Текст книги "Вечная осень нового мира (СИ)"

Автор книги: Яромир Тишинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– Когда мы только въезжали на территорию, контролируемую Братством, то видели трупы пленников, с которых сектанты содрали кожу и подвесили под старым мостом, в назидание остальным. Они делаю так со всеми, кто оказывал им сопротивление или даже пытался перейти на сторону Совета. Да, доктор, все действительно очень плохо. Сектанты никого не оставят в живых, когда захватят этот дом и никаких шансов выжить у ваших людей больше нет.

Доктор ничего не ответил. Он повернулся к наемнику спиной и быстрым шагом направился в темную глубину многочисленных залов дома-крепости. Недолго думая мутанты последовали за своим лидером.

– Ну что же, – пожал плечами молчавший до этого Паттерсон. – Вырваться нам уже точно не получится, да и гвардейцы, суки, все равно нас перещелкают под стеной. А раз так, значит, будем сражаться тут. Лично я собираюсь утащить за собой в могилу не меньше пары десятков черных крыс.

Электронные глаза наемника не давали возможности прочитать мысли и эмоции, рождавшиеся в его сознании, а лицо, покрытое шрамами, было каменным. Стоявший по соседству Рассел отошел к дальней серой стене и обреченно опустился на стоявшую в углу металлическую кушетку. Желания есть не было совершенно, в такой тревожной ситуации желудок просто отвергал еду, но в его горле жутко пересохло и хотелось пить.

Через полчаса по приказу доктора, людей и оставшихся солдат разместили в отдельном помещении, неподалеку от центральной лестницы, ведущей на крышу. А еще через несколько минут в общем зале, где в тот момент находились Рассел и Грегори, появилась крохотная девушка-мутант с искривленным подбородком и совсем лысой головой. Она пугливо отдала незнакомым людям свернутые в рулон спальники и рукой указала на место их будущего ночлега.

Очень быстро изможденный тяжелым днем организм победил чувство отвращение внутри Рассела, и он, наплевав на все в округе, устало бухнулся на свой спальник. Его глаза быстро закрылись и невероятная усталость, огромным грузом навалилась на него в этот момент. Он хотел больше никогда не смотреть на окружавшие его уродливые лица и навсегда заснуть, проклиная тот день, когда впервые преступил порог резервации. Но всего несколько мгновений спустя, уже погружаясь в сон, он начал ощущать вокруг себя что-то теплое, мягкое и округлое, что-то совсем далекое от того военного кошмара, который был для него страшной реальностью. Вместе со сном отступила прежняя тревога и режущее чувство полной обреченности. Наконец-то наступила долгожданная тишина.

Где-то посредине ночи, уже давно не подававшего признаки жизни Рассела снова вернули в чудовищную реальность. Какой-то наглец жестоко вырвал его из пленяющих объятий сна и грубо потеребил за плечо. Рассел неохотно открыл глаза и вздрогнул от неожиданности. В паре шагов от него стояла крохотная девочка-мутант, с большим серым пятном на шее, выглядывавшим из-за толстого шарфа цвета болотной жижи. Она казалась очень бледной и в своих тонких руках сжимала старую тряпичную куклу. Не смотря на исхудавшую и болезненную внешность, в ее глазах читался неподдельный интерес и детское лукавство.

– А я видела уже таких людей как ты, – деловито произнесла она.

Не разобрав спросонья, что происходит, Рассел уставился на девочку бессмысленными глазами, разглядывая странную собеседницу, которая столь нагло потревожила его сон.

– А ты раньше видел таких людей как я? – вновь проговорила девочка. Она ткнула пальцем себя в грудь, чтобы наверняка обозначить, кого именно Рассел должен был встречать в прежние времена.

Еще несколько секунд похлопав глазами, он все-таки сообразил, о чем ведет разговор девочка, и настороженно переспросил:

– А когда ты видела людей похожих на меня?

