Текст книги "Цветок в пыли. Месть и закон"

Автор книги: Владимир Яцкевич

Соавторы: Никита Галин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

Но Мина не отвечала. Слезы текли по ее лицу. Она очень страдала все эти месяцы, но старалась сдерживать себя, и вот теперь вдруг прорвалась вся скопившаяся боль, и она дала волю слезам. Никто в целом мире не мог бы ее сейчас утешить, и няня поняла это. Старая женщина знала, что время лечит, надо терпеливо ждать, когда раны зарубцуются. Жизнь не останавливается, даже когда людям горько и плохо.

– Ничего, маленький ты наш, – приговаривала Гангу, с нежностью пеленая малыша. – Сейчас ты плачешь, потому что пришел в этот мир, и все тебе здесь незнакомо и кажется враждебным. Но есть люди, которым ты дорог, которые защитят тебя и всегда придут на помощь. Не плачь, малыш.

Она чувствовала нежность к этому маленькому беззащитному существу и готова была дарить свою любовь тем, кто был рядом с ней. Так подсказывало ее доброе сердце.

ПРЕДСКАЗАНИЕ АСТРОЛОГА

Вскоре у Малти должен был появиться ребенок.

В один из дней Рай Сахеб повез свою дочь к астрологу. Астролог, старый седой индус, смотрел на нее внимательно и чуть сурово. Малти смущалась и краснела, потому что все это было предпринято ради нее, и даже не ради нее самой, а для того, чтобы определить, будет ли милостив к ним Всевышний, дав возможность Малти благополучно разрешиться от бремени, и еще – кто же все-таки родится: мальчик или Девочка.

Рай Сахеб уже чувствовал немощь и догадывался, что других внуков он вряд ли увидит, и этот ребенок, которого носила под сердцем Малти, – его единственная надежда. Он хотел мальчика, и никогда этого не скрывал.

Астролог молча взял руку Малти в свою. Его рука была прохладна и морщиниста, и Малти почему-то вздрогнула.

– Меня не надо бояться, – сказал старик, заметив ее состояние. – Я не обижу тебя. Я – всего лишь голос звезд. Они говорят о судьбе людей, они, а не я. Что они скажут, то и будет, а я только передам их слова, ведь они далеко, и их голос не может достичь ушей обычных людей, и поэтому я передам то, что они скажут.

Он повернул ладонь Малти внутренней стороной кверху и принялся изучать ее, наморщив от напряжения лоб. Рай Сахеб и Малти следили за старцем с почтительным благоговением. Рай Сахеб при этом нервно потирал руки, выражая тем самым крайнее нетерпение, но не осмеливался ни о чем спросить астролога, и тем более поторопить его.

Закончив изучение ладони, астролог раскрыл лежащую рядом с ним старинную книгу в темном кожаном переплете. В ней были звездные карты, испещренные таинственными значками. Астролог водил по этим значкам пальцем, морщил лоб и беззвучно шевелил при этом губами. Через некоторое время он отложил книгу и опять взялся за изучение ладони девушки.

– Что ж, – сказал он в тот самый момент, когда уже казалось, что Рай Сахеб не выдержит долгого ожидания. – Звезды, раскинувшиеся над головой этой женщины, благоприятствуют ей, и это вселяет надежду на хороший исход. Ребенок появится в назначенный час.

– Назначенный кем? – спросил Рай Сахеб.

– Небом, – пояснил астролог, даже не взглянув на него. – Только Всевышний знает все до мелочей.

– Будет ли это мальчик? – спросил Рай Сахеб, сгорая от любопытства.

– Звезды говорят, что это будет девочка.

– Девочка? – переспросил Рай Сахеб упавшим голосом.

Малти покраснела и опустила голову.

– Девочка, – подтвердил астролог. – Венера заняла на небосводе такое положение относительно Марса…

Рай Сахеб уже не слушал прорицателя. Все надежды рухнули в один миг, радость покинула его сердце. Малти смотрела на отца виновато. Перехватив его взгляд, Рай Сахеб опомнился: ведь Малти не виновна в том, что все сложилось именно так, зачем же расстраивать ее своими переживаниями.

– Что ж, – примирительно произнес он. – Не будем гневить Всевышнего, ему виднее, как оно должно быть.

Он поблагодарил астролога и вышел, ведя дочь под руку.

