Текст книги "Вечная осень нового мира (СИ)"

Автор книги: Яромир Тишинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

История четвертая. «Мусорный город»

Поочередно нажав ряд кнопок на панели управления, Стив разом зажег все настенные лампы, располагавшиеся в разных концах небольшой однокомнатной квартиры, в которой ему теперь предстояло жить. Оставив вещи у входной двери, он быстрым шагом прошел в крохотную ванную комнату, расположенную возле единственного окна в квартире. Все здесь было очень грязным и старым. Бледно-голубой кафель на стенах уже начинал частично отслаиваться, а по желтеющему потолку, из одного угла в другой, извилистой биссектрисой пробегала широкая трещина. Стивен подошел к небольшому грязному зеркалу над раковиной и внимательно рассмотрел свое новое лицо.

Глубокие линии морщин на лбу опоясывали маленькие и близко посаженные карие глаза. Узкий длинный нос, тонкие обескровленные губы и желтоватого отлива стареющая кожа. Брови уже в который раз вновь срослись на переносице, и плотная щетина на лице грозила вскоре превратиться в кучерявую бороду. Сухие и ломкие волосы на голове, зализанные на левый бок, стыдливо прикрывали назревающие залысины.

Еще несколько дней назад, когда Стив впервые увидел себя таким, он рефлекторно отшатнулся от зеркала, не веря собственным глазам. Но теперь уже начал понемногу привыкать к своему новому облику, стараясь разглядеть в нем черты своей прежней внешности. Недолго постояв у зеркала, он все-таки решился умыть это старческое лицо. Затем медленными и неуверенными шагами, будто заново учась ходить, он вышел из ванной, опираясь на длинную металлическую трость.

Майкл, зашедший в квартиру вслед за ним, к этому времени уже сбросил на пол почти все пожелтевшие от времени простыни, которые предохраняли дешевую спальную мебель от пыли. Он даже не стал снимать свой плащ, мокрый от уличного дождя и разместился на стуле, около большого круглого стола в центре комнаты.

Высокий, с аккуратно приглаженными волосами и в неизменном синем деловом костюме, Майкл был человеком средних лет. Розовощекий и ухоженный, он очень серьезно заботился о своем внешнем виде, выделяя на заботу о стиле львиную долю своего свободного времени.

Когда-то очень давно, теперь уже даже сам Майкл не помнил точной даты, он сделал себе несколько дорогих модификаций, которые за пару лет превратили очкарика-неудачника в рослого атлета. Благодаря врожденной наглости и упорству Майкл уверенно шел по карьерной лестнице в Департаменте биологического контроля и постоянно брался за самые сложные и необычные дела, постоянно выслуживаясь перед начальством. Его знакомство со Стивом стало для последнего настоящей удачей, так как именно Майкл сумел изменить приговор суда и облегчить дальнейшее существование самому Стиву.

– Присаживайся, тебе еще вредно так много ходить, – сказал Майкл, указывая на металлическую трость в руках Стива.

– Все никак не могу привыкнуть к ней, – неловко улыбнулся Стив. – Даже если ноги начинают прихрамывать, все равно забываю на нее опираться.

– А головные боли, они все еще не проходят?

Стивен болезненно поморщился:

– Да, ноющая боль по-прежнему меня мучает, особенно сильно это проявляется вечерами, иногда я даже уснуть из-за нее не могу. Хотя ты знаешь, кажется, мой организм уже начало понемногу отпускать: нет прежней ломоты в костях, ноги по-прежнему ноют, но это происходить все реже. В последнее время даже голову перестало сдавливать. К вечеру, конечно, снова начинаются приступы мигрени, но с утра, когда, я высплюсь, чувствую себя намного лучше. Скажи, а как сейчас дела у родителей?

– С ними все в порядке, не переживай за них, – Майкл запнулся в конце. Он нервно стер со лба крупные капли уличного дождя, стараясь непринужденно улыбаться. Было очевидно, что он с трудом находил нужные для этого момента слова. – Стив, пойми меня правильно, им сейчас тоже нелегко, они вынуждены с этим жить, а это очень тяжелое для них испытание. Ведь все эти события, были большим ударом по репутации твоего отца, так что будет для всех лучше, если вы какое-то время не будете видеться.

– Это им сейчас нелегко? – стукнув об пол тростью, вскрикнул Стив. – А мне сейчас каково, об этом они не подумали? Отец переживает за свою репутацию в обществе? А обо мне он не хочет подумать? Сейчас я выгляжу старше его самого!

Как будто не слушая его протестов, Майкл продолжал говорить о своем:

– Будет лучше, если ты не станешь им пока звонить. Не пытайся выйти с ними на контакт, не приходи к ним. Твоя мать и так слишком многое пережила за этот месяц, если будут дополнительные стрессы, то ее сердце может не выдержать.

В это момент Стив наконец-то умолк, сдержав обиду и отчаяние в себе. Он отвернулся от Майкла, чтобы тот не видел его внутренних терзаний и проглотил недосказанные слова. Стараясь не смотреть на своего собеседника, Стив медленно подошел к окну.

– Слушай, ты меня извини, но я сегодня долго задерживаться не могу, у меня еще есть другие дела, – прервал повисшее молчание Майкл. Он явно спешил покончить со своим пребыванием в этой убогой гостинице, и как можно скорее вернуться домой.

– Ты верно подметил, – с грустной иронией ответил ему Стив, по-прежнему не отходя от окна. – У занятых людей вроде тебя всегда очень много дел, постоянно какие-то заботы. Это только я уже никуда не спешу, и ничего мне уже не нужно.

– Так, деньги на первое время я тебе оставил, бумаги и вид на жительство передал, – как будто не слыша его слов, Майкл задумчиво загибал пальцы на руке, перечислял все выполненные им обязательства и отрешенно смотря в потолок. – В департаменте за тебя я уже отчитался, все оставшиеся документы сам заполню. Ну вот, – радостно констатировал он, – моя часть договора выполнена. Все, что от меня требовалось, я уже сделал. Теперь твоя очередь Стивен, настало время повернуться к обществу лицом.

– Этим старческим и дряблым лицом, – ухмыльнулся Стив. – А захочет общество его видеть?

– Не забывай Стив, твой случай был прецедентом в юридической практике Свободного города. Подобных судебных решений еще раньше никогда не выносили, я думаю, даже во всем известном мире твой случай станет первым в своем роде. И то, что тебя наконец все оставили в покое и дали возможность продолжить нормальную человеческую жизнь – это моя заслуга перед судом. Ну, а также и мой долг перед твоими родителями. Таких преступников как ты, никогда не подвергают процедуре старения, ты ведь это и сам прекрасно знаешь. Особо тяжкие преступления караются только общей трансплантацией органов. А я смог найти для тебя наилучший вариант, поэтому будь другом, веди себя хорошо и не разочаруй нас. Мне и твоим родителям пришлось очень многим влиятельным людям дать за тебя гарантии, которые обошлись вашей семье в круглую сумму. Так что не подводи нас, иначе...

– Иначе что, – огрызнулся Стив, – вернете меня назад в зал суда и покромсаете на органы? Или снова засунете в эту «камеру» чтобы до конца довести «процедуру», – нарочно растягивая буквы, язвил он. – Наверное, мне так лучше будет. Может, я уже передумал и хочу умереть поскорее, чтобы не выносить это каждодневное убожество. Не смотреть на свое дряблое лицо, на эти трясущиеся руки... Мен лишили всей моей жизни, забрали все мои лучшие годы. Что я теперь должен делать, сидеть тихо как мышь?

