Текст книги "Снега"

Автор книги: Юлий Чепурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Б е р т а. Курт, как у тебя поднялась рука. (Бросается к дочери.) Девочка моя, что здесь произошло?

Л у и з а (тихо). Я теперь Сергея еще больше люблю…

Стук в дверь.

Б е р т а (тихо). Луиза, приведи себя в порядок. (Громко.) Пожалуйста.

Входят  К л а р а,  В и л л и,  Г е р т р у д а,  Ф р и ц.

К л а р а. Берта, через пять минут мы должны выезжать. Машина ждет нас.

Б е р т а. Да, да… Я – сейчас. Присаживайтесь. Хотите вина?

Г е р т р у д а. Что вы, фрау Броэль! Перед встречей с русскими?..

Входит  С е р г е й.

С е р г е й. Разрешите?

Б е р т а. Пожалуйста.

С е р г е й. Здравствуйте, госпожа Броэль. (Остальным.) Здравствуйте.

Л у и з а. Мама, Сергей и я хотим поговорить с тобой. Я просила его прийти.

С е р г е й (шагнул вперед). Госпожа Броэль, я люблю Луизу, Луиза любит меня.

Берта молчит.

Нам будет горько, если вы не дадите своего согласия. Луиза и я поклялись друг другу, и никакая сила не может разъединить нас.

Курт отвернулся.

К л а р а (Курту). Герр Броэль, это же ваш будущий зять – господин… (улыбнулась Сергею) товарищ Сергей Асанов. Берта, насколько я понимаю, обстоятельства складываются таким образом, что им немедленно нужно ваше благословение.

Б е р т а. Проходите, присаживайтесь, пожалуйста.

К л а р а. Что-о? Только и всего? А где поцелуи? Объятия? Поздравления? Радость и восторг? Берта, это же будущий муж твоей дочери! Ты посмотри, это же такая пара! Великолепная пара! Нет, нет, Берта, не хмурься. Благословляй!

Б е р т а. Я должна подумать.

К л а р а. Бог знает, что ты надумаешь, а здесь все уже решено, и решено правильно. Молодые, на колени! (Топнула ногой.) На колени!

С е р г е й. У нас не принято – на колени. И потом… зачем же так… силой.

К л а р а. А нас, немцев, скорее можно силой взять, умом не сразу проймешь. (Берте.) Берта, еще не поздно!

Б е р т а (беспомощно смотрит на Курта). Право, все так неожиданно…

С е р г е й. Вы не верите, что Луизе будет со мной хорошо? Что мы будем счастливы?

Б е р т а. Луиза – немка.

К л а р а (всплеснула руками, смеясь). Бог мой! Какое гениальное открытие! Луиза, ты немка, слышишь? (Берте.) И что из этого следует? Не любить? Отказаться от молодости? От такого юноши? И великолепно, что русский. Молодец, Луиза! Взяла русского в плен. Без войны! В мирной обстановке! С помощью голубя мира. (Взяла за руки Сергея и Луизу.) Благословляй, Берта.

Б е р т а. Я должна подумать.

К л а р а. Благослови, а потом можешь думать сколько твоей душе угодно.

Л у и з а. Мама…

Б е р т а (встретилась взглядом с Вилли). Не могу.

Л у и з а. Я прошу… Неужели ты не хочешь для меня счастья?

Б е р т а. Курт, что же ты молчишь?

К у р т. Ко мне не обращаются.

Б е р т а (не сразу). Будьте счастливы.

К л а р а. Вот так. А теперь думай. (Сергею и Луизе.) А вы ступайте в город, на берег реки, в соловьиную рощу, – куда угодно. Не мешайте фрау Броэль думать.

К у р т. Луиза, подожди!

Луиза и Сергей остановились.

Я… должен… я хочу сказать тебе одной… (Сергею.) Луиза сейчас выйдет.

Л у и з а (Сергею). Я сейчас.

Сергей вышел. Члены делегации хотят уйти, но Курт останавливает их.

К у р т. Вас прошу остаться. (Вынул из кармана небольшую ампулу.) Вот эта ампула… Мне дали ее верные друзья, когда я стоял перед судом русских и мне грозила смерть. (Луизе.) Если ты, Луиза, сейчас не поклянешься, что ты вместе со мной возвращаешься в Германию, я на твоих глазах… Ну? Решай, Луиза. И ты, Берта. Все вы решайте.

Луиза вдруг выхватывает из рук Курта ампулу и отскакивает в сторону. Курт делает движение к Луизе.

