Текст книги "Кровавый триумф Восходящего Солнца (СИ)"

Автор книги: Владлен Багрянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

  – Не прошло и пятнадцати лет, как ты нашел в себе силы пошутить по этому поводу, – в ее голосе прозвучало уважение. – Растешь над собой!

  – Подожди, вот откушу тебе ухо – посмотрим, как скоро ты начнешь смеяться! – нахмурился Джеймс.

  – Да мне уже смешно! Заранее!

  Потом они долго копались в платяном шкафу. То есть для Хеллборна подходящая одежда нашлась сразу. Тогда как Фамке в итоге пришлось закутаться в рубашку на четыре размера больше.

  – Так сойдет, потом приоденусь. Что теперь? Устроим оргию в храмовой комнате? – рассмеялась было Железная Дева, но тут же посерьезнела. – Помнишь, у нас в Юголландской провинции тоже пытались что-то такое пропагандировать. Ничего интересного из этого не вышло. Наша империя славилась своим вольнодумством. Хотя некоторые уверовали от чистого сердца. Маркус ван Борман, например. До сих пор приносит на могилку своей Эльзы разные игрушки – то русалочку, то грифончика... Что теперь, Джеймс?

  – Ищем дорогу домой, – объявил Хеллборн, отпирая один сейф за другим. – Бери эту пачку документов, читай все подряд. Ищи любую зацепку, любой намек на тайное знание о вратах и порталах, ведущих в альтернативные миры. Если кто-то на этой планете и знал про альтернативные миры, так это Джеймс Хеллборн. Хотя шансов найти что-нибудь в этих бумагах мало. Кто доверяет такую информацию бумаге? – Джеймс задумчиво повертел в руках блокнот – тот самый, с линкора. Манди обыскали его, когда брали в плен, но крошечный блокнот удалось надежно спрятать.

  – Быть может, стоит начать с чего-нибудь попроще? – Фамке задумчиво прошлась вдоль книжных полок – они как раз переместились в библиотеку. – Этим атласом убить можно. Так, так... Остров Черепов! Они называют его иначе, но не суть важно. Что про него пишут? Хм. Гиблое дело.

  – Что такое?

  – Там ядерный полигон джанактосов. Вот уже двенадцать лет подряд. Более сотни взрывов. Живого места не осталось, – доложила разочарованная Дюймовочка.

  – А вдруг это неправда? – задумался Хеллборн. – И на самом деле нет там никакого полигона. Это все операция прикрытия. Что другие справочники пишут?

  Другие справочники, изданные в самых разных странах – союзных, нейтральных и враждебных – снабженные фотографиями и заключениями важных ученых, были солидарны с первым. Атомный полигон. Без обмана. Мертвая радиоактивная пустыня.

  – Габонская крепость? – вспомнила Фамке.

  – Ты не поверишь! – криво усмехнулся Джеймс, листая другую книгу.

  – Еще один полигон?!

  – Нет, но живого места все равно не осталась. Гражданская война, пять лет назад. «Варварская бомбардировка, уникальный исторический памятник практически стерт с лица Земли», – процитировал Хеллборн.

  – Касабланка? Подвал адвокатской конторы в Александрии Египетской? – принялась перечислять Рыжая знакомые ей адреса.

  – Это надо на месте смотреть, – вздохнул Джеймс. – Похоже, атласы нам не помогут. Вернемся к личным бумагам «великого философа»...

  – Египтянцы! – воскликнула Фамке. – Откуда они взялись? Нет ли здесь ключа к разгадке?

  Они снова бросились к энциклопедическим словарям. Словари были на удивление немногословны.

  «Народ прото-альбионской языковой группы, принадлежит к так называемой „зеленой расе“, обитает в Мандрагоре, точная численность неизвестна... лишены гражданских прав... власти скрывают... недостоверные слухи... иностранные исследователи не допускаются», – сообщал один из самых подробных справочников, изданный в нейтральной Германии. В мандрагорских словарях и этого не было. Только про «зеленую расу».

  Еще один тупик.

  – Вернемся к личным бумагам, – повторил Хеллборн.

  – Ничего, – сказала Фамке примерно два часа спустя. – Да, тут еще много, но у меня уже глаза болят. Не послушать ли нам кассеты?

