Текст книги "Шпионка в Академии (СИ)"
Автор книги: Ядвига Стелецкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
«Виктор? Что случилось?»
Да, роли поменялись, теперь он вынужден просить ее о помощи, а не она его.
«Вы нужны мне – как алхимик. Как у вас с ядами?»
Девушка замялась.
«Честно говоря, не моя специальность… надо смотреть. А что именно нужно?»
Виктор прикрыл глаза. Следующее решение возникло подобно озарению, подобно вспышке молнии за стенами склада. И больше всего его хотелось обозвать дуростью и бредом, но… Она сама сказала: «надо смотреть». Так пусть смотрит.
«Анаис. Прошу вас, посмотрите моими глазами. Может, вы сумеете опознать яд. Может, сможете подсказать, чем его нейтрализовать».
Кажется, его предложение шокировало девушку не меньше, чем его самого. Она пролепетала:
«Но… я же не могу, я же не маг! Как я посмотрю вашими глазами?..»
«Ничего страшного. Я все сделаю сам. Мне нужно только ваше позволение».
«Хо-хорошо».
Да уж, не самое лучшее выдалось у девочки пробуждение.
Виктор выдохнул, закрыл глаза, выравнивания дыхание.
– Лимьер, объясните Анаис про яд, – спокойно приказал он и, прежде чем недоумевающий помощник уточнил, что сумасбродный маг имеет в виду, дернул сознание Анаис в свое тело.
Это было похоже на падение в темноту. Мигом отказали все чувства, а ужас от утраты контроля над телом оказался так силен, что Виктор едва все не испортил, чуть не вытолкнув Анаис прочь. О небеса, если бедная девушка испытывала то же самое каждый раз, когда он влезал в ее тело (даже чтоб помочь!), то ее злость вполне справедлива!
Он сгорел бы со стыда, если б остался в теле, а так только ощутил острые змеиные клыки совести у самого сердца. Нужно будет извиниться еще раз перед ней, непременно искренне, чтоб она не усомнилась в его раскаянии!
– Что… Что со мной?
Голос мага прозвучал непривычно тихо и растеряно. Виктор только мог наблюдать, как Анаис в его теле недоуменно осматривается, сжимает и разжимает ладони, нервно вертит перстень на мизинце.
Лимьер сориентировался первым.
– Сеньорина Лессар, – невозмутимо произнес он, положив руку на плечо Виктора, – прошу вас, посмотрите. Этот человек был отравлен модератами, желающими его казнить за измену интересам организации. Возможно, яд остался в шприце.
Анаис немного заторможено перевела взгляд на шприц на ладони Лимьера, аккуратно взяла его самыми кончиками пальцев. Вытащила поршень, принюхалась. Что-то поворчала про чужое слабое обоняние, и Виктору стало немного обидно за свой нюх. В конце концов, он, как любой аристократ, легко различал все многообразие парфюмерной моды последнего сезона и никогда не перепутал бы аромат «Лунное древо» с «Ночной птицей», хоть их и отличала всего одна слабо уловимая нотка!
Анаис вернула шприц Лимьеру и склонилась над Крысом, приложила пальцы к пульсу на шее, заглянула в закатившееся глаза, даже в рот сунулась, на слизистые посмотреть. Брезгливо вытерев пальцы о рубаху контрабандиста, она задумчиво уточнила:
– А сколько примерно времени прошло после отравления? И куда именно его укололи?
Лимьер нахмурился, припоминая.
– Думаю, не больше часа, но точнее сказать затрудняюсь – не было возможности засечь время. Точное место укола я не видел, кажется, куда-то в спину.
– Помогите-ка мне перевернуть его.
Вместе они перекатили тело контрабандиста на живот и Лимьер услужливо разрезал рубаху, обнажая спину мужчины. Место укола даже искать не пришлось – оно выделялось небольшой припухлостью, как укус овода, вокруг него разливался темный ореол, сквозь кожу виднелись почерневшие капилляры. Анаис осторожно ощупала пятно, и мужчина тут же глухо застонал сквозь бред.
– Что ж, – удовлетворенно констатировала девушка, отряхивая руки. – Вам повезло. Я знаю этот яд. Да и вы, Виктор, уверена, слышали о нем. Это так называемый «убийца королей». Вещь известная, эффектная, а потому не особо эффективная. Подходит только для демонстрационных казней, когда жертве точно не помощь никто не придет.
