Текст книги "Лебединая пара. По Ту Сторону"

Автор книги: Яна Лисканова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Сказочный пейзажи разбавлялись сказочными же поселениями. Из того, что я видела, шикарной архитектурой все-таки похвастаться могли только главные острова, а в остальном, устроено все было миленько и практично. Жили тут тоже, не смотря на названия, разные существа. Икел сказал, что, в основном, все-таки те, кто как-то связан с водой, хотя подданным Островов мог стать любой. Лебедиными же они назывались потому что земли эти издревле принадлежали лебедям, они построили здесь государство и они же здесь и правили.

Семья Австер была лишь одной из ветвей правящей семьи, хоть и одной из самых приближенных. А правителей традиционно выбирали из детей четырех самых влиятельных ветвей правящей семьи, куда входили и Австеры. Было еще четыре ветви, в которых так же присматривали достойных наследников, но только если в первых четырех их не находили. Всего ветвей было шестнадцать.

– Сегодня небольшой семейный ужин, – вдруг сказал Икел, – Ты, главное, не волнуйся. Если что, я сам со всем разберусь. Можешь даже особо ни с кем не разговаривать, если не хочешь.

– Конечно, – кивнула я, – Если что, твои родственники просто решать, что людишки слишком глупые, чтобы два слова связать.

– Тебя так волнует, что они подумают?

У меня от раздражения аж глаз дернулся.

– А тебя когда-нибудь считали кретином? Вот по-настоящему? Бесполезным жалким кретином?

– Нет, – на его лице отразилось разочарование.

– Тогда ты понятия не имеешь, насколько это неприятно.

Селена Австер отправила служанок вон, чтобы побыть одной. Она была слегка раздражена тем, как развиваются события. Глупый птенец женился на такой же глупой человеческой девке. Не то что бы она была по-настоящему сильно удивлена – от Икела можно было всякого ждать – но на такое, пожалуй, не рассчитывала. Теперь, даже если он передумает насчет места наследника, оно ему не светит.

Еще и ставить на место родственников, решивших, что вместе с надеждами на трон они потеряли и влияние. Ну, хоть какое-то веселье! Уж тут Икел не отделается – госпожа Австер без сожалений кинет в его самую гущу – разгребать проблемы. И еще парочку от себя подкинет.

Избавляться от девчонки она не собиралась, хотя руки и чесались. Все-таки мальчику будет плохо, пусть они вместе и не бог весть сколько. Но щелкнуть молодоженов по носу лишним не будет. Девчонке стоит понимать, что не только шелками и драгоценными камнями полон их дом.

В покои зашла невероятно красивая девушка и легко улыбнулась.

– Вы звали, госпожа Селена?

– Да, – женщина поправила неаккуратно выбившийся из букета цветок, – Подготовь мою невестку к сегодняшнему приему. Она должна выглядеть достойно, – женщина тонко улыбнулась, – Но и о себе не забудь. Ты моя любимица, ты же знаешь? Можешь взять из сокровищницы украшений и для себя.

Когда я ее только увидела, у меня сперло дыхание. Я даже, кажется, влюбилась. Ну, поплыла точно. Ей шли даже эти жуткие черные глаза без белков. Ее лицо сочетала в себе и мягкие, располагающие черты и что-то резкое, хищное, что выделяло ее в ряду просто хорошеньких и даже очень красивых девушек. Она вся была будто из снега и льда, а через ее взгляд открывалась нескончаемая бездна, в которую даже хотелось упасть на веки вечные, лишь бы обратить на себя ее внимание.

Мягкие белые волосы были уложены от висков сложным переплетением косиц, но на плечи спадали свободно и почему-то категорически отказывались путаться! Я почти захотела удавить ее от зависти, но тут она мне мягко улыбнулась.

– Меня зовут Атэ Грэкаль, – тихим, глубоким и слегка хриплым голосом произнесла она, – Меня попросили помочь вам. Могу я называть вас просто Тихея?

Я закивала, как болванчик.

– Конечно!