– Ты расстроен, отец? – спросила Малти.

– Нет, – ответил Рай Сахеб. Он был почти искренен сейчас. – Не говори пока Махешу, хорошо?

– Хорошо, – кивнула Малти. – Но почему?

– A-а, – отец махнул рукой. – Не известно ведь, как оно еще повернется.

В глубине души он надеялся, что астролог ошибся. Ведь такое бывает. Почему бы ему не ошибиться и в этот раз?

Для Малти наняли сиделку, чтобы та присутствовала неотступно при молодой женщине. Сиделка оказалась опытной, и Махеш, убедившись в этом, стал меньше переживать, оставляя Малти по утрам, и все-таки тревожился, поэтому мчался вечером на машине домой, взбегал по лестнице наверх, в комнату, где лежала на мягких подушках жена, и спрашивал прямо с порога:

– Как твои дела? Все ли хорошо, родная?

– Все хорошо! – отвечала радостно Малти. – Можешь спросить у сиделки.

Сиделка кивала с улыбкой, давая понять, что все идет действительно так, как должно, и неслышно выходила из комнаты, оставляя супругов вдвоем.

– Он уже шевелится? – спрашивал Махеш.

– Еще как!

– Сильно чувствуется, да? Значит, родится мальчик!

– Посмотрим, – говорила неопределенно Малти.

Она не осмеливалась передать мужу предсказания астролога и в его отсутствие молилась, чтобы Всевышний подарил им сына.

О предсказании астролога знал и Руп Чанд. Рай Сахеб рассказал ему обо всем, не сумев удержать тайну.

– Нет! Не может быть! – категорично заявил Руп Чанд, услышав новость о предстоящем рождении девочки. – Это исключено!

– Почему же? – удивился Рай Сахеб.

– В нашем роду всегда рождались одни мальчики.

– Вот как?

– Именно так, – подтвердил Руп Чанд. – Я знаю нашу родословную с моего прадеда, никогда у нас не рождались девочки.

– Но – звезды!.. – не очень уверенно напомнил Рай Сахеб. – Астролог предсказал…

– Астролог мог ошибиться!

– Вы так думаете, уважаемый Руп Чанд?

– Конечно!

Убежденность Руп Чанда ободрила приунывшего было Рай Сахеба. Он был рад, что нашел единомышленника.

– Что ж, – сказал он. – Возможно, вы и правы, дорогой друг. Будем ждать, молиться и надеяться, что Всевышний услышит наши молитвы.

Махеш так и не узнал бы ничего до того самого момента, когда родился ребенок, если бы однажды Малти не проговорилась, совершенно Случайно, о посещении астролога. Малти и Махеш сидели вечером на веранде и пили чай. День заканчивался, солнце быстро опускалось за горизонт, и из сада пахнуло вечерней свежестью, напоенной ароматом цветов.

– Как хорошо, – сказала Малти.

Она была рада этим вечерам, когда дневной зной сменялся прохладой и можно было, покинув дом, сидеть на веранде, вдыхая запахи цветов.

– Да, – согласился Махеш. – Здесь чудесно. Пройдет совсем немного времени, и наш маленький мальчик будет бегать среди этих цветов, а мы, сидя на веранде…

Он осекся, увидев, как изменилось выражение лица жены.

– Что случилось? – встревожился Махеш.

– Нет, ничего, – поспешно ответила Малти.

– Но ты чем-то взволнована.

– Ничуть, – после паузы сказала Малти. – Просто я хотела сказать, что среди этих цветов может бегать и девочка.

И она посмотрела на мужа испытующе.

– Нет, будет мальчик, я уверен, – сказал Махеш и вдруг настороженно глянул на жену. – А почему ты говоришь о девочке? Ты что-то знаешь?

– Нет, это я просто так, – произнесла Малти, досадуя на себя за то, что так неосторожно проговорилась.

– Скажи! – не отставал Махеш. – Я ведь чувствую, что ты что-то не договариваешь.

Малти взглянула на мужа и по его глазам поняла – надо сказать. История с посещением астролога все равно когда-нибудь раскроется, и тогда будет очень неудобно все объяснять.

– Я не хотела тебе говорить, – начала осторожно она. – Отец с помощью астролога хотел узнать, кто у нас родится…

– И что же выяснилось?

– Пока ничего определенного, – все так же осторожно сказала Малти. – Но нет никакой гарантии, что родится именно мальчик.

– Но и то, что его не будет, тоже не было сказано с уверенностью?

– Именно так, – солгала Малти.

Это была ее маленькая ложь, через которую она не могла переступить. Пусть у Махеша останется надежда, не надо его расстраивать раньше времени. А вдруг астролог что-то напутал? Она на это очень надеялась.

В тот вечер они больше не возвращались к разговору о будущем ребенке, хотя по задумчивому виду Махеша Малти видела – он думает об этом и переживает.

– Все будет хорошо, – сказала она, когда их чаепитие закончилось и они покидали веранду. – Вот увидишь.

Что еще можно было сказать мужу? Чем обнадежить?

Сам Махеш о словах жены своему отцу ничего не сказал, а Руп Чанд, в свою очередь, ничего не говорил ему. Так они и держали при себе эту тайну, стараясь не потревожить душевный покой друг друга, и не знали, что хранят тайну, известную всем и их семьях.

А Малти уже почти не покидала свою комнату, потому что возвращаться в нее, поднимаясь по лестнице, ей было все труднее.

– Ничего, – успокаивал ее Махеш. – Совсем немного осталось. Ведь так?

– Да, милый, – отвечала Малти. – Уже скоро.

– Мы все ждем, – говорил Махеш и целовал жену. – Ждем с нетерпением.

При этих словах Малти украдкой вздыхала. Все ждали от нее мальчика, каково же будет всеобщее разочарование, когда родится девочка!

НЕЖЕЛАННЫЙ СЫН

Рождение сына не принесло Мине ни радости, ни спокойствия. Маленький человек оказался лишним в ее жизни, и она ничего не могла с собой поделать.

Гангу видела состояние молодой матери, переживала и печалилась, но старалась своих чувств не показывать. О малыше она заботилась, как о своем собственном ребенке. Их у нее теперь было двое: Мина и ее малыш.

– Просмотри, какой он красивый, – говорила Гангу. – Он принесет тебе счастье.

Мина в ответ лишь качала головой.

– Знаешь, няня, – сказала она однажды, – я ведь его совсем не хотела. И зачем он родился?

Няня вздыхала при этих словах, хмурилась. Она знала, что молодой матери очень нелегко сейчас, и должно пройти время, чтобы Мина изменила свое отношение к малышу, она поймет, какое это счастье – ребенок, и будет, возможно, жалеть, что поначалу была так недобра. А пока же все заботы о малыше легли на плечи старой Гангу.

Все свободное время она отдавала ребенку. По вечерам подолгу сидела у колыбели, сделанной из старых тряпок, и разговаривала с мальчиком, нимало не заботясь о том, что он ничего не понимает. Ее речь была ласковой и спокойной, малыш вслушивался в звуки, ему еще не дано понять всего, но любовь он должен почувствовать.

Гангу прожила долгую жизнь, и знала, что только тот человек вырастет добрым и счастливым, который с первой минуты своего рождения окружен искренней любовью и лаской. Маленький человечек впитывает в себя добро, и оно возвратится людям позже, когда он вырастет и будет дарить другим тепло своего сердца.

Мина же была безучастна. Днем, когда Гангу не было дома, она садилась у колыбели и смотрела на малыша. Ребенок протягивал к ней ручки, улыбался, и кажется, даже что-то пытался сказать, но Мина словно не видела его, сидела, погруженная в свои печальные мысли.

Гангу говорит ей, что она будет непременно счастлива. Нет, милая няня, все это неправда. Зачем обманывать себя? Ей в этой жизни достались страдания, боль и слезы.

КОГДА В ДОМ ПРИХОДИТ ПРАЗДНИК

Рай Сахеб позвонил Махешу прямо на работу.

– Я думаю, тебе надо приехать, – сказал он.

– Что-то случилось? – встревожился Махеш.

– Пока ничего, – сказал Рай Сахеб со значением. – Но скоро, как мне кажется, Малти всех нас порадует.

Махеш заглянул в кабинет судьи. Старик, разморенный полуденной жарой, казалось, дремал и вздрогнул, когда дверь открылась.

– Я отлучусь ненадолго, – сказал Махеш. – Меня ждут дома.

Судья сонно кивнул и закрыл глаза. «И я когда-нибудь стану такой же сонной мухой», – подумал юный помощник, спускаясь к машине.

Дома его уже ждали. Отец и Рай Сахеб нервно вышагивали по комнате. Вид у обоих был возбужденный.

– Ну что? – спросил нетерпеливо Махеш.

– Пока ничего, – вздохнул Рай Сахеб.

– Она наверху?

– Да, с ней сиделка и служанки.

Махеш по лестнице взбежал наверх, приоткрыл дверь в комнату, где находилась Малти, и тут же к нему бросилась сиделка, зашептала протестующе:

– Сюда нельзя, мой господин! Подождите за дверью!

Махеш успел увидеть лицо Малти. Ее глаза были закрыты.

Отец и Рай Сахеб по-прежнему мерили шагами комнату. Руп Чанд взглянул наверх, увидел сына и вздохнул украдкой. Каково будет ему узнать, что у него родилась девочка! Бедный мальчик, он ведь так хотел еще одного мужчину в доме, Руп Чанд не делился своими переживаниями с Рай Сахебом, но чувствовал, что они думают об одном и том же.

Слуги, чувствуя повисшее в доме напряжение, попрятались, чтобы не попасть под горячую руку, и сейчас казалось, что дом вымер и нет здесь никого, кроме двух взволнованных стариков, вышагивающих из угла в угол, и Махеша, прислонившегося к перилам.

За дверью, где находилась Малти, было так тихо, что Махеш подумал: не привидилась ли ему жена в тот краткий миг, когда была приоткрыта дверь. Быть может, ее там нет?

Малти испытывала страдания, но старалась сдерживать стоны.

– Потерпите, моя госпожа, – говорила сиделка. – Вы и сами не заметите, как скоро все кончится.

Она знала, что и простые слова помогают преодолеть боль.

– Давайте я переложу подушки по-другому, – предложила сиделка.

Малти попыталась повернуться набок и вскрикнула.

– Что, что такое? – всполошились служанки, но сиделка, уже поняв, что к чему, распорядилась:

– Придержите ее немного.

Опыт подсказывал ей, что ждать осталось совсем недолго.

Махеш за дверью курил сигарету за сигаретой. Время от времени он подходил к перилам, чтобы посмотреть вниз. Рай Сахеб встал с кресла и опять вышагивал по комнате. Когда посредине комнаты он встречался с идущим ему навстречу Руп Чандом, старики замирали на мгновение, обменивались все понимающими взглядами и расходились, чтобы на обратном пути встретиться вновь.

Махеш достал очередную сигарету и вдруг услышал за дверью крик ребенка. Он бросился к двери, но до нее оставалось еще два шага, когда она распахнулась и сиделка, раскрасневшаяся от волнения, выкрикнула с порога:

– Поздравляю, мой господин! У вас родился сын!

– Спасибо! – выдохнул счастливый Махеш.

Слова сиделки были услышаны и внизу, и старики обняли друг друга.

– Благодарю тебя, Всевышний! – прошептал измученный долгим ожиданием Руп Чанд.

– Поздравляю! – вскрикнул Рай Сахеб. – Поздравляю! Всевышний услышал наши молитвы!

– Я же говорил вам, что будет мальчик!

– А астролог предсказывал девочку, – сказал Рай Сахеб, еще не до конца веря в свалившееся на их голову счастье.

– Он ошибся! – произнес с радостью Руп Чанд.

Это была самая счастливая в жизни ошибка, и он готов был пуститься в пляс.

– Какое счастье! – приговаривал Руп Чанд. – Как мы все этого ждали!

Он повернулся к Рай Сахебу.

– Я же вам говорил, что будет мальчик! – еще раз повторил он и добавил, заговорщицки прильнув к уху собеседника: – У нас даже по соседству не рождаются девочки, вот как! И невест нам приходится брать из других районов!

И засмеялся счастливо, и Рай Сахеб засмеялся тоже. Не было сейчас на земле более счастливых людей, чем эти два старика. Рай Сахеб взял своего собеседника под руку, и они стали подниматься по лестнице.

– Понимаете, уважаемый, – говорил Руп Чанд. – В нашем семействе рождаются одни мальчики.

Он хотел объяснить это чудо – то, что родился именно мальчик, а не девочка, как предсказывал астролог.

– У моего прадеда родился сын – мой дед, – продолжал Руп Чанд. – У моего деда тоже родился сын – мой отец. У моего отца родился я, а у меня – Махеш. Вот теперь у Махеша родился сын, и если Всевышний захочет, и дальше в нашем роду будут одни мальчики, – Руп Чанд засмеялся, представив себе эту привлекательную перспективу.

– Пусть так и будет! – согласился с ним Рай Сахеб.

Они уже поднялись на верхнюю ступеньку лестницы, когда Руп Чанд произнес:

– Такие радостные события случаются не каждый день. Надо бы отпраздновать рождение ребенка.

Рай Сахеб улыбнулся в свои роскошные белоснежные усы.

– Согласен! – сказал он и подошел к перилам лестницы.

Только сейчас он заметил отсутствие слуг и немало этому удивился.

– Эй, Лаган, Маган, Чаган, Лакшми! – закричал Рай Сахеб. – Куда вы все запропастились?

Четверо слуг мгновенно вынырнули из своих укрытий, словно только и ждали, когда их позовут.

– Угостите всех соседей сладостями! – распорядился Рай Сахеб. – Раздайте нищим деньги и одежду! И приготовьте все к приему гостей!

Слуги бросились выполнять распоряжения.

Через некоторое время стали собираться гости. Специально для них в большой зал на первом этаже вынесли кресла. В соседней комнате слуги готовили сладости для угощения. Рай Сахеб на правах хозяина дома встречал гостей у входа, принимал поздравления с рождением внука.

– Как самочувствие вашей дочери? – спрашивали гости.

– Она чувствует себя прекрасно, – отвечал с улыбкой Рай Сахеб.

– А малыш?

– Точно так же, как и его мать.

Когда гости удобно устроились, заиграла музыка и в центр зала вышли две юные танцовщицы, известные своим искусством всему городу. Одновременно слуги внесли сладости, чтобы предложить гостям. Рай Сахеб наблюдал за происходящим с удовлетворением, которого не мог скрыть. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: он сегодня самый счастливый человек.

Все новые гости входили в дом, и для всех находилось место. Рай Сахеб обнимал каждого из вошедших и после поздравлений вел гостя к свободным креслам.

– Угощайтесь, мои дорогие, – говорил Рай Сахеб. – Сегодня великий день, и я хочу, чтобы вы разделили со мной мою радость.

Танцовщицы порадовали всех своим искусством, и присутствующие должны были признать, что их мастерство достойно радости происшедшего события.

Махеша не было среди празднующих. Он находился возле Малти. Сиделка и служанки были отпущены, и теперь в комнате были только Махеш и Малти, да их новорожденный сын. Малыш спал в своей колыбели, и звуки музыки, доносившиеся с первого этажа, нисколько его не тревожили. Чтобы его сон был крепче, Махеш покачивал колыбель размеренными движениями.

Малти, измученная событиями прошедшего дня, устало лежала на подушках. Она с трудом верила в то, что у нее родился именно мальчик. Это было просто невероятно.

– Ты счастлив? – спросила она.

– Очень, – ответил Махеш и поцеловал жену. – А ты?

– И я.

Этот мальчик был ей как награда Всевышнего.

– Как мы его назовем? – спросил Махеш.

– Я не знаю. А ты как думаешь?

Махеш пожал плечами.

– У нас еще будет время подумать об этом. Правда, родная?

Малти кивнула, счастливо улыбнувшись.

Их малыш мирно спал. Он родился, окруженный всеобщей любовью. Это был желанный ребенок, и каждый человек в этом доме был рад его появлению на свет.

– Спи, мой малыш, – прошептала Малти. – Спи, мой родной.

– Мы все тебя очень любим, – добавил Махеш.

СМЕРТЬ ГАНГУ

Весть о том, что у Мины родился сын, принесла в дом Санда няня. Она надеялась, что хозяин смягчится, узнав о рождении малыша, и, кто знает, быть может, Мина вернется под крышу этого дома.

Санд не проявил радости при этом известии и сказал хмуро:

– Это ее дело. Пусть выпутывается, как хочет.

И пошел прочь, давая понять, что разговор окончен.

Он слишком хорошо знал свою жену, чтобы поступить иначе. Нет уж, пусть Мина живет там, где нашла приют. Жене Санд не сказал ничего, но это не могло продолжаться долго, и она в один из дней услышала новость о Мине от соседей.

– Твоя племянница родила, – сказала она мужу, возвратившись домой.

– Неужели? – изобразил удивление Санд.

Он не добавил больше ни слова, ожидая, что скажет супруга.

– Родила, родила, – подтвердила женщина. – Вот позору-то на нашу голову.

– Почему же на нашу? – вяло запротестовал Санд.

– А потому, что о предстоящем появлении ребенка Мина узнала под крышей нашего дома. Мы не досмотрели, ведь так?

Было видно, что история с Миной по-прежнему беспокоит ее. Особенно тревожило ее то, что девушка нашла приют в доме Гангу, было в этом что-то нехорошее – оставалась ниточка, связывающая их с грешницей, и невозможно было обрести покой, зная об этом.

– Я думаю, что ты должен поговорить с Гангу, – сказала она мужу.

– О чем? – не понял Санд.

– О Мине.

– И что я ей скажу?

– Что недопустимо укрывать эту девчонку. Это позорит нас.

– Но она не живет в нашем доме, – напомнил Санд.

– Не живет. Зато она живет у Гангу. А Гангу работает в нашем доме. И получается, что мы каким-то боком связаны с твоей непутевой племянницей.

– Что ты предлагаешь?

Женщина посмотрела на мужа, словно пытаясь понять, пришло ли время выложить ему все. Потом вздохнула и произнесла:

– Ну, подумай сам. Ты же мужчина.

– И все-таки? – настойчиво спросил Санд.

В подобных вопросах он привык полагаться на жену.

– Гангу должна выгнать девчонку из своего дома.

– Почему? – поразился Санд.

– Потому что она работает в нашем доме и это позорит нас. Это раз. Гангу воспитывает твоих детей. Это два.

– А при чем здесь наши дети?

– «При чем?» Ну скажи мне, чему научит их няня, которая взяла под защиту опозорившуюся девушку?

Санд тяжело вздохнул и задумался. Жена поняла, что надо проявить настойчивость.

– Или Гангу выгоняет девчонку, или больше не работает у нас, – отрезала она решительно.

– Позови ее, – буркнул Санд. – Я поговорю с ней.

Когда пришла Гангу, жена осталась стоять у дверей.

– Как твое здоровье, Гангу? Как тебе работается у нас? – издалека начал хозяин.

– Здоровье мое такое, каким оно должно быть в моем возрасте, – ответила няня. – А что насчет работы, то я довольна и благодарна вам.

– И мы довольны тобой, Гангу. Но есть обстоятельства, которые печалят нас: меня и мою жену.

– О чем вы говорите? – встревожилась няня. – Разве я что-то делала не так?

– Люди на улицах судачат о том, что произошло. Их можно понять: не каждый день женщина рожает ребенка, не имея мужа.

Гангу поняла, что речь идет о Мине, и нахмурилась.

– Тот, кто осуждает несчастную девушку, злой человек, – сказала она. – Бедной Мине и так пришлось немало перенести.

– Она заслужила то, что имеет! – сказала из-за ее спины хозяйка. – Никто не заставлял ее делать то, что сделала она.

– Нельзя наказывать человека многократно, – пожала плечами Гангу.

– Она позорит нас! – недовольно произнес хозяин. – И даже сейчас, когда она живет не С нами, на нас брошена тень позора. Ведь это ты, няня наших детей, дала приют Мине. Приют, которого она не заслужила.

– И что же? – спросила Гангу.

Она все еще не понимала.

– Мина не должна жить у тебя, – заявила от двери хозяйка.

– Моя госпожа! Будьте милосердны! – взмолилась Гангу. – Ведь вы тоже мать. Куда же пойдет несчастная Мина с маленьким ребенком, если я лишу ее крова?

– Меня это не касается! – отрезала женщина. – Пусть вообще убирается из города, так будет лучше.

– Да, Гангу, – поддержал жену Санд. – Моя жена права. Мине не место в твоем доме.

– Я никогда не сделаю этого! – ответила няня. – Она мне как дочь, а дочь из дома не выгоняют.

– Тебе придется выбирать: или Мина, или работа в нашем доме, – высказала наконец свое желание хозяйка и требовательно взглянула на мужа, чтобы он подтвердил ее слова.

Тот кивнул в знак согласия.

– Я никогда не выгоню Мину! – торжественно заявила Гангу.

– Тогда тебе придется подыскать другую работу! – вспылила хозяйка, раздраженная упрямством старой женщины.

– Что ж, это ваш дом, и вы вольны делать в нем все, что считаете нужным, а в своем доме распоряжаюсь я, – с достоинством ответила Гангу.

– Не торопись, няня, подумай, – осторожно произнес Санд, которому не очень нравилась вся эта история. – Разве ты хочешь потерять эту работу?

– Нет, мой господин, я не хотела бы покидать вас и ваш дом, где проработала десятки лет. Но я никогда не останусь здесь ценой предательства.

– Так убирайся же! – крикнула хозяйка.

– Я уйду, – смиренно ответила Гангу. – Но поверьте мне, старой женщине: зло не помогает жить.

С этими словами она и покинула дом. Хозяйка, взбешенная неуступчивостью старой няни, не выдержав, выбежала на крыльцо и закричала ей вслед:

– И не смей больше никогда здесь появляться!

А няня шла по улице, и лицо ее было печально. Каждый раз, сталкиваясь с несправедливостью со стороны людей, она поражалась их бездушию и черствости. Непонятно, за что подвергается нападкам бедная Мина. Девушке пришлось испить столько боли, что излечить ее душу может только доброта. Нельзя сейчас добавлять Мине горьких минут. Беда пронеслась над ее головой, как непогода над красивым цветком. Цветок немного привял и растерял на время свой благоуханный аромат. Но старая Гангу знала: надо лишь согреть цветок теплыми лучами ласки, и он воспрянет, раскроется навстречу солнцу и людям. Мина еще будет счастлива, надо лишь уберечь ее от невзгод, защитить от косых взглядов и злых языков.

Сердце няни болело от жалости к девушке. Внезапно Гангу почувствовала, что ей трудно дышать. До дома оставалось совсем немного, она прибавила шаг, чтобы укрыться в спасительной тени. У дороги она остановилась, пропуская велосипедиста, и неожиданно все поплыло у нее перед глазами. Она попыталась опереться на что-нибудь, но только взмахнула руками и упала навзничь.

На другой стороне дороги стоял ее сосед. Увидев, как упала Гангу, он поспешил к ней на помощь. Но она не подавала признаков жизни.

– Гангу! – звал ее сосед.

Стали собираться люди. Кто-то склонился над няней и попытался нащупать пульс.

– Ну, что там? – спросили из толпы.

– Сердце не бьется, – сказал склонившийся над ней человек.

В воздухе повисло напряженное молчание.

– Она умерла, – наконец сказал сосед.

– Надо отнести ее домой, – предложили из толпы. – Там Мина. Она ведь ничего не знает.

Сосед поднял Гангу на руки и понес ее через дорогу. Собравшиеся пошли следом за ним.

– Бедная Гангу, – вздохнув, произнес кто-то.

Вошли во двор, постучали в дверь дома.

Увидев людей и няню, которая почему-то лежала на земле, Мина встревожилась:

– Что случилось?

Все молчали. Мина приподняла голову Гангу и прижала ее к своей груди.

– Почему вы молчите? Что случилось с няней?

– Я только видел, как она упала, – объяснил сосед. – А когда подбежал – она уже не дышала.

Мина посмотрела на него неверяще, не до конца осознав непоправимость происшедшего.

– Мина! – сказал кто-то печально. – Гангу умерла.

Наконец она поняла это и горько зарыдала.

– Няня! Милая моя няня! – приговаривала она, заливаясь слезами. – Зачем ты умерла? На кого ты меня оставила? Как мне жить теперь?

Она рыдала, и соседи плакали вместе с ней. Добрую старую Гангу знала вся округа, и не было сердца, которое не дрогнуло бы при печальной вести о ее смерти. Но горше все плакала Мина. В одно мгновение она лишилась опоры и защиты, которой для нее была Гангу, она осиротела, и горе ее было безмерно.

– Милая Гангу! – шептала она сквозь слезы. – Зачем ты оставила меня? Ведь у меня нет никого, кроме тебя.

Долго плакала она над телом няни, пока соседи не отвели ее в дом.

Малыш безмятежно лепетал что-то в колыбели, не ведая горя. Мина смотрела на него с печалью и страданием, сердце ее готово было разорваться. Этот малыш – что он понимал в происходящем? Он не знал, что жизнь жестока и несправедлива. Что счастье выпадает так редко и приходит ненадолго, на краткий миг, который промелькнет и исчезнет и через некоторое время уже кажется призраком, сном, который приснился и которого на самом деле не было никогда. Мина уже не помнила, была ли она когда-нибудь счастлива. Вся ее жизнь в последний год казалась ей сплошной черной полосой несчастий.

Но так плохо, как сейчас, ей еще не было никогда. Добрая Гангу оставила ее, одинокую и раздавленную, без какой-либо надежды. И никто в целом мире не мог ей помочь.

Ее сын улыбался в колыбели. Мина подошла и стала смотреть на него сквозь слезы, которые лились, не переставая.

– Как жить нам? – шептала несчастная мать. – Что делать?

Малыш продолжал улыбаться. Он не знал ответа, и его это нисколько не беспокоило.

– Я отвезу тебя к твоему отцу, – сказала Мина. – Он должен, он обязан тебе помочь. Пусть я ему не нужна, но ты – ты ведь его сын!

Ей подумалось вдруг, что именно так она и должна поступить. Ей выпали страдания, но почему должна быть тяжелой жизнь этого малыша?

Она поспешно собралась и вышла из дома, прижимая ребенка к груди. Хлопнула дверью и пошла прочь, не оглядываясь, не зная, что уже никогда не вернется сюда.

ВСТРЕЧА С МАХЕШЕМ

В вагоне поезда, идущего в Балгалор, пассажиров было немного. Мина села у окна, прижимая к груди малыша, она не плакала сейчас, но глаза ее смотрели невидяще-печально.

Малыш спал, и Мина почти о нем забыла, отдавшись своим мыслям. Она вспомнила о последних неделях жизни, когда еще была жива Гангу. Няне удалось то, во что не верила сама Мина: она постепенно возвращала девушке вкус к жизни, тот интерес к завтрашнему дню, который и составляет прелесть жизни каждого человека. Мина, хоть и не оправилась от свалившихся на нее несчастий окончательно, тем не менее оживала на глазах, и уже можно было увидеть улыбку на ее лице и радость в глазах. Она заново открыла свет солнца и запахи цветов, и каждый новый день уже не казался ей таким черным, как вчерашний.

Няня внушала Мине простую мысль: жизнь не остановилась, дочка, поверь, вот увидишь – наступит завтрашний день, потом он пройдет, чтобы уступить место следующему дню, потому что нет ничего более сильного, чем время. Время растопит твою печаль. И Мина, которая поначалу не воспринимала слов доброй няни, вдруг убедилась, что она права, как бывают правы люди, которым каждый прожитый день добавляет не только седин, но и мудрости. Печаль действительно уже уходила, она исчезала, заслоняемая каждодневными заботами, и няня радовалась этому.

Мина училась встречать новый день без страха, потому что рядом с ней была Гангу: добрая, мудрая, сильная. Она готова была каждую минуту прийти на помощь, и эта ее готовность очень много значила для Мины. Ведь так важно чувствовать всегда, что есть на кого положиться.

Но все рухнуло в одно мгновенье. Она осталась одна, а одной ей не под силу справиться с тяготами этой жизни.

Взгляд ее скользнул по прижавшемуся к ее груди ребенку. Он спит безмятежно, потому что слишком мал для того, чтобы понять, как ужасно все происшедшее с ними.

Она заплакала, слезы потекли по лицу, но она даже не пыталась их вытереть. Это не были слезы жалости к самой себе или к ребенку. Так плачут от безысходности, когда ничего нельзя поправить и невозможно представить, как жить дальше.

Зачем она ехала в Бангалор? На что надеялась? Объяснить это даже самой себе Мина не могла. Это был поступок, продиктованный отчаянием.

За окном проплывали городские окраины. Она уже была здесь год назад. Как давно это было! Прошла, наверное, целая вечность! В прошлый раз она уезжала отсюда, раздавленная обрушившимся на нее несчастьем и преисполненная боли и горечи. Сегодня она въезжала в этот город, неся в сердце печаль. Что сулила ей встреча с Махешем? Она не знала и старалась даже не думать об этом.