Л у и з а. Папа! Еще один твой шаг, и я… (Так, не спуская глаз с отца, держа наготове ампулу, Луиза отступает к двери, у порога растаптывает ампулу ногой, выбегает из комнаты.)

Б е р т а. Боже!

К л а р а. Берта, твой муж бросил вызов нам всем…

Ф р и ц. Позор! Позор!

В и л л и. Я сейчас должен встречаться с рабочими метизного завода. Я не пойду туда, пока ваш муж… Пока я не буду знать… что между ним и вами нет ничего общего.

Ф р и ц. Я – тоже.

Г е р т р у д а. Фрау Броэль, мы не рассчитывали на встречу с вашим мужем. (Курту.) Тем более что мы не знаем, за какое военное преступление вы отбывали наказание.

К у р т. Убивал русских. (Исступленно.) Да, убивал. И убивал бы сейчас… Беспощадно! До конца!

Г е р т р у д а. Вы слышите! Нет, нет, фрау Броэль, вы должны что-то предпринять. По крайней мере избавить нас от встреч с вашим мужем.

Б е р т а. Он сейчас уйдет. Немедленно.

К у р т. А я думал, вы возьмете меня с собой на завод, на встречу с русскими «товарищами».

К л а р а (гневно). И вы еще смеете издеваться! Вы, которые залили эту страну кровью!..

Б е р т а. Курт… Уходи!..

Курт мгновение подумал, резко повернулся, ушел.

К л а р а. Я не завидую тебе, Берта! И для Германии не будет праздником его приезд… Нет, не будет…

З а н а в е с

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

КАРТИНА ПЯТАЯ

Декорация второго действия. Вечер. П е т р, задумавшись, стоит, повернувшись в сторону реки. П а н к р а т  С т е п а н о в и ч  сидит за столиком. Ш у р а – на крыльце. Сигнал автомашины. Все невольно повернули головы, выдавая этим свое напряженное состояние. Из дома вышла  В а р в а р а  П е т р о в н а, незаметно метнула взгляд в сторону улицы.

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч (встал). Нет, не такси… (Сел.) Эх, Серёга…

В а р в а р а  П е т р о в н а. Накрывать ужинать-то?

Все молчат.

Чего молчите? Вас спрашивают!

Петр закурил. Панкрат Степанович отвернулся. Варвара Петровна спускается с крыльца.

Как хотите. (Пауза.) Расстроились, видишь, Сережка вещи свои собрал, из дому уходит. И пусть!

Все молчат. Варвара Петровна прошла туда-сюда, села, опять встала, не зная, что ей делать, как вести себя.

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч. Ох-хо-хо…

В а р в а р а  П е т р о в н а. Одна я, выходит, виновата. Ну и пес с вами. И так можно. Валите все на мать, мать сдюжит. (Кричит, Шуре.) Ты чего овечкой прикинулась? Уйди с глаз моих! (Панкрату Степановичу.) Панкрат, вода по трубе не идет, поливать нельзя. Ступай, погляди, что с краном опять…

Панкрат Степанович продолжает сидеть.

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч. Противник отброшен, а в стане победителей паника, хотя еще и слышатся боевые команды.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Покомандую еще, не беспокойся. (Ушла в дом.)

Петр решительно подходит к Шуре.

П е т р. Сейчас же поезжай в гостиницу, где остановились немцы, извинись перед Луизой.

Ш у р а. Здрасте, придумал.

П е т р (твердо). Ты сейчас же пойдешь и извинишься за свою грубость. И не придешь домой, пока не сделаешь этого.

Ш у р а. Ну и схожу, подумаешь. (С вызовом.) Может, слова не те, а сказала, что думала. (Вдруг.) Я утром схожу.

П е т р. Ты пойдешь немедленно.

Шура с независимым видом надевает сандалеты, снимает с дерева косынку.

Ш у р а. Даже умыться не разрешишь, платье переодеть?

П е т р. И такая сойдешь.

Ш у р а (пошла, остановилась). Если Сергей останется жить у нас с немкой, я уйду из дома.

П е т р. Поживешь.

Ш у р а. Ну, знаешь ли!..

П е т р (схватил ее за руку). Ты слышала, как стонут раненые? Ты слышала, как кричат солдаты, когда их с обмороженными ногами – в теплую хату?..

Ш у р а. Пусти! (Убежала.)

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч. А если хочешь, полковник, не ее, а тебя больше виню. Судьба людей давеча на твоих глазах решалась, а ты… оборону занял, нейтралитет стал из себя разыгрывать. Мать, Шурка – свою линию высказали, а тебя что, китель наглухо заковал? Или впрямь вместо сердца лед у тебя там, под кителем-то? (Пошел к калитке, остановился.) Сережка будет уезжать, пусть адрес оставит. (Ушел.)

