Текст книги "Лебединая пара. По Ту Сторону"
Автор книги: Яна Лисканова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)
– Куда?
– Я вот в столице всегда мечтала побывать! Ты видел когда-нибудь самоходные кареты? Я про них читала – это просто грандиозно, точно тебе говорю! Их придумали буквально недавно, причем механизм запатентовали в одно время аж два…
Икел слушал с интересом, склонив голову на бок и прищурив задумчиво глаза.
– Ну вообще, если по мелочи опозориться перед людьми, то какое-то время в нашу сторону даже смотреть не будут. А там может и Рион подрастет или Клио за голову возьмется… А Син Левант хоть и ребенок совсем, но уже хитрит, как дышит! Лучше бы, конечно, в дипломаты или казначею в ученики, но и царь из него может выйти приличный! – вслух рассуждал Икел, – Слушай, а ты можешь закатить истерику, мол: «хочу в столицу, в дом родной, только там бы и жила»… – спросил он, глядя на меня с надеждой, – «Сами вертитесь в своих дурацких островах, гады крылатые» – что-нибудь такое? Король пусть надавит, и этот твой отец жуткими глазищами посверкает, что их бедную девочку на землях монстров держим против воли.
Я ковырнула ногтем корочку на нижней губе.
– А без истерики никак? – позориться таким поведением не очень хотелось, – А то я отцу обещала не выделываться до конца недели. Можно же просто взлететь в небо и улететь. Зачем-то же дали тебе боги крылья?
– Боги мне еще и царя дали, а он приказал никуда не дергаться, смотреть, чтоб ты не сбежала, и держать здесь всеми правдами и неправдами Диану. В идеале все-таки уговорить ее переехать сюда.
– Ее мама с бабушкой вряд ли согласятся, – покачала я головой, – Да и дядя Дони хочет вернуться домой.
– Тиша, я даже пытаться не собираюсь, – фыркнул он, – Эту уговоришь! Сделаю вид, что давлю, а потом предложу компромисс – она и согласится на контрасте. Не сверкай глазами! – он взъерошил мне волосы, – Ей же так лучше будет, чем если за это всерьез возьмется кто другой. Построим ей храм в Лесу, пусть туда все летают за пророчествами!
– На поляне? – хихикнула я.
– Да хоть бы и на поляне! Алтарь там уже есть. Сделаем себе пристроечку для своих, будем там пить чай и тихонько подворовывать дары, которые ей будут приносить…
– Значит, устроить истерику?
– Со слезами и соплями, – серьезно кивнул он, – Давай, тебе ведь нечего терять!
Я покивала и опять огладила письмо по краюшку сгиба.
Письмо было из столицы. От только вернувшейся туда матери.
Диана уже жалела, что вообще вылезла из своего городка. Надо было повнимательнее слушать интуицию. Та ведь говорила, что с Тишей все в порядке! Но неспокойный разум отказывался в это верить, требовал подтверждения, и вот теперь она на Той Стороне и любую ее попытку вернуться назад, домой, пресекают на корню. Мягко, уважительно, но ясно давая понять, что отпускать ее никто не собирается.
В главный храм, где она теперь проводила большую часть дня, выстраивались целые очереди из знатных юношей, которым якобы срочно нужно узнать, ответит ли им возлюбленная взаимностью. Те, кто поумнее, спрашивал об экзаменах по истории или судьбах мира, но во взгляде все равно плескалось столько алчного желания заполучить в свою семью лакомый кусочек, что было очень не по себе.
К счастью, в доме божьем лишнего они себе позволить не могли, а в остальное время навязчивых и думающих о будущем мальчишек разгоняли друзья, в том числе и новые. Фок искренне и громко возмущался тому, что кто-то смеет мешать отдыху единственной одаренной; Октасия и Деймос играли в игру «Увернись от ножичка», а Рез с Тишей забалтывали всех так, что они убегали сами.
А Дони… Дони почти все время проводил на первом острове с мистером Роттером. Да и с чего бы ему хотеть видеть ее? После того, как она ему отказала? А зачем отказала? Диана пнула камушек.
– Вот тебе и штат прислуги, из которого можно целый отдельный город собрать… – не удержалась она, – Камушки на дорожке! А если кто-то споткнется? Чем они смотрят? Кошмар…
Рез удивленно вскинул брови и посмотрел под ноги.
– Вот да, – кивнула Тиша, – Что за форменное безобразие? Надо всех поувольнять и самим чистить дорожки!
– Если бог кидает тебе под ноги камушек – то это не просто так! – поднял палец Рез, – Подумай, зачем это могло бы быть. Может вселенная хочет тебе что-то сказать?
Вселенная, верно, хочет сказать, что она, Диана, дура распоследняя. Каждый раз, когда к ней подбивал клинья очередной длинноволосый, причесанный юнец, в фантазиях невольно поднимали головы мечты о том, как бы пришел ворчливый, раздражающий мужчина с трехдневной щетиной и язвительным тоном прошелся бы по нему, а потом… А потом может поцеловал бы ее. Вот только делать это у него никаких причин нет. Она же отказала ему!
А зачем отказала?
– Дони… в смысле, дядя Дони! – Тиша обернула на нее удивленный взгляд, и Диана неожиданно для себя смутилась, – Дядя Дони… я его соблазнила.
Рез закашлялся, подавившись слюной.
– Этого алкаша?! Вокруг тебя парней нормальных мало? Оглянись! Да ты за юного царевича замуж можешь выскочить, зачем тебе этот неудачник? – искренне сокрушался друг.
– Эй! – вскинулась Тиша, – Дядя Дони очень хороший! И отец из него получится замечательный! Диана, не слушай этого жирдяя, он тебе просто завидует!
– Замечательный отец? – усмехнулся Рез, – Я очень люблю дядю Дони, но, Тиша, он в детстве толкал нас в крапиву и со смехом убегал… Какой еще замечательный отец?
– Зато он сказок много знает… – уже чуть менее уверенно продолжала возражать подруга, – Правда это пересказки тех, что ему наш трактирщик рассказывал и проститутка из соседней деревни. А они слегка…
– А вообще, он сам-то как отреагировал? – перебил Рез, обращаясь уже серьезно, – Соблазнился? – Диана кивнула, – А потом?
– Предложил пожениться, – призналась она.
Реакция друзей немного успокоила, так что говорить стало легче.
– Так у вас скоро свадьба? – воскликнула Тихея, – И вы молчали?!
Диана мотнула головой.
– Я отказала.
Ребята замолчали и немного прошлись молча. Тихея не выдержала первой, вскинула удивленный, почти ошарашенный взгляд на подругу.
– А почему ты ему отказала?
Рез легонько толкнул ее плечом и шепнул.
– Тиша, если ты была влюблена в него все детство, это не значит, что он самый прекрасный мужчина в жизни!
Девушка зашипела и толкнула его в ответ, оглядываясь.
– Да тише ты! Я не об этом… – она повернулась к Диане, – Он же тебе нравится!
Диана кивнула.
– Просто… просто момент был неподходящий. Или я неподходящая? Я подумала, что это ерунда не стоит того, чтобы жениться на мне, – Диана пыталась объяснить, но звучало как-то не так, как-то глупо, – Просто он ведь, в сущности, хороший человек. Я понимаю, почему он предложил пожениться…
– А теперь жалеешь, что отказала из-за какой-то херни? – улыбнулась Тиша, даже не пытаясь смягчать удар.
Диана вдруг разозлилась. Да что бы она понимала? Ее-то все любят и бегают вокруг!
– Я не могу поступить с ним так бесчестно! – пояснила она.
– Ой, боже… – сокрушено покачал головой Рез.
– Так ты дура! – шокировано выдохнула Тихея, – Вот же дура!
Диана пнула воздух, не найдя больше камушка, и вскинула на подругу злой взгляд.
– Ты ни черта не понимаешь! Это ты дура! – закричала она, – Дядя Дони с тебя пылинки сдувает, но это не значит, что он и всех остальных так же любит! Икел готов шею узлом завязать, лишь бы ты от него не ушла, а я… а мне… ко мне он даже не приходит…
– Так сама к нему приди! – возразила она, – Думаешь, остальные неуверенности не чувствуют? Он тебе нравится, иди и сама предложи ему пожениться, потому что ты хочешь, – она в почти обвинительном жесте ткнула в нее пальцем, – Скажи: «Я тебя грязно соблазнила и так уж и быть возьму на себя ответственность. Можешь на мне жениться, неудачник! Сделаю тебе одолжение!»
Диана задохнулась возмущением. Она никогда так не думала.
– Чт..?!
– А что? – ухмыльнулась подруга, – Как приписывать ему такие мысли, так можно, а сама ты хорошая?
Тихея вдруг дернула ее за локоть на себя и обняла.
– Слушай, ну хватит, – заныла она, – Ты ему нравишься, я тебе точно говорю! Я видела, как вы целовались! Я обещаю, он будет рад… Просто тоже сделай шаг к нему! Вдруг он тоже надумывает себе глупостей? Или боится поторопиться? А?
– А если нет? – шепотом уточнила она, уронив тяжелую голову ей на плечо.
– Я сама на тебе тогда женюсь, – пообещала она, – А Икел будет нас содержать. Он богатый, все в порядке!
– А меня он содержать будет? – по-деловому уточнил Рез, и Диана, не удержавшись, задрожала от едва сдерживаемого смеха.
От мысли о том, как она делает Дони предложение, все внутри предвкушающе сжалось. Очень хотелось сделать это поскорее. Очень хотелось поверить Тише. Разобрать собственные чувства не получалось. Почему кажется, что все получится? Это шепчет интуиция? Или просто хочется поверить?
Диана выпуталась из объятий и, игнорируя подбадривания друзей, побежала к причалу. Пора навестить первый остров.
– Ничего себе, ты резкая стала! – пробормотал Рез, продолжая разглядывать удаляющуюся спину Дианы.
– Это было слишком? – нахмурилась я.
– Да нет, в самый раз, – покачал он головой и неожиданно спросил, – У тебя все хорошо?
Все ли у меня хорошо? Все ли хорошо? Хо-ро-шо? Наверное, да. А что, в сущности, хорошо? Друзья рядом, семья рядом, Икел под каблуком тихонечко мной манипулирует. Можно сказать, жизнь удалась!
А еще я познакомилась со своим родным отцом – абсолютно раздражающая и категорически незрелая личность. Все вокруг зачем-то врут, что мы очень похожи. Наверное думают, что мне это приятно! Я и не спорю… И вот этот родной отец от самого факта моего существования почему-то в восторге и жутко хочет познакомиться поближе.
А я – не хочу.
А еще мне написала мама. Сообщила, что все это время по мне скучала, мечтает увидеться, а не могла только потому, что злой папа ей не разрешает. Что она сбежала, потому что была под угрозой ее жизнь, что король ее коварно соблазнил и выкинул. Как и меня – выкинул. И я бы может даже ей поверила, так все складненько написано. Но счастье лицезреть нашего короля разрушило всю ее историю на корню. Это король-то коварно соблазнил? Мою матушку, при упоминании которой явственно напрягся даже дядя Дони, ее родной брат?
Отец сказал, что если я хочу ее увидеть – то бога ради. Но верить ей не стоит, если мне дорого то, что у меня есть.
«– Не мне ее судить, я и сам отнюдь не хороший человек. Но меня с детства выдрессировали, что жизнь, прожитая только ради себя – бессмысленна. А ее – нет. Поэтому все, что она делает, она делает исключительно ради себя. Имей это в виду.»
Его слова были еще одной хорошей новостью. Ведь он не сказал: не смей с ней общаться, я тебе запрещаю, она тебя обдурит! Он обрисовал ситуацию и оставил решение за мной. Отец начинает мне доверять.
Все ли у меня хорошо? Кажется, да. Может быть даже лучше, чем хорошо!
– Моя мама едет сюда, – все-таки сказала я и потерла лоб, – Вычитала обо мне в газетах… Господи, зачем я мечтала, чтобы обо мне писали в газетах? Хочет встретиться, чтобы всю оставшуюся жизнь меня любить, холить и лелеять. Представляешь?
– Как интересно! – вдруг раздался голос сзади, – А она ведь не только твоя мама, да?
Я обернулась, наткнувшись на весело прищуренные глаза Риона.
– Ты про двойняшек? Ну да, – кивнула я, – А что?
– Старшая мисс Роттер в каких отношениях с вашей мамой? – по-деловому уточнил он, – Нужно ли подбивать клинья еще и к ней, чтобы завоевать расположение прекрасной дамы? А то у меня и от вашего папаши поджилки трясутся, моя будущая сестра!
– Так вот они какие – царевичи… – пробормотал Рез и разочарованно вздохнул.
Рион только ухмыльнулся, ничего не отвечая, продолжая ждать от меня ответа.
Какие отношения у Таси с матерью? Да я понятия не имею. Никаких? Октасию вообще сложно заподозрить в каких-либо отношениях с живыми существами.
– Я довольно много знаю о Тасе, – неожиданно потянул Рез, беззаботно улыбнувшись небу, – И может даже могу поделиться…
Рион заинтересованно приподнял брови.
– И что мне надо сделать за помощь?
– Ну что вы, что вы! – тут же замотал головой друг, – Как бы я посмел что-то требовать за помощь? Но понимаете, господин Рион, я человек глубоко верующий, а Тасенька моя подруга. Я бы хотел знать, что отдаю ее в хорошие руки. В руки человека, которому не все равно на божьи заветы…
– Мне выучить ваши божьи заветы? – нахмурился Рион, не понимая, куда ведет собеседник.
– Само собой, – кивнул Рез, – Но я о другом. Понимаете, многоуважаемый, у вас тут ни одной даже маленькой церквушки единого бога.
– Мне тебе церковь построить? – подивился наглости царевич, – За пару советов?
– Да о чем же вы? – всплеснул пухлыми руками Рез, почти искренне возмущаясь, – Советы я вам и за так дам! Если вы человек достойный – от чистой души помогу всем, чем смогу! И с отцом подружу, и от матушки уберегу, и с братом познакомлю… Ничего самому строить не надо, просто подсобите с продвижением проекта по строительству храма…
С Рионом они все-таки сговорились против Таси, ничуть не стесняясь моего присутствия. А я ничуть не стеснялась греть уши. После того, как Деймоса пригласили в столичный гвардейский корпус, Рез упоминал, что ему тоскливо, что, кажется, все, кроме него, нашли себя по жизни. Видимо, я недооценила, насколько ему было тоскливо, раз он решил приобщить потусторонних существ к нашей вере!
– О, а это не Его Величество? – шепнул Рион.
Я вскинула взгляд и наткнулась на фигуру короля. Он шел прямо в нашу сторону.
– Я срочно должна… должна… – что же я там должна? – Поругать слуг за камушки на дорожках!
Я развернулась и, игнорируя смешки друзей, рванула в обратную сторону. Я не бежала, нет… Просто дело ведь и правда срочное!
Глава 39
Передо мной сидела потрясающе красивая женщина, вся сверкающая и глазами, и драгоценными каменьями, и улыбкой, и вообще всем своим видом. В ее чертах я узнавала дядю Дони, но родной она от этого не казалась. Всем своим существом она показывала даже не радость встречи, а радость за меня, что я дождалась этой встречи.
– М-мама? – промямлила я, кривовато улыбнувшись, пробуя слово на вкус.
– До-оченька, – мягко отозвалась она, давая мне разрешение так ее называть.
Она одобрительно сощурила красиво подведенные зеленые глаза. Расстояние отсюда до столицы она пересекла просто в убийственно короткие сроки. Очень, наверное, увидеться хотела!
Никого, конечно, не предупредила, поэтому когда я неожиданно увидела ее в парке, то жутко растерялась и не смогла отреагировать правильно. А именно – не убежала к отцу, чтобы он сам разбирался, что с ней делать! Узнала я ее почти сразу, так как видела портрет. Должна признаться, что художник ей не сильно льстил – она была красива даже не смотря на возраст, а уж как хороша была в молодости оставалось только гадать.
Женщина тут же впилась в меня алчущим взглядом, и когда я сообразила, что пора делать ноги, крикнула: «Дети, сестра!». Прозвучало это как команда двум щенкам, а щенки были дрессированные. Меня под обе ручки схватили два одинаковых мальчугана лет десяти и затараторили, как рады меня видеть, выбивая из колеи новостями о том, что у меня, оказывается, есть еще два брата. К тому моменту, как я все-таки выпуталась из их маленьких, но цепких ручек, уже успела неторопливым шагом царицы подойти мама и схватить меня за шкирку. Она улыбалась ласково, как чудное ведение, а держала крепко, как цербер, и все повторяла, как рада, наконец, меня увидеть.
И вот мы сидели в гостиной, пили чай, и было очень, очень неловко.
– Б-безумно рада вас видеть, конечно… – начала было я.
– А я-то как рада! – всплеснула руками мама.
– …но мне уже пора! – я подскочила, на ходу оправдываясь, – У меня там суд, понимаете, надо свидетельские показания давать… все такое…
Она подошла сзади, оплетая меня руками и зашептала в ухо, разгоняя мурашки.
– Солнышко, ну что тебе до какого-то там суда! Нам наконец позволили увидеться… Я так страдала в дали от тебе, ты и представить себе не можешь! Все рассказывала твоим братишкам об их чудной старшей сестре, о том, какая она хорошая девочка…
Она все говорила и говорила, гладила меня по голове, а я с надеждой смотрела в открытое окно, так как от двери меня уже предусмотрительно закрыли.
– Почему ты меня бросила?
Я прикрыла глаза. Все-таки не удержалась. А стоило бы! Ну какая разница – почему? Тебе же уже объяснили доходчиво – почему!
– Это тебе Арес наплел? – всхлипнула она, – Да?! Он меня ненавидит и всегда ненавидел! Забрал мое дитя, а потом…
Я усмехнулась. Никакой ненависти я в отце не видела. И ничего он не запрещал. Вот она передо мной, никто ее не держит, никто ей ничего не запрещает. Дядя Дони всегда был рядом, но она ни разу не написала даже ему. Ни Дей, ни Тася даже слышать про нее не хотели. Миссис Грамбл рассказывала, что в детстве они писали ей письма, но ответов никогда не приходило.
– Мама, прости, но мне пора. Меня тут чуть не убили, и я хочу засадить за решетку того, кто это сделал. Если ты правда хочешь поговорить – то только начистоту и без спектаклей, – меня саму удивило, как твердо звучит мой голос.
Она тут же прекратила плакать, рывком разворачивая меня к себе. Посмотрела мне в глаза и, что-то там увидев, усмехнулась. На ее лице не было и следа слез.
– Начистоту, значит? – прищурилась она, – Ладно! Кто там посмел покуситься на мою курочку, несущую золотые яйца? Деточка, я тебя выносила и родила и пора вернуть должок.
Я чуть не задохнулась возмущением. Чего она там себе напридумывала?! Я уже собиралась сказать, что ни одного Икелова гроша она от меня не получит, но эта бесстыжая женщина меня опередила.
– Спокойно, ребенок, – усмехнулась она, – От тебя конкретно мне ничего не надо. Просто поброжу с тобой, познакомлюсь с нужными людьми… Та Сторона – это же сколько перспектив! Мне еще детей воспитывать, да? Это довольно дорого, знаешь? Так что придержи свое возмущение, пока я не найду тут себе подходящую партию.
– У тебя же есть муж заграницей…
– Был, – махнула рукой она и равнодушно улыбнулась, – Скончался от старости, бедолажка. А наследство, дряхлый уродец, оставил сыну от прошлого брака! Представляешь?! И как он только посмел отобрать у меня мои деньги?! – она зло скривилась, но быстро взяла себя в руки, – Мужчины такие ненадежные, милая! Запомни это. Чуть что – и ты уже без гроша в кармане.
Я смотрела на нее, тупо хлопая глазами. Как ни странно, общаться с ней было… ну, гораздо легче, чем с королем! Я стояла и думала: почему так? Почему родной отец, который отправился за мной на Ту Сторону, который хотел со мной сблизиться, которому я очевидно нравилась, раздражал меня в разы больше, чем беззастенчиво эгоцентричная и абсолютно меркантильная мама, которая, я уверена, при возможности скинет на кого-нибудь еще двоих своих детей.
Они оба мне были чужими людьми.
И я не хотела быть им благодарной за то, что они что-то ко мне чувствуют, но иначе не могла. У меня уже не было в сердце места для этих совершенно незнакомых мужчины и женщины, но и просто проигнорировать их не получалось, ведь это именно их стараниями я появилась на свет. Лучше бы они вообще не появлялись в моей жизни, конечно. Но, так или иначе, мама, которая, очевидно, испытывает нежные чувства только к чужим деньгам напрягала меня в разы меньше короля.
Я не чувствовала, что что-то ей должна. Мне не было перед ней стыдно, что мне на нее абсолютно плевать, ведь это чувство было взаимным.
– Милая, ты не можешь пойти так! – она вдруг ухватила меня за подбородок и цыкнула, разглядывая лицо со всех сторон, – Ах, это дурацкое растерянное выражение, будто ты не понимаешь, что вообще происходит вокруг… Прямо как у твоего отца! Ну ничего, – она улыбнулась, – Сейчас мамочка нарисует тебе лицо сильной женщины, которой не стоит переходить дорогу. Только с таким и можно уничтожать врагов!
Дурацкое растерянное выражение спрятать вряд ли смог бы даже самый лучший макияж.
С одной стороны от меня стоял такой же растерянный король, с другой – мама отыгрывала роль женщины, напуганной покушением на свое возлюбленное дитя. Икел заинтересованно поглядывал то на эту женщину, то на меня. Отец поймал мой взгляд и вопросительно вскинул бровь. Я это прочитала как вопрос: стоит ли ее увести – и дернула плечами. Откуда я знаю, стоит ли?
Я знала только то, что сегодня выгляжу как настоящая ведьма и что мне надо повторять в уме таблицу умножения, чтобы не выглядеть, как напуганный кролик в костюме настоящей ведьмы. Ну это по словам мамы.
Шестью шесть – тридцать шесть, шестью семь – сорок два, шестью восемь – сорок… сорок семь? Нет-нет, два плюс шесть – это восемь, значит сорок восемь!
– Считаешь? – шепнула мама, – Я же тебе говорила, сразу лицо другое! Считай дальше, милая.
В зал завели Атэ, когда я уже была на седьмом столбике. Она шла, гордо вскинув подбородок. Когда она выхватила меня взглядом, я не вздрогнула только усилием воли, смотрела ей четко между глаз и упорно вспоминала: сколько же там будет семью девять…
Сам суд интереса для меня не представлял, ведь все уже было решено. Нет, вовсе не тогда, когда она решила меня убить. А в тот самый момент, когда мой отец приволок сюда короля и во всеуслышание объявил меня его ребенком, помахивая при этом мирным договором.
Это понимала я, это понимала и семья Грэкаль, успевшая запрыгнуть в последний вагон и открестившаяся от опозорившей их дочери. Атэ была одна и ее было почти жаль, но я все вспоминала, как она взмахом своей тоненькой ручки заставила меня захлебываться воздухом на глазах у всех, уверенная не только в собственном праве это сделать, но и в своем праве на безнаказанность; как собиралась изрезать на лоскуты совсем не в переносном смысле. Оскорбления – это ерунда, а вот ее взгляды, ее мысли, ее уверенность в собственном праве буквально на все просто по праву рождения… Я все-таки не желала ей смерти, но я хотела, чтобы она была от меня так далеко, как только возможно.
Бешеная сучка эта Атэ.
Но далеко ли я от нее ушла? Я смотрела на нее и видела себя. Вот я, вся такая госпожа Австер, пара почти-наследника на престол Островов и дочь человеческого короля, ради которой аж границу открыли. Хожу тут в шелках и каменьях, попрекаю слуг за камушки на дорожках. А потом появится какая-нибудь раздражающая меня особа, а я ведь тоже вспыльчивая да без мозгов. Я ее возьми да и обидь чем-нибудь! А она тоже какая-нибудь принцесса, да еще и попринцессней меня.
И буду я стоять одна-одинешенька все в тех же шелках, гордо вскидывая подбородок, и ждать приговора, для которого даже доказательную базу скорее придумывали, чем собирали.
– Надо быть добрее к людям… – решила я.
Как там отец говорил? Жить только ради себя – бессмысленно? Но жить ради кого-то еще я вряд ли смогу. Я не берегу себя и не умею беречь других. Зато я любопытна! Может мне книгу написать? Путешествовать по странам, собирать информацию о быте, истории, о традициях и культуре… Это ведь полезно для людей?
Фрейя приглашала меня к себе. Вот и напишу книгу «Уклад лесных фей, или Десять вещей, которые делать точно не стоит»! Руководство для путешественников с отсутствующим инстинктом самосохранения. Мне, как принцессе, простят многое. А я уж передам следующим поколениям, за что точно не простят их! Все польза, так ведь?
Атэ слушала свой приговор, играя желваками, и пыталась испепелить меня взглядом, из ее глаз позорно для нее самой текли слезы, а рот некрасиво кривился, а я все думала, как мне прожить эту жизнь, чтобы не оказаться на ее месте.
Я маленькими, едва заметными шажочками сместилась чуть назад и вытянула руку. Ладонь тут же подхватили, переплетая пальцы.
– Я все придумала, – зашептала я почти одними губами, уверенная, что он меня услышит, – Мне нужна пишущая машинка и учитель по рисованию! А лет через десять заведем детей и будем тренироваться любить ближнего своего.
– Как скажешь, но про «лет десять» маме сама скажешь, – зашептал он мне в ответ.
– Кто шепчется?! – загрохотал голос судьи и мы оба вытянулись по струнке.
Если плохо себя вести, злые духи заберут на Ту Сторону, но если злой дух забрал тебя на Ту Сторону вести себя плохо, наверное, уже все-таки можно?
– Эй, Икел, а давай отец ей об этом скажет? – снова зашептала я, – А то про десять лет – это ведь его идея!
Эпилог
– Ты посмотри-и-и! – я почти визжала от восторга, прилепившись лицом к стеклу, – Нет, ну ты посмотри! Как быстро мы мчимся! Быстрее ветра!
– Не быстрее, – возразил Икел, перечитывая правила придворного этикета.
Правила нам, как членам посольской миссии в человеческое королевство, следовало знать на зубок. Но я человеческая принцесса, так что мне в этом смысле попроще! Икел же их перечитывал и зазубривал, чтобы точно знать где и какое можно нарушить без последствий для страны и семьи, но лично для своей репутации.
А я просто наслаждалась своей первой поездкой в поезде. Перед моим взором, видевшим только пыльный приграничный городок да вылизанные дворцы Лебединых Островов, мчались пейзажи такой красоты, что захватывало дух. За последние месяцы я налегла на историю и антропологию и перечитала едва ли не все найденные книги-дневники путешественников. Икела все-таки заставили заниматься государственными делами и совесть, которая у него все-таки есть, не позволяла ему саботировать дела больше, чем по малозначимым мелочам. Наследником он все еще значился и, наученный мной, не стеснялся ныть об этом всем, кто попадался под руку.
Радовало его только то, что царь еще молод, никаких причин для отставки у него нет, и у нас еще годы и годы впереди, чтобы найти претендента получше и помочь ему от чистой души!
Я смотрела на пролетающие мимо леса и поля, на кучковатые низкие облака, на свое мутное отражение. Как хорошо.
Вдруг Икел ухватил меня за локоть и аккуратно, но настойчиво потянул на себя. Уцепил длинными пальцами за подбородок, ловя взгляд.
– На меня иногда тоже так смотри, а то я начну ревновать тебя к деревьям, – сообщил он мне своим пробирающим до мурашек низким и шипящим голосом.
Я обняла его лицо ладонями и начала старательно пялиться. Черные-черные глаза, расчерченные белыми всполохами ресниц довольно сощурились.
– Когда у Дианы родится ребенок, он точно будет самым красивым на свете, – поделилась я, – Но, знаешь, у нас тоже не уродцы получатся. Я ничего так, ты тоже хорошенький…
– Хочешь, через девять месяцев проверим? – уточнил он то ли серьезно, то ли шутя.
– Может быть в другой раз, – пообещала я, – Ты же выпил свое зелье от зачатия? Да?
Он кивнул. Я его тоже пила, но подстраховаться лишним не будет. У моего ребенка должна быть мама, которой он сможет гордиться. Мама-герой. Мама-идеал! Мама, о которой пишут в газетах, имя которой гремит по всему миру и которой назначена пожизненная пенсия за заслуги перед Отечеством!
Которая уже научилась заботиться о близких, а не только учится. Которой гордился бы даже ее дедушка и миссис Грамбл!
И я такой стану, но не вот прямо сейчас.
– А через сколько там мы должны быть на крестинах?
Я прикинула в уме.
– Ну, месяцев через шесть…
Дядя Дони и Диана наконец выпутались из цепких лебединых лапок, отплевались от пуха и сбежали домой, где поженились так быстро, как смогли. А на нашей поляне теперь действительно строится храм, где Диана пообещала работать на благо своей второй родины, лишь бы в остальном ей жить не мешали.
Рез остался на Той Стороне приобщать злых духов к вере, как и Октасия, которой «неожиданно» предложили очень хорошее рабочее место. А мы с Икелом мчались в сторону столицы королевства, где я напишу свою первую книгу «Культура и традиции Той Стороны, или Как заставить людей вас ненавидеть»!
И где нас наконец поженят по человеческим традициям. Я до сих пор не ощущала себя до конца его женой, но самое ужасное, я не ощущала до конца, что он мой муж. Именно мой. Мне нужно было нормальное человеческое свидетельство, документы, где черным по белому написано, что этот пернатый монстр – только мой и ничей больше. А еще я заставлю короля подписать закон, запрещающий ему со мной разводиться, что б уж наверняка!
Против белого платья и роскошного торжества за чужой счет я тоже ничего не имела, но главное – бумажка.
Я приклею ее ему на лоб, чтобы все видели, и тогда точно успокоюсь и буду спать спокойно.
– О чем думаешь? – недовольно нахмурился Икел, – Я к тебе тут пристаю, а ты опять замечталась? Нет, слушай, ну это невозможно… – опять начал ворчать он то ли серьезно, то ли шутя, – Я тебе вообще точно нравлюсь? Я ведь такой хороший!
Я улыбнулась.
– Нет, ты плохой! И я утащила тебя на Ту Сторону.