– Это не повод показывать характер, – грубо рявкнул на него Майкл. – Не забывайся, ты сдан мне на поруки. Любой малейший проступок и во второй раз тебе уже не отвертеться от высшей меры. Помни об этом, Стивен, для всех в этом мире ты по-прежнему остаешься преступником. И «процедура», это лишь часть твоего наказания. После того, что ты натворил, – он сделал большую паузу в разговоре, старательно подбирая слова, – тебе вообще повезло, что ты до сих пор дышишь, а вдобавок еще и самостоятельно ходишь, сохранив возможность мыслить и принимать решения.

Стивен вновь отвернулся от него, оскалившись диким зверем где-то в глубине души. Он не мог долго злиться на Майкла, в конце концов, тот на самом деле был прав, и только благодаря его помощи и поддержки Стив еще по-прежнему жив.

Майкл молча достал из внутреннего кармана пиджака золотистого цвета визитку и положил ее на стол перед Стивом.

– Если ты хочешь помочь обществу, да еще и нормальных денег заработать, которые сейчас тебе очень нужны, то позвони вот по этому номеру. Заметь, это очень выгодное для тебя предложение, особенно в твоем нынешнем состоянии.

Не дожидаясь ответа или прощания, Майкл вышел из-за стола, бросив на Стивена пренебрежительный взгляд. Он рывком поднял с пола свой дипломат и быстрым шагом покинул его убогую крохотную квартиру, громко хлопнув дверью.

Однокомнатный клоповник в старом многоэтажном доме, который затерялся где-то в недрах красного сектора отныне стал новым приютом Стива. Именно в этом убогом районе начинается его следующая жизнь.

Убрав простыни со всей остальной мебели, Стив принялся разбирать свой скудный скарб, уместившийся в один единственный толстокожий чемодан. Он распихал одежду по полкам в старом стенном шкафу, убрал все свои документы и бумаги в сервант возле кровати. Его вещи заняли только половину имеющегося в квартире места. Затем, достав из саквояжа набор для гигиены, заботливо подаренный ему Майклом, он вновь вернулся в ванную.

Необходимо было привести себя в порядок: побриться, выщипать брови и постричь ногти. Эти манипуляции он проводил обычно по два раза каждый день, утром и перед сном. Врачи из Гильдии, как и Майкл, уверяли его, что этот побочный эффект «процедуры» будет временным и очень скоро метаболизм его организма придет в норму.

За старым чиновничьим термином «процедура», скрывалась долгая изнурительная и крайне болезненная операция, являвшаяся одной из самых распространенных форм наказания за различные преступления, средней тяжести. По истечении нескольких месяцев проведенных в «геранто-камере» осужденный лишался определенного количества лет, соразмерного с тяжестью его преступлением.

Следствием подобной «процедуры» стало то, что теперь Стив был вынужден выбривать свое изможденное старческое лицо, которое планировал увидеть только через сорок лет, но никак не раньше. Всего один случайный проступок, который привел к смерти невинных людей, и сорок самых важных и возможно лучших лет его жизни были стерты навсегда. Его судьба круто изменилась навсегда, вследствие одного простого росчерка пера, поставленного под решением верховного судьи Свободного города. Обратного хода данная «процедура» не имела. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Шесть месяцев он провел в лаборатории Гильдии Евгеники, постоянно отправляясь на длительные процедуры в «геранто-камере», долгими часами пребывая в ней, где-то на грани жизни и смерти, лишь изредка приходя в сознание, чтобы отлежаться в палате строго режима, где дежурные врачи делали ему изнуряющую серию болезненных уколов. Этот настоящий кошмар казался ему вечностью, когда он нередко желал умереть, лишь бы его мучения прекратились. Этих страшных шести месяцев хватило ученым из Гильдии, чтобы из двадцатитрехлетнего парня, которым он оказался на скамье подсудимых, Стив превратился в настоящего изможденного старика, биологический возраст которого далеко перешел за шестьдесят лет. Теперь он с трудом ходит, постоянно опираясь на длинную и увесистую трость, так как ноги часто болят и еще слабо держат его. Руки также стали плохо поддаваться контролю, пальцы часто трясутся и неуверенно держат предметы. Еще он бреется и стрижется каждый день, что невероятно его бесит, так как разогнанный до бешеных скоростей процесс обмена веществ в его организме проделывает слишком долгий тормозной путь.