Доносится музыка – духовой оркестр.

П е т р (один). Сердце, говоришь? А что осталось от моего сердца? Людмила с детьми погибла, и половина моего сердца – долой. Отца перед смертью не повидал – еще кусок долой. И вот – это… Да, кажется, ничего не осталось от моего сердца… (Пауза.) «Нейтралитет… оборону занял». Не так это просто, дядя Панкрат, на свое раненое сердце в наступление идти. (Слушает музыку.) Как тихо на земле. Эту тишину люди в своих руках держат. Правильно дядя Панкрат сказал: «Кровь дана человеку для любви, а не для того, чтобы обагрять ею землю». Как же я мог?.. Надо выправлять положение. Самому. (Ушел.)

Сцена некоторое время пуста. Из дома выходит  В а р в а р а  П е т р о в н а, в тоске ходит по двору.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Полосанули ножом по сердцу и разбежались в разные стороны. (Прислушивается к далекой музыке.) Хоть бы кто-нибудь…

Входит  А л е ш а.

А л е ш а. Добрый вечер, Варвара Петровна.

В а р в а р а  П е т р о в н а (вздрогнула от неожиданности). Кто это? (Увидела Алешу, обрадовалась.) Алеша!

А л е ш а. Я, Варвара Петровна.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Куда это ты так нарядился?

А л е ш а. В театр… (Осекся.) То есть… выходной завтра. (Пауза.) Александра Михайловна дома?

В а р в а р а  П е т р о в н а. Кого? Ах, Шуру. Чудно как-то с непривычки. То Шурка была, а теперь – Александра Михайловна. Никого нет. За сторожа меня оставили. Вот и охраняю. А спроси меня – чего охраняю? Про Сергея-то нашего слыхал?

А л е ш а (солидно). В курсе.

В а р в а р а  П е т р о в н а. От кого слыхал?

А л е ш а. Так я же давеча тут был. Лично ее видел – немку. Тощая, а красивая. Объективно.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Вот тебе и «объективно». И что оно теперь будет?

А л е ш а. Весь день об этом думаю. (Пауза.) Конечно, можно воздействовать.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Как? Ну-ка, ну-ка, голова у тебя молодая, свежая.

А л е ш а (после паузы). Не прописывать. Санитарная норма, мол, не соответствует.

В а р в а р а  П е т р о в н а (безнадежно махнула рукой). Что ты! Чем испугал. Повернутся и уйдут. Вон уж Сережка и вещи свои собрал.

А л е ш а. Куда уйдет? С немецким паспортом ее нигде у нас не пропишут. Паспорт не обменяют, потому что брачного свидетельства нет, а брачное свидетельство не дадут потому, что паспорт необмененный. (В восторге от своей «мудрости».) Безвыходность! Один маршрут: к себе в Германию опять ехать.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Какой ты гвоздь, оказывается. Да что же такого она тебе сделала, если тебе только милиция, да прописка, да паспорта мерещатся?

А л е ш а. Я же для вас, Варвара Петровна, для вашего душевного спокойствия. Чтобы на вас пальцем из-за этой немки не показывали.

В а р в а р а  П е т р о в н а. А кто же это будет показывать?

А л е ш а. Ого! Только свистни!

В а р в а р а  П е т р о в н а. Такие мудрецы, как ты, что ли?

А л е ш а. Варвара Петровна…

В а р в а р а  П е т р о в н а (горячась). Сам за моей дочерью ходишь, о любви небось самые красивые слова говоришь…

А л е ш а (пытаясь выправить положение). Говорю, говорю…

В а р в а р а  П е т р о в н а. Да какая же у тебя, прости господи, любовь, если ты в свои годы как гриб сушеный?

А л е ш а. Варвара Петровна, вам облегчить хотел… Из уважения.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Из уважения! Да как же это твою глупость я могу уважать?

Скорбный вид окончательно растерявшегося Алеши вызывает у Варвары Петровны жалость.

Ну, ну, вижу – перестарался. (Пауза.) Никому, Алеша, и никогда не угождай по заказанному.

А л е ш а. Мне бы Александру Михайловну.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Хорошо, что напомнил. К Надюшке, наверное, побежала. И у той – черный день нынче. Вот что, позови-ка ты Надежду ко мне. Прикинем мы с ней, как нам дальше действовать. И Шурку зови, если там.

А л е ш а. Я в момент, Варвара Петровна.

Побежал, в калитке сталкивается с  Б е р т о й.

Б е р т а. Простите, госпожа Асанова здесь живет?

А л е ш а. Зде-есь… (Кричит.) Варвара Петровна, к вам! (Ушел.)

Б е р т а (увидела Варвару Петровну). Здравствуйте.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Здравствуйте.

Б е р т а. Вы госпожа Асанова?

В а р в а р а  П е т р о в н а. Асанова.

Б е р т а. Я – мать Луизы. Я хочу поговорить с вами как мать с матерью. Это можно?

В а р в а р а  П е т р о в н а. Коли уж пришли…

Б е р т а (после паузы). Бог мой! Какого труда стоило мне прийти сюда, к вам… Поймите, как трудно говорить с вами мне, немке.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Мы ко всякому привычные.

Б е р т а. Ваш сын и моя дочь любят друг друга. Я хочу счастья Луизе. Но она молода и неопытна. Она так верит, что будет счастлива с вашим сыном.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Я свое слово сказала.

Б е р т а. Да. Луиза говорила мне, как вы приняли ее.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Приняли так, как сердце подсказало.

Б е р т а. Да, мне понятно это…

В а р в а р а  П е т р о в н а. И тебе скажу: радости в том, что они поженятся, для меня нет.

Б е р т а (поняла, что происходит какое-то недоразумение). Нет, вы не так меня поняли. (С достоинством.) Я пришла просить вас… Я хочу, чтобы ваш сын оттолкнул от себя Луизу. Помогите мне в этом.

В а р в а р а  П е т р о в н а (опешила). Вы… вы… за тем и пришли?

Б е р т а. Да. Я заклинаю вас всеми святыми, буду молиться за вас богу! Скажите, попросите вашего сына, чтобы он оттолкнул от себя Луизу. Счастье между ними невозможно. И у меня! И у вас! Наши сердца… как это сказать? Ожесточены, горячие от боли. Ведь она немка… Луиза сказала, как хорошо вы приняли ее.

В а р в а р а  П е т р о в н а (поражена). Она так сказала?

Б е р т а. Да. Хвалила вас, вашу семью…

В а р в а р а  П е т р о в н а. Батюшки! Вот что любовь делает! (Пауза.) Как тебя зовут-то?

Б е р т а. Называйте меня просто Бертой.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Так вот, Берта, помогла бы я тебе, опять врать не стану, с радостью бы помогла, да плохо ты моего Сергея знаешь. (Задумчиво.) Увидела я нынче, убедилась, силы нет такой, чтобы разлучила их, нет.

Б е р т а. Есть!

В а р в а р а  П е т р о в н а. Какая?

Б е р т а (волнуется). О, мне трудно говорить это, но я должна… я скажу… (Пауза.) Мой муж был убит здесь… (Жест.) Да, да, когда была война. Тогда мне прислали документ, что он убит. (Пауза. С силой.) Он живой!

В а р в а р а  П е т р о в н а. Господи!

Б е р т а. Да, да, много лет он был убит, а теперь живой… Сегодня мы встретились с ним.

В а р в а р а  П е т р о в н а (искренне). Радости-то, поди, сколько было!

Б е р т а (с горечью и отчаяньем). Пусть бы он умер лучше!

В а р в а р а  П е т р о в н а. Господь с тобой!

Б е р т а. На его руках не обсохла кровь! Он убивал маленьких детей, ваших старых людей. Все, все, за что бог покарал немецкий народ, делал мой Курт на вашей земле. Он ненавидит русских. Он мечтает о новой войне, он проклинает Луизу и не простит ей, мне, вам…

В а р в а р а  П е т р о в н а (глухо). Уходи! Уходи, ради Христа…

Б е р т а. Спасибо. (Берта повернулась, пошатываясь, неровным и нетвердым шагом пошла.)

На лице Варвары Петровны отражается внутренняя душевная борьба.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Погоди!

Берта вздрогнула, как от удара, остановилась. Варвара Петровна подошла к Берте, привлекла ее к своей груди.

Баба ты разнесчастная. Сказано – мать! На какие только жертвы не пойдет она во имя своего детища! (Смотрит Берте в глаза.) Мужем жертвуешь. Собой. И не боишься? Нет в тебе страха?

Берта вдруг зарыдала.

(Варвара Петровна не останавливает Берту, не успокаивает ее. Тихо и просто она говорит.) Ой, как много боли накопилось в тебе. Чу, чу. И пожалеть тебя, видно, кроме меня, тут некому. Как ни говори – чужая тебе земля. (Пауза.) А дочь твоя обманула тебя – плохо мы встретили ее давеча, не приняли. А она, видишь, про меня как… (Пауза.) Как же нам теперь быть? Что делать?

