Текст книги "Я свидетельствую перед миром"
Автор книги: Ян Карский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)
Я понял тогда, как тесно связано все в мире, объединившемся против деспотизма и преступлений, против войны и ее трагедий. Мне казалось, что и я сам – частица некой всемирной системы.
Наконец настал час самой важной встречи. 28 июля 1943 года посол Ян Чехановский сообщил мне, что меня приглашает президент Соединенных Штатов, который хочет услышать от меня, что происходит в Польше и в других оккупированных странах.
Я спросил, как я должен разговаривать с президентом.
– Будьте точны и лаконичны, – ответил посол. – Президент Рузвельт – самый занятой человек в мире.
Белый дом показался мне большим, современным, выстроенным добротно, но в провинциальном духе. Вокруг него росло много деревьев и царила тишина. Я представил себе, как выглядело бы здание подобного назначения у меня на родине. Оно было бы окружено статуями, украшено затейливыми башенками и пирамидками, стены были бы увиты плющом, и на всем чувствовался бы отпечаток истории. Тут же передо мной была типичная усадьба богатого помещика. И все же, когда я вместе с послом переступал порог Белого дома, сердце у меня колотилось вовсю. Ведь я находился в самом сердце могучей державы, и мне предстояло встретиться с самым могущественным человеком в мире.
Президент Рузвельт, казалось, никуда не спешит и ничуть не устал. Он оказался очень хорошо осведомлен о польских делах, вопросы задавал меткие, дельные и всегда по существу. Его интересовала наша система образования и все, что мы делаем, чтобы уберечь детей. Он подробно расспрашивал меня об организации Сопротивления и о потерях, которые понес польский народ. Хотел знать, почему Польша оказалась единственной страной без коллаборационизма. Спрашивал, правда ли то, что рассказывают об уничтожении евреев. И вникал во все детали партизанской тактики, диверсионных действий, саботажа.
По каждому вопросу он старался составить себе полное представление, чтобы почувствовать атмосферу подпольной работы, понять внутренний мир людей, которые занимаются ею изо дня в день. На меня произвела огромное впечатление широта его ума. Так же, как Сикорский, он не ограничивался интересами своей страны, а мыслил в масштабах человечества. По окончании беседы я оставил президента таким же свежим, бодрым и приветливым, каким он меня встретил. Сам же я изрядно устал.
Это была не обычная физическая усталость, а приятное утомление плотника, который вбил последний гвоздь в построенный им дом, или художника, который поставил подпись на завершенном полотне. Мой труд тоже был завершен, так что усталость сочеталась с чувством выполненного долга.
Посол предлагал отвезти меня на машине, но мне захотелось пройтись пешком. Я перешел Пенсильвания-авеню и вышел на Лафайет-сквер напротив Белого дома. Я знаю, почему меня туда тянуло, – там стоит памятник Костюшко. Я сел на скамейку и стал разглядывать прохожих. Все были хорошо одеты, выглядели сытыми, здоровыми и довольными. Война почти не затронула этих людей. Череда картинок промелькнула в моем воображении: роскошная гостиная португальского посла в Варшаве и сразу резкий контраст – пыль, зной, грохот снарядов, горечь поражения; беспорядочный изнурительный марш на восток в поисках несуществующей армии. И дальше: вой ветра и ледяной холод русских степей. Колючая проволока. Поезд. Немецкий концлагерь в Радоме и первое столкновение с чудовищной жестокостью, грязь, голод, унижение. Потом Сопротивление: постоянная конспирация и нервное напряжение. Лыжный переход через горы.
Порабощенный Париж… вездесущие немецкие шпионы… Татры… смертельная усталость… страшное пробуждение – и гестапо. Избиения, адская боль, кровь, заливающая глаза, уши и весь мир.
Памятные слова: «У нас было два приказа. Первый – сделать все возможное, чтобы устроить побег. А второй – ликвидировать тебя, если операция не удастся».
И снова кропотливая, тяжелая, опасная работа в Сопротивлении. Гетто и лагерь смерти… тошнота… неотступные голоса обреченных евреев. Потом Унтер-ден-Линден, Берта, Рудольф – когда-то любимые, а теперь ненавистные люди. Пиренеи – ночные и дневные… Дипломатические приемы, выступления… Мое награждение. И наконец я снова увидел перед собой – так же ясно, как вижу сейчас, когда пишу эти строки, – утомленного старого человека, он смотрел на меня отеческим взглядом и говорил: «Я не даю вам никаких инструкций. Вы не будете официально представлять польское правительство и его политику. Вы окажете нам помощь уже тем, что расскажете все, что видели и пережили, и повторите то, что вам поручили передать в Польше. Вот и все».
Эпилог[***]***
Этот постскриптум, сделанный в ноябре 1944 г. для первого американского издания книги, был упразднен в первом польском издании (перевод и обработка Вальдемара Пясецкого) 1999 г., в которое вносил дополнения и изменения сам автор.
[Закрыть]
Я не претендую на то, что дал в своей книге исчерпывающее описание польского Сопротивления, его деятельности и структуры. Думаю, в данный момент никто и не способен дать такое описание. Это станет возможным не раньше, чем спустя несколько лет после войны, когда будет собрана и сопоставлена вся информация. Я основывался на своем личном опыте, старался вспомнить все, что со мной происходило, рассказать о событиях, в которых участвовал, и о людях, с которыми встречался[181]181
В авторском предисловии к польскому изданию книги 1999 г. Ян Карский поясняет: «При написании этой книги в 1944 году я честно и точно рассказал обо всем, что помнил. Но обстоятельства того времени накладывали некоторые ограничения на то, о чем можно было говорить».
[Закрыть].
Польским подпольным государством, которому я служил, руководило лондонское правительство в изгнании. Мне известно, что, помимо наших структур, существовали другие организации, действовавшие по указаниям или под влиянием Москвы. Но поскольку я писал лишь о том, чему сам был свидетелем, то не стал упоминать о них в книге[182]182
Карский имеет в виду Польскую рабочую партию (ППР), организованную в январе 1942 г. «инициативной группой» переброшенных из СССР польских коммунистов, а также созданную ППР весной 1942 г. на базе вооруженных отрядов коммунистического подполья партизанскую организацию под названием Гвардия Людова (Народная гвардия), в 1942–1943 гг. действовавшую на территории Польши, оккупированной Третьим рейхом; 1 января 1944 г. преобразована в Армию Людову. Очевидно, автор намекает также на учрежденный ППР 1 января 1944 г. Национальный совет (КРН, Krajowa rada narodowa) под руководством Болеслава Берута, секретного агента Коминтерна, внедренного осенью 1943 г. в варшавское подполье и возглавившего ППР.
[Закрыть].
Я первый из участников польского Сопротивления, кому удалось опубликовать то, что я о нем знаю. Надеюсь, это побудит сделать то же самое и других, и по этим рассказам свободные народы всего мира смогут судить о том, как жили и боролись поляки в годы нацистской оккупации[183]183
Этот призыв Яна Карского был услышан: вскоре после войны были опубликованы воспоминания генерала Владислава Андерса, генерала Бур-Коморовского, Яна Чехановского, Станислава Миколайчика, Збигнева Стыпулковского (его книга называется «Приглашение в Москву» и рассказывает о том, как НКВД похитил и арестовал 16 руководителей польского подпольного государства – 15 штатских лиц, в том числе самого автора, и последнего командующего АК генерала Леопольда Окулицкого, – и о процессе над ними, происходившем в Москве 18–21 июня 1945 г.) и др. Однако все эти книги, так же как свидетельство Яна Карского, оказались не в силах преодолеть идеологическую слепоту и предвзятые мнения о Польше и уникальной судьбе польского народа во время Второй мировой войны.
[Закрыть].
Я. К.
Иллюстрации
Ян Карский у себя дома в городе Чеви-Чейз (штат Мэриленд, США).
4 апреля 1995 г.
Диплом, выданный Яну Козелевскому 8 октября 1935 г.
Львовским университетом Яна Казимира.
Вверху: семья Козелевских. Лодзь, 1918 г.
Внизу: слева Ян Козелевский, будущий Ян Карский, в студенческой форме. Рядом в военной форме его брат Мариан Козелевский. 1936 г.
Секретный указ главнокомандующего Армии Крайовой генерала Стефана Ровецкого от 10 февраля 1941 г. о награждении гражданина Кухарского (т. е. Яна Карского) орденом Воинской доблести (Virtuti Militari).