– Однако, – недоверчиво возразил Лимьер, – он уже умирает.
– Уверяю вас, нет. И, судя по диаметру опухоли в месте укола, не умрет в ближайшие три-четыре часа. А вот в дальнейшем ручаться уже не могу.
– И какое же противоядие нужно использовать?
– Подойдет любое от натуральных ядов, например антидот от яда черного или пестрого паука. Думаю, такой найдется в любой аптеке. А теперь, Виктор, прошу вас, верните меня обратно. От пребывания в вашем теле у меня кружится голова.
Виктор с удовольствием позволил разуму Анаис ускользнуть по ментальной связи к ее телу. Сознание сдвинулось, резко обрушились тактильные ощущения, и на несколько мгновений Виктор утратил связь с реальностью. Когда он снова обрел полную власть над своим телом, Лимьер уже куда-то испарился. Виктор с трудом поднялся, с удивлением обнаружив, как сильно затекли ноги. На какой-то момент даже ступни перестали мерзнуть в отсыревших сапогах!
Над верфью снова ударила молния, спустя несколько мгновений ей глухо отозвался гром. Становилось тошно от одной мысли, что возвращаться придется снова под ливнем и хлещущими ударами ветра.
Из сумрака у входа вынырнул Лимьер, уже промокший насквозь, но собранный и деловитый.
– Скоро приедет штатный извозчик, я уже распорядился. Противоядие мои агенты раздобудут, его доставят прямо в Канцелярию.
– Среди ночи? – не поверил Виктор. Лимьер равнодушно пожал плечами.
– Не найдут где и у кого купить – вскроют аптечный склад. Если дорожат своей службой, конечно.
– Иногда я думаю, – усмехнулся Виктор, – что мне надо тебя бояться.
– Главное, чтоб остальные думали так же.
Извозчика долго ждать не пришлось – он, похоже, тоже слишком ценил свою службу, чтоб ворчать, что его выгнали работать в бурю и ливень. С трудом сгрузив бесчувственное тело Крыса на пол крытой коляски, Виктор и Лимьер устроились на узких сиденьях, больше похожих на жердочки. Удобная карета была только у де Руана, и никому не позволялось брать ее, даже для дел государственной важности.
Виктор откинулся к стене, задернул занавеску на окошке и нахохлился, повыше подняв воротник камзола. Промокший насквозь, он совсем не грел, но так все равно было уютнее. Кажется, он даже немного задремал, не заметив, как повозка дрожит и подпрыгивает на булыжной мостовой центральных улиц.
Снилось ему вода, ледяная гладь воды над головой, сквозь которую пробивался слабый янтарный свет. Тянуться к нему не хотелось – только расслабиться, закрыть глаза и медленно опускаться на дно. Но свет мешал, звал к себе, тянул, заставлял бултыхаться, пытаясь выплыть на поверхность. Но холод уже сковал ноги, они ощущались неподвижными, тяжелыми, словно окаменелыми, и холод медленно полз выше. Расслабься, шептала вода, окаменей, стань статуей на дне. Зачем тебе этот свет?
Из сна его вырвало легко прикосновение Лимьера к плечу. Виктор распахнул глаза, и только выдержка позволила ему не вздрогнуть, не начать жадно хватать воздух ртом. Странный сон. Неужели только из-за того, что он промок и замерз? Ноги, правда, почти превратились в две ледышки, как бы воспаление легких не подхватить…
– Уже пора? – спокойно осведомился Виктор, стараясь не выдать, что сердце колотится глухо и медленно, а руки дрожат. Лимьер кивнул, и только сейчас менталист обратил внимание, что повозку больше не трясет – она замерла у черного входа в Канцелярию.
Под дождем их уже ждали двое агентов в штатском, вытянувшиеся по стойке смирно.
– Куда его? – уточнил один из них. – В камеры?
– Нет. В мой кабинет, – махнул рукой Виктор и поспешил нырнуть под козырек у дверей. – Противоядие достали?
– Так точно! Ждет у дежурного!
