Текст книги "Встреча на подсолнуховом поле"
Автор книги: Яна Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)
– Он сможет ехать, но увезет только одного. Даша ты поедешь со мной.
Перечить ему никто не стал; Вереск помог им взобраться в седло Кайена, следом оседлав Шерра, и постепенно это страшное место осталось позади. Даша с тревогой вглядывалась в заиндевевшее лицо юноши, даже сейчас державшегося в седле величественно и твердо, только она чувствовала, как тяжело его дыхание. Лишь больше получасу спустя, поддавшись ее уговорам, Лорэнтиу позволил сделать привал, но едва его раны были перевязаны, вновь приказал отправлять дальше. Вереск, вероятно, чувствующий себя виноватым за то, что непреднамеренно ранил Лорэнтиу, постоянно молчал, только хмурясь каким-то своим мыслям.
Остановиться на ночлег, юноша решил, когда уже начало темнеть. Свернув лошадь с тракта, он углубился в чащу, раздраженно вглядываясь в просветы между деревьев. Наконец, он остановил Кайена и, спрыгнув на землю, поморщился от боли. Напряженно выдохнув, Лорэнтиу помог Даше спуститься, а после расседлал коня.
– Если мои предположения верны, здесь неподалеку должна быть река. Мы уже проезжали мимо нее, и, как мне кажется, она протекает и здесь. Я наполню наши бурдюки и напою лошадей. Вереск, сними седло с Шерра, – юноша вытащил из седельной сумки щетку и небольшой лоскут ткани. – Я почищу их там сразу. Вы пока займитесь костром и ужином. Это пустынная местность, но все же будьте бдительны, мало ли кого могло сюда занести.
Взяв под узды лошадей, Лорэнтиу скрылся среди деревьев.
– Вереск, что с тобой происходит?
– Нехорошо получилось, что я попал в него стрелой, – потерянно выдохнул юноша, потрепав волосы на затылке. – Я ведь не хотел, не знаю, как так глупо вышло.
– Думаю, он это понимает. Не кори себя.
– Поговорю с ним потом. – Вереск участливо посмотрел на девушку. – Ты не поранилась?
– Все хорошо. Только испугалась сильно.
Перед ее внутренним взором вновь вспыхнули прочно вонзившиеся в сознание картины пропитавшейся кровью земли. Мотнув головой, девушка постаралась прогнать от себя все воспоминания о встреченных разбойниках и больше не думать о стальном блеске глаз Лорэнтиу, его стремительных движениях и безжалостности. И все же мысли вновь и вновь обращались к произошедшему.
Когда Лорэнтиу вернулся на место их ночлега, Вереск уже развел костер и сварил похлебку. Юноша привязал лошадей поодаль на заросший густой травой холм, ласково погладив Кайена по шее, и вернулся к ним, устроившись возле ближайшего дерева, расслаблено прислонившись к тому спиной. Вереск сделал несколько попыток к нему подойти, видимо, думая, с чего начать разговор, Как Лорэнтиу сам обратился к нему, хитро усмехнувшись:
– Что-то сказать хочешь? Так говори. Не бойся, я хромой: не догоню.
– Да я, – Вереск фыркнул его словам, – извиниться хотел.
– Ты, если меня не подводит память, уже извинялся. Кстати, Даша, – юноша развязал тесьмы тряпичного мешка и извлек оттуда сверток. Сбросив плотную ткань на землю, он вытащил закованный в темные ножны небольшой стилет. – Возьми.
– Но зачем он ей? – возмутился Вереск. – Разве мы не сможем защитить ее?
– А ты, – уголки губ юноши дрогнули в насмешливой улыбке, – разве не думал, что однажды может получиться так, что мы не окажемся рядом, если с Дашей произойдет какая-то беда. К тому же в сражении зачастую может случиться что угодно, и у нее должны быть возможность и умения самой защититься. Ты ведь днями напролет не будешь находиться рядом с ней? Или… будешь? Но в любом случае, оружие у Даши быть должно. Даже просто что-то порезать.
– Я согласна с Лорэнтиу, – робко произнесла Даша.
– Держи, – настойчиво повторил юноша, протягивая стилет. – Он теперь твой.
– А раньше, – осторожно взяла нож Даша, – кому он принадлежал?
– Моей бабушке. Она была вздорная особа, и никогда не желала подчиняться семейным традициям и правилам нашего общества. Несмотря на это, она вышла замуж за мужчину, что ей выбрали родители. Однако едва их сыну, – моему отцу, – исполнилось четыре года, бабушка отправилась в странствие. Домой она наведывалась нечасто, и впервые я о ней узнал, когда мне было двенадцать. Прибыв в столицу, бабушка рассказала о своей жизни и том, что создала небольшой отряд пиратов для защиты города, в котором поселилась. Несколько последующих лет я провел с ней; она была грубовата, но ее насмешки всегда выдавали искреннюю любовь ко мне и заботу. Тогда же изменились и их отношения с дедушкой, настолько, что спустя несколько лет он уехал к ней.
– Она была интересной женщиной. Но этот стилет твоя память о ней, поэтому...
– Лучший способ сохранить воспоминания – передать их кому-то, – заметил Лорэнтиу, лениво потягиваясь. – Я не использую такое оружие, оно больше женское, нежели мужское. Кстати, Вереск, нужно будет и тебе меч найти. Будь внимателен к встречным путникам, возможно, у кого-то будет приемлемое оружие. Так же тебе стоит тренироваться в стрельбе, – Вереск виновато поморщился. – Когда отойдем дальше, начни стрелять хотя бы по сто стрел в день. Я покажу тебе основы, а так же научу вырезать новые стрелы. Сегодня мы останемся здесь. Я дежурю первым.
– Почему это ты? – возмутился Вереск, разливая похлебку по чашам.
– Потому что умею его вести, – хмыкнул юноша. – К тому же мне необходимо кое-что обдумать, дабы нам больше не попадать в ситуации, подобные сегодняшней. Первым делом нужно будет позаботиться о новой одежде, а Даше перекрасить волосы. Бабушка пользовалась смесью трав и корений, которые придавали волосам золотистый цвет. Завтра я постараюсь их найти. А тебе, Вереск, нужно будет что-то вроде шапки на голову надеть и спрятать под ней волосы. Ладно, разберемся с этим завтра, а сейчас ешьте и ложитесь. Вереск, я разбужу тебя часа через четыре.
Вся усталость ушла, едва Даша устроилась на расстеленном плаще, и, пролежав без сна какое-то время, девушка тихонько села. Вокруг уже сгустилась угрюмая ночная темнота, и только едва различимый шелест листьев раздавался над головой. Лорэнтиу Даша не увидела, что ее немного обрадовало: не хотелось бы, чтобы он видел ее тревогу и тоску. Стараясь не шуметь, девушка поднялась на ноги и, набросив на плечи плащ, направилась в лес. Ей хотелось немного пройтись, что, возможно, поможет ей расслабиться и уснуть. К ночи стало прохладно, и при каждом выдохе ее лицо на мгновение окутывало облачко сизого дыма.
Из-за облаков выглянула почти полная луна, и Даша уже лучше смогла увидеть простирающиеся вперед заросли. Глубоко вдохнув чуть морозный и влажный воздух, девушка коснулась шершавой коры молодого деревца, пробивающегося через раскидистые ветви пышного куста, усыпанного мелкими ягодами, кажущимися сейчас бархатно-черными. Даша протянула руку, чтобы коснуться аккуратных плодов, как из-под листьев раздалось гневное шипение. Дернувшись, девушка отступила на несколько шагов, но ее нога угодила на что-то склизкое, и, приглушенно вскрикнув, Даша бросилась вперед, но уже через несколько метров с ужасом замерла перед резким обрывом ущелья.
Холод пронзил ее, когда она разглядела кишащих в траве змей; видимо, она угодила в их логово. Оглядевшись, Даша постаралась понять, как можно убежать, не потревожив разгневанных змей, но одна из них с шипением изогнулась, пытаясь дотянуться до девушки. Даша судорожно выдохнула, непроизвольно отшатнувшись; дыхание перехватило, когда нога соскользнула по сырой траве и провалилась в пустоту; хотелось закричать, только панический вопль застрял в горле. Девушка зажмурилась, но ощутив, что ее схватили за руку, распахнула глаза, встретившись с взволнованным взглядом Лорэнтиу. Юноша дернул ее на себя, однако земля под его ногами обвалилась от резкого движения, и они вдвоем рухнули вниз.
Даша почувствовала, как Лорэнтиу обхватил ее, прижимая к себе. Считанные мгновения, пока они стремительно падали, растянулись в вечное ожидание смертельного удара, но вот они обрушились в густые кроны растущих в ущелье деревьев, и Лорэнтиу сильнее обнял ее. Юноша попытался схватиться за одну из веток, но когда ему это удалось, та с треском обломилась, а они со звонким плеском рухнули в воду. Ужас и холод сковали девушку, что она не могла ничего сделать, ощущая, как ее поглощает ледяная пучина озера. Легкие опалило жаром от нехватки воздуха, когда Даша ощутила, как юноша уверенно потянул ее за руку.
Оказавшись над поверхностью, она жадно вдохнула, судорожно цепляясь за пиджак юноши. Обхватив ее одной рукой, Лорэнтиу сделал несколько рывков и помог ей выбраться на берег. Тяжело дыша, он что-то прорычал, прижимая правую руку к себе. Даша взволновано закусила губу и подползла к нему, дрожащей рукой коснувшись лица юноши. Тот вздрогнул и посмотрел на нее.
– Нужно вернуться. Здесь наверняка должен быть подъем наверх.
– Тебе очень больно? – ломано прошептала Даша. – Твоя рука, что с ней?
– Переживу, – шатаясь, юноша поднялся на ноги, и Даша тут же вскочила следом и обхватила его левую руку, пытаясь помочь. – Когда вернемся, какое-то время придется ехать медленно, иначе, боюсь, мне станет хуже. А в таком случае я ничем не смогу помочь, если на нас снова нападут, или и вовсе стану помехой.
Даша ничего не ответила, крепче сжав его предплечье. Липкий мрак вокруг, казалось, физически ощутимо касался кожи; девушка поежилась, ощущая, как внутрь проникает холод от облепившей тело мокрой одежды. Она хотела предложить Лорэнтиу немного передохнуть, но видя, сколько усилий тот прилагает для каждого шага, побоялась, что своими словами, звучащими, как неверие в него, лишь унизит.
– Что вас связывает с Вереском?
– Связывает? – удивленно переспросила Даша, ошарашенная неожиданным вопросом юноши. Да о чем он только сейчас думает! Сам едва идет, а тревожится о каких-то совершенно неважных и бессмысленных сейчас вещах. Раздраженно вздохнув, она нахмурилась и все же ответила: – Мы друзья. Но тебе, как мне кажется, нужно беспокоиться о себе! Ты едва не погиб… из-за меня.
– И давно вы знакомы? – не обращая на ее гневные слова внимания, задал новый вопрос Лорэнтиу.
– Около двух месяцев, – буркнула смущенная девушка.
– Он тебе нравится, не так ли?
– Вереск… мой единственный близкий друг.
– Вот как, – тихо прошептал Тин и вкрадчиво улыбнулся, – а я тебе нравлюсь?
– Да, – едва слышно пробормотала Даша, краснея.
– Прекрасно, – довольно выдохнул Лорэнтиу и потерял сознание.
Не сумев удержать его, Даша следом опустилась на землю. Лицо юноши в проливающемся лунном свете казалось мертвенно-бледным, но испуганно склонившись, Даша почувствовала слабое, прерывистое дыхание. Растерянно она подняла взгляд и окаменела, увидев стоявшую неподалеку фигуру человека, в рассеянной темноте очерченную лишь тонкой линией силуэта. Дрожа, она вытащила из-под платья стилет, направив острие на сделавшего к ним шаг незнакомца.
– Не приближайся!
Глава двадцатая
Терпкий запах перевязанных соломенной ниткой в пучки и развешанных по стенам сушеных трав успокаивал, мягко согревая и напоминая о доме, где бабушка так же хранила собранные в лесу травы. Судорожно вздохнув, Даша плотнее закуталась в теплое покрывало, все еще ощущая дрожь в руках, и посмотрела на лежащего рядом Лорэнтиу. Бледность еще не сошла с его лица, а дыхание по-прежнему было тихим. Смочив платок в холодной воде из старого жестяного таза, Даша вытерла взмокший лоб юноши.
