Текст книги "Сердце волка"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 35 страниц)

– Что там, в саду, Штефан? – тихо спросил Дорн. Он указал рукой в темноту, а затем на мертвого волка, труп которого лежал возле самой двери, но с того места, где они стояли, его едва было видно. – Я еще никогда не видел подобной собаки. Если бы она не была такой огромной, я бы сказал, что это волк.

– Вам повезло, что вы не видели ее вблизи, – сказал Штефан. – Мы с Ребеккой имели такое удовольствие.

– На некоторых трупах в больнице были раны от укусов, – задумчиво произнес Дорн. – Я сам их не видел, но, судя по тому, что сообщили мне по телефону мои коллеги, эти раны просто ужасные. – Он показал на мертвого волка. – Их убило это существо?

Штефан чуть было не сказал правду. Дорн, похоже, хорошо знал свое дело: формально не проводя допроса, он его фактически уже начал.

– Меня там не было, – ответил Штефан. – Но думаю, что именно оно. Эти твари, по всей видимости, специально надрессированы на убийство.

У Штефана от сказанного им появилось неприятное ощущение на душе, как будто он обвинял в воровстве своего товарища, про которого наверняка знал, что тот ничего не украл.

– Я что-то подобное уже слышал, – заявил Дорн. – Хотя в реальной жизни еще никогда с этим не сталкивался. А что это были за люди?

Теперь Штефан по-настоящему удивился. Он пытался быть осмотрительным, ведь буквально каждая деталь, которую он утаивал от Дорна, могла оказаться очень важной. И все же у него возникло неприятное чувство, что он тем самым лишь выставляет себя на посмешище. А потому он промолчал.

– Вы пытаетесь потянуть время, Штефан, – сказал Дорн и покачал головой. Он отвернулся от двери, подошел к серванту и с наигранно спокойным видом прислонился к нему спиной. Однако он то и дело бросал взгляды на дверь, да и пистолет по-прежнему держал в руке, а потому выглядеть спокойным у него не очень хорошо получалось. Он вздохнул. – Ну ладно. Давайте попробуем запрячь лошадь с другой стороны. Я расскажу вам то, что знаю, а вы послушайте и заодно поразмышляйте, не благоразумнее ли будет рассказать мне все остальное.

Он оторвал взгляд от двери и – впервые с того момента, как вошел в этот дом, – пристально посмотрел на Ребекку, а затем на лицо ребенка, которого она держала на руках. К удивлению Штефана, он ничего про них не сказал, а начал свой рассказ издалека:

– Вы и ваша супруга ездили в Боснию, чтобы взять интервью у находящегося в международном розыске террориста.

– Не террориста, а наемника, – поправила его Ребекка. – Барков – командир отряда наемников. Но вы-то откуда об этом знаете?

– Так, пообщался кое с кем, – ответил Дорн. – Журналисты – довольно болтливый народ, вы разве этого не знали? Особенно когда их раздражает то, что кто-то из их коллег раздобыл сенсационную информацию и не хочет с ними делиться. – Он едва заметно улыбнулся, но тут же снова стал серьезным. – Итак, что же произошло? Этому… террористу не понравились ваши вопросы?

– Наемнику, – снова поправила его Ребекка. – И дело тут не в наших вопросах. Барков мертв.

– Мертв?

Ребекка в ответ кивнула и пожала плечами, тем самым показывая, что ей глубоко безразлична судьба главаря наемников. Затем она сказала то, от чего у Штефана буквально перехватило дыхание:

– Его застрелил Уайт.

Дорн вздрогнул и спросил:

– Все произошло совсем не так, как вы запланировали, да?

– Все произошло так, как запланировал Уайт, – ответила Ребекка.

– Бекки! – не выдержал Штефан. Он не верил своим ушам. – Ты… ты с ума сошла?

– Уайт поехал туда именно для того, чтобы убить Баркова, – невозмутимо продолжала Ребекка, не удостоив Штефана даже взглядом. – Мы со Штефаном были всего лишь приманкой. Два оказавшихся полезными для Уайта идиота, которых он попросту использовал в своих целях.

– Прекрати! – снова попытался вмешаться Штефан. – Ты…

– …наконец-то стала благоразумной! – перебила его Ребекка. – Я знаю, что делаю, не переживай. Черт побери! В городе – люди Баркова! Они явились сюда, чтобы убить нас. И у меня нет ни малейшего желания пожертвовать своей жизнью ради Уайта!

– Это – первые благоразумные слова, которые я услышал от одного из вас за последние три дня, – сказал Дорн. Судя по его тону, он чувствовал себя человеком, у которого гора с плеч свалилась, хотя Штефан и не понимал причины этого. – Если бы я узнал об этом вчера или позавчера, то у вас, наверное, было бы гораздо меньше проблем. И многие люди остались бы живы.

Вот в этом Штефан сомневался. А еще он все больше сомневался в том, что Ребекка пребывает в здравом уме. Уайт, возможно, был их единственным шансом выбраться живыми из этого дома, а она пытается его подставить!

– Итак, люди Баркова явились сюда, чтобы отомстить за убийство своего командира, – подытожил Дорн. – Вы знаете, сколько их всего?

– Двенадцать, – послышался голос откуда-то сзади.

Это был Уайт. Штефан едва ли не с ужасом мысленно спросил себя, как долго Уайт стоял позади них, слушая их разговор.

– Четверо прилетели на самолете прямо из Сараево, – продолжал Уайт, – двое – через Вену, а остальные, наверное, пересекли границу на автомобиле. Меры безопасности в вашей стране оставляют желать лучшего, господин Дорн. В США этим людям вряд ли удалось бы с такой легкостью нелегально пересечь границу.

Дорн улыбнулся:

– Вы бы удивились, если бы я признался, что с удовольствием заехал бы вам сейчас по физиономии, мистер Уайт?

– Ничуть.

Уайт, не закрыв за собой дверь, подошел ближе. Вслед за ним появился Роберт, а затем, к безграничному удивлению Штефана, и светловолосый коллега Уайта. Он был белым как мел и передвигался маленькими осторожными шагами, а его рука висела на импровизированной перевязи. Штефана удивило то, что этот парень был все еще в состоянии ходить: с такой жуткой раной он должен был едва ли не умереть. По крайней мере находиться без сознания.

– В нашу страну проникают двенадцать… террористов, а вы, зная об этом, не считаете нужным поставить нас в известность? – Дорн еле сдерживал гнев.

–  Вас– не считаю, – язвительно уточнил Уайт. – А вот соответствующие инстанции были поставлены в известность. Мы организовали круглосуточное наблюдение за каждым из людей Баркова.

Дорн рассмеялся.

– И хладнокровно наблюдали за тем, как они устроили взрывы в городе и убили пятерых людей? Что-то не очень в это верится.

– Я признаю, что произошло кое-что… непредвиденное, – произнес Уайт. – Однако в общем и целом ситуация была под нашим контролем. Мои люди уже едут сюда. Через час вся эта возня закончится.

– Через час вы будете сидеть в тюрьме, – гневно заявил Дорн. – Даже если мне лично придется водворить вас туда! Вестманн! Куда вы, черт возьми, запропастились?

Он резко оттолкнулся от серванта, засунул пистолет в карман и гневно удалился, выкрикивая имя своего помощника. Уайт, посмотрев ему вслед и покачав головой, повернулся к Ребекке.

– С вашей стороны это было не очень любезно, моя милая, – упрекнул он ее. – И не очень умно.

– А я и не собираюсь быть с вами любезной, – злобно ответила Ребекка. – Именно из-за вас мы попали в это дерьмо. Так что теперь потрудитесь нас из него вытащить.

– Это я и пытаюсь сделать, – сказал Уайт и вздохнул. – Но если вы будете продолжать в том же духе…

Он не договорил, а лишь бросил на Ребекку укоризненный взгляд. Затем Уайт, еще раз вздохнув, повернулся к Штефану и показал рукой на дверь, ведущую в сад.

– Что здесь произошло?

Штефан медлил с ответом. Уайт задумчиво посмотрел на него, затем, резко повернувшись, подошел к двери, ведущей в гостиную, и закрыл ее.

– Теперь вы можете говорить открыто, – произнес он. – Матт знает обо всем. Я ему полностью доверяю.

– Неужели? – спросил Штефан. – А я нет.

– Я вполне могу вас понять, Штефан. – Уайт явно не хотел идти на конфликт. – Но вы ошибаетесь. Матт все время находился неподалеку от вас, потому что я поручил ему обеспечивать вашу безопасность.

– Какая широта замысла! – воскликнула Ребекка. – После того как вы повесили нам на хвост этих убийц, вы выделяете для нашей охраны своего сторожевого пса!

– Я уже говорил, что очень сожалею о случившемся! – Уайт едва не потерял самообладание. – Ситуация…

– Полностью вышла из-под вашего контроля! – выпалила Ребекка.

– …частично вышла из-под моего контроля, – договорил Уайт. – Вы хотите, чтобы я это признал? Хорошо, я признаю, что события начали развиваться не совсем так, как я предвидел. Вы это хотели услышать? Ну вот вы и услышали! Но раз уж мы начали этот разговор, позвольте вам сообщить, что и вы кое в чем виноваты, моя милая.

– Это верно, – согласилась с ним Ребекка. – Мне не следовало вам доверять.

Уайт вынул свою правую руку из перевязи и показал протезом на Еву.

– Ничего подобного не случилось бы, если бы вы не взяли ее с собой. Я из-за ранения на целых две недели выбыл из игры – об этом вы помните? Люди Баркова даже и не добрались бы до Франкфурта, если бы я… не был занят в это время кое-чем другим.

– Ладно, хватит! – не выдержал Штефан. – Оставьте ее в покое.

Уайт состроил такую физиономию, как будто хотел сказать: «Не я же начал этот разговор!» Затем он пожал плечами и снова вставил правую руку в перевязь.

– Вы правы, – сказал он. – Сейчас нам нужно заняться более важными проблемами. У вас в этом доме еще есть чистая одежда или вы все упаковали в ту сумку?

– А что? – удивленно спросила Ребекка.

– У вас уж слишком потрепанный вид, вы сильно испачкались, – пояснил Уайт. – Переоденьтесь и приведите в порядок себя и ребенка. Нам не следует привлекать к себе внимания. Понятно?

Ребекка, похоже, поняла, что он имел в виду, однако Штефан удивленно посмотрел на Уайта.

– Вы и в самом деле полагаете, что мы сможем отсюда выбраться? – спросил он. – Дорн, наверное, вызвал сюда не меньше сотни полицейских. Что вы собираетесь делать? Пробиться с боем?

– В определенном смысле это уже произошло, – ответил Уайт. Он похлопал по карману, в котором лежал его мобильный телефон. – Никто сюда не явится, можете мне поверить. В лучшем случае они заберут отсюда этого чересчур рьяного полицейского. – Он посмотрел на Ребекку. – Пожалуйста, поторопитесь. Машина будет здесь через несколько минут.

Ребекка с недовольным видом посмотрела на него, но благоразумие все-таки победило. Она, сердито хмыкнув, повернулась и вышла из комнаты. Штефан и Уайт пошли за ней до помещения, представлявшего собой нечто среднее между жилой комнатой в стиле супермодерн и кабинетом. Там оказались Роберт, его телохранитель и Дорн. Дорн звонил по телефону. Точнее, пытался звонить. Судя по тому, как он сердито бросил трубку на ее гнездо в телефонном аппарате, это была уже не первая его попытка.

– У вас какие-то трудности, господин старший инспектор? – злорадно спросил Уайт.

Дорн проследил взглядом за Ребеккой, поднимавшейся по лестнице на второй этаж, и лишь затем ответил:

– Линия отключена. Вы, конечно же, не имеете к этому никакого отношения?

– Конечно, нет, – ответил Уайт.

Он по-прежнему ухмылялся, однако Штефан почувствовал, что под этой улыбкой Уайт пытается скрыть возникшее у него беспокойство. Быстро подойдя к телефону, Уайт поднял трубку и поднес ее к уху.

– Вы полагаете, что умеете обращаться с телефонным аппаратом лучше, чем я? – спросил Дорн.

– Странно, – пробормотал Уайт. – Похоже, кто-то перерезал провод.

Теперь он казался не просто обеспокоенным – на его лице появился настоящий страх. Тем не менее он быстро взял себя в руки и, снова ухмыльнувшись, сказал:

– Ну и повезло же мне!

– Дайте мне свой мобильный телефон, – потребовал Дорн.

– И не подумаю, – заявил Уайт. Его взгляд быстро скользнул по комнате, попутно остановившись на двери, лестнице и, чуть дольше, на окне. – Этот телефон является собственностью Соединенных Штатов. Я не могу вам его передать.

– Если вы думаете, что у меня есть настроение выслушивать подобную болтовню, то вы ошибаетесь, – сказал Дорн. – Мне абсолютно все равно, кто вы и что вы, мистер Уайт. Можете считать себя арестованным.

– Очень остроумно! – воскликнул Уайт.

Он произнес эти слова с отсутствующим видом. Штефану показалось, что американца очень сильно беспокоит какая-то проблема и она требует от него предельной концентрации внимания. Но вскоре взгляд Уайта снова нервно забегал по комнате, словно пытаясь что-то найти.

Штефан украдкой повернул голову и посмотрел на второго американца. Матт – так его, кажется, назвал Уайт – по-прежнему был мертвенно-бледен. На его лбу и верхней губе проступили маленькие капельки пота, а взгляд затуманился. Тем не менее он казался таким же сосредоточенным, как и Уайт. По крайней мере таким же напряженным.

Штефан напряг свой внутренний слух. В его сознание тут же хлынул целый поток всевозможной информации, недоступной обычным человеческим органам чувств: о том, какие почти невыносимые физические страдания испытывает Матт, о том, что ел Роберт на ужин, и о многом-многом другом. Но он не почувствовал ничего такого, что его сейчас действительно заинтересовало бы. Если где-то неподалеку и таилась опасность, то его волчьи инстинкты почему-то никак не сигнализировали о ней.

Но ведь так не могло быть! Если бы Соня и ее брат находились поблизости, Штефан обязательно бы это почувствовал.

– Что мне нужно сделать, чтобы вы стали воспринимать меня всерьез? – вызывающе спросил Дорн. – Пригрозить вам оружием?

Он действительно засунул руку в карман, как будто хотел достать оттуда пистолет. Штефан краем глаза заметил, как еще больше напрягся Матт и как испуганно вздрогнул Роберт. Однако Уайт с самым невозмутимым видом запустил руку в карман, достал оттуда мобильный телефон и посмотрел на него.

– Он не работает, – заявил Уайт.

– Что все это значит? – рявкнул Дорн.

Он выхватил телефон из руки Уайта, посмотрел, нахмурившись, на его дисплей и затем стал наугад нажимать на кнопки.

– Бесполезно, – сказал Уайт. – Нет сигнала.

– Это явно не случайно, – пробормотал Роберт. – Что происходит?

– Барков, – тихо ответил Уайт.

На несколько секунд воцарилась полная тишина. Даже Дорн перестал давить на кнопки и уставился на американца. Штефан вдруг осознал, что Уайт был абсолютно прав. То, что он сказал, было единственным объяснением, имеющим хоть какой-то смысл.

А еще Штефан догадался, почему здесь появилась Соня со своими братьями: вовсе не для того, чтобы забрать ребенка (они могли это сделать позже и с гораздо меньшим риском), а по той же самой причине, по какой они появились в больнице. И здесь, и в больнице они вовсе не пытались причинить им с Ребеккой какой-либо вред. Наоборот, они пытались их защитить.

– Чушь! – воскликнул Дорн и засмеялся, но получилось это как-то неестественно. – Это все… страшилки для детей. И я сейчас же прекращу это безобразие, можете мне поверить.

Дорн положил телефон на стол, обошел Уайта и, скептически покачивая головой, направился к входной двери. Он старался выглядеть как можно более спокойным, однако его дерганые движения подтверждали, что он сильно волнуется. Дорн явно не был уверен в том, что Уайт сказал ерунду. В глубине души полицейский просто трясся от страха.

– Я бы этого не делал, – заметил Штефан.

Дорн остановился слишком уж резко для человека, пытавшегося казаться спокойным. Неестественная улыбка на его губах стала еще шире. Штефану показалось, что Дорн, остановившись, почувствовал облегчение. В общем-то, он разыгрывал спектакль и поневоле стал заложником определенной им для себя роли.

– Это почему же? – поинтересовался Дорн.

– Где ваш помощник? – спросил Штефан. – Где Вестманн?

– Понятия не имею! – ответил Дорн.

– Он вышел во двор, – сказал Роберт и, словно извиняясь, пожал плечами. – Ему захотелось покурить, а мне не нравится, когда в моем доме курят. Думаю, он стоит снаружи возле двери. – Роберт нахмурил лоб. – Хотя прошло уже минут десять.

Он посмотрел на входную дверь. Несколько секунд никто не шевелился, а затем телохранитель Роберта засунул руку за пояс, вытащил пистолет и подошел к двери. Он старался идти так, чтобы его не ранили, если бы кто-то начал стрелять прямо через дверь.

– Будьте осторожнее, – произнес Уайт.

Телохранитель и без советов Уайта был предельно осторожен.

Приблизившись к двери, он встал так, чтобы его тело было защищено стеной, медленно протянул левую руку к ручке двери, повернул ее вниз и, сделав секундную паузу, одним рывком распахнул дверь.

Вестманн стоял со скрещенными на груди руками, прислонившись к косяку. Он, по всей видимости, действительно вышел покурить: у него изо рта торчала недокуренная сигарета с фильтром. Его голова была наклонена вперед. Штефан заметил, что горячий пепел сигареты, упав на отворот шелкового костюма, прожег в нем небольшое черное пятнышко.

Впрочем, это пятнышко уже вряд ли испортило бы костюм: он и без того пришел в полную негодность, так как был залит ярко-красной кровью, все еще вытекающей из перерезанного горла Вестманна.

– О Господи! – прошептал Роберт. – Этого… не может быть!

Он сделал шаг мимо Штефана к двери, остановился и затем сделал еще один шаг, уже более уверенно.

– Назад! – рявкнул Дорн.

Последующие события произошли практически за одну секунду. Телохранитель резким прыжком оказался с другой стороны дверного проема и с треском захлопнул дверь. Дорн обеими руками схватил Роберта за плечи и так сильно дернул его назад, что тот потерял равновесие и упал. Что-то похожее на несильный удар кулака бухнуло в дверь, образовав в ней на высоте головы стоящего человека дырочку и осыпав Штефана и Уайта градом микроскопических горячих кусочков древесины. От коробки двери, находящейся на противоположной стороне комнаты, отлетели щепки.

Штефан испуганно отшатнулся назад, а Уайт, не теряя самообладания, отступил на полшага в сторону. Он выглядел немного встревоженным, но отнюдь не обескураженным.

Второго выстрела не последовало. Тем не менее в доме началась такая суматоха, как будто люди Баркова пальнули через открытую дверь из гранатомета. Роберт испуганно заголосил, словно его ранили, и пополз на четвереньках подальше от двери. Охранник бросился к ближайшей стене и плотно прижался к ней, а Дорн, шагнув вперед, тут же делал шаг то вперед, то назад, словно никак не мог решиться, куда же ему пойти. Даже Уайт наконец потерял остатки своей явно наигранной невозмутимости и, сделав еще один, уже более быстрый, шаг в сторону, повернулся к своему коллеге и крикнул:

– Матт! Назад!

Матт быстро и без единого слова отступил в глубь помещения, на ходу вытащив из кармана пистолет – левой рукой, но не менее ловко, чем правой. Он наверняка испытывал сильнейшую боль от раны, но при этом проявлял такое самообладание, какое Штефан наблюдал только у главных героев американских приключенческих фильмов. Уайт, похоже, и в самом деле умел подбирать себе людей. Штефан невольно пожалел, что Роберт не так тщательно подбирал себе охранников: его телохранитель, стоявший у стены, был хотя и довольно храбрым человеком, но недостаточно ловким. Если бы стрелок на улице действительно захотел кого-то пристрелить, то легко смог бы попасть в этого охранника, как, впрочем, и в Роберта, и в Штефана. Они все несколько секунд были ничем не защищены, предоставляя человеку с оптическим прицелом и твердой рукой прекрасную возможность выбрать себе среди них подходящую цель. Выстрел в дверь был, похоже, всего лишь предупреждением – не таким наглядным, как перерезанное горло Вестманна, но все же достаточно понятным.

И только теперь до Штефана дошло, насколько абсурдными были эти мысли. В самом деле, он спокойно стоял и философски размышлял о достоинствах и недостатках людей Роберта и Уайта, а тем временем на улице полдесятка сумасшедших русских крались через кусты и целились в них из стрелкового оружия – если, конечно, они не приволокли с собой еще минометы и противотанковые управляемые ракеты!

Дорн, похоже, подумал в этот момент о том же самом. Он наконец перестал дергаться взад-вперед и крикнул:

– Отойдите все подальше от двери, черт бы вас побрал! Вы что, хотите получить пулю в лоб?

Штефан, хотя и не стоял прямо напротив двери, послушно сделал несколько шагов в сторону, тут же оказавшись перед окном, выходившим на пятачок между дверью и гаражной пристройкой. Когда он понял свою ошибку, то спокойно отступил назад. У него совершенно не было страха: что-то подсказывало ему, что находившиеся снаружи люди не хотят их убивать.

Пока не хотят.

– Вот ведь дерьмо! – выругался Дорн. – О чем эти идиоты думают? Мы ведь находимся не где-нибудь в Казахстане!

Он резко повернулся к Роберту, все еще стоявшему на четвереньках и вопившему от страха, и прикрикнул на него:

– Да закройте же рот, черт бы вас побрал!

Роберт, смешно ойкнув, замолчал и стал очумело переводить взгляд с Дорна на Штефана и обратно. На втором этаже хлопнула дверь, и Штефан услышал поспешные приближающиеся шаги по лестнице.

– Оставайся наверху! – крикнул он. – И держись подальше от окна!

Шаги Ребекки на секунду стихли, а затем стали так же поспешно удаляться. Она не произнесла ни слова. По-видимому, Штефан был здесь не единственным, кто в свое время прошел курс обучения, как действовать в экстремальных ситуациях. Уайт удивленно поднял левую бровь, но ничего не сказал.

– Спасибо, – поблагодарил Штефана Дорн.

Он нервно почесал подбородок. Его спокойствие и самообладание испарились, и Штефан сомневался, что они вернутся к нему вновь. Быть может, Штефан раньше переоценивал Дорна. А может, и сам Дорн переоценивал себя.

– Черт возьми, откуда здесь появились эти головорезы? – вопрос Дорна не был обращен к кому-то конкретно.

– Вы на полном серьезе об этом спрашиваете? – поинтересовался Уайт.

Дорн пристально посмотрел на Уайта, а тот небрежным тоном продолжил:

– Вы сами указали им дорогу сюда. И вы об этом прекрасно знаете.

– Что за глупости? – возмутился Дорн.

– Вы были их единственной зацепкой, – спокойно ответил Уайт. Штефан безуспешно попытался уловить в его голосе хоть намек на упрек или ехидство. Однако Уайт лишь констатировал факт. – Я на месте Баркова-младшего поступил бы точно так же. Им нужно было вести наблюдение лишь за вами, чтобы рано или поздно вы привели их сюда.

– А кто вам сказал, что это не вы привели их сюда? – спросил Дорн.

– В этом случае они проявили бы себя раньше, – спокойно возразил Уайт. – Или вы думаете, что они специально дожидались, когда здесь появится франкфуртская полиция, чтобы сделать это мероприятие еще более увлекательным?

– Прекратите! – резко сказал Штефан.

Уайт в ответ лишь ухмыльнулся. Дорн несколько секунд задумчиво смотрел на Уайта, а затем произнес:

– Вы правы. Теперь нам нужно как можно быстрее обратиться за помощью. В этом доме есть еще телефоны?

– Целый десяток, – ответил Роберт.

– И все они наверняка не работают, – добавил Уайт и решительно покачал головой. – Забудьте про них. Эти парни позаботились даже о том, чтобы нейтрализовать частоту моего мобильного телефона. Неужели вы и в самом деле надеетесь, что они не удосужились перерезать абсолютно все провода, выходящие из этого дома? Нам придется выкарабкиваться из данной ситуации без чьей-либо помощи.

Штефан повернулся к Роберту. Тот уже поднялся на ноги, но представлял собой довольно жалкое зрелище. Штефану в течение десяти лет очень хотелось хоть раз увидеть своего шурина в подобном состоянии, однако сейчас он не испытывал радости. Штефан не мог ни злорадствовать, ни даже презирать Роберта.

– А как там твои мобильные телефоны? – спросил Штефан. – Ты же их чуть ли не коллекционировал, не так ли?

– Один телефон находился в БМВ, – ответил Роберт. – Второй лежит в моем дипломате в лимузине. – Он беспомощно приподнял руки. – Мне и в голову не приходило, что…

– Не надо паниковать, – вмешался Уайт. – В конце концов, пока никто не пытается ворваться в дом. Кстати, господин Дорн, вы абсолютно правы: мы находимся не в Казахстане, а потому эти ребята вряд ли станут применять крупнокалиберное оружие или штурмовать дом с криками «Ура!». Это привлекло бы слишком много внимания. – Он посмотрел на часы. – Как вы думаете, когда ваши коллеги в управлении полиции догадаются, что здесь что-то не так?

– Понятия не имею, – ответил Дорн. – Наверное, через час. А то и позже.

– Прекрасно! – воскликнул Роберт истерическим тоном. – Это значит, что мы уже можем считать себя трупами! Нам остается только стоять и ждать, когда распахнется дверь и всем нам по очереди перережут горло!

Он резко повернулся к своему телохранителю и сказал ему тем же тоном, но уже почти переходя на крик:

– Ну что вы, черт возьми, стоите? Сделайте хоть что-нибудь за те деньги, которые я вам плачу!

– А что он может сделать? – спокойно спросил Уайт. – Выйти наружу, чтобы его пристрелили?

Он решительным жестом заставил замолчать собиравшегося что-то возразить Роберта и в свою очередь обратился к его телохранителю:

– У вас есть практический опыт действий в подобных ситуациях?

Охранник отрицательно покачал головой.

– Нет, я прошел только теоретическую подготовку. Но мы должны каждые тридцать минут связываться с нашим центральным офисом. Если я в установленное время не позвоню, они немедленно пришлют сюда машину. – Он посмотрел на часы. – Думаю, это произойдет где-то минут через двадцать.

– Столько времени у нас не будет, – сказал Уайт.

Штефану было все труднее понимать смысл происходящего. Поведение Уайта и его собеседников казалось ему абсолютно абсурдным: они стояли и разговаривали с таким видом, как будто обсуждали предпоследнюю серию какого-нибудь дурацкого сериала, пытаясь предугадать, чем там все закончится. А в это время в нескольких десятках метров от них полдюжины профессиональных убийц готовились к тому, чтобы в жизни находившихся в доме людей действительно все закончилось!

Однако и его собственные ощущения удивляли и пугали его. Он напрягал свой внутренний слух и… ничего не слышал. А еще он не испытывал ни малейшего страха. Где-то глубоко в нем – быть может, еще глубже, чем на уровне подсознания, – что-то заворочалось. Что-то мрачное, древнее и невообразимо чуждое. Оно пыталось проснуться, но не могло, потому что оно не имело никакого отношения к той ситуации, в которой сейчас оказался Штефан. Люди Баркова действительно угрожали им, и это было смертельно опасно, но Штефан, наверное, уже так сильно отдалился от мира реального и осязаемого, что подобные угрозы теперь не производили на него особого впечатления. Чем больше Роберт и Дорн паниковали, тем спокойнее становился Штефан. Опасность, исходившая от притаившихся снаружи людей, его не волновала, а если и волновала, то не очень сильно.

– Я посмотрю, как там Ребекка и малышка, – произнес он. – Я скоро вернусь.

– Хорошо, – Уайт ухмыльнулся. – Мы вас подождем.

Дорн нахмурил лоб, но Штефан предпочел не дожидаться его реакции на слова Уайта, а повернулся и стал поспешно подниматься по лестнице.

Ребекка, конечно же, не послушала его совета. Она стояла у окна, разглядывая подъездную дорогу от ворот к дому. Когда он вошел, она даже не оглянулась. Быть может, она знала, кто идет, еще до того, как он открыл дверь.

– Ты их видишь? – спросил Штефан.

– Вон там, в машине. – Ребекка указала подошедшему к окну Штефану на противоположную сторону улицы.

Машина была припаркована напротив ворот, но за пределами пространства, освещаемого находившимися на дворе Роберта светильниками. Даже для Штефана с его необычайно обострившимся зрением сидевшие в машине люди казались только тенями. Он увидел двоих, хотя на заднем сиденье тоже мог кто-то находиться.

– А вон еще один! – Ребекка указала в сторону ворот.

Проследив взглядом за ее жестом, Штефан в первое мгновение ничего не увидел, однако затем напряг зрение и заметил в кустах чей-то силуэт.

– Они начали охоту, – пробормотала Ребекка.

Штефан почувствовал, что она использовала это слово машинально. От тех, кто сидел в машине, а также от того, кто прятался в кустах, исходило насилие, которое было накоплено в них, словно электрический заряд. Они еще не выпустили его на волю (не считая убитого ими Вестманна), однако были готовы к этому. Вернее, они жаждали этого.

Стоя у окна и вглядываясь в темноту, Штефан вдруг кое-что понял. Когда они совсем недавно столкнулись с волками, те тоже излучали насилие, но совсем другого качества. В волках чувствовалась непреклонная воля выжить, победить в борьбе за существование – при любых обстоятельствах и любой ценой, то есть независимо от того, чем ради этого пришлось бы пожертвовать. Но насилие волков было по своей сути оборонительным. Стремление к насилию, которое Штефан почувствовал в русских (а оно исходило от них, словно какой-то очень неприятный запах), казалось совершенно иным. Оно было… злым. В них ощущалась такая же непреклонная решимость, как и у волков, но она имела совсем другую направленность. Негативную направленность.

– Ты прекрасно понимаешь, что Соня права, – проговорил Штефан через некоторое время.

Как и раньше, он не до конца сформулировал свою мысль, но, как и раньше, Ребекка прекрасно поняла, что он хотел сказать. Штефан невольно спросил себя – а не смогут ли они в будущем общаться телепатически? В будущем? После того как произойдет – что?

Ребекка ничего ему не ответила, но ее молчание было вполне достаточным ответом. Штефан бросил еще один взгляд на фигуру в кустах и на машину на той стороне улицы и, не заметив ни малейшего движения, обернулся и посмотрел на Еву. Он надеялся, что она спит, однако она сидела, выпрямившись, на кровати и поочередно смотрела то на него, то на Ребекку. Штефан отчетливо почувствовал, что она понимает каждое их слово.

– Я не могу без нее жить, – сказала Ребекка. – Я… я просто не могу, Штефан, пойми же ты, наконец!

Конечно же, он ее понимал. Он знал, что она говорит правду. Но и она знала, что он прав. Ева не могла жить с ними – точнее, не именно с ними, а в этом мире. Положение было просто безвыходным. Более того, Штефану постепенно начинало казаться, что и они с Ребеккой скоро тоже не смогут жить в этом мире.

– Кто-то из них идет сюда, – неожиданно сказала Ребекка.

Штефан снова повернулся к окну. Задняя дверь машины открылась, и из нее выскользнула стройная фигура. Обе тени на передних сиденьях даже не пошевелились.

Вышедший из машины парень осторожно закрыл дверь, возможно, чтобы излишним шумом случайно не привлечь внимания людей из соседних домов, затем повернулся и медленно пересек проезжую часть улицы.

– Оставайся здесь, – приказал Штефан. – Что бы ни происходило, не выходи из этой комнаты. И присмотри за Евой.

Не дожидаясь ответа Ребекки, Штефан направился к лестнице и спустился в гостиную. Там в его отсутствие ничего не изменилось. Дорн и Уайт по-прежнему что-то обсуждали, и только Роберт стал еще бледнее.