Текст книги "Встреча на подсолнуховом поле"
Автор книги: Яна Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
– Эр хоть и меньше Диары, но государство сильное, – добавил Тин, – если война состоится, она будет жестокой.
Как наяву Даша вновь увидела застывшие, ледяные глаза Трианы, полные мрака.
– Иногда, – глухо прошептала девушка, судорожно обхватив себя руками, – с человеком происходят вещи, которые ломают его, переворачивая весь мир и устои в хаос, забирают из его жизни нечто очень важное. И сердце человека, не выдержав разлуки, разбивается, а на месте образовавшейся пустоты зарождается тьма, что постепенно поглотит его разум и душу, полностью, без остатка. Пожалуйста, не думайте плохо о Триане. Ее душа столкнулась с болью, которой не смогла выдержать, и сломалась. Я не поддерживаю ее выбор, но и не осуждаю.
– Думаю, наилучшим вариантом будет дождаться развития ее действий и решений, – заметила Мирайн. – Может быть, получится так, что все их разногласия устроятся путем переговоров или выдачи и казни тех, кто нанес нынешней королеве вред. В любом случае, наши мнение и тревога в этом вопросе не имеет значения.
– Ну ладно о грустном! – после короткого молчания хлопнул в ладоши Лорэн и хитрый огонек зажегся в его светлых глазах. – Давайте-ка я вам кое-что другое расскажу. О нашем благочестивом друге, например, – он покосился на Тина, грозно прищурившегося в сторону друга. – Ведь самый близкий наставник этого молодого человека был у нас общим, так что знаю я столько всего интересного.
– В твоих же интересах заткнуться и есть, – веско произнес Тин, – ужин стынет.
– А сплетни нет! – весело хихикнул парень и обвел всех заговорщицким взглядом. – Вы знаете, он ведь не всегда был таким расчетливым занудой со своей фирменной и просто до дрожи бесстрастной мордой.
– Мордой? – хмыкнул Тин, но Лорэн его проигнорировал.
– У нашего наставника было увлечение, странное, но выглядело забавно. Он собирал картины из дробленой гальки. Ну, разбивал ее на крошечные кусочки и выкрашивал их, а потом приклеивал в виде пейзажей и прочего на доски. Все камушки хранились в банках по цветам, а готовить их работа очень кропотливая. Наш наставник как-то выговорил за какую-то проказу Тина, и этот маленький гаденыш пробрался в его покои и перемешал всю гальку. Он только не рассчитал, что наставник, узнав об этом, засадит его самого эти камушки и перебирать! Ох, как Тин ворчал, я никогда не забуду, тебя ведь и по сей день от вида этих картин трясет, да?
– Лорэн, – предупреждающе рыкнул юноша.
– Чуть позже, все еще одолеваемый обидой Тин наловил в подворотнях бродячих кошек, штук пятнадцать, не меньше, и приволок их в дом наставника, ранним утром, пока тот еще гарантированно спал. И не просто спал, а после крепкой выпивки. Помимо кошек он еще, не помню, то ли поймал, то ли купил, с десяток мышей с мелкими птицами, и весь этот зоопарк выпустил в спальню мирно дрыхнущего наставника. Стоит ли говорить, какой шум подняли больше дюжины разозленных кошек, вдобавок с компанией грызунов и птиц, которых некоторые из оголодавших хвостатых почти сразу же начали ловить? Прибавьте к этому тот факт, что у нашего наставника сильная аллергия на шерсть. Я вот так и вижу, зачихивающегося, бранящегося похмельного мужика, который носится по комнате в попытках поймать разъяренных кошек и одновременно почесать себе пятку.
– Какая бурная у тебя фантазия, – раздраженно выдохнул Лорэнтиу.
– А как-то…
Парень продолжил, а Даша с удивлением наблюдала за Лорэнтиу, сейчас выглядевшим настоящим, искренним, живым. Еще ни разу за время всего их путешествия она не видела его подлинных эмоций, обычно неизменно прикрытых маской отстраненного безразличия. Но вот он впервые так открыто растерян и смущен, его глаза горят, он больше не сдерживает себя так сурово, как прежде, когда каждое его движение было осмысленным и продуманным. Пусть он и зло сопел, отбрехиваясь от рассказов друга, его глаза глубоко внутри смеялись. Даша ощутила мягкое тепло в груди. Кажется, Лорэнтиу подпустил их к себе чуточку ближе.
