Текст книги "Встреча на подсолнуховом поле"
Автор книги: Яна Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)
Бросив одежду на пуф, Лисса зарылась с головой под одеяло и, вероятно, сразу уснула, потому что больше она так ничего и не сказала, а лишь мерно дышала. Даша, стараясь не шуметь, прибрала платье сестры в шкаф, а после сама переоделась в ночную сорочку, оставив испачканное и мокрое платье на полу. Расчесав волосы, она вышла на балкон и коснулась ладонью прохладного камня ограждения, глядя вниз, как ее сердце пропустило несколько ударов и болезненно сжалось. Только сейчас Даша вспомнила о данном Вереску общении спуститься сегодня в сад.
Наскоро переодевшись в дорожное платье, в котором она приехала во дворец, Даша бесшумно выскользнула в коридор, тихонько прикрыв за собой двери, и сбежала вниз, спешным шагом направляясь на террасу. Миновав ряды вытянутых вазонов с цветами, она свернула в сторону цветущего дерева фуксии, где несколько дней назад они впервые после короткой разлуки увиделись с Вереском. Запыхавшись от бега, Даша выскочила на поляну, не надеясь застать там своего друга, когда как назначенное время встречи прошло более двух часов назад, однако юноша, примостившись под раскидистыми ветвями штамбового дерева, по-прежнему ждал ее, глядя на равнодушные переливы звезд, рассыпанных по бархатному небосклону.
Заметив ее, Вереск поднялся на ноги, и от холода его взгляда Даша пораженно замерла. Не было в глазах, кажущихся сейчас бездонно-черными, и привычного озорного блеска, они казались тусклыми, а сам юноша словно осунулся и выглядел очень уставшим. Вереск молча смотрел на нее, и Даша, обхватив себя руками, точно могла бы таким образом защитить себя от читающегося в его взгляде осуждения, судорожно выдохнула и прошептала:
– Прости меня, Вереск…
– Ты забыла о нашей встрече, – сдержано заметил юноша.
– Я просто… – Даша хотела было все объяснить, но Вереск жестом прервал ее.
– Не говори ничего. Я знаю, что ты была с послом королевства Уэйт, так же как знаю и о твоей к нему симпатии, – девушка хотела возразить, но Вереск сурово взглянул на нее, твердо повторив. – Не говори ничего. Мне не нужны твои оправдания. Я не ревную тебя, Даша, и не желаю причинить тебе боль, только ты должна понять, что любовь – это любовь, а дружба – иное чувство, однако уважения требует и то, и другое. Нельзя предавать одно чувство ради другого, ты не сможешь заменить когда-то забытое и утраченное, ибо дружба и любовь – разные вещи. Надеюсь, ты больше не забудешь обо мне, Даша, иначе однажды, потеряв тепло твоей души, я могу исчезнуть из твоей жизни. Навсегда.
– Прости, – одними губами прошептала Даша.
– Сейчас мне пора идти, утром вставать рано, – Вереск равнодушно посмотрел на нее и уже направился в сторону террасы, но, поравнявшись с девушкой, остановился. – Я не хочу потерять тебя, Даша, но сегодня ты сделала мне больно, когда не оставила в своей душе для меня места. Я не требую от тебя отрекаться от всего, что для тебя важно и дорого или же посвящать все свое время, всю себя мне одному, а только прошу, никогда обо мне не забывать. Наши пути однажды разойдутся, но я хочу, чтобы ты оставила для воспоминаний обо мне место в своем сердце. Тогда, даже покинув тебя, я буду продолжать жить в твоей душе. Я по-прежнему буду рядом с тобой и всегда смогу защитить от холода чужих сердец. Не забывай меня. Оказаться утерянным очень страшно, – с затаенной тоской во взгляде слабо улыбнулся он. – Желаю тебе добрых снов, Даша.
Юноша скрылся среди пышной листвы разросшихся кустов, а Даша осела на влажную землю и, спрятав лицо в ладонях, глухо зарыдала.