– Готово, – раздался от двери голос, и девушка невольно вздрогнула. Молодой человек, что помог донести Лорэнтиу до этого дома, опустился на колени перед лежащим на постилке юношей и, приподняв его голову, осторожно влил в рот содержимое одной из чаш. – Скоро ему станет лучше, я так думаю. Однако, удивительные вы люди: выжить при таком падении. Ты должна быть благодарна ему, только из-за этого парня ты почти не пострадала. Ах да, как твое плечо?
– Все в порядке, – глухо ответила Даша, не сводя взгляда с нахмуренных бровей посла. Осознание, что если бы она не покидала выбранное для ночлега место, то ничего этого бы не произошло, разрывало ее. В очередной раз важный для нее человек, пострадал по ее же глупости и неосторожности. Даша закусила губу, стиснув израненными ветвями деревьев руками покрывало. – Ему очень больно?
– Ну, – задумчиво коснулся подбородка юноша. – Я думаю, потерпит.
Он протянул Даше вторую чашу, сказав, что там обычный чай. Сделав несколько обжегших горло глотков, девушка зажмурилась на несколько мгновений, а после украдкой посмотрела на расположившегося возле стены молодого человека. Когда он приблизился к ним там, в чаще, и лунный свет выхватил из мрака его лицо, Даше на краткий миг он показался явившимся из иного мира духом. И даже сейчас она никак не могла привыкнуть к его внешности, которая была бы, пожалуй, ничем не примечательна, если бы не одна черта.
Сам юноша оказался выше ее почти на две головы, в просторной, скрывающей фигуру одежде темно-зеленого цвета, местами залатанной и выцветшей; прямые русые волосы мягко ложились на ворот халата, а длинные пальцы, как и тонкие запястья, украшены странными кольцами и браслетами, вырезанными, как показалось Даше, из дерева. У него тихий, но мужественный голос, который успокаивает. Но вот лицо молодого человека скрывает плотная белая маска из лоскута ткани, с нанесенным на нее странным знаком, что Даша видела впервые.
– Меня зовут Дзин, – сказал юноша. – А как твое имя?
– Даша, – негромко ответила она. – Спасибо, что помогли нам.
– Это мой долг, – склонил голову Дзин. – Я лекарь, только уже долгое время живу здесь, покинув город в котором взяла начало моя жизнь. А вы здесь как оказались? Эти края не располагают к прогулкам, и обычно путники избегают часть тракта, что проходит над обрывом. Дикие звери здесь особенно опасны, да и множество змеиных гнезд тоже мало кому могут понравиться.
– Мы… – замялась девушка. – Путешествуем, а вчера из-за разбойников пришлось выбрать другую дорогу. Неподалеку мы остановились на ночлег, но я не смогла уснуть и… Из-за меня мы упали в этот обрыв, и Лорэнтиу… Он…
– У твоего друга сломано запястье и несколько ребер, так же многочисленные ушибы и ссадины, а к этому и раны на ноге и плече. Я оказал ему ту помощь, что была в моих силах, так что теперь все зависит от способности его организма к восстановлению. Когда отправитесь дальше, дам вам с собой травы и лекарства, что помогут облегчить его боль и ускорить процесс излечения. Вы шли пешком?
– Нет, на лошадях, – Даша ощутила, как что-то сжалось в груди. Вереск не знает, что с ними произошло, и когда заметит их отсутствие, очень испугается. Нужно будет вернуться и рассказать ему. Посмотрев на юношу, она робко обратилась к нему, – Дзин, там остался наш друг. Он не знает, что мы здесь и будет волноваться, когда обнаружит, что мы пропали. Прошу тебя, скажи, как я могу вернуться.
– Никто не знает эти края лучше меня, – важно заметил Дзин. – Твоего друга я найду куда скорее, чем ты сама, поэтому оставайся здесь. Ему, – он кивнул на Лорэнтиу, – может понадобиться твоя помощь. И если он очнется, то тебя будет куда более рад видеть, нежели какого-то подозрительного парня в маске.
Засмеявшись, молодой человек подхватил стоявший подле двери деревянный посох и вышел на улицу, растворившись в густой темноте ночи. Некоторое время Даша смотрела на захлопнутую створку испещренной от времени множеством крошечных трещин двери, а после придвинулась ближе к Лорэнтиу, коснувшись рукой его горячего лба. Температура никак не желала поддаваться лекарствам и становиться меньше; внутреннее пламя точно вознамерилось испепелить его. Вновь смочив полотенце, Даша обтерла лицо юноши, мысленно обращаясь ко всем известным ей богам с мольбами о его исцелении.
В доме было немного душно, но открыть двери или крошечное окно, девушка не решилась, побоявшись, что от прохладного уличного воздуха, Лорэнтиу может стать еще хуже. Поднявшись на ноги, она подошла к развешанной возле печи их одежде, которую Дзин оставил там сушиться, предварительно отыскав в другой комнате для Даши простой блекло-коричневый балахон. Поправив еще мокрую ткань, девушка вернулась к Лорэнтиу, опустившись рядом на пол с другой стороны и облокотившись спиной на стену. Усталость брала свое, и уже клонило в сон, но Даша упорно сопротивлялась, не желая оставлять Лорэнтиу в одиночестве, но вскоре сознание растворилось в мерном шелесте листьев за окном и треске огня в печи.
Прошло несколько часов, и небо уже подернулось предрассветной дымкой, когда на улице раздались шаги. Задремавшая было Даша вздрогнула и повернулась на звук распахнувшейся двери, но тут же была заключена в объятия подбежавшего к ней Вереска. Судорожно выдохнув, юноша что-то прошептал, но Даше не удалось разобрать его рваных фраз. Она обняла его, ощущая легкость в душе и тепло, словно вновь на короткое мгновение ей удалось вернуться домой.
– Я привязал ваших лошадей во дворе, – сказал Дзин вновь оставляя посох возле двери. Стряхнув землю с обуви, он прошел в комнату, опустившись на один из стульев возле стола, и посмотрел на своих гостей. – Я надеюсь извлечь из вас пользу, пока будете жить у меня. Поможете собирать травы, а то в одиночку на это уйдет много времени. Да и вам следует отвлечься, чтобы не трепать нервы, – он замолчал, слегка нахмурившись, словно припоминая, а потом продолжил, – Лорэнтиу, когда он очнется. А то знаю я вас таких, начнете его тут вдвоем опекать, а скажу вернее, допекать, и в итоге ему только хуже станет!
– Хорошо-хорошо, – примирительно кивнул Вереск, – поможем.
– Вот и замечательно, – хлопнул в ладоши юноша. – Тогда оставайтесь.
– А так бы ты нас выгнал? – усмехнулся Вереск. – Прекращай шутить, Дзин.
Даша улыбнулась, глядя на них, но тут же с тоской осознала, что им не стоит задерживаться в этом месте, ведь если Лорэнтиу был прав, и Айзек действительно такой человек, как он говорил, то, скорее всего, их будут искать. Поэтому, оставаясь здесь, они могут навлечь неприятности на никак не связанного с ними человека, который просто решил помочь им. Когда Лорэнтиу очнется, им придется скорее уехать. Может быть, Дзин покажет им более безопасную дорогу, чтобы они могли добраться до крепости Пылающих звезд. К тому же, они не смогут ехать быстро, и, если что-то случится, защищаться смогут только они с Вереском.
– Простите, – негромко произнесла она, – но через пару дней мы уедем.
– Почему? – удивленно переспросил Вереск.
– Кто бы вас ни преследовал, – поднявшись на ноги, произнес Дзин, направляясь в другую комнату, – здесь они вас найти не смогут. Дорогу к этому дому знаю я. Единственный способ для остальных попасть сюда: как вы свалиться с обрыва. Но за все годы моей жизни здесь, такое бывало только три раза, не включая вас. Да и то двое из них погибли, а последний ушел совсем в другую сторону, и к чему привел его выбор, мне неизвестно. Поэтому можете ничего не опасаться, оставшись здесь.