– Давно, они жили несколько дней у нас в племени. И все они были родом из большого города. Одна женщина из них даже спасла мне жизнь, когда погибла моя первая мама. А затем она привела еще двоих своих друзей: мужчину и женщину. Они жили с нами долго, до прихода первых холодов, а потом ушли назад в большой город, – по-детски непринужденно девочка охотно делилась своей историей с незнакомым ей человеком.

Ты видела их не здесь, верно, а когда вы жили еще в пустоши? – слегка приподнявшись на спальнике, вновь спросил Рассел.

Девочка утвердительно кивнула. Смотря поверх ее крохотной головки, Рассел пробежался взглядом по рядам спящих мутантов. Судя по всему, никто, кроме него в это момент не бодрствовал, и было даже непонятно, откуда здесь взялся этот назойливый ребенок и где его родители.

Он не стал придавать большого значения рассказу странной ночной гостьи, так как все равно не понимал и половины из сказанного ею. Осознав, что матери девочки поблизости нет, а сама она просто так не уйдет, Рассел глубоко вздохнул и решил все-таки постараться уснуть. Он повернулся к ней спиной и на всякий случай накрылся покрывалом с головой.

– А меня Молли зовут, – не унималась девочка. – А тебя?

– Рассел, – тихо буркнул он.

– А знаешь, Рассел, я еще видела здесь ангелов, – не скрывая собственного восторга и гордости, вновь произнесла она.

– Ангелов? – сонно проговорил Расел, не оборачиваясь к ней и не показываясь из-под одеяла. – И как они здесь оказались? С неба упали?

– Нет, они не умеют летать, да и крыльев у них вовсе нет. Эти ангелы пришли снизу, они были подземными, – пояснила девочка. – Я видела их только совсем чуть-чуть, – она прижала один из своих крохотных пальцев к правому глазу, – вот так, одни глазом. Мы в тот день только пришли в этот дом. И когда они нас увидели, то тут же скрылись в своем подземелье.

– А, у них даже свое подземелье есть, – погружаясь в сон, вяло протянул Рассел.

– Да, и их никто кроме меня не видел, – вновь гордо произнесла Молли. – А еще они говорили со мной во сне. Один из ангелов пришел ко мне ночью и сказал, чтобы я ничего не боялась. Он сказал, что мне никто не причинит вреда, а еще сказал, что они скоро вернутся. А затем он снова ушел через их дверь, там внизу.

Голос девочки становился ровным шумом в голове, сливаясь с витавшим в огромном зале храпом и сонным ворчаньем десятков людей. Но даже в этом переплетенном потоке звуков и ненужной информации Рассел быстро сумел различить интересные для него слова.

Он слегка приоткрыл глаза, и все еще не оборачиваясь, через плечо, спросил:

– А здесь есть еще какая-то дверь, в подвале?

– Да, она находится глубоко в подземелье, вон там, – девочка многозначительно указала куда-то в сторону. – Ангел приходили через эту дверь ко мне в гости, и он рассказал, что там их мир, в который другим людям входить нельзя...

Рассел быстро поднялся со своей лежанки. Он протер руками слипающиеся от усталости глаза и еще раз внимательно посмотрел на девочку-мутанта.

– Молли, а ты сможешь мне показать дорогу к этой двери, через подземелье? – напряженно спросил он с наигранной улыбкой, чтобы не спугнуть ребенка.

Немного подумав, девочка заулыбалась ему в ответ и утвердительно кивнула.

Глубокой ночью, всего за несколько часов до рассвета, самый темный и безжизненный коридор в недрах этого огромного здания, был заполнен людьми, их громкими голосами и светом десятка фонарей.

Мутанты-охотники, кружившие вблизи Назира, вели долгую и многосложную перебранку с гибридами из ополчения, используя только им одним понятные наречия и слова.

Рассел, побудивший всех к этому ночному конфликту, теперь беспомощно мялся около широких металлических дверей, расположенных в конце коридора. Грегори, прятавшийся все это время за его спиной, пугливо следил за конфликтующими сторонами, видимо продумывая в голове, чью же сторону ему лучше занять. В очередной раз, Брукс и доктор стояли напротив друг друга, и вновь между ними разразился конфликт.

