Текст книги "Цветок в пыли. Месть и закон"

Автор книги: Владимир Яцкевич

Соавторы: Никита Галин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

– Пойдем, купим тебе учебники, – сказал старик как можно более будничным голосом.

Он старался казаться спокойным, но его распирало от счастья и гордости. Люди любят делать покупки. Они счастливы, приобретая новый костюм или кольцо с бриллиантом. Тот, кто побогаче, покупает себе автомобиль или дом, и это событие становится предметом его гордости. Кто-то покупает себе даже целый остров – и считает себя совсем уж счастливым человеком. Но все они могли бы считать себя неудачниками, если их счастье сравнить со счастьем Абдула. Он покупал учебники в подарок самому родному для старика человеку на всем белом свете. И его покупка была дороже тех денег, которые должны были быть уплачены за книжки. Ведь купленное платье когда-нибудь сносится. Машину могут угнать воры. И даже остров способен исчезнуть, поглощенный морской пучиной. Но книжки, подаренные Абдулом, дадут Рошану самое главное, что можно приобрести, – знания, и эти знания нельзя будет ни потерять, ни растратить. Они будут у Рошана всю его жизнь. Так думал Абдул.

В лавке старик долго рассматривал учебники, листал их. Особенно ему понравилось, что в книжках есть цветные картинки.

– Хорошую книжку видно сразу, – говорил Абдул рассудительно. – Видишь, какая она красивая.

Продавец кивал, подтверждая правоту Абдула.

– Это ваш внук? – спросил он, показывая на Рошана.

Абдул посмотрел на прадавца.

– Я даже не знаю, как вам объяснить, – сказал он. – Он мне и внук, и сын.

– Славный мальчик, – сказал продавец.

Абдул купил нужные учебники и прямо здесь, у прилавка, вручил их Рошану.

– Это теперь твое, – сказал он.

Книжки стоили целое состояние, но Абдул даже на мгновение не задумался о деньгах. Главное, он смог купить малышу нужные книги и он сможет учиться.

Старик и мальчик вышли из лавки.

– Ну вот, – сказал Абдул, очень довольный собой. – Ты готов к тому, чтобы посещать школу. Осталось подождать одну неделю, мой мальчик.

– И что тогда?

– И я отведу тебя в школу. Там тебе будет хорошо.

– Там будет много детей?

– Да. У тебя появятся новые друзья.

Сам Абдул все последние дни печалился. Ведь скоро ему предстояло отдать мальчика в чужие руки, а самому придется коротать часы в томительном ожидании. Он будет сидеть у порога дома и ждать, когда его Рошан вернется, наконец, домой. И мысль о скорых ежедневных разлуках, пусть и временных, печалила старика.

– Что поделаешь, – вздыхал он и смахивал украдкой слезу. – Дети для того и растут, чтобы в конце концов становиться самостоятельными и покидать воспитавших их людей.

Рошану Абдул ничего подобного не говорил. Напротив, рассказывая о школе, старик был весел.

– Тебе там понравится, – говорил он. – Вот увидишь.

– Понравится, дядя Абдул, – соглашался мальчик.

Он привык верить ему во всем.

«ПОДКИДЫШ»

Абдул сам повел Рошана в школу. В этот день он встал раньше обычного, чтобы приготовить праздничный завтрак. Это утро должно запомниться мальчику на всю жизнь, так решил Абдул.

– Как вкусно! – говорил мальчик, уплетая за обе щеки рис, сдобренный специями, и лепешку с маслом. – А почему ты не ешь, дядя Абдул?

– Я? – переспросил Абдул. – Видишь ли, я ведь остаюсь дома и могу поесть в любой момент.

Он лукавил сейчас, потому что в доме больше не было ни молока, ни сахара, ни масла. Но это Абдула нисколько не расстраивало. Он не мог думать о себе в этот день, когда его любимый мальчик впервые идет в школу.

После завтрака Рошан взял сумку, в которую еще накануне были уложены учебники, и они вдвоем с Абдулом отправились в школу.

Школа находилась совсем недалеко от их дома, и по улицам со всех сторон к ней шли нарядные дети.

– Запомни этот день, – сказал Абдул мальчику. – Много разных событий бывает в жизни, но в первый раз человек идет в школу лишь однажды.

