355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ян Карский » Я свидетельствую перед миром » Текст книги (страница 19)
Я свидетельствую перед миром
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 19:20

Текст книги "Я свидетельствую перед миром"


Автор книги: Ян Карский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Выглядели эти боны не очень-то официально. Это были десятки тысяч бумажек, похожих на кусочки ткани, со следующим текстом:

Благодарю вас за пожертвование стольких-то килограммов хлеба, картофеля, угля и т. д. Постараюсь возместить вам расходы, как только это станет возможным.

Далее следовала подпись и секретный значок вместо номера серии. Количество килограммов обозначало сумму, а слова «хлеб», «картофель», «уголь» и др. служили маскировкой.

К кампании была привлечена система распространения подпольной прессы. В качестве агентов займа выступали люди, не принимавшие активного участия в Сопротивлении, но пользовавшиеся высоким нравственным авторитетом в глазах общества. Таким образом многие оказались причастны к подпольной работе. Собирать деньги было поручено также и некоторым подпольщикам, в том числе мне.

Странная это была кампания. Агент приходил к почти незнакомым людям, полагаясь только на их порядочность, верность, скромность и великодушие. Обращался к ним от имени правительственной Делегатуры, тайной и анонимной, и неизвестных им государственных органов. И даже не мог внятно рассказать о себе. Я сам обошел человек двадцать, никого из которых не знал лично. По большей части это были обычные люди из мелких предпринимателей или из простого народа, жившие на то, что осталось от лучших времен.

Меня часто спрашивали: «Почему я должен вам доверять? Откуда я знаю, кто вы такой? Где гарантия, что вы не положите эти деньги себе в карман?»

Я отвечал, что мне порекомендовал обратиться к ним их друг, которому они, безусловно, доверяли. Объяснял, что Сопротивление по понятным причинам не может называть имен и адресов. Предлагал регулярно присылать им, если они захотят, подпольную газету любой, на их выбор, партии. Обычно это было самым убедительным доводом. А в заключение просто давал честное слово.

Бывали разные неприятные моменты, но должен сказать, что из двадцати человек, с которыми я имел дело, ни один не отказался внести деньги. А я далеко не самый лучший агитатор. Конечно, некоторые давали суммы значительно меньше тех, что я называл. Например, один человек, у которого я просил десять тысяч злотых, дал всего сто. Кое-кто, подозреваю, соглашался участвовать в займе только из осторожности – учитывая возможность того, что после войны Сопротивление придет к власти. Но в основном чувствовалось, что люди искренне хотят нам помочь.

Заем прошел с большим успехом, собранная сумма позволила нам продолжать работу. Не сомневаюсь, что после освобождения все долги будут выплачены. Б противном случае славные люди, патриоты, поверившие нам и пожертвовавшие свои средства на общее дело, оказались бы обманутыми[124]124
  Этот долг так и не был выплачен. В июле 1944 г., когда Красная армия, преследуя отступающих немцев, вступила на территорию Польши, в Люблине был создан просоветский Польский комитет национального освобождения (ПКНО). Когда 1 августа 1944 г. в Варшаве вспыхнуло восстание Армии Крайовой под руководством генерала Тадеуша Коморовского против нацистов, советские войска, занимавшие в то время позиции на другом берегу Вислы, приостановили наступление и дожидались, пока восстание будет подавлено и город разрушен. 31 декабря 1944 г. ПКНО был преобразован во Временное правительство Польской Республики. Установившийся после войны коммунистический режим Польской Народной Республики, естественно, не признал обязательства по займу, проведенному «бандитами» из АК от имени «фашистского» (таково было официальное отношение коммунистической власти к польскому Сопротивлению) правительства в изгнании.


[Закрыть]
.

