Текст книги "Шпионка в Академии (СИ)"
Автор книги: Ядвига Стелецкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
Ну еще бы! Виктор не сомневался, что последние слухи очень аккуратно распускают все те же юркие агенты Лимьера. Невозможно прочесать все катакомбы, а ловить модератов в них можно до сошествия настоящего черного города. Гораздо проще запечатать самые известные входы и замуровать основные коридоры, чтоб существенно осложнить преступникам жизнь и заставить их перенести свои сборища в другое место.
Виктор хлопнул Лимьера по плечу и улыбнулся.
– Спасибо, без тебя бы у меня ничего не вышло. Без тебя бы я и живым не выбрался!
Странное неопределимое чувство осветило лицо жандарма, и Виктор, уходя уже, все никак не мог понять его и подобрать ему имя.
Идти к де Руану не хотелось, даже все мышцы разболелись, а простреленный бок начало предательски покалывать, хотя болеть еще ничего не могло – ледяное онемение не сойдет еще долго. У окна Виктор остановился, несколько минут смотрел на золотистые магические фонари вдоль улицы, на редкие экипажи и тяжелые грозовые облака, почти черные в вечерний час. Он и сам не заметил, как промелькнул день. Да и как заметить – большую часть он провел в беспамятстве после ранения.
Вздохнув, Виктор аккуратно потянулся мыслями к Анаис, ему не терпелось услышать ее, ощутить ее – совсем рядом, как во плоти, словно она была спасительным глотком воды для жаждущего в пустыне.
Нет, эти побочные эмоции от ментальной связи уже начинают мешать! С ними определенно надо что-то делать!
Девушка отозвалась легко, словно только и ждала, что он позовет. В мыслях ее звучали тепло и спокойствие, и от них на душе у Виктора делалось тихо и хорошо. Утренняя размолвка была забыта. Что ж, ради этого стоило наступить себе на горло и извиниться, тем более он действительно перешел все мыслимые и немыслимые границы, беспринципно использовав девушку, хотя сам всегда подобное осуждал. И даже за оправдания было стыдно – потому что пренебрежение собственными людьми нельзя оправдывать. Если так поступать, то можно обнаружить себя в полном одиночестве в кольце врагов, и никто не прикроет тебе спину.
А еще очень не хотелось себе признаваться, но Виктор ужасно волновался о безопасности Анаис, как никогда не переживал даже о себе. Неужели тоже последствие ментальной связи? Он ведь знал, что посылает девушку вовсе не на курорт, и ничего тогда не дрогнуло, ни голос, ни сердце, ни рука, протянувшая ей папку с делом пропавшей сестры. Чего же сейчас он трясется по пустякам?
Анаис уже убежала искать записи Дианы, и ее мысли отдалились и почти затихли, а Виктор все еще стоял у окна, погрузившись в самоанализ. Он так глубоко задумался, что не услышал тяжелых шагов за спиной.
– И долго мне ждать, когда вы снизойдете до отчета, лорд?
Де Руан, недовольно заложив руки на спину и хмуря густые брови, стоял за спиной Виктора и прожигал его тяжелым взглядом.
– Если вы не заметили, то уже ночь, лорд, и я не горю желанием ждать до утра, когда же вы дойдете, чтобы доложить мне о результатах вашей… операции.
Виктор недоуменно моргнул – граф явно был не в духе и не только из-за позднего часа. Гадая, что могло его так разозлить, Виктор покорно поплелся за ним в кабинет – глава Канцелярии явно не желал выслушивать отчет посреди коридора.
В кабинете де Руан тяжело опустился в кресле и кивнул Виктору на соседнее, чего за ним раньше не водилось – граф не допускал, чтоб в его присутствии подчиненные сидели. Не успел Виктор и рта раскрыть, как граф пригвоздил его к спинке кресла ледяным взглядом.
– Лорд, вы помните, что я говорил о цене вашей головы?
Виктор удивленно приподнял брови:
– Разве мой агент в Академии дала себя в чем-то заподозрить?
– Да причем здесь она! – внезапно взорвался граф, – Вздорный мальчишка, вы бы хоть подумали о других, прежде чем лезть под пулю! Чего вам опять не сиделось в кабинете?