Атэ расстаралась на славу. Такой красивой я не была никогда, даже в самые прелестные детские годы я не могла бы быть очаровательнее! Вообще-то, фактически, Атэ лишь руководила процессом, а делали все служанки. По ней было видно, что птичка она довольно высокого полета, и я даже слегка опасалась – почему ее вообще послали мне помогать? Хотя, насколько я помнила, семья Икела точно стояла в иерархии повыше ее, так что дикостью это не казалось. Дикостью это казалось, только когда мы рядом с ней стояли. Вот тут-то было очевидно, что фамилии фамилиями, а благородная леди тут только одна.

Когда она сказала мне, сколько людей приглашено на небольшой семейный прием, я чуть не поперхнулась воздухом. Видимо все-таки Икелова родня в грязь лицом ударить не хочет, потому-то на прекрасную Атэ и возложили обязанность подготовить меня.

Она просматривала украшения, решая, что лучше всего будет смотреться на мне.

– Крупные пока уберите – они не к этому образу, – кинула она, а потом повернулась ко мне, – Не могу понять твой цвет глаз… То ли серо-зеленые, то ли каре-зеленые.

– Да черт их разберет, – я почесала пальцем висок, с трудом отрываясь от своего отражения.

Меня намыли, отскребли, обмазали и накрасили, но всю усталость сняло рукой, стоило только посмотреть на себя в зеркало. Да, до Атэ мне было далековато. Но я все равно выглядела чудесно. Вдруг вспомнилось, как я говорила, что не хочу проверять, буду ли симпатичнее, стоит меня приодеть, чтобы не разочаровываться. Теперь же я была рада, что такой шанс представился. Меня не красили сильно, казалось, что не красили вообще, но кожа будто сияла, а глаза стали казаться больше.

Легкое белое платье струилось множеством складок, стекая с открытых плечей, и держалось, казалось, только на светло-сером корсете, плотно обхватывающем талию, делая ее тоньше и приподнимая мое главное, а может и единственное достоинство. Самой мне на свою грудь смотреть нравилось, даже потрогать хотелось, но при мысли о том, что мне так в люди – в смысле, в нелюди! – идти придется, делалось дурно.

– А оно не слишком открыто? – робко мяукнула я, боясь обидеть Атэ после того, как она полдня на меня потратила.

Я, конечно, вовсе не была уверена, что она испытывает ко мне хоть толику теплых чувств, но сложно было не заметить, что старается она от души. Придирчиво перебирая ткани, баночки с маслами, украшения и туфли, какое кружево должно быть на корсете и нужно ли оно вообще. Когда мне казалось, что лучше уже и быть не может, она придирчиво оглядывала меня и находило что-то, что делало мой образ еще прекраснее.

– На границе, – честно сказала она, продолжая подбирать мне гарнитур, – Но достоинства надо подчеркивать, а не прятать. Бриллиантовый чокер! – ее глаза вспыхнули, – И пару жемчужных нитей. Прическу поднимите, чтобы была открыта шея.

Она забыла про меня, начиная командовать своей армией служанок.

В какой-то момент в комнату забежала девчушка и что-то шепнула Атэ. Та кивнула и посмотрела на меня с сожалением.

– Господин Икел уже направляется сюда, так что нам пора. Наверняка он захочет побыть с вами наедине. Если будут какие-то проблемы во время приема, вы всегда можете ко мне подойти.

Спустя пару минут Икел ввалился в комнату с такой поспешностью, что я начала подозревать, что произошло что-то ужасное.

– А ну-ка встать и повертись, – попросил он, критически меня оглядывает.

Я слишком удивилась, а еще слишком загляделась на него, такого нарядного, чтобы спорить, так что сделала, как он сказал. Икелу немного зачесали волосы назад, открывая лицо и шею, отчего плечи стали казаться будто шире – или это он еще подрос? – а острый взгляд пробирал до мурашек и это почему-то было приятно. Он был одет в удлиненную черную рубашку с разрезами по бокам, расшитую серебряной нитью – такие тут, как я поняла, что-то вроде традиционной одежды.

Я пару раз крутанулась и вопросительно на него уставилась. Он уже расслабился и привалился к косяку, миленько улыбнувшись.