– Но все же, – начала Даша, но оборвала себя. – Нет, я не могу подвергать…
– Не беспокойся об этом, – отмахнулся юноша, скрывшись в проеме двери.
Когда он вернулся, проверил сердцебиение и температуру Лорэнтиу и, что-то проворчав, погнал Вереска с Дашей за стол, заявив, что у них будет поздний ужин, а то еще и их потом лечить он не намерен. На робкие попытки Даши возразить, он только посмеялся, и вскоре они уже ужинали. Дзин немного повозмущался, что Лорэнтиу даже на такой ароматный запах его еды никак не очнется, а после, бросив в чаши измельченные цветы и травы, запарил их кипящей водой из снятого с печи чана, мимоходом заметив, что они помогут излишне возбужденному Вереску успокоиться. Юноша только фыркнул, пробубнив, что просто волновался за друзей.
Даша вдохнула пряный аромат травяного настоя, чувствуя, как он теплом проникает внутрь. Возможно, им и вправду можно будет остаться здесь на некоторое время и отдохнуть, не боясь и не хватаясь за оружие после каждого шороха. За последние два месяца все так стремительно поменялось в ее привычной и размеренной жизни, вырвав из тихого спокойствия родной деревни. В Соари у нее не было тревог, кроме заботы о лавке и заказанных товарах, а теперь каждый день может превратиться в бесконечную череду беспокойства и страха. Сейчас она в полной мере осознала, насколько устала и хочет хотя бы ненадолго, но отвлечься от мыслей о произошедших за последние недели событиях.
До этого негромко переговаривающийся о чем-то с новым знакомым Вереск, сейчас, обнимая кружку, лег на стол и положил голову на руки, широко зевнув. Дзин, придерживая его за плечи, перетащил в другую комнату, сказав Даше, что постелил им там, после прогнав заикнувшуюся было о мытье посуды девушку спать, не забыв закрыть за ней дверь. Помявшись, Даша опустилась на постеленный возле стены матрац, покрытый светлым покрывалом, но как ни старалась уснуть так и не смогла. Промучившись от тяжести и боли в голове, усугубляющейся жарким воздухом в комнате, она выскользнула в помещение, где остались Дзин с Лорэнтиу и, стараясь не шуметь, вышла на улицу, где ее ласково обволокла ночная прохлада.
Плотнее завернувшись в теплое покрывало, Даша опустилась на неровно сколоченное крыльцо и закрыла глаза, глубоко вдыхая чистый воздух, наполненный пронзительными запахами леса. Здесь, в низине, ветра совсем не было, однако глухим шелестом листьев он шептался в кронах могучих старых деревьев; неподалеку встрепенулась птица и, приглушенно проворчав, взметнулась в чащу леса, подальше от залитого матовым светом луны дома. Позади скрипнули доски, и Даша, вздрогнув, обернулась. Мягко ступая, Дзин приблизился к ней и опустился рядом, свесив ноги вниз с приподнятого над землей при помощи балок крыльца.
– Если бы я знал, что и у тебя проблемы со сном, напоил бы, как и Вереска.
– Напоил? – оторопело переспросила девушка.
– Ну да, – безмятежно ответил Дзин, запрокинув голову. – Он так волновался за тебя, что уснуть не смог бы точно и ходил бы завтра, как разваренная морковь. Поэтому я и добавил в его чай сонные травы, чтобы помочь успокоиться и отдохнуть. А тебе, как я погляжу, тоже такой настой не помешал бы. Почему ты не спишь?
– Думаю о, – неуверенно начала Даша, – произошедшем со мной.
– И зачем же? – притянув к себе одну ногу, поинтересовался юноша.
– Мне нужно решить, как действовать дальше. И что мне необходимо сделать и изменить в себе, ведь будучи такой слабой я не смогу помочь в нашем путешествии, а только стану обузой. А мне, – сжала грубую ткань покрывала девушка, – так больно понимать, что приношу только проблемы и ломаю судьбы окружающих меня людей. Вереск и Лорэнтиу позволили рухнуть всему их привычному миру, только ради того, чтобы спасти меня, а я… Не умею ничего полезного, лишь доставляю неприятности.
– Когда я нашел вас в лесу, ты направила на меня стилет.
– Да, – смутилась Даша, – прости меня, я не знала…
– А убить ты бы меня смогла? – повернулся к ней юноша, теребя пальцами уголок скрывающей лицо маски. Вероятно, прочитав ответ в ее глазах, он усмехнулся и удрученно вздохнул. – Если хочешь размахивать этой штучкой, то должна научиться убивать, иначе от нее нет толку. От простых размышлений, не подкрепленных действиями, а только сожалениями, никакого проку не будет.
Даша ничего не ответила, отвернувшись к густой темноте между деревьями, а юноша, заведя руки за голову, лег на спину, почти бесшумно постукивая ногой по краю крыльца. На бархатно-черном небосклоне, переливалась ледяная россыпь звезд, и Даша попыталась полностью сосредоточиться на попытке сосчитать их, но уже вскоре потерпела поражение и вновь повернулась к лекарю. Маска едва уловимо вздымалась от легкого дыхания юноши. Даше захотелось коснуться плотной ткани и очертить линии загадочного узора. Необычный он человек. Интересно, а почему он принял такое решение: поселиться глубоко в чаще леса, в краях, где почти не бывает людей и вокруг всегда стоит безбрежная тишина? Словно почувствовав ее взгляд, юноша повернулся, вероятно, смотря на нее.
– Дзин, – прошептала девушка, – ты видишь через эту маску?
Лекарь вздохнул и снова сел, взъерошив волосы рукой.
– Хочешь увидеть мое лицо? – шелково спросил он.
Даша кивнула, завороженно глядя, как юноша медленно коснулся стянутых на затылке тесемок и, замерев на считанные доли мгновения, потянул их, развязывая замысловатый узел. Ткань маски невесомо опустилась на его колени, и, рукой отбросив непослушную челку со лба, Дзин повернулся к девушке. Невольно Даша вскрикнула, тут же испуганно зажав рот рукой. Бледная кожа его лица была прочерчена вздутыми шрамами, искорежившими мягкие черты, а некогда живые и яркие глаза сейчас заволокла белая пелена. Юноша горько усмехнулся израненными губами и сжал маску в руке, отвернувшись от Даши.
– Дзин… – пробормотала девушка.
– Да ладно, – выдохнул он, – я уже привык к такой реакции. Собственно, эти шрамы и стали причиной, по которой я уехал из родного города. Ты говоришь, что ничем не можешь помочь, но когда на наш город напали работорговцы и схватили меня, я боролся, решив не позволить им причинить вред дорогим мне людям. За непослушание они пытали меня раскаленными прутьями, а в один день брызнули чем-то мне на лицо и я ослеп. После они выбросили меня неподалеку от города, где меня нашли люди и помогли добраться до лекаря. Только исцелить мои раны уже был никто не способен. Я не хотел жить, ощущение собственной никчемности и бесполезности давило на меня, грозя превратить мое сознание в беспроглядный мрак.
Дзин провел пальцем по одному из шрамов.
– Я желал смерти, и болезнь пришла ко мне. Моя семья погибла после разбоя, учиненного работорговцами, а дом был разрушен. Лекарь позволил мне остаться у него, и его сочувствие делало мою боль невыносимой. Спустя несколько недель я уже не мог подняться с постели, да и не хотел этого, лишь надеясь, что смерть скоро коснется меня своим промозглым дыханием и освободит от тяжести на душе. Мне становилось хуже с каждым днем, но однажды моего лба коснулась чья-то рука. Никогда прежде я не встречался с дочерью нашего лекаря, потому что ее никогда не было в городе, и лишь изредка она навещала родителей.
Тонкие губы юноши тронула теплая улыбка.
– И увидеть ее мне так и не удалось. Однако в ту осень, она осталась в городе. Не уехала она и зимой, и пришедшей вскоре весной, как и сменившим ее летом. Она постоянно разговаривала со мной и читала вслух книги, а на мои настойчивые попытки отгородиться, только насмешливо фыркала и в наказание дергала за волосы. Постепенно ее присутствие рядом со мной стало настолько привычным и необходимым, что мысли о ее будущем мучили меня, доводя до исступления. И все же я сумел убедить себя и смириться, что однажды моя возлюбленная станет чьей-то супругой, а я останусь лишь потешным уродом из ее юношества.
Однако я решил стать для нее опорой. Это желание, что я долгое время пытался подавить, в конце концов, победило меня. И тогда изо дня в день я начал учиться жить. Лекарь помог мне сделать маску, и постепенно у меня начало получаться чувствовать этот мир, видеть его иным способом, нежели остальные люди. И я смог познать любовь, непривязанную к внешнему облику моей избранницы. Со временем все мои чувства обострились, и я начал перенимать мастерство лесного врачевания у некогда спасшего меня лекаря. Его дочь так и не стала моей супругой по традициям и вере наших краев. В родном городе мне так и не нашлось места, а люди только потешались и глядели на меня, точно на забавную игрушку.
Тогда девушка, ставшая для меня важнее самой вселенной, едва узнав об этом, хотя я и всячески пытался скрыть от нее отношение ко мне окружающих, не раздумывая собрала вещи, сказав, что значит, настало время нам найти только наше, особенное место. Долго путешествуя, мы набрели на это место, и уже несколько лет живем здесь. Возможно, этот дом раньше так же принадлежал какому-то лекарю или просто отшельнику, но теперь для нас он стал дорогим местом. Несколько недель назад моя возлюбленная уехала навестить родителей, а я остался беречь наш дом, и теперь с нетерпением жду ее возвращения.
– Она хороший человек, а как ее…
– Не рассказывай об этом своим друзьям, – улыбнулся Дзин, – хорошо?
– Не расскажу, – кивнула девушка.
Лекарь поднялся на ноги, потягиваясь, и вновь посмотрел на нее.
– У нас у всех разные судьбы, и никогда не знаешь, что именно принесет тебе высшее счастье. Пусть сейчас мое лицо изуродовано, а глаза не видят, но я обрел куда более глубокое зрение – теперь видит моя душа. К тому же, не случись этого со мной, возможно, в мою жизнь так и не явилась бы эта девушка, что помогла мне обрести себя. Ты переживаешь, что являешься для своих друзей неподъемной ношей, однако так ли это на самом деле? Считают ли они, что ты обуза? А если тебе все же хочется успокоить себя и справиться с этими чувствами, то разве кто-то мешает тебе научиться тем вещам, которые, по твоему мнению, помогут тебе стать полезной? Вся так необходимая тебе сила уже внутри тебя, Даша.
Дзин отряхнул маску и вновь повязал ее на лицо, покрепче затянув тесьмы.
Глава двадцать первая
Утро ворвалось в сознание Даши головной болью и тяжестью на душе после разговора с лекарем. Перевернувшись на другой бок, девушка ладонью прикрыла глаза от проскальзывающих через крошечное окно солнечных лучей. Рассказ Дзина потряс ее той жестокостью, на которую способны люди по отношению к таким же живым, умеющим страдать, слабым и беспомощным сородичам. Они совершали все эти зверства, словно упиваясь чужой болью; для них чьи-то слезы и переживаемый ужас – наслаждение, что огнем и страстью разливается по телу подобно крови, наполняет его и сливается с самой сутью человека, порождая еще большую жестокость. А попустительство со стороны правителей и постоянная безнаказанность влекут к все большей наглости со стороны работорговцев и простых разбойников, которых на дорогах становится все больше, как когда-то пожаловался проезжий купец, на время задержавшийся в Соари.
В столичных округах всегда тихо и спокойно, поэтому жители этих краев обычно и не подозревают о творящихся в других селениях и городах разбоях. Короли создают покой и рьяно защищают столицу, а деревни, что расположены поодаль, лишь обкладывают налогами, и их жители порой даже не знают, как выглядит правящий ими человек. Солдаты, чьим призванием изначально являлась защита людей, из-за отсутствия иных занятий и должной дисциплины в своих нестройных рядах стали одной из главных и устрашающих угроз для простых людей в городах. Они обирали торговцев, обкладывая их придуманными ими же податями, разграбляли дома, насиловали женщин, что были им привлекательны.
