Текст книги "Вечера на соломенном тюфяке (с иллюстрациями)"

Автор книги: Яромир Йон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

На заборах, на кольях, на деревьях висели ноги, руки, внутренности, поди разберись, что от докторов, что от солдат-санитаров или от пятнадцати раненых!

Потом узнал я, что парни из двадцать восьмого копали там, хотели похоронить Гонзу, как положено, и откапывали головы, ноги, гимнастерки, ручки от носилок, обгоревшую Гонзову докторскую сумку, а в ней расплавленные никелированные ножницы, они у меня сохранились на память.

Возили меня по госпиталям, я потерял речь и только ревел.

Подержали с психами, отпустили, да все равно не в себе я, ребята… год уж целый… ни о чем не могу думать, а пуще того – вспоминать… не надо бы мне вам рассказывать… уж очень я расстраиваюсь… и ничего не могу с собой поделать. Ведь с одной… с одной деревни… как братья родные… он меня оперировал… вовек себе не прощу… до самой смерти… бедняжка Гонзичек… по ночам мне является… вот и вче… вчера как раз… печально дудел в свой тромбон… стоит у моей койки… у самых ног… белый весь, фосфорный… ни словечка не говорит… и странно эдак глядит… как в тот раз на Прагу, когда мы чуть не прослезились… на том смиховском мосту…

Головоломка

Сержант. Пишвейц, за почтой!

…?…?…?

Первый солдат. Эй, слышь? Марш за почтой!

(Драгун Пишвейц не откликается. Он сидит на топчане. Капельки пота стекают по его желтушному, заросшему бородой лицу. Уставившись в тетрадочку с рисунками-образцами, он вертит в мозолистых, словно обожженных руках какие‑то ромбики, квадратики и треугольники. Передвигает их черным ногтем с места на место, переворачивает другой стороной. На подушке лежит бумажная коробочка. На ее крышке изображена беседка, в ней сидит старец в античном хитоне, с венком вокруг лысой головы. Левой рукой мудрец задумчиво подпирает подбородок, а правой складывает какую‑то фигуру на бамбуковом китайском столике.)

Второй солдат. Чем этот старый дурень опять забавляется?

(Пишвейца обступили солдаты. Только двое в углу караулки продолжают резаться в карты.)

Пишвейц. Не напирайте! Это называется головоломка. Мне дал ее один дезертир. Тут в книжке всякие разные картинки. Буквы я уже сложил – А, В, С и D. Тут вон кошка мурлычет… Еще эти цифири: тройку, пятерку, девятку… потом курочку… башню с зубцами, паяца, меч и портмонет. Что у меня получается, зачеркиваю карандашом. Теперь складываю козу, да вот не выходит никак, голова не та, что была до войны. Мне эта коза нынче ночью снилась, жалостно эдак блеяла. И старец со шкатулки причудился, говорит замогильным голосом: «Запомни, смертный! Положь самую махонькую плашечку углом вниз, притули к ней треугольник справа и такой же треугольник, да только кверху оборотной стороной, слева; ту, что на леденец смахивает, пристрой поперек меж ними. И больше тебя страшные сны мучить не будут. Ну, прощевай пока…» И враз испарился. Утречком я попробовал сделать, как он мне советовал, да не то я плохо его понял, не то сам дед что напутал. Бог его знает, только этот квадратик никуда не прилаживается.

Первый солдат. Так сунь его в карман.

Пишвейц. Балда! Надо, чтоб они тут полностью были, прочти вон объяснение на всех языках мира.

Второй солдат. Занятная штука эта твоя головоломка, или как ее там…

Третий солдат. Ну‑ка, подвинься! Хошь, сложу тебе козу за кусок домашнего сыра?

Четвертый солдат. Франта, куда ломишься, ровно медведь за медом?

Пишвейц. Не пихайтесь! У меня и без вас в башке гудит. Не трожьте комплет. Тут выучка нужна.

Четвертый солдат. Ежели в школу не ходил, ничего не придумаешь.

Пятый солдат. Не было у бабы хлопот, купила порося…

Сержант. Гамачек, за почтой! Ну‑ка, пустите меня, я эту козу сложу.

Второй солдат. После дождичка в четверг!

Первый солдат. Черта с два сложите!

Сержант (присаживается на топчан). Расступись, говорю. Если у меня эта коза получится, дам ей каравай и попаду прямо в рай.