Виктор так опешил, что открыл рот и закрыл его, так и не найдя никаких слов. А граф продолжал бушевать:
– И не придуривайтесь, словно не понимаете в чем дело! Вы – дьяволово тухлое яйцо в моем кармане, и упаси небеса с вами что-то случится – вони поднимется до черного города!
– Что, простите? – наконец, выдавил Виктор, пытаясь сложить головоломку из воплей начальника.
Де Руан прикрыл глаза, медленно, с трудом переводя дыхание. На высоком выпуклом лбу блестела испарина.
– Юноша, – медленно и очень тихо начал он, уже не находя сил кричать, – неужели вы сами не понимаете всю скользкость вашего положения? Пока вы успешно и благополучно служите в Канцелярии – все прекрасно. Юный наследник оппозиционно настроенного рода д’Альбре восстанавливает честь семьи, защищая покой короля и граждан, демонстрирует лояльность, несмотря на политику своего отца! Разве не идиллическая картина?! Но стоит хоть чему-то с вами случиться… или, упаси небеса, умереть… как все тут же поменяется. Догадываетесь, как?
Виктор, заподозривший неладное, слушал мрачно и внимательно. Меньше всего ему хотелось осознавать, что вся его блестящая служба была не более чем агитационной картинкой в политической борьбе.
– Представьте на мгновение, что вы погибли. И представьте, что первым делом сделает ваш отец.
– Вот уж точно не разрыдается с горя! – не выдержал Виктор, сарказма в его словах было столько, что можно ложкой черпать.
Граф поднял на него внимательные черные глаза.
– Ошибаетесь. Как раз разрыдается – потому что ему это выгодно. Он разыграет вашу смерть, как козырную карту, и потому будет демонстрировать свой траур всем, даже тем, кто предпочел бы его не заметить. Как же так, его сына, надежду и опору, наследника, подло убили на королевской службе, не иначе как по приказу самого короля! И только для того, чтоб оказать давление на него, герцога д’Альбре за то, что он смеет высказывать несогласие с политикой Его Величества! Чуете, к чему я клоню?
Виктор молчал. Ему было тошно, онемение медленно сползало, и под кожей уже начала ворочаться колючая боль, ее яркие вспышки импульсами пронизывали тело. Думать об отце, о его политических взглядах и неразборчивости в средствах не хотелось. Только добраться до собственных комнат, содрать грязную и неудобную одежду и провалиться в сон или его подобие. Но граф ждал ответа.
– Ненавижу политику, – наконец, процедил он сквозь зубы.
– Если бы любили, на службу вас никто бы не принял, – отрезал граф. – Но ваш наставник дал вам удивительно положительные рекомендации. Так что, можете считать, что вы здесь только благодаря ему. Так что, в следующий раз, прежде чем лезть под пули и заниматься не своей работой, вспомните мои слова и останьтесь в кабинете. В конце концов, вам есть, кем руководить. Вы можете сколько угодно считать, что их жизни не ценнее вашей, но не смейте забывать, что их смерть не окажет такого влияния на политику и судьбу государства, как ваша.
Виктор криво улыбнулся и, не дожидаясь позволения, выбрался из кресла и вышел. Дверь аккуратно за собой прикрыл – он уже давно не ребенок, чтобы хлопать ею со всей силы. На душе было гадко и злобно, боль разгоралась все ярче и ярче. Хотелось послать все к дьяволам небесным и уехать к родственникам матери, в соседнюю страну, слишком мелкую, чтоб ее принимали всерьез на политической арене.
Но оставалась Анаис, которую он втравил во все это дерьмо. Оставалась Диана, которую он не мог бросить на произвол судьбы. Оставался Лимьер, готовый ради него рискнуть жизнью.
Хотя бы ради них придется смириться с горькой правдой.
Ненадолго, обещал себе Виктор, ненадолго.
В опустевших коридорах Канцелярии еле теплились магические шары, и потому здесь было особенно тоскливо и бесприютно. Служащие уже давно разошлись, и надо бы последовать их примеру. Дойти только до кабинета, послать подальше медика, если сама еще не убралась, отправить отдыхать Лимьера (должен же он когда-то спать?!).