Школьный двор был заполнен детьми. После праздничной церемонии их развели по классам. Абдул, оставшись один, побрел домой. Он вдруг почувствовал груз прожитых лет, давивших ему на плечи.

– Здравствуйте, Абдул-джан! – приветствовал его сосед, глядя в печальные глаза старика. – У вас что-то случилось?

– Нет, дорогой сосед, – улыбнулся, невесело старик. – Просто иногда вспоминаешь о том, что уже стар и одинок.

Он был задумчив и грустен до тех пор, пока не вернулся из школы Рошан. Мальчик был весел и беззаботен.

– Рошан! – воскликнул старик. – Мальчик мой! Ну, рассказывай! Тебе понравилось?

– Да, дядя Абдул. Там интересно и весело.

– И завтра ты туда пойдешь?

– Конечно.

– Ты успел там с кем-нибудь подружиться?

– Да, дядя Абдул.

Только теперь старик успокоился. Его мальчику понравилось в школе, ему там хорошо, значит, и ему ничего больше не надо.

Очень скоро выяснилось, что труды Абдула не пропали даром. Рошан был очень хорошо подготовлен к школе.

– Тебе не трудно учиться? – спрашивал старик.

– Нет, дядя Абдул. Оказывается, учиться – это очень легко. Буквы я знаю, цифры тоже знаю.

Было видно, что учеба дается Рошану легко и приносит удовольствие. Но для собственного душевного спокойствия Абдул нет-нет, да и заходил в школу, чтобы побеседовать с учителями.

– Рошан? – говорили учителя. – О, это очень развитой смышленый мальчик. Вы, наверное, его дедушка?

– Дедушка, да, – кивал Абдул, чтобы ничего не объяснять.

– Вам повезло с внуком, – улыбались ему.

– Да, это так, – соглашался Абдул, втайне гордясь самим собой. – Аллах сделал мне хороший подарок.

Воспитывая мальчика, он вкладывал в него всю свою душу и был рад, что его усилия не пропадают даром.

Но, видно, не бывает так, чтобы все и всегда было хорошо. В один из дней Рошан вернулся из школы грустный. Абдул заметил это.

– Что случилось, Рошан? – спросил он.

– Дядя Абдул! А кто такой подкидыш?

– Подкидыш? – переспросил Абдул.

Он почему-то встревожился.

– А почему ты спрашиваешь об этом, мальчик мой?

– Сегодня мне сказали, что я подкидыш.

– Кто сказал?

– Мальчишки.

– Не слушай их! – сказал в сердцах Абдул. – Они говорят глупости.

Он обнял мальчика.

– Ты же знаешь, как я тебя люблю.

– Да, дядя Абдул.

– Ну так и не слушай того, что говорят люди со злым сердцем. И забудь об этом. Хорошо?

– Хорошо.

Абдул отправился на следующий день в школу. Учитель в ответ на его вопрос лишь пожал плечами:

– Дразнят ли вашего Рошана? Я никогда не замечал этого.

– Мне кажется, его здесь обижают.

– Нет, нет! – категорично запротестовал учитель. – Это исключено! Мы внимательно следим за тем, чтобы всем детям было хорошо в нашей школе.

Возможно, он был прав. Потому что Рошан больше не упоминал ни разу о случившемся, а Абдул, хотя его и подмывало спросить мальчика, не обижают ли его в школе, благоразумно помалкивал, чтобы не травмировать душу ребенка. Лишь спрашивал время от времени, поглаживая Рошана по голове:

– Как там тебе, в школе?

И смотрел на мальчика испытующе.

– Хорошо, дядя Абдул, – отвечал Рошан.

Абдул кивал удовлетворенно, но в его глазах светилась плохо скрываемая тревога.

НА РАССТОЯНИИ ВЫТЯНУТОЙ РУКИ

После того как Мина стала женой адвоката Джагдиша, ее жизнь изменилась. Она наконец обрела душевный покой, которого не знала давно и о котором даже не мечтала.

Джагдиш оказался добрым и заботливым мужем. Незаметно, как бы между прочим, он все делал так, что прошлая жизнь все больше и больше отдалялась от нее, и прежние переживания заслонились новыми делами и заботами.

В Джагдише Мина нашла опору, которая позволила ей перевести дух. Теперь она даже выглядела моложе, похорошела, разгладились морщины, и с лица исчезло скорбное выражение.

– Ты молодеешь, – говорил ей Джагдиш.