Фельдфебель (входит в караулку). Чем вы тут развлекаетесь? Кто пошел с докладом? Где почта?

Сержант. Смир-на!

Фельдфебель. Что это у вас?

Пишвейц. Пан фебель… Честь имею доложить, это головоломка.

Фельдфебель. Что?

Пишвейц. Осмелюсь доложить, головоломка. Коп-копцр-брехер![10]10
  Головоломка (искаж. нем.).


[Закрыть]

Фельдфебель. Это что‑то новое. Видал я мины, камнеметы, торпеды, скотобойни, у хирургов, слыхал, есть костоломы. Головоломку видеть не доводилось. Покажьте‑ка. Вот эти штуковины? А что с ними делать?

Первый солдат. Да вот, складывают картинки, Портмонет, тещу, младенца…

Пишвейц. Я уже сложил буквы А, В, С и D. Трудней всего коза.

Фельдфебель (садится на топчан). Где коза? Подать ее сюда… Это все игрушки для моего Франтика.

Второй солдат. Пан фельдфебель, тут дело хитрое. Как говорится, подходу требует.

Фельдфебель (складывает составные части головоломки). Значит, один треугольник приложим ей на задок, оно и по картинке сразу видно. Эту штучку к хвосту… Верно я говорю? Из этой плашечки смастерим хребтовину…

Третий солдат. Не так! Другой стороной, пан фельдфебель!

Четвертый солдат. Ага! Не то была бы коза с горбом.

Фельдфебель. Роубичек, отодвинь башку!

Пятый солдат. Купила баба порося…

Второй солдат. Эй, остряк, пощекочи меня, а то не смешно.

Фельдфебель. Не лезьте, вам говорят! Уберите лапы!

Первый солдат. Хотел бы я знать, пан фельдфебель, из чего вы сделаете теперь козе рога и бороду?

Четвертый солдат. Осмелюсь внести поправочку. Пан фельдфебель изволят складывать козу, а в книжке козел нарисован. Ошибочка вышла.

Третий солдат. Осел! В книжке коза, чистокровная санская порода.

Четвертый солдат. Как так? В школе, осмелюсь доложить, нас учили естествоведению. У козы рогов не бывает, только у козлов. Еще у оленей да у лосих.

Фельдфебель (в задумчивости). Кем ты был до войны?

Четвертый солдат. Осмелюсь доложить, торговал сластями.

Фельдфебель. Оно и видно. Даже в козах не разбираешься. И не мешайте мне думать… Тут уже не до шуток… (Расстегивает воротничок мундира, утирает со лба пот.)

Пишвейц (тихо). У меня дома была коза без рогов, магометанской породы…

Четвертый солдат. От козла молока не получишь… Сказал тебе, не тычь под ребра!

Первый солдат. Хальт! Что это? Слышите?

Второй солдат. Кто там мяукает?

Первый солдат. У нас, сзади, никто.

Четвертый солдат. Что за свинство!

Третий солдат. Должно быть, Мойжиш окликает кого на посту.

Фельдфебель (сердито). Тихо! С вами головоломку не сложишь. Эта плашка лишняя… Не иначе – ошибка тут… Ох-хо, ребятушки, у меня уже голова кругом идет… Катитесь‑ка вы со всем этим к чертовой бабушке!

Голос (из угла, где сидят картежники)… В сентябре заняли мы один польский замок, – чего там только не было! Я немного знаю по-французски, посылают меня к княжне или как там ее величать – дьявол разберет. Говорю: «Пани графиня, силь ву пле [11]11
  Пожалуйста (франц.).


[Закрыть], сделайте нам кнедлике и супе…»

Фельдфебель. Заткнитесь вы там! (Закуривает «венгерку».) Проклятье! Рассыпать все к чертям! Тоже мне изобретение, голова только от него болит…

Первый солдат. Две плашки упали на пол.

Фельдфебель. Чигак, подыми!

Первый солдат. Ребята, подберите мослы!

Второй солдат. Рюкзак‑то отодвинь!

Фельдфебель. Бог троицу любит! Сделаем, как тут сказано. Ну вот: две большие пластины – брюхо; это так же верно, как то, что я фельдфебель. Сюда приставим хвостик… Теперь – внимание! Положим этот квадратик наверх, а этот сбоку, наискось – вот так! Уже получилась голова… М-е-е… Коза рогатая! Сейчас мы ее сложим… Всякому овощу свое время… А куда девать эти штуковины?… Черт бы их побрал!

(Входит лейтенант. Парадные брюки. Шпоры.)

Фельдфебель. Хааа-бихт! [12]12
  Смирно (искаж. нем.).


[Закрыть] Герр лейтенант, честь имею доложить: семь человек берайтшафт [13]13
  В готовности (нем.).


[Закрыть], тринадцать под арестом, никс найес [14]14
  Ничего нового (искаж. нем.).


[Закрыть].

Лейтенант (показывает рукой в перчатке из оленьей замши). Что это есть?

Фельдфебель. Честь имею доложить, это есть головоломка.

Лейтенант. Как?

Фельдфебель. Головоломка. Копфцербрехер.

Лейтенант. Ага! Трч-прт-крз-крт![15]15
  Лейтенант искажает чешскую скороговорку: strč prst skrz krk («сунь палец в горло»), трудную для произношения из-за отсутствия гласных звуков.


[Закрыть]

Фельдфебель. Так точно, герр лейтенант.

Лейтенант. Что с этим делать? Военный игра? Саперный работа?

Фельдфебель. Наин… Солдаты, которые динстфрай [16]16
  Свободный от службы (нем.).


[Закрыть], складывают из этих плашек козу. Я тут приглядываю за подчиненными. Веселое развлечение, люстиге унтерхальтунг, лучше по крайности, чем в карты.

Лейтенант. Как это – складной коза?

Фельдфебель. Извольте поглядеть. Вот тут есть картинки, буквы А, В, С, D, цифры… Колыбелька-Овца… Коза… Шут… Младенец…

Лейтенант. Что такой?

Фельдфебель. Айн кляйнес кинд… Нох зауген…[17]17
  Маленький ребенок… Еще сосать… (нем.).


[Закрыть]

Лейтенант. Я уже понималь! Дальше!

Фельдфебель. Теща с зонтиком… Все девять плашек надо сложить, и чтобы обязательно все сошлось. Ни одной меньше, ни одной больше, все чтоб в точности, тютелька в тютельку.

Лейтенант (садится на топчан. Откладывает в сторону белые замшевые перчатки. Смотрит в книжку. Небрежно закидывает ногу на ногу. Взвешивает пластины на ладони). Ja… also… das ist eine Ziege [18]18
  Да… итак… это коза (нем.).


[Закрыть].

Фельдфебель. Так точно, герр лейтенант, циге.

Лейтенант. Тяжелый коза?

Фельдфебель. Так точно, очень тяжелая, никак не сложить.

Лейтенант (небрежно кладет пластину к пластине). Кто собираль решать этот проблем… Дольжен… Без всякий сомнений, сначало интензиф думайт… Взять в голова основной принцип, стратегише циль. Результат… Aus alles Komponenten [19]19
  Из всех компонентов (нем.)


[Закрыть], н-но… Also, в этот слючай все вытекайт из геометрише форм фигура. Общая площадь…

Длина и стороны… Контуры… Все прикинуль на глаз и тому прочее…

Фельдфебель. Так точно.

(Солдаты на цыпочках выходят. Последний осторожно прикрывает за собой дверь. Тишина.)

Лейтенант. Теперь дольжно получился.

Фельдфебель. Так точно, должно!

Лейтенант. Да… Дело немного усложняйт… хм… неточный перлюстрирунг [20]20
  Лейтенант путает понятия «иллюстрация» и «перлюстрация».


[Закрыть]. Возможно, один ошибка в образец и тому прочее.

Фельдфебель. Так точно, ошибка, герр лейтенант. Не иначе как ошибка.

(Звонит телефон.)

Фельдфебель (в трубку). Алло! Кто это? Алло, алло! Центральная? Бабушка, снова спите за своей прялкой? Ах, это ты, Владичка? Прости, кошечка! Соедини меня… Кто говорит? А, пардон… герр майор… так точно! Герр лейтенант тут… (Вешает трубку. Дает отбой. Лейтенанту.) Герр майор, честь имею…

Лейтенант (крутит в руке ромбовидную пластину. Принюхивается к ней). Какая‑то особенный вещество… Очень походиль на каштан. (Фельдфебелю.) Все порядок?