Виктор и Лимьер недоуменно переглянулись. Агенты – ребята простые, выражаются прямо, и «ждать» в их лексиконе может только что-то живое.
– Они что, нам пауков притащили? – проворчал Виктор, ныряя в темные коридоры Канцелярии. – Мол, сами из них противоядие изготавливайте?
– В таком случае, – скупо отозвался Лимьер, – на антидот я пущу их самих.
Но в крохотном кабинете дежурного офицера нашлись не пауки, а согбенный щуплый старик, с пенсне в правом глазу и благообразными седыми волосами, зачесанными так, чтобы прятать залысины. Одет он был в скромный темный сюртук, на плечи было накинуто промокшее пальто, вокруг тонкой шеи с выпирающим кадыком болтался свободно намотанный полосатый шарф. На коленях старичок держал небольшой саквояж с узнаваемым зеленым крестом – знаком виталистов, врачей и аптекарей.
Когда Виктор заглянул к дежурному, старик вскинул на него большие, удивительно яркие для его возраста голубые глаза.
– Доброй ночи, – с широкой улыбкой поздоровался Виктор, – так вы и есть заказанное противоядие? Позвольте представиться, Виктор д’Альбре, менталист на службе Особой Канцелярии. А вы, сеньор…
– Дюпон, – сипло ответил старичок и тут же прокашлялся. – Рене Дюпон, сеньор.
– Отлично, сеньор Дюпон! Будьте так любезны, окажите короне и Канцелярии небольшую услугу! Последуйте за мной!
Аптекарь судорожно кивнул и поднялся. Саквояж он держал перед собой двумя руками, прижимая к груди, как важнейшее сокровище.
– Вам помочь? – учтиво осведомился Лимьер, протягивая руку за саквояжем, но аптекарь побледнел и отшатнулся, быстро и часто завертев головой.
Виктор и Лимьер переглянулись. Похоже, бравые мальчики Лимьера в поисках противоядия перепугали бедного аптекаря до полусмерти. Виктор кивком отправил помощника вперед, ждать в кабинете, а сам пошел медленнее, подстраиваясь под шаг старика.
– Не бойтесь, сеньор Дюпон. Вам же сообщили, почему вас пригласили?
– Да-да, противоядие против натуральных ядов… Я взял весь ассортимент, что может предоставить моя аптека, даже новейшие образцы антидотов от синтезированных ядов, – аптекарь мелко сглотнул и тихо, жалобно продолжил. – Сеньор, я клянусь, я ничего не нарушал! Я не сочувствую террористам и не имею с ними дел, а по ночам работаю только из-за старческой бессонницы…
Виктор удивленно взглянул на Дюпона. Нет, его страхи можно понять, последнее время почти все дела Канцелярии связаны исключительно с распоясавшимися модератами. Неудивительно, что когда серьезные и вежливые агенты в штатском просят проследовать в Канцелярию, добропорядочные граждане первым делом думают, что их подозревают в пособничестве террористам.
– Но противоядия вы все-таки захватили? – иронично приподнял бровь Виктор. Этот тихий старик был ему симпатичен.
Тот побледнел, губы его мелко затряслись.
– Я подумал, – тихо пробормотал он, уставившись в пол, на носки своих ботинок, оставляющих на гладком полу Канцелярии грязные мокрые следы. За Викторов, впрочем, оставались мелкие лужицы. – Я подумал, что это предлог…
– Нет, это не предлог. Нам действительно всего лишь нужна ваша профессиональная помощь. Будь сейчас день, к вам бы обратились официально, пообещав оплатить ваши услуги. Но дело срочное и не может ждать рассвета и пробуждения бюрократов.
Старик чуть успокоился, но, похоже, до конца Виктору так и не поверил. Впрочем, Виктор на его месте тоже не поверил бы. Слишком много зловещих слухов ходит о Канцелярии, и тот, что доставленные в ее здание под покровом ночи не возвращаются, самый невинный.
В кабинете их уже ждал Лимьер. Тело Крыса усадили на стул для посетителей и для надежности привязали к спинке, чтоб не сполз. Первым делом Виктор присмотрелся к мерцанию разума контрабандиста, убедился, что тот еще жив. Отступил в сторону, предоставляя аптекарю поле для маневра.