– Прелестно выглядишь, – я неожиданно вспыхнула от так просто сказанного комплимента, – Только уж больно открыто, – поделился он, переведя взгляд ниже и еще больше вгоняя меня в краску, – Не вульгарно, конечно, и тебе вполне идет, но могут сказать, что бесстыжая человечка бедного меня этим к свадьбе и подталкивала.

Я прыснула, представив себе, как грудью толкаю его к алтарю, и смущение слегка поутихло, хотя приятно все еще было. Он так легко и между делом сказал это «прелестно», что хотелось ему верить, что это не просто лесть.

– Матушка расстаралась, – поделился он, делая шаг ко мне, – Но не расслабляйся, эта старая ведьма точно что-то задумала. У меня на приеме будет много дел, постарайся не отходить от меня вообще, хорошо?

Я закивала. Он уже стоял прямо передо мной, и я задрала голову, чтобы смотреть в его глаза. Он вдруг кончиками пальцев нежно провел по щеке, продолжая рассматривать.

– Нет, правда, ты и без того хорошенькая, но в шелках и каменьях, конечно, вообще отлично. Надо тебе еще таких платьев заказать. И выберешь из семейных драгоценностей, что тебе нравится, – он мягко усмехнулся, наклонив лицо так, что пара сантиметров отделяло нас от поцелуя, – Забавно это, оказывается – пару наряжать!

Когда он оказался так близко, я вдруг поняла, что все это время он держал дистанцию: не трогал меня, не приставал, даже не намекал ни на что. Только притаскивал всякие милые мелочи, развлекал пустыми разговорами и убегал снова по делам. И сейчас не торопится, будто почву прощупывает. Умно. Я равнодушно заметила, что вполне понимаю ход его мыслей и стратегию приручению меня обратно к рукам. Раньше ведь вообще не переживал – был тактильным, как щенок!

Я вспыхнула, вспомнив, когда он последний раз был особенно тактильным. А ведь мы теперь муж и жена. Муж и жена. Я повторила про себя, но женой так себя и не ощутила. Икел сделал шаг назад, отстраняясь.

– Ну что, пошли?

Глава 18

Я шла по коридору под руку с Икелом и чувствовала себя ни много ни мало настоящей принцессой! А почему нет? Во-первых, технически, я и есть принцесса. Во-вторых, я сегодня красивая и на мне такие дорогие украшения, что оставленный в Лесу мешок с украденным добром моего несостоявшегося жениха уже было даже не жалко. Ну и, в-третьих, перед нами все расступались, не забывая кланяться.

И я, может, и понимала умом, что кланяются отнюдь не мне, но приятно все-таки было. Так я узнала о еще одной не самой лучшей черте своего характера.

Мне нравится ощущать себя выше других. Нравится смотреть на склоненные головы.

И раз уж пока я нахожусь под постоянным присмотром и у меня ни одного союзника и сбежать я не могу… Раз уж я пока здесь… Почему бы не постараться произвести хорошее впечатление и не пользоваться положением госпожи? Сердце забилось быстрее.

Как же хорошо звучит. Вот подумает какая-нибудь мелюзга снова обозвать меня мазилой из Роттер – точнее, теперь из Австер! – а я такая: «Охрана! В темницу его!», а все вокруг будут кудахтать: «Да как он посмел! Целую госпожу из Австер?.. Пару ТОГО САМОГО Икела Австера?!».

Стоило представить, и сложившиеся перспективы уже не казались такими мрачными.

– Икел.

– Да?

– Я постараюсь произвести хорошее впечатление.

Он вдруг остановился и подозрительно меня оглядел. Полагаю, огонь в моих глазах не мог его не воодушевить. Черт возьми, в этот раз у меня точно все получится, как надо!

– Тебе вовсе не обязательно… – начал он, – Тиша, просто улыбаться и кивать будет вполне достаточно.

– Да-да, – я скривилась, – Достаточно, чтобы меня посчитали относительно симпатичной дурочкой. Нет, Икел, наконец мне представился шанс получить настоящее признание, и я его не упущу! Я чувствую, что в этот раз судьба мне благоволит…

Улыбка сама собой выползла на лицо. Я уже не боялась встречи, я была к ней абсолютно готова!

– А знаешь, – потянул вдруг Икел с нечитаемой улыбкой, – Делай, что хочешь! Я же твоя пара, я должен тебя во всем поддерживать. Вот я тебя и поддержу.

Я сглотнула, почувствовав, как резко пересохло в горле. Такого мне еще никто не говорил. Обычно просто просят не дурить. Я не смогла выдавить из себя и слово, так что просто кивнула, опустив лицо, чтобы было не видно идиотской улыбки.

Этот прием был устроен, по сути, только для того, чтобы познакомить меня со всеми. На первый взгляд. Мы с Икелом стояли у всех на виду, и в какой-то явно заранее продуманной очередности к нам подходили нелюди, которым меня представляли, как пару Икела. На самом же деле, тут явно было что-то еще, что я интуитивно улавливала, но точно описать бы не смогла.

Пока что мне, к сожалению, не представлялось шанса делать что-то, кроме того, что мне советовал Икел: улыбаться и кивать. Все разговоры же вели сам Икел, его матушка и, порой, немногословный черноволосый мужчина – отец Икела. Он тоже был лебедем, но почему-то черным. А еще ему явно было здесь скучновато. Он часто и выразительно вздыхал, уныло поглядывая на двери, а порой и на окна. До меня ему не было никакого дела.

Когда госпожа Селена представила меня, он промямлил что-то вроде: «Ну, хорошенькая» и отошел за закусками. По всему выходило, что эта семья была категорически матриархальной, и заправляла тут всем госпожа Австер. К ней, в основном, и обращались. И вот эти разговоры, на первый взгляд, ни о чем, явно имели какой-то подтекст, который я никак не могла уловить, как ни старалась. Мне-то хотелось что-нибудь сумничать, и чтобы все ахнули, какая прекрасная женщина досталась их облезлому белобрысому пету… лебедю. Но пока что случая не представилось.

Зато мне часто делали комплименты по поводу внешности! Вот только почему-то это не сильно-то и радовало. На пару минут, когда я осознала, меня это даже слегка выбило из колеи. Я вовсе никогда не была против получать комплименты хотя бы по поводу внешности, а тут даже порадоваться от души не получалось. Всегда об этом мечтала, а в итоге – ничего. В конце концов, до меня дошло почему.

Комплименты были сказаны, потому что хоть что-то сказать было нужно. И единственное, что могли выдавить из себя окружающие, это что-нибудь про хорошенькую, прелестную и очаровательную. Даже не красивая – именно хорошенькая.

Единственным, что цепляло внимание, было мое третье хорошее качество и единственное заметное – неплохой бюст, который умело подчеркнула Атэ. Вот опуская глаза на него, начиналось вереница «какую чудесную пару вы себе нашли». Наверное, не самый плохой вариант для начала, но я почему-то становилась все более раздражительной. Я конечно упорно расправляла плечи, но хотелось уже просто прикрыться.

И когда подошел очередной кузен Икела, чье имя я уже даже не пыталась запомнить и опустил на мгновение глаза вниз, пропустив лицо, как пустое место, я не удержалась.

– Хорошенькие, да?

– Что? – вскинул брови он, посмотрев, наконец, мне в глаза.

– Говорю, вы, верно, хотите спросить, где Икел нашел такую хорошенькую пару?

– Ах, да… – он натянуто улыбнулся, будто никак не мог поверить, что я вообще умею разговаривать, – И где же, если не секрет? Даже не представляю, что должно было произойти с нашим Икелом, чтобы ему так повезло.

Уж сколько я не понимаю намеки, но этот дошел даже до меня. Я прикусила щеку изнутри, с трудом удерживая улыбку. ТАК повезло.

«Ах бедный наш Икел» – злорадствуют эти лица, – «Как же это ему ТАК «повезло»?»

Какого черта, уродец белобрысый?! Да ваш Икел себе целую принцессу отхватил! С красивым бюстом, между прочим, и покладистым характером! Покладистый характер – это мое первое хорошее качество. Да, его хорошесть довольно относительна, но только для меня! Для остальных, а тем более для мужа, она вполне однозначна!