Фельдфебель. Согласно приказу, герр лейтенант!

Майор (входит). Приветствую вас. Марзишка… пожалюста, вольна стоять.

Лейтенант (отдает честь). Herr Major, melde samst… e… zehn Mann Bereitschaft, siebzehn Mann im Arrest… sonst nichts Besonderes…[21]21
  Господин майор, честь имею доложить., э… десять человек свободны, семнадцать человек под арестом… никаких происшествий… (нем.).


[Закрыть]

Майор (перебивает). Sauerkraut ausgefasst? Arrest desinfiziert? Lieber Freund… hast du die Zeitungen gelesen? Was sagst du? Kolossale Fortschritte… Was? Noch paar Schläge und wir sind mit den Russen fertig. Das glaub’ ich… Komm zu uns heule Mandoline spielen… [22]22
  Кислая капуста в бочках? Карцер продезинфицирован?… Любезный друг… ты читал газеты? Что ты скажешь? Колоссальный успех… Что? Еще несколько ударов, и мы покончим с русскими. Так думаю я… Приходи сегодня к нам играть на мандолине… (нем.).


[Закрыть] (Фельдфебелю.)

Смотреть в обе, всегда смотреть… Патруль отправляйт, вахта иншпектирен…

Фельдфебель. Пефель, герр майор!

Лейтенант. Befehl, Herr Major![23]23
  Слушаюсь, господин майор! (нем.).


[Закрыть]

Майор. Wo ist Herr Regimentsarzt? Где есть герр полковой врач?

Фельдфебель. Честь имею доложить, герр полковой врач находится на вскрытии.

Майор. Um Gottes Willen, was habsten da eigentlich… Wer hat hier kleine Kinder?[24]24
  Боже мой, что тут, собственно, происходит… У кого здесь маленькие дети? (нем.).


[Закрыть]

Лейтенант. Das ist… so… ein… Ding [25]25
  Это… так… одна… вещь (нем.).


[Закрыть]. Фельдфебель, как это называть?

Фельдфебель (козыряя). Головоломка, копфцербрехер.

Майор. Kopfzerbrecher. Kolosál! (Минуту размышляет.) Sehr gut… Das ist eigentlich für Generalstäbler… chichi![26]26
  Головоломка. Колоссально! Очень хорошо… это, собственно, для генштабистов… хи-хи! (нем.).


[Закрыть]

Лейтенант. Kopfzerbrecher… Unterhaltungsspiel… eine recht anstrengende Geistesbeschäftigung…[27]27
  Головоломка… Игра для развлечения… поистине напряженная работа ума… (нем.).


[Закрыть]

Майор (задумчиво). Sehr gut… Was alles die Leute…[28]28
  Очень хорошо… Что все люди… (нем.).


[Закрыть]

Фельдфебель. Так точно, герр майор.

Майор (лейтенанту). Werde die Sache anschauen. Pack das ein… und gehma![29]29
  Придется эту вещь посмотреть. Возьми ее… и пойдем! (нем.).


[Закрыть]

Лейтенант (уходит с майором; фельдфебелю). Завтра посылать за этот игра.

Полночь. В офицерской казарме слабо светятся два тщательно задрапированных окна. Оттуда слышны приглушенные звуки мандолины и мужское пение, нарушающие тишину. Пять темных окон, а дальше еще одно ярко освещенное окно, открытое настежь. У окна сидит старый майор в одной нижней рубашке. На столе перед ним фляга вина и бутылка кисибельской минеральной воды. Майор курит трубку. Он сидит не двигаясь. Ноги закутаны попоной. Левой рукой он подпирает голову, правой передвигает что‑то по столу.

Вдоль садовой ограды медленно проходит темная фигура. Часовой. Пишвейц. Он тяжело переставляет ноги в горных ботинках. Правой рукой придерживает ремень винтовки. Время от времени бросает взгляд на освещенное окно. Останавливается, долго смотрит на майора. Вполголоса бормочет себе под нос: «Ежели бы ты сложил два треугольника наискосок друг к другу… С краю приставил бы квадратики, а посередке поместил бы эту епископскую шапку… Палочку пристроил бы заместо хвоста, и была бы коза готова. По-другому ничего не выйдет, вот те бог, хоть сиди, дед, до утра…»

Два часа ночи. Шаги. Разговор.