Б е р т а. Умереть хочу. Как я хочу умереть!

В а р в а р а  П е т р о в н а. Глупая! Да кому она нужна, смерть-то твоя? Слушай меня. То, что ты мне о муже своем… умерло тут. Поняла? Будто ничего не слыхала я. Было и быльем поросло. Заживет. Тебе завсегда будем рады. А приехать не сможешь – письма будем писать. А уж коли внучонок народится или внучка – карточку пришлем. Раскрашенную, чтобы живности было больше. Так-то!

Б е р т а. Я буду мечтать о том дне, когда вы приедете ко мне в Германию. Я приму вас, как свою мать.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Никогда бы и мысли о том в голове не было, а теперь, видать, придется. (Пауза.) Пойдем-ка.

Б е р т а. Куда?

В а р в а р а  П е т р о в н а. В избу, говорю, пойдем. Прикинем, как жизнь молодых лучше устроить.

Ушли в дом. Входят  Ш у р а  и  Н а д я.

Н а д я. Нет, нет, к вам я больше не пойду. Не хочу.

Ш у р а. Брось, Надька. Поломала я ихнюю свадьбу? Поломала! Мое слово твердо. Теперь ты, Надежда, над Сергеем власть бери.

Н а д я. Мне не власть, мне любовь нужна. Оборвалась. В узел не свяжешь…

Ш у р а. Ты что, рехнулась? Я целый день ради тебя…

Н а д я. Я не просила.

Ш у р а. Здрасте. Дура! Дура и есть.

Н а д я (задумчиво). Любовь сильна, когда любят друг друга.

Ш у р а. Гордости в тебе много, Надька. Из гордости небось и целовать себя не давала. А в поцелуе вся наша сила. Ты вот почему Сережку к себе не примагнитила, знаешь?

Надя молчит.

Одинаковые вы. А гром, Надька, тишину ищет. Вот мое счастье от меня не уйдет. Уж если я Алешку полюблю, как железный обруч на него накину. Их, чертей, в руках надо держать, власть в свои руки брать.

Н а д я. Глупости. Да о какой власти будешь думать, если любишь?

Ш у р а. Ты мне эти теории брось. У тебя никакой практики в этом отношении. Воспрянь! Слышишь? Вот немка уедет, ты недели две к нам не ходи. И закрути какому-нибудь парню голову так, чтобы земля стонала. Это же для них, мужиков, – смертное дело. Сережка от любви и от ревности железо грызть начнет.

Н а д я (встала). Нет, Шура, в артистки не собираюсь.

Входит  С е р г е й.

С е р г е й. Добрый вечер. Дома кто есть?

Ш у р а. Свет горит – видишь?

С е р г е й. Вынеси, пожалуйста, мой чемодан. Он в сенях, в углу стоит.

Шура ушла. Пауза.

Надя, я хочу с тобой поговорить. Может быть, тебе все это кажется странным, диким, но…

Н а д я. Не надо!

С е р г е й. Ты умная девушка и должна понять…

Н а д я. Прошу тебя – не надо!.. (Закрыв лицо руками, побежала к калитке.)

Из дома выходит  Ш у р а  с чемоданом.

Ш у р а. Надя! Надя! (Поставила чемодан, убежала следом за Надей.)

Сергей закурил, посмотрел в сторону дома, как бы прощаясь с ним, и быстро направился к калитке. Услышав голоса, остановился.

П е т р. А я говорю – входите.

Л у и з а. Нет, нет, спасибо… Я не могу.

С е р г е й. Петр, в чем дело?

П е т р (только сейчас увидел Сергея). Вот. Еле разыскал. На такси – туда и обратно. (Шутливо.) Тридцать рублей за твой счет.

С е р г е й. Зачем? Чтоб так, как днем?

П е т р. То было днем, а то будет вечером.

Л у и з а. Нет, нет, я не имею права… Ваша сестра, ваша мать…

П е т р. Сестра тоже поехала вас искать, извинения просить.

Л у и з а. Она?!

С е р г е й. А мать?

П е т р (Сергею). Маму, Сергей, надо понять. И ты должен понять. (Пауза.) Я буду с ней сейчас говорить. Сам. И если она опять… то и снова мы должны простить ей.

Л у и з а. Я прошу вас, не надо. Вам трудно, я вижу.

С е р г е й. Правда, не надо, Петр.

П е т р. Не валяй дурака, Сергей. Будете жить с нами. Вот мое последнее слово.

С е р г е й. Тебе мама не простит.

П е т р. А я у нее не прощения иду просить. (По военной привычке поправил гимнастерку.) Как говорил Наполеон: «Ввяжемся в бой, а там – посмотрим». Побудьте здесь поблизости где-нибудь.

Сергей и Луиза укрылись за кустами сирени. Из дома доносятся голоса. Петр подошел к окну, заглянул, удивился, быстро поднимается на крыльцо.

Из дома выходит  В а р в а р а  П е т р о в н а.

Мама, кто у нас?

В а р в а р а  П е т р о в н а. Фу, напугал как.

П е т р. Мама, кто у нас?

В а р в а р а  П е т р о в н а. Ну, немка. Мать Луизы.

П е т р (крайне удивлен). Мать Луизы?

В а р в а р а  П е т р о в н а. Успокойся, Петя, выслушай меня. Не звала я ее. Сама она пришла. И я ей свое слово сказала.

П е т р (понимая мать по-своему). Нет, нет, подожди, мама. Это ты сгоряча. Нельзя так. Поговори с ней еще раз, скажи, что ты поняла свою ошибку, что ты продумала…

В а р в а р а  П е т р о в н а. Петя, не могу я свое слово обратно взять, пойми. Успокойся, Петя, как-нибудь переживем, ты уж смирись первое время.

П е т р. А Сергей и Луиза? О них ты подумала?

В а р в а р а  П е т р о в н а. А что мне о них думать? Они только этого и ждали.

П е т р. Погоди, погоди, я ничего не понимаю.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Обижайся не обижайся, а из моего дома я их никуда не пущу.

П е т р (опешил). Как?!

В а р в а р а  П е т р о в н а. А так. Пока я ваша мать, разрешите уж мне вас до дела доводить. Принимаем Лизу в дом, – пока не привыкну, так ее буду звать.

П е т р (обрадовался). Есть!

В а р в а р а  П е т р о в н а. А Шурке скажи, чтобы она с сей минуты палкой муравейник не ковыряла.

П е т р. Есть!

В а р в а р а  П е т р о в н а. Что это ты со мной вдруг по-военному?

П е т р. Хорошие приказы, мама, слышу.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Хорошие? Так ты… так ты… тоже… за них?

П е т р. Выходит, мама, сегодняшний день мы с тобой не напрасно прожили. С тем к тебе и шел: в пользу Сергея и Луизы агитировать.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Опоздал, выходит? А теперь, сынок, в погреб спустись, помидорки, арбуз соленый, который получше, выбери.

П е т р. Да разве, мама, солеными помидорами заграничных гостей угощают?! Я сейчас чего-нибудь повкуснее из магазина принесу.

Входит  К л а р а.

К л а р а. Простите, здесь живет госпожа Асанова?

П е т р. Здесь.

К л а р а. Нет ли у вас госпожи Броэль?

В а р в а р а  П е т р о в н а. Это не Лизина ли мама?

К л а р а. Да, да, мать Луизы. Я хочу ее видеть.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Сейчас позову.

Уходит в дом и быстро возвращается с Бертой.

К л а р а. Берта!

Б е р т а. Клара, ты?!

К л а р а. Берта, зачем ты пришла сюда? Разбивать их счастье? Ты забыла, что благословила их, дала им обещание. Где она? Где Луиза? (Варваре Петровне и Петру.) Что вам Берта здесь наговорила? Что-нибудь чудовищное, да?

В а р в а р а  П е т р о в н а. Господь с вами. Пришла за дочку свою и за моего сына порадоваться. Вот и все.

К л а р а. Слава Иисусу! Я бы не простила тебе, Берта, если бы ты…

Б е р т а. Успокоилась? Теперь познакомься с госпожой Асановой.

П е т р. И с братом Сергея…

Клара знакомится с Варварой Петровной, затем протягивает руку Петру.

К л а р а. Клара Штромм.

В а р в а р а  П е т р о в н а. А это, Петя, Лизина мать. (Берте.) Пока не привыкну, так ее буду звать.

П е т р (пожал руку). Асанов. Приглашай, мама, гостей в дом. Я быстро. (Жест Берте и Кларе.) Прошу.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Проходите, пожалуйста.

Варвара Петровна, Берта, Клара ушли в дом. К Петру подбегают  С е р г е й  и  Л у и з а.

С е р г е й. Спасибо, Петр, вовек не забуду.

П е т р. К сожалению, полковник Асанов прибыл на поле боя с опозданием. Ступайте, своих матерей благодарите.

Сергей и Луиза ушли в дом. Теперь оттуда доносятся радостные возгласы, восклицания. Слышен голос подвыпившего Панкрата Степановича, который идет со стороны города: «Стоить гора высокая, и пид горою гай». Входит  П а н к р а т  С т е п а н о в и ч.