Глава четырнадцатая
Утром солнечные лучи рассыпались искрящимися нитями сквозь невесомую дымку легких облаков. Через приоткрытую дверь лоджии в комнату ворвался прохладный ветер, принесший запах свежести и сырой листвы. На каменное ограждение опустилась ранняя птица, но стоило Даше пошевелиться, она тут же вновь вспорхнула и скрылась среди росших внизу кустарников. Девушка поежилась, глядя вниз, и глубоко вздохнула. Она так и провела всю ночь на балконе, надеясь, что морозный после дождя воздух поможет ей привести мысли и чувства в порядок, но уже наступил рассвет, а на душе по-прежнему тревожно и горько после разговора с Вереском.
– Даша? – донесся до нее заспанный голос сестры. – Ты что здесь делаешь?
– Доброе утро, – вымученно улыбнулась девушка, обернувшись. Лисса, удивленно изогнув бровь, проскользнула на лоджию и опустилась на пол рядом с ней, зябко обхватив обнаженные плечи руками. – Люблю раннее утро, я говорила.
– Еще так холодно, и чего тебе не спится? Раннее утро любить можно и не вставая с постели. Ох, как же хочется еще поспать, но сегодня так много заданий от принцессы Норин, да и самой нужно подготовиться к празднику. Ты уже выбрала наряд? Только что-то ведь случилось, Даша, я права? – она бросила на сестру внимательный взгляд. – Ты такая бледная, неужели заболела?
Даша отвела взгляд. Можно ли назвать болезнью душевную грусть, горечь, что делает каждый вдох неимоверно тяжелым, тоску, в которой исчезает время, бесследно растворяясь и стирая границы между бессчетно сменяющими друг друга днями? Можно ли чувствовать боль своей души точно так же, как и боль своего тела? Вереск стал дорог ей, он изменил свою судьбу, прибыв во дворец, поддерживал ее и помогал, а она позволила себе отвлечься на совершенно чужого человека, которому безразлична, и забыть о встрече, что была важна для Вереска. Горько вздохнув, Даша повернулась к заинтересованно смотрящей на нее Лиссе.
– Помнишь, ты говорила, что я постоянно ищу чье-то лицо среди гостей и слуг?
– Да, – отбросила волосы назад девочка и кивнула, – помню.
– Незадолго до того, как Королева Тэра приказала мне прибыть во дворец, я познакомилась с юношей-странником с именем сказочного цветка вереска, и он остановился в нашем доме. Хоть прошло совсем немного времени, мы подружились. У меня до этого никогда не было близких друзей, кроме Аша, и мне показалось странным, что Вереск хочет узнать меня лучше и подружиться. Я ведь не такая, как ты, мне тяжело одинаково радушно разговаривать со всеми, я не умею так же открыто общаться и громко говорить, – Даша почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. – Мне нравилось проводить время в мастерской, где мое одиночество разделял Аш, а потом и спасенный нами совенок Бинх. Я не любила играть с другими детьми, они казались мне шумными и слишком быстрыми для меня, привыкшей к тишине, плавности движений и неспешности.
– Этот юноша отправился дальше в странствие, оставив тебя?
– Нет, – всхлипнула Даша, ощущая маленькую ручку сестры, гладящей ее по голове, – Вереск приехал в Клеодерн и даже сумел попасть во дворец. Чтобы быть рядом и иметь возможность видеть меня, поддерживать, он каждый день до самого заката трудится на кухне, постоянно слушая ворчания и выговоры Тетушки Бары, как он называл главную кухарку, он оставил свой прежний путь, чтобы быть рядом со мной. Вчера мы договорились встретиться после ужина в саду, Вереск хотел показать мне, как удивительно выглядят скалы и луна с парапета, про который ты говорила. Но когда я отнесла принцессе Триане платье и вернулась в комнату, то столкнулась с Лорэнтиу.
– Он пробрался в нашу спальню?! – возмущенно воскликнула Лисса.
– Можно, – печально усмехнулась Даша, – и так сказать. Он хотел поговорить со мной и, когда кончился дождь, во время которого он так ни слова и не сказал, мы отправились на прогулку в Королевский лес, который, по словам Лорэнтиу, тот давно хотел увидеть. Я знаю, что это было глупо с моей стороны, соглашаться идти туда, но я… Рядом с ним мне было не страшно. А еще…
– Даша, – тихо обратилась к ней девочка, – он тебе так нравится?
– Не думаю, что это было бы правильно, – отвела взгляд Даша. Должность посла – представителя королевства высшего ранга, основной задачей которого является представление и защита интересов короны, а так же урегулирование конфликтов между союзными королевствами – обычно занимали старшие сыновья средних и высших домов, а это значит, девушка даже без фамильного имени, как сама Даша, не может рассчитывать на подобный союз. И на чувства к Лорэнтиу она права не имеет.
– А хочешь, я угадаю, о чем ты думаешь? – услышала Даша насмешливый голос сестры и повернулась к ней лицом. Лисса оперлась спиной на каменную стену и продолжила. – Ты считаешь, что раз Лорэнтиу принадлежит к одному из высших домов, то ты не имеешь права испытывать к нему чувства. Однако любовь не поддается контролю, как много сил ты бы для этого ни прикладывал. Она живет по своим законам и все запреты в твоей душе и ограждающие ее стены для нее не имеют значения. По мне так твой выбор довольно странный и в какой-то степени опасный. Не из-за положения, которое занимает Лорэнтиу, а из-за него самого.
– Почему он так неприятен тебе?
– Ну, – задумчиво протянула девочка, – не то чтобы неприятен, но он меня пугает. К тому же Лорэнтиу очень похож на принца Этана. Ты его не видела раньше? Он еще не вернулся: вот уже как больше двух месяцев странствует по другим королевствам, объясняя это тем, что так лучше поймет своих потенциальных противников и, когда станет королем, уже замечательно будет знать соседние Диаре королевства. Этан неприятный человек и в нем так же, как в Лорэнтиу, скрывается большая опасность, темный огонь. Я чувствую это. И внешне они похожи: у принца тоже волосы черные, только длинные и вьются, а глаза такие цепкие и холодные, как зимний мороз. Так что там с вашей прогулкой, Даша? Ты так и не рассказала.
– Ах да, – нахмурилась она, вновь возвращаясь к тревожным мыслям. – Я… Я забыла о встрече с Вереском, увлекшись разговором с Лорэнтиу. Он рассказывал о своем доме и своей стране, спрашивал меня о Соари и обещал однажды побывать там. А потом мы вернулись во дворец. И только когда ты уже легла спать, я вспомнила, что давно должна была спуститься в сад. Я поспешила туда, и Вереск… Он по-прежнему ждал меня.
– Понимаю, как ему было неприятно, – вздохнув, заметила Лисса.
– Мне очень жаль, что так получилось. Я знаю, что обидела его, и теперь мне кажется, мы уже не сможем вернуть прежнюю близость и тепло в общении, – Даша поежилась и по привычке коснулась запястья, но сразу вспомнила, что шнур с ключиком теперь находится у Вереска. – Все в этом мире нежное и хрупкое.
– А я считаю, если чувства глубоки и неподдельны, то их ничто не сможет сломать! – горячо заявила Лисса. – Ты ведь о чувствах, я права? Но если ты важен для человека, подобная мелочь не сможет разрушить его любви к тебе. Любой может забыть о чем-то, но это не значит, что он плохой или ты ему безразличен. Мне кажется, Вереск и не злится на тебя ничуть, просто ему было больно, что ты не пришла к назначенному часу, и он эту боль скрывать не стал. А ведь правильно: иначе как узнать, что ты причинил кому-то страдания, если он сам об этом не скажет?
Дверь в их комнату с грохотом отворилась, и девушки вздрогнули. Даша обернулась и увидела на пороге одну из фрейлин принцессы Норин, которую звали, если она правильно запомнила, Юджиния. Заметив их, девушка стремительно подошла к балкону и, гневно сверкая глазами, склонилась над Лиссой.
– Ты почему еще не одета? – прошипела она. – Мы тебя одну все ждем!
– Ой! – подскочила на ноги девочка и суматошно бросилась к шкафу. – Я забыла совсем, извини! Вы ведь не уйдете без меня? Я быстро соберусь!
– Не уйдем, – махнула на нее рукой Юджиния. – Поторопись, Лисса.
Подобрав полы длинного платья, она покинула их спальню, а Даша опустилась на кровать, с интересом наблюдая за суетящейся по комнате сестрой, негромко бормочущей что-то вполголоса. Наконец, та бросила на свое отражение в зеркале последний оценивающий взгляд и, довольно кивнув, выпорхнула из комнаты, и Даша осталась одна в хрупкой утренней тишине. Сегодня у них не будет занятий у мистера Актона, поэтому до вечера у нее свободное время. Принцесса Триана не давала никаких распоряжений на сегодняшний день, поэтому Даша, переодевшись в простое платье, спустилась в сад, втайне надеясь встретить там Вереска.
Трава еще влажная после вчерашнего дождя, а на сочно-зеленых листьях сверкают в робких солнечных лучах капли росы. Из глубины дворца едва слышно доносится гам разговоров и громыхание мебели, которую готовят для предстоящего вечера, но стоит пройти чуть дальше и постепенно все прочие звуки стираются, уступая место тихому шелесту листьев и нежному шепоту моря. Среди изящной паутины ветвей устроились ранние птицы, заливистым пением точно пробуждая дивный сад ото сна. Даша прошла по узкой тропинке, ведущей к уединенной скамейке под свисающими ветвями невысокого дерева, но осторожно замерла, а юная принцесса, услышав ее шаги по гравию, подняла на нее взгляд и, смутившись, застенчиво улыбнулась.
– Доброе утро, принцесса, – сделала книксен Даша.
– Здравствуй, – девочка подвинулась к краю скамейки. – Можешь сесть рядом.
Кивнув, Даша опустилась на уже теплый от солнечных лучей камень скамейки и посмотрела на Энн-Мэри, кажущуюся сейчас совсем прозрачной. Ее светлые волосы распущены, и легкий ветер, подхватив несколько тонких прядей, отбросил их на лицо девочки, прищурено глядящей на нежное солнце и счастливо улыбающейся. Вероятно, ей не так часто удается проводить время в утреннем саду и она искренне и глубоко радуется каждому такому мгновению. К своему удивлению Даша не заметила рядом фрейлин или слуг, которые бы сопровождали юную принцессу, а та, словно, прочитав ее мысли, негромко произнесла:
– Иногда мне разрешают гулять одной. Я сегодня хорошо себя чувствую, – Энн-Мэри протянула руки к небу, глядя на чистую голубизну между тонкими светлыми пальцами, и резко опустила их обратно, болтая ногами под скамейкой. – Здесь так чудесно и тихо. А еще можно увидеть красивых бабочек, они такие необычные и очень похожи на миниатюрных птичек, но Йован сказал, что это насекомые. Тебе тоже нравится это место, Даша?
– Да, – ласково ответила девушка, – здесь очень красиво.
– Я очень люблю гулять в этом саду, хоть у меня и редко получается бывать тут, – подтвердила мысли Даши девочка. – Но сегодня такая хорошая погода, что находиться в комнате было бы просто невыносимо, только мама и нянюшки обычно считают, что я слишком слабая и, если проведу много времени на улице, то мне станет хуже. А мне так нравится наблюдать за жизнью этого сада. Ты знаешь, дерево, под которым мы сидим, очень старое, а маленькое оно от того, что долгое время казалось умершим: не было ни листьев, ни цветов. Садовники уже хотели было спилить его, и все же спустя годы это дерево вновь зацвело. Это произошло, – радостно произнесла девочка, – в день моего рождения. И с тех пор оно цветет каждый год. Джакаранда, так оно называется и означает «имеющая отважное сердце». У нас его обычно называют колокольчиковым деревом. Из-за цветков.
– Госпожа принцесса, – Даша вздрогнула, услышав чужой голос, показавшийся, однако, ей знакомым. К ним спешно приближался Йован в сопровождении незнакомой ей женщины в плотном светлом платье. Дворецкий поклонился, приветствуя девочку. – Вам пора отправляться на завтрак, а после вам следует отдохнуть. Эффи ваша новая служанка и она проводит вас, следуйте за ней, госпожа.
– Я пойду, – Энн-Мэри поднялась, Даша тоже спешно вскочила с места и склонила голову. – Надеюсь, мы еще увидимся? Ты мне очень понравилась, – задорно улыбнулась девочка, и Даша впервые заметила, что, несмотря на бледность и хрупкость, ее глаза яркие и выразительные, полные жизни и добра. Они и делали ее очень красивой, но красота эта видна не так открыто, как броская притягательность старших принцесс, однако от этого была не менее ценна. – А еще спасибо тебе большое за цветы. Мне было очень приятно их получить.
Даша счастливо улыбнулась, а принцесса со служанкой скрылась за поворотом тропинки среди пышной листвы. Девушка проводила их взглядом, но тут Йован, о котором она забыла, насмешливо фыркнул и рухнул на скамейку. Облокотившись спиной о ствол дерева, он довольно потянулся и сложил руки на груди.
– Смотрю, ты уже подружилась с принцессой. Хорошая она девочка.
– Да, – вздохнула Даша и опустилась на скамейку рядом с Йованом. – Чем она больна?
– Не нужно тебе думать об этом, – задумчиво потерев подбородок, ответил мужчина. – Это забота королевских лекарей, а не твоя. Не стоит брать груз ответственности за все на свете, а тем более за то, что ты не в силах исправить. Энн-Мэри тяжело больна, и мне сложно поверить, что ее можно вылечить. Молчи, – пресек он Дашину попытку возмутиться. – Вера и желание бороться за жизнь другого человека, безусловно, прекрасны, однако не кажется тебе, что зачастую эти чувства исходят не из любви, а из эгоизма, собственничества и страха отпустить? Или ты думаешь, ее спасти пытаются, потому что любят? А разве кто-то в этом замке знает ее настолько, чтобы любить? Видит ли кто-то дальше ее тела? Здесь все слепцы.
– Но ведь она хочет жить, – робко возразила Даша.
– А стоит ли? – хмыкнул Йован. – Ладно, не слушай меня, я сегодня в не самом добром расположении духа. Уж больно не люблю такие мероприятия, хотя давно уже должен был бы привыкнуть: праздники и балы проходят здесь слишком часто. А ты, я так думаю, – серо-голубые глаза мужчины хитро сверкнули, – тоже не в восторге от предстоящего вечера?
– Я не очень хорошо чувствую себя в подобной обстановке.
– Тебе, вероятно, комфортно одной, – внимательно глядя на нее, произнес Йован и наклонился чуть ближе. – Ты любишь наблюдать за жизнью со стороны, ты не ее непосредственный участник, а созерцатель. Тебе не нравятся перемены, хоть в глубине души и желаешь их, они пугают тебя. Роль наблюдателя не такая уж и плохая, я тебе скажу, однако, пора научиться слушать свои чувства, Даша, и принимать за них ответственность, а главное не бояться сделать что-то неправильно. Судьбы, – он иронично усмехнулся, склонившись почти к самому лицу девушки, – не существует, моя дорогая. Вся твоя жизнь лишь череда принятых тобою решений.
– Но сюда я приехала не по своей воле.
– У тебя был выбор: ты могла сбежать. Однако ты все-таки отправилась сюда. Послушай меня, Даша. Никогда не бойся действовать сообразно порывам и желаниям своей души. Не привязывайся к древним устоям и правилам. Жизнь-то только тебе принадлежит, пусть порой все и выглядит совсем иначе. Ты умеешь слушать и понимать других людей, осталось только услышать и понять саму себя.
– А вы, – нахмурилась девушка, – здесь по своей воле?
– Безусловно, по своей, – отмахнулся мужчина. – Я знаю, что кое-что должен сделать здесь. Да-да, это пресловутое «должен», однако я не просто должен, но и желаю следовать выбранному мною пути. Долг понятие хорошее, если идет из твоей души, а не только из расчетливого и холодного разума.
– А когда сделаете то, что должны, вы вернетесь домой?
– Да, пожалуй, – задумчиво вздохнул мужчина и снова прислонился спиной к дереву, глядя на рваные клочки высоких облаков, принесенных неожиданно поднявшимся прохладным ветром. – Мне нужно найти жену. Она сейчас странствует, что было ее давним желанием. Она всегда хотела посмотреть мир и вот однажды все-таки нашла в себе храбрость сделать первый шаг, что вскоре увлек ее далеко от родного края. Недавно, правда, она была у меня в гостях, – незадолго до твоего приезда во дворец, – но потом отправилась дальше и наши пути вновь разошлись. И все же я верю, что однажды две наши жизни вновь станут одной.
– Это замечательно, когда есть такой человек, пусть он и далеко, – мечтательно произнесла Даша. – Вы очень счастливый, Йован.
– Безусловно, – довольно склонил голову мужчина. – Однако, Даша, я бы хотел поговорить с тобой немного о другом, но не менее для тебя важном, а здесь никто не сможет нас услышать. Советую тебе, придерживаться привычной для тебя роли и внимательно наблюдать, что происходит вокруг. Королева жестока и хладнокровна, хотя тебе она могла показаться иной. Будь чутка к ее приказам и требованиям, не упрямься и следуй им. Не стоит злить ее понапрасну.
– Спасибо, Йован, – несколько растерялась от его предостережения девушка.
– А теперь тебе пора готовиться к празднику, – он поднялся и расслабленно потянулся, а после, обернувшись, хитро прищурился. – Выбирай наряд лучше, ведь на этом балу будет и посол Уэйта, моя дорогая, – Даша вспыхнула от смущения, а мужчина громко засмеялся и направился в сторону мощеной дорожки, только помахав девушке рукой на прощанье и крикнув. – Желаю тебе приятного вечера!
Даша гневно втянула носом воздух и сжала руки в кулаки, стараясь успокоиться. Последнее замечание дворецкого о Лорэнтиу неожиданно задело ее, и, поймав себя на этих мыслях, она рассержено покачала головой и поспешила в комнату. Лисса уже побывала в их спальне и разложила на Дашиной кровати несколько приготовленных для нее платьев. Проведя рукой по мягкой ткани, девушка задержала свой взгляд на бледно-фиалковом платье с тонкой вышивкой пионов серебряной нитью на корсете, подоле и узких рукавах. Решив его и надеть, Даша убрала остальные наряды обратно в шкаф. Лисса так больше и не появилась, поэтому к назначенному часу, одевшись, Даша прошла в покои принцессы Трианы.
– Тебе к лицу этот цвет, – доброжелательно улыбнулась принцесса. – Идем.
В большом зале, где было решено устроить сегодняшний праздник, уже собирались гости, объединяясь в небольшие группы, они что-то живо обсуждали, иногда заливаясь смехом. Даша восхищенно выдохнула, оглядывая стены из темного мрамора, украшенные отлитыми из металла фигурами птиц и богатыми переплетениями виноградных лоз, тянущихся к самому своду зала; возле стен тянулись мягкие софы и кресла для уставших гостей, а из другого конца зала доносилась задорная мелодия, что исполняли придворные музыканты. Принцесса Триана сказала, что чуть позже будет и представление странствующей труппы артистов, устроенное специально в честь Праздника Солнца, что состоится завтра.
Но вот принцессу увлекла разговорами одна из дам, и Даша отошла в сторонку, надеясь вскоре найти здесь Лиссу, но пока сестры нигде не было видно. Музыка тем временем постепенно утихла, и через несколько мгновений в зале разлилась другая, спокойная и плавная мелодия. Даша приблизилась к резной статуе, изображающей богиню Фэйзэ, как заметила стремительно приближающегося к ней Лорэнтиу, легко огибающего танцующие пары и разговаривающих людей. С заговорщицкой улыбкой на тонких губах он поклонился и протянул Даше руку, не сводя с девушки поблескивающих от пламени сотен свечей разномастных глаз. Перехватив ее ладонь, посол притянул Дашу ближе к себе и увлек в центр зала.
– Я не очень хорошо умею танцевать, – с паникой прошептала Даша.
– Не страшно, – приглушенно выдохнул юноша, одной рукой обхватывая ее талию, а другой сжимая ладонь. – Просто доверься мне и ничего не бойся.
Даша судорожно сжала ткань его пиджака и опустила взгляд, через тонкое платье ощущая жар чужой ладони. Казалось, все ее тело наполняется этим теплом и становится невесомым, отдаваясь на волю плавным движениям танца, хотелось раствориться в нем и забыть обо всех печалях, бередящих ее душу. Лорэнтиу ненавязчиво притянул ее ближе, и Даша судорожно выдохнула, чувствуя, как пылают от смущения щеки, а душа трепещет от странного восторга и радости. Подняв на Лорэнтиу сияющий взгляд, девушка застенчиво улыбнулась. Но внезапно ее сердце болезненно сжалось в тревожном предчувствии, и Даша обернулась, увидев, как смертельно-бледная Триана спешно покидает зал.
Глава пятнадцатая
Шутки судьбы непредсказуемы и порой абсурдны. Уже сейчас осознавая, что случилось нечто ужасное, Даша повернулась к Лорэнтиу, натолкнувшись на его внимательный взгляд. Сбивчиво извинившись, она постаралась улыбнуться, но так и не смогла. Легко освободившись из объятий юноши, Даша бросилась к выходу, где за массивными дверями скрылась принцесса. Одетый в белоснежную ливрею с золотой вышивкой лакей, сообщил ей, что госпожа Триана направилась в свои покои, и, поблагодарив его, Даша поспешила в ту часть дворца, где располагались комнаты принцесс. Когда звуки музыки стихли, оставшись далеко позади, она услышала тихий стук каблуков стеклянным звоном отдающийся от стен пустых коридоров.
Дурное предчувствие проникло внутрь, сдавливая легкие и мешая дышать. Даша ускорила шаг, боясь упустить принцессу, но неудобная обувь не позволяла идти слишком быстро, до боли врезаясь в кожу ног. Закусив губу, Даша придержала полы платья и вбежала вверх по ступеням, к длинным извилистым коридорам, в которых ей уже приходилось бывать, когда она навещала старшую принцессу. Сквозь оконные щели жутким воем в коридор ворвался порыв разбушевавшегося к ночи ветра, выбив несколько створок и с грохотом ударив их о стену, отчего тонкое стекло разлетелось вдребезги, множеством осколков отлетев к ногам вскрикнувшей от испуга Даши. Влажный холод коснулся обнаженной кожи, и девушка зябко поежилась, ощущая, как гулко бьется сердце.
Переступив осколки стекла, Даша поспешила дальше, однако услышать шаги Трианы ей больше не удавалось. Оказавшись подле двери ее спальни, девушка выдохнула и постучала, после негромко позвав принцессу по имени, но никто так и не ответил ей. Решившись, Даша коснулась резного металла ручки и, без труда поддавшись, деверь мягко отворилась, только погруженные в бархатную ночную темноту покои оказались пусты, и в смятении девушка затворила двери обратно. В растерянности она огляделась и, словно почувствовав безмолвный шепот своей души, сделала шаг к другому концу коридора, где за приоткрытой старой дверью зияла непроглядная чернота, поглощая едва различимые очертания уходящих вниз ступеней.
Нервно сжав тонкую ткань платья, Даша перешагнула каменный порожек, начав осторожно спускаться. В душе была твердая убежденность, что принцесса где-то там, и все же с каждым шагом тревога и желание вернуться обратно возрастали, однако страх за Триану заставлял девушку делать шаг за шагом, уводя все глубже в сердце дворца. Факелы здесь не горели, поэтому вскоре Даше пришлось ступать очень осторожно, касаясь стен руками, чтобы ненароком не сорваться в слепящую темноту. Ноги казались непослушными и мелко дрожали то ли от холода, нахально пробравшегося под одежду девушки, то ли от ужаса таящейся впереди неизвестности.
Вот Даша ощутила под ногами более длинную площадку и несмело сделала шаг, но натолкнулась на промерзлое и обшарпанное покрытие двери. Нащупав выемку, заменяющую ручку, Даша потянула дверь, но та не поддалась, издав недовольный стон, от которого девушка отдернула руку и испуганно отступила на несколько шагов. Сердце, казалось, на мгновение остановилось, когда с тем же протяжным скрипом дверь отворилась в другую сторону, и сквозь узкий проход на лестницу пролился блеклый и холодный свет луны. Сглотнув, Даша толкнула дверь и прошла в открывшийся коридор, по одной стороне которого тянулись ряды ничем не занавешенных широких окон. Помедлив, девушка ступила на рваный и выцветший ковер, как услышала в глубине помещения знакомый стук каблуков.
Радостно улыбнувшись, что нашла принцессу, Даша облегченно выдохнула, только сейчас осознав, что могла просто заблудиться в этой неизвестной ей части дворца или по глупости упасть и, по меньшей мере, сильно себе навредить. Шаги стихли, и девушка медленно направилась в ту сторону, все еще немного испытывая неуверенность, что стук каблуков мог оказаться не более чем иллюзией, созданной ее воображением, однако стоило ей свернуть за угол, как она увидела в конце небольшого коридора едва заметно светящийся от проникающего в окна лунного света силуэт принцессы. Услышав ее шаги, та обернулась, и Даша едва сдержала порыв отшатнуться, настолько бледной и измученной казалась сейчас девушка.
– Госпожа Триана, – хрипло прошептала Даша. – Простите меня, я…
Принцесса горько усмехнулась и поманила ее к себе, после легко взобравшись на широкий каменный подоконник, утопающий в стене. Даша остановилась возле нее, но Триана молча указала на свободное место рядом с ней, и девушка, подобрав полы платья, осторожно поднялась и устроилась возле окна, придвинув ноги ближе к себе. Взгляд невольно задержался на стоящей рядом с принцессой громоздкой шкатулке, вырезанной из темно-фиолетового камня и отделанной серебром. Заметив ее интерес, Триана нежно провела ладонью по гладкой поверхности, словно прикасалась к живому существу, и протянула Даше смятый конверт.
Удивившись, она робко взяла его в руки и извлекла сложенный вдвое лист бумаги, исписанный размашистым почерком; в некоторых местах буквы были смазаны из-за потекших чернил, но все еще можно было их разобрать, если присмотреться. Даша придвинулась ближе к окну, поворачивая лист с письмом к бледному лунному свету, и быстро пробежала взглядом по ровным строчкам. Поначалу она не смогла понять смысла вложенных в набор прочитанных слов, а может быть, ее разум сознательно отказывался принимать написанное, и Даша вновь и вновь мысленно проговаривала этот жестокий приговор, уместившийся в несколько строк текста, ощущая, как неотвратимо что-то рушится в ее душе, а дышать становится так трудно.
– Госпожа… – только и смогла выдохнуть девушка, чувствуя жаркие слезы на щеках, а Триана прикрыла глаза и сжала руки, впиваясь ногтями в кожу так, что на светлое платье стекла тонкая струйка крови. Даша опустила взгляд на письмо, все же надеясь, что это могло оказаться чьей-то злой шуткой, только вот… абсурднее судьбы никто шутить не способен. – Мне очень жаль, госпожа Триана.
– Я хранила в этой шкатулке все письма Герольда, – не открывая глаз, ровным безжизненным голосом произнесла Триана, без сил прислонившись спиной к стене. – Мать отправила его со свитой в Мар, столицу королевства Эр, что находится за многие недели пути к северу отсюда, с переговорами о заключении мира и налаживании торговых отношений. Мой муж – генерал королевской армии, человек высшего терпения и ума, поэтому мать часто отсылает его для урегулирования острых конфликтных ситуаций с другими королевствами. Как и сейчас, – надломлено выдохнула девушка. – Умереть от меча для воина это честь, не так ли?
Даша промолчала, понимая, что не сможет сейчас вымолвить ни слова, а Триана открыла глаза и просмотрела на нее потускневшими желто-зелеными глазами, казалось, навсегда потерявшими свой неповторимый, притягательный свет, в которых, однако, слез не было, только одна пустота, застывшая и безжизненная.
– Мне только исполнилось шестнадцать, когда я впервые встретила Герольда, тогда еще простого военнослужащего и сына одного из главных министров короля. Суровый и молчаливый он сразу не понравился мне, и я рьяно воспротивилась нашему браку, что решили заключить родители, по обыкновению даже не задумавшись о мнении своих детей. Слушать меня никто не стал, и в один день я просто сбежала из дома, но в лесу провалилась в подземную реку, что иногда встречаются в подобных нашему королевству местах, и ее бурное течение поглотило меня, – Триана горестно улыбнулась воспоминаниям. – Меня спас Герольд. Он заметил, как я тайком пробираюсь к выходу из замка, и последовал за мной, вероятно, догадываясь, что без проблем я не оберусь.