Женский голос: Also gute Nacht, Herr Leutnant… Auf Wiedersehen!.. [30]30
  Итак, доброй ночи, господин лейтенант… До свидания!.. (нем.).


[Закрыть] До скорой встречи…

Стук захлопывающейся двери. Тишина. Два окна гаснут. Крайнее, майорово окно продолжает светиться.

Пишвейц лежит в караулке. Не может уснуть. Ворочается с боку на бок. Думает.

Время течет медленно.

Три часа утра.

Пишвейц тяжело вздыхает и встает со своего соломенного тюфяка.

Босой, в рубашке и подштанниках останавливается у дверей караулки. Смотрит на освещенное окно майора.

Босой, в подштанниках садится на порог. Чешет пятку.

«Хоть бы господь бог его надоумил… Надо положить самые большие плашки наискосок друг к другу, квадратик с краю. Палочку заместо хвоста… Тогда мы оба заснули бы уж наконец…»

Сны пленного солдата

Что же вам, родные мои, рассказать? Нелегкое это дело…

Лучше отстали бы вы от меня, не любопытничали. Так‑то вот, матушка. Маня, налей хотя бы рому, а ты, зятек, угости папироской.

Вчера я вам уже говорил – прострелили мне ногу, и остался я лежать в кустах. Под вечер пришли сербы, стали тыкать в меня прикладами: «Шваба!.. Шваба!»

Подняли меня эти парни и все приговаривают: «Не бойся, не бойся!». Подойдет детина – гора горой, крикнет: «Не бойся!» – шасть лапой в карман, вытащит часы – и ходу! Подойдет другой: «Не бойся!». Хватает меня за ногу – я тут, ясное дело, бряк навзничь, а он стащит казенные обутки – и ходу!

Потом нас погнали куда‑то: «Хайда-хайда-айдь, айдь!» [31]31
  Правильно: поде – трогай, ступай (серб.).


[Закрыть] Целый день только и слышишь: «Айдь тамо за командира» [32]32
  Иди туда за командиром (серб.).


[Закрыть].

Я шел босой, нога болит, все отставал – не мог за ними поспеть.

В одной деревне – разве тут упомнишь в какой – дали мне печеной тыквы с ракией и снова: «Айдь, айдь, шваба!».

Счастье еще, что у меня в подкладке были зашиты монеты, дал я крону стражару [33]33
  Часовому, караульному (серб.).


[Закрыть], старый такой чича [34]34
  Дядя (серб.).


[Закрыть], комитаджи [35]35
  Македонский повстанец начала XX века (серб.).


[Закрыть], хороший человек, дрался с турками под Дринополем или еще где, запамятовал я… Ружье у него висело за плечом на веревке. Принес мне кусок сахара. Господи – сахар, угощенье‑то какое!

Потом везли меня на подводе – родные вы мои, – нога вся распухла, горит – надо бы хуже, да нельзя.

В коницких [36]36
  Конных (серб.).


[Закрыть] казармах в Нише – родные вы мои, – вот где была стужа, голод да вши.

На дворе – не помню уж, там это было, или где еще: голова у меня дурная стала, ничего не держит – так вот, был там нужник на манер канавы, ходили туда холерные да тифозные. Было до него – ну, как бы вам сказать? – вот как от нашей груши до курятника… Просто большой глубокий ров, сверху – доски, хлоркой политы. А там, внизу, мертвяки… может, два или три… то нога высунется, то рука… Ясное дело, пойдет бедолага по нужде, дизентерийный или холерный, никому не скажется, стражара не позовет – сядет, от слабости свалится туда… да и утопнет.

Так‑то вот… Ну, а потом был я в пешадкйских [37]37
  Пехотных (серб.).


[Закрыть] казармах князя Михаила… – И оставьте меня в покое, не о чем мне больше рассказывать.

Жуткое дело, вспоминать не хочется. Там повыпадали у меня зубы, да еще с койки я там свалился.

Расскажу вам только одну историю. Но потом уж все, конец!

Была там сестричка из «Красного креста», красивая такая девчонка, пела и по-чешски знала. Все себе напевает: «А домой мы не пойдем до утра – до утра…».