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч. Все кумекаешь, полковник, какой курс взять?

П е т р. Отгадал. А ты, я вижу, уже «накумекался»?

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч. И распрекрасно себя чувствую. Сережка уехал?

П е т р (на полном серьезе). Уехал.

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч. Правильно сделал. Обидели немочку. А почему? А потому, что струи в вашем доме нет. (Прислушался к голосам, доносящимся из дома.) Гуляют, никак? Кто это там?

П е т р. Посмотри.

Панкрат Степанович подходит к окну.

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч. Кто там, Петруха? Сережка, Луиза, Варвара и еще две – кто?

П е т р. Мать Луизы. И еще одна немка из ихней делегации.

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч. Они же стол накрывают. Неужто Варвара сознательную санкцию дала?

П е т р. Дала.

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч. Святая душа!

П е т р. Вот и пойдем, к столу что-нибудь принесем.

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч. Это принципиально!

Ушли.

Из дома выбегают  С е р г е й  и  Л у и з а.

Л у и з а. А это удобно, что мы ушли?

С е р г е й. Мне сказать надо…

Л у и з а. Что?

С е р г е й. Спасибо! Тебе, земле, небу, звездам, всем – спасибо. Звезды милые! Где среди вас горит моя счастливая звезда? (Луизе.) Найди!

Л у и з а. Найду!

С е р г е й. Подари!

Л у и з а. Подарю!

С е р г е й. Обними!

Л у и з а. Обниму!

Поцелуй.

(Подбегает к обрыву и останавливается, пораженная красотой освещенного города.) Как высоко!.. Какой ваш город большой! Сколько огней. Словно опрокинулся на землю Млечный Путь.

Доносятся звуки духового оркестра – вальс. Сергей напевает слова, Луиза, не зная слов, подхватывает мелодию. Потанцевали, остановились.

С е р г е й. Здравствуй, Луиза, счастье мое, жена моя!

Л у и з а. Как интересно! Сегодня Луиза, а завтра уже жена… (Пауза.) Давай помолчим.

С е р г е й. Давай. (Снял пиджак, расстелил.)

Луиза села.

(Прилег на траву, положил голову на колени Луизе, смотрит в небо. Пауза.) Я, бывало, лежу вот так на траве, смотрю на звезды и думаю: что сейчас Луиза делает? А ты? С тобой было так?

Л у и з а. О да. Часто было… (Пауза.) Сережа, если мы поссоримся когда-нибудь, то виноватый не будет просить прощения до вечера. Хорошо?

С е р г е й. Почему?

Л у и з а. Вечером, когда так красиво вокруг, мы захотим увидеть друг друга. И радость встречи разделит между нами вину. (Наставительно.) Сережа, в ссоре никогда не бывает виноват только один. Понимаешь?

С е р г е й. Понимаю, что я ничего не понимаю. Вижу – шевелятся твои губы, ты говоришь что-то хорошее, а что? Луиза, что ты сейчас сказала?

Л у и з а. Смешной!..

С е р г е й. Смешной. Это от счастья. Ах, какой я сейчас счастливый, если бы ты знала!

Л у и з а (тихо). Я знаю, Сережа.

Поцелуй.

Входят  П а н к р а т  С т е п а н о в и ч  и  П е т р  с бутылками и свертками.

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч. Серега, дозвольте пройти.

Луиза и Сергей вскочили. Луиза хочет убежать. Сергей задерживает ее.

С е р г е й. Не бойся, теперь не бойся.

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч. Не бойтесь. Тут у нас никто не тронет. Зови, Петя, мать.

П е т р (кричит в окно). Мама!

Из дома выходит  В а р в а р а  П е т р о в н а.

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч. Варварушка, мил человек, дай тебе бог доброго здоровья за мудрость твою, за доброту. Гляди, сколько я принес за твое здоровье пить. Тут, на свежем воздухе, будем или в дом прикажешь?

В а р в а р а  П е т р о в н а. Да ты и так, видать, хорош.

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч. Хорош. (Запел.) «А в гае том живет дивчина, голубка ридная моя»… (Целует Луизу.) Серега, карауль, пока я молод.

В дверях показались  Б е р т а  и  К л а р а.

В а р в а р а  П е т р о в н а. С гостями бы поздоровался.

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч. Гутен абен. Пардон. Извиняюсь, если несоответственно.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Хорошо мужикам, плеснул себе в нутро водки – горе-то и прижёг.

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч. Это ты справедливо, Варвара Петровна, насчет прижога. А вот некоторые по легкости мыслей думают, что водку-то пить – мед. Черт бы ее лохматый заместо меда пил.

В а р в а р а  П е т р о в н а. Это товарищ моего покойного мужа.

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч. Каменщик. Гнезда людям строю. И радуюсь каждой хорошей паре, которая в гнездо, мною сотворенное, войдет.

Л у и з а (подбежала к Панкрату Степановичу). Спасибо вам за ваше доброе сердце.

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч. Живи счастливо, девонька.

Быстро входит  К у р т.

Л у и з а. Как мне хорошо сейчас! (Поворачивается, видит Курта, тихо вскрикнув, отступает.) Папа!

Б е р т а (увидела Курта). Курт! Зачем?!

К у р т. Меня отпустили проститься. Отдайте мою дочь. Я не даю согласия на этот брак.

К л а р а. У вашей дочери нет отца. Убирайтесь прочь, низкий вы человек!

К у р т (вытянулся по-военному перед Петром). Я могу говорить, господин полковник?

П е т р. Говорите.

К у р т. Я был начальником гестапо в этом городе, и все санкции, которые мы проводили по отношению к русским, подписывал и утверждал я. Я вынужден заявить об этом, потому что моя дочь…

Л у и з а. Это ложь! Он выдумал! Он не хочет, чтобы я осталась в России!

К у р т. Я говорю правду. Жаль, что среди вас нет…

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч (подошел к Курту). Есть. Узнал я тебя. На суде на всю жизнь приметил. (Варваре Петровне.) Это он Михаила… мужа твоего…

Курт делает движение к Луизе, но Петр и другие преграждают ему дорогу. Луиза, воспользовавшись коротким замешательством, бросается с обрыва.

С е р г е й (ищет глазами Луизу). Луиза! (В ужасе.) Луиза!!

Вбегает  Ш у р а.

Ш у р а (рыдает). Она… там!.. Внизу!..

Берта страшно кричит. Свет на сцене гаснет. Снова возникает черное, усыпанное крупными звездами небо.

Луч света выхватывает из густой темноты  С е р г е я, который несет на руках недвижимую  Л у и з у. Ему навстречу идут  Б е р т а,  В а р в а р а  П е т р о в н а,  П а н к р а т  С т е п а н о в и ч,  П е т р,  К л а р а,  Ш у р а,  Н а д я,  А л е ш а.  К у р т  стоит в стороне.

С е р г е й (в крайнем отчаянии). Она умирает! (Положил Луизу на землю.)

Б е р т а (в ужасе). Нет! Нет!.. (Бросилась к Луизе.) Девочка моя! Твой отец носил в своей груди яд, чтобы убить тебя! И он убил. Слезинка моя… Последняя моя, не уходи! (Исступленно целует Луизу.)

Л у и з а. Папа, я проклинаю тебя…

С е р г е й. Зачем ты это сделала, Луиза?..

Л у и з а. Спасибо, родные… (Пытается приподняться.) Любимый… прощай… Мне так хорошо было сегодня… (Умирает).

Н а д я. Вы не умрете! Я не хочу, чтобы вы умирали!..

С е р г е й (все еще не верит). Она умерла?

Возникает музыка – «Лунная соната».

Б е р т а. Нет, нет, она уснула, не надо шуметь. (Гладит волосы мертвой Луизы.) Девочка моя… (Тихо плачет.)

П а н к р а т  С т е п а н о в и ч. А я нынче кладку нового дома закончил. Я для тебя, девочка, гнездо выстроил…

Ш у р а (с глухой болью). Не надо умирать…

С е р г е й (опускается перед Луизой на колени). Луиза, Луиза, скажи мне что-нибудь. Ведь ты так много должна была сказать мне…

Курт делает несколько шагов к Луизе, останавливается в отдалении.

Б е р т а. Курт! Это – ты, ты убил ее!..

К у р т (сухо). Да. Так лучше.

П е т р (Курту). Когда-то вы пришли в нашу страну с мечом. Сегодня вы вооружены ненавистью. А ваша дочь приехала к нам с открытым сердцем. Ваша жена приехала к нам с открытым сердцем. И таких людей к нам будет приезжать все больше и больше. И они спросят с вас за все, за каждую каплю крови, за каждую человеческую слезу.

Курт уходит в темноту. Звучит «Лунная соната».

С е р г е й. Луиза, ты слышишь? Слышишь? Посмотри, как прекрасна жизнь! Какие крупные звезды!.. Это твои звезды… Это наши с тобой звезды…

М е д л е н н о  з а к р ы в а е т с я  з а н а в е с 

1954—1957