Текст книги "Что-то остается"

Автор книги: Ярослава Кузнецова

Соавторы: Александр Малков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

Теперь все таращились на бедного Стуро, даже альханы.

– Кто еще такой? – рявкнул мой телохранитель, профессиональным своим чутьем определивший, что это вам не наделавшая паники троица, и рявкать на парня можно без опасений.

Жесткие складки плаща подозрительно шевельнулись. Стуро отступил на шаг.

– Имори, это ко мне… то есть… ну, что вы на него все уставились? Это Мотылек, Сычов приятель.

Пауза.

Я обогнула Имори – Стуро сейчас же уцепился за мою руку. Он тяжело дышал.

– Не бойся, милый. Они не посмеют сделать тебе ничего плохого.

– Ты хочешь сказать, это и есть та тварь, которую ты… изучала?!

Имори потешно хлопал белесыми ресницами. Я ожидала, что Норв скажет на прощание какую-нибудь сальность, но он только усмехнулся невесело.

– Айда, ребята. Нечего зря по сторонам зевать. Пора нам. Прощай, Эрб. Прощай, Дана. С Богом, голубка.

Альханы повскакивали в седла и нестройной группой выехали за ворота. Донесся заливистый свист и лошадиный топот – кавалькада удалялась в сторону перевала.

С Богом, Норв. Больше не увидимся.

Пальцы Стуро сильнее сжали мою ладонь. Губы ткнулись в ухо.

– Ты что-нибудь узнала? Узнала, да? Где он?

– Здесь были люди, – ответила я, – Те, кого Ирги ждал. Те самые.

Лицо Стуро стало как кора у вяза, серо-зеленое. В глаза смотреть – только душу выворачивать. Я опустила голову.

– Наверняка ты их видел, этих людей. Они оставляли лошадей у крыльца, когда заходили в трактир. Они недавно уехали. В Долгощелье.

– Трое… – прошептал Стуро.

– Что?

– Трое. Их было трое. Ир… э-э… – Стуро стрельнул глазами по сторонам и не посмел произнести имени побратима даже шепотом, – Он говорил, их шестеро.

– Альсарена, – Имори тряхнул меня за плечо, – Что тут происходит? Давай-ка, выкладывай.

– Сыч пропал, – выдохнула я.

– Сыч? Куда еще пропал?

– Сыч? – Данка выскочила из дверей, – Сыч? Как? Как пропал?

Я схватила Имори за ремень.

– Он пропал, слышишь? Он исчез. Те трое, с которыми сцепился Волг… ну, мальчишка-альхан, они поехали в Долгощелье. Сыча там нет. Мотылек говорит, их должно было быть шестеро.

– Кого шестеро? – Имори нахмурился, – Во что ты ввязалась, Альсарена?

Остальные трое, скорее всего, недалеко. Ирги их отвлекает, скрывается по лесам, может быть, вместе с собаками. А те, которых мы видели, решили засаду организовать. В доме. Будут сидеть и ждать там.

– Тут давеча один в возке проезжал, – прогудел Эрб, – Можа, он…

Данка закусила пальцы.

– Эва, как вывернулось… Правду, значит, говорил. Я-то, дура, думала, стращает мужик. Отряд, мол, за ним снаряжен, шарит, мол, по горам… Да не поверю, что он эдаких субтильных забоялся, хошь их трое, хошь шестеро!

– Субтильные, – фыркнул Имори, – Что ты, девка, понимаешь! С длинным я бы еще встал, с красавчиком… хм… не знаю. А вот с недоростком – увольте. Давай, девка, не жмись, раз такое дело. Говори, как есть.

Дана закатила глаза, вспоминая. Эрб сопел, поглядывая на дочь.

– Ну… не очень-то я помню… Крутил он что-то, вокруг да около… Веревку какую-то поминал, сорняки… эти, лапы…

Имори вдруг подобрался, напрягся.

