Текст книги "Остров. Остаться людьми. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Денисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 54 страниц)

Если это был склад, значит, должен быть выход из него. С этой мыслью, слушая над своей головой удары от пуль, и стон пуль после рикошета, и треск падающих кусков гипсокартона, он добрался до стены. Рука его легла на лист металла с шляпками заклепок, и он двинулся вдоль нее, ощупывая метр за метром.

– Макаров, я как будто плыву!

– Где девчонка?

– Да здесь она, стонет от удовольствия. Хочешь послушать?

– Расспроси ее о Рите! Нашел!

Между ними было не меньше десяти метров. Вместо обычной ручки на двери была задвижка, какие обычно бывают на подлодках. «Здесь-то им что задраивать?» – мелькнуло в голове Макарова. Вцепившись, он стал поворачивать колесо влево.

– Макаров! Она в западном блоке!

– Кто?.. – Кряхтя, Макаров чувствовал, как выкручиваемый им засов выходит из углубления в стене.

– Рита, я же о ней спрашивал!

– И где этот западный блок?

Дверь поддалась. Надавив на нее плечом, Макаров вывалился в плохо освещенную комнату.

Свет мгновенно окрасил внутренности склада в бледно-желтые тона. В них, как при восходе, барахтались два тела. Добравшись до входа, Левша помог Кори подняться на ноги.

– Двигайся в темпе твиста, девочка! – прохрипел он, пытаясь найти равновесие после нескольких минут безвольного барахтанья в фильтрах. Он повторил для девушки вопрос Макарова.

– Это в соседнем здании.

– Здании! – рассмеялся Левша. Но оборвал смех, вспомнив запах выхлопных газов и как стул вылетел на Уолл-стрит. – Как туда добраться?

– А мы туда, черт возьми, и добираемся! Направление, во всяком случае, правильное…

– Макаров, – неуверенно сказал Левша. – Нам – прямо…

А тот, удалившись от двери на шаг, врезал ногой в район хлипкого замка.

С первого раза дверь не поддалась, но на помощь тут же пришел Левша, вбивший дверь внутрь в следующее мгновение после того, как Макаров откачнулся после удара.

Выломать вторую, хлипкую дверь им было не суждено. Изнутри затрещали выстрелы, и тонкая филенчатая створка стала покрываться отверстиями, сквозь которые узкими лучами искусственного освещения стал тут же пробиваться свет. Это выглядело поистине мистически: выстрел – и в темное пространство летела, казалось, не пуля, а луч света. Выстрел – и луч…

На самом деле пули были, и они были уже не мифическими, а вполне реальными. Они щепили косяк входной двери над головой лежащих Макарова и Левши, стены и гипсокартонные перегородки. Под Левшой, крича от страха, ворочалась, словно собиралась вскочить и убежать, девушка. Строительный хлам, ломаемый выстрелами – утеплитель, пенопласт, куски пластиковых панелей – сыпался на головы беглецов.

Бетона не было, как не было и арматуры – стены были фальшивыми и лишь создавали видимость автономности каждого из помещений. И потому все пространство можно было простреливать насквозь, стоя в двадцати метрах от того места, где лежали на полу Макаров и Левша.

– Хорошо лежим! – взвыл от досады Левша.

А Макаров, вдавив лицо в пол и положив на затылок руки, слушал акцент выстрелов. Работало два вида оружия. Выстрелы из пистолета, очень похожие на его «беретту», сыпались с частотой, при которой невозможно прицелиться. Огонь велся наугад, щедро, патронов у Гламура, видимо, хватало. Автоматы трещали более агрессивно, и убойная сила, которой обладали выстреливаемые ими пули, удивляли своей мощью. После каждого выстрела в стенах образовывалось отверстие, через которое можно было просунуть кулак. И теперь, когда в двери и прилегающих к ней по обеим сторонам стенах насчитывалось уже не менее десятка таких отверстий, можно было увидеть то, что происходит за преградившей путь стеной.

Где-то впереди ухнул револьвер. Грохот его заставил Макарова чертыхнуться. Этот выстрел объяснялся тем, что Гламур успел связаться со своими людьми с другой стороны склада и скорректировать их движение. Банальная военная практика, применяемая в мирной жизни. Теперь Левше и Макарову нужно было разъединиться, чтобы держать оборону на два фронта.

Выглянув в пробоину, образовавшуюся от соединения отверстий, Макаров увидел стоявшего прямо перед ним бойца. Поражала ловкость, с какой стрелял этот вооруженный двумя револьверами чернокожий. Пусть у него в руках даже два пистолета, но такого мастерского владения оружием – Макаров вынужден был это признать – он еще не видел. Он сбился со счету, считая выстрелы. Негр вскидывал руки, нажимал на спуски, водил револьверами по одному ему известным траекториям. Из-за этих траекторий невозможно было понять, куда угодит следующая пуля и стоит ли от нее прятаться, если не известно, куда пойдет следующая за ней. После двенадцатого удара пули в стену за своей спиной он перестал считать совсем. Стены перед Макаровым почти не было. Лишь странные проемы, словно стертые ластиком. Дымящиеся и уродливые… «Как этот лихач умудряется стрелять без перерыва, да еще успевать при этом перезаряжать оружие?» – подумал Макаров, услышав стук о бетонный пол двух барабанов. И как же быстро этот негр появился…

Вывод напрашивался сам собой, и ничего сверхъестественного в нем не было. Беглецов, когда стало ясно, что по горячим следам их не взять, ждали везде. И куда бы Макаров с Левшой ни направились, их готовы были встретить.

Левша не выстрелил еще ни разу – при нем было лишь два магазина по пятнадцать патронов. Если бы он отвечал на шальные пули, то уже давно признался бы Макарову, что защищаться нечем.

Такой поворот событий Макаров, конечно, предполагал, однако встретить столь откровенный натиск не рассчитывал. Он и двое его спутников находились в комичном, чтобы не сказать – трагичном, положении. Решительно начав прорыв, они оказались в заложниках у собственной уверенности. Их ждали, и большую услугу убийцам оказало, конечно, незнание архитектуры сооружений.

– Макаров! – раздалось где-то совсем рядом. – Хорош дурака валять! Вы окружены сотней человек!

Чтобы Гламур не питал никаких иллюзий, Макаров поднял пистолет и выстрелил.

– Стены скоро рухнут, Макаров!

Макаров решил больше не палить без толку.

– Уже лучше, – похвалил Гламур. – Значит, доходит, но не сразу.

– Гламур, – отозвался Левша, – ты никогда не узнаешь, где тубус!

– А почему бы мне не узнать? Зачем он тебе? Ведь ты его даже открыть не в состоянии.

Левша рассмеялся смехом патологоанатома.

– Теперь в состоянии!

– Неужели? – иронично воскликнул Гламур. – Ты и код знаешь?

– Разумеется, малыш! Разве не «Нью-Йорк» мне произнести нужно, чтобы пещера открыла для меня свои богатства?

Макаров, сдвинув брови, непонимающе уставился в лицо приятеля.

– Ах ты, мерзавец… – восхищенно прокричал Гламур. Вместе с восхищением – Макаров услышал это в голосе – хозяина этой бесконечно огромной фирмы затрясла дрожь. – Как ты узнал?

– Очень много люди выбалтывают, если вопросы задавать им тогда, когда они их не ждут. Помнишь тот разговор на равнине, когда ты еще казался мне нормальным человеком? Ты сказал, что слова для кодировки ты обычно подбираешь по городам, в которых бывал и где тебе улыбнулось счастье. Назвав несколько ненужных, ты проболтался, что в ресторане Лонг-Айленда подписал какой-то договор с «Дисней». Договор, ресторан, «Дисней» – это, конечно, туфта! Ты сам подсознательно вывел историю, вспомнив код на тубусе. Лонг-Айленд – это один из районов Нью-Йорка, – Левша усмехнулся в ответ на улыбку Макарова и крикнул туда, откуда доносился голос Гламура: – Если человека все время заставлять произносить «кровь, кровь», а потом неожиданно спросить, на какой свет светофора он переходит улицу, он обязательно ответит, что на красный. А если человека все время принуждать ко лжи, рано или поздно можно узнать правду!

– Тубус с тобой?

– Где же я его прятал, когда меня твой узкоглазый пытал, в заднице у него, что ли?

– О чем они говорят? – спросила Кори у Макарова.

– Тебе лучше не знать.

– Почему мне всегда лучше ничего не знать? – возмутилась она. – А вот я сейчас как решу, что вам лучше не знать, как отсюда выйти, тогда двое мальчиков сразу станут шелковыми!

– Ты знаешь, как нам отсюда выйти?..

Макаров подполз к девушке.

– Левша, – снова заговорил Гламур. – Ты не знаешь, случайно, где моя секретарша?

– Случайно – не знаю! Может, дожидается своего босса, сидя у него под столом? Или где у вас принято снимать усталость?

– О чем они говорят? – снова спросила Кори.

Макарову очень хотелось сказать «тебе лучше не знать», но в свете последнего заявления девушки это было неразумно.

– Они ругаются, – объяснил он. – И как же нам отсюда выбраться?

– Впереди, метрах в тридцати за спинами людей босса, есть «уборочная»…

– Что такое «уборочная»? – спросил Макаров, пытаясь заодно понять, о чем беседуют Гламур с Левшой.

– Это отдел со штатом сотрудников, занимающихся ликвидацией накопившегося мусора. Использованные фильтры, емкости со слитым, отработанным маслом, упаковка… Все это грузится на вагонетки и подается вниз. По пути вагонетки грузятся мусором из других отделов.

– А дальше, дальше? – торопил Макаров, слыша, что другой разговор стал носить характер напряженного.

– А дальше – на свалку… Ну, наверное, их грузовики увозят… Это единственный путь.

Макаров прищурился.

– Откуда маленькой секретарше могут быть известны такие подробности?

– В приемной мистера Блэйка сходится вся информация компании. Я ее сортирую и довожу до сведения босса по мере необходимости.

– Доводила, – поправил Макаров.

– Что? Я не поняла.

– Доводила – я сказал. В том смысле, что теперь доводить не будешь, – и Макаров наконец-то стал внимательно слушать разговор Левши с Гламуром.

– Ну как же неизвестно? – говорил последний. – А чья красная туфелька застряла в решетке пола? Или, может, ее Макаров потерял?..

– А ты подойди, примерь, – посоветовал Макаров. – Если окажется впору, так и быть, полюблю тебя разок.

– Оставьте в покое ваш морской юмор, Макаров. – И громче: – Кори, детка, ты здесь?

– Я здесь! – пустил петушка Левша.

– Кори, – не обращая внимания на издевку, твердо и уверенно заговорил Гламур, – этих двоих разыскивает вся полиция Нью-Йорка. Четыре часа назад они вырезали семью в Бруклине, позарившись на столовое серебро! Я хочу, чтобы ты знала, кто рядом с тобой!

Кори посмотрела на Макарова.

– Девочка, – решительно заговорил он, – клянусь своей жизнью, что ни разу не был в Нью-Йорке!

Левша не выдержал и, глядя на них, рассмеялся.

– Макаров, ты ей не объяснишь…

– Кори! – продолжал Гламур. – Твое мужество достойно поощрения. Я увеличу твой заработок вдвое.

– Она уже сказала, куда идти, – сказал Макаров Левше. Подумав, он осмотрел пистолет и спросил: – А почему это я не могу ей объяснить?

– Тебе лучше не знать…

На подготовку ушла минута. Пока в голове Гламура, который последовательность коридоров и помещений знал, конечно, лучше Кори, не созрел план, действовать нужно было незамедлительно.

– Гламур, я лежу за стеной пристройки, а Левша держит нескольких из твоих людей на прицеле! У нас не такие уж уязвимые позиции!

– Можете перестрелять их всех, мне наплевать! – отозвался Гламур по-русски. – Мне нужен тубус! И вы не уйдете отсюда, пока я не узнаю, где он! Как насчет поговорить? Да отзовитесь вы, черт побери! Не нужно строить иллюзий относительно того, что я выпущу вас отсюда! – Замолчав, Гламур с удовольствием констатировал, что его слова встречены молчанием. – Вы понятия не имеете, как воспользоваться тем, что находится в тубусе! Вы беспросветно глупы! И даже академик Гинзбург не нашел бы применения содержимому! Что вы хотите? Я дам вам все, что потребуете, но верните мне тубус!..

Гламур. Москва, октябрь 2007-го…

Погода в Москве капризничала. Еще вчера шел мелкий дождь – последние слезы октября, – нудно частил по матерчатым крышам уличных кафе, улицы дышали влагой, и настроение было такое, что единственными желаниями были горячий душ и чашка кофе. Но уже к вечеру из-за рассеявшихся облаков выглянуло солнце, однако было уже поздно – день катился к вечеру, и влага так и не успела просохнуть. И еще сейчас, в девять часов утра, асфальт был по-прежнему влажен. Воздух пропитался озоном, и от этой удивительно чистой смеси дышалось легко и свободно. И дело даже не в фонтане в парке имени Горького, дело именно во вчерашнем дожде.

В вечерние часы здесь бывает много народу. Закончившие рабочий день служащие, захватив бутерброды и кофе в термосах, не спеша двигаются к парку, рассаживаются вокруг фонтана, прогуливаются и набираются сил для шествия домой. Хотя торопиться, по сути, незачем, поскольку их жены и дети здесь же, рядом. Около фонтана собираются все, кто живет неподалеку и хочет оставить в памяти кусочек еще не покрытой снегом Москвы. Голуби организовывают тусовку, из посетителей выбирая старушек с кульками и детей. Последних – с осторожностью. В маленьких головках этих двуногих часто что-то переключается, и они, вместо того чтобы крошить булку, что в руке, вдруг срываются с места и начинают безумную беготню.

На лавочке в парке сидел человек лет тридцати на вид, в коротком демисезонном пальто и с непокрытой головой. Листая газету, он изредка посматривал по сторонам, перебирая взглядом вновь появляющихся у фонтана людей. Начитавшись вдоволь хроник Москвы, молодой человек вздохнул, потянулся – дотянулся до урны и баскетбольным жестом направил туда скомканную газету. Восхититься таким бесшабашным жестом было некому, все присутствующие вокруг были заняты своими делами.

Вскоре, однако, появился мужчина лет сорока, он уверенным шагом направился к лавочке, на которой сидел молодой человек. Мужчина был высокого роста, волосы его, черные и волнистые, спадали на плечи пальто, взгляд блуждал вокруг молодого человека, однако шел он именно к лавочке как к конечному пункту своего путешествия. Дойдя, остановился и чуть пожал плечами, поняв, что замечен и идентифицирован.

– Разрешите присесть рядом?

– Это свободная страна, – ощупывая стоящего взглядом, заметил молодой человек.

– Свободная от чего?

– От ученых. Все ученые переехали к вам.

Мужчина пригладил на голове волосы, аккуратно присел в полуметре от скупого на слова соотечественника и уставился куда-то вдаль пустым взглядом.

– У меня такое впечатление, что вы нервничаете, мсье Дебуа.

Черноволосый повернул к собеседнику голову. На губах его играла усмешка.

– А вы бы на моем месте не нервничали?

– Я на вашем месте сейчас и нахожусь, – бросил молодой человек и уложил руку на спинку лавочки так, чтобы было удобно беседовать. – Чем мое место отличается от вашего? Я пытаюсь заработать, вы тоже пытаетесь заработать. Я рискую в любой момент оказаться в руках властей, и ваше положение в этом смысле совершенно идентично моему. В чем разница, мсье Дебуа? – И молодой человек, закинув ногу на ногу, провел взглядом по парку. – Разница лишь в том, что я делаю это еще и любя науку, вы же, в силу определенных обстоятельств, относясь к науке с безразличием. Вас заставила прийти сюда любовь к деньгам. Иначе говоря, причаститься к научным исследованиям вы решили только после того, как запахло наваром.

– Послушайте, как вас там… Гламур, – раздраженно забормотал Дебуа, – если вы рассчитываете, что я пришел сюда для того, чтобы вы прочли мне лекцию по этике, тогда я, пожалуй, оставлю вас наедине с вашими экзерсисами. Меня интересуют, вы правы, деньги, а не болтовня изгнанного с кафедры университета неудачника.

– Вы определенно нервничаете. – Молодой человек развернулся к Дебуа. – Сократим алгоритм нашего разговора. – Он закурил, предложил Дебуа. Тот отказался. – Я работаю над этим проектом пять лет. Видите ли, Дебуа, в природе существует вещество, способное менять мир по своему усмотрению. Быть может, оно изначально существовало на Земле. Не исключено, что занесено из галактики. Что касается меня, я склонен думать, что оно не появилось во время взрыва, образовавшего планету, смешавшись необходимыми компонентами в случайном порядке. В этом случае его было бы много и о нем знали. Поэтому я считаю, что оно вместе с метеоритом занесено в сибирскую тайгу извне. Откуда – никто уже никогда не узнает, до тех пор, пока не найдет это вещество. Изучив и проанализировав, можно будет дать ответ, из какой части Вселенной оно упало на Землю. Но это все научные разговоры. В таком контексте они вряд ли привлекут ваше внимание. Поэтому я сразу перехожу к тому, что вас заинтересует. К свойствам этого вещества.

Дебуа вынул свои сигареты и тоже закурил.

– Если можно, покороче.

– Конечно. Со снобами я никогда не разговариваю длинно.

Дебуа удивленно посмотрел на человека, который пытался добиться от него финансовой помощи.

– Об этом веществе, – не замечая его реакции, заговорил Гламур, – писал еще Эйнштейн. Он утверждал, что создать машину, путешествующую во времени, невозможно. Гений справедливо полагал, что та энергия, которая необходима для создания сверхскорости, уничтожит саму машину. Поэтому он сделал вывод, что нужно создавать не машину, а условия для ее движения.

– Мне уже хочется уйти, – признался Дебуа.

– Это потому, что вы гангстер, а не физик. Но вам все-таки лучше дослушать меня до конца. Так вот, Эйнштейн считал, что можно вернуться в прошлое, обнаружив некий коридор. Но сам коридор вас никуда не приведет. Чтобы вам объяснить… – Гламур, улыбаясь, задумался. – Чтобы вам объяснить, я вам вот такой пример приведу. Вы купили в магазине лыжи и приехали в Куршевель. Но лыжи не едут. В чем дело? – спрашиваете вы инструктора. А он говорит – лыжи сами не поедут. И мажет ваши лыжи парафином. И теперь вы слетаете с горы как по маслу, развивая сумасшедшие скорости. Так вот, парафин в этом случае – то самое вещество, о котором идет речь. Его свойства таковы, что ничтожного его количества хватает, чтобы развить скорость, достаточную для перемещения во времени.

– Зачем мне платить за это?

Гламур рассмеялся.

– Зачем? Я объясню. Имея вещество и человека, который мог бы им управлять, вы сейчас смогли бы вернуться в прошлое и на выпускной вечеринке переспать с той, с которой не удалось. Или оказаться за спиной кого-то, кто набирал бы на клавиатуре банкомата код карты. Словом, выяснить то, что с успехом можно было использовать сегодня.

– Вы думаете, я настолько глуп, чтобы вложить деньги в такой проект?

– Мне все равно, вы вложите или другой. Через час у этой лавочки появится еще один джентльмен, и если я не договорюсь с вами, то договорюсь с ним. И тогда он вернется в прошлое с дюжиной вооруженных «калашниковыми» ребят и отобьет у Кортеса корабль с золотом майя, направляемый королеве.

Дебуа глубоко затянулся.

– Но это же бред.

– Конечно. Точно такие слова сказал император Николай, когда ему рассказали об идее самоучки Циолковского отправить человека на Луну.

– И какую сумму вы рассчитываете потратить на эти поиски… поиски этого вещества?

Гламур поднял воротник пальто.

– Сначала нам нужно определиться как партнерам, Дебуа. Я предлагаю выступить в равнозначных ролях. Вы полностью финансируете проект, я обязуюсь найти человека, способного разыскать вещество, а после изучить и приручить само вещество. Результаты труда мы делим поровну. По окончании проекта мы становимся равнозначными хозяевами того, что будем иметь.

– А что мы будем иметь? – спросил Дебуа.

– Глупый вопрос в свете того, что я рассказал, но я отвечу. Все. Абсолютно все.

– Где находится вещество сейчас?

– В Сибири, – не медля, ответил Гламур. – Мне приблизительно известен район. И точно известен человек, который готов туда отправиться. Он непрост в общении, но если его заинтересовать…

– Кто этот человек?

– Он преподает на кафедре одного из университетов в Москве. Вы направитесь к нему и уговорите начать поиск. Я расскажу, как склонить этого парня к согласию. – Гламур сунул руку в карман пальто и вынул что-то похожее на карту местности, снятую спутником. – Вот этим.

– Это что такое?

– Космоснимок. Точно такой профессор получил от одного моего знакомого. Это район, где находится вещество. Но, самое главное, здесь находится нефть. Вот нефть-то он и должен искать. Попробуйте спровоцировать интерес этого человека к снимку в частности и поиску нефти вообще. Как только он согласится, я тут же возьму под контроль все его действия в тайге. Он разыщет вещество, после чего мы спрячем его в места, откуда не возвращаются.

– Почему вы уверены, что он разыщет вещество?

– Он просто не сможет пройти мимо. Приборы, ориентированные на поиск нефти, мгновенно зафиксируют его в радиусе километра. Как только это произойдет, он непременно свяжется с вами. И вы укажете ему место, куда он должен вещество уложить до вашего прибытия. Так вы тоже окажетесь в тайге, где я буду вас ждать.

– А если я заберу вещество и вы меня больше не увидите?

Гламур рассмеялся и снова закурил.

– Забыл вас предупредить. К веществу лучше не прикасаться. Оно настолько энергично, что без специальной емкости вы тут же исчезнете. Только я не знаю, куда, поэтому и не смогу вас вернуть.

Помолчали.

– Как же вы рассчитываете пользоваться свойствами этого вещества, если его нельзя даже брать в руки?

– Вещество будет помещено в контейнер из материала, который равнодушен к его свойствам. А после возможности находки я занесу в компьютерную программу. Так мы с вами сможем решать самые невероятные задачи… Что еще вы хотите узнать?

– Не состоите ли вы на учете у врача-психиатра?

– Состою, – признался Гламур. – Вот уже полтора года. С того самого момента, как сделал первые заявления о существовании вещества и был уволен из университета.

– Я согласен.

– Что вы сказали?

– Я сказал, что согласен.

– С вами приятно иметь дело. – Гламур улыбнулся и выпрямил ладонь.

– Вы узнаете, как скверно иметь со мной дело, если выяснится, что вы меня провели. – И Дебуа крепко пожал протянутую руку. – Где этот профессор?

– Не торопитесь, Дебуа. Сначала мне нужно все подготовить там, в тайге…

– Сколько времени вам понадобится?

– Две недели. И три дня на изготовление тубуса.

– Какого тубуса? – Дебуа прищурился.

– В этот тубус человек, который отправится на поиск нефти вместе с профессором, положит вещество…

Дебуа привстал. Поправил пальто и снова сел.

– Кажется, я узнал не все, что полагалось?

– Это детали, которые вам покажутся неинтересными. – Гламур бросил окурок в урну. – Профессору нужен напарник. Я знаю, к кому он обратится и кто согласится на поездку. Это его старый коллега. Этот-то напарник и уложит вещество в тубус. А после укроет в тайнике.

– Зачем нам лишний свидетель?

– Это не свидетель, Дебуа… Это гарантия того, что профессор, который человек сам по себе… своеобразный… Впрочем, вы поймете это, встретившись. Так вот, его напарник будет гарантией того, что профессор окажется предметом интереса власти.

– Боже мой! – вскричал Дебуа. – Какие сложности! А нельзя его просто…

– Замолчите! – прошипел Гламур. – Кто из нас сумасшедший?! А если профессор узнает, где вещество, и перепрячет? Если так, тогда у нас будет возможность задать ему пару вопросов.

Дебуа обмяк.

– Кажется, вы все предусмотрели?..

– Да, почти, – нервно бросил Гламур. – Кроме одного. У меня совершенно нет денег. Но я не стану просить их у вас, чтобы вы не подумали, что история с веществом – прелюдия к обману. Итак, вы согласны?

– Когда начинаем работать?

– В первых числах ноября.

Проведя языком по фарфоровым зубам, Дебуа произнес:

– Итак, я узнал все?

Гламур помедлил.

– Вижу, что нет. – И Дебуа уселся на лавочке удобнее.

– Говоря об Эйнштейне, я выразился в общем, формально, – подобрав нужные слова, произнес Гламур.

– Объясните.

– Видите ли, в чем дело… Это вещество… Оно не является безусловным проводником во времени в том смысле, что вы сядете в какой-то агрегат, воспарите и опуститесь в нужном месте и в нужном времени. Это…

– Не тяните, черт возьми!

– Это все условно, – отрезал Гламур.

– Что значит – условно?! Вы морочите мне голову?..

Гламур покрутил головой.

– Господи, как трудно объяснять людям, не связанным ни с точными науками, ни с нанотехнологиями будущего, свои идеи! Вы не переместитесь во времени сами, Дебуа! Туда умчится ваше сознание!

– Тогда зачем мне платить за вещество из сибирской тайги миллионы, если я за десять баксов в Булонском лесу могу купить порошок с вытяжкой из мухоморов?!

– Зачем? Зачем?! – Гламур вскипел, но тут же остыл, понимая, что только спокойствие дарует ему состоятельного партнера. – Вытяжка из «амарита мискария» не поможет вам совершать в новом пространстве поступки. Отрава лишь зафиксирует ваше присутствие в новом времени и при новых обстоятельствах. Вещество, о котором я вам говорю, позволит сознанию уйти в прошлое или будущее, начать там работу, как если бы вы оказались там сейчас, в этой одежде, и изменять по своему желанию признаки того, что вы видите вокруг. Вы понимаете меня, Дебуа?

Тот задумался.

– Будь вещество у меня в руках… – Гламур перешел на яростный шепот. – Будь оно у меня, я зашвырнул бы ваш разум с опытом прожитых лет в две тысячи пятый год, когда тетка из Ирландии заполняла билет лотереи «Супер Евро Миллионы». Стоя за ее спиной, вы бы вписали в свой билет те же номера и выиграли джекпот! И там, в вашем прошлом, ваш мозг перевел бы эти деньги на ваш сегодняшний банковский счет. Через мгновение вы открыли бы глаза на этой лавочке и направились в банк. Вас там ждало бы сто пятнадцать миллионов. Именно столько тетка из Ирландии выиграла четыре года назад. Вы понимаете меня?!

Дебуа угрюмо смотрел на Гламура.

– Ваше сознание, Дебуа… – Гламур приблизил свое лицо к лицу француза так, что они почти касались носами друг друга. – К черту все, перейдите на новый уровень мышления! Ваше сознание… Вы можете там, куда оно отправится, заниматься любовью, пить «Хайнекен», испытывать изжогу, но вас там не будет. Там будет работать ваш разум, вооруженный возможностями вещества. Ваша способность мыслить. Вы – там, но вы – здесь… Поймите меня, умоляю вас…

– Мои сегодняшние способности уйдут в прошлое, чтобы изменить мое настоящее? Я буду жить «там», но меня «там» не будет?

– Слава богу… – Гламур посветлел лицом.

– Меня там могут убить…

– И тогда вы откроете глаза на этой лавочке, – заговорил воодушевленно Гламур, – чтобы проанализировать ситуацию, найти оптимальное решение и вновь уйти «туда», чтобы за мгновение до выстрела поразить своего убийцу.

Около четверти часа они сидели, боясь необдуманной фразой испортить впечатление о случившемся разговоре.

– Разве это возможно, мсье?.. – выдавил наконец Дебуа.

– Возможно все, господин Дебуа. Проблема лишь в том, что у тех, кто имеет идеи, нет денег. А хозяева денег именно по той причине, что богаты и им нечего желать, не имеют идей. Если бы у меня были средства, стал бы я с вами встречаться сегодня?

– Мне нужно подумать.

– У вас очень мало времени.

– Я позвоню вечером, – пообещал Дебуа.

Поднявшись, он смешался с толпой и исчез. Гламур некоторое время еще сидел неподвижно. Вспоминая разговор, он думал, все ли прошло гладко, и пытался предсказать, не откажется ли назавтра Дебуа от своих намерений. Решив окончательно, что – нет, он поднялся и направился вон из парка.

В урне оставалась дымить подожженная окурком газета. Через пять минут работник парка подойдет к урне и плеснет в нее из ведра воды.

А через четыре часа Дебуа наберет номер телефона Гламура.

*

Левша покачал головой и посмотрел на Макарова. Тот скривил губы и шепнул: «Нужно прорываться…»

– Я дам вам столько денег, что вы сможете набивать матрасы для сна пухом колибри! И еще… Вы хотите вернуться домой? Макаров, ты хочешь снова увидеть улицу в Калининграде, на которой живешь? А ты, Левша… Чего хочешь ты? Куда вернуть тебя? Быть может… в Париж?

Макаров заметил, как побледнело лицо Левши.

– В Париж, – продолжал Гламур, – в июнь две тысячи девятого? Я думаю, ты не раз думал о том, как оказаться в гостинице «Бристоль» за минуту до появления в ней Дебуа с его людьми. Ты тысячи раз прокручивал в голове пленку, на которой, уже почти раздевшись, ты хватаешь Мари за руку и выводишь из номера. И скрываешься с ней за углом, когда на дорожке в коридоре появляются ее убийцы… Почему бы тебе не вернуться туда со ста миллионами долларов, Левша?!

– Левша, – тихо позвал Макаров, толкнув его в плечо. – Что с тобой?

– Ничего… – Отрешившись от мыслей, Левша поискал глазами лицо Макарова. – Минутная слабость… От голода закружилась голова, наверное…

– А ты, Макаров! – вскричал Гламур. – Ты не хочешь вернуться в Калининград с сыном? Левша, у тебя в кармане телефон одного из придурков, которые, несмотря на все предупреждения, подошли к тебе, как к продавцу мороженого! Вынь телефон из кармана, вынь и передай Макарову! А ты, моряк, набери номер своего домашнего телефона в Калининграде! Сейчас!

Макаров и Левша смотрели друг на друга, путаясь в мыслях.

– Дать… телефон? – робко, словно боясь оказаться в эпицентре позора, спросил Левша.

– Дай! – приказал Макаров и протянул руку. – Пора закончить с этим сумасшествием.

– Сумасшествием? Ты веришь этому подлецу?..

Кори, ничего не понимая, внимательно наблюдала за происходящим.

Подержав трубку в руке, Макаров набрал номер, который помнил бы и в забытьи.

– Алло? – услышал он в трубке женский голос. – Макаров, ты?

– Я… – не слушаясь себя, процедил он. Только одна женщина, любя, называла его всегда по фамилии.

– Ты что, пьян? – И женщина в трубке рассмеялась. – Ты заберешь сегодня Питера из школы или мне сделать это?

Левша почувствовал, что еще секунда – и он останется с Гламуром один на один. Его друг выглядел так, словно утрачивал стремительно вес тела.

– Макаров? – снова послышалось в трубке.

– Забери… – едва слышно прошептал он.

– Кто с тобой разговаривал? – зашептал Левша.

Макаров закрыл глаза.

– Ну, так что? Хотите снова обрести прежнюю жизнь? – послышался голос Гламура. – Нужно всего лишь вернуть мне тубус.

– Кори, показывай, куда идти, – с закрытыми глазами пробормотал Макаров. – Кори, показывай!

– Как он мог узнать о гостинице и Мари?! – простонал Левша.

– Просто отдать тубус! – гремел где-то впереди голос Гламура.

Ноги не слушались Макарова, он толкнул Левшу вперед и, вскинув пистолет, дважды выстрелил туда, где еще слышался крик Гламура.

Серая пыль медленно оседала, свет из отверстий на стене стал освещать бокс, словно в солнечный день в них были настежь распахнуты двери. Складывалось впечатление, что обстреливали вырвавшихся из западни пленников не конкретные люди, а установленные вдоль стен десятки самострелов. Грохот снова взорвал тишину и запустил эхо в бесконечно высокие потолки…

Клац, клац! – послышалось в комнате.

Было слышно, как из автоматов и пистолетов вываливаются и стучат по полу пустые магазины.

Щелк, щелк!

И в пустые гнезда вставали полные, чтобы через несколько секунд снова упасть на пол.

Назад к карточке книги "Остров. Остаться людьми. Тетралогия (СИ)"