Текст книги "Цицианов"

Автор книги: Владимир Лапин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 43 страниц)

В это время Персия погрузилась в очередную смуту, осложненную борьбой с афганскими племенами. Войнович вступил в переговоры с местными властями о предоставлении права устроить в районе Астрабада укрепленную «станцию» и получил разрешение возвести редут. Крепость была названа «Мелиссополем» (в переводе с греческого – «Пчелиный город»). Вскоре работы были завершены, на земляном валу стояло несколько орудий, свезенных с кораблей. Местные власти и население вели себя радушно. Скорее всего, они рассчитывали найти в русских моряках помощников в борьбе со своими противниками. Вскоре, однако, ситуация изменилась, и чужеземцы стали ненужными и опасными гостями. Правитель провинции пригласил Войновича и офицеров к себе на пир, а когда ничего не подозревавшие гости прибыли, приказал их посадить в темницу, предварительно надев деревянные колодки. Команды кораблей, оказавшись без единого офицера, растерялись. Ситуацию усугубило то, что в тот же день 60 матросов, занятых заготовкой дров, были изменнически схвачены вооруженными персами. Видя, каково настроение местного населения, пленники ежеминутно ждали мучительной смерти. Однако персидские власти не решились расправиться с моряками, опасаясь, очевидно, карательных мер со стороны России. Сначала отпустили матросов, заставив их предварительно до основания срыть укрепление возле Астрабада, а потом дали лошадей Войновичу с товарищами, которые, не веря в свое спасение, мчались к родным кораблям «без памяти и отдыха». Как писал в 1901 году автор книги «Присоединение Грузии к России», «Войнович не шутя приступил к основанию "Мелиссополя'*, но увы! Пчелы, которых он там искал, вместо меда познакомили его со своим жалом» [208]208
  Авалов З.Присоединение Грузии к России. С. 130.


[Закрыть].

Таким образом, «наследие», которое получил Цицианов, скорее препятствовало, чем способствовало достижению целей, им самим или перед ним поставленных. Капитал, накопленный Россией в Восточном Закавказье, то есть там, где сосредоточил свои усилия герой нашей книги, явно не давал ему возможности «жить на проценты». При оценке результатов действий России в этом регионе к началу XIX столетия «минусов» приходится выставлять значительно больше, чем плюсов.

* * *

Каким же был капитал, нажитый в западной части Кавказа, приобретенный в Русско-турецких войнах 1768—1774 и 1787-1791 годов?

В отечественном историческом сознании закрепилось представление о том, что решительные победы русского оружия радикально изменили геополитическую ситуацию в Причерноморье. Действительно, когда в 1768 году вспыхнула новая война с Портой, Россия решила воспользоваться поддержкой многомиллионного христианского населения Оттоманской империи, жаждавшего освобождения от национального и религиозного гнета. Было решено отправить эмиссаров на Балканы, в Грецию и Закавказье с призывом к восстанию и подкрепить этот призыв военными экспедициями. Из Кронштадта в Средиземное море двинулась эскадра графа А.Г. Орлова, а из Владикавказа в Грузию – отряд генерала Тотлебена. Этому походу предшествовали переговоры с царем Имеретии Соломоном I и царем Восточной Грузии Ираклием II, которые надеялись с помощью русских войск не только избавиться от турецкого владычества, но и приструнить своих мятежных князей. Оба этих мотива звучали во время российско-грузинских переговоров. Еще Вахтанг VI, обсуждая в 1721 году с русским послом А. Волынским условия участия Грузии в будущем Персидском походе, видел в размещении русских гарнизонов средство для обуздания княжеской вольницы [209]209
  Пайчадзе Г.Г.Русско-грузинские политические отношения… С. 46.


[Закрыть]. Александр V Имеретинский предлагал высадить большой десант на черноморском побережье [210]210
  Там же. С. 278.


[Закрыть], а в период правления Анны Иоанновны русские военачальники строили «предположения» о действиях со стороны Кавказа против Турции, причем силами не русских войск, а грузинских и армянских ополчений [211]211
  Там же. С. 166.


[Закрыть]. Закавказские правители обещали собрать ополчение в 20—40 тысяч человек и просили прислать 5—7 пехотных полков. Однако в Петербурге решили действовать осторожно, поскольку сомневались в способности новых союзников обеспечить всем необходимым большой экспедиционный корпус. Не вполне ясной была и общая обстановка. Кроме того, российское правительство опасалось, что в случае неудачи войска окажутся в западне, а вынужденное отступление подорвет авторитет России в этом регионе и подставит Имеретию под карающий удар османов. Поэтому в Закавказье отправился отряд, составленный из Томского пехотного полка, четырех эскадронов регулярной кавалерии, 200 донских казаков и 300 калмыков при 12 орудиях. Командовал им генерал-майор граф Готлиб Курт Генрих Тотлебен, биография которого могла бы стать сюжетом авантюрного романа. Сначала он служил при курфюрсте Саксонии, бежал от суда за злоупотребления в Голландию, попал там в скандальную историю с опекаемой сиротой, бежал в Пруссию. В Берлине этот проходимец тоже что-то натворил и скрывался уже в Саксонии и Голландии. Некоторое время носил французский мундир, который во время Семилетней войны поменял на русский. Тотлебен сумел очаровать императрицу Елизавету Петровну представленным планом войны с Фридрихом Великим. Получил чин генерал-майора, храбро воевал, был ранен, получил орден Святого Александра Невского и в 1760 году вошел в Берлин. Из-за самовольной публикации реляции об этом событии (в которой все заслуги он приписал себе) Тотлебен нажил влиятельных врагов. В 1762 году военный суд признал его виновным в измене и приговорил к расстрелу, но пришедшая к власти Екатерина II заменила казнь высылкой из России. В 1768 году авантюрист сумел вернуть доверие императрицы, ордена и генеральский чин.

В сентябре 1769 года, пройдя по долине Терека, русский отряд вышел на границу с Имеретией. Тут выяснилось, что осторожность военной коллегии оказалась обоснованной. Под знаменами царя Соломона собралось всего 200 воинов, а разоренная страна, находящаяся в состоянии полной анархии, не могла обеспечить русские войска провиантом. Все, что удалось получить, – трехдневный хлебный «рацион» и пять быков. Далее предлагалось обеспечить себя с помощью реквизиций, что таило сразу три опасности. Во-первых, многие районы оказались так разорены, что взять там было просто нечего, во-вторых, реквизиции сразу обостряли отношения с местным населением и, в-третьих, подобное самообеспечение быстро превращало регулярную армию в неуправляемую орду мародеров. Более серьезным партнером оказался царь Грузии Ираклий, семитысячное ополчение которого совместно с русским отрядом в марте 1770 года двинулось к турецкой крепости Ахалцых. Но вскоре Тотлебен, отличавшийся ужасным характером, вступил в конфликт с грузинским царем и уклонился от продолжения боевых действий под предлогом малочисленности отряда. Командир-немец совершенно не знал русского языка и в общении с грузинами пользовался сразу двумя переводчиками, что приводило к многочисленным недоразумениям. По выдуманному обвинению в предательстве Тотлебен потребовал удалить из корпуса всех офицеров-грузин, чем вызвал возмущение их русских сослуживцев.

Однако подход подкреплений подтолкнул генерала к активности. Почти без боя в июне 1770 года был взят Кутаис, обороняемый сильным турецким гарнизоном, после чего последовала бестолковая и безуспешная осада крепости Поти. Офицер Чоглоков писал в Петербург: «…Тотлебен или с ума сошел, или какую-нибудь измену замышляет, поступая во всем против интересов русского двора: тамошних царей между собой ссорил, с князьями обходился дурно, многих из них бил, других в оковах держал, деревни разорял, безденежно брал скот и хлеб, вступал в переписку с ахалцыхским пашой, назначил для отсылки в Россию 12 лучших русских офицеров, не оставляя никого, кроме немцев и самых негодных по поведению русских» [212]212
  Цит. по: Кортуа Н.М.Русско-грузинские взаимоотношения во второй половине XVIII века. С. 119.


[Закрыть]. Согласия в действиях союзников достичь было непросто: обе стороны не верили друг другу, обе соревновались в спесивости. Военно-стратегические цели русских и грузин тоже оказались разными: первых интересовал Поти как опорный пункт на побережье Черного моря, а вторых – крепость Ахалцых, овладение которой позволяло надеяться на отвоевание других приграничных территорий. Чтобы разобраться в происходящем, в сентябре 1770 года был прислан капитан Языков. Вместе с поверенным России в Грузии капитаном Львовым он попытался примирить Ираклия и Тотлебена. О командире российского экспедиционного корпуса Языков писал: «Пребывание его здесь ни на что иное, как только, чтоб достать себе добычу, что довольно уже и достал и для того точно отгоняет от себя здешних царей и один хочет города брать» [213]213
  Там же. С. 123.


[Закрыть]. Видя поведение Тотлебена, к нему потянулись противники Соломона и Ираклия – князья Дадиани, Гуриели и Шервашидзе, которые вели двойную игру [214]214
  Там же. С. 117.


[Закрыть].

Незадачливого военачальника, много сделавшего для подрыва авторитета России в Закавказье, заменил генерал А.Н. Сухотин, получивший следующую инструкцию: «Наше намерение было и есть самих грузинцев на диверсию против неприятеля употреблять, при подкреплении только с нашей стороны таким числом войска, какое уже в Грузии находится, а непосредственную в том краю войну не производить, к чему требовалось бы и множество людей и великое иждивение, а для будущего времени ни малой однако ж прочности не обещало бы. По сему не ищется присовокупить грузинских земель,как отдаленных и совсем неподручных, к нашей империи, но представляется в воздаяния услуг их владетелей, какую они в общую всего христианства пользу окажут в войне настоящей, о поправлении их жребия и о приведении земель их в безопасность от дальновидных турецких покушений при заключении с Портой мира стараться». Однако и новый командир военными талантами не блеснул: летом 1771 года, вопреки советам царя Соломона, он снова повел экспедиционный отряд к Пота, крепость не взял, но похоронил в окружающих ее болотах 800 человек, умерших от лихорадки. 5 мая 1772 года русские войска покинули Кутаис и двинулись на родину. Кючук-Кай-нарджийский мирный договор 1774 года предусматривал для Турции амнистию всем воевавшим на стороне России, освобождение Имеретии от обязанности платить дань невольниками, запрещение вводить турецкие гарнизоны в грузинские крепости, защиту религиозной свободы христиан [215]215
  Вейденбаум Е.Г.Кавказские этюды. Тифлис, 1901. С. 170—192.


[Закрыть]. Но, подписывая с Турцией договор 1774 года, Россия фактически устранилась от покровительства христианам Мингрелии, Гурии и Имеретии: «Как помянутые народы находятся подданными блистательной Порты, то Российская империя не имеет впредь совсем в оные вмешиваться, ниже притеснять их» [216]216
  Авалов З.Присоединение Грузии к России. С. 109.


[Закрыть].

Грузинский историк Г. Вешапели справедливо заметил: пролитая в этой Русско-турецкой войне грузинская кровь не была оплачена [217]217
  Вешапели Г.Единство Грузии и русский протекторат. М., 1917. С. 9.


[Закрыть]. Ираклий попытался найти помощь в Европе. Наиболее вероятным виделся союз с Австрией, поскольку для Вены Стамбул являлся стратегическим противником на Балканах. Грузинский царь писал австрийскому императору: «…Мы не имеем таких способов, чтоб учредить у себя по европейскому манеру военный порядок… Прошу пожаловать денег на содержание нескольких полков по представлению моему, дабы европейским государям был я в состоянии с областями моими оказать услуги по возможности» [218]218
  Цит.: Там же. С. 10.


[Закрыть]. Но правивший в то время император Иосиф II не стал торопиться с заключением договора. Грузия находилась слишком далеко, ее военный потенциал даже в случае преобразования армии был невелик. Последствия же могли оказаться тяжелыми: во-первых, возникали неизбежные трения с Россией, уже считавшей Кавказ сферой своих интересов, во-вторых, осложнялись отношения с Турцией без видимых политических дивидендов. Петербург явно был взволнован этим шагом Ираклия II. Екатерина II предписала Потемкину, ведавшему кавказскими делами, «отклонить всякое (грузинских царей. – В.Л.)знакомство с императором Римским и с другими христианскими державами, сказав, что они имеют условие не мешаться в дела, до азиатских наших соседей касающиеся» [219]219
  Там же. С. 10-11.


[Закрыть].

Турция приняла меры для закрепления своих позиций на Кавказе руками вассалов и союзников. В 1780 году войско, составленное из абхазов, горцев и крымских татар, возглавляемое владетельными князьями Абхазии Зурабом и Келеш-беем Шервашидзе, двинулось на Мингрелию. В сражении у крепости Рухи имеретинскомингрельское ополчение взяло верх. Тогда Турция стала увеличивать гарнизоны в прибрежных крепостях Поти, Сухуми, Анаклии. Встревоженные этим Соломон I и князь Дадиани несколько раз обращались к Екатерине II с просьбой о помощи, но императрица не была готова к новому открытому столкновению с Портой и ограничилась дипломатическими шагами в защиту закавказских христиан. Во время следующей войны с Турцией 1787—1791 годов боевые действия в Закавказье не велись, поскольку русские войска были из Грузии выведены. Тем не менее и этот конфликт не способствовал повышению авторитета России в регионе. В начале 1789 года генерал-поручик Ю.Б. Бибиков затеял безумное дело: решил без подготовки взять Анапу. Войскам пришлось идти по колено в талой воде, поскольку в это время началось таяние снегов. Измученный отряд без продовольствия, без достаточного количества боеприпасов, без осадной артиллерии дошел до турецкой крепости и повернул назад. После тяжелейших маршей, ежедневно вступая в бой с черкесами, русские войска оказались прижатыми к разлившейся Кубани и перебирались через нее с помощью подручных средств, что не решались делать даже самые отчаянные горцы. Домой из похода вернулась лишь половина отряда – и это можно считать удачей. Генерал, встретивший остатки отряда, написал в рапорте, что увидел солдат «в такой жалости, которая выше всякого изъяснения» [220]220
  Бутков П.Г.Материалы для новой истории Кавказа… Ч. 2. СПб., 1869. С. 220.


[Закрыть]. В 1790 году турки предприняли последнюю попытку силой восстановить свою гегемонию на Северном Кавказе. Тридцатитысячная турецко-черкесская армия двинулась от Анапы через Кабарду на Кизляр, но была разгромлена и рассеяна [221]221
  Киняпина Н. С, Блиев М. М., Дегоев В.В.Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России. Вторая половина XVIII – 80-е гг. XIX в. М., 1984. С. 74-75.


[Закрыть]. При этом отступавшие турецкие части «…терпели от горцев крайние жестокости». В 1791 году состоялся второй, более успешный поход русских войск на Анапу. Крепость была взята штурмом, поскольку осаду вести было невозможно: горцы постоянно нападали на фуражиров и обозы. Известие о падении Анапы и уничтожении большей части ее гарнизона потрясло защитников другого турецкого укрепления, Суджук-Кале, и они покинули его, взорвав бастионы [222]222
  Бутков П.Г.Материалы для новой истории Кавказа… Ч. 2. С. 235– 239.


[Закрыть]. За взятие крепости генерал И.В. Гудович получил первый на Кавказе орден Святого Георгия 2-й степени, но после заключения мира Анапа опять стала турецкой. Ее взяли еще раз в 1808 году, но вновь вернули в 1812-м. Русский флаг остался навсегда над ее бастионами только после третьего штурма в 1829 году. Таким образом, и на Западном Кавказе Россия также продемонстрировала: ее армия очень сильна, она без особых усилий побеждает в войнах, но легко расстается с результатами побед, не считаясь с интересами союзников.

Тем не менее в 1783 году полномочными представителями России и Грузии в городе Георгиевске был подписан трактат, который навсегда связал два государства. 18 июля после длительного и сложного процесса подготовки договора и согласования его с Ираклием II грузинское посольство в составе князей И.К. Багратиони, Г.Р. Чавчавадзе, архимандрита Гайоса (ректора семинарии в Телави) и еще 21 человека прибыло в Георгиевскую крепость и на следующий день приступило к переговорам. Российскую делегацию возглавил командующий Кавказской линией генерал-поручик П.С. Потемкин. Г.Р. Чавчавадзе сообщил, что ему поручено объявить: царство Картли-Кахети будет «подчиняться» всероссийскому престолу. Георгиевский трактат принципиально отличался от всех существовавших до того российско-грузинских документов. Прежде грузинские цари подписывали «крестоцеловальные записи», а русские цари посылали «жалованные грамоты», но ни те ни другие не определяли взаимные обязательства и точное разделение прав владетелей. На этот раз все было по-другому.

Первый пункт Георгиевского трактата гласил: «Его светлость царь Карталинский и Кахетинский именем своим, наследников и преемников своих торжественно навсегда отрицается от всякого вассальства или под каким бы то ни было от всякой зависимости от Персии или иной державы; и сим объявляет перед лицом всего света, что не признает над собою и преемниками иного самодержавия, кроме верховной власти и покровительства Ее императорского величества и ее высоких наследников престола всероссийского императорского, обещая тому престолу верность и готовность пособствовать пользе государства во всяком случае, где от него требовано будет». Договор ограничивал самостоятельность грузинских царей в области внешней политики: «Без предварительного соглашения с главным пограничным начальником и министром Ее императорского величества, при нем аккредитованным, не иметь сношения с окрестными владетелями. А когда от них приедут посланцы, или присланы будут письма, оные принимая, советовать с главным пограничным начальником и с министром Ее императорского величества о возвращении таких посланцев и надлежащей их владельцам отповеди…» Договор оставлял царям Картли-Кахетии все полномочия в сфере внутреннего управления страной, в области суда и наказаний, а также в сборе налогов. Поскольку вид денежных знаков имел большое символическое значение, поначалу была достигнута договоренность о том, что на грузинской монете, которая по номиналу уравнивалась с российской, на одной стороне изображалось «лицо императорской особы», а на другой – «герб грузинский или что царь заблагорассудит». Однако дополнительным артикулом от 30 сентября 1783 года было решено, что на грузинских деньгах появится только двуглавый орел, расположившийся над гербом царства Карталинского и Кахетинского «…в знак покровительства и верховной власти всероссийских императоров над сими владетелями» [223]223
  ПСЗ I. Т. 21. С. 1026.


[Закрыть].

Наибольшие прения вызвали положения о том, чтобы наследники грузинского престола получали царскую инвеституру из рук императора. В уже упоминавшемся дополнительном артикуле утверждалось право царей короноваться по их древнему обычаю. Немалые сложности вызвал вопрос о титуле Карталинских и Кахетинских царей. Ираклий II и его представители на переговорах усмотрели в замене выражения «высочество» на выражение «светлость» признак принижения его статуса: так называли всех владетельных князей, а цари имели все основания считать себя выше таковых. Российское правительство объясняло свою неуступчивость в этом вопросе тем, что «высочеством» официально называли великих князей – членов императорской фамилии. Выход был найден в использовании выражения «царская светлость». На первый взгляд трата времени на подобные вещи не достойна государственных мужей, на самом же деле подобные игры дипломатов имели большое значение, поскольку часто «тянули» за собой целую вереницу гораздо более серьезных вопросов. Спор возник и вокруг титулования католикоса – главы Грузинской церкви, который становился «в ранге» одного из восьми архиереев России, хотя, по уверениям представителей Ираклия II, ранее «имел от вселенских патриархов самовластие». Потемкин заявил, что католикос «сохранит все свои прежние преимущества, чиноначалие и власть внутри царства Грузинского», но в силу того, что Грузия входит в состав России и признает главенство императорской власти, «католикос Грузинский, составляя часть по духовной степени всего царства, купно с царством подчиняется России». Архимандрит Гайос имел все основания подозревать, что Екатерина II, отобрав имущество у российской церкви, готовится проделать то же самое и в Закавказье. Еще больше опасений вызывала перспектива упразднения автокефалии Грузинской церкви. Сомнения у грузинской стороны вызывала и 7-я статья договора, по которой Ираклий II обязывался «…быть всегда готовым на службу Ее величества с войсками своими; с начальниками российскими обращаясь во всегдашнем сношении по всем делам, до службы Ее императорского величества касающимся, удовлетворять их требованиям и подданных Ее величества охранять от всяких обид и притеснений; в определении людей к местам и возвышению их в чины отменное оказывать уважение на заслуги пред Всероссийской империей, от покровительства которой зависит спокойствие и благоденствие царства Карталинского и Кахетинского». Опыт общения с российскими офицерами и генералами не мог не вызывать опасения, что они сами кого угодно обидят и притеснят. Хотя по 9-й статье всем грузинским князьям и дворянам гарантировались «все те преимущества и выгоды, кои российским благородным присвоены», обязанность прислать в Санкт-Петербург списки дворянских родов, «дабы по оным можно было знать в точности, кому какое отличное право принадлежит», могла быть расценена как присвоение российской герольдии функций некой инстанции по «утверждению» дворянского достоинства грузинских благородных фамилий.

Георгиевский трактат имел четыре «сепаратных артикула», которые не публиковались. Первым Ираклий обязывался избегать конфликтов с другими христианскими государствами Закавказья. Здесь можно усмотреть желание Петербурга создать из Грузии, Иметерии, Гурии и Мингрелии действенный союз, направленный против персов и турок. Согласно второму пункту Россия обязывалась держать в Грузии два пехотных батальона при четырех пушках, а местные власти обеспечивали войска провиантом и фуражом «за положенную в штатах цену», то есть по той цене, которая соответствовала армейским нормативам. По третьей секретной статье часть войск Грузии могла быть применена за ее пределами при условии того, что они будут получать «полное содержание противу прочих войск Ее величества». Четвертый артикул предусматривал, что Россия всеми имеющимися в ее распоряжении военными и дипломатическими средствами будет способствовать «возвращению земель и мест, издавна к царству Карталинскому и Кахетинскому принадлежащих» [224]224
  Пайчадзе Г. Г.Георгиевский трактат… С. 76—77.


[Закрыть].

В Петербурге Георгиевскому трактату придавалось огромное значение. В 1784 году известный французский мастер Жак-Доменик Рашетт получил заказ на изготовление парадного фарфорового сервиза, в котором отразились представления о главнейших достоинствах и деяниях екатерининского царствования. Настольные украшения сервиза включали в себя семь фигур: «Подножие Ее величества», «Военная сила», «Морская сила», «Великодушие», «Правление», «Крым, или Таврис, под державою Екатерины II», «Грузия под покровительством России». Скульптору поручалось в аллегорической форме представить значение Георгиевского трактата 1783 года, занявшего столь видное место (одна из семи позиций!) среди деяний императрицы в день двадцатилетия ее правления. В результате родилось следующее произведение: круглая старинная крепостная башня, увитая цветочными гирляндами, означала древность Грузии и ее благоприятный климат. На вершине башни развевается флаг, на одной стороне которого – вензель грузинского царя Ираклия II, на другой – вензель Екатерины И. Грузия изображена в виде коронованной женщины в национальном одеянии, со скипетром в руке, опирающейся на щит с императорским гербом и «привязывающей себя к нему охотно» гирляндами цветов; такой же венок лежит у щита. Ногами Грузия попирает символ минувшего рабства: турецкое знамя, секиру и цепи. Небольшой щит с гербом Грузии прислонен к сиденью.

Противоположная фигура изображает Россию в виде «Героини» в лавровом венке и короне; левой протянутой рукой с лавровой ветвью и щитом она прикрывает короны, крест и Евангелие, лежащие на двух подушках, а правой готова бросить перуны «в гонителей христианских государей». У подножия пьедестала с одной стороны: скипетр и сабля, «подаренные Императрицей Екатериной II царю Ираклию», пальмовая ветвь и щит с вензелем императрицы; все предметы перевиты цветочной гирляндой. На противоположной стороне: колчан, лук и меч, перевязанные грузинским поясом. Надпись: «Грузия Соучаствующая во Славе и Благоденствии России. 24 июля 1783 года» [225]225
  Императорский Фарфоровый завод. 1744-1904. СПб., 2003. С. 82.


[Закрыть]. Аллегории акцентировали внимание на добровольном и взаимовыгодном характере союза двух держав. Это особенно заметно при сравнении с украшением «Крым, или Таврис, под державою Екатерины II». Там фигура татарского князя представляет несколько иной характер присоединения полуострова: сабля и шапка князя лежат на земле, в одной руке он держит императорское знамя, а другой делает жест, «выражающий покорность Российской империи». При этом крымский татарин попирает ногами бунчук и разбитое ярмо, что символизировало освобождение ханства от турецкой зависимости. Желание императрицы облагодетельствовать своих новых подданных посредством установления милостивого правления, а также развития торговли и сельского хозяйства изображено оливковой ветвью, корзиной, наполненной плодами, и фасциями без секиры. Этой же цели служат предметы, расположенные у пьедестала скульптуры: трезубец Нептуна (мореплавание), шапка и жезл Меркурия (торговля), рог изобилия, часть плуга и сноп. Окончательно все вопросы снимала надпись: «Царству Таврическому Возвращены Тишина и Благоденствие под Скипетром Екатерины II, 8 апреля 1783 года» [226]226
  Цит.: Там же. С. 81.


[Закрыть].

В историографии заключение Георгиевского трактата справедливо считается одной из важнейших вех на пути включения Грузии в состав Российской империи. Однако в процессе подготовки этого акта и особенно в процессе его реализации имели место события, которые отягощали историческую память обеих сторон. В трактате грузинский царь титуловался: «наследственный государь и владетель Ираклий Второй, Божьей милостью и благоволением Ея императорского величества царь Карталинский, царь Кахетинский, наследственный владетель Самцхе-Саатабагский, владетельный князь Казахский, Борчалинский, Шамшадильский, Какский, Шакийский, Ширванский, владетель и повелитель Ганджи и Эривани». Только часть из названных территорий на то время означала его действительные владения. Другую часть правильнее было бы назвать притязаниями, с далекоидущими последствиями для тех, кто эти притязания поддерживал или наследовал. Мусульманские провинции (Казахи, Ворчала, Шамшадиль) хотя и частенько бунтовали, но в целом предпочитали оставаться под властью Тифлиса. Ханы Гянджи, Ширвана и Эривани считали себя самостоятельными владыками и в своей политике ориентировались на Персию. Область же Самцхе представляла собой не что иное, как Ахалцыхский пашалык – одну из административно-территориальных единиц Блистательной Порты. После 1801 года Россия использовала для дальнейшего расширения своих границ на Кавказе статус правопреемника Грузинского царства.

Одним из сложных и спорных вопросов являлось значение так называемого «высочайшего подтверждения» вступления грузинских царей на трон, так называемая инвеститура. Что это было: неоспоримый признак подчиненного положения Грузии, правитель которой без получения из Петербурга специальных знаков (грамота, знамя с гербом, сабля, повелительный жезл и горностаевая мантия) не являлся «настоящим» монархом, или мало что значащий ритуальный прием, тешивший самолюбие императора? Самую взвешенную оценку дал историк 3. Авалов: грузинский царь занимал престол, как положено наследственному монарху, «Божьей милостью»; инвеститура же гарантировала право на преимущества и выгоды, даваемые российским покровительством [227]227
  Авалов З.Присоединение Грузии к России. С. 137—138.


[Закрыть].

В соответствии с договором в Грузию вступили русские войска. Памятуя об огромных трудностях с продовольствием корпуса Тотлебена, командование проявило осторожность и послало всего два батальона пехоты при двух пушках. Опасения в целом оправдались: провиант опять запасен не был, отсутствовали казармы; несмотря на договоренности, фактически никаких улучшений на трассе между Моздоком и Тифлисом не было сделано. Войскам в течение шести недель пришлось пробивать себе путь через Дарьяльское ущелье.

Положение Грузии после заключения трактата не только не улучшилось, но стало просто отчаянным. Мусульмане Казахской и Шамшадильской провинций, выставлявшие очень важную часть царского ополчения, переселились в соседние ханства или просто вышли из повиновения. Большое число торговцев и ремесленников перебралось в более безопасные Моздок и Кизляр. Разбойничество приняло такие масштабы, что движение купеческих караванов практически остановилось. Множество крестьян бежало из равнин в горные районы, где они могли хоть как-то надеяться на сохранение жизни. Ханы, ранее находившиеся в вассальных отношениях от грузинского царя, демонстративно заявляли о своей независимости. В Азербайджане, Турции и Персии грузинских купцов стали грабить, убивать или продавать в рабство. С огромным трудом удалось собрать пятитысячное ополчение, боеспособность которого была ниже всякой критики. Не помогали самые крутые меры, вроде отрезания ушей у дезертиров. В результате отряды дагестанского владетеля Омар-хана почти беспрепятственно разоряли страну. Были разгромлены серебряные заводы, и царь остался вообще без всяких средств [228]228
  Кишмишев С.И.Последние годы Грузинского царства. С. 82.


[Закрыть]. Содержать войско оказалось не на что, нечем было откупаться от соседей. Дело дошло до того, что П. Потемкин сам «подарил» Омар-хану в ноябре 1785 года тысячу червонцев и дорогую табакерку, чтобы «удержать его новое стремление на Грузию» [229]229
  Бутков Я.Г.Материалы для новой истории Кавказа… Ч. 2. С. 187.


[Закрыть]. Необходимость такого шага объяснялась неспособностью защитить Грузию имевшимися силами. Местное ополчение было деморализовано, а двух пехотных батальонов явно не хватало для решительных действий. Это показала неудачная стычка с лезгинами на реке Алазани 14 октября 1785 года. Сражение в изложении его участника выглядело следующим образом: русские «повстречались с четырьмястами наиотчаяннейших лезгинцев. Принц Гессен-Рейнсфельдский послан был с двумястами егерей начать бой и вытеснить неприятеля, засевшего в лесу. Наступление наших было жестоко, оборона лезгинская отчаянна. Самойлов въехал в лес, чтобы ободрить своих, приказав мне с моей командой, оставя царя при его войске, быть в его прикрытии, но после я долженствовал спешить драгун для умножения егерского огня. В сие время принц Гессен-Рейнсфельдский был тяжело ранен, которого из лесу вынесли, а г-н Самойлов приказал ударить сбор, дабы вызвать своих из оного, видя, что урон наших и грузин, которые тоже в огонь вмешались, уже был довольно замечателен, а пользы не предвиделось. Противолежащий берег был весь, так сказать, усеян лезгинцами, собравшимися в один миг из ближайших своих деревень, следственно в глазах их переход чрез сию реку был бы не без великой потери, тем более что Алазань от сильных дождей вышла из берегов, а мы, не имея понтонов и ниже лодок, не могли оную перейти… Сим предприятием на Алазани не сделав лезгинцев смирнее, лишь их раздражили, но должно и то сказать, что встреча с 400 лезгинцев… послужила нам к лучшему, ибо, если бы вошли в их землю гористую, лесом и ущельями преисполненную и притом обороняемую отчаянным народом, нас была горсть, ибо на пособие грузин надеяться было нельзя, – то бы из нас может быть и одна душа не спаслась» [230]230
  Жизнь Александра Пишчевича… С. 67.


[Закрыть]. Стратегического результата это сражение тоже не дало: «…лезгины и вообще дагестанцы оным действием только вздражены были» [231]231
  Бутков П.Г.Материалы… Ч. 2. С. 158.


[Закрыть]. Ничтожная численность войск в Закавказье и неопределенность в политике по отношению к Грузии заставляли русское командование впоследствии воздерживаться от активных действий против дагестанцев. Страх перед ними был столь велик, что это мешало организовать разведку: люди боялись выбираться за стены укреплений. Пользуясь этим, противник огнем и мечом прошел всю страну и удалился, уводя за собой сотни пленников [232]232
  Потто В.А.Кавказская война в отдельных очерках… Т. 1. С. 276.


[Закрыть].