л е с н и к о в. На ключ, доставай и мой китель.

В л а д и с л а в (издалека, как бы между прочим). А эта… Мария…

К о л е с н и к о в. Владимировна.

В л а д и с л а в. Что… эта… Мария Владимировна живет здесь?

К о л е с н и к о в. Приехала на каникулы. (Надевает китель.) А что?

В л а д и с л а в. Так… (Увидел на стене фотографию Андрея.) Алексей Михайлович, кажется, мы с тобой опоздали. (Показывает на фотографию.) Заместитель. (Рассматривает надпись.) «Ваша дружба не делает меня одиноким. На долгую память дорогим Алексею и Елене от Андрея Соколова. 1936 год». Ну, тогда другое дело. (Повесил портрет.)

К о л е с н и к о в (его осенила мысль). Знаешь что, Владислав? При мне вещи не так стояли. Ну-ка, берись… (Подходит к столу.) Стол стоял вот здесь…

В л а д и с л а в. Деревья, может, тоже передвинем?

К о л е с н и к о в. Просмеешься. Взяли! Так. Так. Еще. Отдых.

В л а д и с л а в. Насчет отдыха, вижу, не пахнет.

К о л е с н и к о в. Труд, Владислав, облагораживает человека. Лев Толстой даже землю пахал. Хорошо. Теперь – буфет.

В л а д и с л а в. Пропал китель. (Выглядывает из-за буфета.) Что ты выдумал?

К о л е с н и к о в. Ты, старший лейтенант, не понимаешь. Войдет Елена – и все как было, по-старому. Здорово придумал?

И в а н  Ф е д о р о в и ч  и  З и н а  поднимаются на террасу и, постучав, входят в комнату Елены.

И в а н  Ф е д о р о в и ч. Что здесь происходит? Вселение? Переселение?

К о л е с н и к о в (весело). Перемена декорации.

И в а н  Ф е д о р о в и ч. Собственно говоря, я не совсем понимаю… У вас… ну, что ли… право на это… имеется?

К о л е с н и к о в. А собственно говоря, что вам надо?

И в а н  Ф е д о р о в и ч. Вы – родственник Елены Владимировны?

К о л е с н и к о в. До некоторой степени.

З и н а. Простите, вы бывший… (осеклась.) директор леспромхоза? Вы – муж Елены Владимировны?

К о л е с н и к о в. Муж.

И в а н  Ф е д о р о в и ч (сообразил наконец). Вот и чудесно! Чудесно, говорю я. Разрешите в таком случае представиться. Иван Федорович Безухов. Инженер-гидротехник. Кажется, осуществляю вашу давнишнюю мечту – проектирую канал для сплава леса.

К о л е с н и к о в. Очень приятно. Колесников.

И в а н  Ф е д о р о в и ч. А это моя супруга.

З и н а. Зинаида Аркадьевна.

К о л е с н и к о в. А это мой фронтовой друг.

Знакомятся.

З и н а. Значит, мы ехали с вами одним поездом?

К о л е с н и к о в. Возможно.

З и н а. Извините. Я оставлю вас. Приведу себя в порядок. Дорога была так утомительна. (Улыбнулась.) Я очень рада. (Ушла в свою комнату.)

В л а д и с л а в (с азартом). Алексей Михайлович, что еще переставлять?

К о л е с н и к о в. Буфет, буфет, Владислав. (Ивану Федоровичу.) Передвигаем на старое место.

И в а н  Ф е д о р о в и ч (помогает). А у меня тоже сегодня большая радость. Из Ленинграда приехала моя жена. Куда вы хотите этот буфет?

В л а д и с л а в. Алексей Михайлович, что-то зазвенело.

К о л е с н и к о в. Разобьешь – ответишь. (Открывает шкаф, вынимает бутылки.) «Горный дубняк». Две бутылки полных и одна тронутая. Елена встала на путь алкоголизма. Смотри, Владислав, рюмка. Из нее не улетучился запах святой воды.

В л а д и с л а в. Кто-то пил за наше здоровье.

И в а н  Ф е д о р о в и ч (быстро). О, это я. Моя вина. Я питался некоторое время вместе… Ну, вот Анна Ивановна и… Моя, так сказать, лаборатория. Но это же кстати, друзья, – вот и отметим наше знакомство. (Наливает в рюмки.)

Входит  И в а н о в н а.

И в а н о в н а. Батюшки светы! Что тут такое деется?

К о л е с н и к о в. Причастись, Ивановна. Видишь, все по-старому. (Подает ей рюмку.)

И в а н о в н а. Здоровы будьте.

К о л е с н и к о в. Аминь!

Ивановна выпила.

Владислав, продолжаем: кушетку – на террасу.

Выносят кушетку.

И в а н о в н а. Вы не обмолвились, Иван Федорович?

И в а н  Ф е д о р о в и ч. Чуть было, да язык вовремя прикусил.

И в а н о в н а. Я из сада бежала – дух захватило. Вот, думаю, ляпнет Иван Федорович. Пока Елену предупредим, и Андрей-то хоть какие меры примет. Что будет с Алешей, как глаза у него на все откроются? Что делать, Иван Федорович, что делать? Помогите.

И в а н  Ф е д о р о в и ч. Вы Зиночку видели мою?

И в а н о в н а. Я вам – помогите, а вы – Зиночку. Наглядитесь еще.

И в а н  Ф е д о р о в и ч. Я не о том. Я могу проговориться, а Зиночка все это сумеет деликатно.

В комнату возвращаются  К о л е с н и к о в  и  В л а д и с л а в.

И в а н о в н а. Тсс! (Колесникову.) Да погодил бы ты, Алешенька, хребет ломать. В такие минуты тебе разве ломовой лошадью быть?

К о л е с н и к о в. Ты нам веничек принеси, на том и кончим.

Вбегает  М а р и я.

М а р и я. Андрей Степанович просил передать, что он послал за Еленой лошадь и сам… сейчас…

И в а н  Ф е д о р о в и ч. Вот и чудесно.

К о л е с н и к о в. Спасибо, Маринка.

Ивановна что-то тихо говорит Марии. Мария делает знак Владиславу.

М а р и я. У меня к вам есть просьба.

В л а д и с л а в (подтянулся, живо). С удовольствием.

К о л е с н и к о в (смеется). Поручение какое-нибудь. Славка, имей в виду, будешь дрова колоть – китель не разорви.

Владислав, Мария, Ивановна уходят.

(Ивану Федоровичу.) Так откуда ваша жена приехала?

И в а н  Ф е д о р о в и ч. Из Ленинграда.

К о л е с н и к о в. В гости?

И в а н  Ф е д о р о в и ч (с гордостью). Навсегда.

К о л е с н и к о в. Давно вы с ней не виделись?

И в а н  Ф е д о р о в и ч. Семь месяцев.

К о л е с н и к о в. Всего?

И в а н  Ф е д о р о в и ч. Для меня это слишком большой срок.

Входит  Е л е н а, останавливается у порога, мгновение стоит неподвижно, приложив руку к сердцу, задыхаясь от быстрого бега, потом, сбросив с плеч платок, собрав остаток сил, с возгласом: «Алеша!» – бросается навстречу Алексею. Колесников, нечаянно сбив ногой табуретку, делает к Елене шаг, они стискивают друг друга в объятиях, осыпают друг друга поцелуями. В их встрече так много экспрессии, силы, нежности, любви и в то же время тоски и боли, что Иван Федорович, предполагая страшный конец этой сцены, закрывает глаза, как перед прыжком в ледяную воду.