В лазарете справа от меня лежал один комитаджи, русский граф из Калиша, говорил, папаша его – член русской Думы. Дескать, из дому убег из-за девчонки, либо еще из-за чего, тоже вот запамятовал. Отец лишил наследства… И пошел он воевать, Был, кажись, в африканском легионе или в Тунисе – опять же запамятовал… Красавец писаный…

Сколько ему лет было? Да лет этак около двадцати четырех; минутки, бывало, не усидит. Ездил в Барселону и хвастал, что сговорился там с одной, да перед самой свадьбой она укатила в Южную Америку, или еще куда – уж и не знаю… Тихий такой человек, сложения слабого… Возвратный тиф, кровью харкал и все жаловался: «Плуча, мои плуча [38]38
  Легкие, мои легкие (серб.).


[Закрыть], я этого не вынесу!». Да причитал: «Кирие… Кирие!» [39]39
  Господи (древнегреч.).


[Закрыть], а мы его ругали. Спрашивал, что мне подарить, чтобы, мол, вспоминал его, как он умрет. А когда поправился и уезжал, дал мне франко-испанский словарь и вот этот брючный ремень, пощупайте‑какая на нем кожа! Только со словарем‑то что? Вот мы и употребили бумагу с пользой… ясное дело… коли в ней такая нужда… Ежели давал я кому пару листков – почитай, любезность оказывал… да и не задаром…

Ох, родные вы мои! До чего же чудной человек был этот граф! Велел позвать священника, а как пришел к нему поп, чертыхался и не хотел с ним разговаривать. Меня просил подать телеграмму в Варшаву, что, мол, у него третья стадия чахотки, – чтобы дома помягчали и выслали денег.

Подал ли я телеграмму‑то? Куда там! Как раз той ночью упал я на колидоре и крепко зашибся… Еще рад был, что лежать могу…

В ту пору заявилась к нам русская княжна, собственной своей ручкой дала мне подштанники, санитары носили их за ней в корзинах. Видать, она потом и послала телеграмму в Варшаву, папаше его, про эту самую третью стадию. На радостях он мне даже рубль отвалил.

Получил я от доктора Миловановича настоечку, чтобы мазать волдыри от вшей, а сынку графскому микстуру от легких прописали – ужас, какая пакость оказалась. Аптекарь, убогий такой человечишко, рожа обвязана – золотуха или что, уж и не знаю, – бумажки на бутылочках кириллицей понадписывал.

Раз приходит доктор Милованович, видит, как граф пьет из своей бутылочки, и спрашивает: «Шта ты радишь?» [40]40
  Что ты делаешь? (серб.).


[Закрыть].

Потом глянул на мой столик и говорит: «Ага!», выругался, сестрицу так и пронзил взглядом‑тощая была, как жердь…

Родные вы мои, вы бы только посмотрели, как она вся съежилась.

В Нише я видел сны, и все потом сбылись.

Ну вот вам хотя бы первый!

Приснилось мне, будто лечу я на ероплане домой. И будто страх как жрать хочется, потому что есть мне ничего нельзя было… а тут так захотелось, ну просто спасу нет. И больше всего… рождественского кренделя или ржаного хлебца. Лечу и думаю: ни одна ведь душа про то не знает, что со мной деется. Внизу – Сербия, дома, села. Как пролетел Австрию, уж и не знаю… А прилетаю домой, вы мне и рассказываете, что, значит, дедушка наш наново запил. Рекс будто сдох. Натащили мне хлеба, пирожков. Вы, матушка, будто насыпали мне полный мешочек соли, очень уж я вас просил, до того хотелось мне сольцы – брал я ее из миски и сыпал прямо в рот. Соль, родные мои, дороже золота! Из дому будто пошел я в трактир «У Лупинков». Выпил пива и сразу же с братаном своим с двоюродным… с трактирщиком то есть… прощаюсь, чтобы поспеть в лазарет, пока доктор Милованович не начал утренний обход.

Назад добрались благополучно, и все обошлось.

Сон этот исполнился хотя бы в том, что я теперь и впрямь вернулся домой, а те, кто тогда был со мной, уже бог весть где – в Албании… Да немало их уже и в землю закопали. А может – и нет.

Второй сон.