Глава XXIII
Подпольная пресса

Подпольная пресса – та сфера деятельности Сопротивления, к которой я имел самое непосредственное отношение. В мои обязанности входило составлять ежемесячный обзор этой прессы для внутреннего пользования. У меня был помощник, которому я поручил просматривать все самые значительные газеты и прочую периодику и отмечать самые важные и интересные материалы, включая полемические и программные статьи. Раз в три дня выходило сделанное на основе этой подборки пресс-ревю, которое позволяло руководству Сопротивления быть в курсе главных политических направлений и служило важным источником информации для лондонского правительства. Пресса интересовала меня и по личным причинам. Я всегда был заядлым коллекционером: до войны собирал старинные польские монеты, альбомы по искусству и кое-что еще. В Варшаве я собрал, возможно, самую полную, драгоценную для истории коллекцию печатной продукции польского подполья: газет, брошюр и книг. Время от времени я прятал накопившиеся материалы в надежных местах. Хочется верить, что после войны они ко мне вернутся. Эти материалы могут представлять интерес для историков и для музеев.

Традиция издания и распространения подпольной литературы в Польше восходит к эпохе первого раздела Польши (1772 г.). В последнюю войну тысячи подпольных газет бросали вызов гестапо точно так же, как тридцать пять лет тому назад дразнили знаменитую Охранку, царскую тайную полицию. В то время, как и при немцах, во всех польских городах в подвалах домов рабочих кварталов работало множество ручных печатных станков. Другие, более шумные, которые невозможно запускать в жилых домах, были спрятаны в лесу. Издатель, он же журналист, редактор и наборщик, делал газету при свете керосиновой лампы.

Одним из первых таких анонимных издателей-редакторов-авторов был никому не известный молодой социалист, в течение двух лет (1899–1901) выпускавший подпольный листок Robotnik в рабочих трущобах Лодзи, центра текстильной промышленности, этакого польского Манчестера. Спустя восемнадцать лет он прославился на весь мир. Это был Юзеф Пилсудский, вождь польского антицаристского революционного движения, один из столпов независимой Польши[125]125
  На самом деле Юзеф Пилсудский, в то время неуловимый «товарищ Виктор», напечатал в Лодзи всего два номера (34 и 35) газеты Robotnik, в октябре 1899 и феврале 1900 гг. До этого с 1894 г. он издавал эту газету в Вильно, под носом у царской полиции. Типографский станок весил 120 кг и стоял не в рабочих трущобах, а в благоустроенной буржуазной квартире, которую снимал Пилсудский.


[Закрыть]
.

Подпольная пресса, которой я занимался, писала не только о положении внутри оккупированной Польши. Все газеты – ежедневные, выходившие раз в неделю или в раз в две недели, ежемесячные – старались обозревать события во всем мире. Эти новости поставляла им хорошо организованная цепочка специальных людей, которые прослушивали радио. Множество мужчин и женщин, молодежи и стариков постоянно рисковали жизнью, слушая зарубежные радиопередачи в подвалах, лесных хижинах, на чердаках. Главными источниками информации были станции ВВС (Лондон), WRUL (Бостон) и Columbia WCBX (Нью-Йорк).

Каждая газета пользовалась данными нескольких радиоинформаторов, потому что никогда не было уверенности, что удастся поймать или вовремя послушать английские и американские передачи. Мальчишки приносили записи куда-нибудь в городской подвал или в лесное укрытие, где редактор-издатель печатал их на переносном типографском станке или на ротаторе. Он писал передовицу и помещал в номер статьи от «корреспондентов» и «репортеров», сообщавших ему местные новости.

При Делегатуре, Армии Крайовой и штабах крупных политических партий существовали специальные информационные агентства. Через них поляки узнавали правдивые новости о последних событиях в мире, положении на фронтах и в других оккупированных странах. У этих агентств были постоянные корреспонденты в союзных и нейтральных странах. Естественно, они присылали свои материалы в зашифрованном виде. Речи Черчилля и Рузвельта, интервью с членами польского правительства в изгнании и новости о военных операциях попадали в Польшу и широко распространялись всего за несколько часов. Агентства передавали не только сами тексты речей, но также примечания к ним и собственные комментарии. Как любые информагентства, они продавали записи своих материалов подпольным газетам, а те печатали статьи, написанные по этим материалам. И в свою очередь получали деньги от продажи номеров читателям. Лучшими во всем подполье были агентство АК, агентство Делегатуры и агентство «Эхо прессы».

Было много разных газет. У каждой группы – минимум по одной, а часто и по несколько. Очень разнились также тиражи и степень влияния. Тираж Biuletyn Informacyjny («Информационного бюллетеня»), органа АК, был не менее тридцати тысяч экземпляров, но каждый номер читали несколько человек – его ведь передавали из рук в руки. У других газет тираж был поменьше, от ста пятидесяти до пятнадцати тысяч экземпляров.

Что представляли собой подпольные газеты? В основном, по понятным причинам, они были маленького формата (12–15 см в ширину и 20–25 в длину), имели от четырех до шестнадцати полос. Большая часть напечатаны вручную – на ручном станке, линотипе или ротаторе.

Не все подпольные газеты одобрялись руководством. Многие хотя и печатались из лучших побуждений, но… никакой пользы от них не было. Одни обращались к очень узкому кругу читателей, другие высказывали политически безответственные взгляды и только сеяли раздор в рядах Сопротивления. Третьи были склонны к мистике, пророчеству и гаданию. А некоторые пренебрегали правилами конспирации, что приводило к арестам и материальному ущербу.

Для издания подпольной газеты требовались компетентные, специально обученные люди. Тут мало чисто журналистских навыков, надо еще писать так, чтобы информация не могла повредить нашему делу. Мы не сомневались, что гестапо тщательно просматривает все газеты в поисках хоть чего-нибудь важного. Издатели с удовольствием сами посылали их в варшавское гестапо с сопроводительным письмом такого содержания:

Желая облегчить вам поиски, отправляем один экземпляр нашей газеты, дабы вы знали, что мы о вас думаем и что для вас готовим.

Большая часть подпольной прессы придерживалась политики и тактики Сопротивления. У Делегатуры имелся собственный печатный орден – газета Rzeczpospolita Polska («Польская Республика»), выражавшая позицию правительства в изгнании и руководства подпольем. Там печатались приказы и распоряжения польских властей, выступления видных деятелей правительства, речи союзных лидеров, передовицы, написанные в духе Сопротивления. У газеты был большой тираж, она расходилась по всей стране и серьезно влияла на общественное мнение. Делегатура издавала также несколько провинциальных газет того же направления. Самыми популярными были Nasze Ziemie Wschodnie («Наши восточные земли») и Ziemie Zachodnie RP («Западные земли Польской Республики»), уделявшие много внимания местным вопросам.

Официальным органом командования АК была газета Wiadomości Polskie («Польские новости»). В ней печатались статьи о вооруженной борьбе и социальных проблемах. У АК был также выходивший Biuletyn Informacyjny («Информационный бюллетень»), посвященный текущим новостям. В редакции этой газеты работали великолепные профессионалы, и она заслуженно пользовалась самым большим спросом в стране. Военное командование издавало еще журнал Żołnierz Polski («Польский солдат»), где подробно обсуждались причины поражения 1939 года. Там также помещалась информация о действиях польской армии внутри страны и на внешних фронтах. А специальный журнал Powstanie («Восстание») рассказывал офицерам о тактике уличных боев, восстаний и диверсий.

Несколько иной характер носили партийные газеты, отражавшие плюрализм политических взглядов внутри Сопротивления, вовлекавшие с борьбу значительную часть населения и знакомившие своих читателей с различными политическими течениями. Тут была представлена вся палитра: от крайне правых до крайне левых.

Традиционно сильной была публицистика социалистов. Главный орган ППС назывался WRN – сокращение от трех слов: Wolność, Równość, Niepodległość (Свобода, Равенство, Независимость – под таким названием ППС действовала в подполье). Газета Wieś i Miasto («Деревня и город») выступала за сближение и сотрудничество рабочих и крестьян. Wolność («Свобода») обращалась к интеллигенции. Социалистическая партия учитывала интересы каждой социальной группы. Были у нее и малотиражные локальные издания.

У Крестьянской партии главной была газета Przez Walkę do Zwycięstwa («Путем борьбы к победе»).

Партия труда, понесшая самые большие потери в подпольной борьбе, часто меняла названия своих газет из соображений безопасности. Когда я начинал работать в подполье, ее главный орган назывался Głos Warszawy («Голос Варшавы»). А когда уезжал из Польши, основными были Zryw («Подъем») и Naród («Народ»).

Ну а Национальная партия назвала свою главную газету Walka («Борьба»). И еще издавала другую, военно-политической направленности, – Naród i Wojsko («Народ и армия»).

Таков был список самых влиятельных изданий осенью 1942 года, когда я покидал Польшу. Было, разумеется, много других, но ни одно не могло сравниться с перечисленными выше по профессиональному уровню и широте аудитории. Как печаталась подпольная пресса?

Тайные подпольные типографы снабжались бумагой самыми разнообразными и хитроумными способами. В провинции бумагу привозили в условленные места на крестьянских телегах. Драгоценные рулоны белой, желтой и даже коричневой оберточной бумаги, которые потом превратятся в газеты, заваливали капустой и картошкой. Доставали бумагу в основном у немцев, подкупая кого и как только можно. Подготовка номера далеко не всегда была кабинетной работой. Вот выдержка из варшавской подпольной газеты Biuletyn Informacyjny («Информационный бюллетень»):

Позавчера, 25 мая, четверо наших коллег-журналистов (трое мужчин и одна женщина) писали статьи и готовили номер в квартире супругов Брюль на Львовской улице в Варшаве. В тот же дом с самого утра явились двое гестаповцев и спрятались в прачечной, откуда хорошо видна дверь квартиры Брюлей. Около полудня они позвонили в эту дверь. Один из журналистов открыл, и гестаповцы ворвались внутрь. Они приказали всем, кто был в квартире, встать лицом к стене и поднять руки. Один пошел в комнату, где находилась типография. Там был Леон Вацлавский, известный писатель и с недавних пор редактор одной из наших газет; он достал спрятанный в рукаве револьвер и, выстрелив в гестаповца, убил его на месте. Тогда второй гестаповец, который остался в соседней комнате, тремя пулями убил стоявшего лицом к стене журналиста и удрал с криками о помощи. Двое других мужчин и женщина успели незаметно выскользнуть из дома. А Леон Вацлавский добрался до нашего штаба сегодня. К сожалению, пропало типографское оборудование из квартиры Брюлей. Вчера гестапо арестовало всех жителей Львовской улицы.

А вот еще один случай, из варшавского Głos Polski («Голос Польши»):

4 июля один из особняков на Окренжной улице (район Черняков) был окружен гестаповцами и эсэсовцами с автоматами. В доме находилась наша типография, которую мы перевели туда из Мокотова, потому что заметили слежку за редакторами и наборщиками. Немцы стали колотить в дверь, а не получив ответа, забросили в окна гранаты, высадили все двери и дали по комнатам несколько пулеметных очередей. Двое наших людей были убиты, две девушки тяжело ранены. Обе вскоре скончались в больнице. Несколько дней спустя владелец особняка Михал Крук, его жена и двое сыновей пятнадцати и семнадцати лет, а также все жители двух соседних домов были арестованы и расстреляны.

В завершение автор сообщает без всяких комментариев: «Это происшествие стоило жизни восьмидесяти трем полякам».

Непросто было и распространять газеты. Тут нас многому научил опыт Станислава Войцеховского, соратника Пилсудского, занимавшегося распространением подпольных газет еще при царском режиме, а в 1922 году избранного президентом Польской Республики.

Это он придумал уникальную «систему троек», которую мы использовали при продаже подпольной прессы. Каждый занятый в этом деле знал только двух человек в цепочке: «того, кто сзади, и того, кто спереди», то есть того, кто доставлял газеты в условленное место, и того, кому он сам передавал их в другом городе. Если такой распространитель попадал в руки гестапо, как раньше – в руки Охранки, и подвергался «допросу с пристрастием третьей степени» в пыточных застенках, он мог выдать только этих двоих и никого больше. Но эта система годилась только для оптовых поставок. С продажей в розницу все было иначе. Тут применялось множество хитростей.

На улицах Варшавы и Кракова продавались местные немецкие газеты Krakauer Zeitung и Warschauer Zeitung, в Познани – Ostdeutscher Beobachter, вообще во всех польских городах – Völkischer Beobachter. Ни один поляк их не покупал, если только мальчишка-разносчик, протягивая номер, не приговаривая с улыбкой: «Сегодня необычайные новости о победах немецких войск… Купите!»

Тогда прохожий знал: этот номер стоит купить, он не простой, а с приложением. Между страниц, заполненных сообщениями о триумфе знамен со свастикой, вложена подпольная газета.

Мясник, заворачивая бифштекс, советовал покупательнице: «Не забудьте сразу, как придете домой, переложить его в ледник», – и она понимала, что в свертке лежит газета. Газеты раскладывали прямо по почтовым ящикам, официанты в ресторанах совали их под тарелки. Именно за это был расстрелян Януш Кусочинский, знаменитый спортсмен, чемпион Олимпийских игр 1932 года, установивший мировой рекорд в беге на 5000 метров, который работал официантом в варшавском кафе.

Никогда прежде я и предположить не мог, какое огромное влияние оказывает на людей поэзия, особенно когда они борются за свои идеалы. Практически в каждой подпольной газете печатались стихи польских классиков: Адама Мицкевича, Юлиуша Словацкого, Циприана Норвида, Марии Конопницкой. Да и современные поэты оттачивали свой талант, участвуя словом в борьбе против оккупантов[126]126
  30 апреля 1942 г. вышла подпольная антология «Непокоренная песнь. Польская поэзия военного времени», составленная будущим нобелевским лауреатом Чеславом Милошем. В ней были представлены молодые поэты Варшавской школы, в том числе любимый поляками Кшиштоф Камиль Бачинский (1921–1944), погибший на четвертый день Варшавского восстания, Здислав Строинский (1921–1944), погибший, как и его друг Тадеуш Гайцы (1922–1944), на баррикадах, Анджей Тшебинский (1922–1943), расстрелянный в центре Варшавы, Вацлав Боярский (1921–1943), смертельно раненный во время демонстрации, Тадеуш Боровский (1922–1951), выживший в концлагере, Тадеуш Ружевич (р. 1921), также переживший это страшное время.


[Закрыть]
. Подпольная пресса писала не только о политике и войне, но и о культуре и религии. У меня сохранился текст, опубликованный весной 1942 года, который можно смело назвать современным толкованием молитвы «Отче наш». Это волнующая, печальная и страстная молитва польского Сопротивления. Она была напечатана во многих газетах, и тысячи мальчиков и девочек заучивали ее наизусть в подпольных школах:

Отче наш, сущий на небесах, обрати свой взор на Польшу, нашу страждущую родину

Да святится имя Твое в час нашей бесконечной скорби, в час безмолвия.

Да приидет Царствие Твое. Каждый день возносим мы молитву, упорно уповая на то, что Царствие Твое начнется в Польше и снизойдут на нас в сиянии свободы Любовь и Мир.

Да будет воля Твоя и на земле, как на небе. На все Твоя воля. Но не может быть, чтобы по Твоей воле убийство и разбой царили в мире и проливались реки крови. Пусть по воле Твоей откроются двери застенков, и не будет больше на земле заполненных трупами рвов, и не терзает наши души дьявольский бич страха. Пусть не огонь и бомбы, а тепло и свет посылает нам небо. Сделай так, чтобы самолеты были вестниками радости, а не смерти. Да исполнится воля Твоя. Господи, обрати свой взор на нашу страну, усеянную могилами, будь путеводным светом для сыновей, отцов и братьев наших, для польских воинов, чья дорога к дому пролегает через битву. Пусть море и земля вернут усопших, пусть пески пустыни и сибирские снега отдадут нам хотя бы тела тех, кого мы любили.

Хлеб наш насущный дай нам на сей день. Но не тот насущный хлеб, что приносит нам ныне каждый день. Ибо он – слишком тяжкое бремя для наших плеч, бремя исхода и изгнания, бремя смерти в темнице, от пули, от пыток в лагерях, от голода, на поле боя. Это бремя молчания, тогда как крики боли рвутся из груди. Наш хлеб насущный – холод стали на запястьях.

Пошли нам, Господи, помимо этого хлеба насущного, упорство, силу, волю и терпение, дабы мы выдержали все и не вскричали до срока.

И прости нам долги наши. Прости нам, Господи, если мы слишком слабы, чтобы раздавить гадину. Укрепи нашу длань, да не дрогнет она, когда настанет час мести врагам. Они согрешили против Тебя, нарушили Твои предвечные законы. Не дай же и нам согрешить против Тебя. Пусть наш грех порождается слабостью, а не порочным произволом, как у них.

И не введи нас в искушение. Не введи нас в искушение, но погуби проникших к нам предателей и соглядатаев. Не дай корысти ослепить сердца богатых. Пусть сытый накормит голодного, пусть всегда и везде помогают друг другу поляки. Да остаются наши уста немыми под пыткой. И да не поддадимся мы искушению завтра забыть все нынешние страдания.

Но избавь нас от лукавого. Избавь нас, Господи, от зла. От смертельного врага отчизны нашей. Спаси нас от мучений в лагерях, от смерти на земле, в воде и в воздухе и от предательства ближних.

Аминь. Сделай так, чтобы мы снова стали хозяевами на своей земле. Пусть наши сердца вкусят безмятежности морских просторов и красоты горных вершин. Да насытятся толпы жаждущих Светом Твоим, Господи. Пусть по воле Твоей мы установим справедливость в новой Польше. Аминь. Дай, Боже, нам Свободу. Аминь.

Кроме периодики, в подполье издавались самые разные книги и брошюры. Брошюры в основном идеологического содержания. А книги – переиздания запрещенных нацистами: польские классики, учебники для подпольных школ, пособия по военному искусству и молитвенники.

Почти все газеты печатались на простой бумаге и, повторюсь, в малом формате – безопасности ради. И вдруг одна из них начинает выходить в таком же формате, как лондонская Times. По тогдашним условиям – полное безумие! В передовице первого номера редакция объясняла свои намерения:

Мы осмелились печатать газету в неприемлемом для конспираторов формате, потому что решили не обращать внимания на подлых негодяев с аллеи Шуха. Мы игнорируем угрозу со стороны гестапо и не принимаем в расчет нацистскую оккупацию. Презрение к врагу, отвагу нашего народа, как и душу его, не убить. Единственное, о чем, идя на риск, мы просим читателей, – это, отбросив страх, как можно шире распространять нашу газету, изданную вопреки всем правилам подполья.

Некоторое время газета в таком формате и выходила. Другая почти повторила этот подвиг – появилась на роскошной и слишком дорогой для ежедневного издания даже в мирное время бумаге. Великолепными были также иллюстрации и полиграфия. Издатели этого шедевра писали:

Благодаря неизменной любезности немецких властей мы не испытываем трудностей с бумагой. Немецкие скоты насквозь продажны. С помощью подкупа от них можно добиться чего угодно. Пусть высококачественная бумага, которую мы используем, послужит доказательством позорной коррупции немецких властей.

С помощью подпольной прессы Сопротивление сохраняло живую связь со значительной частью польского народа. Благодаря ей люди всегда были в курсе происходящего. Она укрепляла моральный дух населения, поддерживала его веру в победу. Да и самим подпольщикам для успешной работы необходимо было знать, что народ доверяет им и признает их как действенную силу. Недостатка в таких доказательствах не было.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю