Текст книги "Хроники Потусторонья. Проект (СИ)"

Автор книги: Юлиан Хомутинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

– Ну, мы набираем команду… Ездим за Претендентами… Нет?

– Да, но главное не это. Конечно – команда, Претенденты… И всё же, Сонни, главное – это ваше обучение. А оно продолжается практически постоянно, оно проявляется даже в мелочах, которых вы и не замечаете. Вы учитесь быть Духами, при этом оставаясь людьми. Вот если бы я отправил вас в Орден, где за вас взялись бы учителя и наставники, всё было бы иначе. Из вас бы сделали Духов – безусловно, но мне нужно, чтобы в вас оставалось человеческое. Мне не нужно, чтобы вы учились по шаблонам Кодекса, зазубривали наизусть азбучные истины, которым лет больше, чем самому Миру людей, нет. Мне нужно, чтобы вы учились у самого Мира, у самого Истока, который незримо течёт вокруг нас, отражаясь и в огоньке фонаря, что светит в слепом переулке, и в свете прожектора, разгоняющего тьму недолгой летней ночи… Каждый из вас – частичка этого Мира, но Мир – это отсвет неоновых реклам в ваших глазах… И когда вы предстанете перед Врагом, я хочу, чтобы вы повергли его всей неиссякаемой силой этого Мира, всей силой Истока, что будет течь через ваши души… А ещё я хочу курить, но это уже так, к слову пришлось, – закончил я, мысленно рассмеявшись выражениям их вытянувшихся физиономий.

Это ничего. Главное до них уже дошло, они его уже поняли, и без моих высокопарных сентенций. Но пусть они запомнят этот момент и этот ночной Город. А они запомнят – из-за нелепой фразы про сигареты, именно из-за неё.

Ларёк, к слову, оказался под боком. Денег, правда, у меня не было. Как поступить?

– Давайте я куплю, Герман Сергеич, – сказал Сонни. – У меня есть деньги.

Я недовольно нахмурился, но выбор был невелик: либо принять его предложение, либо подсунуть продавцу очередную «пустышку». Последнее показалось не очень уместным после моих многомудрых речей, так что я милостиво согласился на предложение Сонни.

– Только какие-нибудь недорогие, типа «Союз-Апполона».

– Хорошо, я сейчас!

Он побежал к ларьку, а спустя минуту вернулся с серебристой пачкой:

– Вот, держите!

– Спасибо, Сантино. Всё, будет у меня теперь вечная пачка.

– А как вы это сделаете? – полюбопытствовал Звезда.

– А почти так же, как и ты: буду воссоздавать сигареты из окурков. Дёшево и сердито. Фактически, достаточно даже одной сигареты.

– Удобно, – рассмеялся Валя. – Хотя ещё удобнее бросить.

– Да что вы ко мне привязались! – возмутился я. – То Маринка, то Эбби, то вы двое.

– А кто такой Эбби? – невинно поинтересовался Сонни, и я осёкся. Ну да, он ведь с Эбби не встречался.

– А, это… Это у Первого такое прозвище, я когда-то придумал. Только никому ни слова, а то он и обидеться может. Это вроде как тайна.

– Не вопрос, Герман Сергеич! Тайна есть тайна.

Я облегчённо вздохнул, закурил и сразу же обнаружил, что сигареты этот работающий в фастфуде адепт здорового образа жизни купил лёгкие! Ну вот и что с таким делать? Ладно, нахаляву и уксус сладкий. Заодно можно потренироваться делать из них обычные, там всего-то нужно концентрации веществ изменить, элементарно.

– А куда мы теперь отправимся? – сонно спросил Валя.

– Весь день прошатались, поди? – Мастер Иллюзий кивнул. Я усмехнулся: – Тогда можно к донье Лукреции завалиться. Правда, Сантино? Или бабушка ругаться будет, что так поздно вернулся?

– Будет, конечно, – обречённо ответил Сонни. – Но я её попробую утихомирить, что-нибудь придумаю.

– Знаешь… Есть у меня ещё один вариант, – пробормотал я задумчиво. – Если хотите, можем отправиться ко мне… В смысле, в мою старую квартиру. Я там, правда, уже не живу, ибо покойникам квартиры не положены. Да и вдова моя там, наверное… Но это ничего, о вдове я позабочусь. Зато там места много, не то что в твоей «двушке», Сонни, уж прости.

– Да что вы! – парень весело рассмеялся. – Конечно она тесная, просто ужас! Я-то привык уже, а вот гостей привести – это проблема. Впрочем, друзей у меня никогда не было, так что обычно и гостей не было тоже.

– Какая-то невесёлая у тебя юность… Ладно, ещё не вечер. Так, а сейчас будет финт ушами…

Я вздохнул и закрыл глаза, мысленно вспоминая дверь своей квартиры – хорошую, добротную стальную дверь, обитую вишнёвым кожзаменителем. Ручка с отделкой «под дерево» привычно легла в ладонь…

– Ой, дверь! – удивился Сонни, рассматривая образовавшуюся посреди тротуара дверь.

– Ты весьма прозорлив, мой юный друг. Но это не простая дверь, – это моя дверь. То есть, бывшая моя… Так, теперь замок…

Замок был кодовый, электронный. Помнится, заядлый консерватор, я долго ворчал по этому поводу, но в нём была встроена какая-то хитроумная сигнализация, которая чуть что вызывала в квартиру наряд ОМОНа. Да и Марина настояла… Короче, в конце концов я сдался.

Введя знакомый код и убедившись в том, что вдова не потрудилась его поменять, я аккуратно открыл дверь и шагнул в темноту квартиры.

Здесь было тихо. Марина либо спала, либо её тут не было. Так или иначе, проход был свободен. Я махнул ребятам: мол, заходите, только тихо. А когда они зашли, закрыл за ними дверь, напоследок удостоверившись в том, что её, неведомо откуда взявшуюся посреди тротуара, никто не заметил.

Потом-то она исчезнет, конечно, когда я её закрою.

«Ждите пока здесь, в прихожей. Я пройдусь по квартире, проверю, на месте ли вдова», передал я бойцам. Бойцы мысленно кивнули.

И я побрёл по коридору, устланному до одури знакомой ковровой дорожкой. А сколько времени-то прошло? Кажется, будто чёртова Вечность, а на деле всего три дня. Ещё и тело, как говорится, остыть не успело. Похороны-то когда были, интересно? Однако какой же всё-таки лох: прогулять свои собственные похороны! Такое раз в жизни бывает, а я прогулял. Обидно, ну да что теперь дёргаться.

В спальне Марины не оказалось. Я немножко похмурился, вспомнив своего «зама» Титова: удалось ли ему завоевать доверие безутешной вдовы моей, или же послан он был далеко и надолго?

Чёрт бы тебя побрал, Кастальский, вместе с твоим цинизмом.

«Кабинет!» – осенила идея. Там же и коньяк, и сигары есть! Вот ведь, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Хотя почему «не было»? Было счастье, просто я дурак. С счастьем всегда так: оно есть, а ты его не замечаешь. А когда до тебя вдруг доходит, обычно бывает поздно.

Да Бог с ним! Там же коньяк и сигары!

Я прошёл до кабинета, осторожно открыл незапертую дверь, вошёл…

Она была там. Марина. Спала на кушетке, завернувшись в мой старый шотландский плед, под которым ей, похоже, было зябко.

Чёрт-чёрт-чёрт. Ну за что мне такое наказание, а? За то, что сволочью «при жизни» был? За то, что и после жизни сволочью остался? А ей за что? Тьфу-ты, пропасть.

«Ребята, проходите в гостиную или на кухню, куда хотите, в общем. На кухне холодильник с продуктами, в гостиной телевизор. Свет включите, если нужен, только шторы задёрните. В гостевой спальне есть две кровати, а сама гостевая спальня – это если через гостиную насквозь пройти. Там дверь будет. В общем, разберётесь».

«А вы?»

«Я? Я в кабинете, но тут Марина спит, так что вы сюда не суйтесь. Я потом приду, позже».

«Хорошо, шеф, как скажете».

Как скажу… Да, так вот и скажу.

Я подошёл к столу. На столе лежала газета – та самая, что я читал двенадцатого утром. Хотя нет, не только! Тут была ещё и другая, датированная тринадцатым июля. Я зажёг лампу и стал читать. Первым, что бросилось мне в глаза, оказалась заметка-некролог. Посвящённая, что характерно, моей скромной персоне.

«ТРАГИЧЕСКАЯ СМЕРТЬ СОТРУДНИКА МИЛИЦИИ

Сегодня, 13 июля 2006 года, покончил жизнь самоубийством, спрыгнув с крыши дома номер 13 по Шипиловской улице, майор милиции, штатный психолог ОВД «Зябликово» Кастальский Герман Сергеевич. Ему было 52 года.

Как сообщает пресс-служба Московского УВД, майор Кастальский находился при исполнении служебных обязанностей и на Шипиловскую, 13 приехал для оказания психологической помощи гр. Титову Герману Григорьевичу, который, по роковому стечению обстоятельств, забрался на крышу злосчастного дома номер 13 с целью совершить самоубийство. По словам очевидцев, майору с присущим ему профессионализмом удалось убедить своего молодого тёзку отказаться от гибельной затеи. Однако после такого, казалось бы, благополучного исхода, милиционер предпочёл сам отправиться в последний путь, шагнув с крыши дома.

По словам вдовы покойного, Марины Анатольевны Кастальской, ставшей случайной свидетельницей этого ужасного события, она почувствовала перемену в поведении мужа ещё вечером 12 июля. «Он словно знал обо всём наперёд. Знал, что его вызовут. Знал, что уже не вернётся. Я умоляла его никуда не ездить, но для него служебный долг и спасение людей всегда были важнее личной жизни», сказала Марина Анатольевна корреспонденту «АиФ».

В УВД подчеркнули, что следствие по этому делу придерживается версии самоубийства, хотя по одной из версий причиной такого отчаянного поступка могли стать обстоятельства, связанные с делом «Мастер иллюзий» (см. заметку «Мистическая смерть в КПЗ!» от 12 июля). Напомним, что главный подозреваемый в этом деле, гр. Звезда В.И, был найден распятым в одиночной камере КПЗ при ОВД «Зябликово». Как, вероятно, помнит наш читатель, именно майор Кастальский вместе с профессором психиатрии Эдуардом Владимировичем Максимовым провёл предварительное психиатрическое освидетельствование гр. Звезды и признал его невменяемым. Возможно, таинственная смерть гр. Звезды могла стать причиной самоубийства доблестного майора милиции. «АиФ» связались с проф. Максимовым с просьбой прокомментировать поступок майора Кастальского, однако Эдуард Владимирович отказался комментировать произошедшее, ограничившись соболезнованиями вдове милиционера.

По словам главы ОВД полковника Фёдорова Е.М., Германа Сергеевича Кастальского он знал, как человека умного и мужественного, настоящего профессионала, беззаветно преданного своему делу. Ветеран войны в Афганистане, Герман Сергеевич Кастальский принимал участие во взятии дворца Амина в 1979 году в составе группы спецназа КГБ, хотя на тот момент ему было только 25 лет. За годы службы в органах Госбезопасности под его руководством были предотвращены десятки терактов по всей стране, спасены сотни жизней. Лишь после трагической гибели подростка во время одной из спецопераций в 2003 году Герман Сергеевич Кастальский подал в отставку, но вскоре после этого был приглашён полковником Фёдоровым на должность штатного психолога в ОВД «Зябликово», где показал себя настоящим мастером своего дела, завоевал уважение и дружбу сослуживцев и послужил примером настоящего милиционера – защитника добра и справедливости.

УВД г. Москвы выражает искренние соболезнования вдове и родственникам погибшего, а также сообщает, что Герману Сергеевичу Кастальскому будет посмертно присвоено звание полковника. Гражданская панихида по усопшему состоится на Ваганьковском кладбище 15 июля 2006 года в 9:00.

Светлая память о Германе Сергеевиче Кастальском навеки сохранится в сердцах тех, кто его знал и любил».

Я смахнул скупую слезу. Ишь ты, и даже полковника посмертно дали! «Защитник добра и справедливости»! Скажите, как бла-ародно!..

Однако где там у меня коньяк-то был?

Маринка заворочалась, тихонько застонала во сне. Вот незадача. Закурю – сразу проснётся, это уж как пить дать. Что бы такое придумать?

Я достал из шкафа, стоящего в углу, второй плед и укрыл им свою несчастную вдову, а затем в великой задумчивости подошёл к форточке. Здесь, конечно, угол дома, окна выходят во двор, и ветра почти никогда не бывает. Но и курить сигару в форточку – тоже не комильфо.

Идея пришла внезапно, как это всегда бывает.

Я закрыл глаза – и комната тотчас же заполнилась пятнами Пустоты, медленно плывущими из ниоткуда в никуда, как диковинные чернильные медузы. Я схватил ближайшее пятно и смял его в комок. Потом поймал второе и добавил к первому. Получился довольно крупный шар, размером чуть меньше футбольного мяча. Тогда я взялся за него двумя руками и разделил на две половинки, но не до конца. В итоге у меня получилось шарообразное нечто, умеющее разевать пасть внушительного размера и объёма. В довершение всего я вылепил ему четыре ноги и посадил на стол.

«Шарик» ожил. Он немного повертелся из стороны в сторону на своих куцых лапках, а потом выжидающе уставился на меня. Ну, во всяком случае, выглядело это именно так. А что у голема глаз нет, так это не страшно: он меня и без глаз видит.

Я срезал кончик сигары гильотинкой и зажёг спичку. Дав серной головке прогореть, я прикурил сигару от лучинки и с наслаждением затянулся. «Шарик» с готовностью разинул пасть.

– Шарик, на! Кушай, – шепнул я, бросая ему спичку и сигарный обрезок. Как и предполагалось, голем проглотил весь этот мусор, а заодно и облачко дыма, которое я выдохнул.

Теперь можно было расслабиться. Никаких следов от моего перекура не останется, – всё проглотит Шарик.

Ты умница, Сонни, подумал я. Если бы не ты, я про этих големов и не вспомнил бы. Это вообще не особо популярная технология, уж и не знаю, почему.

Теперь коньяк. Вот моя бутылка, вот бокал родной. Стоят, как ни в чём не бывало. Даже странно, что Марина не решилась помыть бокал, она ведь та ещё чистюля. Рука не поднялась, наверное…

Шарик слопал очередное облако дыма. Я наполнил бокал на треть.

– Ну, Шарик, выпьем за успех нашей операции! – сказал я.

Янтарная влага окропила язык и согрела пищевод. Сейчас бы ещё горькую шоколадку на закуску… Ну да ладно, будем довольствоваться тем, что у нас есть.

Я расслабился, откинувшись на спинку кресла. Все эти Войны, Духи, Искажённый, гениальные дети, попадающие в неприятности Создания, и прочая, и прочая… Как всё-таки хорошо порой отрешиться от всего, послать всё куда подальше. Тем более ситуация под контролем, Соглядатай и голем-птица нашу Шанталь не проворонят, потому что не умеют ничего, кроме того, для чего их создали…

– Герман?

Бокал замер в воздухе, не доплыв до рта.

– Герман, это ты?

Она проснулась и теперь сидела, зябко кутаясь в плед. Не стану врать: я предполагал, что это может случиться. Если подумать, то я, наверное, даже хотел, чтобы это случилось.

– Ты сам на себя не похож… – Марина встала, накинула на себя плед и подошла ко мне. – Это правда ты? Или это я сплю, и ты мне снишься? Знаешь, всё это так странно…

Она пододвинула к моему креслу пуфик, стоявший в углу, и теперь, усевшись на него, смотрела на меня, смотрела мне в глаза, изучала меня…

– Знаешь… Тогда, там, около дома, куда ты упал… Я не помню, как я спустилась. Наверное, мне помогли… Но это было такое странное чувство… Я как будто забыла, что нужно чувствовать в таких ситуациях… Я смотрела на тебя… А ты упал на спину и, знаешь, смотрел в небо… словно что-то там увидел… А я смотрела на тебя, и мне казалось, что это не взаправду. Что это… как сон или что-то такое… И крови почему-то было совсем немного… И мне не было страшно, Герман, и даже почти не было больно… А потом он привёз меня домой – тот мальчик. Он мне сказал, что ты его попросил за мной приглядеть… Он, знаешь, плакал. Так странно. Я не плакала, а он плакал. Я его жалела… Он меня довёз до дома, как тебе и обещал. Правда, меня сначала там милиция расспрашивала, что, почему… Почему я приехала, почему ты прыгнул… А я-то откуда знаю, почему? Наверное, это как… судьба, да?

Я молчал. Может, так лучше. Скажи я что-нибудь, и как знать, что из этого выйдет.

Сигара потухла.

– А сегодня, когда похороны были… Там было немного людей. Думаю, тебе бы понравилось. Ты ведь никогда не любил, когда много народу. Там был полковник Фёдоров, и он тоже плакал. Я никогда не видела, чтобы такой пожилой мужчина, тем более полковник, и плакал. А он мне говорил, что ты был ему как сын. Он очень горевал… А ещё приехала Эля с сыном. Я с ними познакомилась: оказалось, они такие милые люди. Она хорошая женщина, Герман. Почему ты её бросил? Мне её тоже было жалко. А она тоже плакала… Знаешь, так беззвучно плакала… Просто слёзы у неё текли и текли, текли и текли… Ты знаешь, я хотела, чтобы тебя похоронили рядом с твоей Катей и Игорьком. Но мне сказали, что там уже нет места. Прости, пожалуйста. Я хотела хоть что-то для тебя сделать напоследок… Хотя мне до сих пор не верится, что ты умер… Вот ты сейчас сидишь здесь, ведь так? Правда, ты сам на себя не похож: постарел, исхудал… Почему, Герман? Ты мне расскажешь? Или это сон? Если сон, тогда понятно, наверное…

Маринка встала и, подойдя к кушетке, присела на неё.

– Это ты меня укрыл, да? Вторым пледом? Герман, я… Ты можешь со мной посидеть немного, пока я не засну? Хорошо? Ну или пока не проснусь. Пожалуйста, Герман, посиди со мной…

Я подошёл к кушетке и присел на край. Она легла и закуталась в пледы.

– Спасибо. А то, знаешь, я как потерянная… Хожу тут… Квартира пустая, никого нет… Тебя нет… Кажется, будто и меня нет… Как будто я тоже что-то вроде призрака… Что мне делать, Герман? Как мне это пережить? Может, ты ко мне вернёшься как-нибудь, а? А может, мы с тобой, как в «Привидении»? Ты – Сэм, а я – Молли. Помнишь, как ты просил меня стричься под мальчика, чтобы быть похожей на Молли? Как будто ты знал, всё знал с самого начала. Как будто знал, что однажды уйдёшь, а я останусь. Ты знал, да, Герман? Молчишь? Не хочешь разговаривать, да?

Если бы ты знала, как я хочу поговорить с тобой. Но не могу. Ведь я не смогу ответить на твои вопросы. Ведь я всё равно уйду. Если бы ты только знала…

Марина смешно шмыгнула носом и улыбнулась:

– Ну ладно. Зато ты пришёл меня проведать. Спасибо, Герман. Мне тут очень одиноко. Правда, этот мальчик… Так всё-таки забавно: он тоже Герман. Но он совсем не такой, как ты. Я ему сказала, что мне нужно немного времени. А он сказал, что он дождётся, потому что он обещал тебе. Ты ведь его спас. Поэтому он хочет во что бы то ни стало… Хотя, кажется, я ему нравлюсь. Это приятно, когда ты кому-то нравишься. Мне всегда было приятно, когда ты говорил мне комплименты. Даже когда хвалил мой завтрак… Даже когда просто улыбался… Мне будет тебя не хватать. Я так к тебе привыкла, что не могу представить кого-то на твоём месте, даже его, пусть он и милый. Он всё равно не такой, как ты. Он всё равно…

Я склонился над своей бедной девочкой и легонько дунул ей в лоб. Она сразу же закрыла глаза и крепко уснула.

Прости, Маришка. Прости: кажется, я всё-таки ещё недостаточно бездушный, чтобы слушать всё это без эмоций, спокойно.

Напрасно ты, Герман Сергеич, сюда вернулся. Зря. Никогда не думал, может, в тебе есть что-то от мазохиста? Или ты просто хотел почувствовать себя человеком? Ведь что значит быть человеком? Помнишь, там, в твоём кабинете, в ОВД, ты сидел и думал о том, как сильно у тебя болит голова? Помнишь, размышлял о страданиях?

Духи не лишены страданий, отнюдь. И боли не лишены. Но, наверное, наша боль – это нечто иное. Когда я смотрю на Первого, я понимаю, что ему больно. И одиноко. И страшно – хотя он и Старейший Дух. Но это не одно и то же – его боль и моя. Боль Духа – Великого Магистра Ордена Радуги, и боль Духа, успевшего пожить человеком. Не одно и то же.

Что ж. Пожалуй, теперь всё. Время допить коньяк, убрать бутыль и бокал в бар. Время докурить погасшую сигару и скормить её остатки Шарику. И не забыть отправить Шарика на Ту Сторону: пусть себе там поплавает.

А потом можно сходить на кухню. Ребята, наверное, спят. Так что можно немного перекусить и, быть может, поспать. Главное – утром уйти до того, как она проснётся.

И тогда она решит, что это всё-таки был сон. Сон, и ничего больше. И может, ей будет немного полегче. Чуть-чуть.

А может, однажды и мне станет легче.

Когда-нибудь.

…

Глава 10.

– Ну как она там? Проснулась?

Сонни отхлебнул горячего кофе и кивнул.

– Судя по всему, она хочет изменить внешность. Замаскироваться под, э-э, парня, – задумчиво прокомментировал ситуацию Валя, дожёвывая омлет с ветчиной. Перед ним на столе сидел голем-лягушка, во рту у которой уместился небольшой экран.

Так вот куда голем-птица картинку транслирует, догадался я. А Валентин туда время от времени подглядывает, но приличия старается соблюдать, несмотря ни на соблазн.

Я невольно улыбнулся.

– Молодец. Понимает, что её могли слить Лэнгу за отдельную плату. Уверен, что такой человек, как он, владеет всей нужной ему информацией и, скорее всего, уже не раз становился мишенью для киллеров, раз уж у него такая крутая СБ… А вы, я смотрю, вполне освоились?

– У вас тут так здорово! – восторженно промычал Сонни с набитым ртом. – Просторно!

– Да ты ешь, ешь. Что у нас там со временем? 9 часов? Нормально. Марина обычно раньше 10 не просыпается.

– А вчера просыпалась? – спросил Валя. Я кивнул. Он как-то сразу приуныл, и я легонько ткнул его кулаком в плечо:

– Слышь, ты, Мастер Иллюзий, а ну хорош киснуть. Нашёл причину. Не твоя это печаль, друг сердешный. Твоя печаль – вон, в мальчика переодевается. И не надо на меня смотреть, как на собаку, машиной сбитую. Знаешь, сострадание, милосердие – это хорошо, но вот жалость – это неприятно, а порой так и вовсе противно. Так что всё, завязывай с этим.

– Хорошо, Герман Сергеевич, как скажете.

– Вот и молодец. Так, хлопцы, давайте-ка доедайте, и выступаем. Сантино, там кофе остался?

– Угу! Я на вас тоже сварил! У вас такая классная кофемашина! – не уставал восхищаться Сонни. – Мы с ба о такой только мечтали.

– Самое забавное, что я-таки предпочитал варить кофе в турке. А вообще у меня тут много классного было, – проворчал я, наливая кофе в чашку. – Например, коньяк и сигары. Но что было, то было. Да и скромнее надо быть. Всё-таки у нас нынче военное положение, какой уж тут коньяк… Это я так, воспользовался случаем, потом такой возможности может и не быть… Эх, к чёрту! Вот брошу всё и уеду в какие-нибудь далёкие края! В Тибет, например. Или на Цейлон. Отдохну, так сказать, душой и телом. А то все эти Войны, неведомые злодеи, жаждущие уничтожить мир… И прочая лабуда. Устал, надоело.

– Быстро вы, – хихикнул Валентин. Я нахмурился:

– Быстро, значит? Ну-ну. Вот переживёшь две Войны (тьфу-тьфу-тьфу, конечно, но вдруг), тогда и будешь судить, кто быстро, а кто не очень. Вам, соплякам, и не снилось, что мне довелось повидать на своём бесконечном веку. А ты говоришь… Н-да, но кофе и правда неплох, разговора нет. «А жить ещё две недели, работы на десять лет… Но я покажу на деле на что способен аскет…»

Ребята рассмеялись и я, не сдержавшись, тоже улыбнулся.

Ведь в нашем деле что главное? В нашем деле главное – хорошее настроение! Тогда никакие Искажённые не страшны.

– Ладно, всё. Я сейчас только посуду помою и иду. Пока есть время, можете… ну не знаю, душ принять. Но только быстро.

– А мы уже! – заулыбался Сонни. Я покачал головой:

– Наш пострел везде поспел, да? Ну и молодцы. А вообще, чего это я? Так, ну-ка, кто мне тут посуду вымоет? Сантино или Валентино? А я покурю пока.

– Я вымою, Герман Сергеич! – вот же энтузиаст итальянский!

– Прямо здесь курить будете? – удивился Валя.

– Точно. У меня, видишь ли, теперь свой голем есть. Ест он всякий мусор, в том числе табачный дым. Исключительно полезная зверюга. Я назвал его Шарик.

Шарик вылез с Той Стороны и радостно разинул пасть.

– Ого, – оценил Валентин. – Ничего себе Шарик. А почему этих големов так редко используют?

– А кто его знает. Наверное, особой надобности в них нет, вот и не используют, – я пожал плечами. Если задуматься, я и правда понятия не имел, почему. Из моды вышли, наверное, как рыцарский облик: – Ты, Валёк, лягушонку свою не забудь, а то неровен час куда-нибудь не туда ускачет.

– У меня всё! – Сонни аккуратно расставил тарелки и чашки в сушилке.

– Молодцом! Вот что значит работать в фастфуде! – иронично заметил я, но парень только улыбнулся. Я скормил окурок Шарику, отправил его на Ту Сторону и спросил: – Ну что, выдвигаемся? Думаю, имеет смысл сразу через Потусторонье отправиться к «Националю». А там свяжемся с Аналитическим, послушаем, что они нам скажут.

– Разумно, – поддержал Валя. Сонни просто кивнул.

В общем, на том и порешили.

Главное – не оглядываться назад, подумал я, исчезая.

…

– Аналитический Отдел на связи, Милорд! – бодро отрапортовала Кошка-аналитик на том конце провода.

Как всё-таки удачно, что возле «Националя» есть таксофоны, пришла в голову неизбежная мысль. А вообще, надо подумать о том, чтобы приобрести себе «сотовый». Свой старый-то я того, посеял, пока с крыши падал.

– Вот и ладушки. Меня интересуют возможные пути развития событий с Шанталь и Лэнгом.

– Она переоделась в мужское? – уточнила Кошка-аналитик.

– Точно, переоделась.

– Вас поняла. В таком случае вот наиболее вероятный сценарий: в 14 часов 30 минут 00 секунд 16 июля 2006 года по миролюдскому Шанталь Дессанж начнёт операцию. Она поселилась на том же этаже, что и Лэнг, так что процент вероятности возникновения подозрений со стороны охраны в холле падает до 14%. С вероятностью в 89% она пойдёт напролом.

– То есть?

– Охранник у 115 номера нейтрализован отравленной иглой, паралич на 6 часов, – начала Кошка, но я её перебил:

– Чем-чем? Отравленной иглой? Это как?

– Весь боезапас Шанталь Дессанж составляет духовую трубку, замаскированную под мундштук, и две иглы, отравленные экстрактом калабаш-кураре. Это сильный нейротоксин, применяемый в охоте на крупных животных и в военных операциях. Но доза небольшая, так что охранник останется жив с вероятностью в 42%, – терпеливо пояснила Кошка.

– Умно. И никто не подумает, что это оружие. А что потом?

– Она постучит в дверь. Лэнг прикажет одному из своих бойцов спросить, кто там. С вероятностью в 76% это будет Рассел К. Хоуп, афроамериканец, 36 лет, объявлен в розыск в США по обвинению…

– Так-так, ладно, я понял, что они там все бандиты! Дальше что?

– Хоуп приоткроет дверь и спросит, кто там. Шанталь нанесёт ему сильный удар в область носа, в результате чего его решетчатая кость войдёт в полость черепа, чем вызовет повреждения мозговых тканей, несовместимые с жизнью, с вероятностью в 98%.

– То есть этого она убьёт?

– Так точно, Милорд. Позволите продолжать, или у вас есть ещё вопросы?

– Пока нет, продолжай.

– Так точно, Милорд. У Лэнга останется двое бойцов. Первый – Мико Синохара, наполовину японка, наполовину китаянка, 25 лет… Судимости в Японии перечислять?

– Не стоит. Особенности боя?

– Да, Милорд. Специализируется на холодном и метательном оружии, при себе имеет два меча-вакидзаси, и двадцать бо-сюрикенов. Владеет дзюдзюцу и тхэквондо.

– Двадцать сюрикенов, ты сказала? Это такие звёздочки, да? Как у ниндзя?

– Нет, Милорд. Бо-сюрикен – это традиционное японское метательное оружие, напоминающее, в данном случае, четырёхгранные иглы длиной 12 сантиметров, заточенные с одного конца, – бесстрастно отозвалась Кошка-аналитик.

– Ладно, ладно. Иглы так иглы. А что второй?

– Да, Милорд. Второй – Макс Ригер, немец, 41 год. Объявлен в розыск на территории Европейского союза. Вооружён двумя пистолет-пулемётами Heckler—Koch HK MP7A1 калибра 4.6 мм, с удлинённым магазином на 40 патронов и глушителем.

– А вот эту штуку я помню, – задумчиво протянул я. – Совсем новая, только в этом году в серию пошла…

– Так точно, Милорд. Наконец, сам Лэнг вооружён двумя пистолетами Beretta Px4 Storm калибра 9 мм, с глушителем.

– Недурно, недурно, что и говорить… Так, ну хорошо. Что дальше-то? – опомнился я.

– Шанталь с вероятностью в 71% нейтрализует Ригера второй отравленной иглой, после чего Лэнг укроется в спальне. Шанталь придётся вступить в бой с Синохарой, однако другого оружия у Шанталь нет, поэтому шанс успешной атаки находится в пределах 35% вероятности… Кроме того, вероятность того, что Лэнг сумеет нанести Шанталь смертельные огнестрельные ранения из-за двери спальни, пока Синохара будет удерживать её на расстоянии, находится в пределах 79%…

– Иными словами, девочке не светит ничего, кроме пули в лоб, – подытожил я. – Всё понял. Ну что ж, придётся тогда вашему покорному слуге все эти проценты немножко подкорректировать…

– А разве это можно? – прошептал мертвенно-бледный Валя. Всё это время он и Сонни подавленно молчали.

Но я довольно ухмыльнулся:

– А ты думал! Получен допуск на воздействие вплоть до категории «А». Говоря простым русским языком, я могу попереубивать всю эту шатию-братию голыми руками, и ничего мне за это не будет. Категория «А» – это, ребятушки, массовое убийство, вплоть до 10 человек. Есть ещё «А+» и «А++» – до 100 и до 1000 человек соответственно. Хотя, если честно, столько народу Духи никогда не убивали. Да и зачем? Обычно проще припугнуть, а это категория «C++» от силы.

– А может, мы тоже… – начал было Валя, но я не дал ему договорить:

– Не может. Допуск дан только мне. Так что стоять вам, товарищи бойцы, на Той Стороне и ждать развязки. Вопросы?

Как и следовало ожидать, вопросов не возникло.

…

«Так, бойцы, внимание! Сонни, ты отправляешься к номеру 101 и усыпляешь тех двоих, что возле него загорают. В противном случае они могут прийти на помощь Лэнгу. Его это, конечно, не спасёт, но шуму наделать может. Теперь дальше. Валя! После того, как Шанталь нейтрализует первого охранника, ты занимаешь наблюдательную позицию в коридоре. Твоя задача – не допускать гражданских лиц в зону боевых действий. Усыпляй их, создавай иллюзии стен и зеркал, да хоть иллюзорными собаками трави, но чтобы ни одна живая душа к 115 номеру не сунулась. А я отправлюсь внутрь и буду держать ситуацию под контролем. Всем всё ясно?»

«Так точно, шеф!», передал Сонни.

«Валентин? Тебе всё ясно?»

«Так точно, товарищ майор!», наконец отозвался Мастер Иллюзий.

«Вообще-то полковник, посмертно дали. Ну да ладно, неважно. Итак, бойцам занять свои позиции! Операция «Маленький Принц» начинается через 5 минут 00 секунд по миролюдскому! Всем ждать появления Шанталь!»

«А почему «Маленький Принц?», удивился Звезда.

«А потому, Валя, что мы в ответе за тех, кого, и так далее по тексту! Пора бы тебе это запомнить. Кроме того, наша барышня сегодня одета самым что ни на есть принцем. Ещё вопросы?»

«Никак нет…»

«Тогда приступаем».

«Вас поняли!»

И вот, стоя на Той Стороне, я рассматривал интерьер «Националя», и думал о том, что за последние шестьдесят лет тут мало что изменилось, хотя в семидесятых, кажется, делали ремонт. Впрочем, «Националь» – это, пожалуй, нечто большее, чем просто гостиница. Это уже история. Вот, к примеру, этот номер, сто пятнадцатый, до революции 1917 года назывался «Гостиной Людовика XV». Интерьер под стать: карельская берёза, антикварный салонный рояль… А что за дивная роспись на потолке!

Но Кошка-аналитик сказала, что, после того, как Шанталь нейтрализует «аф-ама», Лэнг и Ригер откроют стрельбу прямо через двери и стены… Дьявольщина, они будут стрелять через ЭТИ ДВЕРИ И СТЕНЫ, которым сто лет! Британцу, конечно, что: это же не Виндзорский дворец. А уж бандюкам вроде Ригера вообще безразлично, где стрельбу устраивать.