– Не может быть, – смеялась Мина.

– Правда!

– И на сколько же я стала моложе?

– На сколько? – Джагдиш задумывался. – Лет на десять.

– На десять? – смеялась Мина. – Так посчитай сколько же мне сейчас, если я на десять лет помолодела. Ты что, взял себе в жены школьницу?

Она отделывалась шуткой, но душа ее радовалась. Слишком много свалилось на нее несчастий, слишком много слез пролила она, и вот теперь ее душа, согретая любовью Джагдиша, расцвела.

Сам Джагдиш резко изменил свою жизнь. Раньше он упоенно отдавался работе, словно старался забыться в ней, убежать от своего одиночества. Если он отсутствовал в офисе, значит, его надо было искать в суде. Если и в суде его не было, тогда можно было обратиться в полицейский участок, где адвокат беседовал со своим очередным подопечным, готовясь к процессу. Но все изменилось после женитьбы. Нет, Джагдиш по-прежнему был усидчив и трудолюбив, но по вечерам его чаще можно было видеть не в конторе, а в парке или в театре с молодой женой. Иногда они просто бродили по улицам, как молодые влюбленные, и этих прогулок им было достаточно для того, чтобы чувствовать себя счастливыми.

И ни разу пути Мины и Махеша не пересеклись.

В один из дней Мина и Джагдиш отправились в театр, где должна была выступать известная танцовщица, приехавшая только на один день из Дели. Джагдиш купил два билета в ложу. Он любил эти ложи, в которых спокойно и сумрачно. Идет представление, где-то внизу сцена, а они в ложе, вдвоем, сидят, не шелохнувшись, лишь едва-едва касаясь друг друга плечами, и даже этого легкого прикосновения достаточно, чтобы чувствовать любовь друг друга.

В тот день зал был полон. Медленно погас свет, только сцена была освещена, заиграла музыка, и появилась танцовщица. Зал затих, покоренный очарованием танца. В этом танце было все: и радость жизни, и песнь торжествующего сердца.

Мина сидела, замерев. В зале стояла тишина, только музыка лилась со сцены. В соседней ложе скрипнула дверь – какой-то опоздавший зритель торопился на свое место. Мина недовольно обернулась на звук, но ложи были отделены друг от друга перегородками, и ей не удалось увидеть вошедшего. Не удалось, к счастью.

В соседнюю ложу вошел Махеш с женой. Они немного опоздали и теперь поспешно усаживались, стараясь производить как можно меньше шума.

– Надо же, – прошептала Махешу Малти. – Опоздали.

– Ничего страшного, – так же шепотом ответил Махеш.

Две семьи сидели рядом, на расстоянии вытянутой руки, разделенные лишь тонкой перегородкой. Мина, увлеченная танцем, подалась вперед и оперлась на ограждение ложи. Если бы она повернула голову в этот момент, то непременно увидела бы Махеша. Но она его не видела, так как была слишком поглощена разворачивающимся на сцене действием. И Махеш тоже не видел ее – он сидел к Мине вполоборота, почти спиной.

Что сулила им эта встреча? Им, людям, которые когда-то считали, что они созданы друг для друга, людям, которые потеряли рассудок от охватившей их любви, – и теперь таким далеким. Их разделяла не эта перегородка. Их разделяло прошлое, в котором было много горя, слез и предательство.

– Тебе не очень удобно сидеть, дорогая? – спросил Джагдиш заботливо.

– Нет, спасибо, – ответила Мина и выпрямилась, убрав руки с ограждения.

Махеш, услышав шорох за спиной, оглянулся, но Мины не увидел. Она уже откинулась на спинку кресла и была скрыта от Махеша перегородкой.

– Я тревожусь за нашего мальчика, – прошептала Малти.

– Почему? Ведь он остался не один, а с няней.

– Я не люблю оставлять его надолго, – вздохнула Малти.

– Осталось совсем немного, – кивнул в сторону сцены Махеш. – Давай досмотрим представление до конца.

– Нет-нет, – покачала головой Малти. – Когда нашего ребенка нет с нами, мне ничего не мило.

– Хорошо, – кивнул Махеш. – Поехали домой.

Они вышли из ложи, снова скрипнув дверью.

– У нас беспокойные соседи, – шепнул Джагдиш.

Мина ответила ему улыбкой.

Махеш был прав, говоря, что представление вот-вот должно закончиться. Они с женой только спустились вниз, в вестибюль, как в зале захлопали благодарные зрители.

– Спасибо тебе, родной, – сказала Мина Джагдишу. – Мне очень понравился сегодняшний вечер.

Они вышли из ложи. Если бы Махеш и Малти не покинули свою ложу минутой раньше, две пары неминуемо столкнулись бы сейчас в коридоре.

Но судьба на этот избавила их от лишних волнений.

НОВАЯ БОЛЬ РОШАНА

После уроков Рошан не пошел сразу домой, а остался на школьном дворе, чтобы поиграть в футбол. Кришан, сын муллы, принес настоящий футбольный мяч, который был только у него: бело-черный, каким играют настоящие футболисты.

Разделились на две команды. Та, в которой играл Рошан, была послабее по составу. Играющий против них Кришан набрал в свою команду мальчишек побойчее, и уже через несколько минут разница составов дала о себе знать: команда Рошана проигрывала два мяча. Один из игроков проигрывающей команды начал кричать на вратаря, обвиняя его в плохой игре, но Рошан вмешался:

– Что один вратарь может сделать? Мы тоже должны хорошо играть.

В следующие пять минут они пропустили еще два мяча, забив в ответ лишь один. Кришан смеялся, довольный, и называл соперников тюфяками.

– Что-то вы плохо бегаете, – говорил он и щурил глаза озорно-зло. – Наверное, все силы тратите на учебу, да?

Проигрывающие злились, но ответить было нечем, проигрыш обезоруживал их. Рошан метался по полю, стараясь успеть везде, но видел, что противостоять соперникам очень сложно. Вратарь Кришана, когда мяч попадал к нему, сильно выбивал мяч в поле, тот пролетал по воздуху значительное расстояние и падал за средней линией, где его уже поджидали игроки Кришана. Рошан заметил, что в этот момент у ворот соперника не остается ни одного игрока, все переходят на другую половину поля в надежде забить мяч.

– Послушай-ка, – сказал Рошан одному из игроков своей команды. – Я перейду на ту половину, ближе к воротам. Как только перехватите мяч, пасуйте его мне.

Он ушел на половину соперника, и не прошло и двух минут, как он забил мяч.

Подбежал Кришан, напустился на вратаря:

– Куда ты смотрел? Ты что, не мог взять этот мяч?

Но у них еще оставалось преимущество в два гола, и Кришан, махнув рукой, побежал в поле, взглянув при этом на Рошана.

Теперь вратарь был настороже, но это ему не помогло. Он сильно нервничал, наверное, потому что через несколько минут, получив мяч, Рошан без труда забил еще один гол.

Взбешенный Кришан примчался с другого конца поля.

– Ты, безмозглая курица! – кричал он вратарю. – Уж лучше бы я поставил на ворота девчонку, и то мы меньше пропускали бы!

– Не я один виноват! – оправдывался вратарь. – Ведь, когда мяч попадает к Рошану, я остаюсь с ним один на один, и никто мне не помогает!

Кришан зло глянул на Рошана.

– Что-то ты больно разыгрался, подкидыш, – протянул он.

Рошан вздрогнул и вскинул голову.

– Я не подкидыш! – сказал он.

Кришан скривил губы и пожал плечами:

– Как это – не подкидыш? Разве у тебя есть отец?

Все игроки бросили игру и столпились вокруг них.

– У меня есть отец!

– И кто же он? – притворно изумился Кришан. – Очень уж хотелось бы знать.

– Мой отец – дядя Абдул!

Кришан рассмеялся.

– Вот так новости! – протянул он. – Кто бы мог подумать!

Его смех был злой и обидный.

– Так ведь он не отец тебе, – сказал Кришан.

– Отец!

– Не отец, – покачал головой Кришан. – И все об этом знают.

Он повернулся к столпившимся вокруг игрокам, и те из них, кто дружил с Кришаном, закивали, подтверждая его правоту.

– У всех есть отец и мать, – сказал Кришан. – И только у тебя одного нет. Ты подкидыш.

Рошан почувствовал, как закипают на его глазах слезы. Дядя Абдул сказал ему, что никакой он не подкидыш, а Рошан дяде верил. Но отца и матери у него и вправду не было. Это плохо, наверное, если у всех есть, а у него нет?

Кришан смотрел на мальчика с насмешкой. Он ждал, что Рошан расплачется, но он не стал плакать в присутствии обидчика, лишь сжал кулаки и сказал, глядя Кришану в глаза:

– Не смей больше называть меня подкидышем!

– А что будет, если я все-таки назову тебя так?

Рошан взмахнул кулаком.

– Тебе не поздоровится!

– Ай-ай-ай! – покачал головой Кришан. – Ты хочешь меня побить? Но за что? Разве я говорю что-то такое, что не соответствует действительности?

В его глазах читалась насмешка. Он знал, что говорил. Ведь он был прав, и ударить его – значило признать его правоту.

Рошан повернулся и зашагал прочь, провожаемый напряженным молчанием. Когда он ушел, Кришан подбросил мяч в воздух и предложил:

– Ну, что, продолжим игру?

Но настроение было испорчено. Все засобирались домой, потянулись к воротам, ведущим со школьного двора на улицу, и через несколько минут никого не было на футбольном поле.

Рошан шел домой, едва сдерживая слезы. Сказанные Кришаном слова были обидны, но на них нечего было возразить. Слишком сложно было все в этой жизни, и слишком рано Рошану пришлось столкнуться с несправедливостью. Он ничем не отличался от сверстников: также ходил в школу, получал те же отметки, что и они, играл в те же самые игры. И никто не напоминал ему об отсутствии у него родителей до тех пор, пока не возникала необходимость поставить Рошана на Место, унизить его.

Разве имело отношение отсутствие родителей к сегодняшней игре? Нет. Но Кришан походя, как бы между прочим, напомнил Рошану, что он не такой, как все, что он не может считать себя равным с другими, и добился своего – Рошан ушел.

Тень страданий рано коснулась мальчика.

«Я НЕ ПОЙДУ В ЭТУ ШКОЛУ!»

Утром Абдул готовил завтрак для Рошана. Мальчик умывался, готовясь к школе. Старик сварил рис, выложил его из кастрюли в миску.

– Ты готов завтракать? – спросил он Рошана.

– Да, дядя Абдул.

– Садись.

Рошан, увидев, что миска с рисом только одна, посмотрел на старика подозрительно.

– Дядя Абдул! – обратился он. – А где твоя миска?

– Э-э, видишь ли, – протянул старик, собираясь с мыслями. – Моя миска…

Он развел руками.

– Ты опять решил остаться без завтрака?

– Нет, что ты, мальчик мой, – сказал Абдул. – Я уже позавтракал.

– Когда же ты успел?

– Утром, – пояснил старик, – когда ты еще спал. Ну, посуди сам, разве я не мог позавтракать раньше, пока ты спишь? Ведь когда ты проснешься, мне надо готовить тебя к школе, а за столом рассиживаться нет времени. Понимаешь?

Старик лукавил. Он не завтракал сегодня, как впрочем и вчера, и позавчера. Он обходился куском лепешки и чашкой воды. Слишком мало было у него денег, чтобы купить еды, достаточной для двоих.

– Ешь, – сказал он мальчику. – Набирайся сил.

Рошан сосредоточенно завтракал.

– Скоро у тебя каникулы?

– Да, дядя Абдул.

– Хорошо, – улыбнулся старик. – Отдохнешь, наберешься сил и снова будешь учиться.

– Нет, дядя, – сказал Рошан. – После каникул я больше в школу не пойду.

– Почему? – удивился Абдул и посмотрел на мальчика с тревогой. – Что-то случилось, да?

Рошан пожал плечами. Ему не хотелось сейчас говорить об этом.

– Ну? – сказал старик. – В чем же дело?

– Мальчишки в школе дразнятся, – с неохотой пояснил Рошан.

– Кого они дразнят? Тебя?

– Да, дядя.

– И что же они говорят?

– Они говорят, что я подкидыш.

Абдул задохнулся от охватившего его негодования. Он хотел что-то сказать и не мог.

– А что, дядя Абдул, я действительно подкидыш? – спросил Рошан.

– Что за чушь! – произнес наконец Абдул. – Кто это тебе сказал?

– Кришан.

– Он учится вместе с тобой?

– Да.

– И кто он такой?

– Он сын муллы.

– Он сын недостойных родителей! – воскликнул Абдул. – Только недостойные родители могли так воспитать своего сына. И этот твой Кришан – плохой мальчик!

Рошан тем временем доел рис, отодвинул миску и вздохнул.

– Я и сам знаю, что он плохой, – сказал он. – Но все равно обидно.

– А ты не слушай такие глупости!

– Что же мне – уши затыкать?

Абдул покачал головой. Несмотря на прожитые годы, он не переставал поражаться злобе, которая была в людях.

– Что за люди! – ворчливо бормотал старик. – Ну какое им дело до всего этого.

– А у меня есть папа? – спросил неожиданно Рошан.

Абдул вздрогнул и посмотрел на мальчика внимательно.

– Конечно, – сказал он после паузы. – Твой папа – я…

– А вот Кришан говорит, что никакой ты мне не папа. И потому я и есть не кто иной, как подкидыш.

– Глупости, глупости, глупости! – пробормотал Абдул, словно хотел этим заклинанием оградить Рошана от людских наветов.

Он понял сейчас, как нелегко приходится Рошану в школе, но не знал, что следует предпринять. Поговорить с учителем? Но что это даст? Ровным счетом ничего. Наоборот, его мальчика будут обижать еще больше, называя еще и ябедой. Самому поговорить с обидчиками? Тот же результат.

– Знаешь, – задумчиво произнес Абдул, – ты пока ходи в эту школу, до каникул хотя бы, а я тем временем что-нибудь придумаю.

– Что же ты придумаешь, дядя Абдул?

– Я переведу тебя в другую школу.

– В какую?

– Не знаю пока. Мы найдем школу, которая расположена не в нашем квартале, и там тебя не будут обижать.

– Хорошо бы, – мечтательно отозвался Рошан.

Старик обнял его, погладил по голове.

– Я не дам тебя в обиду, мальчик мой. У тебя есть я, и можешь быть уверен – за тебя есть кому заступиться.

– Ах, дядя Абдул, – прошептал Рошан. – Как я тебя люблю!

СУДЬЯ МАХЕШ

Все складывалось как нельзя лучше в жизни Махеша. Был он умен от природы и образован благодаря усилиям отца, отличался прилежностью и почтением к старшим, был тверд, когда это от него требовалось, и покладист, когда от него этого ждали.

И когда старый судья ушел на покой, на освободившееся место была только одна кандидатура – Махеш. Все выглядело очень естественно – кому же еще быть судьей, как не Махешу, только ему. Рай Сахеб знал, скольких трудов ему стоило, чтобы сделать так, как задумывалось с самого начала.

И это была его последняя услуга, которую он оказал своему зятю. Потому что вскоре обрушились на Рай Сахеба болезни, одна за другой, и через полгода его не стало, а еще через год и Руп Чанд, отец Махеша, скончался.

Но на судьбу Махеша это уже не могло повлиять. Он был известен и уважаем, не было в городе человека, который не искал бы знакомства с ним, а дом его слыл богатым и щедрым, каким и хотела сделать его Малти.

Она занималась домом, а еще – их сыном Рамешем, который был главной и единственной их с Махешем заботой и любовью. Мальчик рос, оберегаемый авторитетом отца и нежностью матери, и ничто не омрачало счастливой жизни этой семьи. И только Малти с некоторых пор стала часто вздыхать, но от Махеша это не укрылось.

– Что такое? – поинтересовался он.

– Нет, ничего.

– Неправда. Ты тревожишься почему-то.

– Это из-за Рамеша, – призналась Малти. – Скоро он пойдет в школу.

– И что же?

– Я не буду видеть его почти целый день.

– Ты просто привыкла к нему.

– Матери это не возбраняется, – ответила Малти, а по лицу ее блуждала печальная улыбка.

Ребенок идет в школу – и это первое его расставание с матерью лишь первое предупреждение о том, что расставания неизбежны в жизни, их будет еще очень и очень много.

ВСТРЕЧА С ОТЦОМ

В новую школу Абдул повел Рошана сам.

У дверей с табличкой «Директор школы» он разволновался, замешкался на мгновение, но потом решительно распахнул дверь и вошел, ведя за руку мальчика.

Когда Абдул с Рошаном вошли, директор, мужчина в костюме европейского покроя, оторвался от бумаг и сказал приветливо:

– Проходите, пожалуйста. Я вас слушаю.

– Идем, сынок, – подбодрил Рошана Абдул.

Они приблизились к столу директора. Абдул сел в кресло. Рошан стоял рядом, разглядывая обстановку кабинета.

– Чем могу служить? – спросил директор.

Был он вежлив, и это Абдулу понравилось.

– Дело вот в чем… – начал старик.

В это время открылась дверь, кто-то вошел в кабинет, и лицо директора, до этого хоть и вежливое, но серьезное, расплылось в улыбке. Он даже встал, чего не сделал, когда вошел Абдул.

– Здравствуйте, господин директор! – сказал вошедший.

– Здравствуйте, господин судья! – с приветливой улыбкой ответил директор.

Абдул обернулся. Человек, вошедший в кабинет вместе с мальчиком, был ему незнаком. Зато его хорошо знал директор. Это был судья Махеш со своим сыном Рамешом, судья Махеш – человек настолько уважаемый, что директор словно забыл о старом Абдуле и обращался теперь исключительно к Махешу.

– Садитесь, пожалуйста, – пригласил он.

– Спасибо, – ответил Махеш с улыбкой и опустился в кресло. – Познакомьтесь, это мой сын.

– Очень приятно, – кивнул директор.

Судья повернул голову. Рошан стоял недалеко от него. В это чудесное утро Махеш любил весь белый свет и, пребывая в приподнятом настроении, он потрепал дружески Рошана по волосам, сказав при этом:

– Славный мальчик.

Рошан склонил голову и вежливо поздоровался, как учил его Абдул.

– Какое же у вас дело ко мне, господин судья? – спросил директор.

Махеш отвернулся от Рошана.

– Я бы хотел, чтобы мой сын учился в вашей школе, – сказал он.

– Очень хорошо! – еще более приветливо заулыбался директор и извлек из лежащей на столе папки какую-то бумагу. – Заполните, пожалуйста, эту анкету.

Махеш достал из кармана ручку.

– А ты, малыш, подойди ко мне, – обратился директор к Рамешу.

Когда тот подошел, директор легонько потрепал его по щеке и произнес с чувством:

– Какой хороший мальчик!

Он действительно был рад тому, что сын Махеша Капура будет учиться в их школе. Это престижно, когда дети солидных родителей посещают именно эту школу, а не какую-то другую.

– Когда ты вырастешь, – сказал директор Рамешу, – ты будешь таким же знаменитым, как твой отец.

Он был так увлечен беседой с судьей, что совсем забыл о втором посетителе, и старому Абдулу пришлось напомнить о своем присутствии.

– Господин директор, – сказал Абдул, – запишите, пожалуйста, и этого мальчика в вашу школу, – и он показал на Рошана.

– Да-да, конечно! – спохватился директор. – Заполняйте анкету.

Он протянул бланк анкеты старику. Тот похлопал себя по карманам и обнаружил, что забыл дома очки. Его вид был таким растерянным, что директор спросил:

– Что-то случилось?

– Да, – пробормотал старик обескураженно. – Мои очки, я забыл их дома.

– Ничего страшного, – улыбнулся директор.

Ему было немного неудобно, что он забыл о первом посетителе.

– Давайте, я заполню анкету с ваших слов, – предложил он.

Абдул кивнул благодарно.

– Итак, – спросил директор, – как имя мальчика?

– Рошан.

– А полностью?

– Полностью? – переспросил Абдул растерянно.

Он взглянул на Рошана и сказал ему чуть виновато:

– Рошан, милый, выйди, пожалуйста, из кабинета. Мне очень нужно поговорить с господином директором.

Когда мальчик вышел, Абдул вздохнул и сказал:

– Рошан Али, Рошан Бей – пишите, что хотите.

Директор оторвался от анкеты и посмотрел на старика с изумлением.

– А какого он вероисповедания? – спросил он после паузы.

– Я не знаю, – пожал плечами старик. – Я нашел его в лесу, совсем маленьким. Его, наверное, бросили родители.

Махеш перестал заполнять анкету и с интересом прислушался к разговору.

– Он был им не нужен, – продолжал Абдул. – И от него избавились.

– Какая чудовищная подлость! – совершенно искренне сказал с чувством Махеш.

– Небо их покарает! – поддакнул директор.

– Поэтому родителями его считайте Всевышнего, – сказал Абдул. – А о вере пишите все, что угодно: индус, мусульманин, христианин. Какая мальчику разница? Сам-то я мусульманин, но мне безразлично, какой веры мой мальчик. Для меня он прежде всего человек.

– Значит, вам ничего не известно о его родителях? – участливо спросил Махеш. Ему было жаль и этого старика, и его мальчика.

– Нет, господин судья, ничего, – ответил Абдул. – Знаю только, что он сын изверга.

Махеш кивнул, соглашаясь.

– В графе «отец» напишите, пожалуйста, мое имя, – попросил Абдул.

– Хорошо, – кивнул директор. – Что мы будем писать?

– Абдул Рашид.

Махеш углубился в свою анкету. Он заполнял ее, а сам думал об этом странном старике и его приемном сыне. Старика ему было жаль, но сам Махеш никогда не взял бы чужого ребенка, да еще брошенного. Откуда знать, кто его родители? Если они принадлежат к другой вере, то как можно взять их ребенка в свой дом? И тем более – подкидыш.

Махеш вздохнул украдкой и посмотрел на Рамеша. Вот его сын – это его сын, и все знают об этом, и говорят: «Смотрите, это Рамеш, сын судьи Махеша Капура». Говорят это с уважением. А что скажут о том мальчике, которого старик отправил дожидаться за дверь? Ни отца, ни матери. Позор, какой позор! Жалко, что и таких детей принимают в эту школу; Махеш надеялся, что отбор здесь более строгий. Он хотел поговорить на эту тему с директором, но не решился сделать это при старике, ведь это было невежливо.

Директор закончил заполнять анкету и спрятал ее в папку.

– Что ж, – сказал он. – С завтрашнего дня милости прошу в нашу школу.

– Спасибо, – улыбнулся благодарный Абдул.

Он попрощался с директором и с судьей и вышел в коридор, где его поджидал Рошан.

– Пойдем, мой мальчик, – сказал Абдул. – Завтра начинается твоя учеба в этой школе.

Он был счастлив, представляя, с какой радостью будет ходить в школу Рошан, ведь здесь никто не будет его обижать. Как же ошибался бедный старик! Ой еще не знал, что Рошану придется столкнуться с несправедливостью с самого первого дня пребывания в этой школе.

РОШАН И РАМЕШ

На следующее утро Рамеш отыскал свой класс. Ученики уже собрались, но урок не начинался. Рамеш сел за парту, выложил из сумки учебники. Он еще не знал здесь никого и присматривался к окружающим. Пройдет всего несколько дней, и он будет здесь своим, он всегда легко сходился с новыми друзьями.

– А вы слышали новость? – услышал Рамеш за своей спиной.

Он оглянулся. Несколько мальчишек стояли плотной группой, окружив рассказчика, а тот говорил, не понижая голос:

– Один из новеньких, который придет к нам, не знает, кто его отец и мать.

Один из слушателей присвистнул недоверчиво.

– Как же он может не знать своих родителей? – спросил кто-то.

– Очень просто.

– А ты откуда об этом знаешь?

– Я слышал, как господин директор рассказывал об этом учителю.

Рамеш вспомнил мальчика, которого видел накануне в кабинете директора.

– Он не только своих родителей не знает, – сказал кто-то из учеников. – Он даже не знает, какой он веры.

– Он что – подкидыш?

– Ясное дело! – с уверенностью заявил рассказчик.

Он хотел еще что-то добавить, но кто-то толкнул его в бок и показал на дверь. Все обернулись. В класс вошел Рошан и остановился на пороге, не зная, какое место занять. Рамеш смотрел на новичка с сочувствием. У него, Рамеша, были и отец и мать. Они любили его, а он любил их, и все это было настолько естественно, что Рамеш просто не представлял, как это у ребенка может не быть родителей.

Все молчали, и это молчание было угрюмым. Рамеш обвел взглядом своих новых товарищей и на их лицах увидел напряжение и даже неприязнь.

Рошан тем временем пошел неторопливо по проходу. Он увидел впереди парту, за которой сидел только один ученик, и шел туда, но, едва мальчик дошел до этой парты, сидящий за ней придвинулся к самому краю скамьи, не давая Рошану сесть, и сказал с плохо скрытой насмешкой:

– Нет, нет! Это место занято.

И все почему-то засмеялись. Рошан оглянулся вокруг с недоумением, но не понял ничего и прошел дальше, где тоже было свободное место, но и там ученик не дал ему сесть, сказав: