Текст книги "Лебединая пара. По Ту Сторону"

Автор книги: Яна Лисканова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Правда? – не поверила я.

– А что насчет этого? – кивнул он головой в другую сторону.

Я послушно скосила глаза.

– Какой-то он бледный… Он не болен?

Рион покачал головой.

– Ну ты и придирчивая, конечно! Давай я сам может за тобой поухлестываю?

– Тебе честно или тактично? – в лоб уточнила я.

Рион нахмурился, что-то прикидывая в голове.

– Давай лучше тактично!

– Ты прекрасен как все соблазны мира, но в моем сердце есть другой…

– А если честно?

– Какой-то ты мелкий еще, я себя тетенькой чувствую.

С Рионом мы сошлись на удивление быстро. Даже быстрее, чем с русалками. Он был в доску свой, в нем не было ни капли высокомерия или брезгливости по отношению ко мне, только неуемное любопытство. Когда мы-таки отогнали охранников, первым его вопросом было: «А это правда, что ты оттаскала за волосы провинившуюся служанку, а потом сняла с нее скальп и повесила в вашей с Икелом спальне над ложем в качестве трофея?».

Я, конечно же, сказала, что чистая правда, и начала на ходу выдумывать, как это случилось. История вышла красочная. Риону понравилось, хотя я и была уверена, что он ни на секунду не поверил. А потом он неожиданно честно заявил, что будет очень рад возможности побесить Икела, подружившись со мной. И побесить матушку, подружившись со мной. И побесить вообще всех, подружившись со мной!

«– Соглашайся! Гарантирую, будет очень весело! Вот ты сама подумай: тебя тут едва терпят, а я сокровище нации. Если я вдруг начну красочно всем рассказывать, какой ты замечательный, нежный и добрый человек, как я счастлив встретить такого потрясающего интеллектуального собеседника… Какие у них будут лица!»

Посмотреть мне было очень любопытно. А послушать дифирамбы в свою сторону даже еще любопытнее. Я же всегда именно об этом мечтала!

В общем, я Риону намекнула, что и сама не против побесить Икела, только немного иначе. И Рион взялся мне помочь. Была ли его помощь искренним жестом засранца заскранке? Или он тоже хотел каким-то образом меня унизить и выставить на посмешище?

А какая разница? После стольких лет подработки местным скоморохом мне уже все было нипочем. Заодно и проверим!

– О, а что насчет вон того? На вид, прямо роковой мужчина!

Рион хохотнул.

– Губа не дура!

Было неловко. Очень неловко. Но, господи, я уже столько раз в своей жизни позорилась, что от еще одного раза хуже уже не будет! Что мне терять? Доброе имя? Да когда оно у меня было?

И все-таки неловко было. Потому что мужчина был красив, очень по-мужски красив, красивее даже чем дядя Дони, хотя я и не видела еще красиво одетого и причесанного дядю Дони. Смуглый, с почему-то мокрыми черными волосами и отлично, без преувеличения, сложенный, он сидел на одной из скамеек и равнодушно слушал щебетание своей спутницы, с гораздо большим интересом поглядывая на ее бюст.

Рион мой выбор не то что бы не одобрил, но от души посоветовал еще подумать.

– Ему плевать, чья ты там пара, – предостерег юноша.

– А почему ему должно быть не плевать? – не поняла я.

– Ты не понимаешь, как это важно, потому что человек… – нахмурился он, – И именно поэтому он тебя спокойненько соблазнит! У тебя-то гормоны от связи не скачут.

– А тебе-то с этого что? – улыбнулась я.

Рион вдруг честно задумался, как-то по-детски приподнимая брови.

– Забавная ты, – проговорил он, – Не хочу смотреть на падение твоей нравственности!

– Нет у меня никакой нравственности! – поделилась я с легким раздражением, – Только регулярные эпизоды позора с перерывами на сон и еду. Тем более, скоро должен вернуться Икел, и твоя святая обязанность – перехватить его на подлете и тыкнуть пальчиком в мое нравственное падение. Чтобы он точно заметил! А то у него столько дел, столько дел…

– Ты правда собираешься вешаться на другого мужика из-за того, что Икел тебе времени мало уделяет?

– Нет, – мотнула головой я, – Не поэтому. Наверное. Просто хочу вывести его из себя.

– Зачем тебе это?

– А тебе это зачем?! Тебе тоже Икел времени не уделяет? – воскликнула я, разворачиваясь, и торопливо пошла в сторону выбранной жертвы, пока не передумала.

Зачем-зачем?! А мне-то откуда знать!

– У тебя слишком много свободного времени! – прокричал мне в след Рион Монтана, солнечно улыбаясь.

И вот теперь мне было неловко. Не настолько сильно, как могло бы быть, просто потому, что я была слишком раздражена. Уже и непонятно, чем именно.

Мужчина был то ли из водяных духов, то ли из оборотней. Я немного даже не прослушала объяснение Риона, а скорее не очень поняла. Я, проигнорировав удивленные взгляды, уселась на ту же скамейку со свободной стороны от мужчины. Его собеседница тут же недовольно стрельнула в меня взглядом и уже собиралась что-то сказать.

– Тихея Австер, очень приятно! – оскалилась, протягивая руку.

«Проваливай» – одними губами прошептала я девушке и, кажется, была достаточно убедительна, ведь она вздрогнула и тут же вспомнила про какие-то дела. Мужчина оглядывал меня равнодушно, лишь с легкой заинтересованностью. Смотрел почти как на букашку, зачем-то ползущую по его штанине, и лениво размышлял: стряхнуть или пусть ползет?

– Пусть ползет.

– Что? – пророкотал он, вскинув бровь.

Я попыталась очаровательно улыбнуться.

– Нет-нет, ничего! Говорю, день такой хороший… А как вас зовут?

Я скосила глаза, заметив движение в стороне, и чуть зубами не заскрипела. Ко мне опасливо подбирались охранники. В их взгляде читалась почти что мольба, но меня этим было не пробить. Последнюю неделю во мне копилось одно только недовольство, что-то раздражающее внутри требовало выхода. Хотелось довести ситуацию до взрыва. Не знаю зачем, но мне нужны были разборки. Я почти хотела попасть в неловкую ситуацию, откровенно нарывалась, зная, как будет недоволен Икел. Наверное, это просто банальное нежелание страдать в одиночку.

Плохо мне? Пусть будет плохо и ближнему моему!

Что бы там ни было, а парой Икела по итогу стала я. И как бы ни весело ему было собачиться с Атэ или строить коварные планы с Фреей, а связан он со мной. И все эти его лебединые инстинкты затачиваются теперь под меня. Даже если бы в обычной жизни ему было бы на меня плевать с высокой колокольни, теперь у него не останется и шанса – хочет он или нет, а ревновать он меня будет!

Мужчина окинул меня с ног до головы взглядом, от которого тут же почему-то стало то ли неуютно, то ли жарко. И вдруг слегка улыбнулся, принимая, наконец, руку для поцелуя.

– Наслышан, – тихо проговорил он.

От его голоса разбежались мурашки по коже. Впечатляюще! Из кустов мне что-то жестами пытался объяснить один из охранников, но я только проигнорировала, придвинувшись к мужчине поближе. Он, вроде бы, против не был, но и не то что бы как-то поощрял. Просто наблюдал за мной. Я болтала какую-то чепуху, чтобы заполнить молчание, а сама то и дело оглядывалась. Не только чтобы следить за охранниками, которые никак не могли решить, что серьезней: мои угрозы и возможность увольнения или возможность увольнения, если Икел увидит эту сцену. Лично я ставила на второе. Но я-то знала, насколько несерьезны на самом деле мои угрозы, а они знали только то, что я влепила коленом в живот иностранной принцессе и даже выговора за это не получила.

Кажется, он все-таки назвал свое имя, но я благополучно прослушала. Потому что на горизонте, наконец, появился Икел. Он еще оглядывался, пытаясь высмотреть меня, и я решила не терять время. Беспардонно устроила свою ладошку на его крепком бедре и все-таки посмотрела ему в глаза.

Мужчина смотрел все с тем же равнодушным, но внимательным выражением, от которого я почему-то вспыхнула.

– Слишком очевидно. Я бы не повелся, – вдруг сказал он, – А еще глупо и по-детски.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем он говорит.

– А он поведется как миленький! – зашипела я, – А ваше никому не нужное мнение оставите себе!

Он приподнял брови, но возражать не стал. Очевидно потому, что с дураками не спорят. Это прямо читалось в его взгляде. И все же он вдруг положил руку мне на плечи, приобнимая, наклонился к уху и прошептал совершенно возмутительные вещи тоном, не выражающим абсолютно ничего.

– Фигурка симпатичная. Если надоест малец, я найду тебе место в своем доме.

Из горла почему-то вырвался смешок. А что произошло потом, я даже понять не успела.

Вот мы сидим на скамеечке, а вот что-то загрохотало, меня откинуло в сторону и окатило с головы до ног водой из пруда. Перед глазами все замелькало, тяжелый и мокрый подол путался в ногах, и из-за этого я почему-то даже на локтях приподняться не могла. Только бесполезно вертелась, откатываясь все дальше. Этот подол почему-то вызывал у меня панику, и я не могла больше ни на чем сосредоточиться, даже оглянуться и понять, что происходит, не могла.

В какой-то момент мои кувыркания дали плоды. Я свалилась в пруд! Уже почти хлебнула воды, когда меня грубовато схватили за локоть и потянули обратно.

– Ну ты и дала! Я его таким злым никогда не видел… – Рион подхватил меня за талию, вытаскивая на дорожку, пока я откашливалась.

– Что… что случ-чилось?..

В нос попала вода, и где-то в горле не сильно, но гаденько жгло.

– Все как ты хотела, – усмехнулся Рион, – Два самца поцапались за твою тушку. Ты рада?

Я почему-то совсем не была рада. Рион аккуратно убрал со лба намокшую прядь и похлопал меня по спине. То ли чтоб откашлялась, то ли подбадривая. Метрах в пяти от нас смуглый красавчик все с тем же равнодушием прижимал к земле злого Икела, выворачивая ему руку. Он шипел что-то, скалил зубы, и отнюдь не добро сверкал на него глазами через плечо.

Я даже подумать не успела, как рванула в их сторону. Точнее, попыталась, так как треклятый подол все еще путался в ногах, и я, неловко раскинув руки, все-таки шлепнулась с размаху на дорожку.

– А ну отойди от него! Что ты творишь, уродец, ему же больно! – завизжала я.

Ладони обожгло болью, и это разозлило меня еще больше. Я попыталась подняться, но ноги не слушались, а еще почему-то опухла губа.

– Да что ж ты творишь! – зашипел вдруг Рион, схватив меня за локоть, – Лицом прямо об камень, дурная… Да не дергайся!.. Боги, сколько крови… Где лекарь?!

– Тиша… – просипел Икел, все еще придавленный к земле и взглянул на меня каким-то совсем ему не характерным грустным взглядом.

По-настоящему грустным, а не как когда он на жалость давит. Мне показалось, что я сейчас взорвусь от бешенства.

– Отпусти моего Икела! – продолжила негодовать я, зачем-то вырываясь, – Я тебе глаза выковыряю! Ты зачем его бьешь?!

– А он меня зачем? Глупые детишки, – вздохнул мужчина и таки выпустил Икела из захвата.

Я с всхлипом кинулась к нему. Но опять запуталась в подоле! Икел успел раскинуть руки, принимая меня в объятия, чтобы я снова не упала, но с другой стороны за шкирку меня уже держал Рион.

– Какая сцена! – раздался вдруг низкий, глубокий, но все равно противный голос.

Я заскрипела зубами, пряча лицо Икела в своей груди, чтобы он даже лица этой дряни не видел. И вдруг заметила, что на белую макушку лебедя капают красные капли, расплываясь разводами по мокрым волосам. Капало у меня из носа. Лицом я стукнулась от души.

– Чего тебе?! – рявкнула я, не в состоянии даже притвориться вежливой, – Пошла прочь! Не видишь, тут семейные разборки?

– Вижу только грустное будущее нашей страны, раз лучшие умы выбирают себе в спутниц жизни неотесанных потаскушек.

– Госпожа Грэкаль, – одернул ее Рион, вдруг становясь серьезным.

– Прошу прощения, – улыбнулась Атэ, – Но вы ведь не будете отрицать, что видели все мы? Эта девчонка, связанная узами брака с господином Австером, прямо при всех бесстыже жалось к постороннему мужчине. Как же мне ее называть?

Икел как-то устало вздохнул и попытался выпутаться из моих объятий, но я только крепче прижала его к себе, продолжая прожигать Атэ взглядом. И я видела, как ей это нравится. Как ей приятно, что я в бешенстве, а она сама стоит тут вся такая прекрасная и невозмутимая!

Это была не зависть, нет. Но захлестнуло меня так же основательно, а может даже и еще больше. В голове было пусто, но ощущала я себя так, будто вот-вот взорвусь. Из-за этой твари я тут днями напролет места себе не нахожу, а она мне в лицо такое вот заявляет? Что я неотесанная потаскушка? А она тогда кто? Отесанная потаскушка?! Потому что если нет, то я не понимаю, какого черта ей нужно от моей пары!

– Сиди молча и не мешай мне, – сказала я Икелу.

Я встала, откидывая чью-ту руку, пытающуюся мне помочь и развернулась.

– Решили убежать, госпожа Австер? – усмехнулась Атэ, – Ну простите, я вовсе не хотела вас обидеть! Просто говорю, что вижу.

Я встала на скамейку, чтобы достать до керосинового светильника в фонаре. Хотя ночи здесь освещали по большей части колдовские огоньки, но фонарные столбы с обычным огнем зачем-то тоже были. Полагаю, чтоб повыделываться. В смысле, для красоты!

– Вам так старательно правят репутацию… госпожа Селена вся извелась, пытаясь придумать как сделать ваш образ в обществе хоть сколько-нибудь приемлемым. Как старого друга, мне ее искренне жаль! Но все понимают, что это абсолютно бессмысленный труд, ведь у вас нет ни капли здравого смысла или хотя бы стыда…

Я вот огонь тоже люблю. Огонь – это очень серьезный аргумент в споре. Только почему-то мало кто им пользуется…

Вот и Атэ даже не подумала на мой аргумент, позволяя мне беспрепятственно подойти. Только тупо глазами хлопала, когда я вылила ей керосин на подол и, вырвав стеклянный цилиндр, уронила лампу огнем вниз.

– Что за?..

Платье вспыхнуло мгновенно, и Атэ все-таки завизжала.

– О Господи, госпожа Грэкаль, вот я неловкая, – проворчала я, толкая ее в пруд.

Не убивать же, дуру этакую.

– Ах ты дрянь! Бешеная дрянь! У тебя мозги вообще есть?! – орала она, отплевываясь.

– Нет! – мотнула головой я, – У меня ни капли здравого смысла, вы же сами сказали.

– Тебя за такое в темницу отправят, слышишь?!

Вот сейчас ни капли достоинства в ней, барахтающейся в воде и изрыгающей наконец хотя бы заслуженные проклятия, не было. Как, впрочем, и во мне. Но мне-то и не жалко выглядеть бешеной дрянью без мозгов в чьих-то глазах. Тем более, она мне что-то подобное тоже устраивала, так что теперь даже и капли стыда не испытывала.

– За что? – удивилась я, – Я же просто случайно уронила лампу! У меня руки просто тряслись от обиды из-за ваших жестоких слов.

– Все видели!..

Я обернулась на зрителей нашего дурацкого цирка. Остальные, видно, разбежались, еще когда Икел вцепился в жертву моих домогательств.

– Что-что вы там видели? Как я случайно лампу перевернула?

– Именно, – спокойно кивнул Икел, глядя только на меня.

– Я небом любовался, – пророкотал смуглый красавчик.

– А что, что-то случилось? – вскинул брови Рион.

Вау. А небо сегодня и правда красивое! Как раз для того, чтобы принимать решения.

Глава 31

– Тиша, что это было? – тихо спросил меня Икел.

Мы сидели на подоконнике в спальне и любовались ночным небом. Настроение впервые за очень долгое время – а может вообще впервые! – было абсолютно умиротворенным. Я улыбалась спокойно редким звездам, подмигивала проплывающим мимо колдовским огонькам и держала Икела за руку.

– Не знаю. Я вообще ничего не знаю, я ведь дура.