Глава тридцать девятая
Даша устало потянулась, вновь откидываясь на мягкую спинку кресла и пытаясь сосредоточиться на книге, которую обнаружила в тумбочке возле кровати, что не особо ей и удалось, мысли совершенно не желали рисовать картины прочитанных строк. Осознав всю бессмысленность продолжения этих тщетных попыток, девушка закрыла старый томик и отложила его на стол, после скучающе прикрыв глаза. Прошло всего лишь несколько дней с их прибытия в дом саркина, однако это время протянулось тоскливо и медленно. Здесь у них были роскошные покои и чудесный сад, но для привыкшей к жизни в уютном, маленьком домике Даши это место было слишком просторным и совершенно чужим.
К тому же Тин и сегодня с самого утра уехал куда-то с Лорэном, ловко избегая в разговорах вопросов о целях их поездок. Даша только надеялась, что он не ввяжется во что-то опасное, ведь, скорее всего, он здесь под прикрытием их дружеских прогулок наведывается к кому-то из бывших сослуживцев. Юноша сам упоминал, что его шепоты внедрены практически во все замки и особняки значимых господ на их материке. Но в загородном поместье саркина их, судя по всему, нет. Так же недавно вспомнившиеся слова юноши, что помог им в горах Хаар-то, – Карлоса, кажется, – не выходили у нее из головы. Если по его утверждению Лорэнтиу останется их командиром до самой его смерти или же смерти всех шепотов, то что же это значит? Как Тин, объявленный изгнанником, может остаться их командиром? Или же юноша имел в виду, что после отстранения своего капитана все шепоты убьют себя?
Дашу передернуло. Нужно будет потом спросить у Лорэнтиу.
В дверь постучались, и следом вошла Мирайн, заговорщицки улыбаясь. Хитро прищурившись, она подкралась к креслу, в котором сидела удивленно глядящая на нее девушка, и, упершись ладонями в подлокотники, склонилась почти к самому ее лицу, по-прежнему просто молча посмеиваясь. Даша оторопело моргнула, не сводя взгляда с лукавых огоньков в сине-зеленых глазах Мирайн, и уже хотела спросить, что же произошло, как женщина вкрадчиво произнесла:
– В городе сегодня ярмарка, – подмигнула она. – Пойдете со мной?
– Пойдете? – еще более удивленно переспросила Даша.
– Ну да, – пожала плечами женщина, отстраняясь. – Ты с Вереском. Его я уже спросила, он только рад. А наш нервный мальчик снова сбежал со своим дружком, так что до вечера мы его милое личико лицезреть точно не сможем. Ярмарка пышная, она каждый год в это время здесь проходит. А я еще планирую в одной лавке кое-что купить, тут не удалось достать нужный корень, вот, надеюсь, там найду.
– А когда пойдем? – воодушевилась Даша, радостная возможности сменить обстановку.
– Одевайся и пойдем, – Мирайн поглядела на прицепленные к поясу круглые часы. – Сейчас почти два дня, пока мы туда доберемся, как раз самое интересное и начнется, да и все торговцы уже откроют свои праздничные лавки. Пойду я подопну Вереска, и мы зайдем за тобой, поторопись. А то оставим, – женщина задорно хихикнула и выскочила из комнаты, бросив напоследок: – Шучу, конечно же, однако действительно не медли, дорога займет много времени, все лошади заняты, нам придется добираться пешком, а это часа два, если не больше.
С этими словами, Мирайн скрылась в коридоре, а Даша поспешила переодеться, выбрав одно из тех платьев, что приказал сшить для них саркин; коричнево-бежевое, оно было простого покроя, но теплое и как раз подходило для похода в город. Она только застегнула пояс, когда вернулась Мирайн, весело переговариваясь о чем-то с Вереском, отросшие за время их долгого пути из столицы Диары длинные волосы которого теперь перехватывала в хвост темно-синяя лента.