Позади остались несколько не самых удачных лет глупой жизни, проваленные экзамены в медицинский институт, крест на карьере врача, семья в полном составе, мать на грани инфаркта, друзья и подруги, «двойное непреднамеренное убийство», разбирательства в суде и исковерканная навсегда жизнь. Все это он оставлял позади себя, в какой-то иной реальности, другом мире, который теперь казался лишь затянувшимся дурным сном. Теперь его жизнь разделилась на два этапа, границей между которыми стали шестью долгих и мучительных месяцев кошмара. Теперь Стив начинал новый жизненный путь. В новом теле одинокого шестидесятилетнего старика, в этой чудовищной реинкарнации, среди грязных трущоб Свободного города, в пыльном номере старого отеля, с дешевой электробритвой в руке.

Пока он монотонно водил бритвой по своим обвисающим щекам, и без того тусклый свет в ванной комнате начал медленно умирать. Через мгновение желтеющие настенные лампы прекратили свое существование, погрузив всю комнату во мрак. Стив вышел в спальню, являющуюся также и единственной комнатой в номере, и попытался включить свет. Но ни одна из кнопок на панели управления возле входнойт двери не поддавалась на оказанное давление.

Он раздвинул коричневые пыльные жалюзи на единственном окне в номере, чтобы хоть как-то осветить помещение. За окном ядовитыми цветами сияли многочисленные рекламные вывески, покрывавшие противоположную стену полуразрушенного дома. Их яркий кричащий свет проникал в его маленькую комнатку, растекаясь по отсыревшему потолку, обнажая его многочисленные трещины и грязные разводы, налипшие желтыми пятнами.

За спиной он почувствовал странное бурчание и скрежет, доносившийся из недр узкой желтоватой купели, занимавшей половину ванной комнаты. Перспектива быть затопленным внезапно прорвавшейся трубой, которую не чинили с момента заселения дома примерно тридцать лет назад, его никак не обнадеживала. Вооружившись карманным фонариком, обнаруженным им на дне саквояжа, Стив уверенно направился в ванную комнату.

По всей видимости, какой-то крупные и твердый предмет со скрежетом скатывался по ржавой водосточной трубе, уродливым наростом окаймлявшей стену и уходящей глубоко под прямоугольную купель в углу комнаты. Докатившись до раструба, предмет внезапно остановился. В помещении повеяла смрадом и гнилью, доносившемся из недр канализационных труб.

Стив перехватил нос и сморщился, стараясь не дышать, прокручивая в голове все возможные варианты природы этого явления, и пытался определить план своих дальнейших действий. В конце концов, пересилив свое отвращение к этому зловонному предмету, он подошел ближе и посвятил фонариком в трубу, стараясь разглядеть причину засора.

Из трубы вновь раздался скрежет и мерзкое чавканье, а затем, издав короткий утробный вой, поползла ржавая вода, наполненная черными хлопьями грязи. Смрад, доносившийся оттуда, стал настолько невыносимым, что Стив машинально отпрыгнул назад, продолжая освещать приближающийся потоп тонким лучом фонаря, мгновенно прикидывая все возможные варианты спасения.

Вода мгновенно наполняла ванну, становясь все более мутной и густой, и очень быстрым потоком добравшись до трети купели. Вслед за всплывшими комьями ржавчины из трубы показалась совсем крохотная рука, с маленькими узловатыми пальцами, которые медленно рыскали по дну ванны стараясь найти опору. Ржавая вода начала подниматься все сильнее.

В неровном свете тонкого луча фонаря он увидел, как через секунду над поверхностью колышущейся мерзкой жижи показалось маленькое раздутое тельце с отвисшими складками в районе живота и большой головой, покрытой бурой слизью. Похожий на недоношенного младенца, уродец всплыл как поплавок, вольготно качаясь на волнах гнилой жижи. Он барахтался в этой ржавчине и пытался уцепиться за край ванны своими короткими ручонками. Но каждый раз, когда кончики его распухших пальцев касались края купели, его тут же относило встречным потоком ржавой слизи. Захлебываясь в грязной воде и тщетно пытаясь снова выбраться, уродец с силой колошматил руками и ногами, не смиряясь со своим безнадежным положением. Он даже пытался кричать, но из его слипшегося маленького рта с вздувшимися черными губами доносился только мерзкий жестяной скрежет.

***

Ужасные образы начали пеленой растворяться в ярко-оранжевом свете поднявшегося солнца, больно ударившего по заспанным глазам. Стивен ослаблено тряхнул тяжелой головой, сбивая с себя последние остатки привидевшегося кошмара и расправляя затекшую шею. Он по-прежнему сидел в знакомом вагоне, успев уже неплохо нагреть свое сиденье и выронив во сне тяжелую трость. Место, в котором все это время находился Стив, было единственным пассажирским вагоном в составе старого поезда, наполненном несколькими рядами одинаковых сидений. Помимо него, в этом вагоне ехало еще около десятка человек, и все они были в одинаковой рабочей униформе, бежевого цвета. А также все они были темнокожими гибридами, неспешно разговаривающими друг с другом на своем диалекте, понятном только соплеменникам. С самого начала своего путешествия Стив не обращал на них никакого внимания, старался даже не поворачиваться в их сторону, и совсем неожиданно для себя заснул, проспав так почти все время поездки.

Все эти долгие часы, иногда вздрагивая на ходу и грохоча стальными колесами, длинный тяжелый поезд, восстановленный еще с древних времен, мчался сквозь промозглые степи западной пустоши в своем обычном ежемесячном рейсе. За окном простирались широкие поля, покрытые бурой травой и глубокими рытвинами в сухой земле, лишенные даже намеков на присутствие в них жизни. Снаружи моросил легкий дождь. Мелкие и редкие капли с силой ударяли по стеклам вагона, растекаясь по ним и размывая картину окружающего пейзажа. Сквозь серые тучи периодически проступало оранжевое тусклое солнце, на короткие промежутки времени освещавшее собой пустынную землю.

Через несколько минут на смену безжизненным равнинам пришли поросшие высокой травой поля и редкие островки хвойных лесов, зелеными пятнами выглядывающие из-за холмов. Нередко встречались даже руины каких-то немногочисленных строений. Иногда они проезжали мимо целых поселений, заброшенных и сгоревших многие десятки или даже сотни лет назад. Эти мертвые поселки были наполнены скелетами ржавой техники и останками машин, заросшими дикой травой дворами и пустыми глазницами покинутых домов. Чем больше таких городков-призраков попадалось на его пути, тем явственнее Стивен ощущал приближение цели своего путешествия.

Менее чем через полчаса, поезд миновал серию сторожевых блокпостов гвардейцев, также располагавшихся на окраинах заброшенных поселков, через которые были проложены рельсы. Затем проехав еще немного, поезд начал сбавлять скорость и очень быстро перешел на медленный темп. Они подъезжали к единственной действующей станции «Зоны депортации №2».

Поезд немного затормозил, ожидая пока перед ним откроются ворота, ведущие в огромный металлический ангар, способный принять в себя целый железнодорожный состав. Когда они медленно пересекали ворота, Стив успел разглядеть многоярусные металлические строения, аркой обрамляющие единственный вход в гигантский ангар, напоминавший огромную квадратную крепость. По многочисленным настилам бродили вооруженные люди, в темно-синей форме гвардии, а по краям металлических уровней располагались автоматические турели, безмолвно уставившиеся стволами по направлению к поросшим дикой травой пустошам.

Спустя несколько минут томительного ожидания поезд медленно подкрался к единственной платформе шипящей железной змеей и, издав сжатый протяжный визг, наконец-то остановился. Гибриды, бывшие попутчиками Стива на протяжении многих часов, похватали свои мешки и спешной походкой, очевидно не в первый раз здесь оказываются, направились к выходу. Он проводил галдящую процессию взглядом. Затем устало вытащил из-под сиденья свой чемодан и тяжелым шагом, постоянно прихрамывая и опираясь на трость, вышел из вагона,

Стив оказался на высокой платформе внутри гигантского ангара, потолок которого покрывала сеть широких прямоугольных ламп. Позади поезда с грохотом закрылись железные ворота, поэтому уличный свет практически не проникал в этот огромный и угрюмый туннель. На станции внутри ангара бродило еще несколько человек в форме гвардии, устало сложивших руки на висевшие перед животом автоматы. Группа гибридов уже скрылась за воротами пропускного пункта, и гвардейцы встретили появление Стивена, «нормального» с их точки зрения человека, удивленным молчанием. Было понятно, что гражданские жители Свободного города, по доброй воле приехавшие в «Крысятник», здесь большая редкость. Они заметили его настороженный взгляд и тут же переключили внимание, продолжая вести свои будничные монотонные беседы.

На другом краю платформы, ближе к выходу из ангара Стив достиг ворот пропускного поста и показал свое электронное удостоверение охраннику, прятавшемуся за бронированным стеклом небольшой железной будки. Невозмутимый гвардеец с лишенными смысла глазами пропустил карту-паспорт через сканер и через несколько секунд, дождавшись отчета компьютера, оторвал свой удивленный взгляд от монитора, тупо уставившись на Стива. Реакция охранника была ему понятна, ведь биометрические данные не удалялись с паспортной карты, а лишь дополнялись новыми, с пометкой о ранней судимости и исполненном наказании. Оценив разницу первого и второго возрастов одного и того же человека, гвардеец вошел в ступор. Он долго и внимательно рассматривал морщинистое лицо Стивена, стараясь увидеть в нем черты вчерашнего молодого человека. Стив не знал, как ему вести себя в подобной ситуации и что нужно было говорить постовому. Поэтому он просто решил смолчать, выбрав это самой благоразумной реакцией.

В этот момент, сетчатые створки ворот пропускного пункта отварились и на платформу начала проходить большая группа людей в красных робах с широкими черными полосками на торсе. Их было не меньше сотни, и они шли длинной нестройной колонной, подгоняемые стражниками, одетыми в похожие по форме робы, но только черного цвета и с красными полосами. Почти у всех были надеты капюшоны, из плотно грубой ткани и толстые войлочные шарфы, которыми они обворачивали лица. Несмотря на то, что большинство жителей резервации уже многие поколения назад покинули западные пустоши в их внешности и манере одеваться сохранились черты кочевников, привыкших скрывать лица для защиты от частых пылевых бурь.

Среди окружавших колонну стражников Стив разглядел нескольких человек с карабинами, внешний вид и состояние которых говорили о десятках лет эксплуатации. Тем не мене, стражники, что несли их, горделиво вскидывали эти древние и ржавые ружья на свои плечи, чтобы их оружие было видно всем окружающим. Остальные же имели при себе либо самодельные металлические копья, с небольшими топориками на конце, либо простые широкие и длинные ножи, небрежно заткнутые за пояса.

Еще издалека увидев эту странную процессию, гвардейцы, до того бесцельно бродившие по платформе, явно занервничали и столпились возле головы состава. Крикливая масса прошла мимо них, не обращая на солдат никакого внимания.

Люди, марширующие в красных робах, казались «людьми» только издалека. Почти все они были мутантами, галдящими на своих, только им ведомых языках. Они выстроились в длинную цепь вдоль первых трех грузовых вагонов состава и по команде главного из надзирателей, шедшего в конце колонны и вооруженного старым короткоствольным автоматом, приступили к разгрузке поезда.

Из утробы вагонов по многочисленным рукам поплыли коробки и ящики, разных форм и размеров. На каждом из них виднелись четыре равносторонних ромба, зеленого цвета, теснящихся друг к другу и обрамленных широким кругом – главный государственный символ Свободного города. Выгружая эти коробки, мутанты копошились, будто стая муравьев, постоянно норовя превратиться в одно сплошное красно-черное месиво, волнами перетаскивающее на себе различный груз. Рядом, безучастно бродили стражники в черных робах из грубой ткани, торс некоторых из них защищался жестяными нагрудники, собранными казалось из останков металлического хлама. Они равнодушно наблюдали за процессом разгрузки, не вмешиваясь и не помогая тем, кто был слишком стар или слаб и тут же падал. Крики на разных голосах, смех и брань, стук передвигаемых коробок и грохот падающих ящиков, – все это наполнило огромный железный ангар, являющийся единственным законным входом в резервацию мутантов, выстроенную много лет назад в ста километрах к западу от стен Свободного города.

В этот момент, окончив работу с документа и проведя доскональный анализ лица новоприбывшего субъекта, гвардеец на посту охраны наконец-то вспомнил о своих уставных обязанностях и ввел Стиву пометку о прибытии. Он молча вернул карту законному владельцу и тут же отвернулся от него, буднично уставившись в монитор рабочего компьютера. Получив наконец свои документы, Стив не стал дожидаться окончания сцены разгрузки и как можно быстрее поспешил на выход. Он совершенно не желал оказаться затоптанным этой галдящей массой, когда они понесут свою добычу наружу.

Выйдя из ангара, он оказался на еще одной железной платформе, возвышавшейся на толстых перекрытиях над широкой площадью, посреди руин древнего и почти полностью разрушенного города, чье прежнее название навсегда стерлось из человеческой памяти. В центре этой каменной площади стоял разрушенный столетия назад памятник, в останках которого лишь с трудом угадывались очертания ангела, вознесшего свои руки к небесам. У ног безголового и потертого временем ангела толпилось еще около десятка вооруженных мутантов в черных робах, бродивших на фоне двух огромных телег, собранных, казалось, из обыкновенного жестяного мусора. Позади одной из них стоял круглолицый толстяк в длиннополом черном плаще, с таким же, как у стражей, красными полосами на торсе и на рукавах. Толстяк был достаточно высоким, с копной кудрявых русых волос, длинной шапкой обрамляющих его круглое и сальное лицо. Завидев спускавшегося Стива, этот человек резво поспешил к нему на встречу.

– Здравствуйте. Я так понимаю, это вы – Стивен Росс, – с веселым волнением залепетал толстяк.

К своему удивлению Стив заметил, что у незнакомца оказался очень приятный, мягкий и даже немного мурлыкающий голос. Он широко улыбался, открыто смотрел большими голубыми глазами и явно располагал к себе.

– Меня зовут Томас Мортимер, но все меня здесь называют «брат Томас», а вы можете обращаться ко мне просто Том, – мягко пожав руку, произнес он. – Позвольте, я вам помогу.

Брат Томас тут же выхватил саквояж из рук Стива и учтиво пригласил его следовать за собой. Он подцепил длинный подол своей черной рясы и, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, с трудом стал спускаться по металлическим ступеням. Покорно следуя за ним, Стивен обратил внимание на широкую и длинную бетонную стену, грязно-серого цвета, высотой не менее тридцати метров, тянувшуюся позади разрушенных домов и окаймляющую все видимое пространство.

– А что находится вон там, за этой стеной? – Спросил он толстяка, указывая рукой на четыре дымящиеся трубы, которые частоколом выступали из-за бетонной громадины. – Там тоже кто-то живет?

– Можно сказать и так. За стеной располагается военная база и штаб гвардейцев, у них есть собственная электростанция, скважины воды и даже собственная котельная, до сих пор действующая. Вот и коптят небо потихоньку, – задыхаясь от усталости, толстяк начал рассказывать об окружающей их действительности. – Оттуда каждый день отправляются армейские патрули на охрану границ резервации. Возможно вы не знаете, но эта стена тянется только вдоль восточных границ и немного уходит на север и юг. На севере ее больше всего продлили, примерно на восемь километров, а вот со всех остальных сторон абсолютно открытое пространство. Если на юге естественной границе хотя бы является река, то на западе резервация вообще никак не огорожена. Солдаты, конечно, там иногда патрулируют, но это ни на что не влияет. Мутанты, они ведь как муравьи, всегда найдут лазейку. Кто-то постоянно сбегает назад в пустоши, кто-то наоборот приходит оттуда. И все без регистрации, бегают целыми семьями или даже племенами, то туда, то сюда.

– Значит, их здесь больше, чем в официальных данных? – поддерживая беседу, поинтересовался Стив. – Всегда был уверен, что нам занижают численность мутантов, особенно когда говорят о десяти или пятнадцати тысячах.

– Разумеется, – встрепенулся толстяк. – По моим подсчетам их здесь больше раз в десять, не меньше ста тысяч это точно. Даже их собственная власть – Совет Старейшин, который здесь почти всем заправляет, не знает точного числа своих подданных. Здесь настоящий муравейник. Причем около половины всех обитающих здесь это гибриды. Тоже конечно мутанты, но они все же больше похожие на людей.

Спустившись с платформы, Том остановился передохнуть, утирая со лба крупные капли пота. Веселый толстяк с выступающим вторым подбородком и широкими складками, очень быстро уставал и явно не был привычен к таким длительным подъемам и спускам. Он смешно гармонировал с сутулым и худощавым стариком, которым теперь являлся Стив, бредущим позади него и опирающимся на длинную трость.

– Нам надо поскорее уходить отсюда, – задыхаясь, продолжил Том. – А то через несколько минут здесь начнется настоящая давка.

Он выразительно округлил свои голубые глаза, акцентируя на последнем слове и повторно утирая пот.

– Это из-за привезенного груза? – поинтересовался Стив.

– Да. При распределении гуманитарной помощи, которую направляет Патрициат, тут дикое столпотворение начинается и жуткая давка. Крики и драки за ценный груз, это самое маленькое, что может случиться. Скоро подойдут люди Совета, и вот тогда может произойти настоящая бойня.

– И часто у вас подобное столпотворение происходит?

– Два раза в месяц, когда прибывает поезд. Здешние гвардейцы специально распределяют грузы по частям, среди всех основных группировок резервации, но это мало помогает справиться с ситуацией. Мутанты постоянно спорят между собой, считая, что кому-то досталось больше провизии. Из-за этого они каждый раз устраивают настоящие погромы при получении груза, с кровь, выстрелами, убитыми и десятками раненных. Пока другая группа мутантов еще не подошла за получением груза, нам надо пользоваться моментом и слинять отсюда побыстрее.

– Я видел, что разгрузкой состава занимаются сами мутанты, в каких-то красных одеяниях, и с ними еще несколько охранников. Кто они?

Том устало утирал лицо на ходу:

– Это члены Братства Аэрона, одного из крупнейших кланов здесь, который контролирует некоторые районы на севере Крысятника. Сегодня их очередь первыми получать грузы, но скоро могут прибыть представители другого клана или Совета и вот тогда будет действительно жарко. Сейчас я тоже отношусь к Братству, как вы можете заметить, – он указал на свою черную рясу, – это помогает от некоторых недоразумений и в северных районах гарантирует относительную безопасность. Так что вам мистер Росс я настоятельно советую такую робу носить, у меня дома как раз еще одна есть, запасная.