Но прежде чем Виктор свернул в коридор к своему кабинету, его накрыл странный, непонятный страх, паника загнанной в угол мыши, над которой уже нависает усатая хищная морда.
Ему потребовалась почти минута, чтоб осознать – страх не его.
О небеса, неужели что-то с Анаис?!
Глава 7
Прятаться было негде – прямой освещенный коридор, хранилище писем позади, лестница к хозяйственным помещениям за поворотом. И как раз там уже раздавались быстрые, уверенные шаги. Кто мог разгуливать по Академии в неурочное время, после объявления комендантского часа? Только тот, кто имеет на это право.
Анаис и Робер замерли, как мыши под веником, даже дыхание затаили. Анаис прижалась к стене, быстро соображая, что делать. Одна она может и выкрутится еще, но если их поймают вдвоем… Робера исключат, не иначе, а она провалит свою миссию и не найдет сестру! О, это было бы невыносимо обидно, особенно когда у нее в руках уже записи Дианы и, возможно, разгадка ее исчезновения!
Паника захлестнула Анаис с головой, мелко задрожали руки. Страх требовал бежать, суетиться, делать хоть что-то, но не стоять на месте, хотя разум и понимал, что замереть в тенях в глухом коридоре – лучший выход. Здесь коридор освещался хуже, чем рядом с кухней, был шанс затаится за кругом света. Слиться с тенями, стать их частью, не моргать, не дышать, не двигаться, пока неурочный визитер не пройдет мимо.
Это могло подействовать.
«Только если у него нет своего светильника».
Анаис даже не сразу поняла, кому принадлежала эта мысль.
«Считаете, что уже пора вмешаться?» – нервно и желчно обратилась она к Виктору.
Его ответная мысль была подобна дружескому прикосновению, успокаивающему и теплому.
«Считаю, что пара советов вам не помешает».
«Только если вы вспомните о тайном ходе за моей спиной!»
«Увы, если они и были, их замуровали намертво еще до моего рождения».
Прятаться в хранилище было бы глупо, ведь если куда и идет ночной визитер, то именно туда. Дверь из хранилища во внутренний двор тоже заперта, насквозь его не проскочить…
Что ж, остается выпрямиться и встретиться с проблемой лицом к лицу.
«Я рассчитываю на вашу помощь, Виктор».
«Что?.. Что вы имеете в виду, Анаис?!»
Времени объясняться уже не было. Сделав страшные глаза, она махнула Роберу в сторону хранилища, и тот понятливо кивнул, бесшумно отступил ей за спину. А Анаис нарочито громко стуча каблучками пошла навстречу визитеру, уже почти вывернувшему из-за поворота.
И она совершенно не удивилась, нос к носу столкнувшись с Лабером.
– Сеньор! – отпрянув, пролепетала она, прижимая руки к груди, и надеясь, что достоверно изобразила смущение пополам с удивлением. – П-простите, не ожидала вас здесь увидеть…
– А уж как я не ожидал, – процедил Лабер сквозь зубы, придерживав Анаис за локоть. Он скорее был растерян, чем зол.
Оставалось надеяться, что Робер за ее спиной уже скрылся внутри хранилища и сидит тише воды, ниже травы, пережидая неприятности.
– Что вы здесь делаете после комендантского часа?
– Бессонница, – пожаловалась Анаис, хлопая ресницами. Она не надеялась очаровать такого чурбана, как начальник внутренней безопасности, только немного потянуть время. Но, кажется, ее главный союзник так и не понял, чего она от него хочет.
«Виктор!»
– Сеньорина, – поджал губы Лабер, – комендантский час распространяется не только на студентов! Неужели вы не могли бороться со своим расстройством сна другим способом?
«Виктор! Сделайте что-нибудь!»
– Ах, поймите меня, прошу, мне ничего не помогает. Вот и приходится бродить по замку, как привидение, в надежде утомиться и заснуть.
«А что я сделаю?!»