– А она меня подстрелила, – вмешался вдруг в разговор мой «неудачливый» лебедь, отвлекаясь от своего собеседника, – А я разве не говорил, что она охотница? – всплеснул руками он, встретившись с удивленными взглядами, – Тиша, расскажи ему, как ты ловко стреляешь по дичи. Может даже потом покажешь? Кто хочет проверить на себе ее способности? А я не показывал вам разве, какой у меня шрам остался?

Кузен вдруг отшатнулся и посмотрел на меня ошарашено. А я не растерялась и ответила ему «улыбкой со значением», чуть наклонив голову и сощурив глаза. Меня дядя Дони научил, и получалась она у меня явно получше, чем суровая отцовская. Хотя эта мне тоже бы совсем не помешала!

Дальше пошло повеселее. Разглядывали меня теперь внимательнее, но нравиться я им стала, кажется, даже еще меньше. Но это Икелово «охотница», кажется, хоть немного веса в глазах окружающих мне прибавило, так что настроение у меня слегка приподнялось. Может мне вечером потренироваться немного, а утром устроить им демонстрацию навыков? В конце концов, в Икела же я и правда попала! Значит какие-то скрытые таланты у меня есть…

Я уже успела немного соскучится, а Икел все болтал с кем-то о вещах, в которых я ни черта не понимала. Он держал меня за руку, но когда я вытащила свою ладошку из его – он даже не заметил, увлеченный беседой. И это он-то хочет спокойной жизни библиотекаря?

– Госпожа Тихея Австер, позвольте официально представить вам госпожу Атэ Грэкаль…

– Мы уже знакомы, – улыбнулась я и чуть не разучилась дышать, стоило посмотреть на Атэ, – Здравствуй еще раз…

Еще мгновение назад я была прекрасна, как никогда, но уже сейчас это казалось почти смешным. Ну, сильно из ряда других молоденьких девушек я не выбивалась. Были, конечно, и покрасивее, но не то что бы сильно. Но пришла Атэ, и все симпатичные девушки превратились в крокодилиц на ее фоне.

Белые волосы, которые иных делали бледными, ей шли невероятно. Казалось, они сверкали на свету как чистый-чистый, еще непотревоженный снег. И все так же категорически отказывались путаться. Лицо было непроницаемо, и даже когда она улыбнулась нам вежливо, это было похоже на одолжение прекрасной богини. В этом не было попытки понравится. Госпожа Селена подала ей руку для приветствия – из всех гостей только ей – и улыбнулась кончиками губ, показывая вполне очевидное расположение. Даже ее муж слегка улыбнулся – едва ли не впервые за весь вечер.

Атэ была одета в закрытое, строгое платье от самого горла расходившееся узором то ли чешуек, то ли, что вероятнее, перьев. И украшения на ней были на вид не самые роскошные – тяжелые серебрянные браслеты и серьги без обилия драгоценных камней. Но ее это нисколько не портило. Наоборот, выделяло на фоне других. Она будто говорила всем своим видом: «Это вам надо стараться, чтобы привлечь чье-то внимание, а мне придется постараться, чтобы остаться незамеченной!». Было в ней что-то масштабное. Что-то, что заставляло давиться восхищением и немножко ненавидеть.

Я видела, что Атэ нравится не всем. Но в отличие от меня, это было не презрение и не снисходительность. Атэ не нравилась тем, кто не мог с ней сравниться. Кто завидовал ей. Мне если и завидовали, то из-за Икела. Атэ завидовали из-за самой Атэ.

На мое приветствие она тоже улыбнулась, но ничего не ответила. Она не стала надолго задерживаться возле нас, и я была этому очень рада. Я боковым зрением следила за окружающими, и что-то мне в них не нравилось. Что-то во взглядах, в шепотках… Что-то такое знакомое… Почему меня сравнивают с ней?

– Икел, – я дернула его за рукав и шепнула, – Икел, ты спал с этой Атэ?

Он поперхнулся шампанским и закашлялся, пряча за рукавом улыбку. На нас удивленно посмотрел его отец. Кажется, не так уж и тихо я говорю, да?

– Атэ была главной претенденткой на роль его пары. У них чудесная совместимость… была бы, – улыбнулась госпожа Селена, вгоняя меня в краску, – Но это уже не важно. У нас же теперь есть ты, – она вздохнула как-то обреченно, – Тоже неплохо.

«Тоже неплохо»?! Вот же курица белобрысая, это она специально послала ко мне Атэ! Икел бы так не поступил.

– Атэ никогда мне не нравилась, – едва слышно шепнул Икел мне на ухо, – Я бы не выбрал ее, даже если бы не встретил тебя.

– Почему? – совершенно искренне не поняла я.

– Она слишком амбициозна. С такой о спокойной жизни можно и не мечтать!

– Но смотритесь вы хорошо… – скривилась я.

И Атэ, и Икел производили какое-то неизгладимое впечатление «особенных». Вот как Диана или Октасия. Или как мой отец, только помладше. И я опять чувствовала себя неудачницей.

– Но выбрал-то я тебя.

Я нахмурилась.

– Из меркантильных соображений.

В этот момент Икела отвлекли, и он не смог мне ответить. Я спрятала руки за спиной, не давая ему переплести пальцы. Помялась рядом еще с минуту, а потом сделала шаг в сторону. И еще один. А потом еще и замерла. Никто не обратил внимания. Отлично! Где тут закуски и алкоголь, интересно?

Мне нужно немного уединения, чтобы придумать, как произвести впечатление на этот курятник! Кажется, неплохо получилось, когда Икел рассказал, как я его подстрелила, может в эту сторону и двигаться?.. Но арбалет остался дома, да и стреляла я из него все-таки откровенно криво. Что же делать?

– Разница все-таки очевидна…

– Госпожа Атэ достойная крылатая, а это недоразумение где вообще отрыли? – кто-то хихикнул, и я резко повернула голову в сторону говорившего, чуть не задохнувшись от возмущения.

В толпе понять, кто говорит, было невозможно. И я вдруг почувствовала на себе десятки взглядов. Таких насмешливых, оценивающих, таких знакомых взглядов.

Надо же, стоило отойти от Австеров, и меня уже даже симпатичной считать явно перестали.

– Понятно, чем она господина Икела приворожила, даже не стесняется демонстрировать…

– Некоторым женщинам только это и остается.

– Госпожа Атэ до такого никогда не опускалась…

Я не стала поворачивать головы в этот раз. Даже если и найду, кто шепчется, что я могу сделать?

– А вы видели, как она неформально обратилась к госпоже Атэ? Будто они подруги. Что эта человечка о себе думает?

– Я бы на месте Атэ не утерпел и показал ей ее место! Австеры не могут не понимать, что…

Я потянулась рукой к губе, где как раз заросла на трещинке корочка, но в последний момент одернула себя. Выпила залпом полбокала шампанского. В висках грохотала кровь, и хотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы они все заткнулись.

Формально-неформально… Меня никто не предупредил, что я должна обращаться как-то иначе! Что я вообще должна как-то по особенному себя вести.

Вообще-то, стоило бы и самой догадаться, и я, конечно, дура. Даже в голову ведь не пришло! Но то, что ни одна живая душа даже не помыслила провести ну хоть бы какой-нибудь инструктаж… Это очень показательно. Госпожа Селена была совсем не против меня опозорить. Атэ совсем не против была еще раз продемонстрировать, почему Икелу очень не повезло. И даже чертов Икел был бы рад, если бы я учудила что-нибудь. Да он же прямым текстом мне говорил, что выбрал меня, чтобы от него все отстали с ожиданиями!

И все эти нелюди вокруг… Все, ну просто все даже не ждали – жаждали! – чтобы я опозорилась! Не будут они никогда передо мной кланяться. И никто меня не будет уважать, хоть я наизнанку вывернусь.

Я еще раз промочила горло.

Ну если люди – в смысле, нелюди! – ждут. Если уж публика ждет. Так чего бы не опозорится? В конце концов это едва ли ни единственный мой талант.

– В этот раз… в этот раз… все вы у меня точно получите!

Глава 19

Мое сердце требовало кому-нибудь подгадить, а больше всех на этом празднике жизни меня сейчас бесила бывшая Икелова невестушка, всем видом демонстрирующая, что от души сочувствует бедному Икелу.

– Атэ! – я солнечно улыбнулась и помахала ей чуть не через ползала.

У девушки едва заметно дернулась губа, но она все-таки кривовато мне улыбнулась. Ее собеседник, явно ошарашенный, что какая-то «человечка» обращается к их сиятельной госпоже просто по имени, оглядел меня брезгливым взглядом, который я благополучно проигнорировала. Только повторила для закрепления результата.

– Атэ! – я подошла к ней, панибратски уложила ее руку себе на локоть и потащила ее прогуляться по залу; вырываться она то ли постеснялась, то ли это было ниже ее достоинства, но всем видом она показывала, что терпит только ради Австеров, – Атэ, слушай, а что это за имя такое? Похоже на собачью кличку, – я дурашливо рассмеялась, – Прости-прости! Ты же не обиделась? Поверь, это я не со зла, просто в голову пришло! Такую красотку и собачья кличка не испортит, не волнуйся…

– Госпожа Тихея, – начала она тихим, морозным голосом, в котором пока еще не звенело бешенство, но оно явно уже было на подходе.

Морозный голос? Да меня таким не пробьешь, я тренированная! До отца вот она еще не доросла, хотя шансы все есть.

– Что она себе позволяет? – кто-то возмутился, но я даже не обернулась.

Ничего-ничего, Атэ сама сказала, что я могу к ней обратиться, если будут проблемы. Слово не воробей!

Главное – идти в противоположном от моей новой семейки направлении. Зал большой, дай боже, пересечемся не скоро.

– Ты же сама просила перейти на ты! – громко возмутилась я, привлекая внимание, – Что теперь вдруг переменилось? Я, к слову, и подошла-то, чтобы поблагодарить за помощь с выбором наряда и украшений. Но и немного пожурить! – игриво продолжила я, будто мы уже лучшие подружки, и наблюдала за тем, как она изо всех сил старается не кривиться слишком явно и не выдергивать руку.

– Прошу прощения? – теперь в голосе слышался острый металл, почти угроза…

Но, черт возьми. Я непонятно где, непонятно с кем и до сих пор не до конца уверена, что все это вообще взаправду. И все меня ненавидят даже не за что-то, как раньше, а просто так – авансом.

– Ай-ай-ай, Атэ! Ну как же так? Неужели не понимаешь? – я уже привлекла достаточно внимания, окружающие активно делали вид, что их здесь нет, но уши навострили, – Ты вот сказала мне, что открытый бюст у вас в рамках приличий, но я смотрю никто так не ходит! Даже ты сама по горло замоталась. Я уже устала краснеть перед Икелом! Все ваши многоуважаемые господа никак не могут в глаза мне посмотреть. А я, знаешь, к такому вниманию непривычна!

– Привыкайте, – тихонько прошептала она.

Я сделала вид, что не услышала.

– Что?

И все-таки Атэ была не так проста, чтобы растеряться.

– Госпожа Тихея, я искренне не понимаю, что происходит, – она окатила меня вежливо-равнодушным взглядом, – Мне казалось, я учла все ваши пожелания, но если вы остались недовольны, полагаю, в следующий раз моя помощь вам не понадобится.

Я рассмеялась.

– Да что ты такое говоришь? Я теперь только такой фасон носить и буду. Смотрится-то все равно чудесно! И всем буду говорить: это многоуважаемая Атэ Грэкаль мне подобрала! Я ведь все понимаю, – я «понимающе» улыбнулась и достаточно громко продолжила, – Был бы у ваших лебедок бюст поприличней, они бы его и не прятали за кружевами, перьями да жемчугом.

Я выразительно посмотрела на ее грудь, к слову, довольно плоскую. И да, здешние мадам хоть в чем-то сравниться со мной не могли, хотя это и был сомнительный повод для гордости. Но чем богаты!

И, как ни странно, Атэ вдруг замерла. Вокруг все как-то примолкли и отовсюду послышались еще редкие сдавленные смешки, направленные будто даже не на меня или Атэ, или не только на нас.

А в ее черных глазах тем временем расплескалось бешенство, рука на моем локте закаменела. Совершенно неожиданно для меня, к слову. Я-то думала, что на такое она даже внимание не обратит! А у меня на губах помимо воли расплылась довольная злорадная улыбка.

Да ла-а-адно!

Прекрасная и достойная госпожа Атэ, которую, кажется, слегка опасается даже Икел, комплексует по поводу… сисек? Вот умора!

Я повертела головой и наткнулась на парочку уже не презрительных, а откровенно злых взглядов. Злых женских взглядов.

– Ну ты не переживай, зато у тебя лицо красивое, – продолжила я строить из себя дуру, стоически проигнорировав медленно повернувшуюся ко мне голову с полным невыразимой угрозы взглядом, – Да и вообще, ты вся такая мороженная ры… в смысле, спокойная и полная достоинства! На таких с грязными мыслями, конечно, не смотрят – только издалека восхищаются. Но оно же и не плохо, да? У кого-то вот мужья, а у кого-то много времени на себя и свои дела! Это ведь не хуже, просто по-другому…

Я, к слову, не отказалась бы быть спокойной и полной достоинства леди, которой восхищаются издалека, но раз для меня этот идеал недостижим, буду его теперь высмеивать! Это ведь так работает?

– Что ж, – девушка взяла себя в руки и улыбнулась, – Должны же быть в мире и женщина для грязных помыслов.

– Вот и я о том же! – ничуть не растерялась я, – Грязные помыслы – это, знаешь, очень порой утомительно. Мне бы даже хотелось быть как ты, Атэ, чтобы мужчины на меня смотрели исключительно издалека и категорически выше шеи! Без даже намека на хоть что-нибудь, кроме вежливого расположения и восхищения умом и… чем там еще? Статью? Высоким положением? В общем, не суть важно! – я махнула рукой, – К счастью, теперь уж ко мне никто лезть не будет, – сказала я с такой радостью, будто кто-то ко мне лез, – У меня теперь есть прекрасная пара! Вот для него и буду наряжаться…

Я все болтала и болтала, и с нарастающим удивлением понимала, что пусть случайно, но попала прямо по больному. Порой меня пробивало на смешки, и в такие моменты Атэ вся каменела, но позорного побега позволить себе не могла. Она очень к месту вставляла между делом шпильки…

Очень к месту бы их вставляла, если бы то, что я говорю, действительно было бы моими мыслями. Меня не могли задеть ее слова, просто потому, что она говорила, опираясь на мои, не имеющие ничего общего с реальностью.

Я вот так подумала… Видимо, она действительно уж слишком «достойная госпожа», и настолько безупречна, что рядом с ней даже дышать боятся. И в этом положении тоже есть свои слабые места. Например, это категорически невыносимо, когда всякое быдло разговаривает с тобой на равных, а ты даже возразить нормально не можешь! Я опускала ее до своего уровня, и она ничего не могла с этим поделать… Простота хуже воровства, но точно не для меня!

А если ее перестанут считать безупречной, что, интересно, случится? Она взорвется?

– Ой, а это у вас волос на подбородке? – у Атэ дернулся глаз и она задышала чаще, – У моей знакомой тоже такой был, только черный, прямо из подбородка торчал! У нее еще усики были, она их как-то выбеливала, но вам-то это не нужно! Не то что бы у вас были прямо усики, просто…

И тут я вдруг посреди предложения начала задыхаться. Просто не смогла в один момент вдохнуть воздух. На меня резко накатила тревога, и я вдруг будто со стороны услышала хриплый, влажный и совершенно ненормально сильный кашель, и только потом осознала, что этот кашель – мой.

Я упала на колени, пытаясь, кажется, отхаркать свои легкие, напрочь забывая о том, что вокруг еще кто-то есть. Да я даже имя свое не факт, что вспомнила бы. Я никак не могла вдохнуть чертов воздух!

Все прекратилось резко. Я-таки вспомнила свое имя, когда поняла уже с хрипом втягиваю в себя воздух, и перед глазами наконец появилась четкая картинка моего ошалелого отражения в блестящем поле и упершиеся в него ладони. По спине бежал холодный пот, а к вискам прилипли волосы. Я подняла голову, чтобы понять, что вообще происходит и где я.