Приснилось мне, будто в Ниш должен приехать император Вильгельм и будто король Петр собирается его встречать – и до того ведь все во сне перепуталось, – будто был я на вокзале и вдруг вижу – горы трупов и дохлых псов. «Почему, – думаю, – оставили здесь эту мерзость, раз приедет сам император?» Приехал император или нет, это я тоже запамятовал… Помню только, что с вокзала мы шли с Цыбулькой, вы его не знаете. Чего-чего?… Да нет! Этот из двадцать второго. Цыбулек что собак нерезанных! Он и говорит: «Ведь у них в Нише мало места!» Потом император Вильгельм был в нашем лазарете… Слышу – долго так говорят по-французски… Дальше уж и не помню, что и как. И ведь все как есть в точности исполнилось. Император Вильгельм приехал в Ниш, и болгарский Фердинанд тоже.

А третий сон – вы только послушайте! Оставь ром на столе, Маня!

Будто где‑то тут у нас приключилось убийство. Один будто трактирщик топором жену порубил… А нашего папаню, должно быть, вызвали в свидетели, или иначе как, леший его знает. До чего все в голове у меня перемешалось… В общем так как‑то… Короче, приехал будто папаня ко мне в Ниш, в армию и наново пропал… Оглядываюсь я…

И верно, вызвали папаню на комиссию, забрали, после ему в Надьканиже операцию сделали, да это вы и сами знаете, теперь уже полгода как о нем ни слуху ни духу.

Но самый распрекрасный сон был вот какой. Приснился он не мне, а тому Цыбульке, из двадцать второго.

Представьте себе огромадное поле. Куда ни глянь – луга да равнина. А посередке будто бы стоял Пршемысл Отакар в полном рыцарском снаряжении и грустно эдак глядел. Потом вдруг стал медленно возноситься на небо и скрылся в облаках… А на том месте, где он стоял, объявилась княжна Либуше в белом одеянии и тоже жалостно так смотрит, глаза прикрыла рукой и плачет. Вдруг тоже вознеслась – и нет ее…

Глянул Цыбулька на небо, там посередке – синяя полоса, а направо и налево от нее – куча солдат, один на другом, голова к голове, лошади, повозки, оружие, в небе полным-полно солдат… видит… синяя‑то полоса сужается… и солдаты идут стенка на стенку…

И это тоже исполнилось‑только еще прежде сна!

Пршемысл Отакар пал от злодейской руки, а Либуше, – его супруга, значит, – умерла, не знаю уж как. Короче – все перемешалось с тем убийством в Сараеве, а потом сразу началась война.

Как мы проводили рождество, матушка? Что нам давали вкусненького?

На праздник Никита дан [41]41
  Никитин день (серб.).


[Закрыть] пан Пашич прислал здоровущую рыбину, чудная такая, с Охридского озера, вся в красных крапинах. На Божич [42]42
  Рождество (серб.).


[Закрыть] были обед и пироги. Все говорили: «Христос народился» и целовались. Мы с русским графом тоже расцеловались.

Как раз под Новый год… или уж не знаю, когда это было… приехала княжна Ипсиланти, откуда‑то из Греции… леший ее разберет… подарки раздавала… ну, это каждый рад схватить. Мне досталась рубашка, чарапа [43]43
  Носок (серб.).


[Закрыть] ^{и бутылка} коньяку – ох, родные мои – вот была баба! Розанчик! А платье ничего особенного, никакой роскоши. Лакеи носили за ней ящики. Сапоги везла из самой Греции или из Англии, леший ее знает. Отменные сапоги, добротные, мы их прозвали «сапоги Ипсиланти». Да, хороший денек выдался!

Потом заявился к нам Иржи, сербский принц. Сербы называли его «Дорде»… всего уж и не упомню… дурная у меня стала голова… Помню только, ходит он от койки к койке и спрашивает: «Шта ты фали?» [44]44
  «Чего тебе не хватает?» (серб.).


[Закрыть] И был с ним… или, может, с кем другим – опять же запамятовал… на диво чисто выбритый офицер – долговязый этакий верзила.

Приходил еще поп, потешный очень, раздавал почтовые открытки, по десятку каждому. Все подтягивал сутану, крестился, усы что у Исайи-пророка. Да, чтобы не забыть… Был у нас английский доктор, очкарик, я потом мазал спину одному еврею из Белграда… ух, и вонючая была мазь… И доктор дал мне апельсин…

А-а-а… ох-хо-хо! Ро́-o-одные мои… Уж и не знаю, чего бы вам еще рассказать.

Все зеваю… страсть как спать охота. Маня, откинь‑ка перину… Да отвяжитесь от меня со своими вопросами…