– Лапы? Кошачьи лапы?

– Во-во. Веревки, лапы…

– Чертополох и веревка? – он развернулся на месте, – Слышь-ка, золотко…

И тут Стуро, доселе смирно стоявший рядом, отпихнул меня. Всем телом сунувшись вперед, с размаху боднул головой Имореву руку. В следующее мгновение ворох черного тряпья колесом прокатился по воздуху, мелькнули перехваченные ремешками сапоги и вот уже Стуро ничком растянулся посреди двора, в соломе и ошметках навоза.

– С-стервец… – прошипел Имори, выдавливая из основания ладони две красные капельки.

Данка завизжала. Я крепко прикусила кулак. Это надо же было оказаться такой слепой, глухой, ни о чем не желающей думать бестолочью!

Кошачьи лапы. На найлерте – «нгамет ртамен». Нгамерты. «Ночная аристократия». Люди, возведшие заказное убийство в ранг искусства, чуть ли не религии.

Чертополох и веревка. Один из самых известных нгамертских кланов. Альдамарский, между прочим.

Стуро поворочался в грязи и приподнялся, нервно облизывая губы. За моей спиной что-то длинно зашуршало. Имори, привалившись к косяку, медленно, очень медленно сползал на пол, а Эрб смотрел на него, беззвучно разевая рот.

Данка снова завизжала.

Ирги Иргиаро по прозвищу Сыч-охотник

Все это уже было. Было. И не раз. В снах моих.

Кляп во рту, натуго скрученные руки, мешок, нетряская рысь нилаура…

Они нашли меня.

Как они меня нашли, Кастанга их заешь?!.

Фонарь на возке. Чертов фонарь на возке. Они были там, в гостинице. Они увидели меня…

Тан. Тана – не обмануть. Если он меня увидел, то – узнал, и плевать ему, сколько я бился, чтобы поставить движения. Это же – Тан…

Бумага! След к Стуро! Нет, боги, пожалуйста…

В бумаге черным по белому написано – Мотылек Иргиаро, брат, наследник… На двух языках.

Но они ведь не знают, где живет Сыч-охотник… Или знают? Что они делали там, в гостинице? Может, ехали в Долгощелье?..

Да если даже и не знают – Тан. Тан со своим барабанчиком. Он спросит меня, и я… Я не продержусь долго.

«– Стучи. Стучи, ну!

– Я… не… не могу…»

– Перебивай ритм, чтоб тебя, – и по щекам – раз, и два…

А тут чем стучать, когда руки связаны?..

Но, может, бумагу не нашли, она ведь в сапоге… Проверить бы… Подергал руками – так, для порядку. Когда связывает Тан, рыпайся, не рыпайся…

Кто шестой, тот, что остался в седле? Рейгелар? Может, сначала меня спросит он? Хоть какая-то фора ребятам…

Погоди. Погоди, приятель. Почему ты так уверен, что у них приказ на подчистку? Вдруг Энидар просто велел привезти Ирги Иргиаро живьем, они ведь понимают, что я не стану обрастать, чтобы не подставлять никого… А может, они меня пожалеют?..

Час от часу не легче. Пожалеют, ха. Даул – тот мог бы, пожалуй, привезти только меня. И Алуш. И Кайр с Арито… Кто шестой, боги, если Рейгелар…

Неважно. Для Тана то, что ты сделал – личное оскорбление. И Тан наизнанку вывернется, но добудет и Мотылька Иргиаро, и свидетельницу Альсарену Треверру. Именно затем, чтобы ты выл и ползал в ногах у Энидара, и ты будешь, будешь – и выть, и сапоги ему лизать, даже зная, что бесполезно, – есть вещи куда хуже своей боли…

Ребята, уходите. Услышьте меня, уходите! Стуро, козявочка, Альса, я же говорил… А ты «ни черта не поняла». Боги, ну что стоило сказать прямо…

Ты боялся. Боялся, что они действительно уйдут. Вот и тянул, сколько времени тянул кота за хвост… Не кота. Кошку. Черную когтистую кошку… А ребята спят, они же по второй кружке высосали…

Пусть я умру, боги, пусть вот сейчас, здесь прямо – умру. Тогда их не тронут, или просто убьют, но им не висеть на стене перед Рейгеларом, пожалуйста, Вышние, ну, что вам стоит?..

Прекрати истерику. Баба. В конце концов, ты знал, что делаешь, когда влезал осенней ночью на подоконник; в руке – поводок Редды, за спиной – Зеркальце, мешок с тенгонником и метателями, с шестью тысячами «лодочек»… Ты знал, что плюешь Семье в лицо, и пока был жив отец, ты ни за что бы на это не решился. Первая ночь Введенного в Права Главы стала последней ночью Анаора Эуло. И родился Ирги Иргиаро. Из детского имени, которым звала меня мама. И Лерг…

Стуро, братец, оно случилось, наше с тобой «если что». Уходи. Забирай Альсу, перетряхивай тайник и чеши в Каорен, козявочка, ну, сообрази, малыш, догадайся, что меня взяли, что меня нет уже, уходи!!!

Ты ничего не сможешь сделать Тану, малыш. Тану, Алушу, Даулу – ты не успеешь их тяпнуть. Ты даже заставить их убить себя не сможешь, братец, я не думал, что все они идут за мной. Лучшие люди Семьи… Конечно, их есть кому подменить, кроме, разве что, Тана… Даже у Рейгелара, если шестой – Рейгелар, – есть замена… И Энидар отправил их, чтобы достать меня. Чтобы наверняка достать.

Энидар… Воспитанный одержимой Ринаорой, сам такой же одержимый… Угрюмый подросток с требовательно-ждущим взглядом…

Ты ошибся, Железный Лоутар. Ошибся. Мало перешло ко мне от тебя. Ты думал, мне приятно будет осознавать, что брат мой, который мог бы претендовать на мое место, перервет любому глотку за непочтительное слово обо мне и, скажи я – прыгни с обрыва на камни – прыгнет, счастливый, что доставил мне удовольствие. Если бы ты так не думал, не взял бы его в дом, не признал бы сыном. А мне приятно не было.

С какой стати этот парень смотрит мне в рот, мысль поймать пытается – я же ничего не сделал… И желание – Сделать – оборачивается – смертью Лерга от моей дрожащей руки. И слово «потеря» обретает плоть и кровь. Лергову скрюченную от боли плоть и Лергову черную кровь.

Во имя чего?! Военачальник хоть может сказать себе: «Я посылаю на смерть защитников Альдамара и сам веду войско». А здесь… Ступайте, парни, кладите свои жизни, ваша кровь станет моим золотом… Еще десяток «толстых» в сундуке… Еще два десятка… Три…

Тебе надо было назвать Преемником – Энидара. Сразу и без волокиты. И старшенького, овцу паршивую – убрать. Простенько и без лишнего шума. С лошади, например, упал – шею свернул… И все было бы хорошо и прилично, и не предал бы сын твой еще не остывший пепел твоего костра.

Хлебнуть бы сейчас…

Лимрская. Пузатенькие фляжечки.

Винишко для ребят… Так и не выпьем.

О чем ты думаешь, идиот?!.

Учитель, инарг-каллиграф, говорил:

«– Если человек чего-то Хочет – по-настоящему хочет, – перед ним и боги бессильны.»

Я – Хочу. Хочу, чтобы ребята остались живы, чтобы никто – НИКТО, слышите! – не смел их тронуть!

А со мной – пусть будет, что будет.

Вы, там, наверху!

Слышите меня?!..

Око гор, разговор с Ардароно

Альсарена Треверра

– Ты видишь его, Дана?

Она придержала рыженькую лошадку, ту самую, на которой я путешествовала в Арбенор. Сама я восседала на здоровенном Иморевом жеребце. Дана осмотрела вечерний, подкрашенный с запада розовым зигзаг неба.

– Не угляжу что-то, госпожа Альсарена.

– Проклятье! Куда его дьявол понес? Просила же быть на виду!

Не ответив, Данка ударила пятками, посылая лошадь вперед. Я продолжала озираться.

Что за необязательность! Знает же, как я волнуюсь. Одного Ирги Иргиаро мне не достаточно, извольте еще из-за Мотыля Иргиаро с ума посходить.

То он, видите ли не может сесть на лошадь – как так, прямо на спину, это исключено, я не удержусь, нет, нет, я лучше полечу над вами… То эти лошади, оказывается, скачут слишком медленно, и поэтому он полетит вперед, да, да, совсем недалеко, и не над перевалом, конечно, над горами, где нет трупоедов с дальнобойными луками, я же не совсем дурак, я знаю Кадакар, я только посмотрю, нет ли каких следов и сразу вернусь…

Сказать по правде, он в самом деле несколько раз возвращался довольно скоро. Сделав над нами пару-тройку кругов, он снижался и разводил руками – мол, ничего не нашел. Данка каждый раз изменялась в лице, шептала «прости, Господи», и обмахивалась большим пальцем.

Лошади же, напротив, не боялись вампира нисколько. Вообще, я заметила, все животные принимали его безоговорочно, как лучшего друга.

Все это прекрасно, но парня что-то не видать. По моему мнению, слишком долго. Где его носит? Мы уже в двух шагах от Ока Гор!

– Госпожа Альсарена! Давай быстрее! Время идет!

Данка. Данка молодец. Не из тех, кто теряется, когда приходит беда. Не из тех, кто тетешкает свои обиды, когда пора действовать. Пока я хваталась за сердце, она придумала и предложила весьма разумный план.

Нужны вооруженные люди, сказала она, как можно больше вооруженных людей. И не крестьяне с дрекольем. Нужны солдаты. А солдаты где? Солдаты там, где таможенный пост и гарнизон. В Оке Гор. Значит, мы должны ехать туда, и как можно быстрее.

Данкина лошадь крутилась впереди, запахивая чужие следы в снегу. Я, конечно, не охотник, и не могу сказать, сколько лошадей и куда по перевалу проехали. Чьи следы принадлежат Норвовой кавалькаде, чьи – нгамертам, а чьи – просто добрым путешественникам. Мое дело сейчас – мчаться в Око Гор и всеми правдами и неправдами заставить начальника гарнизона вывести солдат против нгамертов.

«Нгамет ртамен». Эти слова знакомы даже тем, для кого весь остальной найлерт – набор бессмысленных звуков. Любому наверняка доводилось слышать жутковатые истории о темных делах «ночной аристократии». Говорят, у нгамертов есть свои короли, графы и бароны. Своя армия и своя тайная служба. Свои налогоплательщики, крестьяне, невольники… свои глаза и уши, везде, везде… Ходят также слухи, что официальные власти имеют с нгамертами особый договор – ничем им не препятствовать, а напротив, потакать. Потому, как сами иногда пользуются специфическими услугами, а лучших исполнителей найти трудно. Сколько в этих разговорах правды, я не знаю. Да и знать не хочу, если честно.

И ты был прав, Ирги Иргиаро, что ждал их каждую минуту. Ты был дважды прав, что молчал, что не сказал ни слова ни мне, ни Дане. Ты был четырежды прав, что забился в медвежий угол, прикинулся дикарем, чтобы не дай Бог, никого, никогда, никаким боком…

А мы были глупы, любопытны и самоуверенны. А сказав «Оп!» надо прыгать, или не говорить «Оп!». Вот мы и прыгаем, Ирги Иргиаро. Слово «нгамерты» сказано, взрослые разумные люди частично выведены из строя, частично обмануты, лошади похищены, а мы спешим к тебе на помощь, словно герои романтичной и волшебной сказки, в которой всегда все хорошо кончается. И да поможет нам Единый!

– Госпожа! Этот твой… ну, этот… летит, прости Господи…

Я придержала коня. В сумеречном небе блеснул розоватый росчерк, превратился в черный клин, и, снижаясь, пошел прямо на меня. На мгновение его проглотила тень, потом косые плоскости крыл снова поймали малиново-розовый блик, и снова поменяли цвет на угольно-черный. Стуро стремительно терял высоту. В сажени от земли его словно бы вздернули на ниточке вверх, выровняли и плавно опустили. Он коснулся дороги, пробежал мимо Даны, разбрызгивая снег, и грудью ударился о мое колено.

– Где ты шлялся? Я черт знает что подумала!

– Башня, – прохрипел он, со свистом глотая воздух, – Там! – махнул рукой на запад.

– Я знаю. Это Око Гор. Мы почти приехали. Ты что-нибудь видел?

Помотал головой. Он никак не мог отдышаться.

– Хватит. Налетался. Полезай ко мне за спину.

Я освободила стремя, и Стуро, цепляясь за что попало, вскарабкался на конский круп. Ни слова против, видимо, вымотался совсем. Сколько миль окрест он прочесал, интересно?

– Быстрее, госпожа, быстрее! – подгоняла Данка.

Вот ведь верная душа! Если б не она, и не Стуро, я бы, наверное, убежала в Бессмараг кусать локти и плакать. Стуро – Бог с ним, он понятия не имеет, что за знакомства у его побратима, а вот Данка… За мной бы так кто-нибудь когда-нибудь кинулся!..

Я забарабанила пятками, и серый жеребец прибавил шагу. Данка все равно держалась впереди. Стуро сцепил руки у меня на животе и шумно дышал в ухо. Его здорово болтало, но он не жаловался.

Стены перевала мало-помалу раздвинулись. Скалы отступили в стороны. Дорога в последний раз вильнула, и перед нами открылось широкое устье, полого спускающееся к долинам Этарна. Далекий горизонт едва-едва освещала угасающая нить заката, а темное небо по правую руку загромоздила зубчатая корона сторожевой башни. Меж зубцами горел огонь.

Ниже виднелись каменные постройки, и их, и башню окружала крепостная стена. Еще ниже располагалось здание гостинницы. Уютно светились окошки. Око Гор.

Данка осадила лошадь, оглянулась. Я обогнала ее, поднимаясь вверх, к башне. Спешилась у ворот в стене.

– Мотылек, накинь плащ. Вот так. Держи уздечку и старайся не особенно лезть на глаза.

Ну, с Богом! Я ухватила деревянную колотушку.

– Откройте! Скорее! Нам нужна помощь!

Данка присоединилась ко мне, лупя по воротам так, словно это была физиономия нгамерта. Через некоторое время из-за стены откликнулись.

– Иду, иду. В чем дело? Кто такие?

Окошко в воротах приоткрылось. Человек с факелом пытался разглядеть нас через частую решетку.

– Из Бессмарага! К начальнику гарнизона! Разбойное нападение на деревню Косой Узел!

– Марантины, э?

– Марантины! Откройте!

Загремел засов. Ворота распахнулись.

– Доложите начальнику гарнизона! Скорее! Бессмараг в опастности! Взяли заложников!

– Сейчас, сейчас. Не надо так кричать, госпожа. Заводите лошадей. Сколько вас?

– Трое. Доложите, пожалуйста, быстрее!

Человек взмахнул факелом.

– Эй, Раф, Барсук! Где вы там? Возьмите лошадей! Идемте, барышни. Идемте за мной.

Через темный двор нас провели к башне. Тесный холл, лестница. Небольшое помещение на лестничной площадке. Лавки, стол, открытый очаг. Похоже, кордегардия.

– Подождите здесь. Я позову коменданта.

Человек с факелом ушел. Мы робко расселись по лавкам, Данка, на всякий случай, подальше от Стуро. Стуро же неуверенно озирался, явно ощущая себя жертвой в логове трупоедов.

По лестнице простучали сапоги, в комнату заглянул встрепанный парень с пачкой бумаг в руках.

– А… Э-э… – пробормотал он, шаря глазами. Не нашарив искомого, развернулся и помчался прочь.

– Во-ро-бей! – донеслось из недр башни, – Где эта чертова документация?

Какая-то у них тут суета непонятная. Этот друг с факелом куда-то пропал. Может, вообще про нас позабыл? А мы тут так и будем сидеть, как бедные родственники?

Мимо опять прогрохотали сапоги, кто-то на мгновение задержался в дверях, мазнул стеклянным взглядом и канул в коридоре.

Я вскочила. Стуро поймал меня за рукав.

– Я с тобой.

– Сиди здесь. Я скоро вернусь.

– Я с тобой.

– Что? – заволновалась Данка, – О чем вы говорите, госпожа?

– Хочу поискать местное начальство. Вы с Мотыльком останетесь здесь.

– Э, нет! Я тоже хочу начальство!

– А если комендант придет сюда? А нас нет? Надо остаться. Мотылек, ты…

– Я с тобой!

Что за упрямое создание. Однако, он прав. Лучше бы ему тут без меня не отсвечивать. Трупоеды кишмя кишат.

– Пойдем. Ты только не скалься и веди себя тихо.

Мы поднялись на второй этаж. В узком коридоре толклись какие-то люди, спорили, размахивали руками.

– Господа! Где найти начальника гарнизона?

– Ха, это что еще за чучело? Извини, барышня, это не про тебя.

– А бес его знает. Наверное, зубы найлару заговаривает.

– Кто вы такие, вообще? Кто вас пустил?

– Протри глаза, Снегирь, марантина это. А комендант занят. Обождите внизу.

– У нас срочное дело. Где его искать?

– У всех срочное дело.

– Не лезь в бутылку, Снегирь. Барышня, а зачем тебе наш старик? Проблемы с таможней? Пойдем-ка в сторонку, обсудим.

Я дернула Стуро за руку и мы протолкались мимо. Поворот. Несколько шагов, еще поворот. Я рванула первую попавшуюся дверь. Заперто. Дальше. Другая дверь. От углового стола обернулся седенький писарь. Дальше. Опять запертая дверь.

Впереди кто-то шаркал по коридору в нашу сторону. Невнятно гудели голоса. Я решительно двинулась к говорящим.

А, эти двое, похоже, люди посерьезней. Средних лет, военная выправка, один при мече. Говорят на найлерте.

– Господа! Где найти начальника гарнизона?

Стуро вдруг сдавленно ахнул у меня за спиной и встал, как вкопанный. Я не успела удивиться – тоже остановилась, разинув рот.

Я не разглядела его сперва. Огромный, широкий, пыльно-серый, как стена, к которой он прислонился. Весь в черных полосах, повторяющих узор теней и каменной кладки. Только глаза пылали, как фонари, где-то под потолком, где собиралась тьма.

Арваран.

– В чем дело? – раздраженно отозвался человек с мечом, – Вы ко мне?

Я с трудом отвела взгляд от ящерообразного гиганта.

– А… Да-а… Добрый вечер. Да, мы к вам. Вы начальник гарнизона?

– Комендант пограничного гарнизона Сван Ульвенг, к вашим услугам.

– Меня зовут Альсарена Треверра. Я марантина. Это Мотылек, стангрев. Он находится под опекой Бессмарага. Мы приехали за помощью. Комендант, на деревню напали!

– На деревню? – он нахмурился, – На какую деревню?

– Косой Узел. Это в Долине Трав. Бессмараг в опастности! Взяли заложника! Умоляю, помогите нам!

– Кто напал?

– Не знаю. Разбойники.

Арваран и человек без оружия, найлар, глядели на нас молча. Меня почему-то пугало это молчание, пугало больше, чем раздражение коменданта.

– Сколько разбойников? – продолжал допрашивать комендант.

– Много. Больше двадцати. Они взяли заложника и могут сжечь монастырь. Господин Ульвенг, пожалуйста… Крестьяне боятся, а мы всего лишь слабые женщины…

– Проклятье, – пробормотал комендант, – Паршивые новости. Здесь не слыхали ни о каких разбойниках…

Найлар и арваран быстро переглянулись. Я решила, что для убедительности пора заплакать. И заплакала. Стуро придвинулся поближе, сжал мое плечо.

– Э-э… Позвольте, любезный господин Ульвенг, – неожиданно подал голос найлар, – Я бы желал поговорить с госпожой наедине, вы не против?

Комендант пожал плечами:

– Пожалуйста. Мой кабинет вас устроит?

– Вполне.

Найлар подцепил мой локоть и повлек меня, а за мной Стуро, куда-то по коридору. Арваран отлип от стены и бесшумно последовал за нами. Я похолодела. Плохи наши дела. Похоже, арваран догадался, что я передергиваю. Если они докопаются до правды…

Кабинет начальника гарнизона оказался довольно тесной комнатенкой с узким окном. Камина в нем не было, а была жаровня, дающая не слишком много тепла.

– Присаживайтесь, госпожа. Присаживайтесь, молодой человек.

Найлар неофициально примостился на краю заваленного бумагами стола. Арваран прикрыл дверь и встал в проеме. Перехватив мой взгляд, ухмыльнулся по-крокодильски.

– Лайтарг Ардароно, таможенный инспектор, – представился найлар, – Это мой друг, Алаг из клана Тхорр.

Алаг из клана Тхорр опять ухмыльнулся и кивнул. А я вдруг вспомнила – Арбенорский рынок, толпа, найлар с арвараном в арьергарде и шепот альхана-контрабандиста: «Бешеный… Право слово, бешеный…»

– Альсарена Треверра, – я прятала глаза. Голос мой дрожал.

– Что ж, Альсарена Треверра, изложите по порядку ваше дело, – бешеный Ардароно изобразил улыбку, – Только врать больше не надо.

Чтоб ты провалился со своим ящером-эмпатом! Ладонь Стуро легла на мои сцепленные руки. Я взглянула на него – он кивнул, словно благословляя. Вряд ли он понял что-то из наших слов, хотя мы беседовали на найлерте.

– Пропал человек, – выговорила я, запинаясь, – наш друг… близкий друг. Мы уверенны, он… ему грозит опасность.

– Откуда же такая уверенность?

– В его доме засели какие-то люди. Получилось так, что мы узнали… в доме находятся не все. Часть банды где-то рыщет. Может быть, его уже схватили. Пожалуйста, передайте это коменданту. Он обязан помочь!

– Хм, – Ардароно потрогал себя за подбородок, – Значит вы предлагаете поднять по тревоге пограничный гарнизон и отправить его среди ночи на поиски гипотетической части банды, которая то ли захватила, то ли не захватила вашего товарища…

– Господин… господин таможенный инспектор! Умоляю вас! Любые деньги! Я дочь Треверра из Генета, королевского советника…

«Бешеный… Взяток не берет…» – опасливо напомнил в моей голове альхан-контрабандист. Я осеклась.

Лайтарг Ардароно насмешливо щурил светлые глаза.

– Когда пропал этот человек, ваш друг? При каких обстоятельствах?

Продолжает допрос. Может, еще выкручусь.

– Вчера ночью. Он ушел из дома вечером и не вернулся. А бандиты… они появились в деревне сегодня утром.

– Вот как? Раз они появились в деревне утром, то логично предположить, что ваш друг не попал им в руки. Вы не договариваете, уважаемая Альсарена Треверра. Вы очень многого не договариваете.

Я облизнула пересохшие губы.

– Наш друг… скрывался…

– От кого?

– Я… я не знаю.

Ардароно и арваран по имени Алаг переглянулись. По-моему, арваранская расписанная зигзагами пародия на человеческое лицо ничего не отразила, однако Ардароно безапелляционно заявил:

– Знаете. Вы это знаете. И я тоже хочу это знать. В противном случае гарнизон не двинется с места.

Какого дьявола он тут командует? Для этой цели положен комендант, а не таможенный инспектор. Кто ему дал такие полномочия?

– Странно не доверять тем, у кого ищешь помощи, – мягко удивился Ардароно.

Я сопела и выламывала пальцы. Ардароно зашел с другой стороны:

– Сдается мне, вы хотите подставить доблестный гарнизон, госпожа Треверра.

– Нет! Это неправда! Вот этот ваш… Алаг, скажи господину Ардароно, что это неправда!

Алаг ухмыльнулся. Ардароно даже не посмотрел в его сторону.

– Тогда почему вы виляете?

– Я боюсь… вы откажете в помощи…

– Предоставьте судить об этом мне.

В ухо неожиданно воткнулись Стуровы губы.

– Альса… говори. Говори, что знаешь.

И этот туда же. Может, он что-то чувствует? Все равно терять нечего.

– Хорошо. Я скажу. Это – нгамерты.

Пауза.

Арваран и найлар не переглядывались. Они знали, что это – истинная правда.

После тысячи лет размышлений господин Ардароно потрогал себя за подбородок и спросил:

– Как зовут вашего друга?

Что-то изменилось в его тоне. Напряжение – то ли возникло, то ли спало… не знаю.

– Сыч. Сыч Охотник.

Ардароно усмехнулся:

– Я спросил, как его зовут.

– Ирги Иргиаро.

Я сглотнула. Алаг из клана Тхорр еле слышно присвистнул.

– Твою мать…

– Вы в этом уверены? – Ардароно наклонился со своего насеста. Прищурился.

– Он сам мне сказал. Он тил из Кальны.

Ардароно спрыгнул со стола, принялся расхаживать туда-сюда, хрустя тростниковым настилом.

– Значит, вы говорите, они приехали в деревню утром. Вы их видели?

– Да. Троих. Я знаю, что их должно быть шестеро.

Сбросив с языка жгучее слово, я ощутила облегчение. Мой собеседник не побледнел, не задрожал, не покрутил пальцем у виска, мол, нашла ненормальных… Вид у него был серьезный, собранный. Господи, помоги нам!

– Можете их описать?

Я описала, как запомнила. Полукровку-аристократа, унылого слугу, малорослого актера с барабанчиком…

В момент, когда я произнесла: «барабанчик», Ардароно остановил меня взмахом руки, встал и обратился к арварану:

– Поднимай этих толстозадых, Алаг.

Арваран сорвал с пояса рог и выскочил за дверь. В коридоре гулко, ликующе разнеслось: «Та-ра-ра-ра-ра!!!»

Я схватилась за грудь.

– Господин Ардароно! Так вы поедете? Да? Поедете? На нгамертов?

Он улыбнулся мне, но глаза его, найларские, странно светлые на смуглом лице смотрели мимо.

– Да, госпожа Треверра. Сейчас же.

Он двинулся к двери, бормоча: «Таможенники, м-мешки… десятку бы „хватов“ из Кальны… А, черт!»

Он вышел. Я повернулась к Стуро.

– Они едут! Едут с нами!

– Да, я понял.

Я кинулась ему на шею. И впервые за сутки увидала его улыбку, робкую, едва различимую.

– Все хорошо. Все будет очень хорошо, милый. Правда?