  В библиотеке стоял весьма громоздкий магнитофон, к которому можно было подключать сразу три пары наушников. Так они и сделали. И снова ничего. Какие-то допросы, обрывки случайных разговоров, торопливые шпионские донесения – и ни единого намека на зазеркальные миры.

  – Мы не там ищем, – констатировал Джеймс.

  – Ты не допускаешь даже мысли о том, что мы застряли здесь навсегда? – пробормотала Рыжая.

  – Отставить панику, – отозвался Хеллборн. – Мы здесь всего несколько дней. В Драконии все было гораздо хуже. Да и в Тифлисе, если подумать.

  – Не ври, в Тифлисе было весело, – возразила Солнышко. – А здесь – тоска и скука смертная. Пусть уже случится что-нибудь...

  – Маленькое ненасытное чудовище! – возопил Джеймс. – Мы чудом спаслись из настоящего пекла, нас чуть не отправили на дно, меня чуть было не повесили...

  – Это было давно, – отмахнулась Железная Дева. – Надо жить сегодняшним днем! Сегодня не случилось ровным счетом ничего интересного!

  ДИНЬ-ДИЛИНЬ-ДИЛИНЬ! – внезапно услышали они. – ДИНЬ-ДИЛИНЬ-ДИЛИНЬ!

  – Какой дурацкий дверной звонок, – заметила Фамке. – У твоего двойника совершенно нет вкуса.

  Хеллборн не стал спорить и пошел открывать.

  – Вот это сюрприз, – заметил Джеймс, оторвавшись от дверного глазка и открывая дверь. – Кто здесь жаловался на скуку?

  На пороге стояла девушка в явно дешевом и крайне грубо сшитом сером платье. Что это, мешковина? Совершенно незнакомая девушка.

  Больше того – египтянка.

  Хеллборну не так часто приходилось сталкиваться с прекрасной половиной зеленой расы, поэтому его интерес можно было понять и простить.

  – Кто вы и чем я могу вам помочь? – спросил Джеймс, сопровождая свои слова целой серией дежурных улыбок.

  – Меня прислали из управления, чтобы служить вам, господин, – отвечала девушка, опуская глаза, делая книксен и одновременно протягивая Хеллборну пластиковую карточку. – Вот мои документы.

  – Хм, – только и сказал Хеллборн, изучая карточку.

  "Ида верх Нест.

  Е-5978118.

  Управление госбезопасности.

  Отдел трудовых ресурсов.

  Обслуживающий персонал.

  Категория С".

  «Ида верх Нест»? Где в этом мире произошла развилка, если египтянцы носят такие архаичные кельтские имена?! И что значит «категория С»?

  – Добро пожаловать, – рассеянно пробормотал Хеллборн. – Проходите.

  – Благодарю вас, господин, – еще один книксен.

  «Господин»? Странное начало.

  Джеймс проводил гостью в салон, где она немедленно застыла в самом центре оного салона и превратилась в некое подобие соляного столба.

  Фамке, уже успевшая покинуть библиотеку, развалилась на диване и как зачарованная следила за новым персонажем своей собственной маленькой трагедии «Тоска зеленая». Хеллборн присел с ней рядом.

  – И все-таки, зачем вы здесь? – осторожно спросил Джеймс.

  – Чтобы служить вам, господин, – повторила египтянка, уставившись в пол.

  – В смысле – помогать по хозяйству и все такое? – уточнил Хеллборн.

  – Истинно так, господин. Исполнять ваши любые приказы и желания, господин.

  – Ты не могла бы не называть меня «господин»? – нахмурился Хеллборн. – Это начинает утомлять.

  – Прошу прощения, господин? – она явно не поняла последнюю просьбу.

  – Сдается мне, у тебя какие-то проблемы с английским языком, – вздохнул Джеймс. – Омолло, наикурра, итипачче – Do you understand the words that are coming out of my mouth?!

  Ида верх Нест грохнулась на колени с такой скоростью, что едва не провалилась сквозь пол.

  – Господин испытывает свою рабыню! – жалобно заголосила она. – Рабыня знает, что ей нельзя говорить на этом мерзком языке!

  – Даже так? – удивился Хеллборн. – Допустим. Хм. Любые приказы и желания? – Джеймс помедлил. – Раздевайся.

  Она немедленно выполнила приказ. В комнате воцарилась такая тишина, что Хеллборн мог слышать, как Фамке затаила дыхание.