Вопреки ожиданиям Даши дорога до города, в этот раз не обремененная страхом ожидания неизвестной судьбы, показалась намного короче, скрашенная помимо прочего разговором с Мирайн и Вереском. Улицы ближе к окраине города, где располагались торговые ряды, были уже украшены и заполнены людьми; еще издалека Даша различила звонкий смех и гудение сотен голосов. Разноцветные палатки, установленные на время ярмарки, пестрели яркими красками и расписными вывесками. Прежде Даша не раз бывала на подобных праздниках в Клеодерне, но только теперь могла оценить, насколько те уступали широкому здешнему разгулу.
На приподнятых сценах выступали артисты и чародеи-фокусники, глотатели шпаг и огнедышцы, кукольные представления, музыка и сладкие запахи готовящейся еды. Заприметив первый же ларек с лакомствами, Мирайн мигом увлекла их туда, звонко смеясь и переговариваясь с пожилым продавцом. Вереск купил себе мешочек с чем-то жаренным, напоминающим сушеные дольки яблок, и тут же сунул горсть себе в рот, вскрикнув, что горячо, и сильно закашлявшись, чем вызвал раскатистый хохот продавца, пояснившего, что недаром они называются огненными хлопьями. Все еще глухо посмеиваясь, он протянул юноше стакан воды, тут же им осушенный.
Когда над городом начали собираться сумерки, загорелись протянутые над улицами на тонких веревках лампы, вроде тех, что Даша видела у стражников. Подумав о них, девушка огляделась, тут же не в первый уже раз напоровшись взглядом на недвижимую фигуру в темно-синем плаще, молчаливо несущую свой пост. Со слов Мирайн, порядок в городе поддерживали два отряда стражи – королевская и солдаты саркина, разграничиваясь разными частями города; они обладали колоссальной властью, а их капитан мог выносить приговор схваченному человеку прямо на месте. Стражу здесь все боялись и старались лишний раз даже и не смотреть в их сторону. При всем этом, справедливо будет заметить, что те не проявляли беспричинной агрессии, и большую часть времени их вообще не было видно, однако на место происшествия или драки они являлись молниеносно.
Вереск схватил ее за руку, потянув в направлении скопления людей, и сказав, что раз так много зрителей, там происходит что-то интересное. На круглой сцене выступал укротитель, а по выстроенным лестницам и деревянным балкам передвигались дрессированные лемуры и пустынные светло-рыжие медведи, размером едва ли больше домашнего кабана. Люди вокруг аплодировали, когда те успешно выполняли очередной трюк, однако Даша почти сразу отвлеклась от зрелища, тревожно оглядываясь в поисках Мирайн.
– Вереск, – девушка взволнованно дернула его за рукав рубашки. – Где Мирайн?
– А? – его взгляд скользнул по толпе. – Может быть, в лавку какую ушла? Помнишь, она что-то про травы говорила. Не волнуйся, вот уж кто точно не потеряется тут. Уверен, заметив, что нас нет, она закончит все свои дела и вернется в поместье. Там мы и встретимся, поэтому не волнуйся. Ой, смотри, как он делает!
Даша кивнула, лишь мельком глянув на жонглирующего малиновыми и желтыми шариками лемура, вновь переведя взгляд на окружающих сцену людей. Было неприятно потерять из виду Мирайн, но, по крайней мере, рядом Вереск, с которым здесь куда спокойнее, чем было бы в одиночку. Подобные многолюдные места Даше не очень нравились и даже немного пугали, хотя было и интересно. Особенно когда они случайно набрели на палатки с развлечениями, где за выигрыш полагались разнообразные простенькие призы, вроде деревянной игрушки или сладкого лакомства. Потратив там едва ли ни целый час, они направились в сторону более тихой части ярмарки, где заканчивались палатки.
– А ты не хочешь есть? – вдруг обратился к ней молодой человек.
– Да, очень, я только с утра завтракала.
– Тогда зайдем в трактир? – остановился юноша. – Вон тот, кажется, неплохой.
Уже с улицы был слышен шум голосов и музыка лютни, изливаемая невидимым музыкантом, а когда Вереск отворил двери, Даша смогла разглядеть, что в просторном зале бездельничало человек тридцать, перешучиваясь и изредка невпопад подпевая барду. Они с Вереском заняли стол в уголке, и к ним тут же подскочила широко улыбающаяся девчушка, звонко поинтересовавшись, что они будут на ужин. Покивав в такт словам Вереска, она умчалась, почти сразу вернувшись с двумя высокими стаканами, наполненными светло-красным травяным чаем, и вновь скрылась за дверьми, ведущими, вероятнее всего, в кухонное помещение.
Даша склонилась над кружкой, вдыхая терпкий аромат, но не успела сделать и глотка, испуганно замерев, когда заметила, что от барной стойки отделился широкоплечий человек, небрежно направляясь в их сторону. Ногой сдвинув стул, он сел, с откровенно наигранным дружелюбием улыбаясь в густую ржаво-рыжую бороду и, недобро сверкнув темными глазами, протянул Вереску мозолистую руку.
– Вечер добрый! – пробасил он так, что наверняка было слышно всем в зале.
– И вам не хворать, – напряженно ответил юноша, протягивая в ответ свою руку, выглядевшей хрупкой и бледной в лапище бородача.
– Меня Онк звать, – бухнул мужчина, сверля их взглядом. – А тебя как?
– Уоррен, – соврал Вереск, и Онк отпустил его ладонь.
– Смотри-ка, – осклабился он в усмешке, – совсем щенок, а уже такой дерзкий.
– Я не понимаю… – нахмурился юноша.
– Не слишком ли ты мал, оружие носить? – пренебрежительно смерил его взглядом Онк, указывая на торчащую из-под рубашки рукоять ножа. Вереск молчал, глядя на верзилу со смешанным выражением лица. – Или ты у нас стражник?
– Я правда, не понимаю, о чем вы, – повторил юноша.
– Слышали, – заржал Онк, что его бас разнесся по всему трактиру, – не понимает он! А по то что у нас оружие дозволено носить только страже, ты никогда не слышал, да? Или вчера из мамки вылез? А может, ты тут думаешь, все дураки, а ты один такой наглый и умный? – по залу пронеся недовольный злобный ропот. – Или неужто, ты в драке так хорош? И десяти стражей, что ль стоишь? Глядите-ка, этот гаденыш своим ножичком заявляет, что нас лучше! Что он…
– Да вас и помойная крыса лучше, – насмешливо донеслось от столика возле окна.
– Ты там хто такой? – побагровел Онк, грохнув кулаком по столу.
– В общем-то, никто, – изящно поднялся высокий парень в карнавальной маске рыси с густо черными растрепанными волосами, кажется являющимися париком, как часть самой маски. – Если хочешь подраться, то нечего плясать вокруг да около, и цепляться ко всякой ерунде, даже не потрудившись узнать, суверийцы они или простые путники.
– Плясать?! – прорычал верзила, вскакивая на ноги.
Даша ощутила паническую дрожь в ногах, когда увидела, как незнакомый парень лениво отхлебнул из своего невысокого фужера и направился к разъяренно сопящему Онку, рядом с которым теперь возвышалось еще трое присоединившихся к нему товарищей. Назвать это честной дракой никак нельзя. Девушка тревожно сжала в руках кружку, переведя испуганный взгляд на Вереска, дернувшегося было прийти незнакомцу на помощь, но тот, проходя мимо, небрежно толкнул его обратно на скамью.
– Котяткам лучше не рыпаться, – мелодично проворковал молодой человек.
Даша похолодела, только сейчас, узнав этот вкрадчивый голос.
Онк сплюнул, скалой надвигаясь на парня, но тот невозмутимо стоял на месте, казалось, с полным равнодушием ожидая дальнейшего развития событий. Однако стоило Онку приблизиться к нему почти вплотную, юноша неуловимо сделал какое-то движение и громила с визгом отшатнулся назад, зажимая залитое кровью лицо. Парень наклонился к нему, схватил за загривок и тонкими пальцами ударил несколько раз в предплечье и шею. Онк нескладно повалился на пол, больше не шевелясь. Самодовольно хмыкнув, парень стремительно рванулся вперед, кулаком врезав одному из напарников мужика в грудину, после с разворота ударив второго в бедро, что тот пошатнулся и отступил на несколько шагов, а пока пытался восстановить равновесие, заехал ему кулаком в висок, после чего тот мешком рухнул на пол. Оставшийся черноволосый зло прошипел и кинулся на парня, однако тот перехватил его за запястье и вывернул руку, судя по звучному хрусту и воплю мужчины, сломавшуюся.
Видя, что никто больше не желает напасть на него, парень расслабленно потянулся, со смешком пнув Онка под ребра, когда возвращался к столику Даши и Вереска. Остановившись возле них, он снял маску с прикрепленным к ней париком, и длинные каштановые волосы свободно рассыпались по узким плечам юноши; светло-зеленые глаза хищно полыхнули в свете ламп. Деян гордо выпрямился, с надменной полуулыбкой искоса поглядывая на враз притихших посетителей трактира, даже не думавших помочь потерявшим сознание пьяницам, один из которых, напавший самым последним, уже, впрочем, очухался и неуверенно пытался подняться на ноги.
Заметив это, Деян наигранно печально вздохнул с обреченностью взрослого, поражающегося глупости ребенка, и вновь приблизившись к мужчине, небрежно стукнул того по голове, и черноволосый вновь повалился на пол. Обведя трактир вызывающим взглядом, он пожал плечами, бросив, что все здесь такие скучны, и махнул рукой Даше с Вереском, призывая их следовать за ним, что те, пребывая еще в глухой растерянности, без пререканий и сделали, оставив несколько медных монет на столе в уплату.
– Котятки, – обреченно вздохнул Деян, когда они оказались на улице, – вы такие непослушные, ну право, а. Как можно было, только выйдя в город, сразу же вляпаться в неприятности, ну? Вы, конечно, у нас тут недавно, но основными правилами королевства могли бы и сразу поинтересоваться, дабы не попадать вот в такие вот нелепые ситуации, наносящие вред и без того непривлекательным мордашкам, вроде тех, что мне сейчас пришлось приукрасить в этом трактире.
– А что ты здесь делаешь? – только и смог вымолвить Вереск.
– Развлекаюсь, – просто ответил парень. – Ярмарка все-таки, жаль ее пропускать.
– Спасибо тебе, – чуть хрипло прошептала Даша.
– С вами столько проблем, – скривился парень. – Ну-ка идите оба за мной.
Переглянувшись, Даша с Вереском все же последовали за ловко передвигающимся среди толпы парнем, вскоре выведшим их к невысоким скалам городского парка, куда, перепрыгивая по выступающим камням, он и начал забираться. Когда они вышли на небольшую поляну, возвышающуюся над домами города, парень непринужденно развалился на траве, пробормотав, чтобы они сделали так же. Помедлив, Даша с Вереском опустились на чуть влажную поросль, садясь рядом с лениво прикрывшим глаза юношей, не глядя указавшим в небо.
– Ждите, – коротко бросил Деян, больше не обронив ни слова.
Чувствуя себя крайне неловко, девушка перевела взгляд на простирающиеся в паре десятков метров внизу улицы, так же наполненные людьми, хоть и меньше, чем главная часть ярмарки. Даша спустя немного времени даже увлеклась, наблюдая за снующими в карнавальных масках людьми, поэтому вздрогнула всем телом, когда неподалеку раздался взрыв и в небо взметнулось несколько огненных шаров, через считанные доли секунды разозвавшиеся на темно-синем полотне небосвода переливающимися цветами множества ярких звезд, сказочной россыпью озаривших небосвод и тут же серебряными, фиолетовыми и белыми нитями опустившихся к земле.
Фейерверки.
В Клеодерне их никогда не пускали, но Даша слышала, что в Сувер и Уэйт их поставляют к праздникам с небольшого континента за Аммонитовым архипелагом. Вереск пораженно обмер, не сводя восторженного взгляда с искрящихся всполохов огненных шаров и витиеватых полос. Звуки взрывов от предназначенных для запуска конструкций смешались с гулом смеха и оживившихся разговоров. Дождавшись окончания фейерверков, Деян, до этого так и лежавший на спине, сел и указал вытянутой рукой на прямоугольную площадь, на которой только сейчас Даша заметила странные трубы, извивающиеся, подобно змеям, и переплетающиеся друг с другом.
– Идите потом туда, – сказал парень, поднимаясь.
– А ты? – удивленно вскинул брови Вереск. – Не пойдешь с нами, Деян?
– Я здесь живу не первый год, – отмахнулся парень. – Мне это уже неинтересно.
– Вернешься в поместье? – спросила Даша, и он кивнул. – Спасибо… еще раз.
– Ага, – отсалютовал парень, вновь надевая карнавальную маску.
Когда залпы фейерверков прекратились, они спустились тем же путем вниз и неспешно направились к площади с трубами. По пути Вереск остановился возле лавки с цветами и, радостно смеясь, надел Даше купленные ожерелье из цветов и два таких же браслета, после за руку потянув ее в сторону странной постройки, которую, только выйдя на площадь, девушка смогла лучше рассмотреть. Та представляла собой покрытый отполированным матово-черным камнем участок земли, уходящий вперед на добрый километр и шириной не меньше сотни метров; прямо из камня прорывались длинные тонкие трубы, сплетенные между собой и во многих местах имеющие зияющее пустотой отверстие. Вокруг уже столпились люди, явно чего-то ждущие, а дети так и вовсе со смехом носились под переплетением труб.
Вереск обратился к стоявшей рядом женщине с вопросом, а чем это сооружение, собственно, является, но та только с таинственной полуулыбкой покачала головой, сказав, что лучше самим все увидеть, чем заранее узнать о том, что здесь произойдет. Но прошло еще не меньше получаса, прежде чем земля мелко задрожала и раздался пугающий гул, вызвавший взрыв радостного вопля у детей. Даша придвинулась ближе к Вереску, как из труб с поначалу показавшимся девушке оглушительным ревом вырвались потоки воды, заливая огороженный бортиком каменный участок. Ребятня бросилась под струи, брызгая друг в друга и хохоча.
Даша зачарованно выдохнула, когда основные уличные фонари потухли, оставив только свет множества разноцветных лампочек, чьи пестрые огни, подобно звездному небу, отражались в зеркальной поверхности фонтана. Вереск, крепче сжал руку Даши и, широко улыбнувшись, потянул ее на каменный участок, где резвились дети. Ощутив, как краснеет, девушка замотала головой, пробормотав, что это глупо туда идти, но Вереск, только хитро прищурился, увлекая ее под потоки воды, проливающийся на полуночно темный камень и стекая в специальные узкие стоки.
Влажный запах промокших цветов окутал Дашу дурманящей сладостью, шум воды заглушал прочие звуки, и здесь, посреди фонтана, казалось остального мира и вовсе не существует. Вереск заразительно смеялся, ладонями зачерпывая прохладную воду и брызгая ею в девушку, невольно порадовавшуюся, что сегодня, словно бы специально к ярмарке, сильно потеплело. Однако она по-прежнему чувствовала себя скованно, но подскочивший к ней Вереск, схватил ее за руки, закружив в танце и что-то говоря. Но хоть все его слова и потонули в шелесте фонтана, чувствуя успокаивающее тепло его рук, слушая беззаботный смех, Даша, пусть и не смогла полностью проникнуться радостью молодого человека, впервые за долгое время полностью смогла расслабиться и искренне засмеяться.
А после уже на ведущей к поместью саркина аллее они встретили разгневанную Мирайн, до самого дома без устали отчитывающую их за невнимательность, что привела к их расставанию на ярмарке.
Глава сороковая
В город пришел сезон дождей, свинцовыми тучами нависнув над невысокими домами и вязко поглощая туманом смотровые башни императорского дворца. Рваные белесые клочья цеплялись за верхушки деревьев, и теперь Даша уже не могла из окна разглядеть луга и отдаленные постройки, как раньше. Ледяной бурный поток неделю лил почти без остановки, размывая вытоптанные дороги в бесформенную грязевую жижу, с влажным чавканьем поглощающую ноги незадачливых путников или копыта лошадей, безуспешно пытающихся тащить через слякоть увязающие то и дело телеги. Изредка густой туман прорезали стремительные вспышки молний, сменяющиеся звучными раскатами грома, подобного рыку, пробудившегося чудовища.
Этот вечер, как и в несколько предыдущих Даша проводила в комнате Мирайн, устроившись в кресле напротив камина с уютно потрескивающим в нем огнем. Сама женщина расположилась чуть сбоку на узком диване, и последние четверть часа молчаливо глядела в отблески пламени на переливчатой глади чая в своей кружке. Комната у Мирайн оказалась просторной, но не выглядела чужой и холодной, наоборот – домашней, теплой, в ней было что-то приглашающее, родное. Она словно бы обещала свой кров и защиту. На улице по-прежнему шел дождь, уныло барабаня ледяными коготками по железному карнизу, смешиваясь с шепотом ветра в листве.
– О чем задумалась, Даша? – вдруг негромко обратилась к ней женщина.
– О Лиссе, – не стала лукавить она. – Беспокоюсь, как она там.
– Не думаю, что от этого будет толк. Беспокойся или нет, повлиять ты ни на что там не можешь. Но твоя сестра ведь не одна там, наверняка, у нее есть подруги. Фрейлины обычно дружны между собой в ее возрасте. Это уже более зрелые девушки негласно конфликтуют и соперничают за внимание благородных молодых людей. Мне никогда не нравилось общество придворных дам, они казались мне глупыми и напыщенными индюшками, которые с утра и до ночи кудахчут какую-то пустую чушь.
– Ты, – сделала маленький глоток из своей кружки Даша, – тоже была фрейлиной?
– Да, – без заминки ответила женщина, не сводя взгляда с трепещущего в камине огня. – Я тогда была даже помладше твоей сестры, мне только исполнилось девять. При дворце мне было скучно, и я часто убегала в лес, который в скором времени знала лучше, чем собственные покои и замок, где поначалу умудрялась постоянно плутать, потерявшись. Ровесниц моих там почти не было, что делало и без того скучные будни еще тоскливее. С каждым месяцем находиться там было все тяжелее, и, в итоге, я все-таки вернулась домой, в родной город… Прямиком навстречу к своей судьбе, – Мирайн едва заметно вздрогнула, – к своему второму рождению.
Женщина вдруг широко улыбнулась и вскинула на Дашу взгляд, в котором та отчетливо увидела плещущиеся волнение и тревогу.
– Можно я расскажу тебе? – дрогнувшим голосом спросила Мирайн.
Даша молча кивнула, не сводя беспокойного взгляда с подруги.
– Мне бы не стоило вываливать на тебя все это, – горько усмехнулась целительница, – да и я собираюсь рассказать совсем не о приятных вещах, но… – поставив кружку на стол, она плотнее завернулась в накидку и как-то вся съежилась, словно ей в одно мгновение стало нестерпимо холодно. – Но держать все это в себе почти не осталось сил, мысли о произошедшем не оставляют меня даже спустя столько лет, прогрызая разум подобно проклятым червям. Мне все чаще начинает казаться, что я попросту схожу с ума, затравливаемая собственными воспоминаниями и бессилием их отпустить. А рассказать мне было не кому, да единственный дорогой человек, с которым я была готова поделиться своим страхом, и не смог бы понять мою боль. Не из собственной черствости, нет, просто многие вещи кажутся смехотворными для того, кто сам и не пережил и не испытал той боли и ужаса.
Переведя дух, Мирайн продолжила:
– Я вернулась домой, когда мне было одиннадцать. Мой город расположен ниже Плае и так же является крупным и многолюдным, с богатыми постройками и чудесной архитектурой. Молтер. Я же вторая дочь его управленца. У нас была большая семья: помимо меня, еще четыре дочери и два сына-близнеца. Мне нравился наш светлый большой дом, и я любила своих родителей, которые являлись нашей поддержкой и покровителями, всегда помогали и были готовы выслушать о наших детских проблемах, не бранясь и не осуждая. У меня было счастливое детство, пока…
Пальцы нервно впились в плечи, сминая ткань накидки.
– Отца обвинили в государственной измене, а это означало, что все наши владения переходили государству, сыновья должны были подвергнуться допросу и быть казнены, как и сам отец, а жена и дочери отданы в дома терпимости или в служанки благородным дамам. В один миг из знатного рода мы стали для других не больше, чем просто вещами, мусором, никем. Наших слуг перебили или отдали в другие поместья, но с нами… Я не знала, что случилось с отцом, он был отдельно от нас, только спустя время увидела уже полусгнивший раздетый труп, подвешенный на площади. Мы же… стража, что ворвалась в наш дом, не схватила нас, чтобы запреть до окончательного решения наших судеб в тюрьму, она…
За окном прокатился мертвенный раскат грома.
– Вам повезло, что во дворце Клеодерна стража вас не поймала.
– Это благодаря Тину, – хрипло промолвила ошарашенная как предыдущими словами подруги, так и резкой сменой разговора, девушка, – и дворецкому. Йован помог достать лошадей, без которых нам бы не удалось уйти далеко и спастись.
– О да, – со всхлипом все же хихикнула Мирайн, – этому как-всегда неймется.
– Ты знакома с ним? – удивленно вскинула брови девушка.
– Знакома ли я с ним? – усмехнулась она. – Я его жена.
– К-как жена? – оторопело выдавила Даша, изумленно уставившись на подругу.
– Законно и давно, – фыркнула целительница, и ее, на мгновение посветлевший взгляд, вновь заволокла мрачная пелена. – Я бы никогда не встретила Йована, если бы не произошедшее со мной. А если бы не Йован, я бы никогда не встретила тебя и многих других людей, потому что после того, что произошло дальше, я не единожды пыталась убить себя. И убила бы, коли не Йован. Ворвавшаяся в дом стража оставалась там еще четыре дня, ставших для нас истинным проклятием, точно дом вдруг оказался в преисподней. Эту боль я не забывала никогда. Через месяц мне исполнится тридцать семь, с того времени прошло двадцать шесть лет, но я всегда помнила. Воспоминания и боль ядом въелись в меня.
Отведя взгляд к окну, Мирайн долго молчала, прежде чем вновь начать рассказ.
– Мне было одиннадцать, и я не совсем понимала, что происходит, кто эти люди и почему моего отца заковывают и уводят. Мама зарыдала и бросилась к нему, но один из стражников ударил ее, и она потеряла сознание. Я… тоже тогда предпочла бы лишиться чувств, только бы не становиться свидетелем разворачивающегося в нашем светлом и уютном доме кошмара. Но сознание упорно не желало покидать меня. Поэтому… я навсегда запомнила скалившихся, подобно дикой своре псов, мужчин, которые одного моего брата убили сразу, а второго несколько стражников утащили в соседнюю комнату. Я думала, нас сейчас тоже убьют, но быстрая смерть оказалась бы привилегией тому, что с нами сделали эти люди.
Даша испуганно сжалась, боясь пошевелиться, чтобы не потревожить Мирайн.
– Меня изнасиловало не меньше двадцати человек, я видела на протяжении всех четырех дней, каким мучениям подвергают мою мать и моих сестер. Видела, как моего брата, которому тогда было всего лишь семь лет, голого, покрытого гематомами и сочащимися кровью ранами, зашвырнули в гостиную и… – женщина вздрогнула, остекленевшим взглядом смотря на стекающие по стеклу окна капли. – И отрубили ему сначала ноги, а затем руки. Сделав еще разные гнусные вещи, они душили его тесьмой от портьер, после бросив умирать. Он не кричал, даже не хныкал, я бы подумала, он без сознания, но его взгляд был осмысленным, хоть уже погружался за черту жизни. Страж опрокинул меня на живот так, что я оказалась напротив истекающего кровью брата. Его взгляд… я видела, как душа уходит из него, как тускнеет радужка, как она стекленеет, подергиваясь отвратительной белесой пленкой.