В тексте указа говорится:
«Я произвожу в кавалеры ордена Virtuti Militari гражданина Кухарского, который, выполняя миссию курьера, проник в Словакию, был там схвачен агентами гестапо и успел уничтожить все документы, которые нес с собой. Его бросили в тюрьму, пытали, но он никого не выдал. Пытаясь покончить с собой, перерезал себе вены на руках. Был помещен в больницу в Новы-Сонче, совершил побег с помощью доблестных сограждан и вернулся в наши ряды».
Сам герой узнал о награждении только в девяностые годы.
Не знал о нем и генерал Сикорский, глава польского правительства в изгнании, когда в январе 1943 года вручил орден Virtuti Militari Яну Карскому в Лондоне.
«Свидетельство очевидца о массовом уничтожении евреев», написанное Яном Карским по-английски и прочитанное в мае 1943 г. по радио ВВС.
Чтобы не выдать Карского, текст вместо него читал немецкий писатель Эрих Кестнер, выбранный на эту роль за сильный иностранный акцент.
9 часов утра 17 декабря 1942 г. Эдвард Рачинский, министр иностранных дел польского правительства в изгнании (1940–1943), читает по радио ВВС сведения, доставленные курьером Яном Карским в ноябре 1942 г., о массовом уничтожении евреев:
«Я хотел бы донести до вашего сознания, какая трагедия разыгрывается прямо сейчас вдали от Британии, на европейском материке, на польской земле… Польское правительство передало правительствам Объединенных Наций достоверную информацию о массовых убийствах не только польских евреев, попавших в руки немцев, но и сотен тысяч евреев, свезенных из других стран и помещенных в гетто и лагеря уничтожения, созданные оккупантами в нашей стране… По сведениям, имеющимся у польского правительства, более трети еврейского населения Польши, составлявшего три миллиона сто тридцать тысяч человек, уже истреблено».
Дипломатический паспорт с въездной визой в Соединенные Штаты, выданный польским Министерством иностранных дел в Лондоне на имя Яна Карского.
Дата и место рождения в целях конспирации указаны неправильно.
Ян Карский в Вашингтоне во время его первого посещения США (июнь – сентябрь 1943 г.).
По просьбе польского посла Яна Чехановского, снимок не стали ретушировать, чтобы были видны шрамы, оставшиеся после пыток в гестапо летом 1940 г.
Рекомендательное письмо, выданное Яну Карскому министром иностранных дел Эдвардом Рачинским для польского посла в Вашингтоне Яна Чехановского:
«Лондон, 9 июня 1943 г.Дорогой Ян,
Горячо рекомендую твоему вниманию и поручаю твоему попечению Яна Карского, который направляется к вам из Польши через Великобританию. Он прекрасно осведомлен о положении дел в Польше. Кроме того, это крайне пунктуальный человек, обладающий исключительной памятью. Уверен, что ты сможешь использовать его пребывание в Соединенных Штатах наилучшим образом и связать его с важными для нас лицами.
С дружеским приветом
Эдвард Рачинский».
Фотография польского посла Яна Чехановского (1887–1973) с дарственной надписью Яну Карскому, сделанной в июле 1943 г. во время его первого посещения США.
Манхэттен, лето 1944 г. Ян Карский диктует секретарше-переводчице Кристине Соколовской «Историю подпольного государства».
Книга вышла в свет в издательстве Houghton Mifflin 28 ноября того же года и стала бестселлером.
Обложки оригинального американского, шведского (1945) и французского (1948) изданий.
Диплом к медали Праведника мира, врученный Яну Карскому 7 июня 1982 г. Институтом Яд Вашем в Израиле после того, как он посадил дерево в Аллее праведников.
Диплом почетного гражданина Израиля, врученный Яну Карскому 13 мая 1994 г. в посольстве Израиля в Вашингтоне на устроенной в его честь торжественной церемонии.
Присутствовавший там директор Музея Холокоста в Вашингтоне Майлс Лерман назвал это событие «актом справедливости». Ян Карский завершил свою речь высказыванием в духе Иоанна Павла II, ратовавшего за иудео-христианское сближение и диалог:
«Пусть Господь пошлет всем нам сил преодолеть и победить ненависть, фанатизм, расизм, антисемитизм, религиозную нетерпимость и ханжество».