  Джеймс чувствовал себя последним мерзавцем, но он должен был это сделать. Покинув свое место на диване, он осмотрел девушку со всех сторон.

  Метр семьдесят; не старше двадцати пяти лет; бледно-зеленая кожа – нет, это не грим; она вздрогнула, когда Хеллборн осторожно дотронулся указательным пальцем до ее плеча; рыжие волосы – не как у Фамке, совсем другой оттенок, «темно-рыжие»; нос с едва заметной горбинкой; и зеленые глаза, под цвет кожи. На теле никаких шрамов. татуировок, оружия или подслушивающих устройств.

  – Можешь одеваться, – выдавил он, возвращаясь на место.

  – Господин не хочет меня? – она была готова заплакать. – Умоляю, не отсылайте меня обратно! Рабыня знает, что у господина доброе сердце...

  – Я не хочу тебя прямо сейчас, – рискнул заявить Хеллборн. – Господин устал. Госпожа проводит тебя в твою комнату. Потом господин придумает для тебя работу. Ты все поняла?

  «Это была безумная импровизация».

  – Да, господин, – быстро-быстро закивала Ида.

  «Результат удовлетворительный».

  – Фамке, будь добра, отведи ее в комнату для гостей... или куда-нибудь на кухню, если она решит, что гостевая комната слишком хороша для нее, – пробурчал Хеллборн.

  – Пойдем, красавица! – Фамке вспорхнула с дивана и подхватила египтянку под локоть. – Не волнуйся, ты попала в хорошее место, здесь тебя никто не обидит, с тобой будут хорошо обращаться, ну и все такое.

  Джеймс Хеллборн откинулся на спинку дивана и задумался.

  «Куда я попал?!»

  Если он все правильно понял – если это не единственный уникальный экземпляр – если это не представление – если зеленая девушка не играла роль – нет, нет, она не играла, внутренний детектор лжи молчал – куда я попал?!

  Свежие газеты, доступные в бенгальской столице, что-то писали о процветающем в Мандрагоре рабстве. Но Хеллборн тогда не придал особого значения этим словам. Решил, что речь идет о рабстве в переносном смысле. Обычное «капиталистическое рабство» коммунистической или ультра-либеральной пропаганды.

  Но то, что он увидел сегодня... Неужели речь идет о настоящем рабстве, в «лучших» традициях античного мира? Как там, «говорящие животные», «говорящие инструменты», «живые-убитые»? «Живые мертвецы»?!

  Нельзя сказать, чтобы Джеймс Хеллборн был таким уж фанатичным противником рабства. Да, среди Людей Его Круга рабовладение считалось чем-то неприличным. Среди его предков даже был один практикующий аболиционист – капитан корабля-перехватчика, несколько лет подряд ловившего работорговцев у берегов Западной Африки или Восточной Бразилии. Несколько раз самому Хеллборну пришлось побывать в шкуре раба – но строго говоря, он был всего лишь военнопленным, которому поручили тяжелую работу. Он бы и сам отправил вражеских военнопленных – сколько их было захвачено за восемнадцать лет! – на каторжные работы, и плевать, что говорят об этом женевские конвенции. Ко всевозможным уголовникам и закоренелым преступникам это тем более относилось.

  В таком случае, что его так задело на этот раз? Быть может, тот факт, что в роли раба выступала милая девушка – неизвестно за что и почему наказанная?

  Стареешь, Джим. Становишься сентиментальным.

  – Я накачала ее снотворным и уложила спать, – доложила Фамке, возвращаясь в салон.

  – Где ты успела отыскать снотворное? – удивился Джеймс.

  – У тебя в ванной богатая аптечка, – напомнила она.

  – Ах, да. Я не проверял каждый пузырек, – признался Хеллборн. – Черт знает что.

  – Думаешь, она шпионка? – спросила Рыжая, присаживаясь рядом. – Мне она таковой не показалась.

  – Мне тоже, – согласился Джеймс. – Кстати, среди черных вертолетчиков тоже были египтянцы. Они – тоже рабы? Ты не видела их на базе Воллмэйкера?

  – По-моему, их отправили в отдельную казарму, – сказала Фамке. – На ту вечеринку их тоже не пригласили. Но разве рабы могут быть солдатами?

  – Спроси у белголландских самураев, – невесело усмехнулся он.

  – Спроси у альбионских гурков! – огрызнулась Дюймовочка. – Это совсем другое. Впрочем, я вспоминаю мамлюков и гулямов наших азиатских врагов и союзников. Да, конечно, раб может быть солдатом, и солдат может быть рабом. Плохим, хорошим – зависит от дрессировки.

  – Самые лучше солдаты получатся из свободных людей, – машинально возразил Джеймс, которого прямо передернуло от такого цинизма.

  – Свободные люди слишком дорого обходятся, – заметила Фамке. – Но мы не о том говорим. Продолжим раскопки в архивах? Или продолжим перерыв? В этом городе можно где-то поразвлечься?

  – Маленькое ненасытное чудовище, – простонал Хеллборн. – Да откуда мне знать...

  – СТОЯТЬ! – внезапно рявкнула Фамке, одновременно извлекая спрятанный между валиков дивана пистолет. И когда она только успела?!

  На пороге стояла Патриция. Все понятно, сообразил Хеллборн, надо срочно поменять код дверного замка.

  – Все в порядке, – Джеймс перехватил ее руку с пистолетом. – Это... свои.

  – Входить без стука невежливо, – проворчала Фамке, опуская оружие.

  – Не тебе судить, – отрезала мисс Бладфильд. – Пошла вон.

  Нет, Фамке не стала убивать ее – вопреки всем ожиданиям Хеллборна. Да, она могла держать себя в руках, когда того требовали интересы дела. Как сейчас, например. Рыжая не стала стрелять – просто бросила на Хеллборна вопросительный взгляд.

  – Да-да, оставь нас, – кивнул Джеймс.

  Фамке пожала плечами, вздернула нос и горделиво удалилась.

  – Теперь я понимаю, зачем ты ее сюда притащил, – сказала Патриция, занимая освободившееся место на диване. – Телохранитель? Оригинально. Где ты, говоришь, ее подобрал?

  – В Дакке. Она давно на меня работает, – небрежно добавил Хеллборн. Разумеется, они с Фамке уже успели придумать правдоподобную легенду. – Австралийка, перебежчица. Покинула коммунистический рай, который построили джанактосы. Обратно ее не примут. Надежна, как скала.

  – Трахаешься с ней? – столь же небрежным тоном поинтересовалась Патриция.

  – Это было давно и неправда, – отмахнулся Хеллборн, и судя по выражению лица, такой ответ вполне удовлетворил собеседницу. – Но ты ведь не за этим пришла.

  – Ну почему? – удивилась мисс Бладфильд. – Я-то как раз за этим пришла. Ты не представляешь, как я соскучилась! – Она схватила его за воротник и притянула к себе. – Ну же, иди ко мне. Я чуть не потекла прямо в лифте...

  О, дьявол...

  Закрой глаза и думай об Англии.

  * * * * *

  – Я могла сколько угодно говорить Мартину, что не верю в твою гибель, – сказала Патриция некоторое время спустя. – На самом деле я была уверена в обратном. Я была уверена, что всему конец, что все наши труды и планы пошли прахом.

  «Странный треугольник, – меланхолично размышлял тем временем Хеллборн. – Мартин, Патриция и Джеймс Хеллборн. Интересно, адмирал знает? Он даже глазом не моргнул, когда она обнимала меня в машине. Или у мандрагорцев это в порядке вещей?»

  – Мы уже собирались все отменить и заморозить операцию до лучших времен, – продолжала Патриция. – У нас просто не было других кандидатур. Вообще не было, понимаешь? Но все повернулось самым лучшим образом. Ты вернулся. Не просто вернулся, а верхом на белом осле! Кто-то под землей очень любит нас.

  "На моей планете говорят – «кто-то наверху любит нас», – машинально отметил Джеймс.

  Стоп-стоп-стоп. О чем она вообще говорит? Какие планы? Какая операция?!

  – Все готово, – сказала мисс Бладфильд. – Момент слишком удачный – мы согрешим против всех богов, реальных и вымышленных, если не воспользуемся им. Откладывать нельзя. Сейчас или никогда. Да, я знаю, что ты не любишь это слово – «никогда». Хорошо, как тебе понравится «сейчас или через двести лет»?

  – Мне это совсем не нравится, – рискнул ответить Хеллборн.

  – Вот и отлично, – она спрыгнула с дивана и принялась собирать с пола свою одежду. – Я рада, что ты со мной согласен. Будь готов, я заеду за тобой ровно в восемь.