– А вот и ваш пациент. По словам нашей… нашего консультанта, отравлен «убийцей королей». Я буду весьма признателен, если вы подтвердите или опровергните диагноз и дадите ему противоядие.
Дюпон немного приободрился, даже румянец на сухих щеках появился. Здесь он был в своей стихии. Пристроив саквояж на рабочем столе, он быстро вытащил тонкие зеленоватые перчатки, ловко натянул их на сморщенные ладони. Следом из саквояжа появились несколько маленьких одноразовых шприцов, пробирки и батарея пузатых пузырьков из коричневого стекла с мелкими этикетками, привязанными к пробкам.
– Хорошо, хорошо, – бормотал под нос старик, ловко и сильно ощупывая руку контрабандиста. Он быстро вогнал в вену у локтя шприц и набрал унцию крови. Пояснил свои действия для невольных зрителей. – Для определения яда, сеньоры.
Затем он выпустил кровь в пробирку и другим шприцом добавил туда же прозрачную жидкость из пузырька с высоким и тонким горлышком. Несколько мгновений кровь оставалась темно-бурой, а потом посветлела, приобретя ядовито-розовый оттенок, как у приторно-сладких южных цветов.
– У вас хороший консультант, сеньор, – аптекарь поднял на Виктора глаза. – Он не ошибся.
Отложив в сторону использованные шприцы и пробирку с пробой, Дюпон чуткими пальцами перебрал темные пузырьки, словно определял их содержимое на ощупь, а не по этикеткам. Остановив свой выбор на одном из пузырьков, аптекарь прямо сквозь пробку набрал в новый шприц противоядие и вколол его Крысу поочередно в обе руки.
– Ну вот и все, – довольно улыбнулся аптекарь, отступая на полшага от контрабандиста. – Примерно через час он придет в себя. В ближайшие несколько дней еще сохранится слабость, рассеянность и ломота в костях, но и они пройдут. Противоядие введено вовремя, даже, не побоюсь сказать, с хорошим запасом времени…
Виктор внимательно выслушал его и кивнул.
– Благодарю вас, сеньор Дюпон. Завтра с утра вам непременно оплатят услуги…
– Какие услуги, – перебил его старик и робко улыбнулся. – Я всего лишь заснул у себя в аптеке над бухгалтерскими книгами, так и проспал до утра. Ничего не видел, да и сон не запомнил…
Виктор удивленно вскинул брови. Старик-то смышленый! Хоть у него и в мыслях не было подчищать аптекарю память – или подчищать самого аптекаря, но его слова существенно упрощали жизнь самому Виктору. Что ж, зато не придется поутру объяснятся с де Руаном.
– В таком случае я порекомендую вашу аптеку любезной тетушке и выводку ее племянниц. Вы, надеюсь, не против?
– Пусть смело присылают слуг в любой час. Не старик со своей бессонницей, так один из моих внуков на месте будет.
Они обменялись любезными улыбками и Виктор проводил аптекаря к выходу. Когда дежурный запер за ним дверь, Виктор пробормотал:
– Рене Дюпон. Надо запомнить. Верноподданные горожане, да еще и талантливые аптекари, сейчас на вес золота.
Когда он вернулся в кабинет, Крыс уже оклемался, осоловело моргал рыбьими глазами, пытался поудобнее устроиться на стуле. Переглянувшись с напарником, Виктор отступил в тень, предоставив действовать Лимьеру, раз уж он уже до чего-то с контрабандистом договорился.
По жесту Лимьера свет в кабинете потух, осталась одна настольная лампа, слишком яркая, чтоб можно было разглядеть лицо того, кто сидел позади освещенного круга. Виктор хмыкнул. Его напарник любил определенные шаблоны при общении с преступниками ли, информаторами ли, и отступал от них только при крайней необходимости.
Крыс слепо заморгал мутными глазами, с трудом сфокусировал взгляд на смутной фигуре Лимьера.
– Что за …?
Голос у него оказался под стать внешности – низкий, прокуренный, хриплый, похожий на скрежет железа о железо. Виктор поморщился и осторожно коснулся разума контрабандиста. Очень удачно, что Дюпон отказался от оплаты – де Руан и не узнает о Крысе, а значит, с ним можно не церемониться.
– С пробуждением, Крыс. Продолжим с того места, где нас так грубо прервали?
От голоса Лимьера мурашки поползли по спине даже у Виктора. Вот уж кому не надо быть магом, чтобы внушать слепой безотчетный ужас собеседникам!
Лимьер приблизил лицо к свету, давая возможность контрабандисту себя рассмотреть, а затем снова откинулся на спинку кресла, в тень.
– Ааа, серая крыса, – довольно протянул контрабандист, повел связанными руками и вытянул ноги. – Что ж, поговорим, отчего ж двум крысам не поговорить. Да еще и в логове одной из них, хе-хе. Мы вроде как на цене моей информации не сторговались…
– Не сторговались, – со змеиной улыбкой согласился Лимьер. В полумраке его неподвижные глаза блестели особенно зловеще. – Но за свою жизнь ты уже должен.
Крыс прищурился, вспоминая.
– А, сладенькая Мадлен! Она, гляжу, до меня-таки добралась!
– Добралась, – Лимьер швырнул на его сторону стола шприц из-под яда. – От нее мы тебя избавили. За свою шкуру можешь больше не трястись.
Крыс облизнул пересохшие губы, улыбнулся неуверенно.
– А как насчет свободы, а, серая крыса? Сам понимаешь, мне нет резона языком трепать только для того, чтоб за решеткой сгнить.
– А ты говори, говори, – ласково произнес Виктор за его спиной. Крыс подпрыгнул вместе со стулом, попытался обернуться, но не смог. – А там посмотрим, на что ты наговорил.
– Да, – улыбнулся Лимьер. – Говори. Посмотрим, стоит ли твоя информация хотя бы твоей жизни.
Крыс выдохнул, снова расплылся в издевательской щербатой улыбке.
– Нет в тебе купеческой жилки, серая крыса, – попенял контрабандист, – не умеешь ты торговаться.
– Наоборот. Я умею не дешевить.
– Ну так спрашивай, серая крыса, что тебя интересует. А то ведь я могу рассказать и перед кем сладенькая Мадлен ножки раздвигает, и кто регулярно нам денежки жертвует.
– Это, конечно, интересно, но лучше вот что расскажи, с чего бы вы снова решили поезда взрывать? – снова подал голос Виктор. – Кто вам такие точные данные поставляет, что на этот раз ваши не боятся ошибиться?
– А это лучше Жоффре спрашивать, он у нас птичка длиннохвостая, вечно притаскивает сплетни и слухи.
– Жоффре, значит, – тихо повторил Виктор, прищурившись. Кудрявый юнец так и не пожелал назвать свое имя, и, похоже, не зря. Уж больно знакомое оказалось. – А ему кто сплетни и слухи рассказывает?
– Э, да если б кто знал, и без Жоффре обошлись бы! Он свои источники пуще шкуры бережет!
Виктор прислушался к медлительным мыслям контрабандиста. Не врет, боится. Еще слишком плохо ему, чтоб складно врать.
– А что твои люди, те двое, которых подстрелили? Сквозь пальцы на халтурку смотришь?
– Так это не их халтурка, а моя. Я их к этому франту заезжему отправил. Дай угадаю, крыса, о чем дальше спросишь? И пистолет тоже я ему передал. Тайник да, тайник организации, да от них не убудет.
Лимьер с наигранной задумчивостью перебрал бумаги на столе. Виктор прищурился и узнал те, что они достали из тайника в Старом квартале.
– Я смотрю, тебе не привыкать организацию продавать, – улыбнулся Лимьер, поднося листы бумаги к свету, чтобы Крыс узнал их. – Долговые расписки, письма арфатским агентам, схема тайников модератов… Обменял своих людей на компромат?
– Видать, продешевил, раз сладенькая Мадлен по мою душу пришла! – расхохотался Крыс, и Виктор ощутил от него волну страха. Похоже, он понял, что ему нечего рассказать такого, что выкупило бы его шею у виселицы.
– Кто вас свел с Дотре? – резко потребовал Виктор, а столкнувшись с непониманием, поправился: – С франтом, которому вы своих людей передали. Назовете имя и можете считать, что свою шкуру выкупили!
Крыс вздрогнул, попытался обернуться, чтоб увидеть Виктора, но веревки держали крепко. Если и зацепил – то только краем глаза.