– Не дура, потому и спрашиваю, – вздохнул он, – Тебе так не нравится? Все не нравится? Поэтому ты так неспокойна? – он потянул почти жалобно, – Ну что мне сделать, чтобы ты осталась?

– Здесь или с тобой?

– Это одно и то же.

– У меня внутри прожорливая пустота, Икел.

– Я ее заполню, – пообещал он, укрывая лицо в изгибе моего плеча.

Почти детский жест, от которого я улыбнулась еще шире и сжала его руку.

Я покачала головой. Нет, не заполнишь.

– Я люблю тебя, – от признания заслезились глаза, а он повторил еще раз, – Я люблю тебя. Посмотри на меня. Мне плохо, что ты на меня не смотришь. Почему ты липла к нему, а не ко мне? Почему ты ей одежду подожгла, а не мне? Почему кто угодно, но не я? Я так плох?

Его слова отражали, как зеркало, мои собственные чувства, и от этого было так тепло. Но ответ застревал почему-то в горле.

– Ты вечно занят… – зачем-то сказала я.

Что, правда, любит?! Любит?.. Меня!

– Я все брошу, – пообещал он, целуя шею, – Побудь со мной. Я думал, что надо сейчас поднажать, чтобы потом нас ничего не отвлекало. Но, хочешь, я все и всех брошу?

– Нет, не хочу, – засмеялась я.

Что мне останется, если он все бросит? Все, что ему на самом-то деле важно?

Моей прожорливой пустоте внутри этого точно не хватит. Ей вообще ничего, видимо, не хватит.

Я не очень-то хотела сейчас говорить, потому что в моей голове огромной стаей птиц носились мысли и вопросы, которые до того только монотонно клевали меня в макушку.

Что останется от меня после смерти? Надгробная плита, про которую забудут через десятилетие? Кучка пепла, про которую и рассказать-то нечего, кроме пары дурацких историй? Скромный список моих достоинств не впечатляет даже меня. И внутри только эта прожорливая пустота, что толкает и толкает меня вперед и шепчет: заполни, заполни меня хоть чем-нибудь. Новый день, новый план, как наполнить себя хоть чем-то значимым.

Я все вспоминаю, как я сидела годами перед огромным Лесом, гуляла по самому-самому краюшку Леса, который столетиями замечает что-то в жителях приграничных городков и с неумолимой силой тянет их под свои сени, заманивает, соблазняет и крадет. Они боятся, сопротивляются, обвешиваются оберегами. Учат правила.

Деймоса однажды ночью выловили прямо в степи пограничники. Октасия будто хмелеет, стоит подойти слишком близко. Миссис Грамбл мутнеет глазами и креститься, стоит ей наткнуться взглядом на границу. И все учатся противиться этому, не поддаваться.

А я сижу прямо перед ним, одна-одинешенька, без амулетов, забывшая обо всех правилах – бери! А он молчит. Он даже не замечает. Пустое место – вот что перед ним. Даже Лесу я не нужна.

Я играюсь прямо в перелеске, будто дразня, а Лес – молчит.

Вот почему я не могла всерьез злиться на Икела.

Заставляла себя вспоминать, что он меня похитил, обманул, заманил и унес ради каких-то своих планов, но как злиться на него, если только этого я и ждала? Что хоть что-нибудь значимое случится с Тихеей Роттер. Что Лес-таки утянет меня на Ту Сторону, хотя бы ненадолго.

Вот только ничего от этого внутри не заполнилось. Меня все так же кидает в глупые переделки, лишь бы привлечь внимание. Я продолжаю провоцировать каждого, кто рядом со мной окажется, лишь бы добиться от него хоть каких-то эмоций.

Сколько еще это будет продолжаться? Я так и буду всю жизнь выкидывать коленца, лишь бы не чувствовать себя никем и ничем? Какой в этом смысл, если на самом-то деле лучше от этого не становится?

Наверное, пора немного повзрослеть. Не просто плыть по течению, порой захлебываясь от скуки и ждать спасателя, а принимать какие-то решения.

Я хочу быть с Икелом на равных. Но это категорически невозможно, пока я «жертва» его планов. Пока я завишу от него. От его ко мне отношения.

Пора возвращаться домой!

– Я тебя тоже люблю, – тихонько прошептала я, улыбаясь во все шестьдесят четыре зуба от того, что говорила, кажется, чистую правду, – Ты запомни это, хорошо? Я хочу быть с тобой. Я тебя выбираю.

– Нас поймают. О боже. Нас точно поймают!

Кругленький белобрысый юноша то и дело нервно выглядывал в окошко закрытой повозки, в надежде увидеть там наконец местную полицию.

– Вот уж не думал, что ты такой трусливый, толстяк!

Усмехнулся Деймос, поправляя манжет с вшитыми колдовскими камнями, которые создавали у чувствительных к магии существ ощущения пусть слабенького, но дара.

– Я просто законопослушный, верующий гражданин! Я не люблю нарушать правила! Что в этом такого?

– Успокойся, Рез, – произнесла Диана, не открывая глаз, – Все идет, как надо.

Так говорила ее интуиция. Никакой тревоги она не ощущала ни когда они придумывали план, ни когда они осуществили его, ни теперь – на Той Стороне.

– Нас не поймают? – с надеждой вскинул на нее глаза Рез.

– Даже если и поймают, это будет значить точно то же – все идет, как должно.

– Что конкретно это значит? – нахмурился Деймос, – Это хорошо?

– По ощущениям, да.

– Ощущения, – повторила Октасия, задумчиво почесав висок, – Звучит ненадежно.

– Тася, милая, – оскалился ее брат, – Мы проникли на Ту Сторону, похитив какого-то бедного мальца, доверили ему нашу маскировку и теперь нагло маршируем через их территории, притворяясь бродячим цирком! О какой надежности вообще может идти речь? Давай просто поверим в чудо, это хотя бы обнадеживающе!

Вдруг открылось небольшое окошко , в котором тут же показались любопытные живые глаза похищенного нелюдя.

– Привал! – радостно объявил он, – Там недалеко деревенька – мы же дадим представление, да? Да? А то вдруг заподозрят что-то! Надо обязательно дать представление!

Во время привала они обсуждали, какие их таланты сойдут за представление. Предложения выдвигали все, но больше всех фонтанировал идеями Фок, юный перевертыш, которого поймали на границе. Выслушав все требования и угрозы, Фок клятвенно пообещал, что выдаст всех и все, если его не возьмут в дело, а после – наизнанку вывернулся, но нашел им повозку мелкого передвижного цирка с инвентарем, которую потом благополучно украли Деймос с Октасией и пару колдовских камушков.

– А долго еще до Островов?

– Да пару дней пути… – прикинул Фок, – А мы же проникнем во дворец первого острова, да? Я уже даже план придумал! Смотрите, я притворю местным охранником, а Диану мы переоденем в жрицу любви…

Глава 32

Я много читала о побегах. Приключенческие книги, в которых герой мастерски вылезает из любой передряги, обманывает своих врагов, обходит все ловушки и сбегает от преследователей… Ну просто это так бодрит! Но все те побеги, которые я пыталась повторить из книг, заканчивались провалом. Даже не знаю, почему так, но выйти на свободу через нужник у меня всегда получалось лучше, чем переодеться служанкой, а по-простому вырвать с мясом оконную раму хоть и стоило усилий, но было не настолько бесполезно, как пытаться изящно взломать замок.

Так что когда я приняла решение сбежать и Этой Стороны и вернуться домой, я сразу же и начала уговаривать себя не выделываться и не плевать против ветра. Никакого изящества, Тихея Роттер! Только варварски грубо и по-идиотски просто.

– Так ты поможешь? – одними губами шептала я.

Калисто смотрел на меня, как на клиническую идиотку, и я его не осуждала.

– Ты понимаешь, что моя святая обязанность – это пойти и сообщить все твоей паре? – на всякий случай уточнил он.

– Конечно, понимаю! – кивнула я, – Но ты ему не скажешь.

– С чего ты взяла?

Я сглотнула. Нужно срочно придумать что-то убедительное на этот вопрос! Почему не расскажет? Почему же он может не рассказать? Ну почему?! Я надеялась, что сработает уверенный тон, но прошло всего пять минут, а меня уже ставят в тупик. Сейчас главное не краснеть и не мямлить, даже если уже традиционно от неловкости хочется вывернуть желудок.

– Потому что это улучшит наши с ним отношения!

– Что именно? – издевательски пропел он, – Побег? Расстояние? Предательство подданных?

– Слушай, Калисто, – я наклонилась к нему ближе, почти утыкаясь лбом в лоб, – Он меня похитил. Обманул и соблазнил, не объясняя последствий. Он не спрашивал моего разрешения. У меня на Той Стороне друзья и семья, которые понятия не имею, что со мной. Даже я бы не поверила в свое письмо, а они поумнее меня будут!

Он посмотрел на меня с печалью.

– Поэтому ты его ненавидишь?

– Да нет, послушай же! – фыркнула я, – В том-то и дело, что нет. Я его люблю. Я не злилась на него и не злюсь. Но это не правильно! Потому что он заслужил. Я не хочу, чтобы это нелепое начало нашего брака стояло между нами. А оно стоит! По целому ряду причин. Он должен нормально меня уговорить, я попрощаюсь по-человечески с семьей, а потом по своему желанию, по своему решению пойду за ним. Понимаешь? Я не хочу, чтобы он был… ну, похитителем. Но он-то им является!

– Боги… – он вскинул голову и ошарашено посмотрел на небо, – Я не верю, что делаю это!

Проговорили мы с ним больше часа, но первый винтик моего дерзкого плана завертелся! Дело в том, что Лебединые Острова и приграничные территории связаны цепью водных каналов и подземных вод, и вот последние находятся под преимущественным контролем, что логично, именно подводных жителей. И охраняются… да никак они, по сути, не охраняются! Русалки там просто живут. На границах, конечно, стоят стражи, а под водой – заслоны от незаконной миграции, но по словам Калисто обойти все это для подводных жителей – плевое дело. Русалки живут ненапряжно и только на территории Лебединых Островов, а кто еще может проникнуть по подводным каналам?

Главное, составить маршрут так, чтобы не реже получаса выбираться на воздух и обновлять запас кислорода для меня.

Следующим большим препятствием было выбрать правильное время, чтобы меня не сразу хватились. Очевидным вариантом могла бы быть ночь, но ночь вовсе не была очевидным вариантом, потому как ночью я спала под крылышком Икела, а он спал чутко и подскакивал вместе со мной даже в уборную. Иногда мне казалось, что даже не просыпаясь, просто шел как привязанный.

Так что я решила, что надо заболеть, выгнать всех прочь и сбежать… да-да, через канализационную трубу! Только там еще не поставили защиту от меня. Икел вообще-то собирался, но ему все хором сказали, что это уже какая-то паранойя. Громче всех возмущалась я.

«Ты правда думаешь, что я туда полезу?! По-твоему у меня вообще гордости нет? Да я скорее стены раскрошу голыми руками!»

Гордость у меня если и была, то скукожилась за годы жизни под гнетом обстоятельств до размера грецкого ореха. А руки у меня никогда не были настолько сильными. И Икел сразу не повелся. Повелся только после того, как я обиделась и не разговаривала с ним два дня.

И, последним, но самым основательным препятствие был Колдовской Лес. Калисто меня через него провести, разумеется, не мог. Но ему и не нужно было. Потому что эксперимент господина Австера прошел первую стадию испытаний. После нее, правда, планировалось еще четыре проверки, половина из которых должна пройти в Лесу… Но, думаю, и так сойдет!

На самом деле я не без причин верила, что смогу пройти через Лес. Во-первых, большая часть проверок, запланированных господином Австером – подстраховка, как он сам сказал. Самой большой проблемой было пройти первый этап, а именно – ментальную атаку, искажающую восприятие. Атака длилась на протяжении почти четырех часов, и то и дело господин Австер увеличивал давление. Нехорошо мне стало только под конец. Закружилась голова и я услышала, как меня зовет дядя Дони.

Господин Австер, устраивая проверку, напитывал накопители колдовством Леса, даже летал на границу для этого, так что минимум четыре часа у меня есть точно. Икелу он говорить ничего не стал – согласился, что тот сейчас нервный и может запретить, но жену он свою в известность поставил. Как ни странно, госпожа Селена дала добро. Наверное, лучше всех знала, как принято избавляться от людей на Этой Стороне, потому и пошла на встречу.

И вот теперь я лежала, укутавшись одеялом и старательно кашляла и кряхтела, отказываясь принимать лекаря из-за такой ерунды, как сезонная простуда. Мне, как ни странно, шли на уступки. Госпожа Селена, верно, решила, что лучше меня не трогать, раз уж я лежу, не двигаюсь и не пытаюсь никого сжечь.

Сердце нервно колотилось, и я никак не могла успокоиться. Все ли будет хорошо? А вдруг Икел вовсе даже не полетит меня искать? Не будет ждать меня терпеливо в Лесу?

Я мотнула головой. Нет-нет. Еще как будет! Я же его пара! Нужно только оставить записку. Я скатилась с кровати и черканула на листочке пару фраз. Еще немного полежала, чтобы убедиться, что никто ко мне сегодня лезть не будет. Перечитала записку.

Вот я когда писала, была уверена, а теперь вдруг стало неловко… А вдруг не всей? А вдруг не такая уж любовь?! Я зачеркнула и исправила.

«Я возвращаюсь домой. Встретимся на поляне. Любовь всей твоей жизни! Тихея Австер»

Стрелки часов уже приближались к полудню. Пора.

Молоденькая служанка постучала в дверь покоев, но ей никто не ответил.

– Спит, наверное, – тихо сказал один из охранников.

– И слава всем богам! – фыркнул второй.

Девушка замялась, нервно прикусила щеку изнутри и озадачено посмотрела на дверь.

– Мне только обед занести.

– Да не буди ты ее, потом поест! – шикнул второй охранник.

– Приказ госпожи, – мотнула головой девушка, – Проснется – поест. Все законсервиравано как раз для этого. Я тихонечко, она и не услышит!

Мужчина с легким раздражением нахмурился, но все-таки открыл дверь. Девушка проскользнула, оглянулась, решая, куда поставить поднос. Когда за ней закрылась дверь, она выдохнула. Поставила поднос и тихо подкралась к дверям спальни. Приоткрыла дверь, пытаясь понять, точно ли спит. Может просто дремлет? Госпожа приказала все проконтролировать!

Девушка хлопнула глазами удивленно и приоткрыла дверь шире. А потом и вовсе ее распахнула.

В комнате было пусто.

Как и в ванной. Зато на кровати лежала записка. Девчушка округлила глаза и дернулась с бумажкой к двери.

– Что-то случилось? – спросил первый охранник.

– Нет, – мотнула головой девчушка, – Просто и правда чуть не разбудила! Что-то я так испугалась…

– Еще бы! – хохотнул второй.

Девушка еще немного поболтала с ними и, только завернув за угол, позволила себе перейти на бег. В руках она сжимала чужое письмо и неиспользованную колбочку с отравой. Надо скорее доложить госпоже Атэ!

Сегодня Икелу сложно было сосредоточиться на делах. Его бросало от дурацкой радости от того, что отношения с парой наконец сдвинулись в правильном направлении, в раздражение от того, что она его, наверное, обманывает, чтобы ослабить бдительность, и надо все-таки поставить кроме решетки еще и стражей на выход из канализационных труб. Икел ни на секунду не поверил, что при необходимости она в них не полезет, но решил не нервировать ее, заколачивая все отверстия в самих покоях.

Вчера она сама его поцеловала. Сначала робко, явно ожидая, что вот он сейчас перехватит инициативу и сам решит, чем они займутся дальше, но Икел решить дожать и на поцелуй не ответил. Только улыбнулся в губы и чуть-чуть приобнял, обозначая, что совсем даже не против. Она, конечно, засмущалась, скрывая это в раздражении, но не выдержала и поцеловала его еще раз, настойчивей. Куснула за губу, наказывая, а потом схватила на затылке за короткие волосы, по которым еще не прошелся только ленивый, и дернула на себя, целуя уже серьезно.

– Мне не нравится твоя улыбка, – скривилась Фрейя.

– Так отвернись, – просто посоветовал он, продолжая с улыбкой вспоминать вчерашнюю ночь.

Тиша будто отпустила себя. Будто что-то решила. Это вызывало беспокойство. Что она решила? И почему ему не рассказала? Как жаль, что он не умеет читать мысли!