– Вы же сказали, что другого выхода здесь нет? – раздраженно кричал Брукс, и его недовольство тут же подхватывали остальные гибриды.

– Эта дверь заперта... вы думаете, мы сами не пытались ее открыть? Но это невозможно, – также криком оправдывался доктор. – Дверь заварена изнутри. Как вы предлагаете ее вскрывать?

– Мы сможем ее взорвать, – резко обрубил новоявленный командир отряда. – Для такого дела я не пожалею всей взрывчатки, которая у нас осталась. Возможно там есть проход, через который мы сможем вырваться из этой западни.

Доктор только растерянно всплеснул руками:

– Взорвать? Вы сами отдаете себе отчет в том, что вы говорите? Дом старый, его стены разваливаются от времени, от резонанса грохотов снаружи. Если вы устроите подрыв бомбы еще и внутри здания, почти в самом его основании, нас ведь здесь всех засыплет, перекрытия могут просто не выдержать.

– Ничего подобного, они бетонные и должны выдержать. Взрыв будет не такой силы, чтобы обвалить коридор, – не унимался Брукс. – В любом случае нам стоит рискнуть и попробовать вырваться отсюда. Мы и так обречены на смерть в этом проклятом доме, какая к черту разница, когда это произойдет? А так у нас хотя бы будет шанс выбраться отсюда! Этот же проход ведет в подземелье? – Он резко обернулся к Расселу. – Еще раз повтори, что она тебе сказала, куда ведут эти двери?

– Она сказала, что видела ангелов, – неуверенно начал свой рассказ Рассел, – которые выходили из этой двери...

– Да-да, и нам она тоже такое рассказывала, – резко оборвал его доктор, – и не она одна. С самого первого дня, как наша община оказалась запертой в недрах этого здания, я каждый раз слушаю подобные истории. Стражники, которые стояли в ночном карауле, часто рассказывали мне о призраках, бродящих по пустынным коридорам, о странных голосах, доносящихся из этого подвала. Кто-то слышал здесь шаги и шорохи, раздававшиеся из-за стен, кто-то говорил о силуэтах, мелькавших в темноте. Они постоянно несут подобную суеверную чушь... И заметьте, это были вполне взрослые люди, мужчины-охотники. А вы поверили рассказам маленькой девочки.

Когда доктор закончил свой изобличительный монолог, все, кто стояли в этот момент в коридоре как-то грустно притихли. В образовавшейся тишине были слышны лишь отдаленные завывания мутировавших свиней. Уродливые создания были разбужены криками людей и теперь недовольно стонали и похрюкивали в одном из соседних помещений.

В руках самого рослого из мутантов медленно угасало пламя, умирающее внутри большой керосиновой лампы. Когда оно, наконец, потухло, в пустом и промозглом коридоре стало еще темнее, а в воздухе повисло мрачное напряжение.

– Доктор, но мы ведь и в правду их видели, – нарушил молчание один из охотников. – И даже звери в ту ночь проснулись, почувствовав их присутствие, вы сами их слышали. Вепри очень чутко реагируют на движение людей, поэтому…

– Что вы несете, даже слушать не хочу этот вздор, – процедил сквозь зубы уставший Назир, резко оборвав рассказ своего подчиненного. Он выставил вперед свою руку, как будто отгораживаясь от суеверного страха мутантов. – Какие призраки, какие вепри? Ваши примитивные животные даже сейчас проснулись и орут себе там спокойно. Насколько я знаю, они вообще никогда не замолкают, хрюкают не переставая. Что, их тоже сейчас ваши подземные призраки потревожили? Это же суеверия, примитивные и дикие суеверия, никаких духов и приведений не существует. А существуют рушащиеся дома, которые еще тридцать лет назад уже были развалинами. И если мы попытаемся взорвать эту железную плиту, которая, возможно, вообще никуда не ведет, то нас здесь непременно засыплет.

– Но доктор, – жалобно протянул мутант, – вы ведь нам сами говорили...

– Что говорил?! – гибрид метнул жестокий взгляд на своего охранника. – Я разве вам что-то говорил? Ничего здесь нет, и никогда не было, никаких призраков в природе не существует. Вам все ясно?

Мутанты, собравшиеся в группу позади своего лидера, послушно кивали, как дети, боявшиеся вызвать гнев своего отца. Хотя они и не производили впечатления запуганных или подавленных служак, но при этом безропотно подчинялись любому слову своего бессменного лидера. Потому что каждое решение доктора, вот уже одиннадцать лет, изо дня в день спасавшего их крохотную общину от неминуемой гибели, было для них законом. Его слова и приказы никогда не обсуждались среди мутантов и просто принимались на веру. И будто в знак наивысшего почтения и признания авторитета своего лидера, мутанты выстроились вдоль стены, и как смогли, выпрямили свои горбатые спины.

– Я думаю, уже хватит нам всем здесь околачиваться, – вновь произнес доктор. – Вопрос о подрыве стены, я надеюсь, решен? – Он бросил колкий взгляд на Брукса, примостившегося поблизости. – Через четыре часа наступит рассвет, и скорее всего он принесет не самые радостные вести... А теперь всем возвращаться наверх и отдыхать! Еще не хватало пневмонию в этом сыром подвале подхватить.

Он развернулся и, не проронив больше ни слова, ушел прочь. Мутанты послушной гурьбой направились вслед за ним. Как это ни странно, но Назир, казавшийся вначале очень мягким и приветливым стариком в белом халате был способен проявлять твердость характера и даже некоторую грубость. Возможно, именно благодаря этому он оставался главой племени мутантов и сумел поддерживать их жизнь так долго.

Следом за скрывшимися в темноте коридоров мутантами направились и Брукс с остатками маленького спасательного отряда. Очень скоро Рассел и Грегори остались в коридоре одни.

– Что-то не доверяю я этому доктору, – потирая свою седую щетину, произнес Грегори. – Он что-то явно не договаривает. Но вот что он скрывает, не совсем понятно?

– Какая теперь уже разница, – грустно оборвал его Рассел. – Нам не выбраться отсюда, вот что меня по-настоящему волнует. Лучше уж было у водораздела оставаться, там все равно больше шансов выжить, могли бы вместе с беженцами на юг рвануть и выбраться через пустоши. А теперь мы с тобой подохнем здесь, может быть даже в этом самом поганом подвале.

– Слушай, Рассел, а ты в привидений веришь? – абсолютно серьезно спросил Грегори. Старик даже как-то побледнел при одном только произнесении этого слова.

– Разумеется, нет. А ты что, действительно считаешь, что здесь бродят какие-то духи? – с усмешкой спросил его Рассел.

Старик поморщился:

– Ты можешь говорить, что хочешь, но я их видел собственными глазами. Я когда на войне был, мне такое видеть приходилось, что тебе и в кошмарном сне не привидится. Некоторые люди утверждают, что наш мир умирает, поэтому в нем чаще начали появляться мертвые, которые не могут найти покоя.

– Хватит нести вздор. В этом проклятом доме все что угодно может бродить по коридорам, но только не призраки, – уверенно перебил его Рассел. – Хотя, наверное, скоро мы сами станем неуспокоенными духами, когда нас всех сектанты перебьют... Слушай, пойдем отсюда, а то тут действительно очень холодно. Доктор в данном случае прав, я не хочу перед смертью простудиться для полного комплекта.

Не задерживаясь больше и минуты в этом сыром и темном месте, Рассел уверенно зашагал вдоль по коридору, освещая себе путь карманным фонарем. Старик испуганно побежал за ним, скрежеща шарнирами в протезе, который глухим эхом отдавался в мрачной тишине подвала. Всю дорогу старый ветеран останавливался и нервно оборачивался, силясь хоть что-то разглядеть в наступавшей на него со спины темноте.

Совсем скоро они вновь оказались внутри общего зала, где на своих расставленных в ряды кушетках спали десятки мутантов. Света в помещении практически не было. Лишь огонь, полыхавший в импровизированной печи собранной из подручного хлама, отражался неровными всполохами на противоположной стене.

Рассел дико устал за последние сутки. Он не чувствовал своих ног, руки бесполезно ослабли и осоловевшие глаза жутко болели. Он рухнул на свою металлическую кушетку, тут же погрузившись в скоротечный сон.

Однако всего через несколько минут он проснулся также внезапно и стремительно, почувствовав сквозь дремоту, что за ним кто-то наблюдает. Его взгляд уперся в открытые глаза Грегори лежавшего напротив. Все это время старик молча смотрел на него, как будто чего-то ожидая.

– Я вот все думаю, – внезапно заговорил он, – а что, если подземные ангелы все-таки существуют? Что, если там и в правду есть другой ход, ведущий глубоко под землю, в их мир?

С трудом разбирая слова, Рассел все-таки включился в этот странный разговор:

– Послушай меня. Я не думал ни об ангелах, ни о призраках, когда мне эта глупая девчонка втирала свою дребедень. Я понял только, что в нашем здании есть еще один выход, благодаря которому мы могли бы спастись. И такой выход действительно есть, только он оказался закрыт, а точнее наглухо заварен. Открыть его у нас нет ни времени, ни возможности. Что тебе еще нужно? Какие призраки? Тут кругом сектанты, это их тебе надо бояться! Завтра они нас всех похоронят под руинами этого чертового дома, если уже этой ночью не придут. Дай поспать...

– Но все-таки, – не унимался старик, – а если они и вправду существуют? Может, они ночами выходят из своего подземелья. Нет, ты послушай, что я сказать хочу. А что, если они, кто бы это ни был, ночью свою дверь открывают? Возможно, нам стоит их подкараулить, как ты считаешь?

– Я считаю, что стоит поспать, – уже озлобленно процедил Рассел. – И хватит на меня пялиться, отдохнуть не даешь. Я хочу выспаться перед смертью.

– Послушай, Рассел,– с судорожной ноткой в голосе сказал старик, – мне очень страшно. Я глупо поступил, что приехал сюда... я больше не хочу умирать!

– Я, что ли, хочу? – по-прежнему не оборачиваясь, буркнул Рассел. – Ты ведь старый уже, какая тебе разница, когда ты умрешь, сегодня, завтра или через год? Ты свое уже отжил и финал все равно будет один и тот же. Единственно, что ты можешь сейчас выбрать, это то, как решишь умереть. Поэтому радуйся, примешь смерть в бою как настоящий солдат. Ты же в своем прошлом, на войне, не успел этого сделать. Вот и настало время исправить ошибки молодости.

Старик немного замялся с ответом:

– На самом деле да, я много раз думал об этом. Может и жизнь у меня не сложилась, потому что судьбой мне было предназначено погибнуть еще тогда, тридцать лет назад. Но по какому-то упущению природы, я случайно остался жив... Но сейчас я не хочу умирать. Где угодно, но только не здесь, не в этой дыре.

Рассел ничего ему не ответил. Он неподвижно лежал, отвернувшись к потрескавшейся бетонной стене и быстро погружался в сон, забыв обо всем на свете. Старик Вильсон долго не мог успокоиться. И даже когда он сам наконец-то уснул, то продолжал ворочаться на своем лежаке, постоянно поскрипывая то кроватью, то изношенным протезом.

Дождь, вяло моросивший всю ночь, под утро стал наконец-то стихать. Над горизонтом руин и жестяных развалин, в которых когда-то жили относительно мирные мьюты и гибриды, медленно поднималось оранжевое солнце, с трудом протискивающееся сквозь узкие прорехи в облаках.

Рассел сидел на третьем этаже здания у окна, перекрытого широким листом стали, и смотрел на восходящее солнце сквозь большую прорезь бойницы. Крохотное пыльное помещение, в котором ему предстояло держать оборону против наступающего и многочисленного врага, была расположена в левом торце дома, обращенного на запад.

Внутри комнаты света практически не было, лишь тонкие лучи, проступавшие сквозь прорехи в защитных листах стали на окнах, давали слабую возможность осмотреться. Кроме низкого облупившегося потолка и потрескавшихся грязных стен тут было не на что больше смотреть. Казалось, всего одного снаряда хватит, чтобы не выдержали старые перекрытия и с грохотом обвалился ветхий потолок. В любой момент и Рассел и Грегори могли оказаться погребенными живьем под этими пыльными развалинами.

Никакой мебели в помещении не было. Только обугленные останки деревянного стола посередине зала, а также отдельные осколки стекла и керамики, валявшиеся на полу. В соседней с ними комнате не было никого, а вместо окон там зияли огромные обугленные дыры.

Небольшой схрон дополнительных боеприпасов и кое-какой еды Рассел и Грегори устроили в относительно сохранившейся ванной комнате, по соседству со своей позицией. А единственная уцелевшая входная дверь была снята с петель и приспособлена как дополнительный щит на окнах. Проржавевшая дверная ручка отлично подошла под роль крючка, на который Рассел повесил свою стальную каску. Она как раз находилась справа от прямоугольной амбразуры, через которую изучал окрестности и в последний раз любовался алым восходом.

На фоне мрачного и покрытого пеленой серых туч неба как-то естественно смотрелись кривые обломки бетонных стен и ржавые каркасы подбитых машин, а еще совсем буднично дымились посреди улицы обугленные останки второго грузовика из их колонны. Последнюю, относительно целую машину сектанты подожгли накануне вечером, чтобы она не могла вновь послужить последним бойцам ополчения.

Рассел долго присматривался к остальным почерневшим от взрывов силуэтам броневиков. Но как ни старался, все равно не смог различить даже намеков на останки тел погибших солдат, что не смогли покинуть горящие машины. Ничего, никаких напоминаний о людях, которые были убиты здесь совсем недавно, навсегда застряв внутри этих искореженных кусков металла. Даже следы крови смыло с асфальта ночным дождем.

Когда солнце поднялось еще выше и на улице стало светлее, Рассел сумел разглядеть странную и вместе с тем пугающую картину. На противоположной стороне улицы несколько мьютов в красных робах, словно кучка муравьев копошились вокруг останков одного из броневиков их уничтоженного конвоя. Через несколько минут этим сектантам удалось укрепить на обугленном корпусе машины три обезображенных трупа, лишенных верхних слоев плоти. Обезглавленные и изуродованные тела солдат еще вчера бывших бойцами ополчения Совета Старейшин теперь весели рядком на заляпанном грязью листе стали вдоль кузова.

Существа, проделывавшие эту работу, не кричали и не веселились, они даже не издевались над телами убитых. Просто монотонно выполняли обыденную для себя работу, которую, по всей видимости, проделывали уже не первый раз. Еще несколько минут спустя четвертый труп, также обтянутый проволокой, словно в коконе, болтался на почерневшей броне.

Рассел молча наблюдал за этим процессом и старался его проанализировать. Что-то будничное и монотонное прослеживалось в этом подвешивании трупов. Сектанты притаскивали одно изуродованное и заранее обезглавленное тело за другим. Они обматывали их проволокой и прислоняли к листу брони. Затем еще двое мутантов стоявших сверху над кузовом также равнодушно и хладнокровно закрепляли трупы.

Старик Вильсон, сидевший всего в паре метров у соседней бойницы, глубоко и тяжело дышал. Он с ужасом, не произнося ни слова, смотрел вниз и вырисовывал в своем воображении собственную страшную участь, которая могла очень скоро стать реальностью. Краем глаза было видно, как у него дрожали руки, сжимавшие дальнобойную винтовку, при этом ее ствол постоянно дергало из стороны в сторону. Было видно, как морщинистое лицо старика становилось бледным от дикого ужаса, нахлынувшего на него в тот момент.