– Прости, серая крыса, этого я сказать не могу.
В этот раз страх настолько явно звучал в его голосе, что никакая магия была не нужна, чтоб его заметить. Куда-то исчезли глумеж и насмешки, контрабандист сделался удивительно серьезен. Словно палача модератов он и то меньше боялся, чем того, чье имя от него потребовали.
Лимьер внимательно на него посмотрел. Уточнил спокойно и серьезно:
– Ты же понимаешь, что тогда нам незачем оставлять тебя в живых?
Крыс облизал губы:
– Не-е-е, с вами-то еще можно договориться и сторговаться, а вот франтовский босс от меня точно мокрого места не оставит! Выпотрошит и чучело набьет!
Виктор прищурился.
– Ты так уверен, что он узнает, что ты его сдал? В то, что ты выжил после суда модератов, знаем только мы. Выкупишь свою жизнь сведениями – и хоть за границу беги, держать не будем. Этот твой босс до тебя не дотянется!
Контрабандист отчаянно завертел головой.
– Нет, этот точно узнает! Что хотите спрашивайте, все скажу, кроме его имени!
– Что ж, теперь нам хотя бы известно, что ты его знаешь, – спокойно подметил Лимьер и бросил быстрый и короткий взгляд на Виктора.
Маг хмурился. Ему не нравилась уверенность контрабандиста, что загадочный босс в любом случае узнает о предательстве. На всякий случай, Виктор медленно и аккуратно прощупал Крыса на шпионящие амулеты, но ничего не нашел. Он допускал, что может просто не почуять их – по слухам, появились умельцы, которые так хорошо маскировали чары в амулетах, что даже профессионалы засечь не могли, а Виктор, все-таки, специализировался на другой сфере. Менталист прищурился, вкрадчиво предложил:
– Не хочешь говорить, напиши.
Контрабандист снова завертел головой.
– Нет уж, серая крыса, это для тебя, может, есть разница в огне гореть или в воде тонуть, а мне это все одно смерть.
Значит, не амулет.
Виктор мягко шагнул к Крысу, встал за его спиной, тяжело и властно положил ладонь на его темя. Он, конечно, мог бы и без физического контакта, но сейчас не было нужды скрывать ментальные чары, а прикосновение только упрощало дело. Прежде чем с разбегу нырять в чужие мысли, Виктор внимательно прощупал чужой разум и ментальное поле вокруг. После случая с Дотре он предпочитал подстраховаться, чтоб снова не остаться с носом. Вполне возможно, что в разуме Крыса тоже прячется незаметное и коварное заклинание, стирающее мысли, стоит только попытаться их прочесть.
– Эй, – в панике заметался контрабандист, пытаясь скинуть ладонь мага. – Прекратите! Законы запрещают насильно в голову лезть! Хватит!
– Законы много чего запрещают, – пожал плечами Лимьер, с каменным выражением лица наблюдая, как сосредоточенно хмурится Виктор. Только по блеску глаз было понятно, как он взволнован. – Но тебя же это не останавливало?
Крыс продолжал вертеться, словно уж на сковороде, но этим не мог сбить мага. Менталист вскрывал его разум предельно точно и почти безболезненно, с хирургической аккуратностью – не потому что берег или жалел пациента, а чтобы не задеть и не спровоцировать чужие чары. Виктор все-таки обнаружил их, но не смог снять: слишком странными, многослойными и призрачными они были, словно шлейф или эхо от далекого или давно уже снятого заклятия. Если б не случай с Дотре, маг бы и внимания на них не обратил – ну эхо и эхо, чего о нем думать. Сейчас же он предпочитал дуть на воду, даже если ему совсем и не грозило обжечься.
И, похоже, подстраховывался он не зря. Чем глубже Виктор забирался в мысли Крыса, тем отчаяннее он визжал и вертелся, словно ментальная магия причиняла ему вполне физическую боль.
– Он долго не продержится, – предупредил Лимьер, внимательно наблюдавший за процессом.
Виктор отрывисто кивнул, не отвлекаясь от колдовства. Ему пока не удалось подцепить ничего важного, а сознание Крыса уже захлестывала боль, норовя перекинуться и на мага, опрометчиво сунувшегося в чужие мозги. Виктор только зубами скрипнул от злости. Нет, он знал еще один способ добраться до того, что ему нужно, но это было слишком рискованно. А учитывая состояние контрабандиста – смертельно рискованно.
Не слишком ли много опрометчивого колдовства за последние дни?
Времени на долгие раздумья не было – магия продолжала пожирать Крыса. Похоже, было еще заклятие, которое Виктор как ни старался, не смог обнаружить, и именно оно медленно убивало контрабандиста. Словно не пряталось, среди его мыслей, отложенное, ждущее активации, а тянулось издалека, как ментальная связь с Анаис…
Виктор выдохнул. То, что он собирался сделать, наверняка убьет его. Он, конечно, везучий сукин сын, но везение вещь не бесконечная, и его точно не хватит, если играть в салочки с законами природы. Крыс умирал, и попытка слиться воедино с его разумом, разделить с ним агонию ради того, чтоб за несколько мгновений считать всю его память и найти нужные крохи, не приведет ни к чему, кроме смерти.
В другом случае Виктор рискнул бы. Плюнул бы и на отца, и на расследование, но рискнул бы ради призрачного шанса выжить и выйти победителем. Но сейчас он связан с Анаис. И его смерть, да еще не банальная, физическая, а само уничтожение разума под испепеляющим огнем чужого заклинания, отразится и на ней. Рисковать ее жизнью он не имел права.
Даже в интересах государства.
Что там он ей говорил про разведчиков и этику?!
Стиснув зубы и тяжело дыша, Виктор отступил. Ладонь соскользнула с макушки контрабандиста, тяжело повисла вдоль тела. Крыс продолжал биться в агонии, только и оставалось, что беспомощно наблюдать, как гибнет источник информации, на который они так рассчитывали.
Вопли контрабандиста стали оглушительными, тонкими, хотелось зажать уши и зажмуриться, но и Виктор, и Лимьер все смотрели и смотрели, как Крыса корежит, как он бьется в путах, как судорожно сжимаются и разжимаются толстые корявые пальцы, как неведомая сила едва ли не ломает их. Когда очередной пронзительный вопль оборвался булькающим хрипом и тело обмякло, Виктор ощутил странное движение в ментальном поле и уцепился за него еще до того, как сообразил, что делает.
Это было небывалое, дикое чувство, словно его вырвало из тела и понесло куда-то на стремительно сворачивающейся резиновой нити, которая слишком долго была растянута до предела и жаждала сжаться обратно. Это не было похоже на простую ментальную связь, что тонким кружевным мостом над бездной соединила самого Виктора и Анаис. Это больше походило на нить кукловода.
И она лопнула. Виктора отбросило прочь, в его тело, и он пошатнулся, чудом устояв на ногах. В ушах звенело от наступившей тишины, перед глазами все плыло, в по губам и подбородку текло что-то горячее. Он дрожащей рукой коснулся лица, с недоумением посмотрел на темные следы на пальцах.
В кабинете вспыхнул свет, больно резанул по глазам, выбивая мелкие колючие слезы. Но Виктор успел заметить, что его ладонь перемазана кровью.
Незаметно возникший рядом Лимьер чутко придержал Виктора, усадил в кресло, протянул чистый носовой платок.
– Принести воды?
– Лучше распорядись, чтобы падаль убрали, – прохрипел маг и брезгливо ткнул пальцев в сторону Крыса. Смотреть на контрабандиста, на его искореженное мукой лицо не хотелось. Мир медленно переставал вращаться перед глазами, головокружение проходило. – Я отследил заклятие, которое его убило.
Виктор тщательно вытер лицо и руки, аккуратно сложил перепачканный платок и только потом выдохнул и продолжил:
– Там просто нет мага, способного на подобное заклятие. Я бы сказал, во всей нашей стране нет. Возможно, что направление, которое я засек, было обманным…
Лимьер терпеливо молчал, пока Виктор размышлял вслух, пытаясь опровергнуть предположение, которое даже боялся произнести. Наконец, маг все-таки поднял глаза на помощника.
– Заклятие пришло из Академии. И мне это не нравится.
Глава 9
К утру ботинки так и не высохли. Запасные, конечно, были, но зимние, на меху. Если Анаис появится на лекциях в них, это вызовет лишние вопросы. Лучше бы она вчера все-таки переобулась в свои дешевые ботинки – было б не жалко, даже если б они развалились, все равно по Академии в них не пройдешься, слишком подозрительно будет.
Девушка скривилась, но все-таки обула еще влажные. Ноги тут же замерзли, и мурашки поползли по коже.
Гулко ударил колокол, возвещая начало завтрака, но после вчерашнего есть не хотелось. Даже единственный глоток спиртного на пустой желудок не очень хорошо на ней сказался – во рту поселилась сухость, в глаза словно раскаленного песка насыпали, а в завершении всего еще и мутило. Старею, мрачно подумала Анаис, накидывая сверху на форменное платье еще и пальто.
Она даже не была уверена, что ночная беседа с Виктором ей не приснилась, слишком внезапно, дико и сумасбродно все вышло. Но если она была на самом деле, то страшно даже представить, что она там могла насоветовать в таком состоянии! Как бы поаккуратнее у него уточнить, не приснилось ли ей это? «Сеньор, а вы чисто случайно прошлой ночью не переносили меня в свое тело, чтоб определить, от чего умирает оборванец?» Ой, лучше не надо! Решит еще, что она совсем тут сбрендила!
Поплотнее запахнув пальто на груди, девушка бодро сбежала вниз и вышла из Академии на главную аллею. По дороге как раз медленно катилась почтовая карета, подскакивая когда под колеса попадались камни покрупнее. Белесое, слабое солнце только-только поднималось над горизонтом, окрашивая его в призрачные и нежные цвета. Воздух пах легким ночным морозом и хвоей, на траве блестел серебристый иней, похожий на тонкий слой глазури.
На свежем воздухе Анаис стало получше, неприятные последствия ночных приключений отступили, и девушка с наслаждением вдыхала колючий ледяной воздух, словно могла утолить им ужасную жажду. На выдохе от ее губ отрывались белые клубы пара и тут же растворялись в прозрачном воздухе. Анаис улыбнулась и неторопливым шагом пошла по узким тропинкам, любуясь ими уже при свете солнца.
Мост она нашла не сразу, пришлось достаточно поблуждать по парку, любуясь стройными соснами и невысокими пушистыми пихтами. Кажется, она даже несколько раз пошла мимо моста, не узнавая его без ночной янтарной подсветки. И неудивительно – днем тут совершенно не на что было смотреть: узкий ручей с темной медленной водой, по которой постоянно бежала мелкая рябь, старая каменная кладка моста, серые пыльные светильники. Место, едва не ставшее ей могилой, выглядело так блекло и скучно, что Анаис скривилась.
– И тут я чуть не утонула? Позор! – Проворчала девушка себе под нос, в задумчивости перекатываясь с пятки на носок. – Да он трухлявым даже отсюда выглядит! Нет уж, если топиться, то только в море!
И все же она подошла ближе, недоверчиво посмотрела на деревянный настил. Доски давно потемнели от влаги и времени, казалось, скоро гниль доест их изнутри. Они не развалились только из-за ржавых железных скоб, стянувших мост поперек через каждый метр.
Огромная дыра почти на всю ширину моста начиналась всего через несколько шагов от первой скобы. Анаис недоверчиво рассматривала ее – уж больно старой она выглядела. Да и как она умудрилась не сразу в нее не свалиться, а еще и к светильникам подойти?! Магия какая-то!
Нет, с ней, конечно, был маг, но вряд ли Антуан мог превратить воздух в надежную опору – это под силу разве что элементалистам. Менталист мог только иллюзией эту дыру прикрыть…
– Да нет, чушь какая! – Тут же отмахнулась от странной мысли Анаис. – Он же меня спас!
Она медленно подошла к мосту, коснулась перил. Доски под носками ботинок слегка прогибались и потрескивали, но держали. Судорожно цепляясь за перила, словно они могли ее спасти, если снова под ногами проломятся доски, девушка подобралась к самому краю дыры, присела и ощупала края слома. Дерево там было сырое, потемневшее, осклизлое на ощупь, и Анаис брезгливо отдернула руку, потрясла ладонью. С другой стороны пролома доски выглядели еще хуже.
