Текст книги "Сердце волка"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)

Штефан резко обернулся и быстро пошел к двери.

– Оденься, – сказал он на ходу. – И Еву одень. Что-то тут не так.

Он вышел из комнаты и, перескакивая через через две-три ступеньки, стал стремительно спускаться по лестнице. Оказавшись на первом этаже, он едва не столкнулся с выходившим из своей спальни Робертом, которому, по-видимому, все же удалось немного поспать: несмотря на тревожное выражение его лица, он выглядел каким-то вялым. Возможно, его подняли на ноги, когда он как раз видел первый сон.

– Что случилось? – сонно спросил Роберт.

– Уайт! – выпалил Штефан. – Он явился сюда. Только не спрашивай меня, что ему здесь нужно.

Штефан направился было к выходу, но Роберт удержал его. Он хотя и выглядел заспанным и, казалось, еле держался на ногах, но молниеносно среагировал и схватил Штефана за руку.

– Не нужно, – сказал он. – В конце концов, за это я плачу деньги своим охранникам.

«За что? За то, чтобы их в любой момент могли убить?» – подумал Штефан. Впрочем, все это было, конечно, ерундой. Если бы у Уайта были враждебные намерения, он появился бы здесь совсем другим способом. Однако было уже поздно оценивать ситуацию: открылась входная дверь и вошел один из телохранителей. Он держал мини-рацию в одной руке и пистолет в другой. Сразу за ним следовали Уайт и его спутник.

Узнав этого человека, Штефан на секунду замер от неожиданности. Спутник Уайта был намного выше Штефана, но ему было не больше двадцати лет. Его волосы были коротко подстриженными и такими светлыми, что казались почти белыми. Когда Штефан видел его в последний раз, он был одет в дешевую куртку из кожзаменителя и потертые джинсы. Штефан сразу же узнал его – это был тот парень, с которым он столкнулся в больнице.

– Что… – начал было Штефан.

Уайт так резко поднял свою здоровую руку, что телохранитель Роберта испуганно дернулся.

– Отложим разговоры, – произнес Уайт. – Вам нужно срочно уехать отсюда! Вместе с вашей женой и девочкой.

– Зачем же так спешить? – вступил в разговор Роберт. – Что все это значит? Откуда вы вообще узнали, что мы находимся здесь и…

Уайт не обратил ни малейшего внимания на слова Роберта. Он, пройдя между ним и охранником, подошел к Штефану и сказал ему:

– Сюда едет полиция. Дорн, или как там его…

– Дорн? – переспросил Роберт. – А что ему опять здесь нужно?

Уайт ответил, по-прежнему глядя на Штефана:

– Они обнаружили на территории больницы трупы. Он едет сюда с ордером на арест. Поторопитесь, черт бы вас побрал!

Штефан еще никогда не видел Уайта таким нервным. Кроме того, Штефан почувствовал, что Уайт лжет. Вернее, говорит не всю правду. К тому же причина его нервозности, едва не перерастающей в панику, заключалась отнюдь не в Дорне.

Уайт, похоже, вдруг понял, что Штефан видит его едва ли не насквозь, и бросил на Штефана умоляющий взгляд. Штефану стало ясно: то, что сейчас происходит, касается только его и Уайта, но никак не Роберта.

– Пожалуйста, поторопитесь! – Уайт явно нервничал. – Я не знаю, сколько у нас еще осталось времени. Боюсь, не так уж много. Мой информатор, к сожалению, слишком поздно поставил меня в известность.

Штефан повернулся, чтобы бежать на второй этаж, но в этом уже не было необходимости: Ребекка стояла – быть может, уже некоторое время – на верхней ступеньке лестницы и, по-видимому, слышала весь их разговор. Когда Штефан повернулся к ней, она, кивнув, сказала:

– Две минуты. Я одену Еву.

Она исчезла, и Роберт воспользовался возникшей паузой, чтобы напомнить, что это, собственно говоря, егодом, а Ребекка – егосестра.

– Не будем спешить, – сказал он. От его сонливости не осталось и следа, а говорил он четко, с вызовом – как обычно. – Откуда вы вообще знаете, что он сюда едет? А если даже и едет, то глупо пытаться от него убежать.

Уайт бросил на Роберта презрительный взгляд – да и то лишь после того, как пару секунд поразмышлял, стоит ли удостаивать Роберта ответом.

– Было бы очень глупо здесь остаться, – заметил он.

– Вы думаете, что я не справлюсь с Дорном, с этим деревенщиной? – спросил Роберт.

– С ним, может, и справитесь, – ответил Уайт. – Но не с теми людьми, которые направили его сюда. Они вам не по зубам, неужели не ясно?

Лицо Роберта помрачнело.

– Единственное, что мне сейчас ясно, – резко сказал он, – так это то, что вы уж слишком высокого о себе мнения, мистер Уайт, или как вас там зовут. А еще мне ясно, что вы – человек, который вовлек мою сестру во все эти неприятности.

– Ну и что из этого следует? – невозмутимо спросил Уайт. Он посмотрел на свои часы. – Давайте поговорим об этом как-нибудь потом. Возможно, вы правы, а я нет, однако мне кажется, что ваш друг из Министерства внутренних дел вряд ли вам поможет в этой ситуации. Речь ведь идет не о том, что вы припарковались в неположенном месте или проехали на красный сигнал светофора. На территории больницы были найдены тела убитых русских, а, как мне известно, правительство вашей страны весьма болезненно реагирует на все, что хотя бы пахнет терроризмом.

Роберт растерянно заморгал, но, как показалось Штефану, его замешательство было вызвано не столько тем, что Уайт упомянул об убитых русских, сколько осведомленностью американца о связях Роберта. Роберт любил все держать в тайне. Особенно свои связи.

– Что это значит? – наконец спросил он. – Какие еще террористы?

– Я вам все объясню, – сказал Уайт. – Но не сейчас. Так где же ваша супруга?

Этот вопрос относился к Штефану. Он собрался подняться на второй этаж, однако Роберт удержал его, схватив за рукав, и сделал знак своему телохранителю. Когда тот стал подниматься по лестнице, Роберт снова повернулся к Уайту:

– Нет, вы объясните мне все сейчас. В противном случае никто никуда отсюда не выйдет. Это я вам обещаю.

Уайт вздохнул. У него было такое выражение лица, как будто он разговаривает с капризным ребенком, которого с удовольствием отшлепал бы, но пока не решается это сделать.

– Наемниками командует сын Баркова, – произнес он. – Он был лейтенантом, когда отрядом командовал отец. Барков один раз упоминал его имя, помните? Я думал, что, потеряв своего командира, отряд просто развалится. Откуда мне было знать, что сын Баркова быстро возьмет власть в свои руки?

– Понятно, – сердито сказал Роберт и кивнул. – А теперь он явился сюда, чтобы отомстить за смерть отца. А почему он ищет не вас? Барков ведь на вашей совести, не так ли? Как вообще получилось, что он нашел мою сестру и ее… мужа?

Последнее слово прозвучало так, что было ясно: Роберту не хотелось называть Штефана по имени.

– В этом мы, в общем-то, сами виноваты, – проговорил Штефан еще до того, как Уайт успел что-то ответить.

Роберт уставился на него:

– То есть?

– Мы сообщили Баркову наши данные, – пояснил Штефан. – Нам пришлось это сделать. В противном случае он не согласился бы на интервью.

Роберт презрительно фыркнул.

– Вы что… совсем спятили?

– Он потребовал полную информацию об этих журналистах и получил ее, – сказал Уайт. – Это обычная практика в подобных случаях. Не забывайте, что Барков был не просто каким-нибудь мелким карманным воришкой. Такие люди, как он, всегда очень предусмотрительны.

– Судя по всему, не очень, – буркнул Роберт. – Иначе он не стал бы приглашать вас к себе.

– Это верно, – невозмутимо ответил Уайт. – Но теперь это уже неважно. Штефану и его супруге нужно уехать отсюда. Причем срочно.

– Почему же? – спросил Роберт. – Сюда ведь едет не сын Баркова, а полиция.

– А потому что я не смогу гарантировать их безопасность, – нетерпеливо ответил Уайт. – Ни здесь, ни тем более в камере следственной тюрьмы.

– Вы?

– Конечно я! – Уайт почти прокричал эти слова. Да, Штефан действительно еще никогда не видел Уайта таким нервным, даже когда он застрелил Баркова. – Черт побери, я прекрасно понимаю, что в этом есть и моя вина! И я, как и в прошлый раз, вытащу вашу сестру и ее мужа из этого дерьма. Однако я не смогу этого сделать, если какой-нибудь чересчур рьяный… полицейский будет мне мешать!

Ни от Штефана, ни от Роберта не ускользнуло, что Уайт запнулся перед словом «полицейский», как будто сначала он хотел произнести другое слово. Уайт, опомнившись, тут же бросил на Штефана вопросительный взгляд, но тот в ответ лишь пожал плечами. Он не знал, что именно рассказала Ребекка Роберту о роли Уайта во всей этой истории.

– А кто вам сказал, что нам нужна ваша помощь? – спросил Роберт.

– Мне не нужно об этом говорить, – ответил Уайт. – К моему большому сожалению, я не мог предвидеть, что события будут развиваться так быстро. Обычно подобные отряды наемников распадаются сразу после того, как удается нейтрализовать их лидера. Никто не предполагал, что сын Баркова сразу же возглавит отряд и начнет вести теперь уже личную войну.

– Похоже, что вы не справились со своим заданием, да? – съязвил Роберт.

На верхней площадке лестницы появилась Ребекка. Держа в левой руке Еву, а в правой – наспех собранную дорожную сумку, она стала торопливо спускаться вниз. Уайт бросил на нее быстрый взгляд и лишь затем ответил на выпад Роберта:

– Возможно. Но я все улажу. Дайте мне несколько дней, и все станет на свои места. – Он повернулся к Ребекке. – Вы уже готовы?

– Куда вы их повезете? – поинтересовался Роберт.

Уайт улыбнулся:

– Неужели вы думаете, что я вам это скажу?

С улицы донесся звук автомобильного сигнала. Роберт, сильно вздрогнув, двумя прыжками оказался у входной двери и выглянул наружу через узкое окошко в стене.

– Вот черт! – в отчаянии воскликнул он.

– Что случилось? – спросила Ребекка.

– Дорн, – бросил Роберт. Он даже не обернулся к ней, а по-прежнему сосредоточенно смотрел через окошко. Он в растерянности качал головой. У него был довольно обескураженный вид. – И этот второй… Вестерманн… или как его там?

– С вашего участка есть другой выход? – спросил Уайт.

– Нет, – ответил Роберт, но тут же поправил себя. – Точнее, есть. Забор почти везде двухметровой высоты, но в одном месте через него можно перелезть. Ребекка знает, где это. Быстрее! Я попытаюсь его задержать.

Внутренний голос подсказал Штефану, что ему не следует слушать Роберта. В доме они были в относительной безопасности. Снаружи же их ожидала темнота и враги, которые в ней таились.

Однако Ребекка сама приняла решение: она резко повернулась и стремительно направилась к выходу. Штефану волей-неволей пришлось последовать за ней. По знаку Роберта к ним присоединился и охранник. Штефана это не очень обрадовало: охранник хоть и спрятал свою мини-рацию, но по-прежнему держал в руке пистолет. Оставалось только надеяться, что у него не сдадут нервы и он не начнет стрелять в полицейских.

Штефан нагнал Ребекку, когда она шла через кухню к двери, ведущей в сад. Мысль о том, что они покинут казавшийся таким безопасным дом и выйдут наружу, в темноту, вызвала у Штефана уже не просто опасения, а настоящий страх. Он не знал почему, но ему вдруг стало очень страшно.

Нагнав Ребекку уже у самой двери, он забрал у нее сумку и, на секунду задержав ее второй рукой, спросил:

– Ты уверена?

Этих слов было вполне достаточно. Одно из немногих преимуществ жутких изменений, происходивших с ними, заключалось в том, что большинство слов – если не все – становились излишними. Ребекка прекрасно поняла, какой смысл вложил Штефан в свой вопрос.

Она ничего не ответила, однако Штефан почувствовалее ответ: нет, она не уверена, что им следует выходить из дома. Отнюдь не уверена. Она чувствовала, что снаружи таится какая-то опасность, так же отчетливо, как и он. Тем не менее она решительно открыла дверь и вышла наружу. Точнее, хотела выйти.

Ее удержал охранник Роберта. Обойдя ее, он рукой с пистолетом показал ей, чтобы она подождала, а сам нырнул во тьму. Ребекка ничего не сказала, но Штефан увидел, как она слегка покачала головой. Если происходившие с ней изменения уже достигли такой же степени, как и у Штефана, то она могла видеть этого охранника в темноте так же хорошо, как и при ярком дневном свете, и по звукам определять, что он делает, как если бы к его рукам и ногам были привязаны колокольчики. И это с учетом того, что охранник был профессионалом. Для любого обычного человека он был сейчас практически невидим и передвигался почти бесшумно. Однако Штефан весьма сомневался, что им сейчас предстояло столкнуться с обычными людьми.

Через несколько секунд охранник вернулся и кивнул.

– Все в порядке. А куда идти, чтобы перелезть через забор?

Ребекка показала налево. Посмотрев туда, Штефан увидел лишь тени. Освещение двора по-прежнему было выключено, а небо за последние полтора часа постепенно затянулось тучами. Даже для сверхвосприимчивых органов чувств Штефана было проблемой разглядеть, что происходило в темноте.

– Идите вперед, – сказал Штефан охраннику.

Тот повиновался, а Штефан и Ребекка нырнули вслед за ним в темноту.

Нет, не в темноту.

В лунный свет.Это было далеко не одно и то же.

Небо над городом полностью заволокло тучами. В воздухе пахло дождем, который, пожалуй, мог начаться минут через пять, не позже. Сквозь темень с противоположной стороны дома пробивался слабый рассеянный свет. Быть может, Роберт специально включил там освещение, чтобы оттуда не было видно, что происходит на темной части двора. Кроме того, слабые лучи, идущие от бледного серебристого диска на небе, все-таки пробивались через завесу туч и окутывали Штефана и Ребекку аурой новой жизненной силы, будили в них непреклонную волю к победе в борьбе за выживание. Казалось, что они не просто вышли из дома, а вступили в иной мир, живущий по совершенно другим и большей частью для них еще непонятным и жутким правилам.

И вдруг Штефан стал различать окружающие предметы. Темнота по-прежнему была кромешной, но он уже ощущал находившиеся впереди него деревья и кусты, причем так отчетливо, как будто от них исходили электромагнитные сигналы хорошо воспринимаемой им частоты. Да и вообще все, что окружало Штефана, перестало быть невидимым. Он чувствовал траву, лежавшие на земле влажные листья, сорванные с ветвей последним дождем. Отдельными нотками симфонии жизни были мыши, муравьи, улитки, пауки и еще какие-то существа, которых Штефан уже не мог толком распознать, так как они не попадали в разряд «стоящая добыча». Эти существа жили в мире, не воспринимаемом органами чувств обычных людей. Штефан не обнаружил ни одного опасного для них с Ребеккой хищника. Но эти хищники наверняка находились где-то неподалеку. Штефан чувствовал: кто-то – или что-то – за ними наблюдает.

Ребекка издала какой-то странный звук, похожий на стон. Возможно, она сейчас чувствовала то же самое, что и Штефан, но еще не была к этому психологически готова. Штефан увидел, что она слегка пошатнулась, словно под порывом сильного ветра. Однако она тут же взяла себя в руки и, каким-то удивительно привычным движением удобнее обхватив Еву, стремительно пошла в том направлении, куда только что указывала охраннику.

Идя вслед за ней, Штефан оглянулся через плечо. Теперь он мог довольно отчетливо видеть гараж и часть подъездной дороги. Роберт включил уже все лампы с той стороны дома, и привыкшим к темноте глазам Штефана было даже больно смотреть на их яркий свет. Ворота были открыты. Автомобиль Дорна (у него, по-видимому, хватило благоразумия не являться сюда на машине с мигалками и воющими сиренами и не брать с собой сотню снайперов и свору служебных собак) стоял на полпути между воротами и гаражом. Он не смог подъехать ближе, потому что ему мешал стоявший перед гаражом лимузин. Ни полицейских, ни охранников Роберта не было видно, но Штефан почувствовал, что перед воротами находится какой-то человек и как минимум еще один стоит на улице. Возможно, это был человек Уайта.

Когда Штефан и Ребекка дошли до середины сада, они услышали где-то впереди приглушенный испуганный возглас, а затем звуки двух поспешных шагов – одного по бетону, второго по траве. Они пошли быстрее и вдруг увидели довольно забавное зрелище: охранник Роберта, прогнувшись в талии, отклонился назад и отчаянно махал обеими руками, пытаясь сохранить равновесие. Штефан тут же догадался, что произошло. Во дворе дома весьма амбициозного Роберта, конечно же, имелся открытый бассейн – не так чтобы очень большой, но и не маленький. В это время года в нем, безусловно, не было воды. И охранник в этот момент отчаянно пытался не свалиться с двухметровой высоты на бетонное дно бассейна.

Ребекка, остановившись, подождала, пока охранник восстановит равновесие, а затем повернула налево и пошла вдоль края пустого бассейна. Штефан последовал за ней. Из бассейна до них донесся затхлый запах полусгнивших листьев, застоявшейся воды и химикатов, потерявших свою силу еще пару месяцев назад. А еще – легкий запах хлора, от которого у Штефана неприятно запершило в горле. Это был гнусный запах, в котором чувствовались враждебность и смертоносность. Когда они наконец обошли бассейн и направились к ограждению сада, Штефан облегченно вздохнул, в основном потому, что действительно стало легче дышать.

Не только дом, но и сад Роберта были огромными. От бассейна до ограды из кованого железа было примерно такое же расстояние, как от бассейна до дома, то есть как минимум тридцать метров. Охранник шел вслед за ними быстро и, с точки зрения Штефана, издавая слишком много шуму. Немного не дойдя до ограды, Ребекка вдруг остановилась и слегка наклонила голову набок. Штефан заметил, как напряглась у нее на руках Ева.

– Что с тобой? – шепотом спросил он.

– Там кто-то есть, – ответила Ребекка.

Штефан прислушался, но не услышал ничего подозрительного. Прошло еще несколько секунд, прежде чем он понял, в чем была его ошибка: Ребекка говорила вовсе не о том, что она что-то услышала в обычном смысле. Штефан закрыл глаза и прислушался, подключая свой внутренний слух, и тотчас же где-то глубоко внутри него раздался чей-то шепот. У него появилось точно такое же чувство, как и прошлым вечером в больнице. К ним что-то приближалось. Что-то, не имеющее ни имени, ни плоти и представляющее собой некую абстрактную угрозу их жизни.

– Где лаз через забор? – спросил охранник. – Я не…

Штефан, резко подняв руку, заставил его замолчать. Охранник прислушался, но ничего не услышал. Да и как он мог это услышать? То, что к ним приближалось, невозможно было ощутить обычному человеку.

– Вон там! – сказала Ребекка и показала куда-то влево.

Забор там был такой же высоты, как и везде, однако ветви одного из больших деревьев располагались так, что по ним можно было взобраться как по лестнице. Но Ребекка, вместо того чтобы пойти вперед, вдруг сделала шаг назад. Ее ноздри раздулись. Она как будто что-то учуяла.

Охранник Роберта еще раз показал, что он очень наблюдательный человек. Хотя он, скорее всего, не чувствовал приближающуюся к ним опасность, внезапная настороженность Ребекки не ускользнула от его внимания. Он моментально напрягся и приподнял правую руку, в которой держал пистолет. Штефан услышал легкий щелчок – охранник снял пистолет с предохранителя.

– Не делайте глупостей, – прошептал Штефан. – Назад, к дому!

– Но…

– Быстро!

Охранник подчинился. Быть может, он почувствовал прозвучавший в голосе Штефана страх – не тот надуманный страх, который он время от времени улавливал в голосах охраняемых им «особо важных персон», а вполне обоснованный страх равного ему партнера. Он кивнул, сделал несколько шагов назад и остановился, ожидая, что Штефан и Ребекка последуют за ним. Что Штефан ни думал бы об этом охраннике, тот, несомненно, относился к своей работе весьма серьезно.

Правда, от этого им все равно не будет никакой пользы.

– Идите в дом! – приказал Штефан. – Идите! Мы справимся сами!

Охранник нерешительно потоптался на месте пару секунд, а затем кивнул, развернулся и пошел прочь. В тишине были слышны его шаги по мокрой траве.

Ребекка и Штефан тоже начали шаг за шагом отступать от забора. По ту сторону ограды что-то зашевелилось. В темноте скользили какие-то тени. Стало слышно, как по траве ступают чьи-то лапы, возможно с хищными когтями. Охота началась.

– Медленно, – прошептал Штефан. – Двигайся очень осторожно.

Ребекка молча повиновалась. Ни на миг не спуская глаз с забора и ожившей за ним темноты, она медленно – шаг за шагом – отступала назад. Ева в ее руках начала беспокойно дергаться. В воздухе повисло физически ощутимое напряжение.

Штефан отчетливо почувствовал: что-то должно было произойти. И действительно, в ритме движений колышущихся за забором теней что-то менялось, напряжение переросло в агрессию, а агрессия – во взрыв насилия. Послышался протяжный жуткий вой, и из темноты вынырнули две – или три? – длинные тени. Они без малейшего труда перескочили через забор.

Ребекка и Штефан в тот же миг резко развернулись и бросились наутек. Слева и сзади от них послышались звуки двух ударов лап о землю, а еще через мгновение справа и сзади раздался еще один такой же звук.

Штефан попытался бежать быстрее, но ему мешала сумка, которую он держал в правой руке. Тем не менее он ее не бросил: он сообразил, что Ребекка с девочкой на руках все равно не сможет бежать быстрее. Ева изо всех сил пыталась вырваться, но хватка Ребекки была железной.

Они изо всех сил бежали по саду, а за их спинами раздавался топот лап. Однако преследователи не приближались, а бежали сзади на определенном расстоянии. Дело, конечно, было вовсе не в том, что охотники не могли бежать быстрее. Просто они, по-видимому, играли со своими жертвами и ждали подходящего момента, чтобы напасть.

Этот момент наступил раньше, чем Штефан рассчитывал.

Перед ними четко очерченной пропастью возник пустой бассейн. Ребекка хотела тут же свернуть влево, чтобы обогнуть бассейн без риска в него свалиться, однако на нее из темноты с гневным рыком выпрыгнуло что-то большое и лохматое. Можно было различить лишь мех, когти, зубы и горящие глаза. Ребекка вскрикнула и инстинктивно отскочила в сторону, чтобы избежать укуса мощных челюстей. То ли ей это удалось, то ли зверь промахнулся, но он, вместо того чтобы сбить ее с ног, лишь зацепил ее задними лапами и шлепнулся впереди нее на траву.

Штефан одним прыжком оказался между ним и Ребеккой, мысленно порадовавшись тому, что не выбросил сумку. Конечно, эта сумка была довольно жалким оружием, но ничего другого у него в этот момент под рукой не было, и он использовал сумку с максимально возможной эффективностью. Еще до того, как волк на него прыгнул, Штефан схватил ее обеими руками, повернулся, как метатель молота, вокруг своей оси и изо всей силы ударил волка сумкой.

Удар был хорош. Хотя сумка была недостаточно тяжелой, чтобы серьезно ранить зверя, она не только сбила его с ног, но и отшвырнула довольно далеко в сторону. Перевернувшись в воздухе, волк с силой ударился о бетонированный край бассейна.

Штефан швырнул сумку на землю, бросился вслед за волком и подбежал к нему как раз в тот момент, когда зверь с очумелым видом поднял голову. Штефан сильно ударил его ногой по морде – и волк взвыл от боли и гнева. Тем не менее он тут же попытался вскочить.

Штефан не стал больше тратить силы на то, чтобы бить волка ногой, потому что его удары могли причинить зверю боль, но не ранили бы его сколько-нибудь серьезно. Вместо этого Штефан молниеносно наклонился вперед, пытаясь схватить волка за горло и одновременно стараясь избежать укуса его жутких челюстей. Он почувствовал жгучую боль: зубы волка все-таки вонзились в его предплечье, как маленькие тупые ножи. Не обращая внимания на боль, Штефан повалился перед волком на колени и вцепился обеими руками в мех пониже его головы. Отчаянным рывком Штефан поднялся на ноги, крепко держа волка за горло и отклонив свою голову так далеко назад, как только мог.

Пару секунд они стояли в этой нелепой позе: Штефан – сильно отклонившись назад и вцепившись обеими руками в шею волка, а волк – поднявшись на задних лапах почти в рост человека и скуля от гнева и беспомощности. Штефан тут же осознал, что совершил роковую ошибку: для длинной морды волка вовсе не являлось помехой то, что Штефан отклонил свою голову назад, и горло Штефана было вполне досягаемо для смертоносных зубов хищника.

Тем не менее волк почему-то не впивался Штефану в горло. Ужас ситуации придал Штефану дополнительные силы: он так сильно толкнул зверя, что тот невольно отступил на задних лапах на полметра назад и, перевалившись через край бассейна, полетел с двухметровой высоты вниз. Гневный рык волка мгновенно перерос в испуганный визг, а еще через долю секунды раздался глухой звук удара.

Однако Штефану некогда было праздновать победу. Оглянувшись, он увидел, что на Ребекку наседает еще один волк – мощный хищник с черной шерстью, который был еще огромнее, чем тот, с которым Штефан только что боролся.

Штефан увидел краем глаза мелькнувшую тень, резко поднял в защитном жесте обе руки и тут же осознал, что уже ничего не сможет сделать. Прыгнувший на него волк с силой ударил лапами Штефана, опрокинул его на спину и еще в падении впился зубами в его плечо. Вскрикнув от боли, Штефан почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Небо над его головой вдруг сделало головокружительное сальто, и вместо него появился стремительно надвигающийся бетонный край бассейна.

Понимая, что у него все равно ничего не получится, Штефан все же отчаянно попытался ухватиться на лету за этот выступ. Ему это почти удалось, пусть даже и ценой двух или трех сломанных ногтей. Однако его руки пронзила такая острая боль, что он, взвыв, рухнул с двухметровой высоты на бетон и почти потерял сознание.

Но лишь почти. Хотя что-то смягчило его падение, последствия были ужасными: в ногах вспыхнул настоящий фейерверк боли, а перед глазами закружились яркие разноцветные звездочки. Штефану стало так плохо, что он, пожалуй, был бы даже рад потерять сознание. Но судьба не удостоила его такой милости.

И тут он услышал крик Ребекки.

Крик донесся словно откуда-то издалека. Поначалу он показался Штефану просто бессмысленным звуком, но именно этот звук не позволил ему потерять сознание, тем самым, возможно, предотвратив его гибель.

Штефан со стоном перевернулся на спину и попытался открыть глаза. Поначалу это ему не удалось сделать. Он почувствовал, что лежит на чем-то мягком, теплом и кровоточащем – очевидно это был волк. Значит, он все-таки сумел свернуть шею этому чертову хищнику.

Ребекка снова закричала. В ее крике не чувствовалось боли, однако в нем ощущался такой невыносимый ужас, который был хуже любого физического страдания. Штефан снова попытался открыть глаза и подняться на ноги, и, когда это ему удалось, перед его взором предстала картина, при виде которой у него едва кровь не застыла в жилах.

Ребекка стояла на краю бассейна всего в двух метрах от Штефана, но при этом бесконечно далеко. Волк с черной шерстью находился в двух или трех шагах от нее с одной стороны, а еще один, почти такой же мощный хищник – с другой. Звери не издавали ни звука, но они яростно обнажили клыки, и в их глазах горела жажда убийства. Пригнувшись перед прыжком и дрожа от напряжения, они медленно надвигались на Ребекку. Тем не менее Штефану показалось, что они вовсе не собираются на нее нападать. Скорее всего, они настойчиво заставляли ее отступать назад во вполне определенном направлении.

Угрожающее рычание откуда-то сзади заставило Штефана оглянуться. Он был на дне бассейна не один. Падение с двухметровой высоты отнюдь не вывело волка из строя. Возможно, он даже ничуть не поранился. Хищник стоял в двух метрах от Штефана и скалил зубы.

Штефан понял: то, на чем он только что лежал, не могло быть волком. Посмотрев вниз, он в ужасе вскрикнул и так сильно отшатнулся в сторону, что ударился спиной о бетонную стену бассейна.

На дне бассейна лежал охранник. Было непонятно, погиб он от удара о бетон или его убило одно из этих четвероногих чудовищ. В выражении его остекленевших глаз не чувствовалось боли – лишь огромное, просто безграничное удивление. На бетоне под ним с невероятной быстротой растекалась темная лужа. От запаха теплой крови Штефану едва не стало дурно.

Волк подошел на шаг. Его бока дрожали, а в рычании чувствовались нотки боли. По-видимому, он все-таки поранился при падении. Однако зверь вовсе не стал менее опасным.

Штефан стал медленно перемещаться вдоль стены. Волк, рыча, следовал за ним. С его рта капала кровавая пена («Вот и ответ на вопрос, как погиб охранник», – подумал Штефан), а в глазах светилось что-то такое, от чего у Штефана внутри все похолодело.

«Оружие!» – мелькнуло в голове у Штефана. Нужно было найти хоть какое-нибудь оружие! Ему один раз удалось одолеть этого волка голыми руками, однако то была всего лишь случайность, и вряд ли Штефану удастся это повторить.

Штефан сделал еще пару шагов, остановился и осмотрелся. Дно бассейна было покрыто полусгнившей листвой, ветками и всяким мусором. В некоторых местах виднелись маслянистые лужи дождевой воды, в которых скопились остатки не растворившихся химикатов. Самая большая ветка, которую удалось обнаружить Штефану, была не длиннее его руки и с виду казалась такой трухлявой, что могла, пожалуй, развалиться при соприкосновении с чем-либо.

И тут взгляд Штефана заметил что-то блестящее. Пистолет охранника! Тот, по-видимому, выронил свое оружие, когда падал в бассейн. Пистолет лежал недалеко от трупа, причем намного ближе к Штефану, чем к волку. Штефан вспомнил, что он слышал металлический щелчок, когда охранник снял свое оружие с предохранителя. Серый хищник, безусловно, мог передвигаться очень быстро, однако он все-таки поранился при падении, к тому же у Штефана не было других шансов спастись. То, что это чудовище до сих пор еще не набросилось на него, скорее всего, объяснялось лишь тем, что волк пытался занять более выгодную позицию для нападения. А может, недавнее отчаянное сопротивление с его стороны заставило волка смотреть на Штефана, как на достойного противника.

Штефан изо всех сил оттолкнулся от стены, намереваясь одним отчаянным прыжком подскочить к пистолету и схватить его.

Но ему это не удалось сделать. Его подвела раненая нога, в которой тут же вспыхнула неистовая боль. Прыжок Штефана оказался слишком коротким, и он, неуклюже шлепнувшись на живот, по инерции проехал чуть вперед по осклизлому дну бассейна. Штефан, вытянув вперед руку, попытался схватить пистолет.

Однако вместо холодного металла под пальцами Штефана оказался волчий мех.

Волк бросился к пистолету в тот самый миг, что и Штефан, и, несмотря на поврежденные задние ноги, зверь оказался проворнее человека. Он схватил зубами пистолет, поднял его и резко отшвырнул в сторону. Описав высокую дугу, пистолет исчез в темноте и шлепнулся где-то вне зоны досягаемости Штефана на бетон. Волк, используя энергию этого движения, обернулся вокруг своей оси и, оттолкнувшись задними лапами, приземлился на груди пытавшегося встать Штефана.