  – Восемь? – переспросил Джеймс.

  – Торжественный прием в честь твоего возвращения, – напомнила Патриция. – Там будут все нужные люди. Расставим последние точки.

  – Последние точки, – словно эхо отозвался Хеллборн.

  – В восемь, – повторила она.

  – Я буду готов, – подтвердил Джеймс.

  Патриция на прощание чмокнула его в лоб и скрылась за дверью.

  Какие планы? Какая операция? Ничего не понимаю.

  – Тебе не противно? – он даже не заметил, когда в комнату успела вернуться Железная Дева. – Некрофилия, самая настоящая некрофилия.

  «Она читает моим мысли», – горько вздохнул Хеллборн. Неудивительно. Семнадцать лет – большой срок.

  – Не морочь голову, – проворчал он. – Лучше включи телевизор. Может, хоть оттуда что-нибудь полезное узнаем...

  Как бы не так. Разве что еще один выпуск новостей – перечисление великих побед и грандиозных успехов. Враг бежит на всех фронтах.

  Между прочим, вспомнил Хеллборн, я вроде как на службе. Специальный агент мандрагорской секретной службы. Я не должен был доложить про аэродромы Мадагаскара и колебания южноафриканцев? Если «да», то кому? Впрочем, адмирал велел мне отдыхать до вечера. Плевать.

  – Продолжай копаться в бумагах, – сказал Джеймс Хеллборн чуть позже, застегивая перед зеркалом лучший мундир, из найденных в шкафу. – Изо всех сил. Продолжай искать. Проследи за девчонкой. Я уверен, что она та, за кого себя выдает, но осторожность не помешает. Ну, не мне тебя учить.

  – Это точно, – осклабилась Рыжая. – Что еще, мой старший братик? Дверь никому не открывать? На телефоны не отвечать?

  – Вроде того, – кивнул Хеллборн. – И пожелай мне удачи.

  – Могу даже поцеловать, – предложила она.

  Джеймс не стал уклоняться.

  Без пяти восемь он стоял на тротуаре возле входа в свой дом. Лейтенант Дж.Джордан крутился тут же – интересно, когда у него заканчивается смена? Или он ночевать тут собирается, на одном из четырех этажей? Хеллборн не осмелился уточнить.

  Патриция появилась точно в срок. Приятно знать, что и на этой планете сохранилась легендарная альбионская пунктуальность. Колонисты Нового Альбиона впитали ее – пунктуальность – с молоком всех местных млекопитающих. У них не было другого выхода. Когда солнце висит над горизонтом несколько месяцев подряд, ко времени начинаешь относиться иначе, нежели в странах, приближенных к экватору.

  На сей раз – не черная машина. Красный спортивный кабриолет. Забавно. Та, оригинальная Патриция, любила мотоциклы и городские малолитражки.

  – Садись, – сказала она.

  Джеймс Хеллборн забрался в машину, но не пристегнулся. Это была очень спортивная машина, здесь даже ремня безопасности не было.

  Патриция Бладфильд подмигнула ему и утопила педаль газа.

  ГЛАВА 26 – Et Satan conduit le bal -

  «У Его Величества, Высочайшего Императора Георгиса Мануэля Кришны Мурасаки, четвертого из династии Ванг, Верховного Блюстителя Мира, Великого Правителя Звездного Совета, Главнокомандующего, Последнего Арбитра, признанного властителем многих миров и почетным главой стольких организаций, что невозможно упомнить... был день рождения».

  Пол Андерсон, «Мичман Флэндри».

  * * * * *

  Это черно-лабрадорный пирамидальный дворец на окраине города – и одновременно на берегу океана – сразу не понравился Хеллборну. От него за версту веяло чем-то фальшивым и неправильным.

  Как и от женщины, которая его (Хеллборна) сопровождала. Ведь даже оригинальная Патриция в какой-то момент оказалась не той, за кого себя выдавала. В таком случае, генерал-майор Бладфильд – копия фальшивки, фальшивка в квадрате.

  Еще и эти туманные намеки на «последние точки». Всякая ночь, когда Хеллборн и оригинальная Патриция выходили в свет – будь то в посольстве Транскавказии в Лондоне или во Дворце Высоких Собраний в Карфагене – заканчивалась плохо. Труп в библиотеке, бойня в подвалах СМЕРШа. Что его ждет на этот раз?..

  На этот раз – никакой громкой музыки или хрустальных огней. Огромный зал где-то в сердце пирамиды был погружен в искусственные багровые сумерки. Музыка была, но где-то на самой границе инфразвука, что только усиливало гнетущую атмосферу. Гостей, впрочем, было много, и они скользили по залу из тени в тень, словно стараясь избежать встречи друг с другом. Возможно, так оно и было.

  – Не вздумай напиваться, – предупредила Патриция, когда Хеллборн снял бокал с подноса пробегавшей служанки – нет, еще одной зеленой египтянской рабыни.

  «В мыслях не было», – подумал Джеймс. Хотя, откуда ему знать – может быть, местный Хеллборн был не только философом-шпионом, но и хроническим алкоголиком. Да, скорей всего. В его спальне скрывался не только один из сейфов, но и набитый до отказа бар.

  «И это прием в мою честь?!» – нельзя сказать, чтобы Хеллборн был разочарован, но он должен был играть роль. Пусть даже с самим собой. – «Где торжественные речи? Где почетный караул? Где флаги на ветру?! Где оркестр, черт побери?!! Девушки в национальных костюмах, наконец?!!! Или все закончилось там, на пристани? А что мы делаем здесь?»

  Так или иначе, некоторые из встреченных гостей кланялись ему, спешили пожать руку или поприветствовать как-нибудь еще. Хеллборн старательно отвечал аналогичными жестами. В Риме веди себя как римлянин. В зеркале веди себя как отражение.

  Очередной гость, вынырнувший из тени, какой-то молодой офицер с тонкими усиками, кланяться не спешил. Больше того, он даже не посмотрел в сторону Хеллборна, а сразу обратился к Патриции:

  – Адмирал в черном углу. Беседует с русским послом.

  – Спасибо, Ник, – кивнула Патриция. Офицер кивнул в ответ и тут же растворился в тенях. «Что за наглость?!» – мысленно возмутился Джеймс, но потом сообразил. Это не мандрагорский мундир, не альбионский акцент. Этот парень – иностранец. Ну и черт с ним.

  – Ступай, поздоровайся, – велела Патриция. – Я чуть попозже подойду. Надо еще кое-с-кем перекинуться парой слов.

  «И расставить последние точки».

  Вот только какие точки?!

  Хеллборн подчинился и направился в ту сторону, куда указала Патриция. Черный угол? Да здесь все углы черные. Должно быть, это имя собственное. Черный Угол. Что тут у нас?

  Полукруглый диванчик, низкий стеклянный столик для напитков. Адмирал Мартин сидит спиной к стене, лицом к залу. Его собеседник – наоборот. Только прическа торчит над спинкой дивана. Знакомая прическа. И голос знакомый... Джеймс прислушался.

  – ...Россия и Мандрагора – два полюса, на которых держится Земля, – говорил адмирал. – Две опорные точки, которые не позволяют нашему шарику окончательно соскользнуть в ледяную космическую бездну!

  – Вы осмелитесь повторить это в присутствии американцев или датчан? – рассмеялся собеседник. – Если в принадлежности Южного полюса никто не сомневается, то на Северный полюс претендуют сразу три великие державы!

  – Датчане? – удивился Мартин.

  – Прошу прощения, шведы. Разумеется, шведы. Все никак не привыкну к тому, что Гренландия больше не принадлежит Копенгагену. Тысячелетняя империя Короля Севера пала на наших глазах. Было странно наблюдать за этим.

  – Сик транзит глориа мунди, – немедленно отозвался диктатор. – Будем надеяться – и не только надеяться, но и сражаться за то, чтобы про нас никогда не сказали этих слов!

  «Ага, вот за что вы сражаетесь».

  – А вот и наш герой! – воскликнул адмирал. – Джеймс, присоединяйся. Здесь кое-кто будет рад тебя видеть.

  – Вот это сюрприз! – воскликнул собеседник адмирала – точнее, собеседница. – То есть я знала, что ты вернулся – но не думала, что ты будешь здесь сегодня вечером! Садись рядом со мной. Сколько лет, Джеймс! А ты совсем не изменилс... О, нет! Княже мой! Oh My Prince! Что они сделали с твоим ухом?!

  – Издержки профессии, – растерянно пробормотал Хеллборн, опускаясь на диванчик. – Ничего страшного. Я знаю одного отличного пластического хирурга – никто даже не заметит разницы.

  – Все равно, это ужасно, – собеседница достала платочек и встряхнула кудряшками. – Все ужасно. И эта глупая, бессмысленная война...

  – Между прочим, о войне, – напомнил о себе адмирал. – Я понимаю, что вы не можете решать за ваше правительство, но можете повлиять на его решение.

  – Мы выступим, как только будем готовы, Мартин, – госпожа посол спрятала платок и почему-то положила руку на колено Хеллборна. – Я вас когда-нибудь обманывала?

  – Нет, никогда, – покачал головой диктатор. – Хотел бы я только знать – к_о_г_д_а именно вы будете готовы.

  – Хотела бы и я знать, – вздохнула Дама-С-Кудряшками. – Но не будем о грустном. К нам вернулся дорогой друг! Джеймс, послушай, даже сейчас ты не должен бросать литературную деятельность! Только теперь тебе не надо больше притворяться! Пиши от всего сердца! Поделись с нами своими настоящими мыслями и идеями!

  – Но только теми, которые не значатся под грифом «абсолютно секретно», – усмехнулся адмирал. – Ты слышал последние новости? Банги рвут и мечут, и половина мира вместе с ними. Они все никак не могут поверить, что все это время Джеймс Хеллборн оставался офицером мандрагорской секретной службы и водил их за нос! Вот, послушай, – адмирал вытащил блокнот, – я выписал несколько ударных цитат на память. «Бессовестная ложь мандрагорской пропаганды, которая заставит покраснеть скелет самого доктора Гоебельса! Джеймс Хеллборн жив – настоящий Джеймс Хеллборн! Его насильно удерживают альбионские палачи! В порту выступал его двойник!» Ну и так далее.

  «Двойник... Если бы они только знали!»

  – Конечно, что им остается, – Мартин захлопнул блокнот. – Мы загнали их обратно в Бенгальский залив. Южно-африканцы окончательно перешли на нашу сторону. Даже фанатики-джанактосы начинают сомневаться. Еще немного, и они запросят мира!

  «Складывается впечатление, что телевизор не врал. Вот уж действительно искаженный мир!»

  – Прошу прощения, сэр, – за спиной диктатора вырос адъютант. – Коммодор Хайнлайн на линии. Он хочет срочно говорить с вами.

  – Прошу и меня простить, – сказал Мартин, вставая. – Государственные дела! Госпожа посол. Джеймс, развлекай нашу гостью. Поговорим позже.

  – Разумеется, сэр.

  – Наконец-то мы одни... – прошептала госпожа посол, когда адмирал удалился.

  – Я бы не так сказал, – осторожно заметил Хеллборн.

  – Я не это имела в виду, дурачок, – проворковала Надежда Стеллер. – Об этом как-нибудь в другой раз. Я о деле хочу поговорить.

  «Еще одна покойница... За что?! Что я такого сделал? Перед кем согрешил?!»

  Та, оригинальная Надежда Стеллер, его персональная Немезида, Эриния – Тисифона, Алекто и Мегера в одном лице, погибла много лет назад, еще на той, первой белголландской войне. Но и в этой вселенной она давно погибла! Он ведь сам видел ее имя в картотеке!!! Что это значит? Откуда она взялась?!

  Стоп-стоп-стоп. Стеллер. Да-да-да, Стеллер. Но не Надежда. В архиве Хеллборна-шпиона лежала карточка Владимира Стеллера, ее брата. Это он погиб. Давным-давно. Интересно, кто убил его в этом мире? Похоже, что не Джеймс Хеллборн. Скорей всего. Потому что Надя смотрит на него с таким обожанием... Что их связывает? Страшно подумать. По крайней мере, она хорошо выглядит. Сколько ей? 55? Больше сорока не дашь. Ну ладно, сорок пять максимум. Только не надо говорить об этом вслух. Обидится еще.

  Тем более что эту Надежду Стеллер я совсем не знаю. Какой странный наряд. Они называют этот халат вечерним платьем?! А это что, на правой груди? Забавная брошка. Три серебряные змейки, сплелись хвостами.

  Дьявол, это не змейки. Не просто змейки. Это три цифры. 6, 6 и 6.

  – Патриция говорила со мной сегодня утром, – продолжала тем временем госпожа посол. – Можете действовать спокойно. Мы поддержим вас.

  «Действовать... О чем она? Долго еще они все будут говорить загадками?!»

  – Две опорные точки... – неожиданно усмехнулась Надя. – Прекрасно. Надо будет запомнить и вставить в очередную приветственную речь. И посмотреть на выражение лиц янки и шведов. О, а вот и наша милая Патриция!

  – Прямо сейчас, – выдохнула генерал-майор Бладфильд, плюхнувшись на диванчик, где еще недавно сидел адмирал Мартин. – Пошли, Джеймс. Время не ждет.

  – Ты уверена? – Надя подалась вперед всем телом, ее голос упал до шепота.

  – Да. Отличный шанс, нельзя его упускать. Нет смысла тянуть. К тому же, все в сборе. Пойдем, Джеймс, – Патриция снова вскочила на ноги. Хеллборн неуверенно поднялся следом.

  «Прямо сейчас»? Куда? Зачем?!

  – Желаю удачи, – сказала госпожа посол. – Джеймс, я буду молиться за твой успех.

  И в ее голосе не было ничего, кроме самой задушевной искренности.

  Хеллборну ничего не оставалось делать, как последовать за Патрицией – в полную неизвестность.

  Они пересекли весь зал – из тени в тень. По пути к ним присоединилось еще несколько человек в мундирах и фраках, и теперь Хеллборн был окружен со всех сторон. Патриция даже ресницей не повела – значит, все идет по плану.

  Вот только в чем заключается этот план?

  Зал – другой зал – коридор – перекресток – коридор – лифт – коридор – перекресток. На перекрестке стояли еще пять-шесть человек. Они обменялись с Патрицией серией коротких и невнятных фраз. Один из них что-то протянул Хеллборну. Джеймс машинально принял предложенный предмет. Оружие. Пистолет с глушителем! Точно такие же неожиданно появились в руках у его спутников, в том числе у Патриции. Кто-то щелкнул курком, кто-то затвором, кто-то предохранителем. После этого вся дружная компания направилась дальше.

  Еще один длинный и сумрачный коридор – лифт – коридор – перекресток. У перекрестка спутники Джеймса притормозили, а самого Хеллборна придержала за локоть Патриция – «подожди, мол». Два мандрагорца, идущие впереди, как-то одновременно прыгнули за угол. Послышалась серия хлопков. Потом еще три-четыре хлопка.

  – Здесь чисто, – послышался шепот одного из «прыгунов».

  – Вперед, – в свою очередь шепнула Патриция и подтолкнула Хеллборна.

  За углом обнаружился небольшой полусферический зал – судя по стенам, выдолбленный в теле гранитной скалы. Похоже, вокруг этой скалы построили всю пирамиду. Впрочем, история с геологией сейчас мало занимали Джеймса Хеллборна. Все его мысли были посвящены криминалистике. Три неподвижных тела на полу, еще одно тело – прямо на столе, рядом с телефоном, рука лежит на трубке. Хорошее начало. Что дальше?

  Массивная дверь черного дерева в самом центре дальней стены. Добрая половина спутников Хеллборна сгрудились вокруг нее. Удар – дверь распахнулась – и они ворвались в следующую комнату. Еще одна серия хлопков. Менее чем через минуту один из мандрагорцев выглянул обратно и доложил:

  – Чисто.

  Патриция и Хеллборн, рука об руку, пересекли порог.

  Два тела на полу, одно на столе. И адмирал Мартин – на коленях, руки за спиной, пистолет приставлен к голове. Когда Хеллборн вошел в комнату, диктатор поднял глаза.

  – Так я и знал, – прохрипел адмирал. – Джим, Джим, Джим. Старина Джим. Вечно куда-то торопишься. Я собирался объявить в понедельник, что назначаю тебя своим заместителем и наследником. Не мог немного подождать?

  – Лжец! – рванулась вперед Патриция. – Лживый мерзавец! Наследником, как же! Сам только что придумал?! Героем ты его собирался сделать! Посмертно! Ты себе места не находил, с тех пор, как Джеймс вернулся! Ты даже собирался Воллмэйкеру приказать – убить его прямо там, на корабле! Думаешь, я не знаю? Просто я стояла рядом у того радиоприемника, и не только я – поэтому ты не решился.