В мыслях Виктора звучала странная, дикая, непривычная паника. Он прекрасно понимал, чего ждала от него Анаис, и это пугало его до дрожи – как юного монаха обнажающаяся перед ним путана или студента – дополнительный вопрос по невыученному билету.
– Возможно, вам стоит обратиться к ректору с просьбой о дополнительных лекционных часах? – вкрадчиво уточнил Лабер. Похоже, он начал подозревать, что его водят за нос.
«Виктор, да что же с вами? Задурите ему разум или сотрите последние воспоминания, или… сделайте что-нибудь! Я не смогу долго его забалтывать!»
Тишина в мыслях пугала.
Потом вздох и тихое, отчаянное:
«Попробую».
– Увы, студенты не желают изучать алхимию больше, чем положено в учебном курсе. Приходится занимать себя более приземленными и банальными вещами. Иначе в голову лезут такие черные мысли…
Выдавить фальшивые слезы она не смогла, но губы у нее дрожали очень естественно. Но не от горя – от страха. Анаис не понимала, почему медлит Виктор. Но она видела скепсис в глазах Лабера, видела, как он раздраженно поджимает губы. Она надеялась, что начальник службы безопасности просто раздражен ее присутствием и ни в чем ее не подозревает. А ведь они столкнулись почти на месте преступления, почти там, где вчера убили Фредерика!
И Лабер тоже это помнил.
– И часто вы тут гуляете? – Его голос звучал почти ласково, и это пугало. У Анаис даже волосы на затылке зашевелились.
– Конкретно тут – нет, – все еще изображая святую невинность, призналась она. – Но после похорон я так же ночами блуждала и по родительскому дому, а вчера так и не смогла уснуть и еще до удара колокола ушла на кафедру… Я утром вам об этом говорила.
– И что же вас потянуло сюда?
Голова начала болеть, словно на нее надели тяжелый железный обруч и сжимали его туже и туже, затягивая винты. В ушах начала шуметь кровь. Анаис продолжила говорить, но слышала себя словно сквозь глухую стену, даже не себя – а всего лишь эхо своих слов. Девушка даже не была уверена, сама она управляет своим телом или Виктор воспользовался разрешением и снова ведет ее, как марионетку.
– Честно говоря, я надеялась заглянуть на кухню…
Кажется, она говорила еще что-то, но этого уже не слышала. Мир перед глазами двоился, черты лица Лабера расплывались, а боль в голове превратилась в раскаленный шар. Если это магия Виктора, то он так скорее ее убьет, чем сотрет Лаберу память!
Все закончилось резко, в один миг. Анаис судорожно вдохнула – от внезапно схлынувшей боли у нее закружилась голова, и она едва не упала. Больше не было ни мути перед глазами, ни шума в ушах. Только Лабер стоял напротив, продолжал хмуриться, плотно сжав губы, вот только глаза его замерли, глядя в одну точку за плечом девушки.
«Получилось! – в мыслях Виктора сквозило такое облегчение, словно он сам до конца не был уверен в том, что делает. – О небеса, все получилось!»
У Анаис ладони похолодели, когда она поняла, что Виктор принялся за колдовство, даже не зная, что у него в итоге выйдет.
«Виктор, – она старалась говорить спокойно, не давая воли гневу, – не вы ли обещали мне магическую поддержку, когда отправляли сюда? А теперь выясняется, что даже затуманить разум вы едва можете! Каких сюрпризов мне еще ждать?!»
«Уверяю, сеньорина, уже никаких. И от своих слов о магической поддержке я не отказываюсь. Дело в том, – тут в его мыслях появился горький привкус вины, – что сегодня мне пришлось использовать магию на пределе своих возможностей, и я боялся, что выжег себя, что утратил контроль над силой. Если б не ваша просьба о помощи, я б еще долго избегал магии, предпочитая обходиться уже работающими заклятиями и ритуалами – как наша связь, например. Мне было страшно сейчас колдовать, тем более не напрямую, а через посредника, я не был уверен, что смогу удержать силу, подчинить ее своей воле… Но я справился. Теперь я знаю, что не утратил свое искусство. Спасибо вам, Анаис. Без вас я бы еще долго постыдно трусил».
Такое облегчение пронизывало его мысли, такое бескрайнее спокойствие, что эта короткая исповедь едва ли не обухом оглушила Анаис.
Ох! А она еще и претензии ему бросилась высказывать! От стыда у девушки запылали щеки, жар перекинулся на уши, безумно захотелось потупиться, спрятаться от взгляда… Но Виктор и не смотрел на нее. А от его мыслей было не скрыться.
«Простите! – Ее мысли напоминали беспомощный лепет ребенка. – Я бы не осмелилась просить вас о помощи, если б знала об этом! Я не хотела загонять вас в угол требованием помощи, я бы нашла способ справиться сама!..»
«Тшшш, – от мыслей Виктора веяло теплом, как наяву Анаис чувствовала его нежную улыбку. – Лучше не теряйте времени. Пока Лабер полностью покорен вашей воле и поверит любому вашему слову и сделает все, что вы попросите. Но, – он хитро усмехнулся, – не просите его о совсем уж диком, что он сам себе не сможет обосновать, когда заклятие развеется. Он не вспомнит детали, но и общая картина сможет вызвать у него сомнения».
Что ж, это Анаис и сама прекрасно понимала. Как и то, что лучше увести Лабера отсюда. У него-то, может, потом и не останется вопросов в затуманенных магией мозгах, а вот Робер явно что-то заподозрит. Не промывать же мозги еще и ему?
– Простите меня, сеньор, – медленно и раздельно произнесла Анаис, глядя прямо в глаза начальнику службы безопасности, – мне действительно не стоило заглушать боль работой по ночам. Проводите меня к моей комнате и идите спать. Вам ведь тоже нужно отдыхать.
Надеюсь, мрачно подумала Анаис, что его сюда привел именно неуемный трудоголизм, а не сигнальное заклятие в хранилище, которое мы проворонили. Если так, то никакая магия не поможет.
Лабер медленно, с трудом сфокусировал взгляд на лице Анаис, неуклюже улыбнулся. Колдовство Виктора медленно перекраивало его мысли и воспоминания.
– Да, сеньорина Нуаре, вы правы. Хорошо, что мы столкнулись у центральной лестницы, отсюда совсем недалеко идти до жилого крыла.
Он вежливо предложил ей руку, и Анаис мягко коснулась его предплечья, разворачивая его в сторону главного корпуса Академии. Уже у самого поворота, она скорее почувствовала, чем услышала, как тихонько скрипнула дверь хранилища. Бросив взгляд через плечо, девушка заговорщицки подмигнула выглянувшему Роберу, прежде чем скрыться за поворотом.
«Даже удивительно, – немного шокировано подумала девушка. – Сейчас его разум больше верит мои словам, чем своим глазам! А ведь у нас есть наставник-менталист, неужели никто не боится, что он тоже сможет так кого-то подчинить себе?»
Виктор устало рассмеялся.
«Во-первых, милая Анаис, этот наставник не очень-то силен и искусен, как маг, только и годится, что преподавать основы юнцам, которые никогда полученные знания на практике не применят. Во-вторых, этот мужчина носит амулет и довольно мощный. Мне потому и потребовалось столько сил и времени, чтобы обойти его, не сломав вложенное в него заклятие».
Несколько минут они шли в молчании, Лабер шагал широко и размашисто, и девушка едва за ним успевала. Запыхавшись, Анаис сильнее вцепилась в руку Лабера, надеясь, что тот сбавит шаг, но он словно не замечал ее усилий.
– Помедленнее! – наконец, взмолилась девушка, и Лабер тут же остановился, давая возможность Анаис отдышаться, и дальше пошел, уже подстраиваясь под ее шаг. Взгляд его оставался все таким же стеклянным и равнодушным.
Анаис несколько минут недоверчиво присматривалась к нему, но все же рискнула:
– А что вас заставило в столь поздний час прервать отдых?
Он слегка обернулся и, не меняя выражения лица, ровно ответил:
– Провожу расследование, сеньорина. Хотел еще раз осмотреть место смерти юного сеньора Клари.
– И что же вы надеялись обнаружить?
Он пожал плечами.
– Следы. Может, остатки магии.
– Но вы же не маг!
– К счастью, нет. Но сеньоры Мелансон снабдили меня необходимыми амулетами. С ними я смог бы определить, использовалась ли магия смерти или жизни для убийства ученика. Жаль, что сеньор Марье не умеет изготавливать подобные амулеты.
– Да-да, очень жаль, – поддакнула Анаис, пребывая в собственных мыслях. Интересно, воспользовался ли Робер шансом и вернулся к себе или все же из упрямства остался, чтоб попытаться найти следы с помощью своей магии? Ох, хорошо бы нет! Нет ничего опаснее необученного морталиста, одни небеса знают, чем могут закончиться его эксперименты!
Подавив порыв оставить Лабера в холле, а самой броситься обратно к хранилищу, проверить, все ли в порядке с Робером, вернулся ли он в свою спальню, Анаис только чуть сильнее сжала пальцы на руке Лабера. Если мальчишка хотел поэкспериментировать, то останавливать его уже поздно, за то время, что Анаис уводила от него начальника службы безопасности, Робер мог уже сто раз успеть наложить заклятие. Оставалось только надеяться, что у него просто ничего не получилось.
Лабер оставил ее на этаже преподавателей. Спокойно пожелал спокойной ночи, напомнил о комендантском часе и деревянным шагом ушел к себе. Анаис поспешила запереться в комнате, и только после щелчка замка смогла перевести дыхание, устало прислонившись лбом к двери.
Толстый конверт, подписанный рукой Дианы плюхнулся на стол, а сама Анаис медленно опустилась на кровать. Из нее словно стержень вытащили – не было сил думать или шевелиться. От запоздалого страха разоблачения начали мелко подрагивать руки.
«Виктор?»
«Я здесь».
Анаис прикрыла глаза. От одного осознания, что их связь все так же прочна, как и раньше, ей становилось спокойнее. Словно маг во плоти оберегал ее сон, сидя в ногах ее кровати.
«Спасибо вам».
Она постаралась вложить в короткую фразу всю признательность, все тепло, которое к нему испытывала, и больше всего боялась, что он ответит, что это всего лишь работа, всего лишь их общее дело.
Кажется, Виктор уловил отголосок ее страха. После короткого молчания он мягко ответил:
«Рад был помочь вам. Рад, что вы в безопасности».
Анаис благодарно прикрыла глаза. Даже если это просто дань вежливости, ей нужно было сейчас услышать именно эти слова, ощутить поддержку, надежную опору.
Так она могла не бояться завтрашнего дня.
Подумать только, всего второй день после ее приезда в Академию, а уже столько событий! Интересно, тут всегда так нервно и суматошно? И если Анаис всего на вторую ночь уже влезла в хранилище писем, то что успела за полгода найти Диана?
Сон не шел. Взбудораженная переживаниями, девушка лежала, закрыв глаза, уговаривая себя уснуть. Но сердце все еще колотилось слишком заполошно, а дрожь в руках еле-еле унялась. Тревога за Робера не проходила. Не стоило, пожалуй, потакать ему с расследованием смерти Фредерика. Друга этим все равно не вернешь, а вот проблем на свою голову мальчишка может еще много найти.
Нет, лучше уж помогать ему, присматривать, чтоб успеть выручить, чем оттолкнуть его сейчас, оставив его один на один с горем и гневом.
Даже странно, почему ее так волновала судьба мальчишки, что заставило ее принимать в ней такое деятельное участие? Только ли сочувствие к горю? Или из-за вчерашней неурочной встречи на кафедре она стала считать двух учеников союзниками, соратниками по тайне, и потому и сама не могла не думать о смерти Фредерика?
Даже под закрытыми веками то и дело мелькали образы безумно длинного дня, и вскоре Анаис сдалась и медленно села на постели. Бессонница, которую она выдумала для Лабера, пришла к ней на самом деле, обняла горячими сухими руками, уютно устроилась за спиной. И, совершенно очевидно, не собиралась никуда уходить.
Анаис неторопливо переоделась в ночную рубашку, перебрала привезенные бумаги, нащупала в саквояже скальпель в чехле. Не вынимая его из сумки, она осторожно провела пальцем по металлу. Холодная сталь успокаивала. После недолгих раздумий, она все-таки вытащила его и села за стол, положила скальпель перед собой, рядом с конвертом. Медленными, словно ритуальными движениями зажгла магический шар в настольной лампе.
И уронив голову на руки, несколько минут недвижимо смотрела на конверт, на искусно подделанный подчерк, на буквы, которые не так давно выводила Диана. Неужели здесь, под плотной коричневой бумагой, все ее тайны, все то, что она узнала, то, из-за чего она пропала? Как решиться прикоснуться к ним?
Вздохнув, Анаис взялась за скальпель. Её терзало дурное предчувствие, и будь у нее выбор, она предпочла не открывать письмо, а передать его в руки агентов Канцелярии или и вовсе сжечь. Но здравый смысл напоминал, что выбора у нее не было.
Аккуратно поддев печать и разрезав бечевку, девушка начала слой за слоем разворачивать бумагу. Ей казалось, что она оглушительно шуршит, так громко, что слышно по всей Академии, и Анаис старалась действовать как можно тише.
Под первым слоем коричневой бумаги обнаружился второй конверт, не подписанный, без восковой печати, но с напрочь залитыми воском швами. Такой незаметно не вскроешь. С обратной стороны к конверту тонкой булавкой была прицеплена записка, короткая, всего в несколько строк, написанная на неровно оторванном листке.
Анаис поднесла к глазам весь конверт, не трогая булавку. Мало ли что.
Они уже давно не переписывались с Дианой, не пытались даже поддерживать связь, но летящий почерк сестры девушка опознала бы и через несколько десятков лет.
«Сеньор Лаперьер!
Если вы получили этот конверт, значит, моя миссия провалена. Пользуясь полномочиями сотрудника Особой Канцелярии, прошу вас переслать конверт в столичное управление Канцелярии, по известному вам адресу, до востребования. Настоятельно не рекомендую вам знакомиться с документами в конверте, они затрагивают интересы государства и безопасность Его Величества короля Луи Седьмого. Надеюсь на ваше благоразумие и верность короне.
С уважением, агент по особым поручениям Диана Лессар, известная вам под именем Одетт Нуаре».
Анаис аккуратно положила конверт на стол, отодвинула скальпель на дальний край стола и только потом позволила себе сцепить руки на подоле рубашки. Ее затрясло при мысли, что она могла пропустить это письмо, не перехватить его, и уже следующим утром или вечером ректор знал бы, что одна из наставниц – самозванка. А ведь если бы она прислушалась к Виктору и не отправилась вместе с Робером в хранилище…
Анаис тяжело сглотнула, в разом пересохшем горел застыл комок, а язык онемел. От волнения она не смогла бы выдавить ни слова, но слава небесам, ей и не требовалось.
«Виктор! – Отчаянно воззвала она, – вы видите это?»
«Вижу».
Но этот раз его мысли были такими же тяжелыми и мрачными, как и ее собственными. Маг и не подумал укорять девушку в том, что она, похоже, его разбудила. Он и сам сейчас осознал, на каком тонком волоске все висело.
Похоже, перед своим исчезновением Диана подкинула письмо в отправляющуюся почту, чтобы подстраховаться, если ее план, каким бы он ни был, не удастся. Труда ей не составило – ключом от хранилища она обзавелась заранее, за несколько месяцев изучила, как и когда цензурируют и сортируют письма, и потому перед самым прибытием почтовой кареты подкинула письмо в корреспонденцию ректора. Почему только письмо так долго болталось в городе, если адрес назначения – тоже Академия? Почему его не вернули на следующий день? Возможно, что-то в шифре указывало к какой дате нужно доставить письмо? Диана, скорее всего, рассчитывала вернуться только к концу своего отпуска и надеялась успеть перехватить конверт до того, как Лабер вручит его ректору. Видимо, шифрованные письма обладали такой секретностью, что даже заподозри начальник службы безопасности что-то странное, не осмелился бы вскрыть и проверить.
Но Диана не вернулась. Письмо целый день пролежало в хранилище, потому что из-за убийства мальчика и грядущей королевской инспекции всем стало не до почты. Анаис малодушно возблагодарила небеса за смерть Фредерика и тут же устыдилась этого.
Но правда была жестока. Именно убийство ребенка спасло Анаис от разоблачения.
«Только не вздумайте себя в этом винить», – нервно пошутил Виктор.
«О, не волнуйтесь, я же не стояла над ним с ножом!»
Фредерик был убит именно у хранилища. Совпадение ли? Или тот, за чьей тайной охотилась Диана, прознал о письме и попытался добраться до него? И просто прихлопнул попавшего под ноги мальчишку, словно надоедливого комара?
Что же за тайны скрыла в письме Диана, что из-за них исчезла сначала она, а потом погиб невинный ребенок?
«Вскрывайте, – решительно велел Виктор. – Мы должны знать, что внутри!»
Его нетерпение передалось Анаис, но сомнения оказались сильнее. О, она понимала, что письмо придется вскрыть, но страх перед теми сведениями, что предпочла спрятать ее сестра, сковал девушку, и она не могла пошевелиться.
«Вскрывайте же, Анаис! – от нетерпения Виктор повысил голос, – Чего же вы медлите?»
Анаис выдохнула, один за другим расцепила пальцы, разгладила ткань на коленях. Аккуратно вытащила булавку из коричневой бумаги, отложила записку Лаперьеру в сторону – позже ее надо будет сжечь. Руки тряслись так, что девушка не сразу смогла вскрыть залитые воском швы. Только медленно разворачивая бумагу, разламывая восковую пленку, она смогла себе признаться: она боится так, словно внутри ее смертный приговор, словно внутри – свидетельство ее позорного преступления, которое обнаружила Диана и безжалостно решила предать огласке.
Это чушь, твердо сказала себе Анаис, пытаясь отогнать детские обиды и воспоминания. Если внутри и свидетельство преступления – то не моего. Мне бояться нечего.
«Ну же!»
Анаис сняла последний слой коричневой бумаги, и перед ней оказался тонкий самодельный блокнот, грубо переплетенный обычной ниткой.
Медленно, очень медленно Анаис заставила себя опустить на него глаза.
И от разочарования застонала.
Молчание в мыслях царило… предгрозовое.
«Что ж… – Наконец, медленно произнес Виктор, – этого и следовало ожидать. В конце концов, ваша сестра была профессионалом, и глупо было бы думать, что она доверит свои записи кому-либо, не подстраховавшись».
Анаис внимательно скользила взглядом по ровным строчкам, просматривала страницу сверху до низу и раз за разом возвращалась к началу, словно надеялась, что со временем абракадабра из смутно знакомых символов станет понятнее.
Но сдалась и она.
«Разве вам неизвестен шифр, которым она пользовалась? Раз она просила отправить письмо в Канцелярию, значит, рассчитывала, что его смогут прочитать!»
«Скорее, – проворчал Виктор, – она рассчитывала, что кто-то будет рыться в ее вещах и найдет ее записи, потому сразу их и шифровала. Признаться честно, то, что я здесь вижу, не похоже ни на один из знакомых мне шифров».
«Но на что же она рассчитывала, посылая это вам?!»
«Не знаю. Может, на наших шифровальщиков, что они смогут подобрать разгадку к любому коду. А может, на мои способности. Если бы ее блокнот попал мне в руки, я мог бы попробовать считать отпечаток ее мыслей, с которыми она вела записи».
Анаис вспомнила, о чем обычно она думала при ведении конспектов, и тихонько хихикнула. Вряд ли Виктор был бы рад, считывая зашифрованный тайный отчет, поймать мысль о том, что готовить на ужин и какую гадость устроить неприятному аспиранту!
Наскоро пролистав самодельный блокнот, девушка не обнаружила там ни ключа к шифру, ни простых записей. Абзацы шли вразнобой, ровные строки перемежались короткими приписками на полях, столбцами то ли имен, то ли дел. Похоже, это действительно был рабочий дневник Дианы, то, что она записывала для себя, чтоб обдумать на досуге, не забыть или проверить. И она считала, что именно эти записи, а не то, что она успела отправить с отчетами, поможет Виктору в раскрытии заговора.