Однако Рассел, напротив, был слишком спокоен. Навалившись грудью на широкий лафет двуствольного пулемета, которым его снабдили мутанты, он расслабленно поглаживал стальную рукоять оружия, сращенную с прикладом.

Наверное, он каким-то образом перенял то жестокое равнодушие к смерти, которым были наделены сектанты из Братства. Без сожаления или отвращения, и даже без ненависти, он просто хладнокровно смотрел, как пятеро мьютов методично развешивали обезглавленные трупы на обугленных останках броневика, как будто это были праздничные гирлянды.

Еще через несколько минут Рассел обратил внимание на то, что сектантов на улице стало гораздо больше. Почти все они были вооружены и приходили с разных окраин квартала. Выходя из-за жестяных развалин и бетонных руин, они шли поодиночке, по двое, по трое или целыми группами. Спокойно расходясь по округе, они несли с собой разнообразное вооружение, занимали удобные для себя места, выбирали подходящие укрытия. Никто из них даже не бросил опасливого взгляда в сторону оборонявшихся врагов.

Рассел очень внимательно следил за копошившимися внизу мутантами. Он старался как можно точнее запомнить, где находились те или иные враги, за какие укрытия они прятались и куда ставили свои пулеметы. Уже не десятки, а настоящие сотни мутантов в красных робах бродили по заваленным подбитой техникой тротуарам и дорогам. Некоторые из них вообще не пытались где-нибудь укрыться. Напротив, они абсолютно свободно, в полный рост, бродили среди искореженных машин. Постоянно обсуждали что-то и выбирали наилучшие цели для стрельбы. Они были уверенны в своем численном превосходстве и не страшились его демонстрировать.

Через пару минут в пустом дверном проеме позади притаившихся людей показался мутант, облаченный в серый изодранный камуфляж, поверх которого проступал черный каркас экзоскелета. Расселу всего пару рас в жизни доводилось видеть подобное обмундирование, и только у солдат гвардии Свободного города. Увидеть подобную технику в распоряжении грязных и примитивных мутантов на краю известного мира, могло показаться ему совершенно невероятным. Однако, после бороздящего утреннее небо над резервацией боевого дрона, он уже мало чему удивлялся. В своих руках новоприбывший мьют тащил тяжелый ручной пулемет, напоминавший скорее стальной короб с удлиненным стволом и толстым диском патронажа.

Мощное оружие, на лафете которого лежал Рассел и дальнобойная винтовка, которая тряслась в руках Грегори, а также все, с чем бегали по этажам мутанты из племени, когда-то давно принадлежало солдатам несуществующей уже много лет армии Дома Маркуса. Почти на каждом прикладе автомата или винтовки красовался щит с пятипалой ладонью. Все это смертоносное богатство было добыто маленьким племенем мутантов, на давно забытых где-то в северных пустошах армейских складах, оставшихся со времен войны Великих домов. Теперь оно служило своим новым хозяевам, ставшим небольшим гарнизоном защитников бетонной крепости, в окружении нескольких сотен беспощадных врагов, на самом краю известного мира.

Войдя в комнату, мутант рукой приподнял надвинутый на половину лица капюшон, обнажив тонкие разрезы глаз и широкий костяной лоб, уродливо выдававшийся вперед.

Рассел, который прежде всегда вздрагивал при виде безобразных лиц мутантов, теперь даже не поморщился. Возможно, он уже попросту к ним привык, а возможно, действовала все та же холодная безразличность ко всему происходящему.

– Я к вам пришел помочь, – серьезно констатировал мутант. – Меня Рупа зовут, я старший охотник племени. Доктор приказал мне здесь сражаться, рядом с вами.

Грегори ничего не ответил. Казалось, он вовсе не заметил пришедшего к ним на помощь мутанта. А Рассел лишь бросил на новичка равнодушный взгляд, и вновь отвернулся к бойнице.

Несмотря на холодный прием, мутант молча прошел в комнату, расположившись позади Рассела. Он выглядывал из-за его плеча, смотря на улицу сквозь широкую железную бойницу.

– Другие люди из городов нам уже не помогут, это правда? – внезапно спросил он, с печатью глубокой задумчивости на безобразном лице.

– Нет, – Рассел бросил сухой ответ через плечо, не оборачиваясь к собеседнику и продолжая наблюдение за врагом. – Других людей больше нет, они уже все мертвы. А тех, что все время стоят на стенах, ваша судьба не волнует. В общем-то, всем людям наплевать на горстку мутантов, заброшенных в руинах Мусорного города. Поэтому нам больше никто не поможет. Ни люди из города, ни Совет Старейшин – никто. Мы здесь остались совершенно одни.

Рупа помолчал немного, сосредоточенно обдумывая услышанную страшную истину. Судя по всему, он не был ошарашен или огорчен подобной новостью. Лишь в очередной раз убедился в том, насколько мутанты далеки от «нормальных людей», и как их судьбы безразличны для правителей «большого города». Затем он вывернул шею, чтобы увидеть сквозь прорезь бойницы как можно больше деталей разворачивающейся на их глазах подготовки к штурму.

– Я раньше здесь тоже держал боевой пост, – со знанием дела произнес он. – Их никогда так много не было. Наверное, атаковать собираются...

– Сам догадался, или кто подсказал? – раздраженно пошутил Рассел.

– Я сам это понял, поэтому и пришел вам помогать. Тут мне проще будет по ним стрелять, – мутант бережно похлопал рукой по стволу своего увесистого пулемета.

К сожалению, в комнате было только два пригодных для ведения огня места, а уходить в соседнее помещение Рупа отказывался. Поэтому Расселу пришлось уступить настырному мутанту и позволить ему остаться рядом с собой.

Заваленная железным хламом улица продолжала наполняться сектантами братства. Рассел успел разглядеть, как из развален отдаленного жестяного барака четверо сектантов выкатывали некое орудие. Идущая на гусеничном шасси, это установка имела два укрепленных по бортам скопления оружейных стволов напоминавших широкие трубы, и громоздкий квадратный лафет.

– Это их ракетница, – холодным взглядом эксперта заметил Рупа. – Несколько недель назад они прикатывали ее сюда, но в прошлый раз она сделала всего два залпа, а затем в ней что-то поломалось. Теперь, видимо, починили ее, значит, точно в атаку пойдут.

Следом за выкатившейся ракетной установкой, которую мутанты направили прямо в центр кирпичного дома-крепости, вышла еще одна группа сектантов. Все они были облачены в черные длиннополые робы, с непонятными красными эмблемами и шевронами, определяющими их ранг или звание. Все новоприбывшие были вооружены легкими короткими автоматами. Но главное, что отметил для себя Рассел, так это их расовый состав: они все были гибридами и очень ярко выделялись на фоне огромной разношерстной армии мьютов.

С удивлением, Рассел подметил что среди новоприбывших сектантов нашлось даже несколько людей, которые совсем не были похожи ни на мьютов ни на гибридов. Они разительно выделялись на общем фоне своей слишком белой и ровной кожей. Эти люди шли в центре страшной процессии, и медленно продвигались вместе с ней вперед. Затем колонна сектантов остановилась, как по команде вытянувшись в боевом приветствии. Гибриды стражники расступились в две шеренги, пропуская вперед самого старого из белокожих членов Братства, который в руках держал громкоговоритель.

– Мое имя Антуан Десетис, прелат Трибунала, – донесся хриплый голос старика. – Священным именем Пророка Аэрона, и именем предвестника его, Гулама Антаро, я призываю вам сложить оружие...

От этих слов вздрогнул даже Грегори. Конечно, все наемники из отряда слышали истории, будто сектанты в этой войне прикрываются именем Бессмертного Пророка. Но вот наличие на их стороне настоящего прелата Трибунала, де еще и собственной персоной, никто, разумеется, не ожидал.